Уровни опасности

Глава 11

Лицо пылает от направленного на меня пристального внимания Хэйса. Кожей чувствую, что он смотрит, и как могу игнорирую это, стараясь делать вид, что меня вообще не волнует ничего вокруг. Не знаю, что он хочет увидеть, но по большей части мне даже не приходится играть состояние прострации. Стоит только подумать о том, что с Рони может случиться что-то плохое, и меня тут же бросает в дрожь, а тело покрывается холодной испариной.

Чтобы максимально избежать проблем из-за своего внепланового возвращения, я отправила сообщение Данэму, как только оказалась в своей комнате. Он не ответил, из-за чего нервы шалят еще больше, а в голову лезут всякие ужасы. Но сейчас, будучи в вертолете, что вскоре доставит нас в город, я даже мысли не допускаю о том, чтобы проверить чат. Уверена, Хэйс (будь он неладен), который только и делает, что пялится, не упустит из внимания столь странное поведение. Я ведь скорблю, не время зависать с телефоном. И какого черта Роудс вообще отправил его со мной. Да, Хэйс мой куратор, но к жизни вне Центра Z это ведь не относится. Или нет?

Весь полет проходит в нервном напряжении, то и дело запускаю пальцы в волосы и с силой провожу ногтями по коже головы. Увы, прийти в себя это не помогает. Когда до меня в полной мере доходит весь ужас ситуации, становится по-настоящему страшно оттого, что наше с Данэмом вранье вскроется. Да, я собирала досье на Брюста, но, более чем уверена, львиная доля информации прошла мимо, так как не относилась к делу. Что если мне зададут какой-нибудь вопрос, ответа на который я просто не знаю? Как выкручиваться? Надеюсь, хренов ублюдок Данэм выйдет на связь и снабдит меня инструкциями по поведению, которое будет правильным в нашем деле. Сейчас я ощущаю себя как никогда беспомощной, и мне это совершенно не нравится.

Вечереет, когда вертолет приземляется в том же ангаре, из которого я улетала к Барьеру несколько недель назад. Хэйс берет на себя улаживание формальностей, и я впервые за все время рада, что мне не придется делать это самостоятельно.

Как только садимся на заднее сиденье большого внедорожника и отъезжаем от аэродрома, куратор нарушает тишину.

– Тори?

Поворачиваюсь к нему и, не скрывая усталости, смотрю в темные глаза, в которых нет ни единой эмоции. Заставляю себя ответить:

– Да?

– У твоей семьи было еще какое-то жилье, помимо сгоревшего дома?

Свожу брови к переносице и не спешу с ответом. Когда я шпионила за Брюстом, выяснила, что у него есть небольшая квартира в центре города. Туда он водил женщин, если не развлекался с ними в очередном борделе. Так что сомневаюсь, что хоть кто-то из семьи подонка знал про это жилье.

Сославшись на это, наконец, отвечаю:

– Нет.

– Тогда остановимся в гостинице для Стражей, а потом займемся похоронами.

Молча киваю и отворачиваюсь к окну. Меня мало интересует подготовка к похоронам людей, которых я даже не знала. Сейчас мне больше всего на свете хочется вернуться домой, чтобы просто обнять сестру. А затем схватить ее и утащить подальше от всех свалившихся на нас проблем.

Краем уха слушаю, как Хэйс отдает распоряжения водителю, куда тому стоит вести автомобиль. Задумываюсь настолько, что не сразу понимаю, в какой район заезжает машина. Хмурюсь и обращаюсь к Хэйсу:

– Что мы здесь делаем?

Он невозмутимо встречает мой взгляд и признается:

– Хочу взглянуть на дом.

– Зачем? Ты что, эксперт в пожарах?

В его глазах мелькает раздражение, которого я уже давно не видела.

– Нет, не эксперт. Но необходимо узнать причины произошедшего, чтобы понять, как действовать дальше.

– Как знаешь, – сдаюсь я и снова отворачиваюсь.

Наблюдаю за мелькающими снаружи домами, которые таким приземленным словом можно назвать с большой натяжкой, ведь они один пафоснее другого.

Вскоре водитель сворачивает на знакомую улицу, дома здесь расположены так далеко друг от друга, что соседям ни за что не дозваться на помощь, если произойдет что-то экстренное.

Когда наша цель появляется в поле зрения, непроизвольно подаюсь вперед, испытывая при этом странное волнение. Дом, вернее его остатки, выглядит ужасно. Это скорее бесформенная черная масса, распространяющая едкий запах гари, который проникает в салон автомобиля несмотря на то, что окна закрыты.

Проезжаем через распахнутые ворота и вскоре останавливаемся неподалеку от того, что когда-то было центральным входом. Вокруг пепелища кружат люди, и один из сурового вида мужчин тут же направляется в нашу сторону.

– Останешься в машине? – уточняет Хэйс.

Отрицательно качаю головой и тяну за дверную ручку, как только внедорожник окончательно останавливается. Оказавшись снаружи, едва сдерживаюсь, чтобы не уткнуться носом в рукав куртки, потому что здесь запах в сотни раз ужаснее, чем в салоне автомобиля.

– Здесь нельзя находиться посторонним, – не грубо, но твердо сообщает незнакомец, хотя до нас ему идти еще метров пять.

Мазнув по нему безразличным взглядам, возвращаю внимание на дом. Пусть Хэйс сам разбирается. От невыносимой вони на глаза наворачиваются слезы, но мельком взглянувший на меня наставник явно воспринимает их за скорбь. Я же не могу поверить, что все это происходит со мной. Как бы цинично это ни звучало, но мне наплевать на смерть Брюста. Ладно, возможно, его родные это не заслужили, но сделать я все равно ничего не могу. Вопрос в другом. Как все это отразится на моей собственной семье? И сейчас, стоя перед почерневшими руинами, всем нутром ощущаю, что даром это не пройдет.

– Мы не посторонние, – уверенно заявляет Хэйс, становясь так, что практически полностью закрывает меня собой.

Незнакомец наконец приближается и останавливается, окидывая нас скептическим взглядом.

– И кто же вы, позвольте узнать?

– Я – Страж Хэйс, а это Тория Брюст. Этот дом принадлежал ее семье.

Выражение лица мужчины тут же меняется, его глаза бегают от меня к Хэйсу и обратно. В них явно читаются мелькающие в мыслях вопросы. Что здесь делает Страж? Еще одна дочь, что чудом спаслась?

В конце концов он принимает сочувственное выражение.

– Мне очень жаль, Страж, но, как видите, здесь вы не найдете ничего полезного, уничтожено все. Тела уже доставили в морг, но… – он запинается и с опаской косится на меня, будто ждет, когда же я впаду в истерику. – От них мало что осталось, опознать невозможно.

– Благодарим за информацию, – безэмоционально говорит Хэйс, но даже не думает двигаться с места. – Позвольте еще один вопрос, прежде чем мы уйдем?

Мужчина сводит брови к переносице, быстро оглядывается через плечо, затем смотрит на меня и неохотно кивает.

– Хорошо.

Не успевает он закончить, а Хэйс уже задает вопрос:

– Вы установили причину пожара?

Его собеседник поджимает губы, ему явно не хочется обсуждать это с нами, но и отказаться от сотрудничества со Стражем, он тоже не может.

– Множественный поджог, – в итоге все же произносит он с большой неохотой.

– Множественный? – слышу свой отчего-то хриплый голос.

В глазах мужчины появляется жалость, и он отвечает Хэйсу, а не мне, будто не в силах смотреть на меня.

– Это значит, что дом подожгли сразу в нескольких местах.

Устало прикрываю глаза и потираю веки. Интуиция не подвела. Смерть Брюстов не была несчастным случаем.

Пока Хэйс и пожарный эксперт еще что-то обсуждают, выпадаю из реальности, терзаемая мыслями.

Что делать? Что же теперь делать?

Для начала добраться до гостиницы. Уже вечер, а значит, сегодня мы больше ничего не сможем сделать. Нужно придумать, как незаметно ускользнуть, а потом добраться домой, чтобы поговорить с сестрой. А еще связаться с Альваресом. Он обязательно поможет. Иначе я вытрясу из него всю душу и плевать, что за это меня убьют на месте. Мне все равно. Нужно уберечь Рони. Сейчас она в приоритете.

– Поехали, – говорит Хэйс, вырывая меня из мыслей и подталкивая к машине.

– Мисс Брюст? – окликает пожарный. Поймав мой взгляд, он произносит: – Я сожалею о вашей утрате.

Его слова черным пятном горечи оседают в душе. Не нахожу в себе сил ни на что, кроме кивка. Хэйс открывает для меня дверцу автомобиля, а затем садится с противоположной стороны.

Откидываюсь на спинку сиденья и устало закрываю глаза. От мыслей болит голова и зарождается тошнота. До упомянутой Хэйсом гостиницы добираемся уже с наступлением сумерек. Пока он решает вопросы с заселением, я просто стою и безразлично оглядываю огромный холл, в котором нет никого, кроме служащих. На короткое мгновение меня даже посещает мысль, что мы с Хэйсом единственные постояльцы. Уверена, другие Стражи заняты у Барьера.

– Нам на седьмой этаж, – через плечо бросает Хэйс и шагает в сторону лифта.

Удивляюсь этому факту, потому как он не соответствует предыдущим мыслям о занятости номеров, но молчу. Мне не остается ничего иного, как плестись следом за куратором.

Оказавшись в лифте, Хэйс встает напротив и с еще бо́льшим вниманием, чем обычно, вглядывается в мое лицо. Выдерживаю не дольше десяти секунд.

– Что?

– Ты можешь остаться в городе, если захочешь, – неожиданно говорит он.

Несколько раз моргаю, чтобы осмыслить его слова.

– Тебя настолько напрягает кураторство, что ты решил от меня избавиться? – выпаливаю, не успев себя остановить.

– Чушь, – произносит он таким тоном, будто считает меня идиоткой.

– Тогда с чего мне оставаться?

– Помнится, ты была не очень довольна тем фактом, что тебя отправили к Барьеру.

Я до сих пор не испытываю по этому поводу счастья, но мне необходимо будет вернуться. Говорю, как можно тише, чтобы придать голосу больше горечи:

– У меня больше никого и ничего нет. Я… я не знаю, что делать, Хэйс.

Его взгляд остается непроницаем. Любой другой на его месте уже посочувствовал бы, возможно, даже обнял.

Лифт останавливается на нужном нам этаже, двери разъезжаются с тихим «дзынь», а мужчина, стоящий напротив, так и не произносит ни слова. Первой покидаю кабину и притормаживаю, потому что не знаю, куда идти. Хэйс указывает дорогу. Оказывается, нас поселили в соседних номерах, поэтому куратор отдает мне ключ-карту и говорит:

– Будь готова завтра в семь. Поедем в морг, а потом займемся организацией похорон.

– Хорошо, – соглашаюсь с легкостью и прикладываю ключ к замку, который тут же тихо щелкает.

– Тори?

Собираюсь толкнуть дверь, но не делаю этого. Поворачиваюсь на голос.

– Что?

– Закажи ужин в номер.

– Ладно.

Открываю дверь, но не успеваю переступить порог.

– Тори?

Снова смотрю на него.

– Роудс со всем разберется, – заявляет он и, не дожидаясь ответа, скрывается в номере.

Захожу в свой и осматриваюсь. Разберется с чем? С дальнейшей судьбой Тории Брюст?

Бросаю рюкзак на кровать и достаю телефон, который прожигал дыру в кармане на протяжении всего времени, с тех пор как я написала Данэму. Проверяю чат. Сообщение прочитано, но ответа нет.

Хренов ублюдок!

Волнение с новой силой разгорается внутри. Смотрю в сторону выхода. Уйти сейчас или дождаться темноты? Второй вариант безопаснее, но что делать до того?

Решаю последовать совету Хэйса и заказать ужин. Энергия, которую я получила после съеденной на обед отбивной, давно испарилась. Пока жду заказ, быстро привожу себя в порядок и переодеваюсь. Несколько минут провожу перед зеркалом, глядя на свое обеспокоенное осунувшееся лицо. Губы кажутся бескровными, а серо-голубые глаза восемь лет не выглядели настолько тусклыми.

Наскоро поужинав, наконец покидаю номер. С опаской поглядываю в сторону двери, за которой скрылся Хэйс, но там все тихо. Несмотря на это, чувствую себя спокойно только в тот момент, когда окончательно скрываюсь из вида, и если вдруг мой куратор решит покинуть номер, он точно меня не заметит.

Оказавшись на лестнице, даже минуты не раздумываю над тем, в какую сторону идти. На крышу. Всегда только вверх.

Проверяю карман, куда убрала прихваченные с собой отмычки, но как только оказываюсь у последней лестницы, обнаруживаю, что дверь не заперта. Это кажется странным, но у меня нет времени разбираться с безалаберностью местного персонала. К тому же, это гостиница для Стражей, вряд ли кому-то из них придет в голову покончить жизнь самоубийством, сбросившись при этом с крыши.

Отбрасываю глупые мысли прочь. У меня нет на них времени. Нужно добраться до Рони, затем до Альвареса, а в случае непредвиденных обстоятельств, вернуться до того, как Хэйс заметит мое отсутствие.

Распахиваю тяжелую железную дверь и делаю шаг навстречу опустившейся на Норден ночи и прохладному ветру, бесцеремонно треплющему волосы и забирающемуся под свитер. Без промедления иду в сторону края крыши, чтобы осмотреться и сориентироваться в направлении.

– Думал, ты уже не объявишься, – доносится знакомый холодный голос, который замораживает ужасом все тело в сотню раз сильнее, чем какой-то ветер.

На несколько долгих секунд застываю словно каменная статуя, не в силах двинуться с места. Делаю пару глубоких вдохов и выдохов, стараясь, чтобы их не услышал никто, даже я, только после этого слишком медленно оборачиваюсь. Взгляд тут же врезается в ледяную синеву глаз мужчины, стоящего неподалеку от двери, в которую я только что вошла. Он со скучающим видом осматривает мою фигуру с головы до ног. Делаю то же самое. Мне все это не нравится, черт возьми!

Наконец, Данэм заканчивает с осмотром и возвращает внимание к моему лицу.

– Добрый вечер, Виктория.

Стою ровно, стараясь вообще никаким образом не выказать волнения, Шону незачем знать о том, что я чувствую в данный момент, а тем более ему ни к чему эмоции, испытываемые мной в его присутствии.

– Добрый, – говорю как можно ровнее.

– Решила навестить сестру? – Держусь изо всех сил, чтобы не стиснуть пальцы в кулаки и не броситься на подонка. В отличие от первого раза, сейчас Данэм не притащил с собой здоровяка. Возможно, я могла бы с ним справиться, особенно после всех тренировок с Хэйсом. Видимо, поняв, что я ничего не собираюсь отвечать, Шон дергает уголком губ, после чего объявляет: – Если так, вынужден разочаровать. Вероники нет дома.

Теряю весь свой хваленый контроль, он испаряется, будто и не был со мной секунду назад. Кулаки стиснуты так сильно, что боль отдается в плечах. Делаю шаг вперед и шиплю:

– Ты…

– С ней все в порядке, если ты об этом, – продолжает Шон как ни в чем не бывало. – Вероника отдыхает с Леонардом. Не нужно ее беспокоить. И если с этим разобрались, можно спокойно поговорить.

Неотрывно смотрю на Данэма, борясь с тошнотой от одной только мысли о том, что Рони может находиться в опасности с человеком, которому нельзя доверять. Беру себя в руки, на что уходят почти все силы.

– Что случилось с Брюстами? – спрашиваю максимально спокойным тоном, каким разговариваю со всеми заказчиками.

Данэм безразлично пожимает плечами, становится понятно – ему плевать на них точно так же, как и мне.

– Доннел доставлял много проблем.

Пару мгновений над крышей висит оглушающая тишина, кажется, что даже ветер стихает, замерев от этих слов.

– Так это вы их убили? – шепчу недоверчиво.

Шон отмахивается, будто это ничего не значит и говорит совсем не то, что я хотела бы услышать.

– Роудс отправил в Штаб Стражей запрос, касающийся твоей дальнейшей судьбы. И это нам на руку.

Запрос? Что еще за запрос?

– О чем вы?

– Со смертью семьи, тебе, вроде как, больше нечего делать у Барьера, но судя по отчетам, ты неплохо справляешься. И это не только мое мнение, но и Роудс так думает. Он хочет, чтобы тебе предоставили место в отделе Подготовки. Если запрос одобрят, тебя примут в группу новичков. Но до тех пор тебе придется сделать все, чтобы остаться у Барьера. Но раз уж Роудс сам захотел тебя к себе в команду, с этим трудностей не возникнет. Следующий набор новичков состоится через три месяца. У тебя ровно столько времени на выполнение задания.

Впитываю каждое слово Данэма, не желая понимать, о чем он говорит. Отдел Подготовки? Три месяца среди Стражей? И это минимум.

– Хватит ходить вокруг да около, Данэм! – произношу жестко, но, кажется, на собеседника мой выпад не производит никакого эффекта. – В чем конкретно заключается задание? Я уже выпытала у Стражей все, что могла. Большего они не скажут.

– Значит сделай так, чтобы сказали! – отрезает Шон, и я непроизвольно отступаю, потому как на миг его лицо искажается злостью. – Работай лучше, втирайся к ним в доверие, чтобы они стали брать тебя к Барьеру, а возможно, и за него.

Вот оно!

Выходит, это правда. Мне не показалось тогда, в первый день. Стражи пересекают границу, и Шон об этом знает. И его интересует что-то, что происходит именно там.

– Поняла, – цежу сквозь зубы. – Но у меня есть условие. Оставьте мою сестру в покое.

Данэм усмехается.

– Виктория, не тебе ставить мне условия. Это первое. И второе – у Вероники все в порядке, Леонард по-настоящему привязался к ней, так что ни за что не обидит девушку. Но, Виктория… не стоит забывать, он работает на меня. И ты тоже. А все, повторяю, абсолютно все мои подчиненные выполняют свою работу безукоризненно. Иначе их ждут последствия.

Не скрывая ненависти, смотрю в лицо заказчика. Что будет, если я убью его прямо сейчас? Вряд ли что-то хорошее, потому как хренов ублюдок наверняка подстраховался и пришел не один. Но я не буду озираться по сторонам.

– Как было с Брюстом, – бормочу едва слышно.

Но в это мгновение ветер снова стихает, и Данэм все слышит.

– Именно. А сейчас возвращайся в свой номер, а после того, как закончите здесь, отправляйся обратно к Барьеру. Поняла?

– Да, – выдавливаю через силу и так же неохотно возвращаюсь к двери.

Равняюсь с Данэмом, он делает шаг влево, преграждая путь. Поднимаю голову и встречаю его ледяной взгляд.

– И, Виктория, не пытайся связаться с Альваресом. У него есть кое-какие дела поважнее. Кроме того, пока ты будешь в городе, за тобой приглядит мой человек. Не делай глупостей, и никто не пострадает.

Из последних сил уговариваю себя не выхватить нож, который всегда ношу при себе, и не вонзить его в этого чертового ублюдка.

– Пройти дай, – требую, отбросив формальности.

Шон вновь ухмыляется и отступает на шаг.

Проскальзываю мимо и почти бегом бросаюсь с лестницы. Как преодолеваю пролет за пролетом, не запоминаю. В себя прихожу только в тот момент, когда тяжело дышащая вваливаюсь на свой этаж. Опираюсь рукой о стену и пытаюсь отдышаться. Прямо сейчас мне не хватает воздуха вовсе не из-за того, что я бежала с крыши, будто за мной гонится стая метов. Данэм перекрыл мне кислород. Чувствую себя невероятно беспомощной и, возможно, впервые в жизни не знаю, что делать. Как мне вытащить сестру из всего этого дерьма?

Только один человек в состоянии помочь. Альварес. И раз из-за Данэма я не смогу подобраться к нему, Альварес сам сделает это.

Отдышавшись и самую малость успокоившись, возвращаюсь в сторону спальни. Свяжусь с главой Мориона с помощью чата. Пусть пошлет кого-то из своих прихвостней или явится сам, мне наплевать. Я должна поговорить хоть с кем-то, кто будет готов занять мою сторону.

До номера остается всего две двери, когда в коридоре появляется Хэйс. Он останавливается на пороге своей комнаты и цепким взглядом обшаривает мою фигуру.

– Где ты была?

Понятия не имею, что сказать, поэтому выдаю первое, что приходит в голову?

– Искала бар.

Именно так ведь поступают нормальные люди, когда в их жизни происходит какое-то дерьмо? Они напиваются.

Хэйс поджимает губы и смотрит в глаза так, будто видит меня насквозь.

– Нашла?

Тяжело вздыхаю и отвечаю со всей честностью:

– Нет.

О том, что я ничего такого и не искала, куратору незачем знать.

– Заходи, – неожиданно говорит он и в приглашающем жесте распахивает дверь пошире.

Хмурю брови и непонимающе смотрю в глаза тому, кто еще ни разу за все время знакомства не сказал мне ни одного доброго слова, а тут с чего-то приглашает к себе. И пусть этот номер – не его комната в Центре Z, но для меня разница невелика.

– Зачем? – спрашиваю с опаской.

– Это гостиница для Стражей, Тори. Здесь нет бара. Но у меня кое-что есть, так что заходи.

Что. Вообще. Тут. Творится?!

– Нет, спасибо, – выпаливаю, не успев обдумать ответ.

Хэйс смотрит непреклонно и не говорит больше ни слова. Мне хорошо знаком этот взгляд, который появляется, когда спорить с ним становится бесполезно. С шумом выдыхаю, плечи поникают, а я мысленно прощаюсь с возможностью связаться с Альваресом в ближайшее время.

Даже не взглянув на дверь своего номера, плетусь мимо, чтобы оказаться в комнате Хэйса.

Глава 12

– Садись, – распоряжается Хэйс и закрывает дверь.

Мельком оглядываю номер, который оказывается точно таким же, как мой. Не спартанские условия, конечно, но и без каких-либо изысков. Единственное место, где можно сесть – широкая двуспальная кровать, заправленная темно-серым покрывалом. Не горю желанием располагаться там, где Хэйс будет спать, но одного взгляда на непреклонное выражение его лица хватает, чтобы понять – спорить по-прежнему нет никакого смысла.

Заставляю себя отойти от двери и пройти вглубь комнаты. Немного помедлив, все же усаживаюсь на самый краешек идеально заправленной кровати и наблюдаю за действиями куратора. Он склоняется над дорожной сумкой, стоящей на полу неподалеку от выхода. Недолго покопавшись внутри, достает из ее недр стеклянную бутылку, на две трети заполненную какой-то темной жидкостью. Выпрямившись, Хэйс отходит к небольшой тумбочке, стоящей слева от кровати, и вытаскивает оттуда два бокала из толстого прозрачного стекла. Один наполняет на треть, второй на добрую половину, приближается ко мне и подает тот бокал, в который налил больше алкоголя. И хоть пить я не собираюсь, все равно машинально принимаю его. Хэйс тем временем усаживается напротив и изучающе вглядывается в мое лицо. Тишина длится и длится, а под кожей зудит желание поскорее ее нарушить. Слегка приподнимаю тяжелый бокал и спрашиваю со странной неуверенностью:

– Почему у меня больше?

Хэйс молчит еще несколько секунд, будто ждет, что я каким-то чудесным образом самостоятельно найду ответ на вопрос. Волшебства не случается, а выжидательное выражение на моем лице никуда не исчезает, поэтому он в конце концов отвечает:

– Тебе это нужнее, а мне важна ясная голова. С самого утра много дел.

Опускаю голову и смотрю на темную жидкость в бокале. Желание пригубить ее по-прежнему не возникает. Наверняка алкоголь очень крепкий, а я ненавижу горькие напитки. Интересно, если откажусь, Хэйс решит, что я полнейшая кретинка? Или, того хуже, заподозрит в неискренности, ведь буквально несколько минут назад я сказала, что искала бар. Ни в коем случае не могу этого допустить. Сохраняя бесстрастное выражение, медленно поднимаю бокал и делаю крохотный глоток, отчего сразу же морщусь. На вкус оказывается даже хуже, чем ожидалось.

– Тори?

Медленно поднимаю голову и смотрю на Хэйса. Он выглядит точно так же, как и всегда. Будто только что встал с постели после долгих часов отдыха. Я же чувствую себя совершенно разбитой. Единственное, чем я хотела бы заниматься, вернувшись в город, недоступно. Вместо встречи с сестрой, мне предстоит похоронить людей, которые для меня ничего не значат, и при этом не ударить в грязь лицом. Никто не должен догадаться о том, что я чувствую и думаю на самом деле. Хоть и практика показала, что актриса из меня никакая.

В начале своего пребывания у Стражей я еще предпринимала редкие попытки казаться избалованной мажоркой, но в итоге перестала строить из себя идиотку. В конце концов, Стражи приняли меня, и ни один из них не вел себя так, будто я обуза. И пусть мне все равно приходится шпионить за ними, делаю я это без особого рвения.

К тому же, в последние восемь лет я еще никогда столько не общалась с людьми, с которыми мне было бы по-настоящему комфортно. У меня не было времени на друзей. Были только заказчики, они иногда появлялись второй и даже в третий раз, но это всегда были только деловые отношения. Кроме Рони и Альвареса, был еще один человек, с которым я думала, получится нечто большее. До тех самых пор, пока он не узнал правду о том, каким образом я связана с бандой Морион. Вскоре после этого мои ожидания рассыпались прахом. Это было глупо – мечтать о том, что, похоже, для меня недоступно. С тех пор я привыкла никого не подпускать слишком близко. Есть только Рони. Вот ради кого я сделаю то, что потребуется, даже будь это сотни раз незаконно.

Свободной рукой потираю лицо и наконец отзываюсь:

– Что?

Хэйс медлит, чем вызывает недоумение. Уж кого-кого, а куратора обвинить в неуверенности я никак не могу.

– Вижу, тебе тяжело, – говорит он, и его слова оказываются настолько неожиданными, что я невольно распрямляю спину и чуть сильнее стискиваю пальцы на нагретом теплом ладони стекле. – Если тебе станет легче, можем поговорить о твоей семье.

Чувствую, как от удивления вытягивается лицо, но быстро беру себя в руки. За те три недели, что я провела с Хэйсом бок о бок, мы говорили часто и много, но это общение никогда не доходило до личных тем. Моя попытка выяснить о нем хоть что-то не в счет. А тут он сам предлагает отойти от принятой им же стратегии поведения.

Напрямую рассказать ему о своих страхах я не могу, но и упустить шанс наладить контакт тоже не имею права. Снова Хэйс может и не предложить. Решаю сделать то, к чему совершенно не привыкла. Плыть по течению, позабыв о планах, которые я так люблю составлять.

– Ты уже выпил до того, как я пришла? – вырывается до того, как я успеваю обдумать, что, черт возьми, говорю.

Хэйс непонимающе сводит брови к переносице.

– О чем это ты?

Пожимаю плечами, улыбаюсь самыми уголками губ и подбородком указываю на так и стоящую на тумбочке бутылку:

– Она неполная.

Хэйс недолго смотрит туда же, переводит внимание на меня и серьезно сообщает:

– Я не пил.

Пожимаю плечами, пытаясь показать, что на самом деле мне все равно прикладывался он к бутылке или нет, затем говорю честно:

– Я бы ни капли не удивилась, если бы подобный разговор со мной завел Линкольн. От тебя же слышать нечто подобное… как минимум, непривычно.

Хэйс поднимает бокал и делает большой глоток, даже не поморщившись при этом. На секунду мне кажется, что он прячет за бокалом усмешку, но когда Хэйс снова опускает руку, его лицо остается все таким же бесстрастным, как и всегда.

– О'Брайена здесь нет, поэтому тебе придется довольствоваться мной.

Бездумно киваю и зачем-то еще раз отпиваю отвратительную жидкость, которая скорее всего прожжет дыру в желудке, но сейчас мне на это наплевать. Хэйс любезничает со мной, а это странно. Будь здесь Линкольн, все было бы проще. Но в любом случае пришлось бы лгать. Что я и собираюсь сделать прямо сейчас.

– Мои родные умерли, Хэйс, – замечаю отстраненным тоном, внутри становится до невозможности противно, что вообще-то странно. Я ведь все время вру. И этот случай не является чем-то необычным. – Нет, даже не так. Их убили. Ты ведь слышал, что сказал тот мужчина про множественные поджоги.

– Знаю. Уверен, расследование в итоге приведет к виновнику, которого накажут по всей строгости закона.

Медленно качаю головой. Вот в чем я убеждена на все сто процентов, так это в том, что никто и никогда не выйдет на Данэма и уж тем более не посадит его в Хейдс, где хренову ублюдку самое место. Впрочем, как и мне.

– Возможно, – произношу, не скрывая недоверия в голосе. – А до тех пор… – обрываю себя и качаю головой. Я не могу не то что рассказать о Рони, а даже дать намек на нее.

– Договаривай, – просит Хэйс.

Впервые не слышу командных ноток в его голосе, но даже не успеваю удивиться этому факту, потому как пытаюсь придумать достойный ответ. Но ничего не приходит на ум, ведь мыслями я снова возвращаюсь к сестре. А что если чертов прихвостень Данэма – Леонард – что-то с ней сделает? Но сказать, что переживаю о благополучии другого человека, я не могу, поэтому переношу ситуацию на себя.

– Хэйс, эти люди убили не всю семью…

– Тебя никто не тронет, – перебив, заявляет он.

Качаю головой.

– Откуда ты…

Он снова перебивает:

– Здесь ты со мной, а значит в безопасности. Про Центр Z и говорить не стоит.

На миг сердце замирает, а потом пускается галопом. Зачем Хэйс говорит мне все это? Его слова ясно указывают на то, что сейчас куратор гораздо сильнее, чем я сама, заботится о моем благополучии. У меня же перед глазами стоит сестра и чертов Леонард, задумавший что-то недоброе. Следующие слова вырываются сами и значат совсем не то, что слышит Хэйс.

– Возможно, прямо сейчас убийца движется к цели, чтобы закончить начатое.

– Перестань! – грубовато обрывает Хэйс. – Если тебя настолько это волнует, останешься сегодня здесь.

Выныриваю из мыслей о сестре и ошарашенно смотрю на своего куратора. Это точно он? Или кто-то похитил Хэйса и заменил его доброй версией, или братом-близнецом.

– Чего?

– А я переночую в твоем номере.

Ну уж нет! Не хватало еще, чтобы Хэйс случайно или намеренно увидел что-нибудь провокационное в моем телефоне.

– Нет, – едва ли не выкрикиваю. Он чуть удивленно прищуривается, и я, не придумав ничего лучше, пытаюсь свести все в шутку. – Разбираться еще и с твоей смертью я как-то не готова.

Несколько секунд он смотрит на меня со смесью недоверия и любопытства, затем качает головой и поднимается, залпом осушив остатки алкоголя.

– Ладно. Допивай и ложись. Завтра нам предстоит трудный день. А пока, чтобы тебе было спокойнее…

Хэйс не договаривает, ставит бокал на тумбочку, ненадолго отходит к сумке, достает из бокового кармана пистолет и кладет его на кровать рядом со мной.

Все это время я тупо смотрю на него, все еще сражаясь с ощущением, что передо мной вообще не тот человек, которого я знаю. Хэйс ловит мой оценивающий взгляд и слегка приподнимает правую бровь. Не нахожу ничего лучше, чем в два глотка осушить бокал. На глазах тут же выступают слезы, а дышать становится трудно. Хэйс забирает у меня стакан и ставит рядом со своим, затем подхватывает бутылку и уносит ее в сумку. Возможно, мне только слышится, но кажется, будто он говорит нечто вроде «это нам больше не понадобится».

– Хэйс? – хриплю я, когда он уже застегивает молнию.

– Говори, – позволяет он.

А вот и знакомый мне куратор вернулся.

– Где ты взял выпивку, если здесь нет бара?

Он отвечает без промедлений:

– О’Брайен чуть ли не силой запихнул бутылку в карман сумки перед самым вылетом.

Не могу сдержать усмешку. Линкольн всегда делает что-то подобное. Улыбка медленно сползает с лица под изучающим взглядом Хэйса. Вдруг осознаю, что в комнате становится невообразимо душно, и тяну ворот свитера в сторону. Хэйс сопровождает это действие вспышкой света в черных глазах, и я невольно замираю. Несколько слишком долгих секунд неотрывно смотрим друг на друга. Хэйс первым прерывает зрительный контакт, обходит кровать и останавливается в шаге от меня, отчего мне приходится смотреть на него снизу вверх.