Пастырь штрафбата

– Нет, не откажусь, – и голос мой вроде, и горло двигалось мое, но я-то вроде подумать хотел, а не ляпать сразу, что на сердце лежит.

Не получилось.

– Ну, тогда поехали.

Ярый бросился в атаку сразу, не планируя, не выжидая, не проверяя противника. Дрался он, не скупясь на удары, без особой техники, но попадать под его удар я бы не советовал никому, ибо удар его мог сломать человеческую грудную клетку, притом, что сил на этот удар Ярый много не угробит. Все-таки противнику не хватало рукопашной выучки, и поймать его на резком движении мне стоило труда, но не большого. Я схватил вылетевшую руку, добавил ей скорости и сделал подсечку. Ярый не удержался на ногах и рухнул рядом с первым костром, и тут мою спину обожгло режущим ударом ножа. Видать бить в спину на поражение Лютый или не хотел, или не умел, или это было просто запрещено законами посвящения.

Лютый был большим докой в рукопашном бою, чем Рудый. Он не спешил атаковать противника, полагаясь только на свою силу. Волколак не старался сразу же вонзить нож, так как по бою с Ярым уже успел оценить мои умения, да, наверное, и раньше понимал, что несведущим в боях и драках людям запросто так звание майора разведки не присваивают. Нож скользил в его руках, стараясь не сильно, но довольно таки неприятно задеть мои руки. Прежде того, как я понял, что затевает Лютый и как с ним бороться, мои предплечья и кисти покрылись сетью неприятно зудящих и кровоточащих порезов. Но и Лютый ушел, а точнее улетел туда же, куда и Ярый. Он немного криво сверкнул ножом, и мне посчастливилось блокировать его атакующую кисть. Блок не замедлил перейти в выкручивание, а далее в выдавливание ножа из кисти соперника, и в пылу сопротивления не заметил наступа на коленный сустав. Мне оставалось сделать только пинок ногой в спину Лютого, что я и выполнил моментально, в лучших традициях учебных боев. Вспомнив, про прошлую ошибку я резко развернулся и обнаружил черный зрачок автоматного ствола, смотрящий мне четко в середину грудины.

Черный не спешил с выстрелом, так как преимущество было явно на его стороне. Ему не нужно было двигаться куда-либо, как мне, а стрелять он мог, спокойно выжидая удачный момент хоть до утра. Я же не располагал такой кучей свободного времени. Нужно было что-то делать, но мне не приходило в голову, что именно. Вернее, я понимал, что следует попытаться выманить из него, эти чертовы три выстрела, но как это сделать, не понимал. Тело, как всегда, решило все гораздо быстрее разума. Я прыгнул как бы на Черного, но резко ушел промокашкой в низ, что и спасло меня от неминуемой пули. Дальше я подскочил и тут же сложился в свиле, что повлекло еще один неточный выстрел Черного. Третий выстрел уже прозвучал, когда я уже был за его спиной. Просто Черный ожидал прохода моего по любому из своих флангов, или даже попытки прямой атаки, с целью отнятия у него автомата, но никак не ожидал, что я прыжком и дальнейшим скольжением пузом по траве пролечу у него между широко расставленных ног.

А вот сейчас игры кончились, ибо как только я оказался за спиной у Черного, Старый крикнул "Ату".

Рудый рванул с места без разгона. Прыжок его был настолько резок и быстр, что моей реакции хватило на уход только в последнюю секунду. Ногу обожгла сильнейшая боль, от острейших клыков волколака. Я поднял глаза на Старого, надеясь, что он хоть как-то подскажет метод борьбы с себе подобными. Он же должен понимать, что я – человек, и намного слабее даже самого хилого в их стае во всех отношениях. Но глаза Старого не выражали ничего, кроме холодного спокойствия и готовности действовать в любую секунду.

Рудый не старался резко нападать. У него не было задачи пообедать. Он был сыт и ему ради такого случая даже разрешили поохотиться. Зверь воспринимал человека скорее больше как игрушку, как живую игрушку. Он ходил вокруг с царственной осанкой и угрожающе рычал, когда жертва делала даже минимальные движения.

Пытаться обхитрить зверя, мне не светило. Я рванулся вправо и сразу попытался уйти влево, но зверь успел положить меня на землю, как только я закончил обманное движение. На моем черепе сомкнулись клыки, и слюна волколака закапала на мое темя. И тут я решился на глупость. Как только животное выпустило мой череп из пасти, я рванул в сторону рожка. Ноги мои обожгло снова сильнейшей болью, но это уже не имело значения, так как рожок был у меня в руке. Через боль я развернулся на спину и увидел, что Старый держит за холку Рудого, который правда не спешит отпускать мои ноги. Да и старшина не спешил приказывать зверю отпустить меня. Не зная, что делать и изнывая от острой боли, я интуитивно дунул в рожок. Старшина отпустил Рудого в туже секунду. А сам зверь отпустил мои ноги и резко кувыркнулся, превращаясь немедленно в обычного бородатого и голого мужика.

Я все еще сжимал в пальцах рожок, когда старшина подошел ко мне, вытащил его у меня из хватки и спокойно, почти отеческим голосом велел мне спать.

Проснулся я от забытья резко, словно меня ужалили.

– Сколько сейчас время? – выпалил я первое, что пришло на ум.

Старшина сидел рядом со мной.

– Ранее утро.

– А сколько я уже лежу?

– Сегодня третий день.

– Ничего себе… – присвистнул я.

– Да я бы тебя еще бы пару дней не тревожил, но времени разлеживаться нет. Сегодня пришел приказ сверху. Нам сказано без промедления атаковать позиции альянсеров, и как можно ближе подойти к «Змеиному ущелью». Время на это дали три дня. Так что собирайся, Разведка, ты будешь, нужен стае.

– Я постараюсь, – пробубнил я и попытался встать. Это у меня с легкостью получилось. Я даже охнул от удивления.

– Я тебя травками помазал. Дня три пока боли и усталости чувствовать не будешь, там дальше поглядим по обстановке, то ли дальше мазать, то ли пусть само заживает до конца. А сейчас не расхолаживайся, выступаем через полчаса.

Через полчаса я был уже в окопе на своем месте. Рук мне никто не жал, но все кивали в приветствии, как равному. Единственные кто пожал мне руки, были те четверо, что меня проверяли на прочность. Рудый даже опустил глаза, и попросил прощения, если что было не так.

– Я же зверем был, и мозг так же работал, – оправдывался он.

– Разведка!

– Тут, – я подошел к Старому.

– Третий редут у альянсеров видишь?

– Вижу.

– Если пойдем дальше, останавливай. Понятно?

– Да, Старый, понятно.

Старый отвернулся от меня и крикнул в окопы.

–Три минуты на подготовку. Бежим стаей, личную храбрость и инициативу засовываем в задницу, герои мне не нужны! Ринулись, выбили, окопались! Вот весь план нашего сражения! Понятно, олухи царя Гороха?

– Так точно! – тихим хором ответили бойцы.

– Разведка, для тебя план такой: Сидишь тут и смотришь за нами. Видишь, что проскочили нужные нам окопы – свистишь. Видишь, что не дошли до окопов и завязли в бою – свистишь. Видишь, что уходим не туда куда нужно – свистишь. Ясно?

– Вроде как.

– Вроде как не нужно, нужно, чтоб было ясно.

– Ясно.

Старшина посмотрел на взвод.

– Ну, что стая, сегодня поведу вас я.

Краткое и негромкое троекратное "ура!" огласило окоп, в подтверждении преданности стаи своему вожаку.

– Ну, хлопцы, не подведите меня старого. Вперед! – крикнул Стрый и первым вылетел из окопа в кувырке. Он был хорош. Очень хорош! В холке он превосходил любую особь из своей стаи в полтора, а некоторых и в два раза. Морда, подернутая оскалом, была по ширине больше моей грудной клетки, а красные зрачки ярко выражались на фоне серебристого, почти белого меха. Царь волков и никак иначе.

За своим вожаком пошла вся стая. Вот тут и становилось понятно происхождение кличек. Я долго не мог понять, почему у светловолосого парня погоняло Ярый, а у парня с простыми русыми – Черный. Для этого нужно просто видеть, во что они превращаются и все сразу становится на свои места. Вот в плавном медлительном кувырке оборачивается Рудый, вот выходя из кувырка первым вдогонку за вожаком, капая с языка слюной в задоре бежит Лютый, вон зияя обожженным когда-то боком, несется Паленый. Это их настоящие сущности, сейчас они те, кто есть на самом деле, а не те коими претворяются в человеческих обличьях.