Ракеты поразили цель. Уже вторая оторвала змею одну из голов, пятая – вторую, но тварь успела выпустить несколько струй огня по своей цели, а потом уже почти мертвая, сверзилась с небес на горящую Елизавету. Горящий ком из чешуйчатого тела и плавящегося бронекостюма прокатился несколько метров по инерции, приданной полетом Горыныча и, затихнув, распался на отдельные части догорать.

– Девки! – заорала Несмеяна, рассекая одного из чудов своим двуручем.

– Бежим! – перекрыл ее громкостью Алексей.

Он только что вспорол горло и живот одному из великанов и весь был вымазан в его крови. Чуди оставалось чуть больше десятка, для двоих воинов это по силам. Тяжело, есть большой шанс лечь костьми в землю, но выдюжить можно. Только вот Мудрова стремительно приближалась к их схватке, видимо, решив принять в ней непосредственное участие, что здорово бы качнуло шансы в пользу псевдов.

– Девчонки! – крикнула в ответ Несмеяна.

– Им уже не поможешь! А останемся – тут с ними ляжем!

Алексей схватил девушку за руку и рванул обратно в Лес.

– Ускорители включи! – крикнул он, Александре, пребывающей в шоковом состоянии.

Хоть и неслась за ними чудь, прыгая на всю длину своего огромного шага, но ускорители сделали свое дело, и уже в Лес двое людей влетали, имея хороший запас времени.

– Думаете, оторвались от меня? – раздалось у обоих в шлемах. – Вы от меня не убежите, Лес наш, я отыщу вас, где угодно!

– По радиоволнам? – сам не думая, выпалили Алексей.

– Какой умный мальчик, – хохотнула Елена, – жаль, что уже почти совсем мертвый.

– Рвем когти еще десять минут, потом останавливаемся и сбрасываем костюмы, – проговорил Алексей по громкоговорителю, не используя радиосвязь.

– Мы не выживем в Лесу без костюмов!

– Мы точно не выживем в них, ибо она нас засечет по радиосигналу и натравит на нас всех обитателей Леса, а без этого у нас будет очень маленький, но шанс.

Несмеяна не верила в шанс выжить в Лесу без бронекостюмов, но она была бойцом, и готова была использовать любой маломальский шанс, сопротивляясь до последнего. Если опустить руки и свыкнуться с неизбежностью, ты сам своими руками отметаешь даже тысячную долю шанса на спасения. Если эта тысячная не выпадет, то ты умрешь и так и этак, а вот если выпадет, то есть шанс остаться живым, а это стоит того, чтобы чуточку посопротивляться.

Они сняли свои костюмы у одного из буреломов и забросали их ветками. Приводы для человека были тяжелы, но не в самих приводах дело, чтоб нормально пользоваться оружием нужен боезапас, а вот он в два, а то и в три раза тяжелее самого привода. В бронекостюме этого не замечаешь, а вот без него это становится непосильной ношей. Свой двуручный меч Александра взять не могла: он сейчас был ненамного меньше нее самой.

– На, – Алексей протянул Несмеяне свой меч.

Сейчас два меча, обычный и малый, без костюма выглядели как раз двуручным и стандартным.

– Ты умеешь с двуручем обращаться – вот и ходи с ним, а мне и такого хватит.

– А как мы пойдем-то? Навигатора-то у нас больше нет, – промолвила девушка.

– Ну почему нет, – улыбнулся Алексей и показал ей устройство, – я его вывернул из костюма, правда, он теперь без связи, но зато там загружены карта и путь, проложенный от этой точки до Китежа.

– Давай попробуем, – кивнула Несмеяна, – двум смертям не бывать, а одной не миновать, как говаривали первые колонисты.

– О, слышу слова не девочки, но бабы, – пошутил парень.

– А кулаком в ухо? – серьезно спросила девушка.

– Бить подчинённых – это явное нарушение устава.

– Пойдем, подчинённый, – вздохнула Несмеяна и добавила, – не очень-то ты и подчиняешься.

Идти по Лесу без бронекостюма со всем встроенным обеспечением было ужасно. Тем более двум горожанам. Они и в костюмах-то чувствовали себя вдали от Города не в своей тарелке, а без них и подавно.

Шли не торопясь, прислушиваясь к любому резкому звуку, стараясь самим не шуметь и не провоцировать местную фауну. А провоцировать было кого. Это когда ты вооружен приводом, все особи мельче тебя не страшны, да они и сами убираются с твоей дороги боязливо. А вот когда у тебя из оружия только меч, а на теле, кроме стандартного комбинезона из синтетической ткани, нет ничего, то тут роли меняются, и уже ты не спешишь пересечь дорогу кому бы то ни было.

– Алексей, – после долго молчания открыла рот Несмеяна, – а ты рацию случайно взять не догадался?

– Зачем? – удивился Алексей. – Она же и оставляет след, по которому нас Премудрая вычислить могла бы.

– А как мы тогда с твоим другом в Китеже свяжемся?

– Придем в Китеж и свяжемся, – пожал плечами богатырь Попович, – нам туда еще дойти нужно, километров тридцать топать по этому Лесу.

– А как свяжемся-то?

– Да просто подойдем к воротам и объясним все охране.

– Если они нас перед этим не расстреляют заблаговременно, – вздохнула Александра.

– Да вряд ли: что они, звери – по людям стрелять....

– Если бы в бронекостюмах мы были, то они бы сразу увидели, а так представь, что из Леса выходят двое гуманоидов с мечами наперевес с черных комбезах, все перемазанные грязью и хвоей, – не унималась Несмеяна.

– Я бы стрельнул, – честно признался парень, – в упреждение. Люди обычно в бронекостюмах ходят, одни псевды без них лазят.

– Вот и я тебе об этом толкую, – наставительно сказала девушка.

– Ладно, подумаем над этим, но сперва нужно еще до Китежа добраться, а там уже кумекать будем, как к нему живыми подойти. А то сейчас пока план составлять будем, нас какой-нибудь колобок сожрет, и все, планы эти грандиозные исполнять некому станет.

Переговариваясь, они зашли в очередные заросли и резко встали как вкопанные, подняв в угрожающую позицию оружие. Перед ними стоял саблезубый тигр над телом уже выпотрошенной жертвы и скалился на них.

– Так, – первым среагировал Алексей, – тихонько, не оборачиваясь отступаем спиной назад.

– Думаешь, не бросится? – критически оценив ситуацию, спросила Несмеяна.

– Он уже имеет сытный обед и ему не до охоты нас, ему бы доесть и спрятать остатки, а мы ему мешаем. Это как в том анекдоте. Ваша собачка на меня рычит – а она на всех так рычит, кто из ее миски ест.

– Смешно, – ровным тоном, ничуть не улыбнувшись, произнесла девушка.

Они медленно коротенькими шажками вышли в заросли, и решили немного ускориться. Обоим было понятно, что саблезуб не захочет добавки, и на сытый желудок их преследовать не побежит, но береженого Дисциплина бережет.

Дорога ложилась под ноги легче, чем изначально предполагалось. Всех боеспособных псевдов, видимо, забрали для атаки на Город, в лесу оставались исключительно или звери, которым дела не было до людей, если, конечно, они были или сыты, или совсем маленькие, ничем не примечательные в воинском отношении псевды. Моховики, деревянники, ягодники, листовики, грибники, травники – вся та нечисть, которая могла приносить людям неудобства, но ратной силы не имела и помочь войску не могло, только если погибнуть под ногами рвущихся в бой более сильных товарищей. Один моховик решил напасть на людей, видимо, красуясь перед остальными, но был разрублен Несмеяной одним ударом пополам. Больше дерзнувших не нашлось. Вот только тридцать километров по Лесу они за раз пройти не смогли. Оно и понятно: в бою отдали очень много сил, и бежать до Китежа уже ресурсов организмов не оставалось, да и по Лесу не особо побегаешь. Быстро идти-то трудно и опасно, а бежать можно исключительно на врага. И то – в полностью безвыходной ситуации.

– Видимо, придется ночевать в Лесу, – скривив лицо, констатировал Алексей.

– Угу, – согласилась со вздохом Несмеяна, – ты когда-нибудь ночевал в Лесу?

– Я вне Города-то никогда не ночевал, – ответил парень, – не говоря уже о Лесе.

– Я тоже, – девушка передернула плечами.

К вечеру в Лесу стало холодать, а стандартные комбинезоны, надеваемые под бронедоспех, только нормализовали температуру тела, но не грели.

– Нужно, наверное, костер развести, – посмотрел на мерзнущую девушку Алексей.

– Угу, и пригласить всех ночных тварей к нашему костру на обед, – проговорила Саша, – причем яствами на этом празднике живота мы будем сами. Или у тебя супер коварный план отстрелять какое-то количество нападающих и сварить из них суп?

Запасы еды, как и поддерживающие жидкости, пришлось бросить с доспехами. Так называемые рюкзаки не имели лямок и крепились на спину, так что нести их в руках, сняв костюмы, было, конечно, можно, но очень тяжело и неудобно. Весь день они пробирались по Лесу на голодный желудок, ибо не знали, что из окружающих их растений можно есть, и не рисковали. А охотиться с двумя мечами на двоих было горожанам несподручно.

– Суп – это хорошо, – кивнул Алексей, вздыхая, – но боюсь, мы останемся без оного. Только как спать будем? На улице, конечно, не снег идет, тепло, но к ночи похолодает.

– Будем как овечки, – пожала плечами воительница.

– Это как? – округлились глаза у парня.

– Я когда-то давно еще в школе посещала зоопарк Городской, и там рассказывали, что стадные животные, такие как овцы, в холодные ночи греются друг об друга, сбиваясь в кучу.

– А не маленькая куча из двоих получится?

– Предлагаешь позвать какого-нибудь болотника третьим?

– Нет, конечно.

– Ну если нет других предложений, предлагаю заняться подготовкой ко сну, – Несмеяна показала на недалеко стоящее дерево, – вон тот здоровый сук нам двоим подойдет.

– А на дереве-то зачем?

– Богатырь Попович, а как вы представляете ночевку без костра в Лесу на голой земле, когда тут мимо нас, спящих, будет, скорее всего, пробегать куча всякой живности и нечисти? Съедят, даже не разбудив. А на сук не каждая тварь решится по наши души забраться.

– Ну можно дежурить по одному всю ночь, – нерешительно возразил Алексей.

– Нам завтра еще топать до самого Китежа, спешу вам напомнить, что наш Город в осаде, и от нашей скорости зависит, придет ли подмога или нет. А если мы будем всю ночь бодрствовать, ходоки из нас еще те будут.

– А не свалимся с сука-то?

– Жить захочешь – не свалишься, – вздохнула Несмеяна, которой стало уже лень все объяснять и очень хотелось спать, – и вообще. Я командир отряда и мое слово есть приказ. Богатырь Попович, полезайте на сук и не морочьте мне голову.

Они взобрались вдвоем на сук и расположились там. Сначала легко прижались спинами друг к другу, но холод начал усиливаться, и чтоб хоть как-то согреться, пришлось прижаться сильнее. Обоим не спалось. Тут факторов было много: и близость тела человека противоположного пола, и усталость за целый день, и взвинченные нервы от пережитого.

– А почему тебя Несмеяной кличут? – решился на вопрос Алексей.

– Давно это было, – тихо начала говорить девушка, вжавшись еще сильнее в мужское тело, то ли для большего согрева, то ли подсознательно ища защиты, – в моем детстве. Город тогда расширить решили и выслали поселенцев искать хорошее место. Поселенцы, в число которых входили мои отец и мать, место нашли и организовали что-то похожее на деревню. Перевезли туда свои семьи, вроде, хорошо начиналось, счастливо. А потом оказалось, что там место для яйцекладки змеихи одной. Она туда только один раз в десять лет прилетала и яйца откладывала. И в тот раз обнаружила вместо привычной местности человеческую деревню. Она, видимо, умная была, одна атаковать не стала, а позвала других змеев. Деревню за один налет сожгли дотла. Выжила только я, и то оттого, что меня отец в скважину питьевую бросил. Я еле выбралась, думала, что помру там, но все же выбралась. А когда выбралась, то подумала, что нужно было действительно прямо в скважине помереть. Деревня вся выжжена, мать с отцом тоже, никого нет, я одна на пепелище, а где Город, я по малолетству не знала, да и не дошла бы одна то до него. Я там на развалинах, две недели жила. Змеиха-то кладку отложила и улетела, а я там одна осталась. Жутко это ходить по костям людей и жить, кушать, спать, на пепелище, где кости белые торчат и горелым мясом пахнет. Через две недели прилетел транспорт с провизией, они-то меня обратно в Город и забрали. Доктора потом сказали, что отсутствие смеха – это психологический барьер от полученной в детстве травмы.

– Да, – выдохнул впечатленный Алексей.

– Все, спать, – повернулась к нему спиной Несмеяна, – завтра тяжелый день, а Несмеяной назвали потому, что нет у меня чувства юмора.

Девушка быстро провалилась в сон и засопела, а вот богатырь еще долго не спал. Уснешь тут, когда к тебе прижимается жаркое женское тело, а лес вокруг полон разных звуков и скрипов, и все они нисколько на умиротворенные не похожи. Он тихонько пододвинул меч поближе и стал прислушиваться к обстановке вокруг, стараясь не шевелиться, дабы не разбудить спящую Сашу. Стремление оградить и защитить свойственно нормальным мужикам, а тем более богатырям. Но в конце концов сон его все же одолел под утро. И он провалился в небытие, где его ждали чуди, умирающие раз за разом девчонки, сожженные деревни и маленькие девочки, ходящие по костровищам с выгоревшими человеческими костями.

А утро их встретило снова походом по Лесу. Ближе к Китежу зверья становилось меньше и меньше, а псевды пропали почти полностью. Лесовики не выжигали Лес вокруг своей столицы, как это делали горожане, но вели очистку окрестных земель с отстрелом враждебных элементов. Также жители Китежа и окрестных деревень вели промысловую охоту, так как предпочитали питаться натуральным мясом, а не изготовленным на стандартной фабрике из смеси химических элементов. До Китежа оставалось каких-то пять километров, когда их окликнули из кустов.

– Вы кто такие будете, путники? Люди али твари какие новые, на человека ликом похожие?

Несмеяна на рефлексах вскинула свой меч и обшарила глазами направление, откуда шел звук.

– Не дури, девка, – предупреди из кустов, – брось свой ножичек, а то я из привода шмальну, и некому опосля будет этот ножичек ручонками держать. Так люди вы или псевды какие невиданные?

– Люди мы, люди, – ответил Алексей, – горожане.

А чего было скрывать-то? Своих тут и так небось каждого в лицо знали. Можно представиться кем-нибудь из далекой деревни, но если встретишь земляка или как-то по-другому твой обман вскроется, то все, считай миссия провалена, ибо вралю уже никто верить не будет.

– Тю, а чегой-то вас, горожан, сюда то занесло, да еще и почти в чем мать родила?

– У вас в Китеже есть у меня дружок…– начал, но не закончил фразу Алексей.

Только уже произнеся слово «дружок», он подумал, что может скомпрометировать Кия. Кто знает, как к дружбе лесовика и горожанина отнесутся местные руководители? Если бы не осада Города, к его бы признанию, что имеет знакомого среди лесовиков, тоже бы отнеслись с подозрением бы.

– Ну как – дружок. Знакомец мимолетный. Но у нас к нему дело, а через него и к вашему правительству.

– А зовут его как, дружка-знакомца твоего?

– Кий, десятник Кий, отчества и фамилии не знаю.

Постойте тут немного, я свяжусь с Китежем и спрошу распоряжения насчет вас. И не думайте дурить. Мы-то тут не одни в комбинезонах с мечами наголо прохлаждаемся, если что, дырочку в голове сделаем, потом придется со сквозняком в мозге ходить, память дырявая станет.

Алексей не был никогда разведчиком и не использовал доспехи с встроенной маскировкой, оттого всегда удивлялся возможностям разведчиков выходить прямо из воздуха. Говорят, это не действовало на псевдов, но и придумано было еще на прародине для войны с людьми. И сейчас дозорный материализовался буквально в десяти метрах от них. Мечи обоих горожан опять дернулись на рефлексах, но тут же опустились, так как в их сторону смотрел ствол привода и, как оказалось через секунду, не один. По периметру в двадцать метров проявились из мимикрии еще четыре бойца. Лесовики нарушали множество заветов, оставленных первыми колонистами своим потомкам, но пять человек в группе – этот закон был незыблемым.

– Мы связались с Китежем, – проговорил ближний дозорный, – там есть Кий, но не десятник, а уже сотник, но он подтвердил, что ждет вас со дня на день. Мы вас проводим до ворот.

– Вы направление покажите и предупредите других, что мы идем, – махнул рукой Алексей, Несмеяна стояла рядом и не вмешивалась: не ее это был дружок-знакомец, не ее разговор, – а мы сами дотопаем. Зачем же участок оголять?

– Ты, горожанин, за участок не беспокойся, – степенно проговорил лесовик, – тут много глаз, поглядят, пока нас не будет, не оставят дырку в обороне. Радуйся, что мечи не отнимаем и руки не вяжем.

Горожане при этих словах напряглись. Но они бы так же поступили в этой ситуации. Если даже начальство сказало, что пришлый им друг, родственник и любимый жена, все равно ответственности с дозора или караула никто не снимает. Если что случится, это же самое начальство само с них голову снимет.

До Китежа оставалась несколько километров, и как же это было здорово идти под охраной! Не нужно оглядываться, присматриваться ко всему необычному, реагировать на любой маломальский звук, просто шагай себе в полный рост и шагай. Чем дальше они шагали, тем все реже росли деревья, тем больше света попадало на землю сквозь листву. Скоро Лес пошел почти совсем на убыль, деревья уступили место кустарнику и небольшим рощицам. И среди этого возвышался город. Не Город, конечно, но поселение было большое. А вокруг него сплошь и рядом стояли кучками землянки. На одной из землянок в каждой куче был вывешен свой флаг, с гербом.

– А зачем флаги на домах? – поинтересовался Алексей.

– Флаги? – удивился китежградец. – Стяги с гербами поселений?

– Пусть будут стяги, – пожал плечами горожанин, хотя разницы в словах большой не видел.

– Это стяги выживших из разоренных деревень, они ушли из своих мест и решили жить тут. Первых еще мы в самом Китеже селили, но там места мало: чай, не ваш Город многокилометровый, вот остальным пришлось вокруг града свои деревеньки возводить.

– А если псевды нападут? – вступила в разговор до того молчавшая Несмеяна.

– Тогда те, кто за стенами Китежа, внутрь эвакуируются.

– Но там же места мало, да и землянки как бросить-то? – не унималась девица.

– Места там для мирной жизни мало, а при осаде ужмемся, ничего, землянки же не жалко: они же типовые, если враг их разрушит, новые сотворим. Да и не обычные они чуток, доработанные, при желании владельца можно по крышу в землю их опустить и законсервировать до возвращения.

Тем временем они подошли к воротам Китежа, и тут их перехватили Кий, Варвара и верховный волхв Китежа. Узнав причину прихода Алексея и Несмеяны, срочно решили собрать собрание вождей и старейшин. Алексей предстал на совете и рассказал, зачем его послали. Слова городского посла встретили неоднозначно.

– И с чего бы я и мои люди должны проливать кровь свою за этих горожан, коль еще недавно, увидев меня у своих стен, они бы в меня всю обойму привода выпустили? – высказался один из вождей по имени Сокол.

– Согласен с тобой, брат, – поддержал коллегу князь Яромир.

– А что вы оба делали у стен Города? – спросил верховный волхв.

– Как что? – удивились вопросу вожди. – Охотились.

– А вам остального Леса мало? – прищурился волхв. – Вот зачем, скажи мне, вы к Городу ходите охотиться? Там мамонты жирнее или шерстистые носороги менее агрессивны? Там у саблезубов клыки меньше? Нет. Все знают, что горожане территорию около своего любимого Города выжигают постоянно, поэтому там зверье мелкое, не нагулянное. Так зачем же вы туда ходите? А я вам скажу, зачем. Удаль свою показать, которую я дуростью зову, своей задницей перед прицелами приводов городских покрутить, потом у костра вечернего бравировать своими подвигами. Не было бы этой вашей бравады, может, и с горожанами помирились бы уже лет сто назад.

Вожди зашушукались, хмуря брови, а старейшины закивали головами, соглашаясь со словами волхва.

– Я считаю, помочь Городу надо, – продолжал Травень Гостомыслович, – вы можете со мной не соглашаться, но это сделать надо. Какие бы мы ни были, какие бы распри меж нами ни существовали, но мы люди. А они псевды или, как сказал Кощей, ироды. Это не борьба за лучшее место под солнцем, как в прежние времена, это война на выживание. Если не мы псевдов, то они нас.

– А при чем тут помощь Городу? – спросил Сокол.

– А притом. Псевды – это даже не другая раса, это другой вид, они не будут с нами заключать союзы, а просто сотрут с лица этой планеты. Всех до одного, включая стариков и детей.

– Так до нас еще добраться нужно!

– Доберутся! – кивнул горько Травень, – Город с землей сравняют, а потом и до нас доберутся. Поймите, горячие головы, это их планета. Каким-то непостижимым для нас пока образом, они на какое-то время потеряли способность думать и объединяться. Это было на уровне рефлексов, когда на смерть лешего сразу прилетал мстить змей Горыныч. В этот промежуток времени люди смогли высадиться на эту планету, устроиться, обжиться и оставить потомство, то есть нас. Но эта планета принадлежит псевдам, и их тут много, очень много, а если Кощей их всех объединит, а мне кажется, это ему по плечу, то нам хана придет. Поодиночке мы не выстоим.

– А что нам даст объединение? – спросил Радегаст.

– Многое, – палец волхва указал на потолок, – если есть большая сила, способная победить одного, не факт, что ее хватит сразу на двоих. Ты, Радегаст, сможешь мне мизинец сломать, даже если я буду сопротивляться?

– Смогу, – пожал плечами вождь.

– А средний палец?

– Смогу.

– А большой?

– И большой смогу.

– А если я эти пальцы в кулак сожму, сможешь?

– В кулаке нет, сначала нужно будет кулак разжать, а уже потом по одному пальцы ломать.

– Вот! – обрадовался Травень. – Вот и я об этом же! По одному пальцы ломать легко, а вот сжатый из одиночек кулак уже не сломаешь. Я считаю, помогать Городу надо, и объединяться с ними надо, дабы мы сжали свой человеческий кулак и дали им этому Кощею в морду!

Голосование было единодушным: все проголосовали за помощь Городу. Времени терять было нельзя, посланцы и так шли намного дольше запланированного, и поэтому собирали войско из тех, кто был под рукой в самом Китеже, не дожидаясь отправленных в рейды групп. Для быстрейшей доставки войск в запланированный квадрат решили воспользоваться двумя «Громовыми птицами». Это были давно, на заре становления Китежа, произведенные, но никогда ранее не применяемые сверхтяжелые планетарные бомбардировщики Идея взять их принадлежала Варваре. Если лететь напрямую над Лесом, то, во-первых, их засекут еще на подлете, а это не входило в замыслы командиров лесовиков. А во-вторых, тут же будут атакованы змеями и птицами Рока. Как обшивка выдержит удары псевдов, не мог сказать никто. Планетарные бомбардировщики могли подняться в стратосферу и оттуда уже спуститься на землю, не попадаясь на глаза воздушным дозорам врага. Можно было бы послать с бомбардировщиками эскорт из истребителей, тоже пылившихся на складах, но рассказ о диких потерях в воздушном бою со стороны горожан при обороне остудили ретивые головы сторонников этой идеи.

Когда все было решено и осталось только собрать людей и погрузиться в бомбардировщики, Алексей подошел к Кию.

– Кий, у меня тут такое дело к тебе, не совсем официальное.

– Говори, – кивнул сотник.

– Ты же понимаешь, что и я, и Несмеяна пойдем с вами и не останемся в стороне в битве?

– Так вас никто держать на привязи не собирается и в бой не пускать. Это ваш Город, воюйте за него сколько хотите.

– А вот тут у нас одна заковырка получается, – вздохнул Алексей, – у нас доспехов нет. Как и оружия.

– Ха, – ухмыльнулся Кий, – тоже мне заковырка, что же мы пару бронекостюмов не найдем и пару приводов? Обижаешь. Вам средние, как у тебя был, или девушка тяжелый предпочитает?

– Несмеяна тоже средний предпочитает. Если найдет, будет очень хорошо, – улыбнулся Кий, – только у меня одна просьба будет.

– Говори, не стесняйся.

– У вас на наплечниках и нагрудных пластинах символ Китежа изображен, Красное Солнце, нам такое не подойдет. Я понимаю, что прошу, наверное, слишком многого, думаю, что эмблем Города у вас не будет, но можно нам доспехи хотя бы с чистыми наплечниками и пластинами? Без эмблем?

– Вот это трудно будет, – почесал затылок Кий, – сам понимаешь, производство поставлено давно, ради тебя и пары костюмов никто не будет перепрограммировать уже имеющиеся фабрики и тем более собирать новую. Но, с другой стороны, болгарка все сможет поправить.

– Болгарка? Что это? – удивился Алексей.

– Эх вы, горожане, – усмехнулся Кий, – совсем в своем Городе обленились, живете на всем готовеньком, руками ничего делать не умеете. Ладно, пойдем, покажу, до вылета еще два часа, успеем и брони вам справить, и поесть.

Болгарка только диском с алмазным напылением справилась с поставленной задачей, и то еле-еле. Несмеяна посмотрела на свой доспех, попросила краски и под щелью для глаз вывела с печальным вздохом черную крупную слезу.

– За девочек, – тихо произнесла она.

Алексей, глядя на это взял у нее краску, вывел на левой грудной пластине морду волколака и перечеркнул ее крест-накрест.

– За всех погибших при осаде Города.