Проходит еще несколько лет. В третий раз он видит ее при дворе короля Артура. Теперь она первая среди женщин и все мужчины провожают ее взглядами. Только теперь он старается на нее не смотреть. Он говорит с ее братом, просит того найти ему жену, так как именно этого требует его статус и укрепление их политического союза. И первым – произносят ее имя…
Произносит его не король. О ней говорит королева Джиневра и он не может скрыть своей растерянности и радости. Король смотрит на него, затем переводит взгляд на жену… И та встречает его взгляд улыбкой. А потом он остается, а король с королевой направляются к ней. И он ждет. Наконец, король выходит под руку с сестрой. Она согласна. Она согласна! Он смотрит на нее, пытаясь поймать ее взгляд, но она опускает глаза и он понимает, почему. Она дала согласие только ради брата. А он… Он любит ее, любит давно и будет любить вечно. Теперь он это понимает. Но она – нет.
Через несколько лет он все же умирает. Спокойно и без мучений, осознавая, что в следующей жизни он непременно найдет ее… И будет находить всегда, снова и снова во всех своих будущих воплощениях. Пока этот мир существует. А она… Она проживет еще долго. Она переживет и брата и своего сына. Она увидит, как изменится мир, как сменят обличье боги и люди. Но другого мужа у нее не будет. Потому что он все время будет стоять перед ее глазами, где бы и с кем бы она не была. И она со временем осознает, что в следующей жизни они непременно найдут друг друга и проживут не несколько лет, а целую жизнь, долго и счастливо. Время идет.
Он
В первый раз это происходит как обычно, ей исполняется 13 лет.
Анна просыпается глубокой ночью, от боли. За окном бушует непогода: молнии зигзагами пронзают холодное, ноябрьское небо, гром гремит и грохочет, а дождь льет так, словно разверзлись все хляби небесные. Девочка сначала не может понять, что происходит – ее левая рука от запястья до локтя кажется обожженной и болит так же. Проснувшаяся от крика своей маленькой госпожи, толстая и неповоротливая служанка Кэт, бормочет что-то совсем непонятное о ее рождении и о наступившем тринадцатилетии. Но после того, как Кэт зажигает свечу и приносит мазь натереть ей больную руку – Анне становится все ясно и понятно.
Ей исполнилось тринадцать и в час ее рождения на ее левом запястье появляется Знак, первая буква имени ее Избранника. Анна смотрит на нее, до крови закусив губу, а служанка натирает ей мазью руку и твердит, что утром все пройдет и Знак исчезнет. Девочка ничего не отвечает, только хмурится. Имя ее Избранника начинается на "Р", а в замке нет ни одного человека с таким именем.
Разве что муж той же Кэт, старый садовник Реми. Анна вспоминает его лицо, изрезанное морщинами, худые, жилистые руки, вечно сгорбленную спину… Конечно же, это не Он, это не может быть – Он! Вот только ее родные думают иначе.
Второй раз Знак появляется через три года. Анна снова пробуждается от боли в левой руке и сначала никак не может понять, что происходит. Реми умер год назад, значит Знак не должен появиться! Но он вновь проступает на ее запястье, все та же "Р" и на этот раз девушка плачет не от боли, а от радости. Слава Всевышнему, она может наконец-то вернуться домой, к родным! Но утром Настоятельница вызывает ее к себе и говорит, что она останется в монастыре и примет постриг в положенное время. Родные не хотят ее видеть и она должна их понять… Но Анна ничего не понимает.
Она продолжает настаивать на своем, возмущенно кричит и под конец – плачет. Ее, чуть ли не силой, уводят в келию и там, она мечется, словно обезумевшая. Будь проклят этот Реми, будь проклят этот Он! Да за что же ей все это?!
Третий раз наступает, как ему и положено, через три года. Анна проводит пальцами по горящему от боли запястью. "Р" все там же, никуда не делось, хотя все уверяли, что после Пострига, Знак больше не появится. Но он появляется снова и это означает только одно: данный ей Обет не имеет никакой силы. Выходит тогда… Что же тогда?
Она спрашивает о том на исповеди, у Святого Отца. Священник сначала теряется, а затем начинает сам задавать вопросы. О ее родных, о том хотела ли она дать Обет добровольно? Анна отрицает свое желание, объясняет, что ей просто некуда было идти. Родные от нее отказались, а как можно просить помощи у чужих? Как?
Святой Отец ее не перебивает. Только когда она умолкает, он говорит, что Знак Избранницы появляется и у него. Это начальная буква, буква "А". А его собственное имя – Рене. Так может, статься, они и есть Избранные и отмеченные Богом друг для друга? Анна судорожно хватается за прутья решетки. Вот Он, она, наконец, нашла Его и Он теперь поплатиться за все! Она так решила.
…И Она все исполнит!
Джинни молчит
Джинни молчит. На нее это не похоже, от слова "совсем", и он, ее муж, разумеется, знает о том. Или, что вернее, он как раз предпочитает не знать о том. Хотя, может быть – о той? В их доме Чжоу появляется очень редко. Стройная и изящная, в зеленых одеяниях и в золотых украшениях. Гарри разглядывает гостью и всякий раз удивляется. С каждым годом Чжоу делается все красивее и он иногда спрашивает у жены, есть ли у женщин-волшебниц какой-нибудь особый магический секрет?
Вместо ответа Джинни краснеет, а Чжоу смотрит на нее и на него и – заливается смехом. Она уверена, что Гарри ни о чем не знает и уж, подавно, не о чем не догадывается. Наивная Чжоу! Джинни же продолжает молчать. Это, наверное, самое лучшее, что она может сделать, но Гарри это не нравится. Он предпочел бы чуть больше доверия с ее стороны, тогда как Джинни уверена, что со своей личной проблемой она справиться сама. Как будто это возможно, справиться со своим соулмейтом?!
Гарри отворачивается к окну. Сейчас ему неприятно смотреть на Чжоу, да и на Джинни – он тоже смотреть не хочет. Его жена выглядит просто жалко: она то краснеет, то бледнеет и явно не знает, что сказать. Впрочем, на ее месте, Гарри чувствовал бы себя не лучше. По счастью, его соулмейт в их доме не появляется. По счастью?..
Гарри вдруг вспоминает бледное лицо своего соулмейта и его глаза, растерянные и почти испуганные. Драко Малфой явно не ожидал этой встречи, случайной встречи, после стольких то лет! Гарри чувствует, что при мысли о нем, он начинает краснеть, ну, совсем, как Джинни. А Джинни… Джинни молчит.
Имена
…Ее дочь зовут Розой. Сама Гермиона предпочла бы дать ей другое имя. Но Рон! Рон настоял именно на нем и она с ним согласилась. Наверное, потому, что тогда ей было очень жаль его и, наверное, потому, что она полагала, что так будет правильно. Ведь самое меньшее, что Рон мог сделать для Розы Беккет, своего погибшего соулмейта, с которой он при жизни даже словом не перемолвился – это назвать ее именем свою дочь.
Роза Беккет… Она погибла во время сражения с Темным Лордом. Маленькая, щуплая девушка, с невыразительным круглым лицом и с двумя смешными косичками, тонкими как крысиные хвостики. Гермиона совершенно не помнила ее. В тот день, она вместе с Роном стояла возле погибших, смотрела на них и вспоминала, что вот с ним или с ней, она сталкивалась и разговаривала в библиотеке или в столовой. Но Розу Беккет она нигде не видела. Вернее, она просто ее не замечала. Как и Рон…
Рон! Он стоял бледный, совершенно потерянный и сжимал ей руку.
– Гермиона, – бормотал он. – Пожалуйста, Гермиона. Ты видишь?
Разумеется, она видела. На запястье у погибшей Розы Беккет четко выступал рисунок – дом с треугольной крышей. Такой же дом был на запястье и у Рона. А вот у нее…
Гермиона закрывает глаза и переводит дыхание. Сердце колотится где-то в горле, по спине пробегает дрожь. Интересно, а Рон знает хоть что-нибудь о ее соулмейте? Она ничего ему не говорила, но тем не менее… Гермиона разглядывает свой знак на запястье.
Глаз, тусклый, с посиневшими краями, уже почти исчезнувший. Ее соулмейт тоже мертв. Он погиб, как и Роза Беккет, во время боя за Хогвартс. Вот только сражался он не бок о бок с ними, а был против них – на стороне Темного Лорда. И все же… Ну, почему, почему судьба, боги и магия – оказались так несправедливы? Почему они не оставили ей даже имени?!
…Его имени?