Больше всего Нина думала о своей наружности; она знала, что она хорошенькая, что все ее ласкают и любят, – и причудам девочки не было конца.
II
Вечер. Все тихо в детской. Лампадка чудь теплится и дрожащим светом обливает комнату. Поль, и Нина спят в своих кроватках. В углу, перед иконой, стоить на коленях старушка и молится. Вот она кончила, встала, перекрестила спящего Павлушу и подошла к Нине. Девочка быстро обернулась и с улыбкой посмотрела на няню.
– Ты что это не спишь, срамница? – сказала старушка, погрозив ей.
– Я не хочу, няня. Скажи мне сказочку, – капризно просила девочка.
– Полно тебе, какие сказочки на ночь! Спи сейчас. Ах да, вот я что еще хотела сказать тебе. – Нянька присела к Нине на кровать и шепотом начала… – За что это ты все брата-то обижаешь? Стыдно, Ниночка, Господь накажет тебя. Ведь вас только двое и есть… Я ведь все вижу, все знаю.
– Да ты подумай, няня. Просится давеча королем быть… Ну, какой же он король – такой безобразный и горбатый!
– Пусть я горбатый! Пусть безобразный! – вдруг заговорил Павлуша, неожиданно приподымаясь с постели. – А ты – капризная, безжалостная девочка! – и он, рыдая, бросился на подушку.
– Ты как смеешь браниться! – закричала Нина, вскочив. – Погоди, я тете скажу. Злой мальчишка!..
Девочка раскраснелась, и глаза у неё блестели. Старушка растерялась и не знала, что делать.
– Перестаньте вы, перестаньте – унимала она детей, подходя то к одному, то к другому. – Нина, я тебя в угол поставлю, если будешь так сердиться… Павлуша, уймись, не плачь…
Мальчик по обыкновению скоро послушался и умолк, а Нина, не обращая внимания на слова няньки, еще долго что-то сердито бормотала про себя. Следующие дни Павлуша был как-то особенно грустен. Любящий глаз няньки тотчас же заметил эту перемену в дорогом ребенке. Едва ей удалось остаться с мальчиком наедине, она подозвала его к себе и, лаская, спросила: