До конца дня, я ждал, что обладатель крышки объявится сам. Код, как вы, наверное, знаете, можно проверить на сайте, заполнив соответствующую форму. Но в тот день, никто не обратился в центр выдачи призов, не придя лично, не по телефону, никаким другим способом.
Утром следующего дня, сразу после телефонного разговора с вашим отцом, и до 17:00, я лично пробовал связаться с Егором по телефону, но безрезультатно, хотя в районе одиннадцати утра, абонент, на очень не продолжительный срок, где-то, не более минуты, появлялся в сети… – Алекс, несколько раз кивнул головой. – После чего, снова оказался «вне зоны действия», и с тех пор в сеть не выходил, иначе бы я получил соответствующее смс-уведомление.
Сразу, после последней, безуспешной попытки, дозвониться до него, я связался по телефону с вашим отцом и поставил его в известность о том, что установить контакт, с правообладателем на получение главного приз акции, не представляется возможным. – Иван замолчал.
– Хорошо, Иван Сергеевич – вступил Алекс. – А насколько можно доверять этой девушке-промоутеру, и тому, что она говорит, как, кстати, её имя? –
– Дарья. Дарья Новосёлова – ответил Иван.
– И где она живёт? -
– По месту регистрации – в деревне Климцево, Галического района Костромской области. Сейчас фактически проживает в Москве на Ясном проезде в квартире своей матери. –
– Так, на сколько?.. -
В том, то и дело, что не знаю на сколько. –
– То есть – это не ваш человек? –
– Да. У меня нет доверенных людей из числа персонала этого уровня. –
– Получается, вы рисковали? -
– Получается так. –
– И у вас были причины для этого? –
– Нельзя сказать, что я вынужден был поступить именно так. Но, тогда мне казалось, что это наиболее эффективный и безопасный способ выполнения поставленной задачи. –
– Безопасный? Существовала какая-то опасность, угрожающая успешному проведению данного мероприятия? –
– Опасность? Да. Была опасность потерять время. Я должен был сообщить мистеру Ноузэлу предварительные результаты выполнения задания, уже утром следующего дня, после того как получил бутылку. Передача материальных ценностей в соответствии с инструкцией, от генерального директора до промоутера, процесс довольно длительный, сопровождаемый подписанием соответствующих документов, как то: актов приёма и сдачи материальных ценностей и прочее. Материально-ответственные лица, на некоторых уровнях, не имеют заместителей по штатному расписанию, так что если, такого сотрудника не окажется на месте, будет, например, в отпуске, на больничном и тому подобное, то проблема будет даже не в том, что некому будет подписать документы, а в том, что процесс передачи остановится. -
– И у вас постоянно происходят такие задержки? – удивился Алекс.
– Нет. У таких материально-ответственных лиц существуют неофициальные заместители, которые на время отсутствия своего начальника, берут на себя добровольную ответственность, исполняя его обязанности, что называется «на честном слове», но в данном случае, думаю, вряд ли кто-нибудь из них отважился бы на это, учитывая высокую стоимость предмета передачи, и как следствие, такую же степень ответственности.
И ещё – Иван замялся, – мне, всё таки хотелось, чтобы, как можно меньше людей было посвящено в это дело. –
– Всё-таки, вы опасались чего-то ещё? Вы не доверяете, кому-то из своих подчинённых? Кому? –
– Я не могу безосновательно подозревать и обвинять кого-то. Это будет навет. –
– Навет? – Алекс поднял брови.
– Клевета – перевёл Иван значение этого слова с русского на русский. -
– Понимаю. Хорошо. Давайте назовём это недоверием на почве личной неприязни или интуицией, тем более, что дальше меня это не уйдёт – Алекс покосился на водителя.
Иван отрицательно помотал головой, давая понять, что не сомневается в своём водителе, с которым, бок обок, проработал вот уже пятнадцать лет.
– И кто этот человек, которого вы бы не хотели видеть в кругу посвящённых в это дело? –
– Руководитель департамента рекламных проектов – Самсонов– вздохнул Иван.
– Да. Я слышал про него, но ничего компрометирующего – ответил Алекс.
– «Царь далеко – Бог высоко» – подумал про себя Иван.
– Хорошо. В целом картина ясная – после недолгой паузы продолжил Алекс. – Тогда едем сразу в Переславль-Залесский. –
– В Переславль-Залесский? А как же гостиница? Я полагал… –
– Вся проблема случилась из-за того, что вы очень старались сэкономить время, а теперь вдруг решили разбрасываться им? – улыбнулся в ответ Алекс.
Иван непроизвольно улыбнулся. Ему начинал нравиться этот человек. Может быть потому, что от него исходила та спокойная уверенностью, которую Иван не испытывал уже последние несколько лет.
– Боюсь, Женя, в ближайшие дни у нас будет много работы – обратился Иван к водителю.
– Ничего, Иван Сергеевич. Не в первый раз – обменялся тот взглядом со своим «шефом» через зеркало заднего вида.
Глядя в окно, Иван думал, что всё-таки, слукавил, и не сказал всей правды Алексу.
– Фатальная ошибка, заключалась в том, что вчера утром, когда неожиданно Ноузэл старший позвонил сам, я растерялся. Надо было докладывать, хоть что-то, а ничего не было. Потому, что у меня, как у разгильдяя-первоклассника, вылетела вся эта «кухня» из башки. -
– Вместо этого я не придумал ничего лучше, чем банально наврать, что связь с этим, Егором, уже установлена, в надежде на то, что сразу после разговора с «центром», удастся связаться с ним и эта спасительная ложь трансформируется во всепобеждающую правду. Но не могло произойти того, что не может произойти никогда. И я об этом забыл. И так маленькая ложь, как снежный комок, намотала на себя кучу других «косяков» превратившись в огромный ком. -
– Хотя с другой стороны, скажи я тогда, что процесс связи идёт и всё такое, неизвестно, насколько бы растянулась вся эта резина, и возможно, чем дальше она бы тянулась, тем сложнее было бы, что-то сделать. Но в этом случае на мне не было бы конкретной вины, кроме той, что «типа» не могу наладить оперативную работу, но на то существуют «отмазки» «типа» человеческого фактора и обстоятельств. Вот и думай, что хорошо, что плохо? Что лучше, правда или ложь? -
– Да. Но тогда бы не разгорелся весь этот «пожар» и Алекс бы не прилетел в Россию, хотя ещё неизвестно, можно ли уже что-то сделать, но, по крайней мере, по «горячим» следам решить проблему, шансов явно должно быть больше. -
– А может, парень, «тупо» «забухал» и вся эта «каша», заваренная Ноузэлом старшим, не стоит выеденного яйца. -
– Алекс, конечно, сопоставив, всё то, что я ему сейчас рассказал, не мог не сообразить, что вчера утром я обманул его отца, но не заострил на этом внимание. Почему? Иван взглянул на него. -
Алекс, словно читая его мысли, положил ладонь Ивану на локоть.
– Не переживайте, Иван. Всякое тайное станет явным. Кажется, так написано в Библии? –
– Приблизительно – покивал головой Иван.
Чёрная «А6», заложив плавную долгую глиссаду по бетонной дуге эстакады, что выводила с Ленинградки на МКАД восточного направления, «встала на шасси» и поплыл в сторону Ярославского шоссе.
2
– Да-ша. Ко-тик. Вставай. – Анна нагнулась над спящей дочерью и выполнила свой традиционный ритуал, убив этим сразу двух зайцев – разбудила дочь и помолодела.
– Мамуля, темно же ещё – пробормотал котик и, перевернув подушку, снова засопел.
– Вставай, вставай, когда светло будет, можно будет уже никуда не ехать. –
Дашка вытянула руки вперёд, как будто схватилась за невидимые поручни, и рывком села в кровати. Не открывая глаз и не опуская рук, свесила подбородок на грудь, продолжая спать.
Однако когда Анна вышла из ванной, Дашка уже сидела на кухне, в серых спортивных штанах, в футболке и пила чай.
Анна, поцеловала дочь в макушку, подставила чашку под кофеварку, и подошла к окну.
– Мам, чего там с погодой? –
– Сыро. Но дождя вроде нет. Туман – земли не видать. Посмотри. –
– Я уже посмотрела – соврала Дашка. – И как же мы поедем в такую погоду? -
– За свою жизнь, я, пять раз ездила в Климцево в ураган, три раза в наводнение, и один раз во время землетрясения. Так, что как-нибудь доедем. –
Отойдя от окна, взяла кружку с кофе и добавила. – Наверное, когда будет второе пришествие, оно застанет меня по дороге в деревню. –
– Ну, ты наговоришь сейчас – усмехнулась Дашка.
Покончив с завтраком, девушки начали собираться в дорогу. –
– В этот раз всё уместилось в две сумки – кивнула Анна на два огромных баула, стоящих у двери, выходя из комнаты в строгом бежевом костюме. – Одну тебе, одну мне. –
– Не базар, мамуля – согласилась Дашка, напяливая кроссовки.
Анна одёрнула юбку, заканчивающуюся, чуть выше колен.
Дашка с улыбкой посмотрела на мать. – Ну, на работу понятно, а в дорогу-то? Или у тебя жених в деревне завёлся? –
– Я, между прочим, всегда так езжу – ответила Анна, просовывая аккуратную лодыжку в туфлю на высоком каблуке, помогая себе обувной ложкой.
– Да? – засомневалась, Дашка. – Действительно. Как-то не обращала внимания. –
Анна приложила ладонь ко лбу дочери и улыбнулась.
– А! Забыла – воскликнула Дашка и на пятках посеменила в направление туалета.
– Ладно, закроешь всё. Я пошла. – Анна двумя руками схватилась за ручки сумки и волоком потащила её за дверь.
Распахнув на улицу подъездную дверь ногой, держа в руке баул, Дашка увидела свою мать, стоящую боком на лестнице, согнувшись «в три погибели», которая держась двумя руками за ручки, тянула сумку вниз со ступеньки на ступеньку. Поравнявшись с матерью, Дашка, свободной рукой подхватила вторую сумку и, не замедляя шага, подошла к багажнику машины. – Открывайте, мадам. –
Анна выпрямилась, и, оглядевшись кругом, победоносно отряхнула ладони.
Через минуту красный «Лексус» вырулил из двора. Подъезжая к проезжей части по центру дороги, остановился, пытаясь разъехаться со встречным автомобилем, как назло, непонятно как, оказавшийся в этот ранний час на пустынной улице, за рулём которого, мордатый мужик, жестом приказал освободить его полосу. Анна, занервничав, и ругаясь про себя, попыталась отъехать назад.
Мужик увидел, как стекло пассажирского сидения плавно опустилось, и высокая блондинка в светло-сером спортивном костюме, и в бейсболке козырьком назад, спиной высунулась по пояс из окна, заложила пальцы в рот и троекратным молодецким посвистом взорвала рассветную тишину. Мужик, вытянув лицо, резко сдал назад и уехал совсем.
– Так бы сразу – воспряла духом Анна. – Накупят прав… -
Дашка устроилась на сидении досыпать, и дальше ехали без приключений.
«Лексус», скользя в тумане по блестящему влажному асфальту, пересёк МКАД, и когда за окном остались Мытищи, Дашка проснулась.
– Чего так мало поспала? – озаботилась Анна.
– Сон дурацкий приснился – нахмурилась, Дашка.
– Сны – это язык, на котором разговаривает с нами Господь. –
– Это откуда, мамуль? –
– Из «Алхимика» кажется. –
– Интересно? –
– Так… Поучительно. –
Дашка вздохнула – Вроде проясняется? –
Анна пожала плечами.
– Скатертью, скатертью, дальний путь стелется… – пропела Дарья.
– Дурацкая песня. –
– У тебя, мамуль, все песни дурацкие, или только те которые я пою? -
– Не обижайся – улыбнулась Анна дочери – Ну, что хорошего в словах: «Если мы обидели кого-то зря, календарь закроет этот лист. К новым приключениям спешим друзья. Эй, прибавь-ка ходу машинист»? Обидели кого-то зря, ну и ладно – очередное приключение. Давай машинист, к следующим – ещё кого-нибудь обидим. Время всё спишет. Очень хорошая поучительная детская песенка.
– Ну, мамулечка, этак и Библию переиначить можно –
– Нет. Библию трудно. –
– Почему? –
– Она в основном короткими предложениями написана – «И он давал им вино и хлеб. И они ели». Чего же тут переиначишь? –
– Ну-у… – задумалась Дашка. – Пьянствовали. Это не хорошо. –
– В те времена, вином называли виноградный сок. А алкогольный напиток, на основе забродившего виноградного сока, называли «плохим вином». –
– Мамулечка. Ты бываешь когда-нибудь не права? –
– С удовольствием бы, дочка. Возможности нет. Хороший редактор, должен спать с красным карандашом. –
– С помадой чтоль? – поддразнила мать, Дашка.
Анна улыбнулась и поправила Дашкин головной убор.
– Редактор относится к любому тексту по принципу – «не читал, но осуждаю». Ты не представляешь, сколько за свою жизнь, пришлось «перелопатить» экзерсисов, написанных к тому же, с орфографическими, синтаксическим, стилистическими и прочими ошибками. И каждый же себя гением считает, мастером изящной словесности. Попробуй, исправить чего-нибудь. Как один преподаватель у нас в «универе» говорил: «С союзом «и» распроститься не могут». А уж когда говорить начнут… – Анна махнула рукой.
– Да. Правильно говорить-то бы, неплохо научиться – согласилась Дашка.
– Чтобы научиться хорошо говорить, надо, сначала, научиться «хорошо» молчать. -
– Это, мамуля, пар-р-радокс – вывернула Дашка.
Анна покосилась на дочь, подняв подбородок вверх и опустив кончики губ, оценив лексику дочери, пополняющуюся новыми терминами.
– Да, да, мамуля. Твои лекции не проходят даром. –
– От чего же парадокс? Безграмотная устная речь это – неотредактированные мысли. Чтобы научиться редактировать их с ходу, первое время придётся их записывать. Уже когда начнёшь писать, то увидишь, сколько в них мусора, несогласованности, избыточных уточнений, хронологических несовпадений и ещё много-много чего ненужного. Всё то, что мы не замечаем в разговоре. Упражняясь, таким образом, ты начнёшь привыкать, изначально думать грамотно. Поэтому среди журналистов существует такая поговорка: Хорошо пишет тот, кто хорошо думает. А чтобы человеку хорошо думалось, его не должно ничего отвлекать. –
– Ну, вот тут ты, мамулечка, не права. Я когда дрова пилю или землю копаю, мне лучше всего думается. –
– Возражение принимается. С оговоркой, что в это время, ты не сможешь записывать свои мудрые мысли. –
– Зато я могу их запомнить, и потом записать и отредактировать. –
– Принято без оговорок! Но попробуй думать хорошо, в то время, когда ты с кем-нибудь разговариваешь.-
– Да. Пожалуй, не получится – согласилась Дашка.
– Поэтому – продолжила Анна. – Ничего не отвлекает так, как бестолковая болтовня. Отсюда следует, что для того чтобы хорошо думать, надо поменьше болтать, то есть «хорошо» молчать и побольше читать.
Вот и получается: кто хорошо молчит, тот хорошо думает. Кто хорошо думает – хорошо пишет. А кто хорошо пишет, тот хорошо говорит. Вот, собственно с чего начали, к тому и пришли: чтобы хорошо говорить, надо уметь молчать. Никакого парадокса. –
– Да, мамуля. Как говорит наш директор: «Ни рубля, ни топора, рубь должен и всё правильно». -
Анна улыбнулась. – Этот анекдот, дочка, – софистика, «интеллектуальное мошенничество». –
– Получается говорить, – размыслила Дашка – это как в шахматы играть. Прежде чем, что-то сказать, надо подумать, чего ты хочешь этим добиться, и не съедят ли тебя после этого. –
– Отличное сравнение – улыбнулась Анна. – А кстати, знаешь, кто больше всех писал, до того, как появились мобильные телефоны, ну… кроме тех, конечно, кто вынужден был заниматься этим по роду службы? –
– Кто? –
– Деревенские жители. –
– И чего они писали? –
– Письма. Люди, живущие в городе, общались в основном по телефону или встречались, благо в городе это не проблема. А, когда я маленькая была, у нас ближайший телефон был в Пронине.
Вот все и писали письма. Родственникам, друзьям, знакомым, живущим в других городах, деревнях и сёлах. Поэтому, сейчас любого деревенского старика или бабку, приятнее слушать, чем продвинутого «масквича» увешанного мобильными телефонами и планшетами. –
Так, за разговорами проехали Пушкино, повороты на Радонеж и Сергиев-Посад.
– А ты чего сейчас читаешь? – спросила Дашка.
– Тень ветра. Карлоса Сафона. –
– Небось замудрёное чего-нибудь? Ну, всё равно. Дай, почитаю чтоль. Всё равно делать нечего. –
– Она, дочь, на испанском – как бы извиняясь, сообщила Анна.
Дашка махнула рукой. – Скорей бы к бабушке… –
3
Егор проснулся в полумраке, сидя на чём-то мягком. Увидел перед собой запотевшее стекло и долго не мог «спросони» понять, где находится, и как оказался в этом месте. Пахло пластиком и кожей. Поводил рукой, ощупывая темноту. Наткнулся слева на, что-то круглое и сразу вспомнил.
Вчера, ехал на поезде, без остановки, до самого Ярославля. Уже начало вечереть, когда поезд прибыл на какой-то большой сортировочный узел, и остановился. Спрыгнул на землю и пошёл просто, для того чтобы размяться. Его качало из стороны в сторону, и в соответствии с законами физики, тянуло вперёд по ходу движения поезда. Бродя между разношёрстными товарными составами, вышел к какому-то вокзалу. Издали увидел полицейский патруль и решил не попадаться ему на глаза. Паспорт остался дома, в рюкзаке. Пошёл в другую сторону. Дошёл до какого-то ободранного двухэтажного здания красного кирпича, сложенного, видимо, ещё до революции. У входа курили работяги, в телогрейках. Егор поздоровался. Один из мужиков, молча протянул сигарету. – Не спасибо. Мне бы попить?– поблагодарил, Егор за такое проявление гостеприимства.
Мужики с удивлением рассматривали его.
– Вроде не бомж – сказал один другому.
– Ты, друг, откуда такой будешь? – обратился один из них к Егору.
– Из Москвы -
– В бегах? –
– Ага -
– Чего натворил? –
– Ничего. Забухал просто. Жена выгнала. Вот сам не знаю, как здесь оказался – отчаянно соврал Егор, сам удивляясь, к чему приплёл какую-то жену.
– А-а. Ну, это нормально – обрадовались мужики. – Пойдём тогда чайку попьём.
Егор понял про себя, что он, на самом деле неплохой психолог. И про жену оказалось очень кстати. В результате, мужики заботливо напоили его чаем с сахаром, в одной из комнатушек этого вертепа. Егор с жадностью проглотил угощение в виде чёрного хлеба с салом и солёным огурцом. В тот, момент, Егор решил, что, организует дома постоянный запас этих жизненно важных продуктов питания.
Однако после хорошего ужина расслабиться не удалось. Вечера уже становились холодными, и в своей жилетке, Егор начинал заметно дрожать.
– Дядечки, а у вас телогрейки лишней не найдётся? – без обиняков спросил он, ибо холод, как и голод, показался ему, в этот момент, той же родственницей.
– Да есть, конечно. Да они же у нас, сам понимаешь, казённые. Отчитываемся мы за них – ответили дядечки хором.
Егор достал из заднего кармана всё что было. Увы, не хватило бы даже на шапку. Он опустил молнию жилетки вниз и раскрыл полы, демонстрируя подкладку – Меняемся? –
Мужики подошли, и стали ощупывать дутые части стеганого, обмундирования.
– Вещь фирменная – резюмировал один из них, рассматривая, вышитый гладью треугольник, сформированный из трёх полосок, по убывающей – Годится! –
– И куда ты теперь, на ночь глядя, без денег, без всего? – поинтересовались мужики, когда Егор, поблагодарив их за хлеб-соль и застегнув телогрейку на все пуговицы, собрался, уже было откланяться.
– Не знаю. -
–Ты вот, что паря. Туточи, на седьмом пути, состав с грузовиками стоит – мужик подошёл к окну и протянул жёлтый указательный палец – Видишь? В-о-о-на. -
– Вижу – кивнул Егор.
– Залезай, в который открытый будет. Они почти все открытые. Всяко лучше, чем по улице-то околачиваться. Да и теплее. Но и это ещё не всё. Завтра до обеда, этот состав в Галич пойдет, и ты на ём тоже, стало быть, поезжай. -
– Куда? – испугался Егор.
– Да ты погоди, паря. Не перебивай. –
– Он, ентот, состав, мимо Пронина ехать будет, тут–то ты в оба гляди. Как почуешь, что скорость снижается, а он там завсегда в одном месте приостанавливается, ты, значит, и сходи с него. –
– С кого? –
– С поезда. С кого? –
– Ага – кивнул снова Егор.
– Там в Пронино, церковь есть. Найдешь. Там, не далеко всё. Спросишь отца Тихона. Душевнейшей теплоты человек. Он завсегда нашего брата привечает. У нас кто из мужиков иной раз в «штопор войдёт», и собственным ходом назад возвратиться не может, завсегда к нему едут. Он их там отпаивает травками всякими, и,… в общем, к нему тебе надо. –
– Да не. Я уж обошёлся давно – запротестовал Егор.
– Да не про то разговор, садовая голова. Хороший человек, он для всякого хорош. Ты расскажи ему, чего с тобой приключилось, он тебе скажет, как тебе лучше поступить будет. И денег даст и накормит и напоит. В общем, у нас многие к нему ездят. Понял? –
– Нам, конечно не жалко, ты бы мог и здесь переночевать, но толку-то? Ну, ночь переночуешь, другую, а делать-то всё равно чего-то надо. Да, тем более поезд ентот в аккурат туда и идёт. Короче, сам Бог велит. Понимаешь? -
Егор кивнул. – Всё равно вариантов нет. -
– Ну, прощевай тогда – мужики по очереди попрощались с Егором за руку, и он пошёл искать открытый грузовик…
Егор, улыбнулся, вспомнив события вчерашнего вечера, и открыл дверь. Из туманного полумрака, пахнуло углём и всеми запахами железной дороги. Моросило. Егор потрогал рукава телогрейки и улыбнулся. Жилетку было немного жаль, но в данной ситуации это была, более чем, выгодная сделка. Егор выскочил из кабины в предрассветную «пенумбру».3
Хотя, вокруг никого не было, отбежал за столб. В этот момент, по громкой связи женский голос прокричал, что-то непонятное и, через несколько секунд, состав лязгнул всеми вагонами по цепочке. В полной тишине всё это было так неожиданно, что Егор растерялся. Надо было решать. Состав дёрнулся и плавно пошёл вперёд. Застёгивая ширинку на бегу, Егор догнал свой уезжающий грузовик и на ходу запрыгнул на платформу. Подойдя к кабине и встав на ступеньку, протер рукавом одно окно, потом повторил с другой стороны. Подумал, залез на передний бампер и вытер «лобовуху». Когда снова устроился в кабине, удивился своим мыслям – До чего же хорошо! –
Ему на самом деле стало как-то тепло и спокойно. Дом, институт, футбол – всё это показалось, Егору, обрывками чей-то чужой жизни. Он нажал на клаксон и тот, как ни странно, отозвался. Тогда, дал три долгих гудка, как будто бы, уходя в далёкое плавание, надолго прощался со всем и всеми кто оставался на берегу прошлой жизни. А может быть и навсегда.
И всё-таки на какое-то мгновение, ему стало страшно. Он испугался, что проедет Пронино, ведь он не знал, сколько времени до него ехать, сколько километров, и как оно выглядит. И тогда получится, как в популярной в прошлом веке песне «Паромщик», которую очень любила слушать бабушка – «Ты покинул берег свой родной, а к другому так и не пристал». Но это было только мгновение. Он почему-то был твёрдо уверен, что обязательно узнает Пронино.
4
– Слышь, Руслан. Просыпайся – толкнул приятеля «кожан» выглядывая, что-то на экране планшета.
Через несколько минут «Х5», переваливаясь по ухабам и лужам лесной дороги, вывернул на шоссе. Вчера, утомившись пятичасовым переездом от Москвы до Сергиев Посада, и из последних сил доехав до Переславля-Залесского, Руслан принял решение передохнуть.
Подельники заехали в близлежащий лес и, перекусив, тем, что удалось купить в местном придорожном круглосуточном «супермаркете», посовещавшись, решили, что их «жертва» теперь никуда не денется и можно немного вздремнуть.
Однако проспали до рассвета и теперь, мчались по пустынному шоссе в сторону Ярославля.
Уже через пару часов, найдя по сигналу маячка место, где должен был находиться Егор, Гордей, Руслан и их предводитель, обойдя кругом двухэтажное кирпичное здание, остановились у обшарпаной двери. «Кожан» кивком дал понять Гордею, чтобы тот встал под окно. Руслан пошёл и остался с противоположной стороны здания. Собравшись с духом, засунув руку в карман кожаной куртки, ощупывая рукоятку «Беретты», «кожаный» открыл дверь и перешагнул за порог. Бесшумно ступая, прошёл к лестнице, и, остановившись, прислушался.
Из-за одной из дверей коридора с облупившимися стенами, слышалось бормотание радио. Подойдя к двери, «кожан», снова прислушался и через несколько секунд стукнул по ней костяшками кулака.
– Открыто! – раздался голос изнутри.
«Кожаный» рывком открыл дверь и вошёл внутрь.
– Пацан где? – упавшим голосом спросил он, увидев в лачуге, одного из двух доходяг, в «адидасовском» жилете.
– А ты чьих, такой будешь, чтобы мы перед тобой отчёт держали? – отреагировал один из железнодорожных рабочих.
– Слушай, дядя – недовольно начал «кожан», присаживаясь на табуретку возле стола, покрытого газетами. – Я тебе, не начальство из РЖД. Я выговор объявлять не буду. Я сразу приведу приговор в исполнение – уверенным тоном проговорил он, брезгливо отодвигая от себя по столу, остатки от воблы, стволом «Беретты».
Мужики съёжились и притихли.
– Повторяю вопрос! –
Один из работяг, словно немой, кивая, потыкал пальцем в окно.
– Весьма доходчивое объяснение. Стало быть, там? – проговорил «кожан» указывая пистолетом на окно. – Или может быть тут? – продолжил он допрос, переведя дуло на ответчика.
Тот отрицательно замотал головой. – Нет. Точно не тут – заикаясь, промямлил мужик. – В Пронино он поехал. К отцу Тихону. Ага. –
– Зачем? – удивился бандит.
– А…это мы ему присоветовали. Вот… –
– Сектанты чтоль? –
– Да какое? Самые, что ни на есть православные. –
– У-у! – многозначительно промычал «кожан» – Православные – это хорошо! Ладно, православные – смягчился «кожаный» поднимаясь. – Смотрите. Крепко в вере стойте. Если, что…вернусь – проверю! –
– Не изволь, батюшка, сумлеваться. Как есть, не уроним креста своего – залепетал работяга.
– Ну, ну – с сомнением протянул бандит и вышел из комнаты.
5
– Ви-и-и! – заторопилась с распростёртыми объятиями баба Катя, навстречу дочери и внучке, когда большая чёрная тень, метнувшись из неоткуда, сбила Дашку с ног и, увлекая за собой по ходу движения, повалила в грядку с морковью.
– Пират! Очумел, дармоед! – воскликнула баба Катя, глядя на возню в морковной ботве, сопровождаемую визгами, писками и громким частым дыханием.
– Хорошо, что ещё не выкопала – улыбнулась Анна, целуясь с матерью.
– Ну, вы догадались обе в светлое вырядится – посетовала баба Катя, глядя на улыбающуюся, растрёпанную внучку, которая опираясь на собачью морду двумя руками, пыталась подняться с земли.
Через пять минут всё семейство, переодевшись таким образом, что глава семейства оказалась в нарядном, а младшие наоборот, расселось на кухне, делясь друг с другом последними известиями.
Пират, допускаемый в такие дни в дом, покрутился, обнюхивая и тыкаясь в каждого, и наконец, найдя компромисс, улёгся на полу посередине кухни.
– Как, там, в столице дела? Путина видите? –
– Если только по телевизору. –
– А так? –
– А так, достаточно, того, что он нас всех видит. –
– Так и должно быть. –
– А ты, чего это про президента спросила? Политикой интересоваться стала? –
– Да нет. В Галиче как-то была. Документы на участок переоформляла. Так… люди «ходют», жалуются кругом. Коррупция мол, подорожания, в общем… жизнь тяжёлая. -
– И ты тоже пожаловаться решила? Самому президенту? –
– Я дочка, с сорок первого ни на что, ни кому не жалуюсь. –
– Я знаю. Прости. –
– Сын и дочь, вон к Клавдии приезжали. Маруся сказала, что беженцы с Донбаса в шелках и золоте «ходют». А Валерик, что те деньги, которые на восстановление Донбаса идут, могли бы ей к пенсии прибавить…-
– Ага. А чего же он в прошлом году не приехал к матери, когда у неё труба сломалась. Вот починил бы, и сэкономил бы материнскую пенсию. Но для него это походу слишком мелко, он в геополитических масштабах мыслить привык – не выдержала Дашка.
– Ладно, мам…Я этих беженцев не видела, и тех, кто их видел, тоже не видела, так что ничего сказать не могу. Да я бы и поменьше слушала непроверенные факты. –
– А как их определить, проверенные они или нет? –
Анна улыбнулась. – А ты этому информатору, ручку с бумагой дай и попроси, чтобы изложил всё в письменном виде, подписался и число поставил.
Пират громко гавкнул, как будто подтверждая сказанное. Все рассмеялись. В это время крышка запрыгала на кастрюле.
– Ой, батюшки – баба Катя всплеснула руками.
Женщины вскочили и как опытная сплочённая бригада, заскользили по кухне. Отработанными годами движениями, не сталкиваясь и ничуть не мешая друг другу, стали собирать на стол к обеду.
– А отец Тихон у себя? – спросила Дашка у бабушки, уже, когда вместе мыли посуду после обеда.
– А куда ему деться? Сходи. Вон только этого лоботряса возьми с собой – баба Катя нежно обтёрла собачью морду мокрой рукой.
– А картошку копать? –
Баба Катя улыбнулась – Да выкопала уж всю, дочка. –
– Ну-у! – протянула разочарованно Дашка. – Зачем ты? Тебе же тяжело. –
– Да я бы с тоски здесь померла, если бы не эти картошки-морковки – ответила баба Катя. – Ступай с Богом. Вся жизнь впереди, ещё наработаешься. –
Дашка поцеловала старуху в щёку, сорвала с себя фартук и побежала в дом собираться.
Через пять минут, вышла из дома. Свистнула.
– Пират! –
Из конуры выпрыгнул пёс и завертелся вокруг хозяйки.
Они вышли на улицу, затворив за собой, калитку, и Анна, проводив их взглядом через окно комнаты, легла на большую высокую кровать, закрыла глаза и через мгновенье погрузилась в глубокий сон. Баба Катя тоже прилегла. Слышно было лишь, как тикают часы на стене, да бьётся в оконное стекло муха, видимо, таким образом пытаясь решить какие-то свои проблемы.
6
Состав въехал в какой-то город, но не остановился, а медленно продолжал ехать вперёд. Егор прочитал название – «Нерехта».
– Интересно, есть ли у этого слова какое-нибудь значение? – Он по привычке, сунул руку в задний карман, но поймал себя на мысли, что впервые за последние сутки вспомнил про свой смартфон и про то, что его нет.
– «Кожан» – сука! И спросить не у кого – расстроился Егор.
Где-то, через час, поезд проехал по мосту над широкой рекой. Надо же – Волга, удивился Егор, прочитав название на табличке, прикрученной к столбу. Через несколько минут состав въехал в ещё один город, и остановился на рельсах большого сортировочного узла.
– Вот те раз! «Здоро́ва, Кострома. Здоро́венька» – улыбнулся про себя Егор. – Вот ты какой, северный олень. –
Здесь Егор проторчал почти два часа. Ему очень хотелось есть и пить, но он боялся отойти от своего грузовика. Так и просидел, спрятавшись в кузове, дыша свежим воздухом. Небо немного прояснилось. Днём, всё ещё было достаточно тепло, но Егор не стал снимать телогрейку, а только расстегнул пуговицы. Поезд вновь тронулся. Когда проехал станцию «Судиславль», сердце забилось сильней.
Поезд начал снижать скорость, ещё до того как, миновал станционный указатель «Пронино», но Егор уже чувствовал – это здесь. Он провёл ладонью по двери машины, как будто прощался со своим временным жилищем, и приготовился. Когда поезд почти остановился, Егор спрыгнул в высокую траву и покатился вниз с откоса.
– Хорошая вещь телогрейка – подумал Егор, когда благополучно закончив кувыркаться, поднялся в полный рост и вдохнул пряный запах увядающей травы.