Преодолев небольшой мост, который, словно выпущенная из города Сердце стрела, врезался в землю на десятки метров ниже поверхности, отряд оказался в узком потайном проходе, укреплённом деревянными опорами. Через незначительный промежуток времени ползанья по подземному лазу путники наткнулись на толстый деревянный люк, не с первого раза поддавшийся усилиям Тонруса, которому в конце концов пришлось передать масляную лампу Кодорку и плечом выбить последнюю на пути к открытому небу преграду.

Четверо мужчин по очереди выползли на поверхность, жадно вдыхая свежий воздух, пропитанный запахом молодых трав и мокрой земли. Чёрное древо сбросил с ноющих плеч объёмный рюкзак и упал на колени, задрав голову кверху. Пока отряд бродил по подземельям города Сердце, Игеру казалось, что пролетели целые сутки, однако день только близился к вечеру. Громоздкие чёрные тучи густой пеленой заволокли небо и спрятали за собой желанное Солнце. Налетел шаловливый ветер, дёрнув путников за изорванные одежды, с которых сыпались на землю комья подсохшей грязи. Кодорк опустился на колени рядом с товарищем, и Чёрное древо увидел, что лицо Ледяных перстов побледнело так сильно, что родимое пятно над правой бровью коричневого цвета стало выделяться, словно пылающий в полной темноте факел. Тёмно-синие глаза друга, под которыми свисали тёмные мешки, помутнели, будто у заядлого пьяницы, перебравшего с пойлом. Прежняя упрямая решимость во взгляде Кодорка бесследно исчезла.

– Я хорошо себя чувствую, друг, – произнёс Ледяные перста, смахнув со лба прядь заметно потускневших волос, – прошу, не беспокойся.

– Движемся к Осколкам, – посовещавшись с Урхмером, громко объявил Тонрус и навис над Кодорком, – кроме тебя, парень.

– Что? – Кодорк окинул бритоголовых непонимающим взглядом, – Я пойду с вами!

– Нет, друг, – Чёрное древо покачал головой и махнул рукой на величественно возвышающийся неподалёку город, – возвращайся в лагерь беженцев и предупреди Зиндара.

– Нет. Я пойду с вами, – пробормотал Ледяные перста, с трудом поднявшись с колен, – поверьте, я справлюсь. Всегда справлялся.

– Не в этот раз, – не терпящим возражений тоном произнёс бритоголовый Тонрус, – после купания в Проклятом источнике ты и дня не протянешь в пути.

– Храбрый юноша, – мягким жалеющим голосом заговорил Урхмер Заслон, – прошу, не изображай из себя героя, сынок. Сейчас тебе необходим достойный отдых, а не бегство за приговорённым к смерти гиратом.

– Игер? – опустошённый взгляд Кодорка замер на Чёрном древе.

– Возвращайся в лагерь и предупреди Зиндара, – хладнокровно повторил Игер, с сочувствием посмотрев в воспалённые после бессонной ночи глаза товарища, – возвращайся в лагерь, друг.

Перед расставанием Чёрное древо крепко обнял Ледяные перста. Горький ком подступил к горлу Игера, и острые иглы разом впились в щемящее сердце. «Увидимся», – Кодорк стоял слегка пошатываясь, безуспешно скрывая навалившуюся слабость. «Непременно», – Чёрное древо хлопнул товарища по плечу. Чтобы скрыть разом нахлынувшие эмоции, Игер до крови прикусил язык, и Кодорк поступил также. С неба обрушился мощный ливень, стерев с утомлённых лиц путников грязь, пот и кровь. Бритоголовые спрятали потухшие лампы в земляной проход и захлопнули замаскированный от посторонних глаз деревянный люк. Тонрус пожелал удачи Ледяным перстам, закинул брошенный Чёрным древом рюкзак за спину и уверенным шагом направился на северо-запад. Игер и Урхмер поспешили за ним, а Кодорк, проводив товарищей тоскливым взглядом, побрёл в сторону города Сердце.

Ближе к закату, когда подтопивший округу ливень лишился прежней мощи, превратившись в слабенький моросящий дождь, отряд устроил привал на продолговатой поляне, по кругу огороженной густыми кустарниками. Чудом отыскав поблизости несколько сухих веток, путники с немалым усердием разожгли крохотный костёр и вдоволь наелись безвкусных сухарей из предоставленных госпожой Мёргдис припасов. После скромного ужина Урхмер и Игер свалились спать, беспрекословно доверив Тонрусу свои жизни. В полночь Заслон сменил бритоголового товарища, а ближе к рассвету уступил пост Чёрному древу.

До наступления рассвета продрогший до костей Игер разбудил соратников, и отряд, наскоро подкрепившись размокшими сухарями, отправился в путь. Впереди за пустынной равниной раскинулись Затопленные холмы, представляющие собой скопище огромных земляных бугров, в низменностях между которыми стояла затхлая вода жёлто-зелёного цвета. На подходе к возвышенностям путники почувствовали дурманящий гнилостный запах.

– Чтобы сократить путь к Осколкам, придётся немного подышать местными ароматами, – произнёс Тонрус, прикрыв рот и нос широкой ладонью.

К зловонию Чёрное древо привык довольно быстро, однако его сильно раздражали постоянные подъёмы на заросшие колючими травами холмы и последующие спуски в мутную воду, глубина которой местами доходила до груди. Иногда отряд натыкался на плотный строй влаголюбивых кустарников, заполонивших берег, которые нередко приходилось обходить со стороны, отчего пролегающий через Затопленные холмы путь становился в разы длиннее.

Двигаться по пояс в пахнущей гниющими растениями воде оказалось для Чёрного древа нешуточным испытанием. С каждым новым шагом он натыкался на нечто скользкое, острое или подозрительно мягкое. «Шагай смелей, Игер. Здесь только камни, корни, водоросли и тела утопленников», – подбадривал молодого соратника Урхмер Заслон.

– Куда мы движемся? – спросил Чёрное древо, когда отряд взобрался на вершину очередного холма и остановился на короткий привал. Раздевшись догола, путники тщательно выжимали насквозь промокшую одежду.

– К Осколкам, – невозмутимо произнёс Тонрус, потрогав кончиками пальцев нанесённую полутрупом рану. Тёмно-красная борозда, протянувшаяся от правого виска до края губ, покрылась коркой засохшей крови.

– Что за Осколки? – не унимался Игер. Стуча зубами и дрожа при каждом порыве ветра, он выжимал подаренную госпожой Элердис Крепкий корень безрукавку, на плече которой после схватки с порождениями Проклятого источника появилась огромная дыра.

– Разрушенная крепость, – вступил в разговор Урхмер Заслон, – раньше, во времена моей молодости, Осколки назывались совсем по-другому и полностью принадлежали ордену Надёжной руки. Иной раз кажется, что в мире ничего не меняется, парень, но прославленные солдаты в сатанитовой броне бесследно исчезли, а одно из их укреплений превратилось в жалкие Осколки.

– Время беспощадно, – заключил Тонрус, натянув штаны, рубаху и кожаную куртку. На пояс он повесил дубинку с железным набалдашником, обнаруженную в мешке вместе со старым кинжалом, который Урхмер сразу присвоил себе. Чёрное древо остался безоружным.

К позднему вечеру отряд миновал Затопленные холмы и вплоть до наступления темноты шёл по унылой равнине. На ночлег путники остановились посреди открытого поля, разожгли костёр и сварили в небольшом закопченном котелке кашу из нескольких перемешанных между собой круп. «Мёргдис заботливей, чем моя мать», – в шутку сказал Тонрус, поднеся ко рту кончик ножа с дымящимся кушаньем.

– Надеюсь, мы застанем Эланруса Печального в Осколках, – произнёс Урхмер. Заслон за обе щеки уплетал кашу, поглядывая на сверкающие между тучами искорки далёких звёзд.

– Осведомители в мельчайших подробностях передали Туругеру маршрут, по которому отряд Красных плащей должен вернуться в город, – бритоголовый Тонрус пожал плечами, – если Потухшие свечи не опередили нас, то шанс застать Эланруса неподалёку от разрушенной крепости довольно велик, мой друг.

– Жизни наших близких в очередной раз зависят от случайностей, – вздохнул Урхмер, краем рубахи вытерев пышные усы, – сегодня ночью я дежурю первым.

Путники до последней крупицы выскребли остатки каши из котелка. Тонрус и Игер легли на землю, чуточку подогретую исходящим от костра жаром, и сразу заснули. Почти всю ночь Чёрное древо жался к единственному источнику тепла, но никак не мог согреться, а после того, как посреди ночи бритоголовый Тонрус сменил Заслона на дежурстве, хлынул дождь, который быстро расправился с костром, словно с заклятым врагом. В очередной раз продрогший до самых костей Игер проснулся задолго до рассвета.

– Не спится? – насупившись, спросил Тонрус и пнул сапогом мокрые угли, – Не страшно, парень. Отоспишься, когда спасём гирата.

– Если спасём гирата, – поправил соратника Чёрное древо. После беспокойного и прерывистого сна голова Игера раскалывалась от боли, а глаза сильно покраснели.

– Верно, – согласился бритоголовый и вполголоса добавил, – надеюсь, Кодорк давно добрался до лагеря беженцев.

– Он добрался, – с полной уверенностью произнёс Игер и протяжно зевнул, – ложись спать, Тонрус, я посторожу до рассвета.

– Нет, парень, – бритоголовый натянуто улыбнулся, – в последние дни, едва сомкнув веки, я вижу только лживые сны, в которых всё вокруг действительно хорошо. Во снах я прихожу домой, где меня всегда ждёт красивая женщина с ребёнком на руках. Вскоре я просыпаюсь и осознаю, что мои грёзы – всего лишь насмешка над реальностью.

Под мерный храп Урхмера Чёрное древо и бритоголовый Тонрус, сидя у потухшего костра, вполголоса беседовали до тех пор, пока на горизонте не появилась розово-оранжевая полоса. На рассвете они растормошили Заслона, и отряд, перекусив остатками сухарей, выступил в путь по скудной равнине, где прошлогодняя серо-жёлтая трава дотягивалась Игеру до пояса. «Идеальное укрытие для хищников», – вполголоса жаловался Чёрное древо, подошвой приминая заросли.

После полудня отряд добрался до края равнины и упёрся в крутой склон, за которым простиралась обширная низменность, вдоль пересечённая продолговатым озером. По берегам образовавшийся в котловине водоём окружали сплошные серо-зелёные кустарники и тонкие изогнутые деревья. Пробившиеся из-за скопища туч солнечные лучи игриво скользили и переливались на гладкой безмятежной поверхности воды.

– Очередное озеро, – простонал Чёрное древо, потирая ноющие виски.

– Рыбачье горе, – безрадостным голосом произнёс Урхмер Заслон и обратился к бритоголовому соратнику, – ты уверен, что старик до сих пор жив?

– Проверим, – пожал плечами Тонрус и шагнул вперёд, – нам нужен не сам рыбак, а его лодка. В худшем случае придётся обойти озеро по огромной дуге, потому что в прибрежных зарослях полно булавохвостов.

– Ничего не понимаю, – прошелестел губами Игер, не сводя покрасневших глаз с раскинувшейся впереди низменности, – какой старик? Какие булавохвосты?

Спускались вниз путники с особой осторожностью. Сапоги соскальзывали с мокрых камней. Несколько раз под ногами Чёрного древа сдвигался с места целый пласт земли, стремясь увлечь его за собой. Один раз Игер поскользнулся и едва не скатился по крутому склону вниз, однако в последний момент успел схватиться за торчащий из земли корень. «В прежние времена озеро кишело скороплавами. Достойный улов привлекал рыбаков со всей округи. Повсюду стояли сети, сновали мужчины и женщины, воняло рыбьими потрохами и ухой. Ходят слухи, что вскоре из-за палаток и навесов местных рыбаков на берегу совсем не осталось свободного места, – проговорил Урхмер, тяжело дыша, – потом появились булавохвосты». В одно мгновение Заслон потерял равновесие и полетел лицом вниз, но сбоку вовремя подскочил Тонрус и удержал соратника, вцепившись в ворот кожаной куртки. «Истерзанные трупы рыбаков находили каждый день. Поначалу люди обвиняли в убийствах друг друга, пока не обнаружили истинную причину страшных невзгод, – продолжил рассказ Урхмер Заслон, – кровожадных чудовищ нарекли чешуйчатыми булавохвостами. На диковинных хищников рыбаки устроили охоту, но быстро потерпели неудачу. Перепуганный народ отказался от рискованного промысла и разбежался по соседним деревням и городам, и в конце концов, истребив остатки самых отчаянных рыбаков, булавохвосты стали полноправными хозяевами богатого самыми жирными скороплавами озера, которое позже прозвали Рыбачьим горем». Спустившись с крутого склона, Урхмер Заслон вытер со лба пот и повалился на влажную землю, глотая ртом воздух. Тонрус присел рядом с соратником. Полушёпотом бритоголовые перекинулись парой фраз и одновременно по-дружески засмеялись.

– Осталось найти хижину старика, – отдышавшись, сказал Урхмер и, увидев непонимание на лице Игера, пояснил, – лишь один человек наотрез отказался бежать подальше от Рыбачьего горя, и, видимо, за много лет он примирился с озёрными хищниками, раз до сих пор жив.

– Откуда вам про него известно? – с сомнением в голосе спросил Чёрное древо.

– Несколько раз старик закупался снастями в Подземном рынке, расплачиваясь разными безделушками из прочной чешуи булавохвоста, – ответил Тонрус, немного задумавшись.

– Живая легенда, – ухмыльнулся Заслон и направился в сторону водоёма.

Отыскать полуразвалившуюся хижину старого рыбака оказалось несложно. Отряд прошёл вдоль левого берега и наткнулся на густые высокие заросли, за которыми проглядывала плоская соломенная кровля. Бритоголовым пришлось с помощью кинжалов продираться через плотный строй растений, переплетённых между собой. Разочарование настигло путников, оказавшихся перед покосившимся бревенчатым домиком, выглядевшим запущенным и бесхозным, однако, когда соратники подошли ближе, то услышали тихий кашель. Тонрус громко постучал в перекошенную обшарпанную дверь. Бритоголовый не получил никакого ответа, и тогда он без разрешения вошёл в хижину, а затем позвал Игера и Урхмера.

Тошнотворная смесь из запахов мочи, тухлой рыбы, гниющих овощей и прокисших тряпок резко нахлынула на путников, отчего из глаз полились слёзы. Зажав рукой нос, Чёрное древо быстро осмотрел помещение. На вбитых в стену гвоздях висели рыболовные сети и снасти, на полу валялась хозяйственная утварь вперемешку с рыбьими костями и потрохами. На деревянном столе покоилась никогда не мытая посуда и старый охотничий нож с резной рукоятью. Рядом с единственным табуретом стояло ржавое ведро, из которого торчал хвост гниющего скороплава. В центре помещения в огороженной булыжниками яме дотлевали угли, а в углу на груде тряпья в обнимку с зазубренным топором лежал человек. Мужчина с длинной спутанной бородой, не мигая, смотрел на незнакомцев безжизненным взглядом. Чёрное древо и Тонрус подошли поближе, а Урхмер остался караулить у входа.

Испещрённое глубокими морщинами лицо старого рыбака оказалось нереально бледным, словно капля крови, разбавленная кружкой молока. Его впалая грудь вздымалась слишком редко, а из жилистых рук, покрытых застарелыми шрамами, давно ушли последние силы. Водянистые зелёные глаза смотрели на Чёрное древо, напоминая Игеру потухшие взгляды жителей Сатанитового грота, обречённых на смерть. Пересохшие губы старика дрогнули. Он безуспешно силился произнести последние в своей жизни слова.

– Скоро помрёт, – глухим голосом сказал Тонрус и вынул из-за пояса ржавый кинжал, отнятый у полутрупа в подземельях города Сердце, – я закончу то, что начала болезнь, а вы поищите лодку.

У выхода Чёрное древо обернулся и заметил, что взгляд умирающего рыбака направлен на остриё занесённого над впалой грудью клинка. В помутневших глазах старика промелькнуло нечто, похожее на благодарность. «Прощай», – бритоголовый Тонрус резко опустил кинжал.

Урхмер и Игер быстро отыскали в прибрежных кустах обыкновенную деревянную лодку, привязанную к тонкому скрюченному деревцу. «Выдержит», – удовлетворённо произнёс Заслон, перерезав верёвку. Из хижины вышел Тонрус. Он протянул Чёрному древу охотничий нож с резной рукоятью, отнятый у покойного рыбака, и швырнул зазубренный топор и мешок с провизией на дно лодки. Путники запрыгнули на старенькое судно. Бритоголовые вооружились длинными вёслами, на лопастях и веретенах которых Игер заметил глубокие следы от зубов. Урхмер и Тонрус оттолкнули лодку от берега.

От каждого касания по серо-голубой поверхности Рыбачьего горя расходились круги. Прохладный ветер неторопливо гнал вслед за судном небольшие волны. Бревенчатая хижина старого рыбака медленно, но неотвратимо отдалялась, пока полностью не слилась с окружающими зарослями. Бритоголовые усердно гребли вёслами, желая поскорее пересечь опасное озеро, распростёртое вдоль обширной низменности, через которую Тонрус намеревался сократить путь к Осколкам. От скуки Чёрное древо непрерывно вглядывался в далёкие прибрежные заросли, пытаясь обнаружить затаившихся в ожидании жертвы хищников. «Бесполезно, парень, – обратив внимание на обеспокоенное лицо Игера, произнёс Урхмер и вытер пот со лба, – природа одарила чешуйчатых булавохвостов превосходной маскировкой». Помимо кровожадных чудовищ, Чёрное древо тревожило само озеро. Случайное падение за борт судна грозило молодому человеку, неумеющему плавать, неминуемой гибелью. Когда ненадёжная старая лодка оказалась в самом центре озера, откуда берег казался недостижимо далёким, Игер вцепился в деревянные борта с такой силой, что побелели пальцы. Бритоголовые гребли непрерывно, но их соратнику постоянно казалось, что судно не двигается с места. С правого берега донёсся истошный крик. Чёрное древо нервно сглотнул слюну и затаил дыхание.

– Птицы прилетают к Рыбачьему горю, чтобы полакомиться мелкими рыбёшками, – спокойно произнёс Тонрус, – однако некоторые пернатые твари сами идут булавохвостам на корм.

Редкие капли дождя застучали по поверхности озера, когда старая деревянная лодка приблизилась к берегу. Зашумела листва влаголюбивых растений. Путники выпрыгнули из лодки, по колено оказавшись в мутной воде. Тонрус и Урхмер по бокам схватились за борта и потащили судно к прибрежным кустам, а Игер, закинув за спину рюкзак и захватив с собой зазубренный топор мёртвого рыбака, подталкивал сзади. По нахмуренному лицу молодого человека стекали дождевые капли и попадали в глаза. На мгновение Чёрное древо заметил среди серо-зелёных зарослей два пылающих ярко-красным пламенем уголька.

– Берегись! – истошно заорал Урхмер, когда длинное тёмно-серое копьё вылетело из кустов и ударило в борт лодки рядом с Игером.

Судно резко покачнулось. Во все стороны полетели щепки, одна из которых оставила на щеке Чёрного древа глубокую царапину. Смертоносное оружие мелькнуло в воздухе и скрылось в густых зарослях. Ошеломлённый Игер краем глаза увидел нападавшего хищника и всем телом грохнулся в воду, спрятавшись за лодкой, которая вновь содрогнулась после мощного удара. Урхмер и Тонрус бросились бежать. Длинный покрытый прочной чешуёй хвост озёрного чудовища, заканчивающийся шипастым шаром из острых костяных наростов, метнулся из стороны в стороны. Всего в паре метров от Игера среди плотно переплетённых между собой ветвей и листьев затаился булавохвост, крохотными ярко-красными глазами высматривающий ускользнувшую от смертоносной атаки жертву. Прячась за лодкой, Чёрное древо, не выпуская из рук зазубренный топор, полз на четвереньках в сторону берега. На мгновение Игер выглянул из-за укрытия и вскользь увидел чудовище, похожее крупную ящерицу размером с собаку с короткими лапами и вытянутой шеей. Тело озёрного хищника полностью покрывала тёмно-серая скользкая чешуя. Невероятно длинный хвост чудовища взвился вверх. Чёрное древо успел спрятать голову до того момента, как шипастый шар булавохвоста врезался в нос судна. Раздался глухой треск, и крупные обломки лодки посыпались на спину Игера.

– Спасайся! – отбежав на безопасную дистанцию, закричал Урхмер Заслон, – Беги! Давай! Сейчас!

Сжимая топор, Чёрное древо закрыл руками голову так, чтобы широкое топорище легло на шею и затылок, резко вскочил на ноги и кинулся бежать, однако сразу угодил в заросли озёрных водорослей и на мгновение замешкался. Словно хлыст, хвост хищника просвистел в воздухе. Игер почувствовал сильный толчок в спину, и в ушах раздался треск лопнувшего дерева и порванной ткани. Голова топора соскочила с топорища и плюхнулась в воду. Потеряв равновесие, Чёрное древо упал на колени, однако моментально вскочил на ноги и, сцепив зубы, бросился бежать без оглядки. Позади зашуршала листва. Булавохвост покинул своё укрытие, однако короткие лапы озёрного чудовища оказались совсем не пригодны для погони, поэтому хищник лишь яростно зашипел на перепуганных людей, посягнувших на его территорию.

– Молодец! – Заслон хлопнул ошеломлённого Игера по плечу, – Всё позади! Мы удрали от булавохвоста! Слышишь меня? Ты в порядке?

Чёрное древо окинул Урхмера и Тонруса безумным взглядом и сглотнул слюну. Привкус крови стоял во рту. Кровь бешено стучала в висках. Непонятное жжение охватило затылок и шею. Нечто тёплое стекало по спине. Губы шептали невнятицу. Руки продолжали крепко сжимать расколотое пополам топорище, а ноги налились тяжестью. Не дождавшись вразумительного ответа, Урхмер схватил молодого соратника за локоть и потащил за собой. Вскоре чешуйчатый булавохвост остался далеко позади. Прогнав людей, хозяин Рыбачьего горя принялся кругами ползать вокруг брошенной лодки, принюхиваясь, угрожающе шипя и размахивая из стороны в сторону длинным хвостом с шипастым костяным шаром на конце.

Спустя немного времени отряд, на значительное расстояние отдалившись от озера, устроил привал. Обессиленный Игер сразу повалился на мокрую землю и закричал от неожиданно вспыхнувшей боли, оцепившей всё тело. Соратники перевернули Чёрное древо на живот и стащили со спины разорванный рюкзак, из которого во время бегства выпали остатки припасов. Костяной шар озёрного чудовища превратил подаренную госпожой Элердис безрукавку в рваные лохмотья. Тонрус наклонился над Игером и осмотрел нанесённые булавохвостом раны.

– Неглубокие порезы и мелкие царапины, – спустя некоторое время произнёс бритоголовый, – тебе несказанно повезло, парень.

– Только здоровенный синяк останется, – цокнул языком Урхмер Заслон, – потерпи, сынок, скоро всё заживёт.

Бритоголовые осторожно вытащили из шеи, затылка и спины Чёрного древа мелкие занозы, впившиеся в кожу в тот момент, когда нанесённый булавохвостом удар пополам расколол деревянное топорище. «Зараза», – от жгучей боли зашипел Игер, поднявшись на ноги и аккуратно ощупав затылок, волосы на котором оказались пропитаны подсохшей кровью. Урхмер и Тонрус по-доброму засмеялись.

К позднему вечеру, оставив обширную низменность далеко позади, путники остановились у россыпи громадных валунов, образовавшейся у подножия пологого склона. Дневной дождь продлился довольно долго, и под камнями, словно специально разбросанными по полю, образовались небольшие лужицы, но отряду в конце концов повезло отыскать наиболее сухое и защищённое от прохладного ветра местечко для ночлега. После встречи с булавохвостом путники лишились всех припасов, а сухих веток или травы для костра не смогли найти поблизости, поэтому Урхмер и Игер улеглись спать на холодной земле и с пустыми желудками. Чёрное древо провалился в небытие, как только сомкнул тяжёлые веки. Всю ночь бритоголовые подменяли друг друга на дежурстве, позволив молодому соратнику восстановить силы.

«Спасайся! Беги! Давай! Сейчас!», – истошно закричал Урхмер Заслон. Игер выскочил из-за укрытия и кинулся бежать, однако сразу угодил в заросли озёрных водорослей и на мгновение замешкался. Раздался звонкий треск разлетевшегося на щепки топорища. Чёрное древо почувствовал резкую жгучую боль в спине, шее и затылке, но не остановился, и тогда позади раздалось множество умоляющих просящих голосов: «Помоги нам!». Игер обернулся и увидел, что неподалёку от выползшего из тёмно-зелёных зарослей булавохвоста по грудь в воде стоят люди. Старики, старухи, мужчины, женщины и дети умоляюще смотрели на молодого человека. Растерявшись, Чёрное древо замер на месте и попытался нащупать на поясе резную рукоять охотничьего ножа. Озёрный хищник взмахнул длинным чешуйчатым хвостом, и шипастый шар полетел точно в голову жертвы. Игер зажмурился и оказался вне собственного тела. «Помоги нам!», – разом повторили беженцы. Со стороны Чёрное древо увидел, как сокрушительный удар булавохвоста превратил его лицо в сплошное кровавое месиво. Булава на хвосте чудовища раздробила кости носа, скул и челюстей. Изо рта посыпались осколки зубов. Острые костяные наросты, глубоко впившись, сдёрнули с лица тонкую кожу вместе с кусками плоти. Кровь залила глаза молодого человека. «Помоги нам!», – завизжала беспомощная толпа. Игер наблюдал со стороны, как он, потеряв сознание, грохнулся в воду. Покрытый прочной чешуёй хвост озёрного хищника резко взвился в воздух и рухнул вниз. Раздался омерзительный чавкающий звук, когда шипастый шар проломил человеческий череп. Глядя на оставшуюся от собственной головы тёмно-красную кашу из раздробленных костей и изорванной на лоскуты плоти, Чёрное древо беззвучно закричал от ужаса. «Помоги нам!», – прозвучала череда хрипящих предсмертных криков, и вместо живых беженцев Игер увидел десятки обезображенных трупов, плавающих посреди кровавого озера.

– Просыпайся, парень, – Урхмер потрепал молодого соратника по плечу, – пора выдвигаться.

В предрассветных сумерках Чёрное древо пытался разглядеть лицо бритоголового, но видел лишь громоздкие очертания Заслона, сидящего на огромном валуне. Неподалёку угадывался высокий стройный силуэт Тонруса, который не спеша спускался с пологого склона. Игер протёр заспанные глаза и протяжно зевнул. В воздухе витал запах сырой земли. За ночь ветер совсем утих, а войско громоздких туч, заполонивших небо, заметно поредело.

– Осталось немного, – утешительным тоном произнёс Урхмер, – поднимемся по склону до булыжного тракта, а оттуда до Осколков рукой подать. Надеюсь, в разрушенной крепости мы застанем Красных плащей.

– Скучаешь по сыну? – Чёрное древо лениво потянулся и хрустнул затёкшей шеей.

– Очень сильно скучаю, парень, – Заслон грустно усмехнулся, – хочу крепко обнять молокососа и дать ему увесистый подзатыльник.

– Выспался? – добродушно спросил подошедший Тонрус и потрепал молодого соратника за нечёсаные, слипшиеся волосы, заляпанные грязью и кровью.

До того, как Солнце взошло над головами, отряд преодолел пологий склон и добрался до булыжной дороги, ведущей на северо-запад через равнину. Ближе к полудню неожиданная потеря всех съестных припасов стала ощущаться гораздо острее. Желудок Урхмера Заслона непрерывно урчал. Чёрное древо постоянно сглатывал слюну, прикрывал глаза и представлял себе горячую мясную похлёбку, отчего только сильнее кружилась голова.

Поредевшие тучи проявили снисходительность к измученным путникам и вскоре уплыли за горизонт, предоставив свободу Солнцу, достигшему зенита. Игер посмотрел на чистое голубое небо и глупо улыбнулся. Когда Тонрус обернулся назад, то увидел, что Чёрное древо босыми ногами шагал по подогретым солнечными лучами камням, неся стоптанные сапоги в руках. Бритоголовый наиграно покачал головой и по-мальчишески засмеялся, мгновенно заразив соратников смехом. Впервые за всё время путешествия к Осколкам Игер увидел в глазах Урхмера и Тонруса нечто похожее на юношескую беззаботность, однако спустя некоторое время на лицах бритоголовых вновь воцарилось суровое, мрачное выражение. С каждым шагом тревожные мысли о возможном провале похода всё сильнее тяготили путников. После полудня, когда отряд совсем обессилил и намеревался устроить привал, Чёрное древо заприметил вдали полуразрушенную башню, напоминающую вонзённое в землю копьё.

– Смотрите! – на выдохе выпалил Игер, указывая рукой на северо-запад, – Осколки!

– Прибыли, – внимательно приглядевшись, с облегчением произнёс Тонрус и хлопнул молодого соратника по спине, – осталось сделать всего пару шагов, друзья. Идём!

От старой, ранее принадлежавшей ордену Надёжной руки, крепости осталась только полуразрушенная башня, вокруг которой торчали из земли остатки каменной стены, домов и хозяйственных сооружений, однако, судя по дыму от костров, в Осколках жили люди. Приблизившиеся к крепости путники воспряли духом, когда им навстречу вышли вооружённые тяжёлыми арбалетами дозорные, облачённые в пыльные красные плащи. Солдаты не успели ничего сказать, потому что Чёрное древо сразу воскликнул: «У нас важная информация для гирата Эланруса! Отведите нас к нему! Срочно!».

Два молодых бойца тщательно обыскали Игера и бритоголовых, изъяли оружие, и провели во внутренний двор крепости. Чёрное древо отметил, что в Осколках, помимо задержавшегося на день отряда Эланруса Печального, проживала горстка обыкновенных людей, занятых простыми домашними делами. На лавочке у бревенчатой казармы с давно рухнувшим потолком сидела старуха. Неподалёку мужчина в мокрой от пота рубахе с лопатой в мозолистых руках вскапывал грядку, весело беседуя с пожилым солдатом. Мимо Игера прошла исхудавшая миловидная девушка с пустым ведром и подмигнула молодым бойцам, один из которых свистнул слонявшегося без дела оруженосца, наклонился к уху мальчика и прошептал несколько слов. Парень кивнул и сразу убежал в сторону полуразрушенной башни, чтобы передать послание. Через несколько минут в сопровождении оруженосца и трёх солдат явился сотиор ордена в ярко-красном плаще. Он окинул Урхмера и Тонруса брезгливым взглядом:

– Зачем шавкам Туругера разыскивать гирата Эланруса?

– Мы прибыли с важным донесением, – с непоколебимой решимостью посмотрев в бледно-жёлтые водянистые глаза командира, проговорил Тонрус.

– Дело касается судьбы города Сердце, – добавил Урхмер Заслон, – прошу, уважаемый Исейдар, позвольте нам переговорить с гиратом.

– Эланрусу грозит опасность, – произнёс Чёрное древо так громко, что на него оглянулись почти все солдаты в красных плащах, – всем вам грозит опасность.

– Дерзкое заявление, молодой человек, – сотиор ордена по имени Исейдар резко повернулся к Игеру, – храбрый мальчик пойдёт со мной, а безволосые прихвостни хромого старика останутся здесь. Харидсар, не спускай глаз с бритоголовых. Понял?

– Да, сотиор, – отчеканил молодой боец, поправив болтающийся на плече тяжёлый арбалет.

– Мы надеемся на тебя, парень, – крикнул Тонрус вслед Чёрному древу, которого взяли под конвой солдаты из свиты Исейдара.

Вокруг полуразрушенной башни жались друг к другу выцветшие под солнцем палатки, в которых после ночного дежурства отсыпались часовые. У входа стоял вооружённый арбалетом боец с тяжёлым шлемом на голове, облачённый в старую кольчужную рубаху. Солдат отступил в сторону, уступив дорогу сотиору. Игер вошёл в полуразрушенную башню вслед за командиром Красных плащей, свита Исейдара осталась снаружи.

От винтовой лестницы, ведущей наверх, сохранились только камни, торчащие из стены, а вместо крыши над головой нависало голубое небо. В центре круглого помещения находился покосившийся стол, за которым стоял, склонившись над картами, невысокий мужчина с короткими светлыми волосами и аккуратно подстриженной бородой. Эланрус Печальный, гират ордена Красных плащей, оторвал задумчивый взгляд от неразборчивых записей на карте и озадаченно посмотрел на сотиора, из-за спины которого показался незнакомый молодой человек.