Борис не дал возможности поразмышлять на этот счет. Не обращая внимания на плохое настроение Марьяны, он потащил её в постель, и там её тело было разобрано и слеплено ледяными руками и чреслами вампира, и член его стал её центром. Потом всё погасло.
***
В день перевалки груза ничего не произошло. Вообще ничего. Никто не позвонил в контору, не прислал факс, не прислал машину. Звонки по указанным в договоре с конечным получателем номерам остались без ответа. Собственно, и перевалки груза тоже не было.
Груз не пришлось перегружать ещё и потому, что его попросту не оказалось на месте. Факт его пропажи стал известен после того, как Вадик и Марьяна взяли инициативу в свои руки и отправились к вагону, чтобы на месте принять решение о своих дальнейших действиях. Им пришлось это сделать, потому что начальник тоже не появился. Не ответил он ни по одному из своих телефонов. До полудня они откладывали проблему с вагоном (который ― хочешь-не хочешь, а находился в данный момент на балансе их фирмы), рассчитывая, что она рассосётся сама собой. Когда же этого не произошло, и руководящее лицо не пришло им на помощь, коллектив конторы в полном составе (за исключением шефа) послал их двоих к источнику беспокойства. Марьяна шла с тяжелым сердцем. Ей казалось, что исчезновение шефа связано с тайной груза, он наверняка узнал что-то о том, что представляет собой этот порошок, упакованный в пакеты без надписей, и вот теперь его убрали. Или он сам счёл благоразумным куда-нибудь спрятаться. Их роль в этой мутной истории была незавидной. Оправдываться в том, чего ещё и сам не понимаешь – последнее дело. Вадик разделял её чувства, он был мрачен и не так решителен, как раньше. К вагону они подошли в похоронном темпе.
–Может, не полезем туда? ― предложил Вадик.
–Мы и не полезем. Просто откроем дверь и посмотрим. («Сама не знаю, зачем», ― мысленно добавила Марьяна.) Вадик вздохнул.
На вид вагон оставался таким же, как и в день его вскрытия. Вадик разомкнул пломбу и дёрнул за скобу, открывая вагон, дверь лязгнула на морозе и медленно отъехала в сторону. Они замерли ― внутри вагона было девственно пусто. Ни одной палеты, ни одной упаковки. Кто-то благополучно разгрузил его, оставив им новую загадку.
– Ух, ты! ― Вадик перевёл дух, ― Ничего нет! ― сообщил он Марьяне, как будто она сама не могла этого видеть.
– Я вижу.
– И что теперь будем делать?! ― в голосе Вадика было больше радости, чем удивления.
Марьяна пыталась запустить свой мозг, который отказывался работать. Наконец ей это почти удалось:
– Мы не можем просто так оставить вагон здесь ― стоянку оплачиваем мы. Надо оформить его пересылку обратно.
– Куда обратно-то? ― резонно спросил Вадик. ― Ты уверена, что адрес не липовый?
– Да, действительно. Ну, хотя бы на станцию приписки фирме-владельцу.
– И что, так пустым и отправим? ― не унимался Вадик, в котором вдруг проснулся дух предпринимателя.
– Можем положить туда твои вещи. Конечно пустым! Если только у тебя не найдётся подходящий груз и контракт на его поставку!
Марьяна пожала плечами. Теперь, когда видимая часть проблемы исчезла, надо было избавиться от главной улики ― вагона. А там пусть ищут его, где хотят. Они действуют почти по инструкции, пытаясь минимизировать затраты своей фирмы. Им ещё повезло, что не пришлось перепрятывать непонятный груз, таскать его на себе и ломать голову, куда его засунуть или сбыть, а он ещё об упущенной выгоде беспокоится!
– Надо съездить к Аркадию, ― мрачно сказал Вадик.
– Может, это сделаешь ты с Андреем? ― попробовала она увильнуть ещё и от этой миссии.
– Нет, ― с ним я не поеду, его юридическое образование может нам помешать.
– Резонно. Ты думаешь, тебе придётся труп Аркадия перепрятывать?
–Тьфу, упаси Бог! Но он и правда может заартачиться с чем-нибудь этаким ― не совсем легальным ― не ко времени.
–Ты его переоцениваешь. Тогда бери Лизу или Евстафьевну, -―продолжала отбрыкиваться Марьяна.
– Лизка слабонервная, а Евстафьевна по возрасту может дуба дать от какой неожиданности.
По всему выходило, что и к шефу придётся ехать им вдвоём.
Конторские встретили новость о пропаже груза не так радостно. Вадик и Марьяна не стали их посвящать во все подробности истории с таинственным грузом, ограничившись событийной канвой. Обе бухгалтерши одобрили решение по скорейшей отправке пустого вагона в «порт приписки». Андрей строил из себя юриста и скептически посматривал на них из своего угла, не возразив, впрочем, ни разу на их план. Услышав, что Марьяна едет с Вадиком домой к шефу, он только хмыкнул, но не вызвался их сопровождать. С тем они и ушли.
Шеф жил в многоквартирном новом доме недалеко от центра. Всю дорогу до его квартиры они молчали. Положение было настолько безрадостным, что не хотелось делать никаких предположений. Когда они добрались до места, Марьяна уже почти свыклась с мыслью, что их контора каким-то немыслимым образом влипла в аферу с наркотиками, и шеф догадался об этом только сейчас. Но она продолжала лелеять надежду, что сейчас они его увидят, пусть испуганного, но способного всё-таки вывести их из ситуации.
На звонок в дверь никто не отреагировал. Они позвонили ещё несколько раз, пока раздосадованная Марьяна не стукнула кулаком по двери, и дверь тихонько приоткрылась. Они переглянулись.
– Вот тот момент, когда Андрей бы спасовал! ―с мрачным торжеством изрёк Вадик и отважно шагнул внутрь квартиры. Марьяна даже не стала комментировать героизм Вадика, молча проскользнув за ним. В прихожей, как и во всей квартире, было темно. Не видя причин сохранять тайну своего визита, Марьяна пошарила по стене в поисках выключателя и зажгла свет.
–Т-ты…!.. ― выдохнул не ожидавший этого Вадик, ― Да-а!.. ― потом сказал он.
Их взору открылась картина ужасающего беспорядка. В прихожей валялась сорванная с вешалки одежда, пол был усыпан самыми разными предметами, как будто кто-то решил вывалить на него содержимое всех ящиков коридорного комода. При этом сам комод и встроенный шкаф стояли закрытыми. Они прошли дальше в комнату и на кухню ― везде картина была та же: беспорядок, раскиданные вещи, можно было бы даже сказать «старательно раскиданные вещи», словно бы кто-то хотел умышленно создать картину разгрома. Никто не вышел им навстречу, но и, слава Богу, ― никто не валялся среди этого беспорядка ни живой, ни мертвый.
–Надеюсь, он в безопасности, ― сказала Марьяна. Она и правда не желала шефу ничего плохого. Возможно, он не виноват во всей этой истории.
–А нам-то что делать? ― спросил Вадик.
–Заместителем будет старший бухгалтер ― Евстафьевна. Не знаю, есть ли у неё право подписи, надо у Андрея спросить. А там ― видно будет. Может, Аркадий вернётся. Или нас ликвидируют.
– А нас-то за что?! ― поразился Вадик.
– В смысле ― контору закроют. Но может и нас ликвидируют. Ты не думаешь, что это были наркотики?
– Теперь уже думаю. Но кто их переслал и кому?
– Вот этого нам лучше бы и не знать. Чтобы не ликвидировали. Хотя они и профилактически могут это сделать.
– Может, нам закрыться на какое-то время? ― мозг Вадика работал явно лучше её.
– Точно! Надо лечь на дно. Начальника нет ― и мы на каникулах! Только отправку вагона надо оформить побыстрей!
Взбудораженные событиями они не вернулись сразу в контору, а отправились в ближайший бар, решив, что заслужили хотя бы по кружке пива, и остались там несколько дольше, чем требовалось для одной только кружки. Оттуда уже звонили Евстафьевне и координировали действия озадаченных конторских. Вадик всё сокрушался о судьбе шефа, пьяно повторяя: «Аркадий Борисович!.. Аркадий Борисович!..» Марьяну жутко раздражали эти причитания, ей казалось, что пожалеть нужно как раз их, подставленных под возможный удар и не знающих, откуда его ожидать. Аркадий Борисович хотя бы убрался отсюда. Или его уже убрали? ― этот вариант казался ей маловероятным. Шеф вряд ли мог препятствовать изъятию пришедшего груза. Но, может быть, он знал или догадывался, кто стоит за всей этой операцией. Тогда его могли и убрать.
«Надеюсь, ― мысленно сказала она себе, ― за этим не стоит никто из МОИХ знакомых». Действительно, ей вполне хватало проблемы вампиров. Уголовщина совсем уже выходила за рамки разумного.
Вернулись они в контору уже под самый вечер. Марьяна заметила припаркованную машину Бориса, но в ней никого не было видно. Они зашли в контору, где к её удивлению её дожидался Григориус. Он расположился на её столе, темных очков он не снял, и походил на богемного тусовщика, зачем-то затесавшегося в провинциальный клуб. Рядом с ним стояла Лиза и, обожающе пожирая его глазами, что-то ворковала. Старшая бухгалтерша старалась не смотреть на этот разврат, она занималась оформлением контракта на пересылку вагона и буквально не поднимала головы от бумаг. Андрей осуждающе смотрел из своего угла. Возможно, он так и просидел там целый день.
Увидев Марьяну, Григориус нехотя приподнялся со столешницы:
– Мы можем ехать? ― поинтересовался он, прервав воркование Лизы.
Вадик потрясенно смотрел на него. На вид Григориусу было лет восемнадцать-двадцать, поэтому он смотрелся для непосвященного как зарвавшийся молокосос. К тому же освещение в конторе оставляло желать лучшего.
–Это кто ещё? ― недружелюбно спросил он у Марьяны. Учитывая нервозность сегодняшнего дня можно было простить его нелюбезность. Но не Григориусу. Черты лица его мгновенно застыли, и мышцы сжались как стальная пружина. Марьяна буквально почувствовала, а не увидела всё это. Она поняла, что сейчас может произойти нечто ужасное. Нет, не сегодня!
– Мы уходим! ― она схватила Григориуса за рукав куртки и попыталась потянуть за собой. Легче было сдвинуть с места стальную статую!
–Ты уже уходишь, Гришенька? ― расстроено защебетала Лиза и почти с ненавистью посмотрела на Марьяну. Он не удостоил её ответом и вышел. Марьяна быстро кивнула конторским и выскочила вслед за ним.
– Чёрт возьми, где Борис? Зачем ты явился в контору?
– Ты не вышла вовремя. Я ждал, потом решил проверить, где ты. Не знал, что шатаешься по городу и пьешь пиво с сослуживцем.
– Мы искали шефа.
– Зачем?
– Как, зачем? Что за вопрос! У нас проблемы на работе.
– Я бы его не искал. И проблем станет меньше.
– Ты так хорошо разобрался в наших проблемах? Тебе Лиза что-то рассказала?
– Мне не понадобилось её спрашивать, как и слушать.
Марьяна не придала значения этой фразе, подумав, что Григориус уже давно перестарался в своём стремлении подчеркнуть собственное превосходство. Спорить с вампиром по каждому поводу ей надоело. И она не стала высказывать Григориусу своё неудовольствие его приходом в контору. Какое-то чувство подсказывало ей, что в ближайшее время у неё будут гораздо более серьёзные причины позлиться.
Глава 6. Точка замерзания
(POV автор)
После несостоявшегося несколькими днями ранее разговора с Дэном Марьяна не предполагала, что может встретиться с ним в ближайшее время. Но, похоже, у Бориса были свои планы, в которых оказалось место и для неё. Следующий после происшествия на работе день она коротала дома, Борис исчез с самого утра, потом появился на машине и сообщил, что они едут на кордон.
– Это ещё зачем, ― поинтересовалась Марьяна, которой хватило конторских переживаний накануне.
– Мы можем познакомиться с новыми друзьями Дэна.
– Нет, я-то зачем? Меня это знакомство что-то не интригует.
– Ты разбавишь компанию. В твоем присутствии они могут не распознать во мне вампира.
– Ага, тогда тебе жутко повезло, что сегодня облачно.
– Да, по традиции все ожидают встретить вампиров темной ночью. И ты достаточна живая, чтобы отвлечь их от моей сущности.
Марьяна не знала уже, заблуждается ли Борис на сей счет, но ей казалось совсем обратное, что именно контраст их пары будет прежде всего бросаться в глаза. Тем более, что те люди уже настроены на поиск вампиров. Хотя, кто его знает, может быть прав как раз Борис, у которого опыта общения с людьми было не в пример больше.
Они со средней скоростью добрались по зимней грунтовке до кордона, разумеется, не встретив никого на своем пути.
***
На кордоне царила тишина. Зимние птицы если и порхали где-нибудь в лесу, а здесь, на открытом месте было пусто и странно тихо.
– Мы опоздали, ― подал голос Борис.
Обстановка вокруг дома была необычной. Мотоцикл Дэна валялся рядом с дорогой, дверь в избушку была открыта. На примятом снегу рядом с домом валялись куртка и шапка. Чуть дальше, за домом в снегу лежал Дэн в джинсах и свитере. По его неподвижной фигуре Марьяна предположила уже самое худшее. Она выскочила из машины, как только Борис остановился, и подбежала к Дэну, Он лежал на спине, запрокинув голову, к одежде прилип снег, ― его, видимо, волокли по снегу или он с кем-то дрался здесь, но видимых повреждений на нем не было заметно. Марьяна присела рядом с ним. Борис вышел из машины и в одно мгновение тоже оказался рядом.
– Кровь, ― сказал он, потянув носом воздух.
Марьяна наклонилась над Дэном и тихонько позвала его по имени. На лице Дэна ничего не дрогнуло. Тогда она попыталась приподнять его голову, просунув ладонь под затылок, и тут же почувствовала теплое и липкое, слепившее волосы Дэна.
– Боже мой, у него разбита голова!
Дэн застонал в ответ на ее прикосновение.
– Надо ему помочь! Отвезти в больницу!
Борис безучастно смотрел на неё сверху вниз. Марьяна беспомощно уставилась на него, припоминая, что глупо ожидать от вампира сочувствия к смертному.
– Тебе он больше не нужен? Ты не собираешься помогать ему?
За спиной Бориса в этот момент появился столб дыма, и послышалось потрескивание. Марьяна потрясенно смотрела на это ставшее вдруг демоническим зрелище,
– Они подожгли дом.
– Кто «они»?
– Тот, кто дал ему по голове. Его новые друзья, надо полагать.
Марьяна опустила голову Дэна обратно на снег, вскочила и бросилась к дому. Огонь шел изнутри, и когда она ворвалась туда, её встретило веселое потрескивание: один угол избушки был охвачен пламенем. Первым порывом было кинуться к воде, Марьяна схватила стоявшее рядом с входной дверью ведро, где воды было на четверть, и плеснула в горящий угол, потом туда же отправилось содержимое чайника, но все это было как слону дробина. В проёме двери показался Борис.
– Ты сумасшедшая?! Пошли отсюда! ― он явно боялся пламени и быстро отступил на улицу.
Марьяна непонимающе посмотрела ему вслед и застыла, осененная внезапным озарением. Повинуясь ему, она поискала глазами видеокамеру. В застилающем избушку дыму уже сложно было разобрать окружающие предметы, но камеры все равно не было видно. Ноут-бук, кем-то предусмотрительно брошенный в горящий угол, уже успел оплавиться. Тогда она бросилась к ящику, занавешенному тряпкой, который играл роль тумбочки, по дороге хватая со скамьи домашнюю куртку Дэна. Обстановка избушки была почти спартанской, мест, куда можно было бы спрятать вещи, было совсем немного. Камера оказалась именно там, где предполагала Марьяна. Схватив её, она выбежала вон, слезящимися глазами пытаясь разглядеть Бориса. Тот стоял поодаль, рядом с ним она увидела еще кого-то, при более внимательном рассмотрении она признала в нем одного из тех вампиров, с кем осенью произошла стычка в лесу. Небрежно расслабленная поза и одновременно внимательно-настороженный взгляд. При виде приближающейся Марьяны он оскалабился:
– Моё почтение, миледи!
Теперь она его вспомнила окончательно, тот самый интеллигентный вампир, который чуть не порвал ей горло в ту памятную встречу. Сейчас, как, впрочем, и тогда, у неё не было настроения вести беседу в куртуазном тоне. За спиной полыхал дом, вокруг уже летали клочья копоти.
– Может, попробуем потушить огонь? ― Марьяна расстроено посмотрела на Бориса, его безучастность обескураживала.
– Зачем? ― удивился “интеллигентный” вампир, ― Миледи принимает все близко к сердцу. Что с того, что эта лачуга сгорит?
Марьяна не стала слушать дальше и, развернувшись, бросилась обратно к двери, схватила выброшенное ею же ведро и стала набивать его снегом. Уже на пороге она попала в стальное кольцо рук Бориса:
– Остановись!
Она продолжала молча вырываться.
– Хорошо, если ты так хочешь, предоставь это мне.
Он перехватил ведро из её рук и устремился к двери. Пламя, между тем, гудело все громче. Марьяна потрясенно следила за молниеносными действиями Бориса, но даже ему уже было не справиться с разбушевавшимся пламенем. Стоя рядом с распахнутой дверью, Марьяна увидела , как к Борису присоединился «интеллигентный» вампир, и через какое-то время, не очень длительное, огонь стал отступать. Теперь она могла вернуться к Дэну, который продолжал лежать без чувств на снегу. Но прежде чем подойти к нему, она вскрыла камеру и вытащила карту памяти. Потом проверила содержимое карманов спасенной куртки и не нашла там ничего, достойного внимания. Ей пришлось вернуться за брошенной Дэном теплой курткой, ведь он уже давно лежал на морозе.
Дэн приходил в себя, когда она наклонилась к нему, и присела рядом на колени, он уже открыл глаза и непонимающе уставился на нее. Марьяна всегда признавала в душе, что Дэн был красив, причем красив искушающее, почти греховно. При желании он всегда мог вызвать греховные мысли и поступки практически у любой женщины, но сейчас он вызывал лишь жалость.
– Всё хорошо, всё хорошо, ― повторяя так, Марьяна положила голову Дэна себе на колени и принялась просовывать куртку ему под спину. На слипшихся от крови волосах образовалась ледяная корка. Руки его тоже стали холодными, лицо посерело. Подаваясь на ее движение, Дэн захрипел и закашлялся, по-детски прижимаясь к ней.
– Вот уж не стоит так беспокоиться, ― произнёс за её спиной всё тот же вампир, ― Мы его починим, миледи, если он этого стоит. Вы нам скажете, стоит ли он этого? Кстати, я ― Кадугаун, ― добавил он, приблизившись.
– Отлично. Он стоит этого, ― Марьяна пристально посмотрела в странно светлые глаза Кадугауна и внутренне вздрогнула, увидев, как в глубине их зажегся огонёк жажды. Она опустила глаза, и взгляд её снова упал на Дэна, который уже пришёл в себя и с тревогой глядел на них обоих.
– Заканчивай уже, забирай его, ― Борис подошёл к ним.
– Забрать его нам некуда, ― Кадугаун продолжал рассматривать Марьяну и Дэна, ― В лесу он с нами не протянет, если только его не обратить.
Марьяна почувствовала, как напрягся Дэн при этих словах, и успокаивающе сжала его плечи.
– Хорошо, ― Борис вовсе не светился счастьем при этих словах, ― Мы возьмем его. Но восстанавливай его сам.
Кадугаун усмехнулся, шагнул к Марьяне и подал ей руку в полупоклоне: ― Разрешите, миледи, заняться больным!
Одним движением он поднял её и наклонился к Дэну, голова которого, лишившись поддержки колен Марьяны, снова опустилась на снег. Резким движением вампир обнажил своё запястье и прокусил его, потом прижал свою руку к губам Дэна. Марьяна отвернулась, стараясь не слышать всасывающие звуки за своей спиной. Отчасти из желания убежать подальше от этого зрелища она вернулась к входу в задымленную избу, и опять повинуясь порыву, вошла в неё и еще раз внимательно огляделась. Дым нещадно ел глаза, так что увидела она немногое.
Рядом с сундуком, с которого во время предшествовавшей поджогу борьбы скинули ветошь и тряпки, валялся кожаный планшет. Она схватила его и открыла судорожным движением. Там лежали намокшие документы: паспорт, бумаги и несколько флэшек. Она схватила их все, сунув глубоко в карман куртки, планшет захватила с собой, пару секунд подумав, пододвинула к выходу предмет, бывший недавно ноут-буком, а теперь обугленный и мокрый, подхватила и его, накинув на него обгорелую тряпку, и выбежала на улицу. Борис уже подводил Дэна к машине, довольно медленно для вампира, но Дэн пока еле стоял на ногах. Кадугаун понимающе взглянул на Марьяну:
– Камеру не забудьте, ― кивнул он на валявшуюся в снегу видеокамеру.
– А ты ― мотоцикл, ― бросила она Кадугауну, подцепив рукой ремень камеры.
– Само собой,…миледи, ― Кадугаун тягуче смотрел на неё. Потом отвернулся и пошел к мотоциклу.
С неприятным чувством Марьяна забралась в машину, и бросила Дэну на заднее сидение камеру и планшет:
– Это твоё.
Дэн, похоже, ещё с трудом оценивал происходящее, он только невнятно что-то пробормотал в ответ, подбирая брошенные Марьяной предметы.
– Куда ты везешь его, неужели ко мне? ― она еле сдерживала накопившуюся злость ― все распоряжаются ею и её домом, как хотят.
– Нет, конечно. Я везу его к себе. В лесу он замерзнет, у себя он остаться тоже не смог бы. Он останется у нас, Савва за ним присмотрит. И заодно выяснит, что за история приключилась, правда Дэн? ― Борис даже не обернулся к нему.
Дэн все-таки уже очухался, ибо ему хватило ума промолчать в ответ.
– Ну, понятно, понятно, ― Марьяна смотрела на дорогу, приходя к выводу, что её участие в сегодняшнем действе закончилось. ― Я пойду домой, ― сообщила она, и ей никто не возразил.
Выйдя из машины на выгоне она мельком покосилась на безжизненно скорченную на заднем сидении фигуру Дэна и бросила Борису:
– Купи ему поесть.
Дома, уже сняв куртку и сапоги, она осознала, что падает с ног от усталости. Одежда и волосы пропахли едким запахом дыма. Следовало найти в себе силы, чтобы отмыться от следов пожара, а это значит ― нагреть воды, помыться и хотя бы повесить во дворе проветрится верхнюю одежду. Она достала телефон, поставленный на вибросигнал, и проверила пропущенные звонки. Хотя бы не было звонков с работы. Бремени двух криминальных историй её мозг не выдержит.
Перед глазами продолжала стоять неприятная сцена исцеления Кадугауном Дэна. Значит, это правда, кровь вампира способна излечить раны. Хотя она ведь уже знала об этом ― таинственное вино, принесенное Григориусом от Бориса летом, обладало целительными свойствами ― в это Марьяне уже пришлось не раз убедиться. И Григориус что-то говорил о том, что оно с кровью, не уточняя, с чьей именно. Она тогда посчитала это заявление вампирскими понтами, а, видимо, зря. К бутылке она не прикасалась с лета, и там ещё должно было что-то остаться. Марьяна подавила жгучее желание, пойти поискать её. Действительно, эти вампирские фокусы с исцелением и прочими сверхспособностями будоражат воображение. Чувство зависти к Кадугауну захватило её. То превосходство, которое она раз за разом наблюдала в вампирской природе, оборачивалось жалостью и сожалением к природе человеческой. Телесная немощь и конечность смертного существования ― вот и все отличительные признаки человеческого рода, в присутствии вампиров они перевешивали какие угодно человеческие индивидуальные особенности. Уникальность, неповторимость человеческой личности, о чём у нас всегда любят поговорить, рассуждая о человеке и его сущности, отступали в тень рядом с вампирами. Если какие-нибудь наивные смельчаки и полагали себя достойными противниками или партнёрами вампиров, рискуя, как рассказывал Борис, вести с ними дела, то Марьяна никак не могла разгадать, что могло придавать им такой отваги и самоуверенности. Её сознание терпело поражение всякий раз, когда ей непосредственно приходилось сопоставлять эти два вида. Может быть, цела она до сих пор ещё и потому, что они чувствуют это её понимание недостижимого превосходства бессмертных.
Надо было закончить начатое. Мытьё головы и стирка могли подождать. Марьяна вышла во двор, где уже сгустились вечерние зимние сумерки, и отыскала старую кастрюльку, в которой сжигала мусор. Надо довести начатое до конца. Она прервала естественный ход вещей, теперь его надо было восстановить и закончить. Разведя в кастрюльке огонь из старых газет, она дождалась, когда управляемое пламя максимально разгорится, и бросила туда карту памяти, взятую из видеокамеры. Мысленно извиняясь за порчу дорогостоящей комплектующей, она с удовлетворением смотрела, как чернеет в огне металлический квадратик. Вскрыть обгорелый корпус ноутбука она решила позже, пока что достаточным будет его спрятать, завернув в пакет и отправив в кладовку.
С флэшками Дэна она решила поступить более мягко, к тому же там могло найтись что-нибудь полезное для неё и Бориса. Посему она включила компьютер и последовательно стерла со всех ту самую видеозапись, существование которой стало причиной их с Дэном вынужденного сотрудничества. Опять мысленно посылая Дэну воздушный поцелуй, она ещё раз проверила содержимое всех трех USB, и обессилено привалилась к спинке стула. Отныне она была свободной. Повод для шантажа перестал существовать благодаря нескольким неизвестным личностям. И, конечно, ей самой.
В потухающий во дворе костерок впархивали и тут же плавились редкие снежинки.
Глава 7. Ледяная купель
Где-то пару недель я и слышать ничего не хотела о Дэне. Раскурочив его ноут-бук и уничтожив жесткий диск, я навсегда покончила с его шантажом и не видела причин, почему его судьба могла бы и дальше меня волновать. В самом деле, теперь вампирские проблемы оставались вампирам, и я не собиралась влезать в них. Исход их борьбы за непонятно что не сильно влиял на мою последующую судьбу, так зачем загружать мозг? Тем более что в моём непосредственном окружении проблем было предостаточно. Как выяснилось, контора наша не могла работать в отсутствии шефа, а он всё ещё пропадал неизвестно где. Мы все были заинтересованы в том, чтобы он, наконец, нашелся и мы смогли бы продолжить нашу работу. Ну а пока его не было, продолжать появляться в конторе не имело никакого смысла. Только Евстафьевна да Вадик иногда несли своего рода дежурство, чтобы было кому отвечать на звонки и запросы. Но подходило время уплаты налогов и платежей, а распоряжаться финансами фирмы никто из нас не мог, и мы обреченно ждали, когда нас объявят недееспособными. За этими переживаниями я перестала следить за развитием отношений Лизки и Григориуса. Последнего я тоже стала редко видеть.
Лишь однажды Борис вскользь упомянул о том, что Дэн восстанавливает свою избушку и скоро, видимо, туда переедет.
– Оч.интерресно, ― пробубнила я.
– Его искали, ― добавил Борис, ― Я был там и видел следы: они возвращались и искали его или что-то ещё.
Я подумала, что Дэн, видимо, понял, что я предприняла определённые меры и уничтожила видеозапись. Иначе он позвонил бы мне. Но он чувствует, что теперь мы не союзники. Ну и пусть убирается к своим «лесным братьям», подлый интриган. Потом я вспомнила, что не видела телефона в подобранных вещах Дэна. Вполне возможно, ему не с чего было позвонить. В любом случае, его последний разговор со мной по телефону не был вежливым. Пусть расплачивается за свою недальновидность. Я задумалась и не заметила, как всё это время Борис внимательно наблюдал за мной.
– Мы помогли ему, ― сказала я. ― Что ещё надо?
– Ты права. Дэн играет в двойную, если не тройную игру, забывая, как он уязвим. Он делает ставку на противоречиях между вампирами и пытается всех обмануть.
– Как глупо, ― пробормотала я. Похоже, я рискую вовсе не увидеть больше Дэна.
***
Намечались январские гости. В новогодних праздниках я не участвовала к моей радости, даже конторский корпоратив в силу известных обстоятельств меня миновал. Однако некоторые из родственников не сумели смириться с моим полным отсутствием в праздничной программе и пожелали компенсаций. Первым отзвонился Фёдор с заслуженными словами упрёка. А уже потом с инициативой посидеть за столом проявился сверхобщительный муж моей двоюродной сестры Семён. Он работал дальнобойщиком и отличался повышенными общительностью и полнотой. Так и договорились, что соберёмся мы в один из январских выходных у меня в этом немногочисленном составе: я, моя двоюродная сестра Бэлла с Семёном и Фёдор, которого я не видела с осени. Семёна я отдельно попросила придти только с женой и без других сопровождающих: он всегда умудрялся прихватить с собой кого-нибудь из дружков
Оба предсказуемо пожелали видеть Бориса за праздничным столом. Им не терпелось поближе рассмотреть моего мужчину. Только Бэлла не высказала никаких пожеланий, за что я ей была особенно благодарна. Борис не выдал ни одной эмоции, услышав о непреложном пожелании моих родственников. Приготовившись к его возражениям на этот счет, я почувствовала себя незаслуженно победившей. Дурацкое чувство. Чтобы сгладить его, я сама высказала вслух свои сомнения:
– Ты же не сможешь ничего ни пить, ни есть?…
– Придётся пить, ― согласился Борис.
Ага, они все уйдут, а на мою долю останется пьяный вампир?
Подготовка праздничного стола не заняла много времени. Общение с вампиром деструктивно сказалось на моих способностях собирать стол для гостей. Отсутствие необходимости кормить Бориса освободило меня от поварских обязанностей, которые всегда сопутствуют совместному проживанию с мужчиной. У меня только и было забот, чтобы кормить саму себя, и это меня вполне устраивало. Не стала я заморачиваться и теперь, поджидая родственников. Тем более что большую часть провизии они обещали захватить с собой. Я ограничилась тем, что сварила картошку, достала из погреба банку с солеными огурцами и положила в глубокую миску квашеной капусты. Больше, собственно, ничего и не было. И хлеб.
К назначенному времени прибыли все гости. Мы все собрались в небольшой комнате, так что сразу стало тесно. Борис пока отсиживался во дворе, благо, мороз ему не мешал. Похоже, он жалел, что ввязался в эту историю. Мне тоже стало не по себе от абсурдности происходящего, хотя я-то уже должна была к такому привыкнуть.
После подходящих случаю дежурных приветствий Семён вытащил из пакета сало и жареную свинину в фольге.
– Почти не остыла, ― похвалился он.
Мы уже почти всё расставили на стол и расселись, когда, наконец, появился Борис. Вежливо поздоровавшись со всеми, он занял место между мной и Семёном. Бэлла кинула на него заинтересованный взгляд, а Фёдор в открытую принялся недружелюбно сверлить его взглядом. Только Семён не выказал никакого любопытства, деловито раскручивая пробку на бутылке с водкой и разливая алкоголь по рюмкам. Борис мрачно посмотрел на меня. Я сохраняла невозмутимость, внутренне хихикая от предстоящего «испытания едой».
Два часа кряду мы сидели за столом, причём беседовали в основном мы трое: Семён лидировал, Фёдор и я иногда вставляли свои три копейки в этот поток красноречия. Бэлла всегда была немногословна, а Борис пока ограничивался только выражением согласия с собеседниками. Он был крайне покладист, ни разу не высказав что-нибудь вразрез с «линией Семёна». Соглашатель! Он явно тяготился своей ролью.
Я всё ждала прокола со стороны Бориса. Свинина с чесноком, приготовленная Бэллой, шла на «ура», и то, что здоровый взрослый мужчина не прикоснулся к ней, не могло остаться незамеченным. Его даже нельзя было бы выдать за вегетарианца, поскольку тарелка его оставалась девственно чиста ― Борис не стал унижаться до фокусов с имитацией поглощения еды. Но чтобы сгладить этот диссонанс он не отставал темпами от Семёна, поглощавшего алкоголь в немереном количестве. Это удержало Семёна, обычно весьма бесцеремонного, от вопросов и комментариев, Подозреваю, что он ещё и немного стеснялся незнакомого человека.