Большая часть порошка Сенирель посыпалась на пол, но той дозы, что вдохнул Ёзган, оказалось вполне достаточно. Соратник сотиора Гиадорка обессилел и всего за пару минут полностью обмяк. Его мускулистые руки повисли и болтались, будто верёвки на ветру, а крепкие ноги предательски подогнулись. Яросгер отступил назад, уселся на уцелевший стул и слизнул с ладони остатки порошка Сенирель, чтобы заглушить боль в сломанной руке, а Яррида, утерев слёзы, перевернула лежавшего без сознания Чернисара на спину и попыталась привести его в чувства. Тонрус и Игер ослабили хватку и осторожно усадили поверженного солдата на пол. Ёзган запрокинул голову к закопчённому потолку и широко распахнул рот, глотая воздух. Звериная ярость и гнев в его глазах сначала сменились на удивление и непонимание, а затем на лёгкий испуг, быстро переросший в леденящий ужас, но уже спустя минуту взгляд солдата стал тусклым и безжизненным, его лицо побледнело, нижняя челюсть отвисла, а из носа побежала струйка тёмной крови.
– Туругер запретил вам связываться с Красными плащами, – отдышавшись, напомнил Тонрусу Чёрное древо.
Пожав плечами, бритоголовый промолчал. Он несколько раз звонко щёлкнул пальцами перед лицом Ёзгана, помутневшие глаза которого равнодушно смотрели в потолок. В ответ прозвучало бессвязное мычание. Тонрус сглотнул слюну и удовлетворённо кивнул, тем самым подтвердив, что опьянённый жгучей пылью соратник сотиора Гиадорка готов к допросу.
– Поспеши, Игер, скоро наш гость либо окончательно лишится рассудка, либо надолго впадёт в беспамятство, – сквозь зубы простонал Яросгер, баюкающий на груди сломанную кисть.
– Что ты знаешь про Алый совет? – спросил Чёрное древо, нависнув над Ёзганом.
– Совет? Алый? – бессвязно промычал солдат, шмыгнув носом, – Падальщики.
– Беженцы? – Игер схватил Ёзгана за воротник кожаной безрукавки и несильно потряс, – Расскажи про беженцев у порога города.
– Трупы в ямах гниют, – с трудом выговаривая каждое слово, произнёс воин Красных плащей, – гниют и воняют.
– Нет. Я спрашиваю про живых людей! Слышишь меня? – рявкнул Чёрное древо и постучал одурманенного порошком Сенирель солдата по бледным липким щекам, – Что будет с живыми людьми? Как вы поступите с беженцами? Говори, падаль!
– Мертвецы, – Ёзган судорожно затрясся, широко распахнув рот, из которого по подбородку побежала слюна, – всех перебьём! Всех. Перебьём. Всех.
– Зараза, – прошипел Тонрус, щёлкнув зубами.
– Зараза, – растянуто повторил за бритоголовым Ёзган, – болезни. Мы трупы бросали с обрыва. Дети. Женщины. Скот. Где мой красный плащ? Голову оторву!
– Гират Эланрус никогда не отдаст приказ убивать простых людей, – в смятении обратился к Игеру Тонрус. На озадаченном лице бритоголового выступил пот.
– Когда гират Эланрус прибудет в город? – громко прозвучал металлический голос Чёрного древа, – Гират Эланрус! Понимаешь?
– Сдохнет, – Ёзган попытался рукавом вытереть бегущую из носа кровь, но лишь сильнее размазал её по лицу, – Гиадорк знает. Гират. Свечи в пути. Идут.
– Что он несёт? Какие свечи? – Чёрное древо вопрошающе взглянул на Тонруса.
Позади издал протяжный стон Чернисар. Яррида привела Огненную руку в чувства и помогла ему подняться на ноги. На его лбу надулась тёмно-фиолетовая шишка, а от правой брови до скулы, словно трещина, протянулась бардовая полоса. Опираясь на плечо хозяйки заведения, он, пошатываясь, стоял на ногах и сквозь опухшие веки озирался по сторонам, будто не понимая, где находится. В дверях показались бритоголовые.
– Помогите им, – распорядился Тонрус, кивнув на покалеченного Яросгера и растерянного Чернисара, и его подчинённые, не задавая лишних вопросов, увели товарищей Игера из кабака.
– Какие свечи? – переспросил у солдата Чёрное древо, который щёлкал залитыми кровью зубами, словно пережёвывая нечто невидимое.
– Свечи горят и тухнут, – в ответ хрипло пропел Ёзган и расплылся в устрашающей улыбке, – горят и тухнут, горят и тухнут.
– Ты сказал, что свечи в пути, – прорычал Тонрус, сжав кулаки, – причём здесь гират Эланрус?
– Свечи в пути, – согласился боец Красных плащей, слизнув языком подсохшую кровь с верхней губы, – Скорбная весть заплатил гирату. Двейган заплатил.
– Кому заплатил Двейган? Эланрусу? – Игер с силой потряс солдата, сердце которого слабо трепетало в груди, – Заплатил за что?
– Свечам потухшим, – прохрипел Ёзган, сфокусировав взгляд на Чёрном древе, – Гиадорк гират. Долой Алый совет. Юдмер сказал.
– Кто такой Юдмер? – спросил Игер, поморщив лоб от напряжения.
– Юдмер Скорбная весть, старший брат Двейгана, – ответил Тонрус и задумчиво почесал лысый затылок, – он заседает среди старейшин в Алом совете.
– Долой совет, – зрачки Ёзгана сузились до двух крохотных точек, – Юдмер сказал. Один гират. Один правитель. Долой совет.
Воин Красных плащей судорожно затрясся. Он запрокинул голову за спину и до крови прикусил язык, закатив глаза. На его крепкой шее выступили жилы, похожие на натянутые до предела канаты.
– Помогите, – жалобно взмолился Ёзган и захныкал, как ребёнок, – я умираю. Прошу вас, помогите.
Чёрное древо через плечо посмотрел на Ярриду. Женщина взволнованно поглядывала на сцену допроса, составляя по местам опрокинутые столы и стулья. Она хотела броситься на помощь солдату, но красноречивый взгляд Игера запретил ей вмешиваться.
– С ним всё будет хорошо, – успокоил хозяйку кабака Тонрус, – немного помучается и надолго впадёт в беспамятство.
Слова бритоголового подтвердились, когда Чёрное древо попытался привести Ёзгана в чувства и попутно задал очередной вопрос. Вместо ответа солдат издал протяжный стон, выгнул спину, распластавшись на полу, и резко умолк, потеряв сознание. Игер цокнул языком и обречённо вздохнул, а лицо Ярриды сильно побелело от испуга, но Тонрус проверил у одурманенного жгучей пылью бойца пульс и, ухмыльнувшись, произнёс: «Жив. Нужен целый мешок порошка Сенирель, чтобы погубить такого громилу».
– Что дальше? – Чёрное древо кивнул на лежащего без чувств солдата.
– Жди здесь. Я найду Туругера и расскажу ему всё, что удалось разузнать, – Тонрус повернулся к выходу, – Хромой господин подскажет, как следует поступить. Скоро вернусь.
После того, как бритоголовый ушёл, Яррида сбегала на кухню, принесла оттуда старый вязаный шарф, сложила его в несколько раз и подложила под голову Ёзгана. Затем Чёрное древо помог хозяйке прибраться в кабаке, выслушивая то, как женщина в шутку проклинала молодых людей за помятые железные кружки, погнутый поднос и сломанную ножку стула, остроумно выдумывая каждому товарищу Игера обидное прозвище. Несмотря на усталость и пережитый ужас, на лице Ярриды вновь засияла тёплая улыбка, а её раскосые коричневые глаза дружелюбно заблестели. Вскоре пришли отправленные Тонрусом бритоголовые. Не без труда четверо мужчин в кожаных куртках за ноги и за руки подняли Ёзгана и понесли к выходу.
– Что вы с ним сделаете? – поинтересовался Игер, придерживая перед бритоголовыми дверь с погнутым засовом.
– Бросим в канаве на Левой улице, – пренебрежительным тоном ответил один из подчинённых господина Туругера, – после порошка Сенирель люди приходят в себя несколько дней. Рано или поздно наш гость оклемается.
– И заявится с Красными плащами в Подземный рынок? – тоненьким голоском спросила Яррида.
– Нет, – бритоголовый покачал головой, – о сегодняшней ночи он точно ничего не вспомнит. Не переживай, красавица.
– Голову оторву, – напоследок в бреду пробурчал Ёзган, верный соратник сотиора Гиадорка, и четверо мужчин, кряхтя и бранясь вполголоса, вынесли его из кабака.
После ухода бритоголовых Яррида и Игер долго сидели в полной тишине. Они не произносили ни слова и изредка переглядывались. Чёрное древо посматривал на уставшую женщину и часто порывался произнести целую речь, но вместо этого лишь беззвучно шевелил губами, а хозяйка кабака часто зевала, прикрывая ладонью рот, и резко вздрагивала, когда на долю мгновения проваливалась в сон. В итоге Игер первым не выдержал повисшее молчание.
– Яррида, – тихо прошептал Чёрное древо, взяв ладонь женщины в свою руку и аккуратно сжав её, – прости за всё, что мы сегодня устроили.
– Извинения приняты, – мягко улыбнулась хозяйка кабака и потрепала молодого человека за ухо.
Тонрус вернулся в сопровождении Кодорка. Яррида не дождалась их возвращения и, положив голову на плечо Игера, уснула. Ледяные перста по-приятельски похлопал Чёрное древо по спине и присел на соседний стул, а бритоголовый разместился напротив.
– После встречи с Туругером многое прояснилось, – заговорил Тонрус, сложив на столе руки, – казалось, под чарами жгучей пыли Ёзган нёс сплошную чушь, но мудрый старик быстро отыскал истину. Сведения, которые мы вытянули из солдата, касаются не только беженцев с другой стороны Артерии, но и судьбы всего города Сердце. Игер, мы имеем дело с целым заговором.
– О чём ты говоришь? – спросил Чёрное древо, непонимающе взглянув на бритоголового.
– О сговоре между старейшиной Юдмером Скорбная весть и сотиором Гиадорком, – Тонрус через плечо с опасением посмотрел на приоткрытую дверь, – в рядах Красных плащей и среди прислужников Алого совета у Туругера достаточно осведомителей, и в последнее время от них начали поступать необычные, странные, а порою и противоречивые вести. Хромой господин долго не мог разгадать сокрытую от чужих глаз тайну, но сегодня всё сошлось, Игер.
– Юдмер и Гиадорк желают захватить власть над городом Сердце, – выпалил Чёрное древо, опередив бритоголового, – без поддержки Красных плащей свергнуть могущественных владык из Алого совета невозможно, но гират Эланрус Печальный никогда не встанет на сторону предателей, и поэтому он должен умереть.
– Ты прав, – Тонрус тяжело вздохнул и сглотнул слюну, – не сомневаюсь, что после гибели Эланруса гиратом ордена Красных плащей станет Гиадорк. Заполучив армию, Юдмер Скорбная весть без промедления завоюет власть.
– Но кто осмелится покуситься на жизнь главнокомандующего? – спросил Кодорк, почесав подбородок, – Простой народ и солдаты восхищаются Эланрусом Печальным.
– Поэтому Юдмер и Гиадорк обратились за помощью к Свечам, – приглушённо произнёс Тонрус и пояснил, не отрывая немигающего взгляда от Чёрного древа, – Потухшие свечи – это отряд наёмников из Обречённых земель. Раньше мы слышали о них только слухи и сплетни про жертвоприношения во славу никому неизвестного бога, мерзкие обряды с поеданием человеческой плоти и жестокие расправы над неверными. Несколько месяцев назад хранитель Артерии надолго покинул город Сердце, и господин Туругер полагает, что именно Двейган по просьбе старшего брата заключил соглашение с гиратом Потухших свечей.
Кодорк Ледяные перста присвистнул и смахнул со лба прядь чёрных волос, обнажив коричневое родимое пятно над правой бровью. Обдумывая услышанное, Чёрное древо затаил дыхание и не шевелился, словно окаменев, только взгляд Игера метался между бритоголовым, закопченным потолком и выбитой дверью. Кожей шеи он чувствовал слабое дыхание безмятежно спящей Ярриды. Плечо, на которое она положила голову, сильно затекло, но молодой человек не посмел потревожить сон женщины.
– Засада, – не выдержав тишины, хриплым голосом протянул Кодорк, – не думаю, что Юдмер и Гиадорк после захвата власти позаботятся о беженцах.
– Их всех без лишних колебаний перебьют вместе с вашими друзьями, – прозвучал решительный голос бритоголового, – чудовища подобные Юдмеру, Двейгану и Гиадорку иначе не умеют.
– И мы никак не сможем помешать головорезам, – с досадой выпалил Ледяные перста и стукнул кулаком по столу, отчего Яррида вздрогнула во сне.
– Мы предупредим гирата, – сорвалось с губ Чёрного древа, и его глаза заблестели, словно стены глубокой ледяной пещеры, в которую впервые за долгое время хлынул беспечный солнечный свет.
– Как? – поперхнулся Кодорк Ледяные перста, – Войдя в город Сердце, мы угодили в капкан, Игер. Отсюда нет другого выхода, кроме проклятой Артерии!
– Обожгу сердце огнём, подкинув в душу полени, и тихонечко выйду по Вене, – вполголоса пропел бритоголовый и ехидно ухмыльнулся.
– Шутишь? – Кодорк вопросительно поднял брови, – Я слышал, что без помощи знающего человека вход в Вену отыскать невозможно. Только члены самых влиятельных семей города и доверенные разведчики Красных плащей имеют право пользоваться тайным ходом.
– Верно, вход в Вену находится глубоко в подземельях города Сердце среди переплетений древних туннелей, однако всегда можно прибегнуть к помощи проводника, зачатого и рождённого в кромешной тьме, – наигранно мёртвым голосом сказал Тонрус, и от приоткрытой двери повеяло мерзким холодом. По спине Игера пробежала мелкая дрожь.
– Как отыскать проводника? – нетерпеливо спросил Чёрное древо, немного наклонившись вперёд.
– Черви выползают на поверхность во время дождя. Чтобы выманить госпожу Мёргдис из логова, достаточно просыпать горсть монет в тайном месте, и тогда проводница сама отыщет тебя, – без промедления ответил бритоголовый, – не беспокойся, Игер, я уже обо всём позаботился. Осталось только ждать, когда явится госпожа Мёргдис и выведет нас из города.
– Нас? – опешил Ледяные перста, широко распахнув тёмно-синие глаза, – ты идёшь с нами?
– Да, парень, – Тонрус откинулся назад и поднял лицо к потолку, – господин Туругер не желает, чтобы бритоголовые имели дела с солдатами, но я связан с Красными плащами кровью. Мой племянник отправился в поход вместе с Эланрусом в качестве оруженосца одного из бойцов. Я обещал покойному брату, что позабочусь о его сынишке, и сдержу своё слово. Если Потухшим свечам суждено перебить отряд гирата, то я предпочту вытащить своего племянника из пекла.
– А что предпримет Туругер? – Чёрное древо слегка потрепал Ярриду за плечо, женщина сразу проснулась и протёрла заспанные глаза.
– Мою затею Хромой господин поддержал, но, чтобы не навлечь на себя и Подземный рынок гнев Красных плащей, он останется в тени, – Тонрус улыбнулся Ярриде и вышел из-за стола, – прощай, красавица, а вы, парни, возвращайтесь к ночлежному двору и ждите меня. Скоро пожалует госпожа Мёргдис, прислужница тьмы.
– Заходи ещё, Тонрус, – сиплым после сна голосом произнесла Яррида, сладко зевнув.
– Непременно, – ответил бритоголовый и вышел из кабака.
Глава 19. Подземелье
– Откуда в подземелье ветер? – вполголоса обратился Игер к ползущему впереди Кодорку, и непроглядная темнота несколько раз повторила вопрос Чёрного древа, до неузнаваемости исказив голос. «Ветер! В подземелье. Откуда?», – со всех сторон прозвучали слова, отразившись от прочных каменных преград, и, словно насмехаясь над нелепым созданием, поток тёплого воздуха хлестанул Игера по лицу. Чёрное древо беззвучно выругался.
В непроглядной темноте четверо мужчин ползли по очень узкому ответвлению туннеля, ведомые госпожой Мёргдис. Несколько раз они сталкивались с застоявшимися в прогибах каменного лаза лужами, отчего их одежда испачкалась и насквозь промокла. Большую часть пути компания преодолевала ползком, поэтому на коленях, локтях и плечах мужчин появились ноющие ссадины. Шеи молодых людей сильно затекли, а руки и ноги, обволакиваемые промокшим холодным тряпьём, стремительно теряли силы.
По началу Чёрному древу казалось, что каменные стены туннеля дрожат, пока он не осознал, что сам трясётся от холода. Вода в лужах казалась нереально ледяной и воняла протухшим мясом, поэтому Игер до хруста сжимал челюсти и высоко задирал голову, чтобы ни единая капля местной жижи не попала в рот или нос. «В подземелье? Ветер? Откуда?», – робко интересовалась тьма у незваных гостей.
– Что? – прокряхтел Ледяные перста, оглянувшись назад. Шмыгая носом, Кодорк полз следом за Тонрусом и ни на метр не отставал от бритоголового, который истошно мычал и бранился, продираясь вперёд по узкому туннелю.
– Ничего, – стуча зубами, дребезжащим голосом произнёс Игер и рукавом вытер холодный пот со лба. «Ничего», – прошелестел над ухом Чёрного древа ласковый женский голос. Вблизи раздался звонкий всплеск, когда безмолвная проводница добралась до конца узкого туннеля и попала в другой, более просторный, однако на половину затопленный затхлой водой.
С момента встречи с отрядом Игера госпожа Мёргдис не произнесла ни единого слова. Чёрное древо безуспешно пытался вообразить себе её голос, ведь для облика одичавшей обитательницы подземелий человеческая речь казалась чуждой. Когда Тонрус явился на ночлежный двор, где его дожидались молодые люди, Кодорк оцепенел, увидев проводницу. Позади бритоголового стояла худая женщина ростом с тринадцатилетнего подростка и озлобленно смотрела на Игера. Серое бельмо затянуло её левый глаз, но правый пылал диким ярко-жёлтым пламенем. Одной рукой Мёргдис поправляла торчащие клочьями седые короткие волосы, а другой непрерывно чесала усеянное глубокими морщинами и безобразными бледно-розовыми шрамами лицо, тонкую ни разу в жизни не мытую шею и сломанный в нескольких местах нос. За крепко сжатыми бесцветными губами госпожа скрывала половину уцелевших зубов. На худых плечах прислужницы тьмы висел серый плащ, затёртый до дыр и изорванный, как и широкие штаны вместе с тонкой рубашкой с длинным рукавом. При каждом движении комья засохшей грязь срывались с никогда не стиранной одежды проводницы и падали у её босых ног. Взглянув на Мёргдис, Чёрное древо не почувствовал ничего, кроме отвращения и леденящего ужаса.
Раздался очередной всплеск, когда Тонрус спрыгнул в воду. Спустя несколько мгновений Кодорк последовал за бритоголовым, и настала очередь Чёрного древа. Игер дополз до конца туннеля, свесил ноги с края и замешкался. Вцепившись руками в торчащий из треснутой стены камень, он повис над водой и безрезультатно пытался сапогом нащупать внизу опору.
– Не медли, парень, – прозвучал зычный голос бритоголового товарища Тонруса по имени Урхмер Заслон, который вслед за Игером на четвереньках дополз до обрыва, – если мы отстанем от Мёргдис, то заплутаем в катакомбах навечно.
Чёрное древо задержал дыхание, зажмурил глаза и разжал обхватившие острый камень пальцы. Раздался всплеск. Игер едва не вскрикнул, по пояс очутившись в холодной мерзкой воде. В полной темноте он наскоро нащупал плечо Кодорка и крепко вцепился в него. Отряд дождался Урхмера, и последовал за безмолвной госпожой Мёргдис.
– Ничего не видно, – вполголоса выругался Ледяные перста, с особой осторожностью переставляя непослушные ноги.
– Мы слепы и беспомощны, – мёртвым голосом произнёс Игер, ощутив, как под водой нечто слегка коснулось его голени.
– В темноте подземелий города Сердце полегло слишком много отважных глупцов, – пробурчал позади Урхмер, – Тупицы роются в старых записях в хранилищах Лунных копий, рисуют карты, оставляют зарубки на стенах, но никогда не возвращаются из катакомб. Никто не возвращается, парни, кроме Мёргдис и её клиентов. А знаете почему?
– Поведай нам, – произнёс Чёрное древо и скривился от ужаса, напоровшись на железный прут под водой, острый край которого вцепился в штаны Игера и вырвал кусок ткани, однако, к счастью, не задел ногу.
– Мы бродим в утробе чудовища, поверьте мне, – Урхмер Заслон понизил голос так, чтобы только Игер и Кодорк могли разобрать его слова, – подземелья города Сердце окутаны тайной, тайны привлекают глупых и наивных людей, ищущих ответы на свои нелепые вопросы, а чудовище нагло пользуется человеческим любопытством и пожирает искателей приключений, добровольно вошедших к нему в пасть.
– А как же Мёргдис? – имя прислужницы тьмы трусливо сорвалось с губ Чёрного древа.
– Нашу проводницу породили тени, – бритоголовый по имени Урхмер стукнулся лбом о железную трубу и прошипел сквозь крепко сжатые от боли зубы, – чудовище лакомится жизнями, но немая госпожа родилась мёртвой.
– Сказки, – цокнул языком Ледяные перста, – люди идут в подземелья не для того, чтобы удовлетворить любопытство, они всего лишь желают найти путь к Вене.
– Проводник, знающий потайной выход из города, быстро разбогатеет, – поддержал товарища Игер Чёрное древо, – думаю, нашей проводнице просто повезло выжить в переплетениях туннелей и наткнуться на Вену.
– Глупцы, – слишком громко буркнул Урхмер Заслон, и спереди прозвучало леденящее душу шипение госпожи Мёргдис. В горле Чёрного древа моментально пересохло, в груди на мгновение замерло сердце.
– Тише, парни, – донёсся из темноты хриплый голос Тонруса.
Через несколько шагов отряд наткнулся на развилку туннеля, Мёргдис, не задумываясь, свернула в левый проход. Компания очень долго шла вверх по почти незаметному уклону, и с каждым шагом уровень воды, по пояс поглотившей молодых людей, опускался всё ниже и ниже, пока затопленный участок катакомб окончательно не остался позади. Затем Немая госпожа нырнула в узкий пролом в каменной стене и дёрнула бритоголового Тонруса за собой. Оказавшись в тесном проходе, Игер повернулся боком и приставным шагом следовал за Кодорком, часто прислушиваясь к шумному дыханию Урхмера. Коренастый бритоголовый по прозвищу Заслон с трудом продирался вперёд, уперевшись объёмным животом в стену. Иногда в приступах ярости он издавал утробный рык.
– Мы воплотим в жизни тайные грёзы, мы отыщем край, где обитают морозы, – с заметной дрожью в голосе прошептал Ледяные перста. Чёрное древо протянул руку и крепко сжал плечо товарища.
Челюсти, образованные двумя земляными стенами, постепенно смыкались, намереваясь раздавить путников. Пробираться через неумолимо сужающийся проход становилось всё труднее. Панический ужас хлыстом подгонял молодых людей. Глина липла на мокрую одежду и отягощала движения. Вода противно хлюпала в сапогах. Голодные стены подземелья высасывали тепло из обессилевших тел. Словно безобразные кривые зубы, корни мёртвых растений или торчащие камни иногда цеплялись за куртки и штаны, намереваясь впиться в мягкую человеческую плоть. Продираясь вперёд, Чёрное древо не отпускал плечо Кодорка, пока не осознал, что совсем не слышит тяжёлое дыхание Заслона.
– Урхмер! – Игер остановился и несколько секунд всматривался в густую темноту, – Ты слышишь меня? Урхмер!
– Не переживай, бритоголовый догонит нас, – настороженно произнёс Ледяные перста, но Чёрное древо не обратил внимания на слова товарища и направился назад.
Ощупывая окоченевшими от холода пальцами земляные стены, Игер медленно отдалялся от отряда, окликая исчезнувшего Заслона. Сердце бешено колотилось, вырываясь из груди. Кровь стучала в висках. По лицу стекали капли холодного пота. Он шарил руками в темноте, пока не наткнулся на нечто мягкое.
– Урхмер? Ты в порядке? – Чёрное древо нащупал плечо бритоголового и силой потормошил его, но Заслон даже не шевельнулся. Игер наклонился поближе к соратнику и услышал слабое безмятежное дыхание, и тогда он принялся неистово хлестать Урхмера по толстым щекам, – Очнись, мужик! Давай! Приди в себя!
Бритоголовый вздрогнул и оглушил Игера громким душераздирающим криком. Урхмер замолотил кулаками по стене, и на головы соратников посыпались земляные комья. Чёрное древо несколько раз безуспешно окликнул его, а затем с силой ударил по животу. Заслон застонал и закашлялся.
– Урхмер, ты слышишь меня? – резким твёрдым голосом спросил Игер, вцепившись пальцами в плечо бритоголового, – Ты в порядке?
– Я застрял, – жалобно промычал Заслон и шумно всхлипнул, – пытался пролезть дальше, но, видимо, чудовище желает полакомиться моей тушей.
– Успокойся, – Чёрное древо крепко схватился за руку Урхмера и упёрся ногой в стену, – Я тебя вытащу. Глубоко вдохни полной грудью, а затем резко выдохни. Понял?
– Хорошо, – промямлил Заслон. По команде Игера он с шумом втянул ноздрями воздух, пропитанный запахом сырости, с силой выдохнул и до предела втянул живот, а Чёрное древо, разъярённо зарычав от напряжения, потянул соратника на себя. Издав тихий шорох, пласт земли, к которому бритоголовый прижался животом, оторвался от стены и комьями посыпался на пол. Освободившись, Урхмер от неожиданности потерял равновесие и повалился на Чёрное древо.
– Ты умрёшь не сегодня, – глотая ртом воздух, прохрипел придавленный Заслоном Игер, и соратники одновременно засмеялись в лицо непроглядной темноте.
Тонрус и Кодорк дожидались отставших членов отряда в том месте, где проход резко уходил в сторону. Ледяные перста облегчённо выдохнул, когда вновь услышал голос Чёрного древа. Однако, когда Игер подошёл вплотную, товарищи не сдвинулись с места.
– Где Мёргдис? – обеспокоенно поинтересовался Урхмер, дыша прерывисто и шумно.
– Ушла, – будничным голосом ответил Тонрус, – отдохни, друг. Госпожа скоро вернётся.
Бритоголовый и Кодорк присели на корточки, прижавшись спинами к холодной земляной стене, Игер и Заслон последовали их примеру. Несколько минут четверо мужчин сидели в полной тишине, вглядываясь в темноту. Чёрное древо прижал ладони к земле и почувствовал её лёгкую дрожь. Он прикрыл глаза и на мгновение очутился на поверхности, посреди центральной улицы города. Игер нелепо улыбнулся и задрал голову вверх, но вместо Солнца над городом Сердце нависал огромный ярко-жёлтый глаз с крохотным чёрным зрачком. Чёрное древо вздрогнул.
– Зачем ты отправился с нами, Урхмер? – прошептал Кодорк, цокнув языком.
– Я вырос в Помойном районе среди карманников, пьяниц и распутных девиц, – с грустью заговорил Заслон, – в молодости воровал и разбойничал, потом встретил свою возлюбленную и изменился. Нанялся работать помощником повара в приличной харчевне. Вскоре на окраине города я построил хижину, в которой через пару лет родился мой сын. Но через четыре года появился Велгер Чернозубый и разрушил всё.
Урхмер надолго замолк. По слабым шорохам Игер догадался, что Заслон вытер выступившие на глазах слёзы и спрятал в своих широких ладонях лицо. Кодорк шумно вздохнул. Тонрус, зная конец печальной истории своего друга, промолвил успокаивающие слова.
– Всё происходило на глазах моего четырёхлетнего сына, – собравшись с духом, сказал Урхмер, – Солдаты Велгера надругались над моей женой, избили до полусмерти и ещё живую сбросили в пропасть, пока я по нелепой причине находился в самой гуще беспорядков на другом конце города. Никогда не прощу себя за то, что не сумел защитить её, и сын меня никогда не простит. Прошло столько лет, но он всё ещё помнит тот день и лица убийц его матери.
– После всего пережитого твой повзрослевший сын нанялся на службу в ряды Красных плащей? – неуверенно предположил Игер Чёрное древо.
– В битве у Святого холма Первая, Седьмая и Девятая сотни ордена Надёжной руки разгромили армию Велгера, однако Чернозубый с остатками своих приспешников трусливо бежал с поля боя и бесследно исчез, – после затянувшегося молчания, произнёс Урхмер Заслон, – мой мальчик верит в то, что рано или поздно мерзавец вернётся, поэтому он и связал свою жизнь с Красными плащами. Я не верю в то, что Велгер узурпатор дожил до сегодняшнего дня, но не желаю, чтобы мой сын, отправившись с Эланрусом Печальным в поход, пал жертвой очередного заговора.
После речи Урхмера каждый член отряда погрузился в собственные мысли, однако гнетущая тишина продлилась недолго, издали послышались тихие шаркающие шаги. По спине Игера пробежала крупная дрожь, и до того, как проводница оповестила четверых мужчин о своём возвращении, ему показалось, будто в кромешной темноте на мгновение сверкнул ярко-жёлтый глаз госпожи Мёргдис.
За резким поворотом проход начал постепенно расширяться, путникам стало намного легче дышать. Шагая след в след за проводницей, они преодолели несколько сотен метров и оставили позади бессчётное количество развилок и ответвлений, словно специально прорытых в земле. Вскоре, свернув за угол, немая госпожа остановила молодых людей. Она чиркнула пропитанной слезами чёрного дерева спичкой и поднесла её к заранее заготовленному факелу. Вспыхнуло тёмно-красное пламя, ярко осветив обезображенное лицо Мёргдис. Ослепляющий свет беспощадно ударил в глаза мужчинам, которые отступили на несколько шагов назад и страдальчески сморщили лица. Презрительно фыркнув, госпожа протянула Тонрусу и Урхмеру ещё два факела и по очереди зажгла их. Привыкнув к освещению, Кодорк и Игер осмотрелись по сторонам, обнаружив, что находятся посреди обустроенного в земле прохода напротив огромной, уходящей в глубь, норы, от которой исходит мерзкий могильный холод.
– Держитесь ближе друг к другу, – предостерегающим тоном произнёс бритоголовый Тонрус, и, пригнувшись, шагнул в нору следом за Мёргдис.
Спуск вниз продлился недолго, но за это короткое время в спине и шее Игера успела поселиться ноющая боль. Коренастый Кодорк и высокий Тонрус, шедшие впереди, также устало кряхтели, пригибаясь всё ниже и ниже. Сзади доносились стоны и недовольное бурчание Урхмера. Низкий потолок давил на головы мужчин, и только низкорослая проводница не испытывала никаких неудобств и заметно опередила молодых людей. Она ловко вынырнула из узкого земляного прохода и дождалась остальных.
– Пещера? – прошелестели пересохшие губы Кодорка. Ледяные перста потирал затёкшую шею и вглядывался в темноту широко распахнутыми глазами. Исходящий от трёх факелов свет не мог зацепиться за потолок и каменные стены и попросту рассеивался в пустоте.
Чёрное древо поёжился от пробирающего до костей холода. Воздух в пещере оказался необычно влажным. Пахло сыростью, мокрыми камнями, рыбой и протухшим мясом. Игер расслышал доносящийся издали шёпот и предупредил Тонруса.
– Живым здесь не место, – бритоголовый с опаской взглянул на Чёрное древо, – не теряйте друг друга из виду, парни. Идём!
Отряд плотным строем двинулся вперёд. Из-за плеча Ледяных перстов Игер посматривал на госпожу Мёргдис, изуродованное шрамами лицо которой не выражало ничего, кроме презрения ко всему миру. «Откуда под городом взялась пещера?», – шепотом спросил у Тонруса Кодорк, когда краем глаза Чёрное древо заметил человеческий силуэт, светом факела выхваченный из темноты. Некто прошёл мимо, не обратив внимания на путников. Игер глубоко вдохнул и сжал кулаки. В горле пересохло. Ноги подкосились. Сердце сильно бухнуло, словно треснувший под ударом кувалды камень. Из темноты показалась скрюченная тень и направилась навстречу отряду.
– Полутрупы, – безжизненным голосом произнёс Урхмер, поднеся факел поближе к лицу так, что непослушное пламя едва не спалило его пышные усы.
– Кто такие полутрупы? – услышал Игер свой охрипший голос. Тем временем силуэт приобрёл чёткие человеческие очертания.
– Трусы, убоявшиеся смерти, – ответил Заслон, испугано оглянувшись назад, – большинство из них искали вечной жизни, кто-то желал исцелиться от смертельной болезни, а некоторые воистину воскресли из мёртвых. Не все сказки лгут, парень.