ГЛАВА 28 ИСПОВЕДЬ
Макс
Август, запись 1:
Чёрт, таращусь в белый лист и не знаю, с чего начать. Не занимался подобными душеизлияниями с тех пор, как какой-то пьяный урод сбил на смерть моих родителей прямо возле нашего дома. Тогда психолог из органов опеки настоятельно просила меня вести дневник, чтобы убедиться в моей адекватности. По её словам, я был слишком замкнутым, и она не была уверена, что в свои неполные двадцать два я способен нести бремя опекунства над братом и сестрой. Я служил по контракту в Ираке, а она хотела напугать меня каким-то опекунством. Странная женщина. Но чего только не сделаешь ради брата и сестрёнки…
Если бы экран ноутбука мог, он уже обсмеял бы меня. Полюбуйтесь, мне почти тридцать, и я, как та психолог, сам неуверен в своей адекватности. Может быть, эта писанина даст ответы на мои вопросы? Например, как вылезти из того болота, в котором я увяз по уши? Как перестать думать о той, о которой совершенно нельзя думать?
В последние дни её присутствие начало на меня странно влиять. Я постоянно отвлекаюсь от работы, любуясь её ножками, любуясь её глазами цвета безоблачного неба, любуясь ей. Каждый раз, когда Лили поворачивается ко мне спиной, я залипаю на ней, как сопливый подросток, но не для того, чтобы лишний раз оценить её аппетитную задницу, а чтобы вдоволь насмотреться на её силуэт, не опасаясь быть пойманным за этим странным для меня занятием.
Она смешная. И совсем не глупая, какой её считал мой брат. Для него дочь врага – априори враг, но мне становится всё сложнее следовать его примеру…
Наверняка Лили и сама не подозревает, какой эффект на меня производит её улыбка или то, как она забавно закатывает глаза, когда ей не нравятся мои увиливания от ответов на её назойливые вопросы о разбирательствах. Какие, к чёрту, разбирательства, если с её появлением в моём офисе я практически ежечасно пытаюсь усмирить свой стояк. Приходится постоянно сидеть за столом и делать вид, что печатаю. Хорошо, что Кейт заглядывает к нам на огонёк. Так я хоть немного отвлекаюсь.
Зная, как Батлер противится работе своей дочери в полиции, я предложил ему отличную альтернативу: засунуть её в университет под предлогом помощи следствию. В одном мы с ним сошлись: нужно было сместить всё её внимание на учёбу. Вот только мотивы были разные: Джон надеялся, что Лили захочет сменить профессию, а я хотел сплавить её подальше, чтобы она не мелькала у меня перед носом в кабинете. Она не вписывается в образ жертвы Демона, так что в этом плане ей точно ничего не угрожает. Особенно если она будет следовать моим инструкциям.
Сегодня мы ездили в тренировочный центр. Я хотел посмотреть, способна ли она защитить себя в случае необходимости, но сделал только хуже. Её упругая попка в этих шортиках похлеще моих самых смелых эротических фантазий. Я помешался на какой-то девчонке. Что в ней такого, чего нет в других? Дурная на всю голову, вечно суёт свой нос не в своё дело, болтает без умолку, но… Я чертовски хочу её. Это точно банальное влечение и ничего больше!
А ещё я попросил свою сестру помочь нам с Брайаном. Не знаю, какого дьявола я творю и зачем вмешиваю, но ей давно пора выходить из своего депрессивного состояния. Учёба в университете отвлечёт её. К тому же, если она вотрётся в доверие Лилиан, у меня будет больше информации. Сегодня Глория съехала с моей квартиры, чтобы не вызывать лишних подозрений. Сопротивлялась, конечно. Она привыкла жить со мной, но ей пора перебороть свои страхи и научиться дышать, как прежде, а защиту ей мы обеспечим.
***
Август, запись 2:
Кажется, мне можно ставить диагноз. Не помню, когда я столько смеялся. С ней весело. С ней я дышу полной грудью. С ней я забываю о мести, что совершенно недопустимо. Я должен ненавидеть её так же, как её отца, но не могу. Лили становится моей проблемой. И не только из-за того, что я теперь знаю о том, что она в меня втрескалась. Я начинаю подозревать, что и сам недалеко от неё ушёл. Вполне возможно, даже обогнал. Не хочу бросаться громкими словами о любви. Может быть, это не она? Может, трахну её и всё пройдёт?
Хорошо, что она никогда не узнает, что повсюду напичканы жучки: даже в ошейнике их щенка. Я могу сколько угодно оправдывать свои поступки законом и данными мне полномочиями, но мне впервые стыдно. Я не имею никакого морального права влезать в её голову и её мысли. Она, не зная того, вручила мне оружие против неё самой: своё сердце.
***
Сентябрь, запись 1:
Я сорвался. В меня вселился безумный неуправляемый зверь, который думает не головой, а животными инстинктами. Я не видел её несколько недель, и меня начало буквально ломать. Я столько раз вертел в руке телефон, порываясь позвонить ей, чтобы просто услышать звонкий голос и пару колкостей, предназначенных лично для меня. Как у неё дела, я и так знаю благодаря сестре и прослушке. Я скучаю. Я, пи**ц, как скучаю по её запаху, по её дерзкому язычку, просто по её присутствию. Припёрся в ночной клуб, и, как сталкер, таращился на её развратные танцы.
Она будто не замечала, как на неё смотрели парни вокруг. Уверен, они не раз и не два будут представлять её, орудуя своей правой рукой. Кретины. Я был готов придушить их за эти похотливые взгляды на неё. Не выдержал. Договорился с Брайаном отвлечь её подругу. Конечно, ни в какое окно я не влезал. Не успел бы. Просто опередил Лили, когда увидел, куда она направляется.
Она была такая податливая, такая нежная, такая… вкусная. Не мог оторваться от неё. Если бы позволила, мы бы занялись сексом прямо там, в туалете. Если честно, мне тогда было плевать и на место, и на время. Чувствовал себя монахом после долгого воздержания.
Пишу и ржу. Психолог была бы мной довольна? Я достаточно адекватен?
***
Сентябрь, запись 2:
Найден ещё один труп. Интуиция меня обычно никогда не подводит, и сейчас она мне кричит о том, что Лили ходит по лезвию ножа. Эта сумасбродная девчонка без мыла влезет куда угодно, а я своими руками всунул её в это пекло. Но больше всего меня пугает то, что на фоне всего этого я беспокоюсь в первую очередь о ней, а не о родной сестре, которая тоже в самом эпицентре событий. Я вообще в своём уме? Что я за брат?
***
Сентябрь, запись 3:
Сегодня я отвозил Лили к той скале, хотя не планировал. Всё, что от меня требовалось – это понаблюдать за её реакцией, убедиться, что она не расчётливая лгунья. Чёрт побери, это была яхта, принадлежащая её отцу, как и весь яхт-клуб, а она даже не в курсе, насколько на самом деле богата. Её неподдельное удивление, восторг, та детская радость от поездки просто выбили меня из колеи. А ещё я никогда не забуду тот момент, когда она обняла меня сзади и прижалась своими бархатными губами к спине. Эта девушка соткана из противоречий. Стерва в ней проявляется так же быстро, как ласковая кошка. Они сменяют друг друга со скоростью кометы, и я сам не успеваю проследить за этим перевоплощением. Иногда у меня ощущение, что я влюбился сразу в десять девчонок.
Я написал «влюбился»?!
***
Сентябрь, запись 4:
В своей жизни мне приходилось убивать. Безжалостно, хладнокровно, ни о чём не жалея. Потому что я избавлял мир от настоящих отморозков. Нет, меня вряд ли можно назвать Робин Гудом и хорошим человеком. Я такой, какой есть. Мне нужна справедливость. Я хочу защищать слабых и уязвимых людей, давать им возможность жить и наслаждаться жизнью, которую у них хотели отнять ради денег и власти.
Я не могу спокойно жить в мире, в котором есть тот, кто насилует женщин, похищает и убивает детей, продаёт девушек, как товар на рынке.
А ещё я не могу спокойно смотреть, как к Лили прикасаются другие особи мужского пола.
Хотел устроить ей что-то вроде сюрприза. Думал, она обрадуется, увидев меня в университете. И что я получил? Какой-то белобрысый сморчок обнимал её своими клешнями и пытался поцеловать, пока она хихикала, будто вовсе не возражает. Как я был зол… Хорошо, что я отвлёкся на занятие, слегка выпустив пар.
Именно в тот момент я резко изменил своё мнение и решил, что Лили должна выйти из игры. К тому же, после тренировки мне позвонил Батлер собственной персоной и попросил отговорить его дочь от учёбы. Смешно, этот человек владеет миллионами, в его власти сотни людей, у него есть личная охрана. Почему же он дочь не бережёт?
Глории я тоже хотел дать отбой, да только она так втянулась в учёбу, что наотрез отказалась. Я не стал мешать, видя в ней перемены к лучшему. Просто обеспечил ей безопасность другим известным мне способом, о котором ей лучше не знать.
Когда я отслеживал местоположение Лили, был настроен решительно. Но… Как всегда, это пресловутое «но». Я в очередной раз не устоял перед её чарами, стоя в том чулане. Ведьма.
***
Октябрь, запись 1
Самообман – отличная штука, уводящая от реальности, но порочная. Когда я не смог противостоять соблазну, то, как последний слабак, начал убеждать самого себя, что мы с Лили – обычная пара, которая может иметь ни к чему не обязывающие отношения. Каждый раз говорил себе: «Ещё чуть-чуть и всё», «Этот раз точно последний». Знакомо? Точно так же говорят алкоголики, наркоманы и все зависимые люди, как только на горизонте маячит иллюзия ухода от проблем. И я стал заложником зависимости под названием «Лилиан Скарлетт Батлер».
Это пугает меня больше, чем война. Это делает меня слабым. Это заставляет меня чувствовать себя полным ничтожеством, потому что я знаю, что у нас нет будущего, но продолжаю планомерно изматывать её своим поведением полного придурка. Лили никогда не простит мне отца. Он – единственный близкий человек в её жизни. Он – тот, кого она всегда любила и любит. Тот, кто был для неё примером для подражания. Тот, кто, к моему огромному сожалению, является подлецом и предателем. И я собираюсь своими руками лишить её его. Лишить её иллюзий о той семье, которая у неё была, разочаровать. Разве она останется со мной после этого? Ответ однозначный: нет.
Сегодня она подарила мне лучший подарок на день рождения из всех возможных: себя. И я им эгоистично воспользовался, потому что знаю, что такой возможности уже, скорее всего, больше не будет. Смотрю сейчас на неё спящую и чувствую разгорающуюся внутри агонию. В грудной клетке адское жжение, кулаки само собой сжимаются от желания что-то ударить, выместить на чём-то свою злость, свою обиду на несправедливость. Почему именно она?
Вчера вечером мы подрались с Брайаном. Он принёс мне подарок: игрушечного полицейского, которого Лили видела в моей машине. Красноречиво напомнил о том, кто я такой. Чуток ошибся. Ну да ладно, наверное, фигурки агентов федеральной разведывательной службы не продаются в сувенирных лавках. Заявил, что я предаю семью ради красивой киски, за что справедливо получил от меня по зубам.
***
Октябрь, запись 2
Лили на меня обижена. На звонки и смс отвечает через раз, в универе обходит стороной, избегая даже парковки. Не уверена в том, что ей нужна эта связь, обречённая на провал? Как бы то ни было, я решил ухватиться за предоставленную возможность и свести наши отношения к таким, какими они должны были быть изначально: сугубо рабочим. Так будет проще завершить начатое с минимальными потерями. Я не могу лишиться того, к чему шёл больше десяти лет. У меня есть обязательства, в конце концов. Я должен защищать людей от таких преступников, как Батлер. Но вместо того, чтобы как следует сосредоточиться на своём долге и чётком планировании дальнейших действий, я думаю только о Лили. Надо держаться на расстоянии, чтобы сохранить холодный рассудок.
Я не планировал высмеивать её на тренировке. Просто был взвинчен после очередного наезда Брайана, а она попала под горячую руку. Слабое оправдание, да. Я – подонок, недостойный её. Этим всё сказано.
***
Октябрь, запись 3
Лили невероятная. Пока она несла какую-то ересь про рыб, я смотрел на неё в восхищении, а руки чесались прижать её к себе, похвалить, сказать, какая она молодец, какая самоотверженная и смелая. Зачем ей полиция? Она остра на язык и обладает незаурядным умом. Ей бы журналистом работать или адвокатом. Лили достала бы любого обвиняемого, влюбила бы в себя всех присяжных и судей, отстояла бы честь своего подзащитного. Какого дьявола она всё время подвергает себя опасности?
Не мог спокойно смотреть на грусть в её глазах, особенно зная, что источник этой грусти – я. Я знаю, о чём она думает. Уверен, она колотила подушку, представляя, что это моё лицо. Пусть. Это пройдёт. Так будет лучше… Хотел написать «для нас обоих», но нет. Так будет лучше для неё.
***
Октябрь, запись 4
Сегодня я следил за её отцом. Этот ублюдок организовывает новую партию. Смотрел на него издалека и не мог понять, как он докатился до этого и когда вообще это началось? До появления Лили или позже? Знала его жена или нет? Управлению известно только о четырёх последних годах, но ведь наверняка всё началось гораздо раньше. У него самого дочь, а он лишает дочерей других людей и ломает их судьбы.
Чёрт, я совсем сник. Моя голова кипит от миллионов разных мыслей. Пытаюсь найти какой-то выход из ситуации и не могу. Чутьё меня обычно не подводит, и оно говорит мне о том, что скоро конец. Скоро я уничтожу Батлера, а вместе с ним и его дочь. Я вернусь домой, меня отправят на новое задание, и всё встанет на свои места. Только без неё. Как она будет жить с тем знанием, кто её отец? Сможет ли простить меня?
Вечером приходила Глория и влепила мне пощёчину. Прямо с порога. Заявила, что Лили не заслуживает того, что я задумал. Сказала, что ей уже плевать, если Батлер будет разгуливать на свободе, но ей не плевать, что её брат ради принципов лишит себя счастья. Счастья… Как я могу быть счастлив, зная, что этот урод чуть не отнял у меня сестру? Её насиловали грязные мексиканцы целой толпой, а она просит меня отказаться от мести? Моя сестра – святая. И свободы Батлеру, как и всей его шайке, не видать абсолютно точно. Что моё счастье против сотен покалеченных судеб? Выбор очевиден.
***
Октябрь, запись 5
Она на дурацкой тыквенной вечеринке. Зная её сверхспособность находить неприятности, попросил Брайана присмотреть за ней. Судя по его усмешке, он начал подозревать, что я прошу его об этом не ради расследования, но промолчал, прикрывшись тем, что всё равно планировал понаблюдать за Глорией. И правильно сделал, что промолчал. Сейчас меня лучше не злить.
Глория со мной не разговаривает с того вечера. Она заявила, что будет рада, если Лили найдёт себе нормального парня, который будет ставить её на первое место.
Парень.
Я впервые задумался о том, что когда-нибудь у неё появится муж, семья, дети. И меня заколотило от ярости. Что если этот её муж окажется каким-нибудь моральным уродом и будет обижать её? Хотя она не позволит. Могу быть спокоен. Спокоен??? Кого я обманываю…
Дописываю, еле попадая по клавишам от трясучки. Только что отвёз Шерил домой и вернулся в свою одинокую холодную пещеру. Женщина-кошка, твою мать! Она специально так вырядилась? Ещё и Брайан подлил масла в огонь, прислав фотку её танца с летучей мышью. Поскорее бы уже всё закончить и свалить из этого города и из её жизни.
***
Ноябрь, запись 1
Встречались с Глорией на нашем месте. Кажется, моя сестра заразилась от Лили болезнью под названием «стервозность». Она с самодовольной улыбкой заявила, что у её подруги сегодня свидание. Когда я узнал, с кем, чуть не задымился. Эта девчонка сведёт меня в могилу. Б**дь, это немыслимо. Мне удавалось сохранять спокойствие, когда в меня летели пули, но вскипаю от одних только мыслей о ней. Она повсюду. Я даже из квартиры подумываю съехать, лишь бы не видеть то панорамное окно.
***
Ноябрь, запись 2
Я наорал на неё. И сразу пожалел. Не могу видеть её потухший взгляд. До связи со мной он таким не был. Она была жизнерадостной, отчаянной, иногда безбашенной, но точно не несчастной. Я уже отравил её жизнь. Как мне всё исправить? Мне так много хочется ей рассказать, но я связан по рукам и ногам. Теперь мой единственный собеседник – электронный лист. Дожил.
***
Ноябрь, последняя запись
Сегодня мне снился такой реальный сон. Я проснулся и увидел рядом с собой Лили. Она тихо сопела в моё плечо, смешно подёргивая своим носиком, на который через жалюзи попадала тонкая полоска света. В её волосах торчало перо из подушки, которым я тут же начал водить по её лицу, а потом ниже и ниже. Я почувствовал, что Лили проснулась, по её сбившемуся дыханию, но она упорно продолжала делать вид, что спит. В этом вся она. Думает, что может кого угодно обвести вокруг пальца. Возможно, кого угодно и сможет, но не меня.
Только собирался стянуть с неё трусики, как услышал топот. Первая мысль: «Мы забрали себе их лабрадора?», а когда на меня запрыгнуло двое детей с криками: «Папа!», завис, как ноутбук древней модели. Мальчик и девочка. Оба светловолосые и голубоглазые, как она. Словно два маленьких волкодава, они набросились на меня, и начали щекотать. Я ржал, как конь и … проснулся. Осмотрелся по сторонам на всякий случай, а когда понял, что я один, почувствовал не облегчение, а разочарование.
Сегодня же удалю всё, что написал. Пора на работу.
ГЛАВА 29 КТО ТЫ?
Макс
– Лили, открой! – разбиваю костяшки в кровь, пока долблюсь в её дверь, как обезумевший псих.
– Молодой человек, что вы тут устроили! Я сейчас полицию вызову! – от моего увлекательного занятия меня отрывает тётка в бигудях, стоящая на нижних ступенях лестницы.
– Полиция уже здесь! Не отвлекайте, – рявкаю на неё, наплевав на приличия, и снова колочу в это проклятое дерево, хотя умом понимаю, что вряд ли Лили поехала домой. Она знает, что это первое место, где я бы её искал. В прослушке тишина, но я должен был попробовать.
Безысходно опускаю руку и прислоняюсь спиной к двери. Незнание меня дьявольски пугает. Как на зло, её разряженный телефон с маячком сейчас по ту сторону двери. Я не стал его брать, когда выносил Лили на руках. Было совсем не до него, а теперь я понимаю, как сильно облажался. Как я мог допустить столько промахов за такое короткое время? Первую роковую ошибку совершил, когда не захватил её телефон или хотя бы ту штуку с прикроватной тумбочки, а вторую – когда не успел закрыть запароленные папки. Эта девушка вскружила мне голову настолько, что я забыл обо всех мерах предосторожности, которые за годы службы стали частью моей ДНК. Успел нажать лишь кнопку питания, пока она забиралась на мой стол. Чёрт, чёрт!
– Дома никого нет, – до моего слуха доносится голос докучливой соседки.
Она всё ещё здесь?
– С чего вы взяли?
– Их дурная собака скачет, как жеребец, когда девушки дома. Поверьте, этот звук копыт, проходящий через мой потолок, я не спутаю ни с чем.
Прислушиваюсь. Действительно тихо. Джилл наверняка в клубе, потому что не берёт трубку, и я только зря теряю драгоценное время. Пока я стою тут, Лили в порыве отчаяния может натворить каких-нибудь глупостей. Думай, Кроу, думай! Куда она могла пойти после того, что узнала? А узнала она наверняка очень много, раз сбежала. К Мелиссе? К отцу? К нему вряд ли. Она думает, что он в очередном отъезде. К Глории? Точно! Глория.
Перепрыгивая через несколько ступеней, набираю сестру.
– Соскучился, братишка? – слишком беззаботный и весёлый голос рушит мою надежду.
– Лили у тебя? – запускаю двигатель и срываюсь с места, сам не зная, куда ехать.
– Нет, а что случилось? – в её голосе тревога.
– Она всё узнала. – Бью ладонью по клаксону несколько раз, чтобы придурок на машине спереди сдвинулся к обочине.
– Господи… И как она?
– Не знаю! В том то и дело, что ни черта я не знаю! – осекаюсь, чтобы не срывать свою злость и отчаяние на Глории. – Куда бы ты пошла на её месте?
– Макс, ей сейчас плохо. Возможно, даже хуже, чем когда умерла её мама. В ней ей хотя бы не пришлось разочаровываться, – ненадолго замолкает. – Скорее всего, она в каком-нибудь тихом месте, где её никто не потревожит. Я бы сделала так.
– Дай мне, пожалуйста, знать, если она придёт, – отключаюсь и, отшвырнув трубу на соседнее сиденье, несколько раз ударяю по рулю.
Ей пришлось столкнуться с суровой реальностью, она наверняка меня ненавидит и проклинает, а я даже не могу ей ничего объяснить.
И Брайан вернётся только завтра. Как же всё невовремя!
Лавирую в потоке машин, нарушая всевозможные правила и скоростной режим. Спешу, потому что так и не успел сказать ей самое главное.
Лили, детка, где же ты?
***
Лили
Так странно. Всего несколько месяцев назад эти бескрайние лазурные воды океана казались мне самым чистым и совершенным божьим созданием.
Теперь я вижу в этом некогда любимом океане сплошную черноту и грязь, способную затянуть с собой на самое дно.
Опускаю отрешённый взгляд на свои руки и с несвойственным мне равнодушием наблюдаю, как из моей сжатой в кулак ладони сочится кровь, которая в кромешной тьме тоже кажется чёрной. Настанет ли тот день, когда я снова смогу различать краски вокруг? Или что-то чувствовать? Хотя бы боль. Внутри пустота и снаружи – тоже. На моём лице нет слёз. Только застывшая безучастная маска. Разжимаю онемевшую ладонь и с безразличием смотрю на ключ от своей так и не проданной машины. Даже не помню, как добиралась до стоянки. Вроде бы меня кто-то подвёз. Не знаю, сколько прошло времени после самого ужасного события в моей жизни. Может быть, час, а, может быть, вся ночь.
Меня обдувает прохладный ветер, но мне почему-то не холодно, хотя на мне только та самая пижама. На повторе прокручиваю в своей голове сцены своей жизни, связанные с отцом, и пытаюсь понять, в какой именно момент всё началось. До маминой смерти или после? Знала ли она? Надеюсь, что нет.
Для чего это отцу? Ему мало денег? Или… Ему нравится сам процесс? Грудную клетку снова начинает распирать гигантский горький ком. Ловлю себя на мысли, что не так страшно прозрение, как понимание того, что вся твоя жизнь была фарсом и не очень удачной постановкой режиссёра. И какую роль в ней играла я? Далеко не главную.
Макс. Вот ещё один актёр первого плана.
Теперь многое встаёт на свои места: его метания от меня-ко мне, странные взгляды, недомолвки, пропадание с радаров. Он с самого начала знал, чья я дочь, а значит… Значит ему было от меня что-то нужно. И это что-то – не я.
Непроизвольно вздрагиваю, когда слышу шорох за своей спиной. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это. Молчу и продолжаю делать вид, что нет ничего увлекательнее, чем вглядываться в темноту. Краем глаза вижу, как Макс аккуратно усаживается на соседний шезлонг, словно боится спугнуть меня. Ошибается. Мне всё равно. Снова стискиваю руку в кулак, что, судя по всему, расценивается им как мой выход из состояния оцепенения.
Как он меня здесь нашёл? Этот пляж на отшибе города был нашим с отцом местом. Здесь всегда немноголюдно, а ночью и подавно никого не встретишь. Хотя что за глупые вопросы я себе задаю. Конечно, за отцом была установлена слежка. Как и за мной.
Макс тоже молчит. Его присутствие выдаёт только прерывистое дыхание. Боковым зрением наблюдаю, как он упирает локти в колени и обхватывает руками свою голову.
– Лили, скажи что-нибудь, – его сдавленный голос пропитан безнадёгой, но это меня сейчас совершенно не трогает.
– Кто ты?
Макс выпрямляется, услышав мой вопрос, но, к моему удивлению, не медлит с ответом:
– Если коротко, то спецагент ФБР.
Криво усмехаюсь, вспоминая самое первое прозвище, которое я ему дала: «Агент 007». Это какая-то насмешка судьбы, иначе не назовёшь.
– Лили, я хочу, чтобы ты знала, – продолжает, слегка развернувшись ко мне. – Независимо от того, каким было наше начало, главное – каким будет конец. Решать только нам, понимаешь?
Мне требуется несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное, а потом меня пробирает истерический смех. Меня накрывает. Ничего не могу с собой поделать, но изо рта сами собой льются эти звуки, напоминающие гомерический хохот. Мне не смешно, а я смеюсь, понимаете? Останавливаюсь, когда вижу обеспокоенное выражение лица моего собеседника.
– Конец? – спрашиваю срывающимся голосом. – Будем вместе навещать моего отца в тюрьме, держась за ручки? Ты так это себе представляешь? У меня нет никого, кроме него, Макс!
– У тебя буду я, – как-то не совсем уверенно отзывается на мою реплику.
– Ты – лжец. Всё это время ты подло врал мне. Ты вообще – Макс?
– Это настоящее имя. Всё – настоящее, Лили!
– Ну, конечно. Стивен, – фыркаю пренебрежительно. – С его лёгкой руки он может создать тебе любую историю жизни. А его можно попросить стереть из моей памяти последние четыре месяца? – Встаю с шезлонга, намереваясь уйти отсюда подальше.
Макс подрывается следом, пытаясь ухватить мою ладонь. Я резко выдёргиваю её и выставляю руку вперёд, чтобы он не приближался ко мне. Он замирает, правильно считывая моё неозвученное требование.
– Поверь, я не хотел, чтобы так вышло. Всё это время я пытался найти выход, чтобы обойтись наименьшими потерями!
– Ну как? Нашёл?
– Нашёл, – молча кивает, переводя взгляд на океан. – Хотел передать это дело в другие руки, увезти тебя отсюда и молчать о том, что знаю, до конца своих дней.
Вздыхает, взъерошивая волосы на затылке.
– Лили, я несу долг перед страной, – зачем-то оправдывается передо мной. – У меня есть обязательства. И я не могу вот так просто взять и спустить всю операцию на тормозах!
– Делай, что должен, Макс, – обнимаю себя за плечи, чтобы унять дрожь в своём теле. – Я всё равно ничем тебе не помогу, если нужна была для этого.
– Не для этого, Лили! Не для этого, чёрт возьми! Всё изменилось! Скажи, что мне сделать, чтобы ты поверила? – рассерженно вскидывает руки.
– Что сделать? – на этот раз полная решимости, делаю шаг к нему и злобно цежу практически по слогам: – Исчезни из моей жизни.
Эти ядовитые слова попадают точно в цель. Макс с окаменевшим лицом смотрит в мои глаза неверящим стеклянным взглядом. Обхожу его и иду стремглав к машине, глотая слёзы, которых нет.
И только сев за руль, понимаю, что в этот раз он за мной не пошёл.