Полигон. Книга 1

Но вот впереди показался остров Саитова. Обогнув его, Пикалов проплыл дальше и нашел свой остров. Когда подплывал к нему, с него спрыгнули в воду и скрылись то ли две утки, то ли два зверька.

Расположившись как можно удобнее, он стал ждать. Ночная тьма уже была не такой густой как ночью. Но было еще темно. Пикалов поднял ружье и попытался целиться: мушку пока не было видно. Надо ждать.

Неожиданно он увидел, что к лодке плывет какой-то зверек. Ондатра. Что ей нужно? Ондатра подплыла к островку, перебралась через тростник и попыталась забраться в лодку. Когда она появилась над бортом, Пикалов спихнул ее прикладом ружья назад. Видно, зверек не понял в чем дело, потому что он тут же развернувшись, сделал повторную попытку. Пикалов пошевелился в лодке. Тут только ондатра поняла, что остров занял человек, нырнула в воду. Вторая ондатра, рассекая воду, плыла с другой стороны. Пикалов пошевелил тростник стволом ружья. Ондатра нырнула в воду и больше он ее не видел. По всей вероятности, у ондатр остров был местом отдыха, и, разместившись на нем, охотник занял их место.

Постепенно свет начал одолевать тьму. Становилось все светлее и светлее. Стало достаточно светло, чтобы увидеть лагерь, где остановились охотники, и было видно, что к озеру подъезжают легковые автомашины. Некоторые из них ехали до нашего лагеря, другие останавливались в стороне. Вероятнее всего это были припозднившиеся охотники.

Очередной раз прицелившись, Пикалов обнаружил, что уже видит мушку. Можно было начинать охоту. Видимо это определили и другие охотники. Справа и слева начали раздаваться редкие одинокие выстрелы.

Над озером пролетела стая уток. Высоко! Справа от островка, метрах в пятидесяти начиналась прибрежная растительность. Пикалов заметил у камышей лысуху. Она была в каком-то полусонном состоянии: ее голова все время клонилась вниз к воде. Достигнув какого-то определенного предела, голова дергалась и устанавливалась в обыкновенное положение, затем начинала клониться вниз, затем опять вверх. Так повторялось несколько раз. По всей вероятности, лысуха была чем-то больна. Над камышами появился лунь. Больную лысуху он заметил и завис над ней, опускаясь все ниже и ниже. Когда казалось, что он вот-вот схватит птицу, она резко опрокинулась на спину и часто задергала лапами. Лунь взмыл вверх. Но не улетел. Выждав, когда птичка успокоится, он повторил нападение. Но та была начеку. Лысуха вновь опрокинулась на спину и задергала лапами. Лунь опять взлетел вверх, но не улетел. Он еще неоднократно пытался схватить птицу, но та не давалась. Прекратил он свои попытки, и улетел куда-то, только когда над озером загремели частые ружейные выстрелы, хотя в него никто не стрелял.

Еще больше посветлело. Со стороны, где не было растительности, в озеро заплыли две лодки и поплыли вдоль берега. Видимо, сидевшие в них охотники, подыскивая себе место в прибрежной траве. Прятавшиеся там утки и лысухи поспешно взлетали и попытались укрыться в других частях озера. Загремели выстрелы. Утки изменили направление и полетели в сторону островков. Одна из них попала в сектор стрельбы Саитова. Тот не упустил возможность и выстрелил. Пикалов видел, что утка упала. В его секторе стрельбы оказалась лысуха. Он выстрелил и промахнулся. Подвела привычка стрелять по уходящей или вернее улетающей дичи. А тут дичь летела прямо на него. Ну что же! В следующий раз надо целиться лучше.

Улетевшая лысуха, сделав зигзаг над водой, нашла безопасное место в центре озера. Через некоторое время к ней присоединилось ещё несколько уток. Слева Саитов опять выстрелил. На этот раз промазал. С точки зрения Пикалова, утки летели слишком высоко.

В поле его зрения появилась черно-белая поганка. Видимо, в нее еще никто не стрелял. Она спокойно плавала, ныряла, не обращая внимания на все время учащающуюся стрельбу. После очередного нырка, она оказалась вблизи от засады. Пикалов выстрелил и увидел, что попал.

Саитов опять стрелял. Над ним пронеслось несколько уток. Они пролетели дальше и сели за спиной Пикалова. Там, среди камыша и тростника был залив метров сорока длиной и метров десять шириной. Утки сели в конце залива и тут же спрятались среди травы.

Свою первую утку Пикалов увидел, когда она появилась у противоположного берега. Но она не полетела прямо на него, как предшествующая ей стая. Она полетела вдоль берега. Раздались выстрелы. Но утка продолжала лететь. Вот она свернула от берега и летит мимо Саитова. Тот стреляет раз, а потом второй. Утка продолжала полет, как ни в чем не бывало. И вот она в секторе стрельбы Пикалова. Каким-то шестым чувством он понял, что попадет, когда еще только целился. Выстрелив, он увидел, как утка упала в воду. Наконец то! Хвала богам нашим – дома будет что показать!

Некоторые охотники оставили свои убежища и выплыли собрать дичь.

Ну что же! Пора! Ноги затекли. Надо размяться. Пикалов выплыл, достал из воды добытую утку. По размерам она была меньше кряквы, но больше чирка, весила она граммов пятьсот. Поганку он тоже забрал и вернулся на свое место. Приблизительно после девяти часов утки начали летать очень даже активно. Со всех сторон гремели выстрелы. Саитов стрелял раз шесть. А в секторе стрельбы Пикалова не было ничего. Черно-белая поганка вынырнула неожиданно метрах в двадцати. Руки сами поставили ружье в нужное положение, а палец сам нажал спусковой крючок. Когда голова стала думать – поганка уже была отстреляна.

Охотники опять выплыли собирать добытую дичь. Пикалов не поплыл. Уток нет! Поганка не в счет. И тут, вспугнутые выплывшими охотниками лысухи бросились искать себе безопасное место. Сектор стрельбы Пикалова показался им таким местом. Летели они не прямо на него, а с левой стороны направо. Два выстрела и две лысухи упали в воду.

После десяти часов утра по поверхности озера начал распространяться запах шашлыков. Учуяв его, охотники начали покидать места охоты и выплывать к стоянке. Саитов сидел и не двигался. Пикалов решил последовать его примеру. Распуганные плывущими лодками и охотниками утки опять стали перемещаться по воде. Одна из них оказалась перед Пикаловым, и тот добыл её.

Через некоторое время лодки скрылись в прибрежной траве. Пикалов посмотрел в сторону соседа и увидел, что тот покидает свою засаду. Он тоже выплыл, собрал добытую дичь, догнал напарника, и они поплыли вместе.

– Ну как успехи?

– Шесть, в том числе две поганки.

– У меня восемь.

– Я думал больше! Ты много стрелял.

– Я иногда стреляю, чтобы отвести душу! Сидишь, сидишь, скукота одолевает. Стрельнешь, вроде бы легче становится.

– Ну, у меня такого нет. Я, если долго нет дичи, начинаю дремать.

– Тебе легче!

В дневном свете проходить по импровизированной переправе было намного легче, чем в темноте. Охотники прошли через тростники и вытащили на сушу лодки. Пикалов собрал дичь и пошел к машине, намереваясь положить дичь в рюкзак. По пути ему встретился один из парней, приехавших с ружьем, но без лодки.

– Дай утку!

– Черно-белую возьмешь?

– Не откажусь.

Пикалов протянул ему одну из поганок. Через два шага стоял еще один парень. Он обратился с той же просьбой, и Пикалов отдал ему другую поганку. Сложив добытую дичь, он пошел к мангалу. Там жарилась очередная партия шашлыка. Прождав немного и увидев, что шашлык снимают с мангала, он обратился к «повару» с просьбой дать ему шампур. Тот, не говоря ни слова, протянул ему один из шампуров, а остальные понес к столу, где уже сидела та же компания, что и вчера. Но сидевшие за столом были не столь активны и веселы как вчера. Сказалась бессонная ночь и выпитая водка. Тем не менее, на призыв: «Ну, давайте!» – стаканы поднимали все. Мясо с шампуров было снято и уложено в огромную миску. Шампура тут же были забраны для запекания очередной партии шашлыка.

Пикалов съел свой шашлык и пошел к котлу, где было замариновано мясо. Там хозяйничал один из любителей готовить шашлыки. Он забрал у него шампур, сказав, что сам все сделает. И сделал. Через минуту Пикалов получил от него шампур с нанизанными на него кусачками мяса, который положил на свободное место над углями в мангале. Еще через несколько минут эта партия шашлыка тоже была готова. Пикалов получил шампур с уже поджаренным мясом.

Он съел этот шашлык, решил немного отдохнуть в кузове. Через несколько минут к нему присоединился Саитов. Но сон не шел. Было не время. Поэтому, полежав полчаса, Пикалов поднялся и стал выбираться из машины. Но Саитов тоже не спал. Увидев, что его напарник вылезает из кузова, он сделал то же самое.

За столом все еще ели шашлыки и пили водку. Кто-то догадался вылить из чайника остатки вчерашнего чая, вскипятить воду и заварить свежий чай. Несколько охотников, в том числе Петренко, пили чай, закусывая его шашлыком.

– Надо же! – говорил Петренко соседу, – Я вычеркнул из списков на коллективную охоту прапорщика Орехова, в наказание за плохое поведение. Ну, и что? Командир дивизии сегодня утром привез его на своей машине. Пока он охотился, Орехов напился в стельку. Еле, еле его усадили в машину. Стоило ли мне вычеркивать его из списков и объяснять комдиву – почему?

– Пути начальства неисповедимы и мысли его трудно понять нам, простым людям! – сказал ему собеседник, – Плюнь на всё и береги свое здоровье.

Они продолжали разговор, но Пикалов их уже не слушал. Быстро попив чаю, он с Саитовым вышел к озеру.

Людей на озере было мало. Уток не было видно. Забравшись на свое место среди камышей, он стал ждать. Изредка, откуда-то издали налетали небольшие стайки уток, но по каким-то причинам они облетали его место стороной. Как всегда неожиданно стая уток появилась почти над его головой. Он выстрелил и попал, но видел, что утка не убита. Когда она упала на воду, он убедился в этом и выстрелил второй раз. Утка забилась на воде. Пришлось стрелять еще раз.

Где-то вдалеке изредка стреляли охотники, а здесь полная тишина. Неожиданно справа, с другой стороны озера раздался выстрел, затем другой. Через несколько секунд опять выстрел, а за ним другой. Стрелявший охотник покинул место в камышах и поплыл к середине озера. Проплыв немного, он поднял ружье и выстрелил один раз, а потом другой. Тут Пикалов понял, в чем дело? Охотник гнался за небольшой нырковой уткой, которая совсем не хотела, чтобы ее подстрелили. Каким-то образом она определяла момент выстрела и успевала нырнуть до того, как дробь долетала до нее. Охотник еще два раза выстрелил и вернулся на свое место – утка уплыла от него слишком далеко, и гоняться за ней не имело смысла. Утка исчезла из поля зрения. Но через несколько минут Пикалов увидел ее вновь: она плыла прямо к его островку. Охотника она не видела и выстрела не ожидала. Наверное, по этой причине была подстрелена без труда.

Как потом выяснилось, это была последняя утка, добытая в этот день. Пикалов и Саитов просидели на своих местах до наступления сумерек. Но уток больше не было. Выбравшись на берег и подойдя к машине, Пикалов увидел, что охотник, приехавший на машине, собирается ехать домой.

– Свободное место есть? – поинтересовался он.

– Да, есть.

– Меня возьмешь?

– Возьму. Только собирайся быстро. Я спешу.

– Михайлович! Ты что? Домой собрался? – поинтересовался Саитов.

– Да, хватит с меня.

– Напрасно. Завтра утром утки опять летать будут.

– Мне хватит того, что я сегодня настрелял. Лодку мне взять с собой или тебе оставить?

– Бери с собой. В понедельник вернешь.

Пикалов свернул лодку и уложил её в мешок. Вещи он сложил в рюкзак еще после обеденного отдыха. Десяти минут не прошло, как он был готов к отъезду. Еще через пять минут они отъехали от озера. Охота закончилась.

Глава 12

В понедельник началась усиленная боевая подготовка. Начало ей положило общее построение военнослужащих гарнизона. Офицеры штаба дивизии вначале были построены возле штаба, где начальник отдела кадров проверил их наличие по списку. В разгар проверки два воробья устроили потасовку под крышей штаба. После того, как один из них прогнал второго, победитель зачирикал так громко, что стал заглушать голос кадровика. Офицеры заулыбались.

– На следующее построение всем офицерам прибыть с рогатками! – негромко объявил какой-то шутник.

– Посерьезней, товарищи офицеры! – подал голос начальник штаба. Улыбка с большинства лиц исчезла, но по плотно сжатым губам и морщинкам у губ можно было догадаться, что веселое настроение исчезло еще не полностью.

После того, как стало ясно, что незаконно отсутствовавших нет, офицеров штаба строем повели на правый фланг дивизии, построенной на плацу.

– Равняйсь! – скомандовал начальник штаба дивизии, – Смирно! Равнение на средину!!

Развернувшись и взяв правую руку под козырек, он пошел навстречу командиру дивизии.

– Здравствуйте, товарищи! – поздоровался генерал.

– Здравие желаю, товарищ генерал-майор! – раздалось в ответ. Но приветствие не было одновременным: один коллектив уже кончал произносить слово «Здравие!», когда другой только начинал и т. д.

– За приветствие оценку не ставят! Но с него начинается инспекторская проверка. Если поздороваемся с начальником инспекции недружно, как сейчас, то сразу сложится неприятное впечатление о нас. Поступим так: сейчас я поздороваюсь еще раз! Следите за моей головой. Я подниму подбородок вверх и опущу его. Вы начинаете приветствие, когда моя голова примет нормальное положение. Я стою за спиной проверяющего, он меня не видит. Но вы видите прекрасно. Начали! Здравствуйте, товарищи!

Сказав это, генерал поднял лицо и посмотрел в небо, а затем опустил лицо, и голова его приняла прежнее положение.

– Здравие желаю, товарищ генерал-майор!

– Уже лучше! Повторим! Здравствуйте, товарищи!

Повторив несколько раз приветствие, приступили к прохождению колоннами торжественным маршем. Прошли два раза вокруг плаца.

– А теперь контрольное прохождение. После чего всем идти к местам боевой и политической подготовки!

Прошли строем еще раз. Некоторые колонны были развернуты и прошли мимо генерала еще раз. Наконец, на плацу не осталось никого.

По расписанию, в этот день была строевая подготовка. Проводить её должен был начальник штаба дивизии. Но, покомандовав минут пять, он назначил вместо себя начальника отдела кадров, а сам ушел по своим делам в штаб. Следом за ним строй покинули все заместители командира дивизии. Через некоторое время в штаб начали вызывать то одного, то другого офицера. К середине занятия почти половина офицеров покинула его. Остальные занимались почти два часа. Вначале ходили строем, затем отдавали честь условному начальнику, затем приступили к одиночной строевой подготовке. Но всё когда-нибудь кончается. Закончилось и это занятие, после чего были отпущены на рабочие места. Больше занятий в этот день не было. Однако, когда Пикалов вошел в кабинет, Смирнов встретил его вопросом.

– На стрельбище был?

– Когда? Времени не было. Мы же вместе были на плацу.

– Не раздевайся. Следуй на стрельбище. Всех молодых собирают на плацу. Вперёд!

Пикалов вышел из штаба и направился на другую сторону плаца, где стояло человек двадцать одетых в полевую форму одежды. Пикалов присоединился к ним. Через несколько минут к этой группе офицеров подошел капитан из штаба дивизии.

– Строиться! В колонну по три становись! – скомандовал он. Офицеры построились.

– Налево! Сейчас мы проследуем на стрельбище, где установлена техника и вооружение. Прошу вас внимательно осмотреть то, что выставлено. У каждой машины стоит инструктор. Внимательно прослушайте то, что он расскажет. Направо! Правое плечо вперед, шагом марш.

Колонна двинулась в путь. Идти пришлось около километра. По пути колонна растянулась и распалась: приходилось обходить лужи и канавы, заполненные грязью, пропускать встречные транспортные средства. До места проведения занятия осталось метров сто.

– Направляющий, короче шаг, – скомандовал офицер штаба, – Подтянуться!

Идущие впереди вначале замедлили шаг, а затем остановились. Пришлось ждать несколько минут, пока подтянулись отставшие. К месту проведения занятий пришли строем. Тут же прибывших офицеров разделили на четыре группы и направили к разным видам техники.

Пикалов попал в группу, которая была направлена к зенитно-артиллерийскому вооружению. Инструктор сообщил им, что перед ними находятся зенитные пушки, способные поражать цели на высоте до семи километров. Пушки могли вести огонь по одной или двум целям. В отдельных случаях командир батареи мог взять управление огнём на себя, для чего включал пульт. Пульт находился перед инструктором. Он взялся за рукоятки и двинул пульт вправо. Повинуясь ему, зенитные пушки повернулись вправо. Инструктор еще несколько минут говорил об управлении огнем, а затем повел группу дальше. Пикалов остался у пульта один и представил себя командиром батареи. Он повернул пульт вправо. Пушки повернули стволы в требуемом направлении. Пикалов направил пульт в другую сторону. Пушки, совершив полукруглое движение, снова переместили стволы. Каждое перемещение сопровождалось хорошо слышным гулом работавших механизмов. Пикалов несколько раз поменял положение стволов и пульта. Видимо этот гул мешал инструктору.

– Уберите начфина от пульта, – громко крикнул он кому-то. Через несколько секунд к пульту подбежал какой-то старший лейтенант, бывший на голову ниже ростом, чем Пикалов. Он хотел что-то сделать с пультом, но Пикалов не подпустил его к нужному ему месту.

– А ну, исчезни! – скомандовал Пикалов старшему лейтенанту, – Дай еще немного покрутить.

– Сейчас, – ответил старший лейтенант и склонился над какой-то электрической коробкой, соединявшей пульт с источником электроэнергии. Что он сделал – не ясно. Но пушки перестали повиноваться пульту. Пикалов попытался найти разрыв в электроцепи, но это не удалось. Пришлось присоединиться к группе. Послушав немного инструктора, он пошел осматривать технику самостоятельно.

В танке был открыт люк, рядом с ним никого не было. Пикалов забрался в люк и сел на водительское кресло. В его представлении танк должен был иметь такие же рычаги управления, как трактор ДТ-54, с которым он был знаком, и которым ему даже пришлось один раз управлять. Но всё оказалось совсем не таким. Рычагов не было. На пульте были тумблеры, назначение которых было не ясным. Надписи под тумблерами ни о чем существенном не говорили. Пришлось покинуть танк и идти осматривать другое оружие. Его группа в это время рассматривала противотанковую пушку. Инструктор сообщил, что снаряд этой пушки имеет начальную скорость 1800 метров в секунду. На этом расстоянии – куда целишься туда и попадаешь. Пикалов повертел ручками и посмотрел в прицел. Но, удовольствия не получил и пошел к месту, где в стороне от остальной техники стояла зенитная пушка.

– А Вы почему отдельно находитесь, ведь ваши пушки вон там? – поинтересовался он у сержанта и показал в сторону, где стояли спаренные зенитки.

– Те зенитки – на показ матчасти. А мы будем показывать: как стреляют зенитки.

– И куда стрелять будете? Самолеты здесь не летают.

– По самолетам стрелять сегодня не будем. Видите, вдали белый щит. Это наша мишень. В неё и будем стрелять.

Вдали действительно был установлен щит.

– А сколько до него? Мне кажется он не так и далеко.

– Сказали, что четыре километра.

– Так это совсем рядом. Самолеты так близко не летают.

– Нам надо вам показать: как стреляет пушка. Если разместить мишени на восемь километров, то вы ничего не увидите. А так результат Вы увидите даже без бинокля. А по самолетам на этом полигоне вообще не стреляют.

– Можно прицелиться?

– Можно. Вот горизонтальная наводка, вот – вертикальная.

– И Вы одновременно крутите и ту и другую ручку?

– Нет, нас двое. Один здесь, другой тут. Каждый крутит свою ручку.

Пикалов посмотрел в прицел горизонтальной наводки и прицелился в щит.

– Посмотри, правильно я прицелился, – попросил он сержанта. Тот посмотрел в прицел и немного крутанул ручку.

– Немного не так. Я поправил. Посмотрите.

Пикалов посмотрел в прицел. Сержант продвинул черточку буквально на половину волоска. Интересно: насколько бы отклонились снаряды от цели, если бы пушку наводил он, Пикалов? Но задавать этот вопрос сержанту Пикалов не стал. Неподалеку стояла четырехствольная зенитная установка. Он направился к ней. Но, осмотреть эту машину можно было только снаружи. Расчет боевой машины был на местах внутри машины. Из нижнего люка высовывалась голова механика-водителя.

Тем временем инструкторы закончили занятия по знакомству молодых офицеров с техникой. Офицеров собрали в одну отдельную группу и отвели немного в сторону.

– Сейчас будут проведены стрельбы и пуск ракеты. Ракета тактическая. Полетит на четыре километра. Смотрите!

Пикалов посмотрел на боевую машину, стоявшую примерно в трехстах метрах, от того места, где стояли они. Расчет, по всей вероятности находился внутри машины. Ждать пришлось несколько минут. Ракета громко зашипела и унеслась вперед. Через несколько минут она соприкоснулась с землей. Раздался взрыв, который очень хорошо был слышен, не смотря на довольно большое расстояние до него. Вслед за этим было предоставлено право показать свое искусство зенитчикам. Пушка стреляла очередями то ли по четыре, то ли по пять снарядов в очереди. После трех очередей стрельба прекратилась.

– Что-то хреново Вы сегодня стреляли, – сказал кто-то из присутствовавших старших офицеров начальнику ПВО дивизии.

– Почему плохо? Попали и не один раз, – ответил полковник. Пикалов присмотрелся. В мишени было четыре дырки, которые было видно невооруженным глазом.

После зенитной пушки стреляла зенитная установка, у которой было четыре ствола. Но, стреляла не по мишени, а просто в воздух. Куда стреляли гаубицы и танки – неясно. Возможно, где-то были мишени, а может быть тоже в воздух. После того, как отстрелялись танки, офицерам было объявлено об окончании занятий в этот день.

Во вторник, после обеда была тренировка по стрельбе из личного оружия. Офицеры штаба были собраны в тире для стрельбы из пистолета. Патроны раздавал капитан со службы артиллерийского вооружения. Было установлено две мишени. Два офицера вышли к месту стрельбы, где им выдавалось по три патрона.

– Заряжай!

Офицеры извлекли пистолеты, достали магазины и начали снаряжать их патронами. Закончив, они доложили о зарядке пистолета. Один из них при докладе слишком низко опустил пистолет.

– Держите пистолет дулом вверх!

Офицер приподнял дуло пистолета. Этого оказалось достаточно, чтобы вспомнить старый анекдот, где подполковник сделал замечание офицеру двухгодичнику.

– Что вы сказали товарищ подполковник? – негромко сказал один из офицеров, пародируя двухгодичника.

– Ничего, ничего, повернитесь к мишеням и продолжайте! – негромко добавил второй, пародируя руководителя занятия.

Тут уж заулыбались все.

Тем временем офицеры начали стрелять. Первые три выстрела были тренировочными. После того, как все офицеры выстрелили тренировочные патроны, приступили к контрольной стрельбе, т. е. к стрельбе, за которую ставилась оценка.

Пикалов был в четвертой паре. Получив три тренировочных патрона, он отстрелялся по мишени быстрее своего напарника и стал ждать. Тот не торопился. Тщательно и долго целился, прежде чем выстрелить. Наконец он закончил, и офицеры пошли осматривать мишени. У Пикалова все пули оказались снизу в правой части мишени. Но результат тянул на четверку.

– Надо брать левее, в девятку на восемь часов! – посоветовал руководитель стрельб. Стреляя второй раз, Пикалов последовал его совету и действительно два раза попал в десятку. Но третья пуля почему-то ушла вверх в шестерку.

– Стреляешь хорошо! Оценка отлично! Но, тренируй руку утюгом или гантелями, – дал второй совет руководитель стрельб.

Офицеры, которые отстрелялись на хорошо и отлично, покидали тир и шли в штаб чистить оружие. Тем, кто не мог настрелять нужное количество очков, была предоставлена еще одна возможность выстрелить три раза.

В среду до обеда были занятия по защите от оружия массового поражения. Вначале один из офицеров отдела защиты от ОМП провел занятие в классе, во время которого рассказал об имеющихся у вероятного противника средствах поражения личного состава. Затем те офицеры, которые не имели противогаза и защитной одежды получили их и начали тренироваться в одевании на себя этих предметов. Время давалось вроде бы и много, но надеть за это время противогаз, брюки, куртку и перчатки успевали не все. Пикалов одел защитные средства. По времени он уложился на четверку. Однако, «химик», проверяя качество одеяния, заметил, что правая перчатка не заправлена в рукав костюма. Пришлось повторить одевание несколько раз. К концу тренировки Пикалов одевался по времени на отлично, но все портила правая перчатка.

– Тренируйся в одевании перчатки! – посоветовал руководитель занятия, заканчивая тренировки.

В четверг с утра весь личный состав был собран на занятия по партийно-политической работе. Проводили его штатные работники политотделов. У офицеров штаба занятие проводил заместитель начальника политического отдела.

Начал он с того, что назвал проводимое мероприятие единым политднем.

– Да! Американцы много бы выиграли, если бы начали войну во время политзанятий, – съязвил кто-то из офицеров. Все улыбнулись. До поступления в академию Пикалов не один раз шутил, что на политзанятия собирается военнослужащих больше, чем на любое другое занятие. Исключение составляет лишь получение денежного довольствия. На это мероприятие прибывают все, в том числе и больные и контуженные.

После обеда офицеры опять были направлены в тир на стрельбу.

В пятницу, за час до обеда началось совещание офицеров штаба.

– Как отстрелялись офицеры штаба? – задал первый вопрос командир дивизии начальнику штаба.

– Неважно! Общая оценка «неудовлетворительно».

– Что, погода опять была плохая? – с иронией в голосе спросил генерал. Офицеры молчали.

Откуда-то сзади раздался негромкий голос:

– Прошедшие стрельбы показали, что офицеры штаба в любую погоду стреляют одинаково!

Пикалов улыбнулся. Он узнал голос помощника начальника отдела кадров старшего лейтенанта Шайкевича.

– Ясно! – продолжил комдив, сделав вид, что не слышал реплики, – Какие будут предложения!

– Надо продолжить тренировки. В день проверки стрельбы из личного оружия всех, кто плохо стреляет поставить в наряд и на работы, которые позволили бы им законно отсутствовать на контрольном занятии.

– Это надо тщательно продумать. Нельзя, чтобы мы получили оценку ниже, чем за весенний период обучения.

Конец недели принес еще одну не совсем приятную неожиданность. После совещания к Пикалову подошел посыльный по штабу.

– Товарищ старший лейтенант! Вам надо ознакомиться с графиком дежурств на месяц. Кроме того, в воскресенье Вы заступаете в наряд помощником оперативного дежурного.

– Пройдемте в кабинет, я запишу числа!

– Можете и не записывать! Вам о днях дежурств еще не раз напомнит помощник дежурного по штабу непосредственно перед заступлением в наряд.

Но Пикалов всё же записал дни заступления в наряд, но как потом оказалось – напрасно: в условиях интенсивной подготовки к проверке, дни заступления в наряд менялись, не считаясь с графиком.

В качестве помощника оперативного дежурного Пикалов заступал в первый раз, и эта новизна вызывала интерес. Комната оперативного дежурного находилась на втором этаже, почти у лестницы. Дверь в комнату всегда была закрыта. Пикалов никогда не видел, чтобы в эту дверь кто-либо заходил. Иногда за дверью слышался громкий металлический голос, сообщавший какие-то слова и цифры. Несколько раз Пикалов проходил мимо этой двери в тот момент, когда из неё выходил либо дежурный, либо помощник. В открытую дверь было видно, что комната перегорожена барьером, но кроме этого барьера увидеть в ней что-либо ещё было невозможно.

На дежурство Пикалов прибыл за пять минут до начала дежурства. Войдя в комнату, он увидел двух подполковников, которые что-то делали у открытого сейфа и капитана, сидевшего лицом к входу.

– Смелее! – подбодрил он Пикалова, – Иди сюда! Садись рядом.

Пикалов прошел за барьер. Внутри у барьера стоял огромный пульт управления со множеством тумблеров, кнопок, панелей, двумя телефонными трубками, одним микрофоном и множеством надписей, защищенных органическим стеклом.

– Вот, смотри! – сказал капитан, – Это телефон для внутренней связи со штабом дивизии и воинскими частями. Работает он так же, как и все другие телефоны. Поднимаешь трубку и набираешь номер. Список номеров здесь на столе, под стеклом. Второй телефон – это прямой телефон с узлом связи. Поднимаешь трубку – отвечает телефонистка. По этому телефону звонишь в том случае, если надо срочно позвонить в штаб округа дежурному. Периодически по связи передают сигналы. Твоя главная обязанность записывать их и доводить до оперативного дежурного, если он их не слышал. Когда дежурный будет отдыхать, ты остаешься за него. Что делать – узнаешь у него. Все ли понятно?

– А для чего микрофон?

– Если надо передать сигнал дежурным по воинским частям, то включаешь микрофон. Знай, что при этом отключаются все, кто говорит с ними по телефону. Так, что без надобности им не пользуйся.

– Минутку! – один из подполковников подошел к ним и протянул Пикалову папку с документами, – Вот, это инструкция, её надо очень хорошо знать!

Отдав папку, он отошел обратно и занялся своими делами.

– У меня всё! – сказал капитан, – Желаю успеха!

Собрав книги и документы, лежавшие на столе, в стопку он встал.

– Товарищ подполковник, могу ли я идти! – спросил он подполковника с повязкой.

– Идите! – ответил тот, не поднимая головы.

Капитан ушел. Подполковники немного поговорили между собой, рассматривая какие-то документы и пакеты. Затем сложили их в сейф. Подполковник, который был без повязки, закрыл его, и ключ положил в карман.

– Мы на доклад к комдиву! – сказал один из них, и они ушли.

Пикалов остался один в комнате и, наконец, получил возможность получше осмотреть её. В нише, сделанной в барьере, он увидел телефон. Капитан, которого он сменил, ничего не сказал о нем. Надо будет спросить дежурного. Справа от сейфа находилась дверь. Пикалов приоткрыл её и понял, что она ведет в комнату отдыха. В комнате стоял топчан, стол, стул, к стене была прибита вешалка.

Прошло несколько минут, и подполковники вернулись от комдива. Повязка была уже на руке у нового дежурного. Сменившийся подполковник собрал книги и журналы, которые он брал на службу и покинул помещение.

Подполковник занял место у пульта, указав Пикалову на стул, стоявший у стола.

– Пока все тихо, сядь и учи инструкцию! Пригодится.

– А телефон в нише – для чего предназначен?