– Но ты же не знал, что мы приедем сюда в этот день! Или у тебя здесь постоянно ведётся запись?!
– Да, камера настроена, я в любой момент могу записать всё, что здесь происходит. Это очень полезно!
– Не сомневаюсь…, ― масштаб этой шпионской личности меня потрясал. ― Но из меня хреновый информатор. Борис вовсе не докладывает мне, куда и зачем он отправляется. (А теперь и вовсе исчез, и вряд ли появится, ― добавила я про себя).
– Тогда тебе придётся поднапрячься и выяснить всё самой! ― жёстко заявил Дэн, ― До тех пор, пока мне будет нужна информация о его действиях и находках, я буду держать запись при себе. Потом мы разочтемся ― отдам тебе карту памяти и копии.
Да, да…всё он мне отдаст! Доверия я к нему не испытывала. Но и вариантов особых не было.
– Ты, выходит, двойной агент? На других вампиров одновременно работаешь? Или…, ― хмыкнула я. ― На ФСБ?
– Почти. Не засоряй свой мозг. Мы договорились: делай своё дело ― оно у тебя, как мы видим, неплохо получается! ― он кивнул на экран.
– Да, договорились, ― встала я с места. Мне хотелось поскорее убраться отсюда. Собраться с мыслями, наконец. Слишком много со вчерашнего утра произошло разных событий.
– Ты отвезёшь меня?
– Да, мэм! ― он встал и убрал камеру. Теперь он вёл себя холодно и учтиво: ― Поехали!
Мы вышли на улицу. Он выкатил из кладовки мотоцикл и взгромоздился на него.
– Садись! ― кивнул он мне. ― Прокачу с ветерком!
Я нехотя села сзади и обхватила его руками.
– Держись крепче, не стесняйся! ― продолжал он действовать мне на нервы, ― Мы с тобой ещё подружимся, ты только вампира своего не бросай!
Он нажал на педаль сцепления, мотоцикл взревел, и мы помчались в сторону Бон Темпс под мягкими лучами августовского солнца.
Глава 13. Ложь и секс
Я чувствовала себя потерянной. Сидя на веранде в старом кресле и поглядывая из окна на дорогу, я рассеянно перебирала в уме события последних двух месяцев и пыталась собрать их в единое целое. Именно в целом, как мне казалось, можно будет увидеть какую-то крупицу смысла в круговерти нежданных событий, закрутившей меня этим летом. Но полностью погрузиться в рассуждения мешало абсолютно нерабочее надтреснутое состояние души. Я чувствовала себя потерянной и обманутой, хотя никто мне ничего не обещал. Теперь стало понятно, что до сих пор я жила в иллюзии своих ожиданий, которые сама же и выстроила за время общения с Борисом и его свитой.
Я думала, что они (Он!) считают меня особенной, если позволили себе раскрыть передо мной свою вампирскую сущность. Но, по правде говоря, я сейчас также мало знала о Борисе, как и после первого дня знакомства. Я не знала ни о том, чем он занимается здесь, в Бон Темпс, ни о его намерениях относительно меня. Его слова и поступки заставили меня поверить в то, что я что-то значу для него. Но, похоже, он только использует меня для своих целей.
Немотивированная, с моей точки зрения, агрессия Драганы, подлый поступок красавца-Дэна, и наконец, молчаливое отсутствие Бориса в эти дни ― всего этого было достаточно, чтобы понять глубину пропасти между моими ожиданиями и неприглядной действительностью. Именно это обстоятельство и ввергало меня сейчас в самую глубокую печаль. О практических последствиях, как, например ― шантаже со стороны Дэна и его непонятных требованиях, можно будет подумать потом. В первую очередь, мне нужно было сжиться с этой обескураживающей мыслью, что я не могу ни на кого положиться.
Пока я так сидела и переживала «момент истины», вторым планом всплыло воспоминание о моем заточении в цыганском доме. Что там они говорили про этого злосчастного дознавателя, что он исчез? Теперь, припомнив разговор с моими тюремщиками, я ощутила сильнейшее беспокойство. Зрелище поверженного тела капитана Копосова в сумеречном лесу в окружении злобных вампиров стояло у меня перед глазами. И после того, как мне (тогда ещё ― нам!) удалось его вызволить из этой жуткой ситуации, он всё-таки пропал?!! Дальше в неизвестности я находиться просто не смогу! Мне вполне достаточно истории с Яковом Нечипюком, из-за которой весь дальнейший сыр-бор разгорелся. И, подумать только, этот Яков сам остановил машину с вампиром и меня туда же позвал! Сам испытал свою судьбу и вышло ему это боком. А как выйдет мне?
Ладно, прежде чем думать о планах по дальнейшим действиям, нужно прояснить волнующий момент. Я ринулась к сумочке, где должна быть визитка Копосова. Только бы найти её! Среди мешанины из денег, бумажек, блистеров с таблетками и прочего хлама я всё-таки сумела обнаружить квадратик визитки Копосова. Отлично! Полдела сделано ― теперь надо позвонит ему в отделение. Если спросят, кто и зачем, ― соврать что-нибудь понейтральнее, вдруг у них любые звонки записывают, как в самой настоящей полиции.
Я набрала номер и прослушала несколько гудков.
– Ало, ― вяло сказал «на том конце провода» женский голос.
– Добрый день, могу я поговорить с капитаном Егором Максимовичем Копосовым?
– Викторовичем, ― поправили меня, ― Его нет на этой неделе..
(О, Господи, как же «внимательно» я читала эту визитку!)
– А когда он будет? Мне нужно поговорить по одному интересующему его делу.
– Он на больничном. Когда выпишут, тогда и будет. Звоните через неделю.
(Даже не спросили, что за дело такое! Значит, дела его никому не передали, хороший знак!)
– Ой, а что с ним?! ― взволнованно спросила я, причём, вполне искренне.
– Небольшая травма в ДТП, ничего серьёзного, девушка! ― утомлённо ответил мне голос.
– Спасибо! ― с чувством поблагодарила я и отключилась. Первая хорошая новость за целый день. Савва с Григориусом, наверное, чересчур переусердствовали, имитируя дорожное происшествие, но, по счастью, не фатально.
Теперь можно было вернуться к прерванному самобичеванию. Я пила кофе чашку за чашкой, задумчиво глядя в окно. Ничего путного не приходило мне в голову. Мне жаль было расставаться со своей иллюзией невероятных отношений с Борисом. Грустно, но от всего нафантазированного оставался только секс, из-за которого я и попала в неприятную историю с видеозаписью и как следствие ― зависимостью от молодого авантюриста. Я совсем не была уверена, что я буду выполнять его указания. Мудрость не соседствует с импульсивностью. И если я и не нажила к своим годам мудрости, то могла уже сдерживать опрометчивые поступки. Вполне возможно, я была близка уже к тому, чтобы склониться в пользу беспроигрышной тактики «замереть и выждать».
В этот момент зазвонил мой мобильный.
– Марьяна, ― услышала я голос Бориса в трубке. ― Марьяна! Ты нашлась!
– Разве я терялась? ― повторила я вопрос Драганы.
–Марьяна, постой, мы должны сегодня с тобой встретиться! ― с нажимом сказал Борис. ― Меня не было и я не смог тебе помочь, но я тут же вернулся, когда получил сообщение от Григориуса…
– А он его, случайно, не от Драганы получил? ― с издёвкой в голосе поинтересовалась я. ― Мне, чёрт возьми, совсем не нравится эта игра!
– Это не игра, Марьяна. Совсем не игра…Я приду сегодня, ― устало закончил Борис и отключился, не ожидая моего ответа. Кто бы думал!..
***
Как только солнце повернуло к вечеру, нарисовались нежданные гости. Не стоит и говорить, что большую часть дня я так и не выходила с веранды. Вот и теперь едва услышав стук в дверь, я тут же её распахнула. Он стоял на пороге. Дэн.
– Мы не всё обсудили с тобой! ― заявил он мне с вызовом.
Это было немного странно, ибо расстались мы с ним утром вполне миролюбиво.
– Надеюсь, ты не можешь входить без приглашения, как и твои хозяева, ― насмешливо протянула я.
Он оттолкнул меня и быстро вошел в дом. Эта агрессия взбодрила остатки моего боевого духа.
– Молодой ты ещё и наглый, ― сказала я Дэну. ―Я тебе при желании в матери гожусь.
Дэн встряхнул головой и оценивающе сузил глаза. Не обращая внимания на мой протестующий возглас, он прижал меня к стене.
– Нет у меня такого желания!
– Хорошо, нет ― так нет, давай обсуждать, что ещё мы там не успели. Только, может быть, перестанешь впечатывать меня в стену?
Он не ответил и не ослабил хватку, я чувствовала, как глухо бьется его сердце, как пульсирует вена на шее. Живой мужчина. Теперь это для меня редкость!
– Может быть, у тебя где-нибудь припрятано какое-нибудь записывающее устройство, чтобы потом с этим придти уже к Борису? ― не поменяла я насмешливого тона.
– Да уж, я буду делать, что хочу! ― раздраженно воскликнул он.
– А ничего, что у меня во дворе собственный вампир-охранник вечером явится, и я сдам тебя со всеми твоими операторскими фокусами! ― я попыталась оттолкнуть его.
Мои слова почему-то возымели действие. Он отпустил меня и сделал шаг назад, странно сверля меня взглядом.
– В чём дело? ― раздражённо поинтересовалась я. ― Мы обо всём договорились, не так ли? Я буду заниматься тем самым делом, к которому ты меня призывал и добывать для тебя информацию. Что ещё?
Я неотрывно смотрела в его красивые предательские глаза: как можно быть таким лицемерным!
Он помолчал, потом неопределённо хмыкнул:
– Хотел проверить, как ты настроена.
– Я настроена на все сто. И очень надеюсь, что наше деловое общение будет недолгим! Будь уверен, медлить с передачей информации я не буду и сделаю всё возможное, чтобы ускорить процесс!
В праведном гневе я смотрела, как Дэн выкатывается с моей веранды и укатывает прочь на мотоцикле. Как они все меня достали! Быть может, мне остаётся только в очередной раз переехать и таким образом закончить отношения. Ведь очевидно же, что я попросту оказалась не в то время не в том месте. Бориса и прочих вампиров сюда привлекло нечто таинственное, а я тоже не вовремя поселилась здесь и волею случая встретилась с вампиром. Стоит мне уехать ― и вся эта история сойдёт на нет ― никто не ринется разыскивать меня, их внимание слишком прочно приковано к этой местности.
Григориус вечером не пришёл ― мои угрозы Дэну были напрасны. Вампиры, видимо, сняли свою охрану.
***
Он появился уже в сумерках, мягко крадучись вдоль дворовой стены. Я сидела на скамейке и разглядывала стремительно темнеющее небо. Борис не поздоровался, он молча встал передо мной, его чёрная рубаха была расстегнута, темные волосы небрежно взъерошены. Весь его вид был одновременно печальным и зовущим. Глаза чуть прикрыты, взгляд медленно скользит по моей застывшей в ожидании фигуре.
Мне надоело сидеть, покорно принимая его решения. Сегодня действовать буду я. Я решительно встала и подошла к двери летнего домика. Борис молчал всё это время. Я оглянулась с порога на Бориса и позвала его:
– Заходи..
Он немедленно проскользнул в дверь и замер передо мной. Секунду-другую я вдыхала холодноватый запах его кожи, уткнувшись в обнаженную белую грудь. И вот уже я лежу на спине поперёк кровати, мои ноги согнуты в коленях и широко разведены, его руки сжимают мои бёдра, а голова находится между моих ног. В один момент он разорвал зубами мои трусики и почти вгрызся в меня, позволяя языку и зубам пробовать меня на вкус. Мои ощущения были настолько сильными, что я непроизвольно ещё шире развернула бёдра, и вампир проник языком чрезвычайно глубоко. Я успела подумать, что человеческий сексуальный контакт таким быть физически не может ― он словно лизал моё лоно, был внутри моей плоти, которая мне уже не принадлежала, словно уже ел меня…, но страха не было. Было одно тягучее наслаждение. Оно длились и длилось…И вдруг оно кончилось, и в моё лоно вошел его член, ледяной и огромный, терзая и разрывая только что обласканную плоть. Это было ещё более жёстко, чем в первый раз. И почти так же долго. Я потеряла счёт оргазмам, сотрясавшим меня и его.
Я очнулась, увидев его с бутылкой того самого таинственного вина в руке и приготовилась к тому, что сейчас мне дадут живительный глоток. Но Борис удивил меня, он смочил пальцы в вине и опять развёл мне ноги, погружая пальцы в мою плоть. Этот способ врачевания был мне неизвестен. Однако он, несомненно, был чертовски эффективен, потому что уже через несколько мгновений я перестала ощущать боль, а медленные движения его пальцев доставляли нежданное удовольствие. Тем не менее, я нашла в себе силы отстраниться от этой откровенной ласки.
– Тебе нужно говорить заранее, когда мне остановиться, ― мягко упрекнул меня он.
Он лёг рядом со мной и положил свою холодную руку на мой живот.
Ни одно слово больше не было сказано, ни одно имя не было названо.
Постаревшая луна скользила по небу.
Часть 2. Холодный сезон
Глава 1. Бегом по снегу
Я шла по воде. Вода доходила мне до середины икр и неприятно холодила ноги. Шла босиком, дно было илистым, и я периодически скользила по нему, стараясь удержать равновесие и не замочить подол длинного платья, который придерживала рукой. Мне было холодно, в вечернем воздухе зябли руки, а ноги не отличались уже температурой от воды, но почему-то я не выбиралась на заросший кустами и деревьями пологий берег, а продолжала идти по мелководному дну небольшой речки.
Вечерние птицы скользили вдоль берега, бесшумно взмахивая крыльями, то появляясь, то исчезая в тумане, окутавшем деревья. Я засмотрелась на одну из них, выпорхнувшую из ближайших зарослей, и вдруг поскользнулась, беспомощно взмахнула руками и упала в холодную воду.
Этот сон снился мне не один раз за осень и вот теперь приснился и зимой. Не понятно, причём тут речка и почему я по колено в воде. Не переношу холод и тем более холодную воду. Бр-р-р!.. Я зябко поёжилась. Почему я вижу во сне одно и то же?
Я встала и посмотрела через занавеску в окно: слабая позёмка закручивала по дороге тонкий сухой снежок, черные стволы деревьев вдоль дороги воздевали голые ветви к небу, окрашенному в серо-голубые тона небольшого морозца.
Зима. Она принесла немало изменений в мою жизнь. Я по-прежнему жила в Бон Темпс, но теперь опять была работающим человеком. Чтобы оплачивать коммунальные счета, налоги и свои практически минимальные потребности, я устроилась на работу в одну из частных фирм, занимавшихся транспортными перевозками, на должность секретаря. Контора этой компании, вернее, её местного филиала в Ла Перле, располагалась неподалёку от железнодорожного вокзала, и так как часть грузов, перевозкой которых занималась наша компания, переваливалось с рельс на колёса именно здесь, в районе железнодорожного узла, можно было лично наблюдать за процессом.
Устройство на работу, а точнее вытекающий из этого трудовой распорядок перекроил моё расписание, оставив свободными два выходных дня, как и у всех простых смертных. Для зимнего времени это было не так уж и плохо, поскольку в это время года не надо заниматься огородом и садом. Но то, что я находилась теперь в рабочем ритме, не могло не сказаться и на моей личной жизни. И это не очень нравилось моему другу-вампиру.
Раза два в неделю он появлялся из заснеженного ниоткуда и оставался со мной до утра, и если это было утро рабочего дня, то около восьми часов к дому подъезжал Григориус и отвозил меня до конторы. Днём Григориус не выходил из машины и не снимал темных очков, что зимой выглядело несколько претенциозно. Но так как из машины он не выходил, мало кто замечал это чудачество.
Борис уходил утром, не говоря, куда, и не обещая, что вернётся. Он стал звать меня Марианн. Сначала это имя он произносил как оговорку, потом поправлял себя, и мне казалось, что ему попросту не нравится моё имя, а не то, чтобы ему было трудно его выговаривать ― говорил он превосходно без всякого акцента. И, как он однажды признался, так же свободно мог говорить еще на нескольких языках, французском, например, и испанском. Действительно ли его имя было Борис, или он адаптировал его для наших краёв, я так пока и не узнала. Он не торопился приоткрывать свои тайны. Нас связывал только секс, которого мы оба ждали.
Холодные прикосновения его тела и ледяные проникновения странным образом нравились мне. Я мысленно сравнивала эти контакты с купанием в снегу, которого было вдоволь за окном. Будь наши интимные свидания чаще, возможно, это каким-нибудь образом негативно сказалось на моем физическом самочувствии. Но чаще одного раза в три-четыре дня это не происходило. И стало чем-то вроде правила. В такие дни я возвращалась с работы вместе с ним ― он встречал меня в Ла Перле. Вечером мы могли с ним зайти в кафе, где я заказывала себе ужин, а он имитировал распитие вина. Иногда в хорошем расположении духа он принимался комментировать посетителей, отмечая вероятные особенности их крови и сексуального поведения. Это было и смешно, и отчасти жутковато. Отчего-то верилось, что он угадывает на все сто.
На нас если же и обращали внимание, то старались этого не демонстрировать. Борис пугал людей, даже когда он не смотрел на них, ощущение подавляющей силы заставляло отводить глаза и держаться подальше. Если с ним кто-нибудь встречался взглядом, то или замирал или сразу старался отвести взгляд, опустить глаза. Не думаю, что мы хоть раз становились объектом для пересудов.
Сегодня, особенно после этого неприятного сна, страшно не хотелось ехать на работу. Но выхода не было. К тому же меня с комфортом доставят до конторы ― Григориус в качестве личного шофёра меня абсолютно устраивал.
Мы подкатили к конторе без четверти девять, я выходила не у самой конторы, а метров за сто от неё: мне не хотелось афишировать свои связи. Но как бы аккуратно я не выстраивала своё поведение, от конторских коллег трудно было что-то скрыть. Уже недели через две от начала моей работы одна из бухгалтерш (их у нас две ― постарше и помоложе) ― Лиза поинтересовалась, что за приятный молодой человек доставляет меня по утрам. Я ответила, что это друг. Хотя меня так и подмывало записать его в женихи. Этим я бы укрепила свои позиции в глазах коллег-мужчин (а их у нас тоже двое, не считая шефа) и застраховалась от возможных подкатов со стороны начальника ― грузного мужчины пятидесяти пяти лет с залысинами и одышкой. Но это желание пришлось подавить в корне, потому что я не смогла представить, как совместить утренние появления у конторы Григориуса и вечерние ― Бориса.
Выдать же Бориса за жениха у меня не хватало либо смелости, либо воображения. На вопрос нашего юриста ― Андрея, с кем это он меня периодически видит в городе, я ответила неопределённо: «Мы встречаемся». Этого хватило, чтобы обозначить мой статус для всех остальных: я одинока, но есть неких мужчина на постоянной основе. Не бог весть что, но отчасти гарантировало спокойное существование в кругу женатых и разведённых мужских особей.
Рабочий день сегодня не отличался от других ― средняя степень загруженности. Отослав факс со спецификацией груза для ближайшей отправки, сама я отправилась «на обед», который чаще всего проходил здесь же, в конторе, в небольшом кухонном закутке, где можно вскипятить чайник или подогреть купленный или взятый из дома ланч. Ко мне присоединилась молоденькая бухгалтерша Лиза. Нашу бухгалтерию вполне могла просчитать главная бухгалтер Марина Евстафьевна, подозреваю, что Лизу шеф взял, имея на неё какие-то свои виды, а может, рассчитывая вырастить из неё главного бухгалтера на смену шагнувшей за пенсионный рубеж, но зато очень опытной Евстафьевны.
– Ты познакомишь меня со своим другом? ― огорошила меня просьбой Лиза, присевшая напротив меня на подоконник.
–Ну да, ― проворчала я, ― К чему тебе это? Ты же его даже толком не видела!
– Как раз видела, пусть не очень подробно, но видела!
– Где же это? В машине разглядела?
– Да! Такой симпатичный! И загадочный! Очки тёмные ему очень идут! А манеры какие! ― Лизка мечтательно закатила глаза, прихлёбывая чай.
Когда только она умудрилась разглядеть его манеры? Мне совсем не хотелось сводить её с вампиром. Вся ответственность будет на мне.
– Не знаю, ― нехотя протянула я, ― Поговорю с ним. Вдруг он не захочет?
Лиза внимательно посмотрела на меня и с плохо скрываемой досадой заметила:
– Тебе-то что, жалко, что со мной встречаться будет? У тебя же есть ухажёр какой-то вполне солидный, как Андрей говорит. Этот молоденький тебе зачем ещё нужен?
Ухажёр! Надо же так припечатать Бориса. И меня, выходит, воспринимают как даму с непомерными аппетитами? Хуже всего, что правды они никогда не узнают. Или нет, это лучше всего. Пусть лучше думают, что я такая стерва.
Я кивнула головой:
– Ага, нужен! Ты его охмуришь, а кто меня на работу возить будет?
– А он из Бон Темпс тоже?
(Знать бы, откуда он! Да, и это, в принципе, знаю, ― из Герцеговины тому уже как сто пятьдесят лет!)
– Ага.
– Наверное, у него нет девушки, раз он тебя по утрам подвозит?
(Вот тут я и не знаю, встречаются они теперь с Драганой, или нет.)
– Не знаю, ― честно ответила я, ― Скорее есть, чем нет. Что-то там у них не заладилось одно время…
– Ну, вот! Самое время его с другими познакомить! Давай, не упрямься! Помоги счастью ближнего!
(Я именно об этом и пекусь, чёрт возьми!)
– Хорошо, ― неопределённо согласилась я, ― Я скажу ему, а там видно будет…
– Ну, то-то! ― бухгалтерша слезла с окна и направилась к своему рабочему месту рядом с Евстафьевной, ― Ой, Аркадий Борисович, здравствуйте! ― поприветствовала она нашего шефа, который только явился в контору и, кивнув всем присутствующим, прошагал в свой кабинет.
Я отправилась за компьютер, стараясь не думать о Лизкиных перспективах в качестве подружки Григориуса.
Скоротав на рабочем месте время до вечера, я отправилась на выезд из Ла Перлы на общественном транспорте. Сегодня меня не встречали, и мои в перспективы входило голосование на дороге, потому что рейсовые автобусы после шести вечера в направлении на Бон Темпс не ходили.
Удача улыбнулась мне в виде частника, работающего на извозе от случая к случаю. Этого бойкого активного пенсионера я хорошо знала уже много лет, периодически встречаясь с ним подобным образом на дороге. Звали его Гена. Он подкатил к остановке, где кроме меня дожидались попутной машины еще две девчонки, возвращавшиеся с учёбы. И мы покатили к Бон Темпс в зимних сумерках. Я сидела на переднем сидении.
– Смотрю, работаешь в Ла Перле ― часто вижу тебя здесь вечером, ― констатировал Гена.
– Да, приходится, ― согласилась я.
– Ты, вроде как, одна живёшь? Или с кем?
– Вроде ни с кем, ― опять согласилась я.
– Вот как! Может, поедешь на юг с кем-нибудь, в отпуск, если пригласят? Ну, вот, к примеру, я тебя приглашу, поедешь? ― озвучил неожиданное предложение Геннадий, предвкушая, наверное, как меня это обрадует.
– Нет, не смогу, ― не стала затягивать этот разговор я, так как давно привыкла к подобным подкатам местных. Ведь если ты живешь одна, значит, ты― свободна и будешь рада любому, кто обратит на тебя внимание.
– Почему не сможешь? Что тебе мешает?
– Здесь мой юг, ― странно ответила я. И мы замолчали.
Когда разобиженный Геннадий остановился в Бон Темпс у автобусной остановки, и я вышла из машины, то к своему удивлению я увидела фигуру Бориса, прислонившегося к стоявшей неподалёку машине. Мне оставалось только перегрузиться из одной машины в другую под пристальным взглядом Геннадия, который делал для себя определённые выводы. Борис мрачно посмотрел на меня:
– Этот чудак флиртовал с тобой?
– Так, для поддержания формы. У тебя нет конкурентов.
– Я надеюсь…, ― в голосе слышалась насмешка.
Я собиралась рассказать ему про глупую просьбу Лизы, но передумала. Странно, но мне всё меньше хотелось, чтобы кто-нибудь влиял на мои решения. Борис остался у меня, и мы вместе встретили субботнее утро.
Утро началось с того, что кто-то тарабанил в окно. Пришлось поспешно одеться и, накинув меховую жилетку на плечи, выглянуть с веранды. На пороге меня встретил раздосадованный Григориус:
–Я ждал тебя, Марьяна, уже полчаса, разве ты не едешь?
–Не понимаю, чего ты ждал! Сегодня же выходной!
– Что за выходной?! Ты могла предупредить меня, что не едешь!
– Сегодня суббота, забыл?
– Мне всё равно, какой сегодня день недели. Для вампира это не играет никакой роли, ― презрительно заметил Григориус.
– Но я-то не вампир и живу, знаешь, по недельному циклу рабочего человека!
– Да, не повезло тебе! ― сделал он глубокомысленное замечание.
Под лучами утреннего солнца его белая кожа поблёскивала совсем как кристаллы снега, рассыпанные вокруг и медленно опускающиеся в морозном воздухе. Завораживающая картина.
– Входи, Григориус, ― пригласила его я. Вампиры уже давно имели доступ в мой дом.
– Ты сможешь отвезти Бориса, ― утешила я его, прикрывая дверь, в которую вместе с холодным воздухом ворвалось несколько снежинок, моментально растаявших на полу.
– Пусть едет один, ― услышала я за своей спиной. Полуодетый Борис вышел на веранду и тоже засверкал под солнечным светом. Белейшая кожа, темные глаза, впалые щеки. Глаза не щурятся от солнца, которое по утрам заполняет всю веранду, он как будто наслаждается возможностью продемонстрировать свою слепящую красоту. Сейчас, при свете белого дня была абсолютно очевидна нечеловеческая сущность обоих. Сверкающая кожа, резкость черт и неподвижность лиц и вместе с тем гибкая пластика быстрых, почти молниеносных движений.
Молодой вампир взглянул на меня и бесшумно вышел на заснеженную улицу. А у нас с Борисом возникла нетривиальная ситуация, ибо дневного общения у нас ещё не было. Я не была уверена, что ему не будет нудно наблюдать за моими дневными занятиями. По счастью, Борис открыл мой ноутбук и погрузился в пространство Интернета, дав мне возможность умыться и позавтракать. Хотя это было несколько неожиданно: оказывается, он неплохо разбирается в современных технологиях.
Пройдя невзначай мимо него пару раз, я бросила взгляд на монитор, ― он смотрел какие-то англоязычные сайты с минимальным дизайном ― сплошной текст. Дальше я со своим любопытством не продвинулась, посчитав своё поведение назойливым. Ведь он не докучал мне своим вниманием! Я постаралась заняться своими делами.
При том что вёл он себя тихо, мне трудно было выкинуть из головы мысль о его присутствии в доме. Так уж я устроена, я всё время прокручивала в голове ситуацию: вот я готовлю обед, а там в комнате сидит вампир! Это жутко мешало. Промаявшись так часа два, я с радостью откликнулась на предложение пойти прогуляться. Даже в мороз и по бездорожью!
Холодное зимнее солнце освещало заснеженную равнину, по которой петляла едва видимая глазу дорога, уходящая к синеющему на горизонте лесу. Легчайшие снежинки медленно опускались с прозрачного неба, сверкая в морозном воздухе хрустальными гранями. Ветра почти не было, но щеки ощущали бесконечное холодное дуновение зимы над заснеженными полями. Я пряталась от этого зимнего великолепия в куртке на меху, зимних сапогах, тёплой шапке и варежках, рассчитывая на то, что прогулка не затянется. Борис спокойно вышагивал рядом, как и был дома, в легком свитере и брюках, снисходительно надев стёганую жилетку, чтобы не выглядеть совсем уж вызывающе. Я знала, что ему не было холодно, но, тем не менее, не могла привыкнуть к этому зрелищу. Его легкие кожаные ботинки противно поскрипывали по притоптанному снегу.
– Пробежимся? ― Борис хватает меня за руку и увлекает с дороги за собой по снежной целине; мне приходится бежать за ним, сначала легко и весело, потом, чуть оступаясь в снегу и хватая губами стылый воздух. Наша пробежка взвихрила лёгкий снег, и я смотрю из-под полуопущенных ресниц на убегающие по слабому насту змейки снежной пыли. Щёки мои горят от мороза и бега. Борис, не мигая, смотрит на меня, словно раздумывая о чём-то. Я почти не сомневаюсь в том, что последует дальше, но тут он переводит взгляд в сторону леса, и я вижу движение на его лице.
Я едва успела повернуть голову, чтобы разглядеть чёрную точку на снежной целине, как Борис рывком развернул меня и буквально потащил за собой. Я попыталась ещё раз оглянуться, но в темпе, взятом Борисом, это было практически невозможно. Вряд ли мы двигались так дольше минуты, как он чертыхнулся, схватил меня и, взвалив на плечо, на нечеловеческой скорости понёсся к дому. В районе сада мы затормозили, и он поставил меня на снег, не дав, впрочем, задать вопрос, что это всё значит.
– Я должен сейчас уйти, ― без обиняков объявил он мне, как только мы переступили порог дома, ― Не выходи никуда.
– Подожди, ― попыталась остановить его я, ― Не лучше ли будет, рассказать мне, что происходит?
– Всё узнаешь. Пока сиди тихо! ― скомандовал он и исчез.
Конечно, я никуда не выходила остаток дня. Да, в общем-то, зимой в деревне идти особо некуда. Вечером я разглядела в зимнем сумраке фигуру Григориуса, занявшего привычный пост во дворе. Похоже, всё было очень серьёзно.
***
– Что вчера так испугало Бориса, ― интересуюсь я на следующий день у Григориуса, сменившего свой ночной пост во дворе на мою веранду. Кормить мне его не надо, так что мы заняты только чистым общением.
– Спрашивай такие вопросы у босса сама. Я затрудняюсь, ― честно отвечает Григориус, поглядывая на то, как я отпиваю кофе из чашки.
Кормить я их не кормлю, но вопрос этот никогда не выходит у меня из головы. Чем-то ведь они должны питаться? И их здесь ещё летом было около двадцати. Вопрос серьёзный. Где и как происходит их охота ― мне было не ведомо. Есть такое предчувствие, что рано или поздно, но эта проблема предстанет передо мной во всём своём откровении, но лучше пусть будет поздно, раз уж вовсе этого не избежать.
– Послушай, Григориус, с тобой желает познакомиться девушка с моей работы. Ты ей приглянулся, ― перевожу разговор.
Григориус плотоядно ухмыляется, что совсем не идёт его романтическому и даже строгому облику.
– Превосходно! Я согласен, представь нас!
– Мне не очень хочется! ― тяну я, ― Ты укусишь бедную девушку?
– Если ей повезёт, ― радуется Григориус, ― то только укушу. Давно у меня не было смертной…, ― (мечтательное выражение на лице)
Тема секса всегда заводила Григориуса с пол оборота. Он уже вожделенно поглядывает и на меня.
– Успокойся, пожалуйста. У тебя длительное сексуальное голодание?
Григориус мрачнеет. Мой вопрос повис в воздухе. Каждый раз при намёке на Драгану он замыкался и грустнел. За несколько месяцев со дня того предательского поступка Драганы он не говорил о ней и не упоминал её имени, что заставляло меня сомневаться в его искренности.
Мой единственный в это воскресенье собеседник умолк, оставив меня в тишине коротать выходной. Вечером он так же молча снова занял свой пост. Я пожала плечами в ответ на это упрямство. Вот, не буду его ни с кем знакомить! Как обычно, не было никаких вестей от Бориса. Свои вопросы я могла отложить в долгий ящик.
***
Утро понедельника выдалось не только морозным, но и ветреным. Это я смогла оценить, забираясь в машину к Григориусу, который выглядел сегодня подчеркнуто дежурно. Обиделся? За что? Промолчали всю дорогу. На выходе у конторы он придержал меня за руку и тихим, но от этого не менее убедительным голосом практически приказал: