Пока я надевал плащ, чтобы проветриться, внутри нарастало напряжение. Трясущимися руками, глядя на дверь, я справился с шнуровкой сандалий.
Мама, не повернув головы кинула:
– Ясон, сегодня прохладно, оденься потеплее. – Я понял каждое слово, но язык у Джии едва ворочался.
Чуть помедлив, ожидая что она добавит что-нибудь еще, я молча направился к выходу.
– И еще кое-что.
Я резко застыл, едва коснувшись дверной ручки.
– Да, что такое? – Услышал я свой голос и понял, что выдал себя.
– Я желаю тебе только добра.
Не найдя в себе сил ответить достойно, помолчав , я резко открыл дверь. Вечерний ветерок обдувал мое лицо, в любой другой день он бы принес свежесть, но сегодня заставлял ежиться и плотнее кутаться в плащ. Закат опустился к горизонту, придавая небу красноватый цвет. Он показался мне символичным. Опустив капюшон,я направился к домику, стоявшему неподалеку.
Хозяйство дома выглядело приличным, двор ухоженным. Бревенчатое основание и резные рамы создавали впечатление старины и богатства. Глядя на такой дом, думаешь о двух вещах: либо у хозяев дела идут хорошо – либо они просто резчики по дереву.
Я прошел к дому со стороны леса и тихонько уселся под открытым окном. Просидев так минут двадцать я услышал то, что хотел. Тишину. На непослушных ногах я встал и направился к своему дому, уже не боясь, что меня заметят.
Солнце почти скрылось за горизонтом. Я лег на траву около холма на горе и стал смотреть на облака. Дыша глубоко, снова попытался успокоить дыхание и унять дрожь в теле. Посмотрев на направление ветра и движение облаков, я сделал вывод: "Дождя сегодня не будет, хорошо…"
Неизвестно, сколько времени я так пролежал, но когда я встал, то понял, что уже не ощущаю волнения. Лишь усталость. Вернувшись домой, я аккуратно повесил пальто на крючок у дверей и прошел на кухню. Налил себе немного бренди и сделал несколько больших глотков. Потом застыл и почувствовал, как лицо стянуло маской напряжения. Внимательно выслушав тишину, на ватных ногах я подошел к камину, поворошил угли, и сделал вывод, что подкидывать дрова уже не имеет смысла. Усевшись в кресло, я прислушался для верности еще раз. Ничего не услышав, я повернул голову в сторону Джии, сидящей во втором кресле. Посмотрев ей в лицо я сжал зубы, и мои глаза наполнились слезами. Мама мертва.