– Вы нас спасли, – слабо улыбнувшись, сказал Булат. – Если бы мы остались там, за воротами, то были бы схвачены врагами. Прикрывая ваш отход в подземный ход, почти все воины погибли, но мне с двумя гриднями удалось прорваться сквозь вражеские ряды. Два дня мы находились в лесу, пытаясь пробраться через лагерь и этот частокол. Подбираясь к вражескому лагерю, мы ждали подходящего момента, чтобы пройти через него. И только этим вечером, когда мы увидели, что отряды воинов Южного предела выходят на осадные работы, нам удалось под видом рабочих смешаться с ними и пройти за частокол. Поработав лопатами весь день, насыпая валы перед южным фасом крепости, мы дождались темноты и остались за оградой. После этого мы затаились за валунами и стали ждать подходящего случая, чтобы подняться незамеченными мимо вражеских разъездов по дороге к воротам. И тот счастливый случай, что вы именно сегодня вышли на вылазку, спас нас.

Все трое были живы, здоровы, и выглядели счастливыми, но в манере говорить Булата что-то неуловимо изменилось. Но что именно – Остромир не знал. Решив, однако, оставить все расспросы на завтра, он предложил им разместиться до утра в лагере у Проезжей башни, так как дом, где размещались воины Булата, был накануне сожжен при обстреле горящими снарядами. Оставив спасенных у башни и распрощавшись с Булатом, Остромир отправился со своим отрядам к конюшням.

***

Неуловимо приближался рассвет – в воздухе чувствовалась та осенняя свежесть, которая сопровождает восход солнца. Но небо еще было непроглядно темно, и лишь одна из лун временами проглядывала через черную пелену облаков.

Полотнище шатра, где разместили спасенных, откинулось, и оттуда вышел Булат. Выйдя наружу, он внимательно осмотрелся вокруг себя. На площади перед башней было тихо – все спали, и только двое дозорных на башне, борясь со сном, наблюдали за вражеским лагерем. Булат поднялся по винтовой лестнице на башню. Двое стражников настороженно обернулись к нему, но, узнав в нем Булата, успокоились, и, перебросившись ним парой ничего не значащих слов, стали дальше наблюдать за лагерем. Булат отошел назад. Вдруг на его месте закрутился черный вихрь, скрутившись кверху в воронку, и тут же исчез. На месте Булата стоял Неши, ведьмак моров. Стоя к нему спиной, стража не заметила ничего подозрительного. Неши протянул к стражникам руки, и вдруг из его ладоней вырвался огненный шар, поразив обоих ратников. Те без звука упали замертво. Тогда Неши неспешно подошел к краю платформы и дал знак двум воинам, которые пришли с ним под видом гридней. Подбежав к воротам и ухватившись за скобы, они сдвинули брус в сторону, высвободив одну половину ворот. Сделав это, они выбежали обратно во двор крепости, тем самым сообщив Неши, что ворота открыты. Неши в это время спустился по лестнице на нижний уровень башни и подошел к бойнице. Бойница эта была расположена таким образом, что она была видна только со стороны вражеского лагеря. На конце посоха ведьмака загорелся яркий белый огонь. Неши просунул посох в бойницу, подавая сигнал притаившимся у подножия Азадола воинам передового отряда. Как только огонь был замечен во вражеском лагере, по склону холма стала подниматься большая колонна моров, составленная из отборных бойцов. За частоколом сидели остальные войска, ожидая захвата ворот крепости штурмовой колонной. Колонна подобралась до верхней площадки перед Проезжей башней и стала втягиваться в полуоткрытые ворота. Но когда она почти наполовину оказалась внутри крепости на площади перед башней, в этот момент послышался шум, лязг оружия и топот. Навстречу им бежал большой отряд, возглавляемый Остромиром. Заметив подозрительное движение у проезжей Башни, Остромир тут же поднял тревогу.

Булат

Когда последний ратник исчез в черном жерле подземного хода, Булат, понимая, что наступает его последний час, тяжело выдохнул и приказал оставшимся воинам сомкнуть щиты. Бойцы выстроились таким образом, чтобы вход оказался внутри круга. Отбивая яростные атаки врагов, они удерживали их на расстоянии копьями и длинными мечами, коля ими всякого, кто осмеливался подойти достаточно близко. Стена щитов, казалось, была несокрушима. Тогда в них полетели стрелы, поражая то одного, то другого воина. Но, увидев, что вход в подземный ход обрушился, и отряд Остромира успел благополучно отступить, Булат приказал поднять часть щитов кверху, сомкнув нижние щиты и образовав тем самым «черепаху». После этого ратники пошли на прорыв. Коля и расшвыривая атакующих их людей, моров и волколаков, воины добрались почти до самого края лагеря, после чего им оставалось лишь бегом подняться под защиту стен Азадола. Но тут в дело вступили подоспевшие асилки. Нанося мощные удары огромными дубинами, они быстро разметали бойцов Булата. Потеряв строй, они оказались легкой добычей врагов.

Вскоре в живых остался только Булат со старым Истомой, тем самым воином, кто первым поддержал его у входа в подземный ход. Встав спина к спине, они отбивали атаки врагов, атакующих их со всех сторон. Вдруг Истома как-то тяжело вздохнул и бессильно опустился на землю. Булат еще не успел посмотреть, что произошло с ним, как на его спину запрыгнул волколак. Булат быстро сбросил волколака, разрубив его молниеносным ударом меча, но тут же упал от нового толчка в спину. На него тут же насело несколько врагов. Булат несколько раз разбрасывал их, но один особенно мощный удар пришелся ему в висок, и он на мгновение был ошеломлен. Но этого было достаточно, чтобы его руки были скручены, а на голову наброшен мешок. После этого его подняли на ноги и, держа за локти, повели его в сторону лагеря. Проведя куда-то вперед, его втолкнули в какое-то помещение. Булат не удержался на ногах и упал что-то мягкое. Связанными руками он почувствовал, что лежит на каких-то снопах с колосьями зерна. Дверь за ним с грохотом захлопнулась. Он покрутил головой по сторонам, но мешок был плотным и не давал возможности что-либо рассмотреть. Можно было заметить лишь то, что в помещении горит свет, пробиваясь через ткань мешка.

Сев, он прислушался. Снаружи гудел лагерь, растревоженным их ночным нападением, но внутри было тихо. Он попытался кого-нибудь окликнуть, но ответа не получил. Похоже, что в помещении он был один. Не тратя зря время, он тут же попытался разорвать или растянуть связывающие его веревки. Несмотря на все усилия, этого ему не удалось сделать – веревки, наброшенные двойными петлями на запястья, надежно их фиксировали. Но все же они несколько подались, и их удалось немного ослабить, чтобы они не так резали руки. Убедившись, что ничего больше сделать нельзя, он подполз к стене и оперся об нее спиной. В таком положении он провел несколько часов.

Вдруг за дверями послышался шум, дверь распахнулась, и кто-то подошел к нему. Его подняли на ноги и вывели из помещения. Некоторое время Булат шел, сопровождаемый конвоирами, по улице, но потом его ноги нащупали деревянные ступени. Поднявшись по лестнице, он переступил высокий порог, и он оказался в каком-то помещении. С его головы сдернули мешок, и Булат был вынужден зажмуриться от яркого света. Когда его глаза привыкли к свету, он увидел, что находится в большом помещении, ярко освещенным светильниками. Судя по убранству, это была горница богатого дома торговца, одного из тех, что находился на посаде города. Когда Азадол готовился к обороне, жители покинули посад и ушли на север. Защитники не успели сжечь его до прихода врага, и он тут же был занят противником. В одном из таких домов, по всей видимости, и оказался Булат. Перед ним за массивным столом на резном кресле сидел мор огромного роста в богатых пластинчатых доспехах, отполированных до зеркального блеска – по всей видимости, то был сам Оруг, предводитель моров. По его правую руку сидел ведьмак моров в темной одежде, сверля Булата черными глазами. Кроме того в горнице, не считая охраны, находилось еще несколько моров. Судя по богатству их доспехов и одежды, то были знатные военачальники. Едва Булат успел осмотреться вокруг, Оруг заговорил с ним:

– Вам вполне удалось достигнуть своей цели. Что ж, поздравляю вас с удачей. Могу с чистым сердцем признать, что ваша вылазка была весьма удачной, и мы лишились практически всех осадных орудий и даже обеих башен. Это делает честь военному искусству вашего посадника. Делает настолько, что я даже восхищен им, и дорого дал бы, если у меня в войске воинами Южного предела командовал сам Остромир. Но как бы оно там не было, насколько он не был бы искусен, он все равно не сможет надолго оттянуть падение города. Наши воины уже собирают новые орудия и башни, и скоро они снова смогут атаковать стены крепости. Мне известно и то, что Вышеслав заперся в Велигасте и на помощь Азадолу не придет. Поэтому Остромиру придется рассчитывать на свои силы.

Но я знаю также, что агония Азадола затянется, и она будет стоить жизней тысяч как моих, так и ваших воинов. Надо ли это вам? Есть хороший выход прекратить все это. Сам Остромир на переговоры с нами не идет. Он принял наших послов, но от предложения сдаться решительно отказался. Поэтому я тебе предлагаю указать тайные ходы, по которым можно попасть в крепость. Да, один ход, через который вы прошли, сейчас завален, и я даже не сомневаюсь, что он обрушен на большую длину, а значит, раскопать его в разумные сроки будет невозможно. Но я не сомневаюсь также и в том, что есть и другие подземные ходы. Если ты укажешь ход, то я обещаю не только оставить тебе жизнь, но сделать тебя посадником того самого Азадола, под которым мы стоим. Так что выбирай – смерть или почет, власть и богатство!

– Можешь приказать меня убить сейчас же, – гордо ответил Булат. – Но ни о каких тайных ходах я не знаю.

– Людям, бывает, изменят память, – любезно ответил Оруг, не проявляя никаких признаков нетерпения. – Но ты подумай еще, быть может, она освежится.

– Я помню только то, что нужно сюзерену, Остромиру. Но для врагов у меня нет памяти, – парировал предложение Оруга Булат.

– Это скверно, – деланно огорчился Оруг. – Но ты побеседуй с Неши, может быть, он сумеет развязать тебе язык.

Оруг слегка повернулся и неуловимым движением руки указал на сидящего рядом с ним ведьмака. Булат, последовав за ним глазами, невольно бросил взгляд на Неши, и вдруг его мозг пронзила острая боль. Как будто тупое лезвие вонзилось в затылок и начало его сверлить, пытаясь пробурить его насквозь. Булат попытался поднять к вискам руки, но связанные руки не позволили ему этого сделать. Но, несмотря на адскую боль, он чувствовал, что с ним больше ничего страшного не происходило. Он опустился на колени, наклонившись вперед и стараясь превозмочь боль. Вдруг боль исчезла, как будто лезвие вынули из головы, оставив лишь тупую тяжесть в затылке. Булат поднял голову и с трудом поднялся на ноги. Он заметил, что Неши нахмурился.

– Увести его! – приказал Оруг воинам.

Булату накинули на голову мешок и вывели в дверь.

Как только Булата увели, Оруг обернулся к Неши. Тот мрачно покачал головой.

– Проклятые маги Северного предела! Они смогли противодействовать магии Кристалла, и его власть не может распространиться на Северный предел, пока здесь не появится Колодец. Поэтому людей из Северного предела пока нельзя подчинить его власти. Этот сотник не поддается моему влиянию – магия здесь бессильна.

Неши помолчал и продолжил:

– Однако Остромир может передать нам крепость собственными руками. Я воспринял образ Булата, и, приняв его вид, теперь могу под его личиной проникнуть в крепость. Взяв двух воинов из Южного предела, одетых в плащи и доспехи ратников Северного предела, я буду ждать подходящего момента у стен крепости, пока не представится случай попасть внутрь города. Оказавшись в крепости, я открою ворота, подав знак. К этому моменту штурмовые отряды должны ожидать у подножия холма. Как только на башне появится сигнал, штурмовой отряд должен быть готов занять башню и ворота.

***

Булат оказался в том же помещении, где он и был ранее. Втолкнув его сюда, дверь захлопнули, и было слышно, как закрылись тяжелые деревянные засовы. Булат остался один. Отсидев ноги, он встал и попробовал походить. Немного пройдя вперед, он наткнулся на большую бочку. От толчка из нее выплеснулась вода, окатив ноги Булата – она была полна воды. Вдруг ему в голову пришла одна мысль. Он повернулся и опустил связанные руки в бочку. Кожаные ремни, которыми его связали, намокли, и стали немного подаваться под его усилиями. Растягивая их, он сумел захватить руками один из узлов и, после некоторых усилий, развязать его. После этого он сумел высвободить одну руку и окончательно распутать ремни. Как только руки были освобождены, он сорвал с головы мешок. Как выяснилось, он был заперт в большом овине, где у одной стены были свалены снопы пшеницы, которые были оставлены здесь на просушку. Овин освещался тусклым каганцом, висящим на крюке в дальнем углу. В середине овина стояла та самая бочка, в которой он смог размочить ремни. Наклонившись к ней, Булат напился воды и утолил давно мучавшую его жажду. Осмотревшись вокруг, он попытался оторвать доски от пола, чтобы попробовать сделать подкоп под стеной. Доски подгнили, и одна из досок легко поддалась. Ее удалось снять практически без шума. Но вторая неожиданно с громким звуком лопнула. Булат отбросил в сторону обломок и прислушался. За стеной послышался звук шагов стражника, сторожившего пленника и обеспокоенного шумом в овине. Похоже, что он был всего один. Это была большая удача! Булат встал около проема двери, ожидая, когда она откроется. И как только стражник просунул голову в дверь, чтобы посмотреть, что происходит внутри, Булат тут же сильным ударом ноги выбил у него из руки меч и захватил за голову хватом обеими руками. Стражник разогнулся и попытался вырваться, но этим он сделал себе только хуже, так как дал возможность Булату полностью взять шею в замок. С перехваченным горлом он не мог произнести ни звука, и из его глотки слышался только хриплый сип. Хватаясь за руки Булата, он пытался их оторвать от горла, но Булат только сильнее сжимал хват. Его усилия становились все медленнее и слабее и, наконец, он окончательно потерял сознание. Уложив полузадушенного стражника на пол, Булат снял с него кольчугу, перевязь с ножнами, плащ и одел все это на себя. Связав воина ременями, которыми был связан сам, он оттащил его в дальний, наиболее темный угол. Затем, подобрав с пола конический шлем с приклепанной к нему полумаской и бармицей, он водрузил его на голову. В таком одеянии он был похож на любого другого воина Южного предела, и узнать его в этом доспехе было затруднительно. Он закрыл дверь, задвинув засовы на прежнее место.

Проскользнув на улицу, он оказался на главной улице посада. Несмотря на ночь, она была довольно оживлена и ярко освещалась горящими прямо на проезжей части кострами дозоров. Булат, не вызвав ни у кого подозрения, смог беспрепятственно пробраться мимо дозоров в лагере, но оказавшись за посадом, он очутился у рогаток, перекрывающих подходы к частоколу. Несколько раз он пытался найти место, где можно было бы обойти вражеские дозоры, но каждый раз окликался бдительными часовыми. Тем временем наступало раннее утро, и его побег из овина уже скоро мог быть обнаружен. Поэтому надо было действовать. Если с западной, южной и восточной стороны осадного лагеря уже был возведена линия – наружный вал с частоколом для защиты от возможных нападений извне, то с северной стороны линия еще не была закончена. Этим и воспользовался Булат. Подобравшись к одной из коновязей, расположенной на краю лагеря у палаток воинов Южного предела, он тихо отвязал повод и, вскочив в седло, тут же пустил коня в бешеный галоп. Постепенно светало. Он почти успел покинуть лагерь, когда, как будто что-то почуяв, за ним увязалось два огромных волколака. Несмотря на то, что конь несся во весь опор, волколаки стали настигать Булата. Оглядываясь назад, он видел в предрассветной тьме мерцающие огоньки глаз и оскаленные красные пасти с длинным клыками. Булат хотел вытащить меч, но его рука нащупала подвешенный к седлу шестопер. Выхватив шестопер, он, перегнувшись через седло, с размаху нанес мощный удар по голове волколака. Тот перекувырнулся и исчез позади. Но второй, подпрыгнув, вцепился в ногу коня. Конь запнулся, и на полном скаку свалился набок. Булата выбросило из седла, и он покатился по земле. Волколак выпустил коня и прыжками побежал в сторону упавшего всадника. Булат, успев вскочить на ноги, выдернув из ножен меч. Он размахнулся, чтобы ударить им волколака. Меч сверкнул молнией, но волколак каким-то непостижимым образом смог уклониться от удара меча, и снова атаковал. Белые клыки чуть не достали до самого горла, но Булат, перехватив меч второй рукой меч, успел подставить его поперек пасти. Клыки лязгнули по стали, мощный толчок отбросил Булата назад. Булат упал, и его сверху придавила огромная туша волколака. Бросив меч, он успел вывернуться и навалиться на волколака сверху, ухватив его за голову. Мышцы его рук вздулись как канаты, и, несмотря на сопротивление, голова волколака медленно пошла в сторону. Сначала было слышно лишь рычание волколака, но вдруг он издал короткий вой, послышался отвратительный хруст костей, и тут же все стихло. Его шея была сломана. Булат бросил неподвижную тушу и встал. Конь, хромая, уже поднялся с земли и, припадая на заднюю ногу, подошел к Булату. Нога его сильно пострадала от укуса волколака, и ехать верхом дальше было невозможно. Тогда Булат снял с коня сбрую и пустил его пастись, а сам пошел дальше пешком. Путь его лежал через Порубежье. Он знал, что часть небольших фортов Порубежья еще не была покинута гарнизонами и населением, не успевшими уйти в Азадол или, к северу, к Велигасту. И теперь, отрезанные от остального княжества нашествием, они были вынуждены запереться в своих укреплениях. Сейчас Булат надеялся собрать там часть войск, чтобы прийти с ними на помощь Азадолу.

Булат шел, питаясь тем, что удавалось найти в полях или собрать в лесу. Если нигде не удавалось найти укрытия, ему приходилось спать под открытым небом, завернувшись в свой плащ. Изредка ему попадались брошенные фермы или крестьянские хутора, где можно было остановиться на ночь и найти себе кое-какое пропитание. Долгое время ему никого не удавалось встретить – все кругом как будто вымерло. Не третий день пути он оказался на берегу широкой реки, которая несла свои быстрые и глубокие воды на восток. Переправляться вплавь здесь из-за быстрого течения было небезопасно. Ища способ переправиться через нее, он поднялся выше по течению и оказался у большого озера, которое было довольно узким по ширине, но протянулось с востока на запад на много верст. Берега озера поросли лесом и высокой травой. Проходя по берегу, он случайно обнаружил спрятанную в камышах небольшую и легкую лодку. Ее каркас был выполнен из прутьев и обтянут сверху древесной корой. На дне ее лежало широкое весло. Булат запрыгнул в лодку и, оттолкнувшись веслом от берега, поплыл на другой берег. Через полчаса он успел проплыть почти через все озеро. Противоположный берег был уже близко. Но когда он проезжал мимо одного из многочисленных островков, находящихся на середине озера, внезапно раздался резкий свист, и в борт лодки хищно впилась длинная стрела, завибрировав от удара. Булат, бросив весло, схватился за меч.

– Эй, воин! Спокойно! Плыви сюда, потолкуем, – окликнул его кто-то из кустов, которыми густо порос остров.

Делать было нечего. Взявшись снова за весло, Булат направил лодку к берегу. Как только лодка оказалась у острова, из кустов вышел человек с колчаном и длинным луком за спиной, ступив на песчаный берег. Очевидно, он и был тем стрелком, кто пустил стрелу в лодку. Судя по его одеянию, это мог быть общинник или крестьянин, но точный выстрел на столь большое расстояние выдавал в нем немалый опыт обращения с луком. Вслед за ним вышло еще двое воинов, вооруженных рогатинами.

– Кто ты такой? Что ты здесь делаешь и куда держишь путь? – настороженно спросил Булата человек с луком.

– Я Булат, сотник из Азадола, – коротко ответил Булат.

– Из Азадола? – человек был удивлен. – Но что означает на тебе снаряжение воина из Южного предела?

– Я попал в плен к морам во время вылазки, но ночью все же смог бежать, забрав плащ, оружие и броню стражи. Азадол осажден огромным войском моров и обложен со всех сторон. Во время вылазки мы сумели сжечь осадные орудия и башни, но постройка новых остается лишь вопросом времени. После этого штурм города возобновится снова. Между тем, во многих крепостях Порубежья, как я знаю, остается немало войск, которые могли бы если не снять осаду с Азадола, то нанести немалый урон врагу. И я направляюсь туда, чтобы собрать там войска.

– Вот оно что… – воин с луком переглянулся с двумя остальными. – Перед нашествием мы ушли из фортов и селений в леса в ожидании врага, но вражеских отрядов здесь пока что еще не видели. Выходит, что вся вражеская армия сейчас под Азадолом, так как, как мне известно, остальное Порубежье осталось пока нетронутым. Но если падет Азадол, то все остальные города Порубежья станут легкой добычей врага. Значит, наступило и наше время послужить князю. Пойдем тогда, обсудим, что делать дальше.

Пригласив Булата пройти за ними, воины прошли гуськом по узкой тропе, проложенной в густых кустах. Неожиданно кусты закончились, и перед спутниками открылось целое поселение, расположенное в низине в середине острова. Оно было укрыто настолько искусно, что глядя с озера, было невозможно догадаться о существовании на острове какого-либо человеческого жилья. В низине было выстроено десятка два хижин и землянок, в которых проживало около сотни человек – население окрестных ферм. Имелись ямы и амбары, собранные на скорую руку, где хранилось продовольствие, запасенное на долгое время. В середине лагеря в большом круге был устроен большой очаг, вокруг которого были расставлены вешала для просушки сетей и тесаные бревна, служившие импровизированными скамейками.

Вечером поляна у очага стала наполняться людьми. На остров прибывали общинники и воины из небольших фортов Порубежья, скрывающиеся в лесах и на островах поблизости. В ожидании появления врага они укрылись в лесах, понимая, что слабо защищенные форты, способные сдержать разбойничий набег, не станут серьезным препятствием для большой и многочисленной армии.

Закат вскоре догорел, и остров постепенно окутала непроницаемая темнота. В очаге ярко запылал огонь, освещая лица сидящих рядом с ним колеблющимся светом. В середину освещенного круга вступил Булат.

Рассказав об осаде Азадола, борьбе его защитников с осадными орудиями, он заключил свой рассказ призывом:

– Пока Азадол жив, есть надежда задержать врага под крепостью на долгое время и предотвратить разорение Порубежья. Быть может, князь успеет собрать войска и прийти к нам на помощь. Но сил в самом Азадоле недостаточно – все воины уже много дней сражаются на его стенах против многочисленного врага, и заменить их некому. Поэтому Азадолу нужна любая помощь, которая облегчила бы его положение. Если вам небезразлична судьба Порубежья и всего Северного предела, то призываю вас собрать все силы и выступить под Азадол.

– Многие уже ушли на север в рать князя, – сказал из темноты кто-то. – Немало воинов оказалось и в Азадоле. Тех, кто остался здесь, осталось не так уж и много.

– Много воинов ушло, – ответил ему голос. – Но здесь найдется немало рядовичей [40] и общинников, которые готовы пойти ратниками на сечу.

– Неволить я никого не буду, – сказал Булат. – Ибо не на веселую свадьбу вас зову, а почти что на смерть. Если пробьемся в Азадолу – то у нас будут шансы уцелеть, если же мы этого не сможем сделать, то наверняка будем окружены и уничтожены. Княжеской власти здесь больше нет, и каждый волен решать за себя. Готов ли кто-нибудь идти к Азадолу?

– Кто говорит, что княжеской власти здесь нет? – вышел на середину высокий воин в кольчуге, оперевшись на боевой топор с длинной рукоятью. – Несмотря на то, что Порубежье отрезано врагом от княжества, мы верно служим нашему сюзерену и остаемся воинами Северного предела. Я готов идти. Пойдет ли кто-нибудь еще под Азадол?

– Я иду! – воскликнул один из воинов, сидящий у костра, и его голос потонул в одобрительных выкликах собравшихся.

***

Утром отряд из трехсот воинов присоединился к Булату. Несмотря на то, что многие из них были общинниками, и среди них было мало профессиональных воинов, снаряжены и вооружены они были неплохо. Практически все имели доспехи из нескольких слоев кожи или стеганые бригандины [41] со вшитыми в них металлическими пластинами, а у двоих имелась даже кольчуга. Вооружены они были топорками, рогатинами и луками со стрелами. Переправившись на лодках на другой берег озера, отряд направился в сторону границы Порубежья. На своем пути они посетили ряд крепостей и селений. Часть из них оказалась покинута обитателями, но в некоторых оставались гарнизоны, которые присоединялись к отряду Булата.

Через десять дней рать Булата выросла почти до трех тысяч воинов, в которой свыше тысячи ратников были конными. Собранное воинство было весьма разномастным – здесь были и профессиональные гридни, и ополченцы из общинников, и городовые сотни. Бок о бок с гриднями в тяжелом вооружении шли вчерашние ремесленники, а рядом со всадниками на мощных боевых конях ехали общинники на своих лошадях. Но, несмотря на все различия, все они были объединены единой целью и стремились как можно быстрее схватиться с врагом. Поскольку война еще не прокатилась по Порубежью, то в крепостях остались немалые запасы оружия, которым удалось хорошо вооружить и оснастить ратников. Воины были разбиты на десятки и сотни, над которыми были поставлены опытные гридни и воины. Многим из них довелось скрестить оружие с морами на полях сражений в Южном пределе.

Рать была разбита на два полка – конный и пеший. Собрав, кого только можно, Булат повел своих ратников на Азадол. Понимая, что шанс пробиться к Азадолу будет только в том случае, если противника удастся захватить врасплох, Булат приказал войску двигаться максимально осторожно через леса, лощины и овраги. Вперед по движению и в стороны были высланы дозорные конные разъезды.

За три перехода войско подошло к Азадолу. Впереди оставался один переход, за который рать должна была сделать бросок к самым стенам крепости. Булат выехал на опушку леса, через который сейчас проходила рать. Остановив коня, он взглянул туда, где за холмами лежал Азадол. Небо было чистым, и горизонт был виден как ладони. Но на нем была одна чужеродная деталь, которая портила всю картину – над холмами прямо в небо поднимался шлейф дыма как раз оттуда, где лежал Азадол. Для опытного воина, каковым был Булат, это не составляло никакой загадки. Все было предельно ясно – крепость уже пала, и город был сожжен. Скрываться уже не было смысла, и он повел свою рать в Азадол, стремясь как можно быстрее его достигнуть. Была еще надежда, что бой в городе еще продолжается, и защитникам крепости как никогда нужна помощь. Конники ушли вперед, за ним бегом продвигались пешие ратники.

Булат пустил коня во весь опор. Нигде не останавливаясь, он гнал коня вперед, стремясь как можно быстрее добраться до города. Поднявшись на один из холмов, окружавших долину, где стоял Азадол, Булат резко осадил коня. Стены крепости, стоящей на высоком холму, казалось, была нетронуты, но над ними поднималось яркое зарево пламени, пожирающего постройки внутри крепости. Ворота ее был распахнуты настежь. Вражеский лагерь у подножия холма был также брошен и покинут. Было очевидно, что вражеское войско уже снялось со своего места и ушло из-под города. Оставляя осадный лагерь, враги подожгли и его вместе с посадом, чтобы им нельзя было воспользоваться.

Спасать было уже некого. Булат обреченно снял шлем и вытер пот. Голова его поникла. Он опоздал – битва за Азадол была уже проиграна. Теперь оставалось только одно – идти к Велигасту на помощь к князю. Но в проигранном сражении за Азадол была одна положительная сторона – взяв крепость, Оруг сразу повел войско на север, справедливо рассудив, что время сейчас играет на него, пока у князя нет достаточно сил для отражения столь многочисленного войска. Разгромив крупный гарнизон Азадола, он теперь мог не опасаться за свой тыл и даже не стал разорять Порубежье, зная, как мало там осталось войск.

Отряд въехал в крепость, впереди которого ехал Булат. Практически все дома были разграблены и подожжены, улицы хранили следы яростного боя и были усыпаны телами убитых воинов и горожан. Многие из них все еще сжимали мечи и копья, как будто стремясь нанести как можно больший урон врагу и после смерти. Своих же убитых враги даже не удосужились убрать, бросив их, как есть, в городе и на рвах. Поглотив большую часть домов, пожар уже постепенно шел на убыль. На землю тихо падал серый пепел, как будто земля сама облачалась в траур по убитым защитникам крепости.

Булат выехал на главную площадь. По всей видимости, сражение здесь не было столь ожесточенным, как это было на стенах и прилегающих к ней улицах. Здесь еще сохранился некоторый порядок – дома на ней, выстроенные из камня, от пожара, бушевавшем в городе пострадали, мало. Остановившись на ней, Булат громко крикнул:

– Эй, добрые люди! Остался ли кто-нибудь живой?

Ответом ему было молчание. Булат проехал немного вперед и повторил свой клич.

– Есть, есть! – вдруг отозвались с противоположной стороны площади. Из подвалов домов, из чуланов, из завалов стали выбираться немногие выжившие в этой беспощадной сече люди, приближаясь к воинам. Первым из них подошел невысокий, но еще крепкий старик в сером армяке, держа в руках рогатину с широким лезвием. Блестящее его лезвие заметно потускнело от крови и зазубрилось. Видать, хаживал он с ней на медведя и на кабана, но в лихую годину пришлось обернуть ее против врага.

– Давно ли пала крепость? – спросил его Булат.

– Два дня лишь тому назад. Обманом ее взяли враги. То ли чье-то предательство было тому виной, то ли злой умысел, но ночью ворота были открыты, и враги ворвались в крепость. Воины храбро сражались за каждый дом, за каждую улицу, но силы были неравны. Нас оттеснили в глубину дворов и добили по частям. Те, кто уцелел в сече, спрятались, где смогли. После этого город был подожжен. Они не стали оставлять здесь гарнизона и бросили горящий город. Это и спасло нас. Последние отряды покинули окрестности всего лишь день назад.