Происки Чёрного древа

– Что? Кто вы? – растерянно пролепетал Чёрное древо и схватился за рукоять кинжала, когда странный человек мёртвой хваткой вцепился в его локоть и потащил за собой, – отпусти! Немедленно!

– Заткнись и слушай, сопляк. Старейшине Иварту выпустили кишки, и если ты не хочешь сдохнуть, как твой старик, то следуй за мной и подчиняйся мне, – хриплым голосом произнёс проводник по имени Торк, с трудом сдерживая приступ кашля, – счастливая жизнь кончилась, сынок.

Последний день своего пребывания на Древней станции Чёрное древо проживал снова и снова. Иногда нарастающая боль прерывала бредовые сновидения молодого человека, а после сильной дозы порошка Сенирель Игер впадал в глубокое забытье. Крохотная доля времени, когда он находился в сознании, уходила лишь на приём пищи и попытки произнести хоть одно внятное слово. Пока Чёрное древо лихорадочно бредил, скулил от боли или тихо спал, одурманенный едкой пылью, юная помощница лекаря неустанно ухаживала за ним, а Зиндар Зоркий глаз, когда удавалось ненадолго освободиться от роли предводителя армии беженцев, спешил проведать покалеченного товарища.

Целые дни и ночи незаметно пролетали для Чёрного древа, опьянённого порошком Сенирель. Игера кормили жидкой кашей, поили горькой от неведомых трав водой, травили едкой пылью, утешали ласковыми речами. Когда молодой человек находился в забытье, лекарь менял потемневшие от крови повязки, а Сенирель обрабатывала жуткие раны целебной мазью. Обездвиженный болью, лишённый возможности видеть и не способный произнести ни одного понятного для окружающих слова Игер всё больше и больше времени проводил во снах. «Увеличенная доза крайне опасна для человеческого тела, но без едкой пыли парень попросту сойдёт с ума от невообразимых мук», – уверял лекарь обеспокоенного Зиндара. Вновь и вновь Чёрное древо проживал свой последний день на Древней станции, пока однажды не очнулся в светлой просторной комнате.

– Мы боялись, что потеряли тебя, друг, – прозвучал поблизости знакомый голос, – ты слишком много времени не приходил в сознание. Все мы переживали за тебя.

– Где я? – прошелестел пересохшими губами Чёрное древо.

– В лазарете города Сердце, – незамедлительно раздался ответ, – ты вернулся героем, Игер.

– Я помню, – заплетающимся языком произнёс молодой человек, – помню бойню, выстрелы, крики, трупы. Много крови. Помню лица. Взрыв. Пустота. Блуждающий. Во тьме. Блуждающий.

– Тише, мой друг, теперь всё хорошо, больше тебе ничто не угрожает, – услышал Игер утешительный голос, – сможешь открыть глаза?

Просторную комнату переполнял ослепительно яркий свет, льющийся из настежь распахнутых окон. Чёрное древо зажмурился, попытался закрыть руками лицо и ужаснулся. Сначала на молодого человека нахлынуло странное неприятное чувство, которое вскоре сменилось непониманием, а в конце Игера охватил страх. Через красную пелену, застелившую глаза, он увидел перемотанную повязками культю. В груди загрохотало сердце. Чёрное древо резко вздрогнул от неожиданности, и наиболее пострадавшая половина его тела отреагировала нестерпимым жжением. После ожесточённой бойни за Осколки Игер остался без кисти и половины предплечья левой руки.

– Тише, тише, тише, – сильная ладонь товарища, сидящего на стуле рядом с кроватью, легла на грудь Чёрного древа, не позволив молодому человеку подняться, – не вставай, прошу тебя, друг, не двигайся. Ты ещё недостаточно окреп.

– Моя рука, – дрожащим голосом произнёс Игер, вытаращив переполненные ужасом глаза, – у меня нет руки. Я лишился руки. Нет. Руки.

– Соболезную, – по размытым очертаниям Чёрному древо удалось узнать Чернисара, который наклонился поближе к покалеченному товарищу, – ты отдал свою руку за спасение десятков, а может и сотней жизней.

– Что со мной случилось? – всхлипнул Игер, не отводя растерянного взгляда от плотно перевязанной культи, – что произошло?

– Говорят, рядом с тобой взорвалась бомба, – Чернисар тяжело вздохнул и пожал плечами, – я понимаю, что ты ошеломлён из-за полученного увечья, но, умоляю, выслушай меня. Той ночью в Осколках погибло много людей, но тебе удалось выжить. И это главное. Стерпев невообразимые муки, ты вернулся домой. Вернулся героем.

– Зараза, – после затянувшейся паузы прошипел Игер и спрятал обрубок левой руки под одеялом, – моё лицо тоже пострадало?

– Скажем так, правая половина осталась прежней, – неловко пошутил Чернисар и добавил, – твой левый глаз налился кровью, но лекари уверяют, что скоро зрение восстановится.

На лице Чёрного древа промелькнула вымученная улыбка. Наступила гнетущая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Игера. Привыкнув к болезненно яркому свету, молодой человек осмотрел расплывающуюся перед глазами комнату лазарета, в которой кроме ещё трёх пустующих кроватей оказался деревянный стол, громоздившийся в дальнем углу высокий шкаф, несколько крепких стульев и железное ведро, стоящее рядом с кроватью Игера. Более мелкие предметы, вроде кувшина с водой, стакана и пары книг на столе молодой человек не смог разглядеть. Зато, обратив внимание на остеклённые окна, выложенные гладкой плиткой стены и покрытый коврами пол, он без всяких сомнений определил, что находится в самом лучшем лазарете города Сердце. Вскоре Игеру пришлось прикрыть глаза, заслезившиеся от сильного зуда.

– Лучше потерять руку и обзавестись новыми шрамами, чем предать свою совесть, – прервал Чернисар затянувшееся молчание, – после Осколков твой путь нельзя считать завершённым, поэтому поправляйся и продолжай сражаться, мой друг.

Чёрное древо слегка приоткрыл глаза и взглянул на товарища, размытая фигура которого поднялась со стула и направилась к двери. Когда Чернисар вышел из комнаты, Чёрное древо провалился в глубокий сон. Раздался взрыв, и Игер вновь оказался посреди внутреннего двора Осколков, однако следов прошедшего сражения между Красными плащами и отрядом наёмников из Обречённых земель он обнаружить не смог, будто ожесточённой бойни и вовсе никогда не случалось. Кругом стоял густой, непроницаемый туман. В воздухе висел дурманящий запах сырости и свежескошенной травы. В полной тишине Чёрное древо лежал на покрытой пеплом земле и смотрел на предрассветное небо.

– Я страшился опоздать, боялся во главе армии прибыть к Осколкам и застать лишь груду мёртвых тел, – Зиндар Зоркий глаз, облачённый в одежды красного цвета, стоял рядом с кроватью и с грустной улыбкой смотрел на Игера, – я до сих пор корю себя за то, что не успел прийти на подмогу раньше, до того, как Потухшие свечи пустили в ход ружья и бомбы.

– Эланрус выжил? – с надеждой спросил Игер, потирая воспалённые после долгого сна глаза. Посовещавшись, местные лекари приняли решение постепенно снижать дозу едкой пыли, чтобы Чёрное древо всё меньше времени проводил в забытье, но и не сходил с ума от боли. «Резкий отказ от порошка Сенирель чреват для молодого человека серьёзными последствиями», – произнёс почтенный гиарх из Лунных копий, по просьбе Зиндара заглянувший осмотреть Игера.

– Благодаря тебе печальный гират пережил проклятую ночь, – с воодушевлением проговорил Зоркий глаз, поправив застёжку плаща в форме капли крови, – уже на рассвете Эланрус вместе с остатками Красных плащей и большей частью бойцов из собранной мною армии выступил к городу Сердце, с намерением опередить слухи и нанести предателям ответный удар.

– О наёмниках тебе сообщил Кодорк? – на мгновение перед глазами Чёрного древа возникло лицо Ледяных перстов, после расставания с которым, казалось, пронеслась незаметно целая вечность, – где мой друг?

– Кодорк рассказал мне о замыслах Потухших свечей и попросту исчез, – Зиндар Зоркий глаз тяжело вздохнул, – ни в городе Сердце, ни за его пределами никто из моих людей не сумел отыскать нашего товарища.

– Жаль, – скорбная гримаса омрачила лицо Чёрного древа, – расскажи мне, что случилось после бойни в Осколках?

– Под покровом ночи печальный гират незаметно подошёл к торговой столице, – заговорил старый охотник, – хранитель Артерии оказался не готов к внезапному возвращению верховного командующего. На мосту завязалась короткая стычка. Эланрус собственными руками убил Двейгана Скорбная весть и сбросил тело предателя в пропасть.

– Что произошло дальше? – Игер слегка приподнялся в кровати. Он вопрошающе смотрел на Зиндара, но видел лишь большое красное пятно.

– Весть о прибытии гирата Красных плащей моментально разлетелась по всей торговой столице, – Зоркий глаз вынул из кармана плаща белый платок и аккуратно промокнул постоянно слезящиеся глаза, – на улицах города Сердце началась неразбериха, переросшая в настоящую бойню. Одни солдаты принялись убивать других. Во время беспорядков погибло больше полусотни человек. В конце концов Эланрус Печальный вместе с верными Алому совету бойцами одержал победу. Красные плащи окружили дом Юдмера Скорбная весть и взяли его под стражу. Скоро над предателем состоится суд.

Из-за неприятного жжения Чёрное древо прикрыл воспалённые глаза и отчётливо увидел трупы солдат и невинных людей, заполонившие узкие улицы торговой столицы, разрушенные баррикады, залитый кровью мост и полуразложившиеся тела, плавающие в мутной зеленоватой жиже в низине пропасти. Едкий запах гари ударил в нос. В горле запершило. Игер откинулся назад на большую мягкую подушку, когда в ушах раздался противный звон, вслед за которым прозвучал оглушительный взрыв. Внезапно нахлынула нестерпимая боль. Скрежетнули зубы Чёрного древа. Распахнулись опухшие глаза, и обеспокоенный взгляд окинул комнату в поисках несуществующей опасности. Выдохнув, молодой человек с мученическим выражением лица принял на кровати сидячее положение и утвердительно кивнул старому охотнику.

– Услышав о возвращении верховного командующего, большая часть заговорщиков поспешила спрятаться, сдаться или сбежать из столицы, – продолжил Зиндар Зоркий глаз, за спиной которого возникли расплывчатые силуэты Яросгера и Мстидара, – сотиор Гиадорк лишился значимой поддержки и вместе с жалкими остатками своих последователей выскользнул из оцепления и покинул город. Надеюсь, следопытам Красных плащей удастся напасть на след предателя.

– Хорошо, – тихо произнёс Чёрное древо и кисло улыбнулся вошедшим в комнату братьям-близнецам. За время отсутствия Игера у Яросгера почти зажила рука, сломанная во время схватки с Ёзганом в кабаке Ярриды.

– Алый совет благодарен тебе за предотвращение захвата власти Юдмером Скорбная весть, – склонив голову, добавил Зиндар Зоркий глаз, – члены совета, знатные граждане, ремесленники и простой люд торговой столицы в долгу перед тобой.

– О благодарности мы поговорить успеем, а пока объясни мне, как тебе удалось собрать целое войско? – испытующий взгляд Чёрного древа сосредоточился на старом охотнике. Яросгер довольно ухмыльнулся и на языке жестов передал своему глухонемому брату слова Игера.

– Пока ты находился в городе Сердце, с помощью Мстидара и наших друзей из глухолесья Ирсуак мне удалось навести порядок в лагере беженцев. Признаю, без жертв не обошлось, находящиеся на грани жизни и смерти люди резали, душили и забивали камнями друг друга ради жалких остатков пищи и свежей воды, но мы положили конец хаосу, – собираясь с мыслями, Зиндар Зоркий глаз выдержал короткую паузу, – народ сплотился вокруг надежды на то, что в городе Сердце есть человек, всей душой желающий их спасти. Мы мучались от голода, страдали от болезней, хоронили трупы, без конца оплакивали погибших, но продолжали верить в тебя. И когда Кодорк показался в лагере беженцев и сообщил роковую весть, многие мужчины и женщины без колебаний последовали за мной к Осколкам.

– Хоть моё зрение и пострадало, но я вижу, что ты облачён в одежды красного цвета, – с нескрываемым удивлением заметил Чёрное древо, – для тебя всё закончилось хорошо?

– Всё только началось, – Зиндар Зоркий глаз кашлянул в кулак, – после того, как армия беженцев разгромила отряд Потухших свечей, а планы сотиора Гиадорка и Скорбной вести рухнули, меня приняли в Алый совет и назначили ответственным за голодающий, лишённый крова народ. Усилиями добровольцев и городской стражи в кратчайшие сроки на месте лагеря возвели из палаток и деревянных бараков целое поселение, в котором Красные плащи следят за порядком, а лекари из Лунных копий заботятся о больных. Я убедил Алый совет расстаться со значительной частью запасов продовольствия в пользу беженцев, но еды всё равно катастрофически не хватает.

– Поправляйся, гроза наёмников, – ухмыльнулся Яросгер, – жду не дождусь, когда ты встанешь на ноги, парень. Каждый вечер в кабаке у Ярриды первую кружку кислого пойла я осушаю во славу Игера Чёрное древо.

– В Помойном районе на каждом углу воспевают твой подвиг, – на лице старого охотника застыла ласковая улыбка, – отдохни, мой мальчик. Боюсь, наш визит утомил тебя.

– Набирайся сил, – Яросгер быстро подскочил к кровати и по-дружески потрепал искалеченного товарища по опалённым волосам, а Мстидар лишь уважительно склонил голову.

– Для Алого совета будет честью принять своего спасителя в зале собраний, – напоследок произнёс Зоркий глаз, – в последнее время у меня слишком много работы, но, обещаю, я постараюсь навещать тебя при любой возможности.

Вместе с братьями-близнецами Зиндар покинул комнату Чёрного древа. Некоторое время Игер прислушивался к удаляющимся шагам товарищей. Оставшись в полном одиночестве, он улёгся поудобнее, закрыл глаза и так глубоко погрузился в омут размышлений, что не заметил, как спустя некоторое время рядом с его кроватью оказался молодой помощник лекаря, пришедший смазать незажившие раны Чёрного древа бальзамом из глиняного горшочка и осмотреть культю. Игер молча наблюдал за действиями ученика лечебных искусств, однако, поспешил отвернуться, когда тот обнажил безобразный обрубок левой руки, тонким ножичком срезав старую повязку, чтобы наложить новую. Исполнив свои обязанности, помощник лекаря попросил Чёрное древо вдохнуть высыпанную на платок уменьшенную дозу порошка Сенирель и ушёл заботиться о других подопечных. Вскоре одурманенный едкой пылью Игер погрузился в глубокий сон.

В лазарете дни тянулись крайне медленно. Сначала у Чёрного древа полностью восстановилось зрение на правом глазу, а с левого постепенно сползла красная пелена. Пламя, обжигающее наиболее пострадавшую от взрыва половину тела, со временем утихло. Каждое малейшее движение перестало сопровождаться болью. Спустя семь дней пребывания в лазарете после сотен провальных попыток под присмотром лекаря и с поддержкой Чернисара Игеру удалось встать на ноги и сделать пару неуверенных шагов. С тех пор Чёрное древо прилагал громадную долю усилий, чтобы, опираясь на присланную Зиндаром деревянную трость, научиться ходить без посторонней помощи. После изматывающих попыток проделать путь от кровати до дальнего угла комнаты молодого человека одолевал сон, который порой длился так долго, что пришедшие проведать своего друга товарищи Игера невольно начинали беспокоиться.

Со временем под воздействием целебных мазей и снадобий самые ужасные раны Чёрного древа затянулись, и лекари перестали накладывать повязки. По началу Игер не мог привыкнуть к виду бледно-красной безобразной культи и от собственных глаз прятал левую руку под одеялом. Часто он ощупывал своё лицо и шею, ощущая подушечками пальцев бугристые узоры шрамов. Дозволенная для употребления доза порошка Сенирель с каждым днём становилась всё меньше и меньше, и Чёрное древо всё сильнее ощущал сильную, будто чувство голода, нехватку едкой пыли и становился всё более раздражительным.

Однажды гират Эланрус Печальный посетил лазарет, чтобы отблагодарить Игера за своё спасение. Верховный командующий пришёл поздней ночью. Он тихо постучался в дверь, вошёл в комнату и присел на стул рядом с кроватью Чёрного древа, опьянённого порошком Сенирель. В темноте молодой человек не сразу узнал в невысоком мужчине со светлыми аккуратно подстриженными волосами и короткой бородой гирата Красных плащей. Некоторое время Эланрус Печальный, не произнося ни слова, изучал Игера сочувственным взглядом. С натужным кряхтением Чёрное древо поднялся и присел на краю кровати, оказавшись лицом к лицу с верховным командующим. Чары едкой пыли совсем недавно успели овладеть телом молодом человека, отчего у него дёргался правый глаз, стучали зубы и дрожал подбородок.

– Орден Красных плащей никогда не забудет о твоём подвиге, – вполголоса заговорил Эланрус Печальный, – отныне ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, и я сделаю всё возможное, чтобы решить любую твою проблему.

– Я желаю лишь мести, – под влиянием порошка Сенирель заплетающимся языком сообщил Чёрное древо, – хочу отомстить страху волчьему.

– О чём ты говоришь? – гират Красных плащей озадаченно нахмурил брови, – Ничего не понимаю.

– Три отрубленные головы у моих ног, – промычал Игер, изо всех сил стараясь не потерять равновесие, – Иморган, Янирган, Энурган. Три головы. Три выстрела. Расплата. За Иварта.

– Прости, парень, но ты бредишь, – Эланрус Печальный поднялся на ноги, – обсудим твою безрассудную просьбу в другой раз. Поправляйся.

Безумный смех Чёрного древа неожиданно пронёсся по всему лазарету. Игер согнулся пополам, потерял равновесие и полетел с кровати лицом вниз, но мгновенно подскочивший гират Красных плащей спас молодого человека от болезненного падения. Из-за двери донеслись шаги разбуженных обитателей лазарета. Помощник лекаря, совершавший ночной обход, бросился бежать к палате Чёрного древа, из которой доносился истерический смех. Эланрус Печальный за шкирку затащил Игера обратно на кровать, широкой ладонью крепко зажал ему рот и не отпускал, пока тот не успокоился. Когда в дверях комнаты появился лекарский ученик, Чёрное древо уже находился в глубоком забытье.

К утру от визита гирата Красных плащей остались только смутные воспоминания, которые казались Игеру всего лишь очередным безумным сном, пока заглянувший после полудня помощник лекаря не рассказал молодому человеку о произошедших поздней ночью событиях. «Неужели я схожу с ума?», – сорвалось с губ Чёрного древа. Ученик лечебных искусств пожал худыми плечами и вышел из комнаты, оставив молодого человека наедине с собственными мыслями.

После полудня в лазарет заглянул Чернисар и принёс раздобытый по просьбе Игера огрызок карандаша с пожелтевшим листом бумаги. Огненная рука помог товарищу подняться с кровати и расположиться за столом. Чёрное древо долго находился в размышлениях, поглаживая подбородок правой рукой, а затем принялся за составление судьбоносного письма. Пока на измятом листе появлялись закорючки тщательно подобранных слов, Чернисар с болью в глазах разглядывал своего друга. Из-за безобразной культи, жутких шрамов и залитого кровью левого глаза Огненной руке казалось, что прошлой осенью он бежал из Ведьминой клетки вместе с совсем другим человеком. Полученные увечья и злоупотребление едкой пылью довели Игера до ужасающей худобы. Его обросшее щетиной лицо осунулось, тонкая кожа приобрела сероватый оттенок, волосы потускнели. Голос друга Огненной руки, искалеченного в бойне за Осколки, с каждым днём становился более глухим и безжизненным. Однако, помимо внешних изменений, особые опасения Чернисару внушала овладевшая Игером раздражительность, порой перетекающая в плохо скрываемую враждебность, будто неведомый гнев, разросшийся внутри Чёрного древа, стремился вырваться наружу.

– Позаботься, чтобы письмо побыстрее достигло Семи топоров, – закончив важное дело, твёрдо произнёс Игер и протянул товарищу исписанный лист бумаги, – только госпожа Элердис Крепкий корень поможет беженцам.

Чернисар помог Чёрному древу добраться до кровати, а после отправился к гирату Эланрусу, который послал предназначенное Весне письмо вместе с доверенным гонцом, состоявшем на службе у Красных плащей. Выполнив просьбу покалеченного друга, Огненная рука решил прогуляться до Подземного рынка. С Яросгером и Мстидаром он встретился в кабаке Ярриды, где пробыл до темноты, опустошая кружки с мерзким пьянящим пойлом, пока порог заведения не перешагнули несколько мужчин в утеплённых мехом кожаных куртках. Суровые на вид незнакомцы заняли два свободных столика и окликнули хозяйку кабака.

– Милая красавица, обслужи утомлённых дорогой гостей, – обратился к Ярриде широкоплечий северянин с ярко-жёлтыми глазами и кровожадной улыбкой, – мои люди желают много пищи и побольше пойла. Поторопись, женщина!

Поздней ночью Чёрное древо стоял у настежь распахнутого окна, вдыхал прохладный воздух и наблюдал, как один за другим зажигаются фонари на улицах торговой столицы, когда в коридоре лазарета неожиданно раздался подозрительный шум. Едва не выломав дверь, Чернисар, Яросгер и Мстидар ворвались в комнату Игера. Чёрное древо тяжело вздохнул и повернулся лицом к товарищам. В темноте он видел лишь три пошатывающихся мужских силуэта, от которых после употребления чрезмерного количества пойла исходила стойкая отвратительная вонь.

– Следопыты из Древней станции прибыли в город Сердце, – жадно хватая ртом воздух, выпалил Чернисар Огненная рука, – разыскивают предателя, убившего трёх старейшин.

– Охотников возглавляет Янирган Волчий страх, – отдышавшись, сообщил Яросгер, с трудом выговаривая слова, – они утверждают, что явились вершить правосудие над Игером Чёрное древо.