– Как я уже сказала ранее, я удивляюсь, как ты так долго и стойко держалась. Видно, подавляла эмоции в себе, а сегодня они вылились в нервный срыв.
Она бесшумно закрыла за собой дверь, а я, мрачно выдохнув, опустила голову на подушку.
Само собой, я все так же была уверена, что девушка, лежащая в одной из соседних палат, никакая не Анна. Озарение пришло внезапно, я просто не сумела с ним совладать. Впредь нужно быть умнее. Это как в психлечебнице: видишь монстров – не говори об этом вслух. Кто поверит в то, что Анну подменили? Я ведь не хочу, как мистер Бейкер, провести с десяток лет в закрытом госпитале для умалишенных!
Непрошеная мысль кольнула в висок: а что, если я, как этот сумасшедший, уже не различаю правду и вымысел?
Я чертыхнулась – вот уж нет. Первый месяц я либо искала Монику, либо сидела у кровати Анны, надеясь, что она очнется. А потом… потом, как обычно, что-то пошло не так. Я чувствовала мороз по коже, глядя на мирное лицо подруги, ощущала судороги в сердце, когда слышала, как ее называют по имени. Уже тогда это была не Анна, но догадалась я об этом только сейчас, после вскользь брошенных фраз Кэтрин и мистера Бейкера. Уже не та Анна, которую мы знали… человек, который и так казался не собой, уже не с нами…
Исчезла ли она так же, как Моника? Сомневаюсь. Мистер Ньютон наверняка бы знал. Но ведь он и так должен был быть в курсе? Без сомнения, что-то из снов друга натолкнуло его на определенные мысли, он рискнул и понял, что прав. С того момента для него изменилось все. А спустя десятки лет – и для нас. Можно ли считать, что Анна в безопасности, если мистер Ньютон не принял никаких мер? Или, наоборот, что-то поменял, просто мы не ведаем об этом?
А Моника… Он знал, что она исчезнет. И что я не остановлюсь в ее поисках.
Непрошеные слезы в который раз за сегодняшний день защипали глаза. Мистер Ньютон уверяет, что Моника ближе, чем я могу подозревать… где-то здесь, рядом… а продолжать ее искать… опасно? Бессмысленно? Я зло фыркнула. Простите, мистер Ньютон, в свое время вы заменили мне отца, но именно Моника является для меня всем. Когда она исчезла, все потеряло смысл.
Без стука в палату зашла Кэтрин. Оглядела меня с ног до головы, грустно покачала головой.
– Извини, – пролепетала я, – совсем потеряла голову, забыла о тебе и рванула сюда…
– Я видела, как ты выходила из магазинчика у заправки, – кивнула Кэтрин, присев в ногах моей кровати, – выглядела ты, мягко говоря, не очень. А потом, не успела я и глазом моргнуть, ты рванула в знакомую сторону. Я сразу поняла, куда ты держишь путь, хоть и изрядно поломала голову, зачем… а как пришла, тебя уже перенесли сюда. Мама мне все рассказала.
– Кэтрин, – я пододвинулась к ней ближе, отчаянно желая донести до нее происходящее, – Анна…
– Ты тоже заметила, да? Я начала сомневаться, на самом ли деле Анна – это Анна, уже достаточно давно, да только боялась, что схожу с ума, не хотелось лезть к тебе с такими заявлениями. Меня и так мало кто принимает всерьез, в силу многих моих убеждений… в общем, как-то так.
– Зато теперь мы обе понимаем, что это правда… – я, сама того не замечая, вцепилась ей в руку, – но Кэтрин, все вокруг ведут себя странно, на самом деле странно!
– Господи, Элисон, на данный момент единственный человек, который ведет себя странно, – это ты! Только представь реакцию миссис Ньютон, когда ей расскажут, что сегодня было…
Ужасаясь и заливаясь краской стыда, я до боли прикусила нижнюю губу. Кэтрин права, но разве я в силах что-либо исправить?
– Мама сказала, что тебя скоро заберут… расскажи-ка лучше, как все прошло и удалось ли что-то узнать?
Я пересказала Кэтрин все услышанное мной на заправке мистера Тони. Она часто перебивала и уточняла, но это помогло мне увидеть более цельную картину.
Я только собиралась выслушать мнение Кэтрин, как нас прервали мама и миссис Ньютон. Последняя, кажется, зашла в палату только ради того, чтобы посмотреть мне в глаза. Не осмелившись отвести взгляд, я видела, как миссис Ньютон борется с чем-то внутри себя. Наконец она сказала:
– Больше сюда не приходи, – голос был бесцветным, ни злости, ни разочарования, и от этого мне почему-то стало в разы хуже.
Я только хотела извиниться, как она вышла в коридор.
– Кэтрин, мама просит тебя зайти к ней в кабинет. А мы с Элисон поедем домой.
Порывисто обнявшись, мы с подругой договорились созвониться ближе к вечеру. Когда в палате я осталась один на один с мамой, она нежно погладила меня по плечу.
– Миссис Ньютон нужно время, она обязательно тебя простит. На днях проведаем ее дома. Хочешь, прогуляешь завтра в школу? Тебе не помешало бы.
– Нет, – я упрямо покачала головой, прижавшись к ее руке в надежде, что она как обычно укроет меня от всех проблем, – хочу сегодня посмотреть какую-то ерунду по телевизору.
Протягивая мне дубленку, мама тепло улыбнулась:
– Проще простого.
Домой мы вернулись поздно вечером. После больницы мама заглянула в «Безумный Роджер», чтобы уладить с Энди кое-какие дела касаемо бара, потом заехала за покупками в центральный супермаркет. Все это время я мирно дремала на заднем сиденье автомобиля, вымотанная событиями долгого дня.
Резкий скачок температуры привел к таянию снега, Эмброуз затопило грязной слякотью. Переводя мамину ругань на литературный язык, я уяснила, что в ближайшие дни нас ждут снег с дождем.
– Куда! – сердито выхватила она у меня пакеты с продуктами.
– Я и так даже в супермаркет не зашла…
– И не просто так, Элисон! Ты еле на ногах держишься, белая как мел. Иди в дом, ну же, я сама!
Виновато покрутившись у багажника машины, я получила еще пару зловещих предупреждений и поплелась домой. Маме позвонила Ребекка, что-то в «Безумном Роджере» снова не ладилось, и, не желая выслушивать мамины причитания, я поспешила скрыться за входной дверью.
Стены родного дома встретили привычным теплом и уютом. Повесив дубленку на крючок в прихожей, я прошла на кухню поставить чайник. Думаю, тут уже мне стоит проявить заботу о матери, себя я чувствую довольно сносно, а вот она на нервах. Алюминиевый чайник закипал, посапывая паром, я устало завязывала непослушные волосы в хвостик, и вдруг что-то под окном на кухне привлекло мое внимание. Какая-то мелкая деталь блеснула в поникающем из гостиной свете лампы. Я медленно двинулась, почти подкралась к окну, сама не понимая, чего опасаюсь, сердце билось до боли в ребрах, так как на краю сознания уже возникло подозрение. Нагнувшись у подоконника, я с трепетом в душе подняла стрекозу из белого золота на тоненькой цепочке. Застежка была слегка погнута у самого основания – видно, так ее однажды пытались починить.
– Милая, ты не могла бы поставить чайник? Если я не выпью кофе, то начну убивать. Элисон? Элисон!
Круто повернувшись, я, не в силах вымолвить и слова, принялась тыкать пальцем в свою ладонь, на которой лежала находка. Голова слегка кружилась, от нахлынувших эмоций пропал дар речи.
– Что такое? Что?
– Моя подвеска! Она была у Моники… а я только что нашла ее у окна, на кухне… о господи, она была здесь, Моника!
От безумной догадки меня начало трясти, я заметалась по кухне.
– Не может быть, – беспокойно сказала мама, на ходу отрезвляя мой пыл. Крепко зажав цепочку в кулаке, я растерянно на нее посмотрела. – Будь Моника у нас в доме, разве она не дождалась бы тебя? Ее столько разыскивали и все еще полностью не остановили поиски, а она просто так разгуливает у нас по дому? – голос мамы был тверд и непоколебим, глаза смотрели сурово и уверенно, но при этом я ощущала страх, который от нее исходил. Глаза мамы, кажется, даже потемнели от клубящейся внутрь бездонных зрачков паники.
– Тогда откуда здесь это? – я подняла кулак с зажатой в нем стрекозой, цепочка нервно задергалась в воздухе от дрожи моей руки.
– Уверена, этому есть разумное объяснение. Но не вздумай ничего говорить мистеру и миссис Джонс, сегодняшней сцены в больнице с матерью Анны пока для тебя достаточно. Держи язык за зубами, иначе это дойдет до шерифа, и тогда он точно отправит тебя на лечение в ближайшую психлечебницу.
Воздух был наэлектризован от маминого могильного хладнокровия и моего балансирования на грани нового срыва.
– Объясни мне для начала две вещи, – дрожащим голосом попросила я, подходя к маме поближе под сводящий с ума свист кипящего чайника, – как подвеска, исчезнувшая вместе с Моникой, оказалась у нас дома и почему ты так рьяно убеждаешь меня закрыть на это глаза, а сама нервно заламываешь руки?
Мама встрепенулась, испуганно одернула себя и отвернулась, чтобы выключить чайник и спрятать от меня свое лицо.
– Мама, – в моем голосе засквозила угроза, мне не верилось, что этот разговор происходит здесь и сейчас, между нами, но я ничего не могла с собой поделать.
– Одни потеряли детей, а я смотрю, как моя дочь сходит с ума, – прошептала мама, увязая в паутине печали, – и ничего не могу с этим поделать. Знаешь, Элисон, раньше я хотела открыть тебе глаза на то, что Моника уже не вернется. Слишком много времени прошло. Хотела переубедить тебя в том, что тут нужно, как в случае с Эмбер и Алексом, двигаться дальше. А потом поставила себя на твое место… что бы сделала я, пропади у меня ты. И поняла, я в жизни бы не перестала тебя ждать, попутно разыскивая, где бы то ни было. Но тут ты, Элисон, должна сама вспомнить, в какое время для Эмброуза и при каких обстоятельствах пропала Моника. Один неверный шаг по направлению к правде может убить тебя и всех, кто тебе дорог. Эмброуз – славный город, если не открывать его шкафы со скелетами. Любопытных здесь не жалуют.
– Что все это значит? И что мне теперь делать?
– Прислушиваться к тем, кому доверяешь.
Разрываясь от неистового желания завыть от безысходности, я посмотрела на подвеску. Подарок Моники вновь ко мне вернулся.
Мистер Ньютон. Вот кому я доверяю. Он никогда не врал и не лукавил, не пытался быть лучше, чем он есть на самом деле, дарил отцовскую заботу тихой подруге своей дочери, повторяя, как важна дружба. Что он сказал? Моника где-то рядом? Прохлада цепочки, которую я намотала на ладонь, едва ли не умиротворяла. Да, получается, что так, она где-то совсем близко. Моника жива, и это главное. Но основным посылом мистера Ньютона является то, что искать Монику не стоит. Решился бы он это передать, не будь это столь важным? Рисковал бы всем, что у него осталось после смерти?
– А кому доверяешь ты, мама? – я уже не противилась слезам, ведь горький ком душил меня с самого утра.
Ласково вытерев мои слезы, мама погладила меня по щеке.
– Из тех, кого я могу тебе назвать именно сейчас, – мистеру Роузу.
Я захлопала глазами под мамин тихий смешок.
– Кто бы мог подумать, верно? Он скоро вернется в Эмброуз. Ненадолго, но достаточно для того, чтобы чем-то нам помочь. Хотя после исчезновения Моники Эмброуз вновь кажется невинным, это ложь. Мы должны быть осторожны. ТЫ должна быть осторожна. Я не знаю, к чему это приведет, – мама с мрачным видом кивнула на подвеску в моей ладони, – но давай дождемся мистера Роуза. Он поможет нам разобраться.
Я знала, видела, чувствовала: мама не до конца со мной откровенна. Она не врала, но и не была честной настолько, насколько я от нее ожидала. Но, несмотря на это, именно маме я доверяла больше всего на свете.
– Хорошо. Когда мистер Роуз вернется в город?
– В течение недели.
Я осторожно кивнула, выражая согласие, но росток сомнения уже прочно пустил корни в моей голове. Выдавив улыбку, мама поспешно скрылась в своей комнате с огромной чашкой кофе.
«Нам нужно с тобой серьезно поговорить, Элисон», – прозвучало у меня в голове, когда я поняла, что больше не в состоянии игнорировать очевидное.
Наша семья на протяжении всей моей жизни состояла из меня и мамы. Она была мне и отцом, и сестрой, и подругой, в зависимости от определенных ситуаций в моей жизни. Мудрая, порой строгая, но всегда любящая и оберегающая. Мама часто повторяет, что врать самой себе, – гиблое дело. «Ты можешь попытаться обмануть кого угодно, но не себя. Порой мы заложники собственной правды, от которой ни спрятаться, ни скрыться».
Я обреченно покачала головой – мама права. Я уже не в силах закрывать глаза на то, что с ней что-то не так, отмахиваясь от ехидного голоса в своей голове. Он все повторяет: мама знает больше, чем говорит.
То, какой она была после убийства Эмбер, когда привезла меня домой из участка. Опечаленная, стеклянные глаза как завеса удушливого сожаления. О чем?
Отказ от посещения похорон «французов». Не так давно Ребекка проболталась, что мамы не было в тот день на работе, хотя мне она сказала, что не сумеет пойти на похороны из-за дел в баре. Где она была, почему соврала?..
И как она разозлилась, узнав о нашем с девочками небольшом расследовании в «Безумном Роджере»! Зачем так переживать, сердиться, если это, по ее же словам, всего лишь детские игры в детективов?
В ночь исчезновения Моники мама около полуночи выходила на улицу, в несусветный дождь, похожий на всадника потопа. Я застала ее уже после возвращения, пытаясь донести причину собственной паники. Где она была? Как обычно, забыла сигареты в машине? Возможно…
Сейчас же мама хочет, чтобы я сохранила в тайне свою находку. И я бы ее поняла: шериф Хоук не шутил, грозясь отправить меня к психиатру. Но расскажи я о том, что цепочка со стрекозой осталась у Моники, покажи я ее шерифу сейчас… вдруг это поможет возобновить ее поиски с новой силой? Я уже даже потянулась к телефону, но рука напряженно застыла на полпути. Нет. Спокойствие. Не сейчас.
Так в чем именно я подозреваю свою мать? В том, что она что-то утаивает или… в чем-то большем? Мама всегда очень тепло относилась к моим друзьям, хоть и не вела с ними милые беседы, когда они приходили, сторонилась, находилась в своей комнате. И кого она больше всего избегала? Монику. Или я помню то, чего не было?
Я надела цепочку на шею, осторожно застегнула замок на затылке. Прижала стрекозу к груди, почувствовав родное тепло, исходящее от подвески, не веря, что она снова со мной. Как по наитию, набрала номер Кэтрин.
– Привет, – невнятно поздоровалась она, наверняка жуя свои любимые банановые пончики на ночь. Посмотрев на лестницу, ведущую на второй этаж, я села в мягкое кресло в гостиной и, понизив голос, без предисловий рассказала про вновь обретенную подвеску, без сомнений подкрепив все своими предположениями.
Кэтрин отреагировала бурно:
– Не могу поверить! Подвеска нашлась у тебя в доме! – И после небольшой паузы добавила: – Правда, мне кажется, ты слишком буквально приняла слова мистера Бейкера о том, что Моника ближе, чем тебе кажется. Да и не верится, что у твоей мамы есть какой-то злой умысел. Скорее всего, она просто хочет оградить тебя от чего-то.
– Все равно тогда выходит, она что-то скрывает.
– Я тоже так думаю, но ведь и ты в последнее время лезешь, куда не надо, мисс Блэк наверняка хочет отвлечь твою костлявую задницу от новых потрясений. Со временем все прояснится, давай только и в самом деле дождемся мистера Роуза. А еще не мешало бы снова переговорить с Бейкером.
– Да… а касаемо подвески… как она оказалась у меня на кухне?
– Не знаю… Может, Моника таким способом дает знак, мол, с ней все в порядке?
– Как-то притянуто за уши.
– Мы не знаем, какие события предшествовали этому. Лично я считаю, тебя это должно убедить, что Моника в порядке…
Недовольно сопя в трубку, я включила телевизор и стала бездумно переключать каналы. Дождаться бы звонка мистера Бейкера!
– Послушай, Элисон, я еще вчера в библиотеке собиралась тебе рассказать кое-что, только меня перебил тот звонок…
Но я уже ее не слышала. Завороженно глядя на экран телевизора с экстренными новостями, я похолодевшим голосом оборвала ее:
– Кэтрин, включи наш местный новостной канал…
Миссис Ньютон после долгого перерыва вернулась на экраны Эмброуза с далеко не радостными новостями.
– …Около двух часов назад у оврага напротив мотеля «Мотылек» было найдено тело мужчины среднего возраста. По этическим соображениям показать отснятые кадры без цензуры не является возможным, так как жестокость содеянного преступления переходит все немыслимые границы. Мужчине предположительно рыбацкой леской рассекли горло и бросили истекать кровью в канаве. В карманах нашлось удостоверение личности, мужчину звали Аластор Бейкер, уроженец Эмброуза, 1972 года рождения. Мистер Бейкер участвовал в разработке панацеи от рака в 1996 году, когда наш город был столицей будущего здоровья Америки. Две недели назад, после пятнадцатилетнего пребывания в психлечебнице Сиэтла, он решил вернуться в родной город, да только кто-то встретил его отнюдь не приветливо. Мистер Аластор Бейкер умер от потери крови. На месте преступления работает наша полиция во главе с шерифом Хоуком. Если вы располагаете какой-либо информацией, пожалуйста, свяжитесь с номером, который видите сейчас на экране. Следите за дальнейшими новостями и берегите себя – как и пару месяцев назад, Эмброуз снова стал эпицентром чего-то поистине ужасного.
Словно в больной лихорадке, я, прикрыв свободной рукой рот, в ужасе замотала головой.
– Не может быть…
– Какого хрена! – только и слышались возгласы Кэтрин в трубке.
Увидев репортаж, похожий на новости прямиком из ада, я, резко выключив телевизор, нервно забегала по комнате.
– Его убили, Кэтрин! Мистер Бейкер мертв…
– Это наверняка Человек без лица, – охрипшим от страха голосом воскликнула Кэтрин. – Что же теперь делать?!
В немом шоке я только покачала головой, будто Кэтрин могла меня видеть. В ухе запищало, и, посмотрев на экран телефона, я испуганно пролепетала:
– У меня входящий с неизвестного номера!
– Что?!
– Говорю, мне звонит кто-то со скрытого номера! – приложив трубку обратно к уху, повторила я.
– Не бери! Ты что, а вдруг…
– Нет… не отключайся.
Кэтрин что-то быстро затрещала, но я поставила ее на удержание и приняла звонок, нервно прикусив внутреннюю сторону щеки:
– Слушаю…
– Мисс Блэк? – голос был спокойный, холодный, я бы даже сказала благородный.
– Эээ…
– Я мистер Уайт. Смею предположить, вы имеете представление о том, кто я.
– Библиотекарь…
– Это второстепенно. Главное – я друг Анны и Аластора Бейкера. Не буду утверждать, что в таком случае я и ваш друг тоже, но уверяю – уж точно не враг.
Я молчала.
– Вы видели сюжет экстренных новостей? Его только что показали по телевизору.
– Да… ваш друг…
– Не буду заходить издалека, мисс Блэк. Смерть моего друга для меня еще большее потрясение, чем для вас. Как и вы в свое время, я потерял близкого мне человека. Вот только я был к такому готов. Как и он. Скажу даже больше: его смерть на моей совести, ведь много лет назад я отказался лезть в дела Эмброуза и вместе с тем продолжать помогать Чарли. Поэтому он попросил об услуге Аластора. И вот что случилось.
Я замотала головой, отгоняя рой мыслей, пытаясь сосредоточиться на голосе мистера Уайта.
– Я звоню предупредить: вы должны молчать о недавней встрече с Аластором. Кроме меня, о ней знает Тони, но он, возможно, единственный человек в Эмброузе, который на самом деле умеет хранить секреты. Молчите, так вы обезопасите и себя, и нас.
– Но…
– Поверьте, я знаю, о чем говорю. Приходите завтра после уроков в библиотеку. Я, как и Аластор с Чарли, хочу вам помочь. Никому не говорите про нашу встречу. Разве что мисс Сандерс. Договорились?
– Да.
– Тогда до завтра. Доброй ночи.
Частые гудки вызвали дурноту. Я сняла Кэтрин с удержания, немного сумбурно рассказала о разговоре с мистером Уайтом.
– Анна ему доверяла, думаю, и нам есть смысл прислушаться к его словам.
– Да, вот только почему мне уже второй раз за вечер велят держать язык за зубами?! – я изнывала от странного чувства злости.
– Хватит выходить из себя, Элисон. Горячая голова – враг правильным решениям.
Я обреченно выдохнула. Кэтрин права. С каких пор я стала истеричкой? Наверное, с тех пор, как меня преследует тень Эмбер в самых страшных уголках моих снов. Я знала: неспроста. Я уже давно оставила попытки выяснить, кто же ее убил. Казалось, это было лет сто назад, а нет, всего лишь этим летом…
– Завтра в школе поговорим.
– Хорошо. И Кэтрин, – я стушевалась, – спасибо тебе за все. За то, что ты рядом.
Может, это прозвучало излишне драматично, но говорила я искренне.
– Да ладно, – тихо ответила Кэтрин.
– И еще… что нам теперь делать с Анной?
– А что мы можем сделать?
– Уж точно не сидеть сложа руки! Там, в больнице, лежит какая-то совершенно другая девушка! Это… это уму непостижимо!
– Может, стоит рассказать о наших подозрениях относительно нее мистеру Уайту?
– Для начала не мешало бы разобраться, что он за человек.
– И ты думаешь это сделать за один день, даже час? Не смеши. Я опять приведу, как мне кажется, разумный довод, почему ему стоит обо всем рассказать: Анна ему доверяла. И теперь мистер Уайт тоже рискует, приглашая тебя на беседу.
– Мы не знаем, ради чего он это делает. Но думаю, ты права.
Анна… Все это время мы искали Монику, а оказалось, нужно было разыскивать не только ее.
Одна деталь в ситуации с Анной меня очень смущала. Послание мистера Ньютона. Он знал, что случится с Моникой, значит, наверняка ему было известно и о судьбе собственной дочери. Неужели он ничего не предпринял, чтобы спасти ее? Или мы не знаем про Анну что-то важное?
– Я спать. Может, на этот раз мне повезет и поутру все окажется лишь кошмаром?
– Я уже давно перестала об этом мечтать, Кэтрин. Спокойной ночи.
Приняв горячий душ, я нырнула под одеяло и погрузилась в невеселые мысли. Бедный, бедный мистер Бейкер! Ему стоило оставаться в психлечебнице, но долг дружбы перевесил чувство самосохранения. И о чем мистер Ньютон только думал, передавая через Бейкера свое послание! Почему не прислал мне предупреждение письмом? Идея хорошая… но вот поверила бы я листку бумаги?
От свиста ветра за окном я поежилась. Бейкеру рассекли горло рыбацкой леской, он умер от потери крови. Медленно и в одиночестве. Такого не заслуживает никто. Безобидный, хоть немного и не в себе, Бейкер не побоялся исполнить последнюю волю друга. Более того, он предложил мне помощь. Страх отпустил его, а смерть нагнала. Я почувствовала жгучую ненависть к Человеку без лица, «Красному маяку». Власть, одурманившая их, оставляет кровавый след на протяжении столь долгого времени. Так бы хотелось его оборвать!
* * *
Утро в школе выдалось сумбурным – весь город стоял на ушах, убийство Аластора Бейкера потрясло Эмброуз. Как и пару месяцев назад, никто не чувствовал себя в безопасности. Мало для кого имела значение личность несчастного, всех интересовало только, кто и зачем это сделал.
– Наверняка какой-то серийный маньяк!
– Или привидение… слышала, такое водится как раз возле канавы напротив мотеля.
– Может, кто-то вспорол ему шею в состоянии аффекта? «Мотылек» никогда не славился ангельской репутацией…
– Да я же уже говорил, это все партия демократов!
Я уныло покачала головой. Подобные возгласы слышались с самого утра, ближе к обеду школьники начали приплетать к убийству Бейкера гибель Эмбер, инцидент с Анной и даже несчастный случай с «французами». Это было уже совсем нехорошо. Я начала переживать за миссис Ньютон. Она приехала на место преступления даже раньше шерифа, значит, наше журналистское бюро на самом деле перехватывает звонки полиции. Правда, обычно это не такие сенсационные случаи. А миссис Ньютон взяла и дала огласку убийству. Так бы шериф Хоук наверняка позаботился о том, чтобы информация никуда не просочилась. Или пошел бы по накатанной дорожке: «несчастный случай». Теперь же на счету Эмброуза неприкрытый грех. Интересно, как его обыграют?
Меня ученики сторонились. Пошел слух, что я неуравновешенная истеричка, кидающаяся на врачей. Я про себя горько усмехалась: так оно, по сути, и было. Но благодаря кровавому убийству главной темой обсуждений в школе я не стала.
Последний урок тянулся бесконечно. Обещанный дождь зло стучал в окно, голые ветки деревьев мрачно скрипели, подхватив настроение погоды, я с кислым лицом наблюдала за этим печальным зрелищем. Когда прозвучал звонок, с облегчением закатила глаза и принялась складывать книжки с тетрадками в рюкзак.
Узнав про убийство, мама почему-то возмутилась тем, что я ее не разбудила и не рассказала о случившемся, добавив, что попросит Энди или Джессику забрать меня из школы в бар, раз у Брайана по расписанию будет алгебра. Там, по ее мнению, я с комфортом пообедаю и займусь уроками. Кэтрин обожала ездить в таком случае со мной, мама всегда разрешала нам выпить за счет заведения по коктейлю, хоть и безалкогольному. Но не беда. Фляга всегда была у Кэтрин с собой. Сегодня же у меня назначена встреча с мистером Уайтом. Мы чуть не поскандалили с мамой, она никак не могла понять, зачем брать книги для домашнего задания в библиотеке, если есть интернет. С трудом убедив ее, что буду в баре через час после уроков и в случае нападения маньяка с топором побегу без оглядки, а не стану спрашивать «Кто там?», я теперь торопилась как можно скорее покинуть школу.
– Привет.
Я быстро глянула на Логана.
– Привет. Если что, я спешу.
– Да-да… ты не видела Кэтрин? Возле класса по испанскому языку ее нет, телефон не отвечает.
Я, тут же кинув на парту рюкзак, схватилась за телефон. Мобильный Кэтрин действительно был отключен, но она оставила мне голосовое сообщение: «Прости-прости-прости, появилось срочное дело, родители забрали меня еще за десять минут до окончания урока, я не смогу пойти с тобой к мистеру Уайту. Позвони мне сразу, как выйдешь от него, хорошо? Думаю, к тому времени освобожусь. Целую!».
– Все в порядке, срочные дела, Кэтрин уже забрали.
– Ты сама как, нормально? Выглядишь расстроенной.
– Ага. Просто Джон не следил за мной целый день, чувствую себя преданной.
– Да ладно тебе, Элисон, я просто переживал, а сам был занят, вот и отправил Джона! За вами же глаз да глаз нужен! Теперь еще это убийство сумасшедшего… Вам что-нибудь о нем известно?
За нашими спинами начали шептаться. С некоторых пор Логан стал жертвой охоты школьной группы поддержки «Ласки». До этого их целью был Алекс. А тут я, снова уличена в связи с новым кумиром девиц в коротких синих юбках. Отметив, какими ненавистными взглядами меня одаривают одноклассницы, я убедилась, что теперь никакое убийство им не интересно. Снова главный красавчик школы в обществе «мелкой Блэк»… да они мне уже гроб заказывают.
– Логан, чего ты хочешь?
– Помочь. Опять убийство…
– Давай поговорим завтра, ладно?
Я просто пыталась выиграть время, не желая втягивать Логана в кровавые интриги «Красного маяка» ради его же блага. Недовольно скривившись, он, тем не менее, кивнул:
– Если что, мой номер вы знаете.
Как часто люди не понимают, насколько тонок лед, по которому они идут? Логан-Логан…
Мне в кои-то веки повезло. Зонт я благополучно забыла дома, но дождь уже перестал заливать город, и я как лань прыгая через лужи, побежала на встречу с мистером Уайтом.
Готическое здание библиотеки величественно возвышалось на углу главной улицы. Мелкие капли дождя еще сыпались на меня, пришлось ускориться.
Библиотека резала слух тишиной. Лямки рюкзака больно тянули плечи. Сняв его, я медленно прошла вглубь здания. Там меня и ждали.
Мистер Уайт стоял у полки с научной фантастикой. Он был очень высоким, худощавым, с заметной плешью, компенсируемой шикарной серебряной бородой до плеч. Длинное узкое лицо, внимательные, цепкие пепельные глаза. Такие обычно видят насквозь. На нем был вязаный кардиган горчичного цвета, одетый поверх белой рубашки с красным галстуком. В целом мистер Уайт больше походил на английского джентльмена, нежели на простого библиотекаря из американской глубинки.
– Здравствуйте, – несмотря на то, что говорила я тихо, в библиотеке это прозвучало будто удар в гонг.
– Здравствуйте, Элисон, – мистер Уайт аккуратно, даже нежно закрыл книгу и вернул ее на место. Он казался серьезным, но даже на расстоянии я видела в его серых глазах смешинки. Глядя, как я мнусь, не решаясь завести разговор, спросил сам: – Вы чай любите? Я знаю, сейчас молодежь предпочитает кофе – латте, доппио и иже с ними… но чай – это все, что я могу предложить.
Он двинулся в мою сторону, в его руках появилась табличка «технический перерыв», которую он повесил снаружи, впустив запах дождя с улицы.
– Чай?.. да, спасибо, если можно, зеленый.
– Отличный выбор. Присаживайтесь. Не хочу хвастаться, но моя внучка утверждает, что я мастер приготовления чая. А вот тосты у меня отвратные.
Мистер Уайт умел располагать к себе. Я все еще чувствовала некоторую скованность и обеспокоенность, так как толком не решила, что говорить, а что не надо, но к тому моменту, как душистый чай заварился, а библиотекарь сел напротив меня, я была уже не такой взвинченной.
– Мне очень жаль вашего друга, мистер Уайт. Это убийство… он не заслужил такого.
– А смерть можно заслужить?
Я не знала, что будет более невоспитанным: промолчать или ответить.
– Мисс Элисон. Я не собираюсь ходить вокруг да около. Поэтому, могу ли попросить остановить ваше расследование?
Ах да. По словам Бейкера, мистер Уайт «присматривал» за нами.
– Как я могу его остановить, если оно само идет мне в руки? Все эти загадочные звонки, письма. – Вопрос был риторическим, поэтому я с подозрением продолжила: – Вы же позвонили мне не ради того, чтобы сейчас уговаривать бросить во всем разбираться?
Мистер Уайт весело хмыкнул, поглаживая свою шикарную бороду.
– Случись такое много лет назад, я бы вообще остался в стороне, ведь в молодости был слишком эгоистичен, чтобы переживать за кого-то, кроме себя.
– А сейчас?
– С появлением Чарли и Ноа в моей жизни многое поменялось. Странно, как может измениться жизнь человека, встреть он правильных людей на своем пути, верно?
– Да… Мистер Уайт, – я набрала в легкие побольше воздуха, решив не оттягивать самое главное, – вы ответите на мои вопросы про «Красный маяк»?
Библиотекарь наконец-то оставил свою бороду в покое и внимательно всмотрелся в мои глаза. Не знаю, что он рассчитывал увидеть, но, по-видимому, там этого не было, ведь он коротко вздохнул и сказал:
– Нет.
Опешив, я даже не нашлась, как на такое реагировать, впрочем, мистер Уайт тут же продолжил свою мысль:
– Элисон, я ведь поэтому все еще жив спустя многие годы: умею держать рот на замке.
– Зачем вы тогда меня позвали, если ничего не хотите рассказывать?
– Уж явно не для того, чтобы говорить о том, что вам не положено знать. И я не обещал, что подниму завесу тайн «Красного маяка». Но! Я готов дать подсказку или натолкнуть вас на определенные размышления.
– Иными словами, будете говорить загадками, а потом станете наблюдать, как я бегаю по Эмброузу, играя в ваши квесты?