Библия и научные тенденции Запада
Эйнштейн в своей теории относительности (релятивности) приходит, между прочим, к следующим выводам.
Вселенная имеет ограниченные размеры: примерно 200 миллионов световых лет. Теперь это опровергнуто уже фактически астрономией. Размеры вселенной по мере развития науки все более и более расширялись и в настоящее время перешли эйнштейновские пределы. Указание на пределы вселенной так же странно, как если бы кто доказал, что она имеет в поперечнике один миллиметр. Сущность одна и та же. Не те же ли это шесть дней творения (только преподнесенные в другом образе)? Мы не знаем ограниченности во времени. И сам Эйнштейн признает его неограниченность в прошедшем и будущем. Но раз время беспредельно, то как же может быть ограниченно пространство!
Второй вывод его: скорость не может превышать скорости света, то есть 300 тысяч километров в секунду. Это те же шесть дней, якобы употребленные на создание мира.
Джине старается доказать, и успевает в этом, что образование планетной системы, подобной нашей, есть исключительное явление, происшедшее благодаря близкому прохождению двух солнц: одно вытягивает из другого силою притяжения планетную систему. Такое ее происхождение так маловероятно, требует такого громадного промежутка времени, что есть единственное – чуть не для всей вселенной (или хоть нашего Млечного Пути). Отсюда вывод: наш земной мир, наше человечество исключительно и единственно в мире. Не есть ли это возвращение к геоцентрической системе Птолемея и к библейским преданиям, преподнесенным с иным гарниром! Да, оно очень нравится католицизму и другим, все еще не упраздненным верованиям.
Но раз доказано, что третья доля солнц имеет громадные неостывшие спутники (двойные и многократные звезды), то как же оценить всюду распространенные планетные системы! Спутники солнц остынут, и не получатся ли тогда те же планеты? Множество (2/3) их уже остыло, но их не видно по отдаленности и темноте их.
На каждом шагу мы видим однообразие, или монизм, вселенной: всюду довольно сходные солнца, похожие между собой галактики (млечные пути) и даже их группы; везде одно и то же вещество (родоначальник его водород или более простейшее тело); везде один и тот же солнечный свет, остывшие или неостывшие шарообразные тела; везде движение, сила тяготения и пр. Почему же тогда наша солнечная система будет исключением, чудом природы? Одни и те же силы распоряжаются в космосе. Они явно проявляются в системе нашего солнца и в системах Юпитера и Сатурна: их спутники, или луны, образованы так же, как планеты у Солнца.
Почему же при иных солнцах не образуются такие же планеты, как в нашей Солнечной системе? Теперь обратимся к нелепым предположениям о непрерывно расширяющейся вселенной, которые также хотят незаметно или заметно использовать для защиты библейских сказаний.
По спектроскопическим наблюдениям, туманности, или млечные пути (группы солнц), как бы гонимые страхом Земли, разбегаются от нас в разные стороны, и тем скорее, чем они от нас дальше.
Тут нет ни страха, ни беготни. Если они и двигаются, то неправильно, в самых разнообразных направлениях и с обыкновенными астрономическими скоростями – в десятки или сотни километров.
Как же это примирить с несомненным указанием спектральных линий?
Их перемещение указывает на увеличение длины световых волн, идущих от далеких, почти невидимых солнц. Но отчего же может происходить это увеличение? Оно может происходить не только от движения небесных тел, но также и от других причин. Длина световой волны обратно пропорциональна квадратному корню из упругости эфирной среды и прямо пропорциональна квадратному корню из ее плотности. Значит, источник этого явления – непрерывно возрастающего и стройного движения очень отдаленных солнц – можно объяснить не только нелепым и невозможным движением небесных тел, доходящим по скорости до 20 000 километров в секунду (7 % скорости света), но и одной из следующих причин.
1. Чем дальше тело от нас, тем больше замедляется скорость света и тем более увеличивается оттого длина его волны. Разве мы не видим такое же влияние материальной среды на скорость света и длину его волны? Почему же и в эфире не может быть того же? Ведь невозможно отрицать в силу монизма, что эфир материален.
2. Другая причина удлинения волны – увеличение плотности эфира. Это едва ли можно допустить.
3. Наконец, третья причина – уменьшение упругости, что так же сомнительно, как и предыдущее, потому что тогда нужно предположить, что изменение плотности или упругости, исходя из нашего местоположения, составляет как бы центр этих явлений. Это недопустимо.
Проще объяснить замедление скорости света громадным расстоянием и препятствием со стороны всюду рассеянной в пространстве обыкновенной материи, источник которой тот же эфир. Случайное соединение его частиц дает материю сложную и менее упругую, чем эфир. Это одна из возможных причин.
Надо, впрочем, заметить, что многие ученые не верят этому стремительному расширению вселенной и пользуются в этом случае указанием спектроскопа для определения громадных расстояний от нас до звездных групп (галактик): чем скорее кажущееся движение, тем дальше туманность (галактика).
Увеличение длины световой волны на сравнительно небольших расстояниях, конечно, зависит более всего от разности в движении светил: тут влияние расстояния мало сказывается. Другое дело – невообразимо большое расстояние спиральных туманностей, или галактик: там преобладает влияние расстояния.
Перейдем теперь к идеям о тепловой кончине космоса.
Совершенно очевидно, что тепло идет от нагретой части тела к холодной, и не надо талантов Клаузиуса[105] и Томсона, чтобы этому поверить.
Но и отсюда нашлись охотники сделать вывод о тепловой смерти вселенной: нагретые ее части, каковы солнца, непрерывно теряют теплоту и охлаждаются. Напротив, холодные части поглощают эту теплоту и нагреваются. В конце концов температура всех частей космоса уравняется. От этого прекратится движение энергии и мир омертвеет. Понятно, что тогда исчезнут все следы органической жизни. Вселенная, по-видимому, должна застыть, сделаться неподвижной, мертвой массой и поставить крест над своей деятельной жизнью, которую мы видим теперь: не только органическая жизнь прекратится, но погаснут и солнца.
Но дело обстоит гораздо сложнее. Я и другие доказывали обратимость тепловых и химических явлений и вечную, неизбежную и цветущую деятельность космоса. Тут не место приводить эти доказательства: они чересчур сложны и многословны. Мы можем привести только факты и философские доводы. Факты состоят в том, что вместо угасших солнц возникают новые, а философское доказательство в следующем. Если вселенная, в смысле уравнения тепла (энтропии), была мертва, то, значит, она способна выходить из этого печального состояния, и нам нечего бояться тепловой смерти космоса. Если же он вечно сиял, как теперь сияет, то может ли прекратиться вечное! Что сохранилось в течение бесконечности времен, то уже не может исчезнуть. Так не могут исчезнуть и небесные огни, а следовательно, и жизнь, производимая ими.
Вывод сторонников вечной тепловой смерти мира указывает как бы и на его возможный конец, последний же – и вероятность начала вселенной, ибо, что кончается, то имеет и начало.
То и другое отчасти идет на руку библейским сказаниям, так как и там говорят о начале и конце мира. Вот зачем нам нужны эти нелепости о тепловой смерти космоса: мы не можем никак отрешиться от наивных преданий человечества, внушенных нам окружающей нас рутиной.
Влияние Библии сказывается и на отрицании самозарождения: жизнь неизвестно как, когда и где зачалась. Ее происхождение – небеса. Споры жизни, всюду распространенные в космосе, попали на нашу планету и дали ей существ.
Перечислим же замеченные нами тенденции.
A. Начало и конец вселенной: по крайней мере, в отношении биологической жизни.
Б. Ограниченность космоса в пространстве.
B. Исключительность нашей планетной системы и, следовательно, самого человечества: иных планетных систем нет, а следовательно, и иных человечеств.
Г. Отрицание самозарождения. Источник жизни – небесные споры.
Д. «Научная» мысль об уничтожаемости материи подтверждает предания о тленности вселенной и конце материального мира.
7 февраля 1935 г.
Есть ли духи?
Здесь часто упоминается слово «дух». Чтобы не вызвать каких-либо недоразумений у читателей, мельком просматривающих этот труд, сообщу заранее следующее.
Я признаю только такой дух, который составлен из материи более разреженной и элементарной, чем известная нам. Это понятие относительное. Так, известные нам животные будут духовны по отношению к тем, которые образуются через дециллионы лет из более сложной и плотной материи.
Мои духи те же животные: совершенные или несовершенные, смертные или бессмертные.
В старину воздух и запах считались также духами по отношению к плотным телам. В таком же смысле и я употребляю слово «дух» или слово «нематериальность». Наши предки, повторяю, воздух и запах также считали нематериальными. Это упрощение терминологии, использование распространенного языка, исправление смутных и ненаучных предчувствий, примитивной народной мудрости, интуитивного знания.
Если подразумевать под словом «дух» нечто нематериальное, не имеющее ничего общего с веществом, то такого духа не существует. Действительно, это составит двойственность (дуализм) в размышлении. Тогда мы должны признать два начала во вселенной: материальное и духовное. Раз они не имеют ничего общего, то и воздействовать друг на друга они не могут. Значит, такой духовный мир если и существует, то для нас его как бы нет.
Выходит, что дуализм в самом себе содержит противоречие. Да и зачем сложность, когда можно обойтись простотой.
Дух как основа животного, как сила, оживляющая мертвое тело, также не существует. В самом деле, мы ничего не находим в органических существах, кроме мертвой материи. Как автомат приводит в движение его механизм, так и человек или другое животное проявляет все свои жизненные действия вследствие его устройства. Как в автомате испорченный рычаг или сломанное колесо останавливает всю машину, так и порча какой-либо одной или нескольких частей животного останавливает жизнь.
Но в человеке, во всех организмах и всех мертвых телах есть нечто постоянное, что не только не исчезает, но и не распадается на части в течение многих биллионов лет. Это атом или его часть. Одним словом, неразрушима основа материи, неизвестное ее начало, истинный, неделимый, последний, самый простейший элемент материи. Он бессмертен, вечен и неизменяем.
Если его назвать духом, то такой дух действительно существует. Он никогда не умирает, ему свойственна примитивная способность ощущать. Но под ощущением этим не надо понимать ощущения человека или подобных сложных животных: оно бесконечно проще и потому невообразимо. Его даже нельзя сравнить с ощущением бактерии или растительной клетки – до того оно просто. Только тогда, когда атом входит в состав сложных агрегатов, каковы организмы, зарождается в нем ощущение, сообразное сложности того животного или его части, в состав которого он входит.
Этот дух есть первичный атом. Он дает уверенность всякому сознательному высшему животному в непрерывном существовании. Только существование это по своей силе меняется от нуля до значительной величины ощущения человека и более высоких существ. (Понятно, что всякое существо есть союз таких духов, жизнь и чувства которых весьма разнообразны и соответствуют свойствам клеточек, в состав которых входят эти духи.)
Мое рассуждение в «Монизме вселенной» разъясняет это подробно и приводит к тому выводу, что в космосе нет ничего, кроме высшей сознательной, бесконечной и счастливой жизни. Остальное, по малости, незаметно.
Но оставим это. И возвратимся к условному сложному духу, то есть к подобию животных, только из простейшей неизвестной нам материи.
Вселенная не имеет ни начала, ни конца. Материя непрерывно усложнялась, то есть из своих простейших элементов она составляла все более и более сложные комбинации. Мы говорим про водород, про 92 состоящих из него атома, про молекулы разных химических соединений, про более сложные органические и живые молекулы, про клеточки, про растения, животных, человека и зрелых существ планет. Впрочем, ни начала, ни конца этой цепи мы не найдем. Начала нет, потому что прошедшее бесконечно, а конца нет, потому что будущее бесконечно.
Водород и состоящие из него комбинации суть результат бесконечной работы космоса. Это одно звено бесконечной цепи из разных сочетаний. Самый водород сложен.
Есть еще атом эфира, масса которого в тысячу миллиардов раз меньше массы водорода. Последнее подтверждает бесконечную сложность материи, бесконечную сложность известных комбинаций неизвестных элементов.
Настоящая материя, настоящий мир, доступная познанию вселенная есть продукт бесконечных времен.
Взяв вселенную, какой она была дециллионы лет тому назад, мысленно увидим иной космос, составленный из более простых атомов. Там другие солнца, другие планеты и другие организмы. Они проще, эфирнее и едва ли доступны для наших грубых чувств. Условно их можно считать нематериальными по отношению к нам. Условно же мы можем назвать их духами. Такие духи, несомненно, существуют.
Уйдем еще на дециллионы лет назад. Мысленно встретим еще более разреженный простой мир, недоступный даже для (чувств) духов 1-го рода. Последний будет грубо материален по отношению к духам 2-го рода.
Идя таким образом назад через ужасающие скачки времен, встретим нашим воображением бесчисленные кадры существ, все более и более разреженных, которые (все) по отношению к нам (условно) могут быть названы духами, хотя начало их такое же, как и у нас, то есть материя, только более простая.
Если нам мало промежутков в дециллионы лет, то возьмем дециллионы в дециллионнои степени или еще больше. Бесконечность можно разделить на бесконечности же, и число последних будет без границ. Поэтому во всяком случае мы встретим эти бесчисленные кадры организмов, мало доступных друг другу (грубый пример: человек не может разговаривать с червем, а червь с бактерией).
В этой цепи каждый кадр условно нематериален (разрежен) по отношению ко всем последующим кадрам и условно же материален по отношению ко всем предыдущим.
Спрашивается, существуют ли теперь эти бесчисленные кадры условных духов? Ограничимся аналогией. На Земле начало жизни исходит из неорганической материи. Собственно, каждый ее атом есть первичное существо. Это первичное существо, сочетаясь с такими же, дало одноклеточные и многоклеточные организмы, то есть все растения и всех животных. Мы видим одновременно и мертвую материю, и живую всевозможных рангов. Времена-то прошли для всех них одинаково (от момента остывания Земли), но одни существа достигли высшего развития, другие – низшего, а третьи остались мертвыми молекулами.
Так, может быть, было и при эволюции вселенной: время-то прошло одно и то же, но одна материя доросла до духов 1-го ранга, другая – до духов 2-го и т. д., а большая часть вещества осталась в первобытном виде, то есть в образе сырого неорганизованного материала. Итак, возможно, что одновременно (сейчас) существуют недоступные нам существа всевозможных рангов.
Какова же сложность каждого ранга, каково относительное его совершенство? Таково ли оно, как и в органическом мире Земли (разных степеней развития), или же в своем роде каждое совершенно?
Обратимся опять к нашей планете, к ее будущему. Человек непрерывно размножается и совершенствуется. Ему становится тесно на Земле. Его разум и познание природы говорит ему, что нигде не должно быть ничего несовершенного, потому что несовершенство есть зло, страдание, и ему оно, конечно, нежелательно. Животные и преступники несчастны не только потому, что жестоки друг к другу, но и потому, что несознательны. Вследствие этого человек понемногу сам тесно заселяет всю Землю и по возможности безболезненно ликвидирует все несовершенное. На Земле ничего не остается, кроме него и полезных ему растений. Весь органический мир превратится в одну породу – сравнительно совершенное существо.
Подобное этому может произойти в каждом из рассматриваемых громадных отрывков времени: каждый кадр «духов» достигает своего возможного совершенства, не оставляя места для существ слабых, обреченных на взаимные муки.
Все же можно думать, что они в общем элементарнее и по устройству, и по функциям жизни – тем более, чем дальше назад.
Кажется, зачем все это, то есть к чему эта моя речь. Ну существуют бесчисленные духи, но ведь действие их друг на друга невозможно. Ни один дух не может влиять на высшие или низшие кадры, значит, и на нас. От них нам ни тепло ни холодно. Нашим чувствам они недоступны, в нашей материи они преобразования сделать не могут. Но, во-первых, в этой независимости «духов» друг от друга еще можно сомневаться (материя не может не влиять на материю), во-вторых, выскажем следующее.
Животное умирает, то есть распадается на более простые существа. Через некоторое время его части возникают в более сложных агрегатах, например в виде животного, человека или еще более сознательного существа. На Земле при теперешних условиях и на это надо несколько миллионов лет или менее: тем меньше, чем проще и распространеннее комбинации, в которых они оживают (например, в растениях).
Если взять много больше времени, то самые атомы существа распадаются на более простые части и умершее животное получает вероятность возникнуть в виде одного из духов.
Чем больше прошло бесконечностей времен, тем глубже может быть разложение известных нам атомов, тем проще и разреженнее получится материя и элементарнее из нее духи.
Таким образом, мы можем возникнуть в форме бесчисленного ранга духов, в зависимости от громады протекшего времени.
Следовательно, трактат этот касается нашего бесконечного будущего, указывает на его возможности и не может не иметь значения.
Мы не знаем, какова эта жизнь в духах разных категорий. Думаем только одно, что она в своем роде совершенна, то есть сознательна, разумна и не сопряжена с мучениями. Так же, можно надеяться, будет и с нашей сравнительно очень короткой земной органической жизнью (то есть и она достигнет лучшего).
Картина первого периода времени для всякого теперешнего известного нам сложного атома такова.
Он множество раз возникает для жизни обычной, известной нам, только совершенной. Каждое воплощение совершается в плотную, знакомую нам материю (водородные существа). Но вот протекает неизвестный, но громадный период времени, своего рода бесконечность, и животное (или известный атом) начинает много раз возникать в образе духа первой категории. Протекает еще бесконечный этап времени, и то же животное возникает в форме духа второй категории. И так без конца.
Тут бесконечностями я означаю только неизвестные громадные времена, необходимые для глубокого разложения материи и возникновения из нее существ.
* * *
Мы смотрели пока только на распад наших сложных атомов на более простые. В такой же совершенно степени возможно и усложнение атомов. Заглянем же в будущие времена с этой точки зрения. Первый протекший этап бесконечности дает сложный атом и такой же сложный живой и мертвый мир, в сравнении с которым наш мир оказывается эфирным, условно нематериальным, то есть крайне разреженным.
Спустя такой же этап времени образуется более массивный атом, плотный мир и плотные организмы, в сравнении с которыми и плотный мир 1-го ранга окажется воздушным, условно нематериальным. И так без конца.
Таким образом, получим еще столь же возможную панораму будущего существования любого агрегата настоящего момента.
Тут должны получиться существа все более и более плотные, все более и более сложные и, вероятно, с более богатою жизнью, сообразно плотности животного. Подбор каждого кадра должен в конце концов образовать совершенную породу, устранив все слабое и страдальческое.
Резюмируя сказанное, найдем, что этап времени какого-либо порядка дает вероятность попасть в мир такого же порядка – положительный или отрицательный.
Первый даст усложнение материи, уплотнение ее и более богатую жизнь. Второй обещает разложение атома, более элементарную материю, более легкую и упругую жизнь, составленную из нее. Возможно, что она проще.
Все зависит от случайности, от игры атомов. Возможна не только жизнь высшей категории, но и низшего разряда, например, не только десятого разряда, но и первого, второго и т. д. разряда.
1932 г.