***
То, о чем сообщил Булату Яромир, разрушало все его планы. Несмотря на разгром арьегарда и большие потери в ночном бою, вражеское войско столь велико, что понесенный урон для него был каплей в море. Оруг выжил, и теперь вел свое войско под Радгост. Теперь надо было идти дальше на север, либо пробиваясь к Велигасту, либо идти на помощь к осажденному Радгосту.
Но прошло немало времени до того, когда рать смогла покинуть болота и отправиться дальше на север. Разведчики, выходя из леса, натыкались на многочисленные вражеские разъезды, сторожившие все дороги и долины. Закончилась еда, и воинам пришлось питаться всем тем, что мог дать им лес. Чаще всего это была дичь, съедобные коренья и ягоды. Однажды разведчикам удалось наткнуться на опустевшее, но некогда богатое селение. В страхе перед приближающимся врагом люди из него куда-то исчезли, даже не озаботившись забрать с собой свое добро. В его амбарах и мельницах нашлось немало зерна и муки. Это помогло решить проблему с продовольствием и надолго обеспечило воинов запасами еды.
Булат был обеспокоен сложившейся ситуацией. Не зная, что происходит под Радгостом, он пребывал в состоянии большого беспокойства. Он стремился действовать, того же хотели и его воины, но они не могли беспрепятственно покинуть лес, чтобы не оказаться окруженными и уничтоженными в долинах.
Но однажды разведчики принесли ошеломляющую новость – разъезды с дорог исчезли! Рать тут же была поднята на ноги, и она выступила в поход. Осторожно продвигаясь вперед, чтобы их не обнаружили случайные разъезды, воины оставили лес и двинулись в сторону Радгоста. Их продвижению весьма способствовала и погода. Ясное с утра небо затянуло черными, непроницаемыми для солнца тучами, которые так низко опустились над лесом, что, казалось, они вот-вот зацепят верхушки деревьев. Стало так темно, как будто наступили сумерки. Где-то в отдалении сверкало как при сильной грозе, но грома не было слышно. По пути их встречали опустевшие селения, в которых не осталось ни одного человека. Нигде не было видно и ни одного вражеского воина. Наконец, рать достигла окрестностей Радгоста. Перед путниками выросли высокие стены крепости, которая стояла на обрывистой возвышенности. Но что картина встретила их? Мощные ворота замка были распахнуты, на стенах не было видно ни одного дозорного. Но укрепления крепости не были разрушены и, по всей видимости, не пострадали от осады. Тем не менее, город был пуст. Разведчики, проникнув в него, принесли весть о том, что в городе нет никого из живых, как нет и мертвых. Все его жители бесследно исчезли. Вскоре Булат со своей ратью оказался у его стен и проехал через распахнутые ворота в город.
Город действительно был пуст. Как будто все те, кто жил в нем, и кто его защищал, неожиданно снялись с места и в односчастье покинули город, не озаботившись взять с собой даже оружие и самое необходимое в дорогу. На столах в домах оставалась нетронутая еда, а вещи выглядели так, как будто их хозяева вот-вот должны были вернуться. Крепость была неплохо подготовлена к осаде, а ее укрепления были сильнее, чем в Азадоле. На стенах и башнях города в преддверии осады вражеской армией был подготовлен большой запас стрел, метательных копий – сулиц и камней, в арсеналах имелось огромное количество оружия, а амбары города были полны продовольствия. Город был хорошо подготовлен к встрече с врагом, и мог выдержать куда более упорную и продолжительную осаду, чем Азадол. Но, тем не менее, по какой-то причине этого не произошло, и его защитники предпочли покинуть его. Город не был разграблен, и все осталось на своих местах нетронутым. Враги, если и побывали в городе, не оставили никаких следов пребывания в нем. Воины, недоумевая, проехали через весь город, осматривая его дворы и дома, но так никого в них и не смогли обнаружить. Поразмыслив, Булат решил обосноваться в покинутом городе. Прорываться вперед, с голодными, со смертельно уставшими и плохо вооруженными воинами, через многочисленные вражеские заслоны, было бы чистым безумием. Нужно было дать некоторый отдых ратникам и постараться выяснить, что произошло с городом и его жителями. Воинов было достаточно, чтобы организовать надежную оборону стен города на случай появления врага, а запасов хватило бы с лихвой на продолжительную осаду. Он отдал соответствующий приказ, и арсеналы были вскрыты. Воины разобрали оружие и снаряжение, хранившееся в них. Ворота были закрыты, по стенам и башням были расставлены дозорные. Остальные же ратники разместились на отдых в брошенных казармах и домах.
Воины были довольны выпавшей им возможностью получить отдых в безопасности за крепкими стенами, и только Яромир, казалось, не мог найти себе места от беспокойства. Уже на следующий день после того, как рать заняла город, он оседлал своего коня, и ничего не объясняя, покинул город.
***
Прошло два дня. За это время жизнь в Радгосте вошла свою колею. Ратники уже освоились в городе, неся службу и поддерживая в нем безукоризненный порядок. Все оставшиеся бесхозными дома, склады и амбары по приказу Булата были закрыты, опечатаны и взяты под стражу.
Вечером Булат пошел проверять дозоры в крепости, проходя по стенам и башням города. Оказавшись на Лесной башне и взглянув в сторону быстро темнеющего неба, где на горизонте догорали последние лучи закатного солнца, он вдруг заметил вдалеке на дороге маленькую точку, которая быстро увеличивалась в размерах. Заинтересованный этим, он остался на башне и стал наблюдать за горизонтом. Вскоре стало очевидно, что это был всадник, несущийся к городу во весь опор. Когда он оказался у стен Радгоста, то Булат увидел, что это был Яромир, собственной персоной, который отсутствовал неизвестно где два дня. Ворота были открыты, и Яромир проскакал внутрь крепости. Конь еще не успел остановиться, как Яромир спрыгнул из седла, и, увидев Булата на Лесной башне, взбежал по лестнице на боевую площадку башни.
– Теперь я знаю, что произошло с Радгостом, – переведя дух, сказал он. – С самого начала, когда мы здесь оказались, я понял, что исчезновение всех людей из этих мест было отнюдь не добровольным, и связано с магией Темных сил. Зная, что их источник должен находиться где-то рядом, я взял коня и отправился в поездку по окрестностям, чтобы найти его. До последнего момента я надеялся на то, что все, что здесь произошло – это случайный прорыв Темных сил в защитном магическом барьере, пока что еще защищающем земли княжества. Но в нескольких верстах у остатков одной из деревень я наткнулся именно на то, что было худшим моим предположением. Теперь я знаю, что все жители и ратники Радгоста и его окрестностей были поглощены колодцем Небытия. Здесь произошло все то же самое, что случилось в Южном пределе. Именно здесь, у Радгоста, открылся Колодец, откуда по всему Северному пределу начнут распространяться Темные силы, захватывая щупальцами магии все большие и большие территории. Сила его настолько велика, что в окрестностях Колодца все живое было захвачено им подобно смерчу, и исчезло в небытии.
После окончания войны за Южный предел продвижение Темных сил по Ломиру магам Северного предела удалось остановить, ограничив их границами этого княжества. Под действие магии Темных сил попали лишь его жители, и были ими покорены. Но когда на наши земли пришла вражеская армия, в защитном магическом барьере, окружавшем Южный предел, была пробита брешь. Темным силам, и магам, находящимся под его властью, удалось открыть здесь колодец Небытия. Тем не менее, пока что защита не сломлена до конца и, быть может, именно поэтому магия Темных сил все еще не поглотила нас. Колодец был открыт, но не был активен все это время, подавляемый защитной магией Северного предела. Но скоро все может измениться. Если морам удастся нанести окончательное поражение армиям Северного предела, магическая защита, защищающая его жителей, уже не сможет сдержать натиск Темных сил. Тогда все жители Северного предела неизбежно окажутся в плену магии колодца Небытия. Это будет последним часом для всех земель: магия уже не сможет сдержать распространившиеся по Ломиру Темные силы, и они неизбежно покорят их все без войны. Поэтому мы уже сейчас должны как можно быстрее покинуть эти края и направиться на север. В окрестностях Колодца находится смертельно опасно – время от времени он расширяется и поглощает все живое в своих окрестностях. Именно поэтому наши враги не вошли в Радгост и не воспользовались его запасами. Никто не сможет здесь находиться, пока не будут побеждены Темные силы и не будут закрыты колодцы Небытия.
Рать поспешно покидала город. Наскоро собравшись, воины вышли через Лесную башню и отправились в сторону Велигаста. Путь их лежал через слегка всхолмленные безлесные долины, покрытые мелкой травой. Иногда им навстречу попадались опустевшие деревни, в которых не было не только людей, но даже каких-либо животных. Когда рать преодолела несколько верст, Яромир подъехал к Булату и указал на какие-то постройки вдали:
– Вот там и находится колодец Небытия.
– Я хотел бы на него взглянуть, – ответил ему Булат.
– Нет ничего проще, – сказал Яромир. – Сейчас Колодец находится в покое, и к нему можно безопасно подойти.
– Тогда едем к нему.
Отдав приказ рати двигаться дальше, Булат и Яромир отделились от войска и взяли курс на Колодец. Подъезжая ближе, Булат увидел обширный холм, у подножия которого протекала небольшая речушка. На вершине холма находилась большая деревня, дома и постройки которой расположились в живописном беспорядке. Казалось, ничего необычного здесь не могло ожидать. Но когда кони вынесли всадников на вершину холма, перед ними открылась странная картина: примерно трети деревни больше не существовало. Захватив ее край, на вершине холма лежало огромное, идеально круглое кольцо водоема, наполненное до самых краев темной, светящейся мрачным огнем, субстанцией. Очевидно, это и был колодец Небытия. Граница между колодцем и окружающей местностью была так резко очерчена, как будто ее вырезали острым ножом. Один из домов, оказавшийся на границе Колодца, был срезан вдоль так, что полукруглый вырез, повторяя форму Колодца, прошел через весь дом. Можно было разглядеть все его содержимое, оставшееся совершенно нетронутым. Вся его мебель и имущество осталось на своих местах.
– Вот он, источник всех бед, – сказал Яромир, указав рукой на колодец. – Хотя маги называют его колодцем Небытия, но это своего рода провал в Запределье, который затягивает в себя всех неосторожных, оказавшихся рядом с ним и в его окрестностях. Но это происходит не всегда, а лишь в периоды его расширения. Пока Колодец спит, он безопасен. Но когда он начинает действовать, он поглощает в Запределье все живое. К счастью, действие его не безгранично, и не превышает нескольких верст. Но этим действие его не ограничивается. При его действии происходит выброс Темных сил, которые постепенно расширяются по местности и заражают его обитателей, подчиняя их своему влиянию. Пока что маги Севера сдерживают распространение Темных сил, но их влияние не безгранично. До тех пор, пока на Северном пределе есть силы, активно противодействующие магии, Темные силы, сдерживаемые магами, не смогут поглотить их сознание. Лишь после разгрома, когда не станет людей, готовых к сопротивлению, Темные силы завладеют сознанием покорившихся участи и подчинят немногих готовых к сопротивлению. Так произошло и в Южном пределе. До поражения армий Предела Темные силы не имели большого успеха, но некоторые города предела склонились перед захватчиками, и сознание их жителей было захвачено Темными силами. Впоследствии они выступили на стороне захватчиков против княжеских и союзных им сил, что и было одной из причин их окончательного разгрома.
По поверхности Колодца пробегали слабые волны, колыхая его маслянистую поверхность. Вдруг по воде прошла мелкая рябь, которая становилась все крупнее. Яромир внезапно понял что происходит.
– Колодец сейчас откроется! Надо как можно быстрее покинуть эти места, пока он нас не поглотил!
Резко развернув коней и пришпорив их, Булат и Яромир пустили коней бешеным аллюром, стремясь как можно быстрее покинуть окрестности Колодца. Тем временем воздух стал густеть, и посреди ясного дня стало темно как перед грозой. Казалось, на землю опускается темное и непроницаемое облако. Кони, чувствуя близкую опасность, несли своих всадников на предельной скорости. Пена клочьями летела на землю, копыта дробно били по земле. Вскоре всадники нагнали отходящую рать. Несколько фраз, брошенных воинам, заставили поверить их во всю серьезность происходящего. Странный темный и непроницаемый туман, выраставший на их глазах из-за холмов, подтверждал эти слова. Пехотинцы запрыгнули на спины лошадей позади всадников, а те, кому не нашлось места, ухватились за стремена или седла, увлекаемые лошадьми вперед. Тем временем темное облако продолжало разрастаться. Оно распространилось уже настолько, что в его непроницаемой массе целиком исчез Радгост. Но, как будто не удовлетворившись этим, туман продолжал увеличиваться на глазах, преследуя отходящую рать.
Кони и люди неслись вперед из всех сил, стремясь как можно быстрее покинуть эти опасные места. Но туман был быстрее их, и стремительно их нагонял. Казалось, от него нет спасения, вот-вот он охватит бегущих, взяв их в свой плен. Сердце рвалось из груди, в легких не хватало воздуха. Пересохшее горло хрипело при каждом вдохе. Вдруг позади раздался слабый вскрик. Как не торопились вперед воины, некоторые из них успели обернуться и увидели, как вал темного облака настиг трех отставших ратников, и они мгновенно исчезли в нем. Люди растворились во мраке, так, как будто их и не было. Увиденное придало новые силы воинам, и они рванулись вперед. Но облако, поглотив отставших, вдруг прекратило свой неудержимый бег, как будто наткнулось на невидимую стену. Клубясь, оно остановилось на незримой границе, которую уже не могло переступить. Вскоре оно начало редеть и постепенно рассеиваться. Мрак тумана стал быстро светлеть, и уже через несколько минут он полностью исчез. Все стало по-прежнему, только воины, попавшие в туман, исчезли без следа.
Пешие ратники, тяжело дыша, без сил садились на землю, пытаясь дать отдых измученным легким. Лошади тоже были загнаны, и им нужен был роздых. В это время Яромир подъехал к Булату.
– Я слышу за холмами какой-то шум. Похоже на звуки боя, как будто атакует кавалерия.
Булат внимательно прислушался. Сначала ничего подозрительного не было слышно, но вдруг порывы ветра донесли до него слабые звуки топота, боевых кличей и лязга оружия. Где-то, определенно, шел ожесточенный бой. Он подозвал к себе нескольких конников и отправился с ними на разведку. Проехав с пару верст, он услышал, что звуки боя стали громче. Приказав своим спутникам остановиться, он спрыгнул с коня и взбежал на холм. Перед ним открылась в высшей степени необычная картина: у стен древнего полуразрушенного замка, стоящего на обрывистой скале у реки, кипел бой. Замок удерживали воины, в которых он узнал уладов. Спешившиеся всадники засели в развалинах замка и отбивали все атаки моров, которые тщетно стремились их выбить из развалин. Крепость, стоящая на мысу, надежно запирала подходы к переправе и не давала возможности атаковать уладов у реки. На верхней боевой площадке крепости стоял сам Остромир, руководя обороной стен.
В горах
Остромир, увидев, что враги захватили Проезжую башню, действовал решительно. Подняв на ноги личную дружину, он бросился отбивать ее у противника. Просыпался и весь город. Вскоре на Белой башне зазвучал набат, объявляя сбор всех войск. Слышались окрики и команды десятников и сотников, сзывающих своих бойцов.
Удар дружины Остромира был столь решительным и стремительным, что вражеский штурмовой отряд чуть не был разбит. Но Оруг не напрасно отобрал в него своих лучших воинов. Мощные бойцы, они стоили двух-трех человек, и, закованные в тяжелую броню, они были практически неуязвимы для мечей. Моры сумели удержать свои позиции перед башней и саму башню, пока сюда не подошел основной отряд. Пройдя через ворота и оттеснив атакующих ратников, он начал бой в городе. Среди наступающих были и асилки, круша все на своем пути. Волколаки шныряли по всем улицам, атакуя отдельных бойцов или небольшие отряды, нападая стаями. Вскоре сражение у башни распалось на отдельные бои по всему городу, где каждый отряд сражался уже сам по себе. Остромир понял, что контроль над сражением потерян, и защитников Азадола враги вскоре задавят своей численностью. Но, несмотря на отчаянное положение, Остромир продолжал руководить битвой, командуя своими бойцами. Постепенно защитники были загнаны вглубь крепости, и теперь сражение приняло вид догорающих очагов, основной из которых еще держался у Северной башни. Там оказался и Остромир с остатками своей дружины, сражаясь наравне со всеми в середине строя своих бойцов. Когда его щит был расколот ударом боевого молота мора, а меч был сломан, то он подхватил с земли огромный боевой топор мора, и, отбиваясь им, продолжал вести бой. Кольчуга его была рассечена, шлем давно потерян, но Остромир долгое время оставался невредим. Но когда к вражеским отрядам присоединились лучники Южного предела и стали расстреливать оставшихся в живых защитников из луков, Остромир вскоре был ранен стрелой в ногу. Став на одно колено, он продолжал отбивать атаки врага. Но вскоре в тело впились еще две стрелы, и Остромир рухнул на землю. Заметив это, двое бойцов подхватили его под руки и оттащили за строй воинов. Втащив его в Северную башню и пропустив ратников, оставшихся снаружи, они успели захлопнуть двери и наложить засов. На некоторое время они были в безопасности – толстые двери, окованные железом, и мощные стены башни служили им неплохим убежищем.
– Жив? – тяжело дыша, спросил один из ратников.
– Вроде дышит, – ответил другой. – Хоть он и получил три стрелы, но раны его не очень глубоки.
– Что же теперь делать? – сказал молодой воин. – Хода отсюда нет. Скоро они сломают двери, и придется нам погибать.
– Чтобы погибнуть – много ума не надо, – проворчал старый сотник. – А ты думай о том, как еще послужить князю.
– Но мы окружены со всех сторон! Даже если вздумаем пойти на прорыв, то у нас так мало бойцов, что вряд ли сумеем пройти и сотню шагов.
– Если нет явного хода, то всегда найдется тайный, – отозвался сотник. – Мне ведомо, что эта башня имеет подземный выход на северную сторону, который заканчивается где-то в лесу. Им долгое время не пользовались, и вход в него за ненадобностью был заложен камнями. Теперь нужно разобрать кладку в подвале. Насколько мне известно, он находится в северной стороне башни.
Вдруг мощный удар потряс башню, затем последовал другой.
– Они уже ломают двери, так что поторопитесь, – спокойно сказал сотник.
Воины быстро спустились в подвал, перетащив с собой раненного посадника. Закрыв за собой дверь подвального помещения, они тем самым отрезали себя от остальной части башни. Снаружи в дверь продолжали бить чем-то тяжелым, по всей видимости, намереваясь высадить дверь тараном. Сотник, осмотревшись в подвале, уверенно указал место в каменной кладке, которая скрывала подземный ход. Ратники мечами, топорками, засапожными ножами начали долбить кладку, выламывая из ее щелей раствор. Наконец, подался один камень. Вытащив и отбросив его в сторону, начали долбить другие. Дальше все пошло легче – один камень следовал за другим, и вскоре на полу выросла большая куча камней. Перед ними открылся темный зев подземного хода. Воины уже хотели устремиться в него, но сотник их остановил.
– Вы слышите? Они уже почти сломали дверь, она подается и трещит. Скоро они будут в башне. Сломать же крышку люка в подвал не составит большого труда, и они тут же пустятся за нами в погоню. Подожгите-ка вот эти дрова, чтобы огонь отрезал их от подземного хода.
Он указал на большой штабель дров у противоположной стены, которые давно были запасены здесь на случай осады. Один из воинов вытащил из гнезда в стене смоляной факел, второй, торопливо стуча кресалом о кремень, поджег трут, от которого разжег факел. Убедившись, что огонь разгорелся, он сунул его под штабель. Смолистые дрова быстро занялись пламенем, который пополз по штабелю вверх, разгораясь все сильнее и сильнее. Едкий дым пополз по всему подвалу, забираясь в нос и горло людей. Закутавшись плащами, они покидали подвал через подземный ход. Вскоре после того, как последний боец исчез в темном тоннеле, дверь в башню была выбита, и в нее ворвались моры. Оказавшись в башне, они увидели, что через щели в полу идет дым, и слышится гул яростного пламени и треск пожираемого им дерева. Люк в полу тут же был взломан, но из него вырвался такой сноп пламени, что все были вынуждены отступить перед ним. Пол уже дымился и тлел, занимаясь маленькими язычками пламени, постепенно все сильнее разгораясь. Задыхаясь в дыму, моры были вынуждены покинуть башню.
В это время в лесу из замаскированного в глубоком овраге хода вышли воины, пройдя сюда от самой Северной башни. На импровизированных носилках, сделанных из пары копий и плащей, двое ратников несли раненного Остромира. Выйдя из входа, они осмотрелись. В лесу было тихо, и лишь порывы слабого ветра заставляли шуршать жесткую осеннюю траву и опавшие листья. Погода была великолепной. Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, причудливо окрашивая лес в различные оттенки цветов. Они находились так далеко от крепости, что она оказалась за холмами, окружающих долину. Пока они были в безопасности, но здесь их скоро могли здесь обнаружить. Надо было искать какое-то надежное убежище, где можно было бы укрыться и спрятать раненного посадника.
– Пробиваться на север через долину Азадола – безумие, там нас быстро настигнут разъезды врагов, – заметил сотник. – Поэтому пойдем через горы и пересечем земли уладов, откуда мы и сможем добраться до Велигаста.
Отряд покинул долину. Оставив за спиной разгромленный Азадол, воины направились на северо-восток. Ровные и тихие долины, окружавшие город, вскоре закончились, и начались предгорья. Уже через день дорога начала круто забирать вверх, и они оказались уже в настоящих горах. Сотник уверенно вел отряд по одному ему известным дорогам, которые были вырублены в крутых скалах. Они были неплохо обустроены – в некоторых особенно трудных местах для удобства были навешены перила из толстых веревок, а через два ущелья были перекинуты канатные мосты. Один раз они прошли по каменному мосту, переброшенному через бурную горную реку. По пути отряду встречались небольшие здания, выстроенные из камня у дорог. Это были так называемые «редины» – укрытия, предназначенные для путников в горах, в которых путники могли остановиться на ночь, обсушиться и обогреться. Путь был удобным, и отряд быстро продвигался вперед. Но Остромиру становилось все хуже и хуже. Несмотря на то, что наконечники стрел были удалены, а раны тщательно очищены и перевязаны, они все же воспалились, и у Остромира началась горячка. Вскоре горячка усилилась, и у него начался бред. К тому же небольшой обломок одного из наконечников так и не удалось удалить – слишком глубоко он засел в ране. Теперь он стал источником дополнительных страданий. Стало ясно, что если Остромиру не оказать помощи, то он долго не протянет. Осознавая свою беспомощность и невозможность как-либо помочь посаднику, отряд упорно шел дальше, стремясь как можно быстрее пройти эти безлюдные места, чтобы достигнуть владений уладов в надежде найти там знающего человека, который мог бы помочь раненному. На четвертый день пути погода, до того радовавшая теплыми и солнечными днями, неожиданно стала портиться. Небо постепенно затянуло плотными тучами, стало душно и мрачно. Было очевидно, что скоро разразится гроза. И действительно, вдалеке начал греметь гром, постепенно приближаясь к путникам. Надо было искать какое-то укрытие от непогоды, но как на грех, поблизости не было ничего подходящего, где можно бы переждать грозу.
– Смотрите, здесь какая-то тропа! – воскликнул один из воинов, указывая на едва заметную стежку, ведущую куда-то в сторону от основной дороги вправо. Вдалеке виднелся большой скальный массив, поросший кустарником сверху и обвитый вьющимися растениями. Это было лучше чем ничего – под пологом кустарника было проще и безопаснее переждать непогоду, чем на открытом месте. Отряд свернул с главной дороги и направился по тропе к массиву. Их ожидания не обманулись: там они действительно увидели подходящее укрытие – расселину в скальном массиве, над которой нависал каменный выступ, создавая некое подобие крыши. Кусты и вьющиеся растения, буйно разросшиеся сверху, явились дополнительным укрытием. Там и ратники и разместились на ночь. Носилки с Остромиром поставили в самое безопасное место – в каменную нишу, вдающуюся глубоко в скалу, а остальные путники, завернувшись в свои плащи, сели спиной к скале под каменным навесом. Посадник был весьма плох. Если вначале он еще временами приходил в себя, то сейчас впал в горячечное беспамятство. Рана распухла и сильно воспалилась. Сотник наклонился к нему и развязал рану, чтобы ее перевязать чистым лоскутом ткани, оторванной от подола рубахи, и вдруг отпрянул. От раны явственно донесся гнилостный запах.
«Все, скоро ему конец. Все тщетно – Остромир уже умирает. Не сегодня-завтра он оставит нас навсегда», – подумал сотник, но ничего не сказал, чтобы не волновать своих спутников. Он молча перевязал рану, намочил в протекающем неподалеку ручье тряпку и положил ее Остромиру на лоб, чтобы хоть как-то сбить жар. После этого он сел на свое место.
Между тем гроза приближалась. Раскаты грома становились все громче, засверкали молнии. День погас окончательно, и на смену ему быстро наступала темнота. Путники молча сидели у стены, пережидая грозу. Внезапно у входа в ущелье, из-за поворота появилась сначала острая морда, а затем, неспешно переваливаясь с лапы на лапу, на тропу вышел огромный горный медведь. Увидев сидящих у скалы воинов, он негромко взревел и принюхался, потягивая носом воздух. Затем не спеша, как будто сознавая свою силу, вразвалку двинулся в расселину. Путники схватились за рукояти мечей, ожидая, что будет дальше. Горные медведи – очень опасные животные на Ломире. Огромный их размер и чудовищная сила позволяет без труда расправляться с любым противником, а их агрессивный характер сделал их притчей во языцех. Но медведь пока не спешил проявлять вражду к непрошенным гостям в его владениях. Наоборот, все его поведение, скорее, говорило о его любопытстве. Медленно, переваливаясь с боку на бок, приближался он к путникам, часто останавливаясь и принюхиваясь.
В этом момент у входа в расселину послышались еще одни шаги. Сюда кто-то неспешно приближался. Из-за скалы появилась темная фигура с накинутым на голову капюшоном. Сверкнула молния, и в сгущающемся мраке путники увидели высокого, рослого человека в свободном плаще. В руке его был виден богато украшенный посох. Под его капюшоном можно было разглядеть резкие черты лица и блестящие глаза. Когда человек оказался на тропе, медведь встал как вкопанный. Человек спокойным шагом приблизился к медведю и погладил его по шее. Медведь зажмурился от удовольствия и покачал головой из стороны в сторону. Неизвестный похлопал его по спине и слегка толкнул медведя вперед, как будто отдав ему неслышимый приказ. Медведь, повинуясь приказу, отошел в сторону и встал неподалеку.
Окинув взглядом сидящих путников и остановившись глазами на раненном Остромире, неизвестный сказал:
– Оставьте ваше оружие, медведь не причинит вам вреда. Скоро разразится мощная гроза, и ливень затопит эту расселину. Зачем вам тут ее пережидать, если рядом находится пещера? Там сухо, и вы сможете пробыть там до окончания непогоды. Я вижу, что Остромир находится на грани жизни и смерти, и тут ему будет не выжить. Отнесите носилки в пещеру, я попробую ему помочь.
Сотник был нимало удивлен тем обстоятельством, что неизвестный знал про их отряд и ранение Остромира, но тот уже повернулся и двинулся к выходу из расселины, за ним пошел и медведь. Повинуясь его знаку, путники вскочили на ноги и, подняв с земли носилки, пошли вслед за неизвестным.
Тот, покинув расселину, направился направо от скального массива и остановился у пещеры, ожидая остальных. Сотник готов был поклясться, что когда они искали укрытие, никакой пещеры здесь не было, но сейчас она появилась как будто из воздуха. Но задумываться над этим было некогда. Часто сверкали молнии, и начинался сильный ливень. Почти непрекращающийся гром заглушал все звуки. Путники нырнули в пещеру, втащив туда и носилки. Внутри пещера оказалась весьма уютной – с ровным полом, усыпанным крупным сухим песком, у стены кем-то заботливо была свалена куча сухого хвороста. Размеры пещеры были столь велики, что позволяли с комфортом укрыться там всему отряду. В глубину пещеры не долетали брызги дождя, заносимые сильными порывами ветра, и в ней было сухо. Когда запылал костер, сложенный из припасенного хвороста, в пещере стало светло и тепло. Медведь, постояв у входа в пещеру, почему-то не стал заходить в пещеру, а куда-то исчез. Но вскоре он появился на пороге, неся в зубах крупного горного барана. Положив тушу на порог, он снова ушел в дождь.
Тем временем, неизвестный, осмотрев Остромира, приказал вынести носилки на середину пещеры, поближе к огню. Остромир был плох. Он метался в горячке и бредил. Покачав головой, неизвестный наклонился над ним и развязал его раны, встав на одно колено. Протянув руку к воспаленной ране, он слегка поводил ладонью над ней. Вокруг кисти руки возникло легкое свечение, которое становилось все сильнее. И вдруг из раны сам по себе появился кончик обломка наконечника стрелы, а затем он вышел из нее почти целиком. Взявшись другой рукой за осколок, неизвестный удалил его из раны. Свечение от второй руки стало еще сильнее. Опухоль стала спадать на глазах, почерневшие, загноившиеся края раны стали нормального цвета, сама рана затянулась, оставив после себя лишь красный шрам. Проделав то же самое и с другими ранами, он исцелил и их. Положив руки на голову Остромира, он через минуту убрал их и встал. Посадник уже не бредил и не метался в жару. Он спал крепким и спокойным сном.
– Теперь его жизнь вне опасности. Он проспит еще сутки и проснется живым и здоровым, а пока он спит – не мешайте ему. Как только закончится непогода, вы можете отправляться далее в путь, в земли уладов. Там мы еще встретимся, – сказал маг.