– Называй людей по именам.
– Из-за Алекса, да? – выпалил Брайан. – Я понимаю, он был мне другом, я тоже… я тоже скучаю по нему, всем ним. Но уже прошло некоторое время, и я думаю…
– Брайан, извини, но я уже говорила, мы не будем вместе, – я повторила такую ненавистную ему фразу уже раз в третий. – И да, это отчасти из-за Алекса, но не только из-за него. Понимаешь, когда убили Эмбер, я потеряла всю ту уверенность в жизни, что у меня была. Когда погиб Алекс, я потеряла способность к чему-то большему, чем дружба. Случай с Анной отбил у меня желание двигаться дальше, мечтать, желать, планировать. Но исчезновение Моники… – мой голос стал хриплым, я сглотнула и, повернувшись к окну, продолжила: – Когда исчезла Моника, пропала сама я. Как будто душу мою забрали. Прости, сейчас для меня самое главное – разобраться с тем, что произошло в конце сентября.
Остаток пути проделали молча. Еще раз звонила мама, а когда мы притормозили у моего дома, я робко улыбнулась Брайану:
– Спасибо большое за помощь. Не думала, что ты окажешься таким надежным другом.
Его лицо озарила светлая улыбка.
– Для тебя все что угодно. А личное мнение у меня есть, я просто неконфликтный и не вижу смысла кого-то в чем-то переубеждать, ведь как бы люди вокруг нас ни играли, им по большему счету все равно.
Я вдумалась в слова Брайана и на самом деле нашла там зерно для размышления. Кивнула и вышла из машины.
– Завтра в полдвенадцатого. Спасибо, Брайан.
– Заладила… пожалуйста, – отмахнулся О’Нил, но было видно, как греет ему сердце моя благодарность, – а касаемо Моники, я не могу сказать тебе не переживать, это глупо, но уверен, вы еще с ней увидитесь. Случись с ней на самом деле что-то плохое, ты бы почувствовала, верно?
Разумеется, так и было. С Моникой мы связаны ментально. Даже не будучи рядом, я чувствовала, что ей грустно, она знала, когда я плачу. Такая связь обычно у сестер-близнецов, хотя я склонна к тому, что все намного проще: когда идете с лучшим другом бок о бок десять лет, вы на каком-то уровне тесно связаны. Проблема лишь в том, что в ту ночь я перестала ощущать Монику совсем.
* * *
Существуй край Земли на самом деле, Эмброуз находился бы именно там.
За окном блестел снег, снаружи «Бетти Буп» напоминало пряничный домик, а вот заправка мистера Тони выглядела пристанищем тьмы. Вороны вальяжно кружили над зловещим местом, можно было подумать, что они его охраняют, если бы не комок снега, внезапно рухнувший на одну из важных черных птиц, марширующих у входа около заправки. Брызги крови мелкими алыми каплями прожгли сугроб. Ахнув, я пригляделась и узнала в том самом комке снега белоснежного кота мистера Тони. Люцифер, впившись мелкими, острыми, как лезвия, зубами в плоть ворона, тот же час исчез из поля зрения. Сглотнув, я отвернулась от окна, продолжая нервно заламывать пальцы и облизывать искусанные губы.
– Зеленый чай с лимоном, – торжественно объявила Кэтрин, ставя передо мной добротную чашку, – мама говорит, лучшее успокоительное в мире, а она в этом разбирается.
Я неопределенно кивнула головой, выдав что-то отдаленно напоминающее улыбку, и принялась рассматривать посетителей «Бетти Буп». Зимой, да еще в последний день новогодних каникул, в закусочной и вишенке негде было упасть, казалось, здесь учеников собралось больше, чем их завтра будет в школе.
– Может, мне все-таки пойти с тобой? – предложила Кэтрин, наблюдая, как я дрожащими руками держу чашку с чаем.
– Нет, мы не можем рисковать. У меня предчувствие, что этот мистер Бейкер хоть и не в себе, но может владеть очень важной для нас информацией.
– Хорошо, но тогда я могу поговорить с Лили по поводу рукописи?
Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Лили в школу так и не вернулась, родители перевели ее на домашнее обучение, за последние четыре месяца мы видели старшеклассницу от силы два раза. Но все это время Кэтрин не переставала твердить, что Лили может знать, кто отправил шерифу Хоуку «Наследие Эмброуза» в день исчезновения Моники.
– Или это вообще была сама Лили, – выпучив глаза и размахивая руками, убеждала меня Кэтрин, – анонимно прислала рукопись, чтобы в случае чего шериф Хоук не повелся на наши рассказы о «Красном маяке». Зачем-то же она ее стащила!
– Как бы подозрительно Лили себя ни вела, мы не можем утверждать, что именно она украла «Наследие». И вообще, касаемо гибели «французов» появляется все больше вопросов. Одно другому противоречит, – нехотя я посмотрела на часы, – но об этом позже. Мне пора.
Как только я встала из-за стола, поняла, что уже не боюсь – на это у меня просто не осталось сил. Бессонной ночью я обдумала все возможные варианты будущей встречи, в воображаемых сценариях меня и похищали, и пытали, и убивали. Но какой смысл пугать себя, если я все равно пойду на заправку напротив?
– Я буду ждать тебя здесь, – ободряюще кивнула Кэтрин, изо всех сил пытаясь скрыть от меня страх в глубине глаз.
Этот город отравляет меня. Подумать только, как безумно я его раньше любила. Но в том, что случилось и происходит сейчас, я виню Эмброуз, будто город живое существо. Небольшое, но опасное, оно гипнотизирует всех своей атмосферой тайны. «Тайны, которой нет», говорил Алекс. Как же сильно он ошибался.
Оскальзываясь на льду и употребляя мамины любимые ругательства, я кое-как доковыляла до заправки, рискуя в любую секунду оказаться в ближайшем сугробе. Предательский страх снова окутал сознание, низ живота скрутило, когда над входной дверью зазвенел золотистый колокольчик, оповещая о новом посетителе в моем лице.
Обычно на маленьких заправках на окраине городков наподобие Эмброуза находятся магазинчики, где посетители, расплачиваясь за бензин, заодно покупают втридорога острые чипсы и теплую из-за вечно не работающих холодильников колу. Мистер же Тони торговал только дешевыми сигаретами да крепким виски. Весь товар умещался у него за прилавком, тут же можно было приобрести желейных червячков и мятную жвачку, заказать крепкий кофе или сладкий чай. У окон крохотного помещения стояли три стола, ближе к выходу обшарпанные, громко гудящие морозилки, набитые пивом. Поражало то, насколько светло было в помещении, желтоватые отблески мелькавшего за серыми тучами солнца наполняли заправку мягким свечением. Пахло терпким ликером Эмброуза, беспокойство и недоверие сами по себе стали сходить на нет. Старенькое радио тарахтело что-то из репертуара Survivor, когда кто-то весело меня окликнул:
– Элисон! Элисон Блэк!
За крайним столиком у самого прилавка сидел полноватый мужчина, он энергично махал мне рукой. Кроме него больше никого не было, только мистер Тони со скучающим видом протирал пивные бокалы, спутанные длинные волосы с проседью уже почти касались худых, едва ли не костлявых плеч. Игнорируя мое присутствие, мистер Тони добавил громкости маленькому черно-белому телевизору с кривыми антеннами, где какой-то огромный байкер со слезами нежности на глазах рассказывал о своем Harley Davidson. Сбросив с себя оцепенение, я направилась к грузному мужчине, он все еще оживленно махал рукой, будто опасаясь, что я его с кем-то перепутаю в пустом магазинчике на заправке.
– Здравствуйте… мистер Бейкер?
– Да-да, присаживайтесь… я осмелился заказать вам зеленый чай с имбирем, – простодушно улыбаясь, заявил мистер Бейкер и указал на чашку, от которой шел восхитительный аромат, – а себе, пожалуй, закажу еще кофе… Эй, Тони, плесни-ка мне еще кофейку!
Мистер Тони лениво оторвался от телевизора, внезапно рявкнув:
– Еще чего! Будто мы оба не знаем, что тебе больше двух чашек в день нельзя! – после чего, выкрутив громкость телевизора на максимум, казалось, забыл о нашем существовании.
Мистер Бейкер, обреченно вздохнув, повернулся ко мне.
Разговаривая с ним вчера по телефону, я представляла его совершенно иным. Хотя, по сути, как можно вообразить в своей голове человека из тайной организации, если прежде таких знакомств не имелось?
Мистер Бейкер немного страдал от лишнего веса и отдышки, белые пушистые волосы покрывали наполовину лысую голову, мутные голубые глаза лихорадочно бегали из стороны в сторону, от чего кружилась голова, но, кажется, он этого контролировать не мог. Вязаные варежки с дырками для пальцев, теплая бежевая курточка и красный шарф – мистеру Бейкеру то ли было холодно, то ли он просто поленился снять верхнюю одежду. Выглядел он вполне опрятно и безобидно, но делать выводы я не спешила.
– Значит, Элисон, да? – поводив носом, переспросил мистер Бейкер, все так же растягивая гласные буквы. Сначала это настораживало, но после никаких отрицательных чувств уже не вызывало. – Вы верите в судьбу? Вот я да… Вы искали меня, в то время как я только собирался начать искать вас…
– Откуда вы… как вы узнали, что я вас разыскиваю? – что-то мне подсказывало, разговор будет не из легких.
– Ну как, – обтекаемо ответил мистер Бейкер, – друг сказал другу… и так далее.
– Мистер Уайт, – прошептала я сама себе под нос, но была услышана.
– Да. Мой друг давно за вами наблюдает. Ради вашего блага.
– Плохо же у него получается.
– Думаете? А если я вам скажу, что все, что с вами сейчас происходит, это самый лучший ход событий из возможных?
Я поджала губы, не желая соглашаться, но разумно промолчала.
– Для чего вы меня нашли, мистер Бейкер?
– Если вы раньше начали меня искать, то вам первой и вопросы задавать.
Он решительно скрестил руки на широкой груди, его левый глаз начал косить, вызывая оторопь.
– Хорошо, – я глубоко вздохнула, – я хочу поговорить о «Красном маяке».
Руки мистера Бейкера мелко задрожали, он немного истерично хохотнул, быстро вращая глазами:
– А почему бы вам для начала не спросить, как вышло, что последние пятнадцать лет своей жизни я провел в психлечебнице? Хотя бы чтобы удостовериться, насколько я достоверный источник.
Опешив, я приоткрыла рот, но мистер Бейкер меня опередил:
– Я могу вам рассказать о «Красном маяке», но проблема в том, что именно он виновник того, что я не отличаю собственный вымысел от реальности. Вот сегодня я гулял на планете синих роз, так скажите мне, так было на самом деле или это только моя фантазия?
«Вот и приплыли», – грустно констатировала я, а мистер Бейкер продолжил:
– По крайней мере, это то, что мне годами вбивали в голову санитары. Но ведь я сам на это согласился. Явился туда добровольно и ушел, когда пришло время.
– То есть как? На протяжении пятнадцати лет вы находились в психлечебнице по собственной воле?
– Верится с трудом, не так ли? Правда же в том, что я прятался. В больнице было безопасно. Я неосмотрительно наворотил дел и не смог жить дальше так, как Ноа и Чарли.
– Ноа и Чарли?..
– Соответственно, мистер Уайт и мистер Ньютон для вас.
– Что же вы такого сделали? – я была уверена, что он не станет откровенничать, но мистер Бейкер пустился в объяснения:
– Химические элементы и физические формулы «Красного маяка», которыми мы владели, были как личные записи самого Сатаны. Ученые создали таблетки, дарящие иммунитет душе и телу всех причастных, чтобы мы не травились, работая в лаборатории шахт, правда, и все равно имелись побочные эффекты. У меня это сны. Я долго противился им как наваждению, считая, что именно они подбивают меня на бездумные действия против проекта. Лишь изредка я позволял себе жаловаться на эти сны близким друзьям. Пока однажды Чарли не признался мне, что именно это подтолкнуло его проверить свои тогда еще безумные теории, узнать правду и довериться, хоть и не в полной мере, нам с Ноа…
– Подождите! – я зажмурила глаза, замахав руками. – Я не совсем понимаю… вы признаетесь, что являетесь сомнительным источником, как мне понять, что все вами сказанное можно принимать всерьез?
– Простите, – покаянно сник мистер Бейкер, – я вас немного запутал. Вы хотите знать про «Красный маяк», верно? Что ж, я вам о нем немного да расскажу, только сомневаюсь, что вы услышите то, чего еще не знаете. Я не буду вдаваться в подробности того, в чем принимал участие лично, ведь именно там границы реальности и фантазии для меня размыты, а я боюсь встречи со своими монстрами, которых ненадежно захоронил. Я знаю, они ждут меня там.
Мистер Бейкер затряс головой, я видела, что он почти насильно заставляет себя говорить, и поняла, что я не одна, кому панически страшно. Хотелось подобрать слова, которые подарят ему уверенность, но прежде чем я смогла их найти, мистер Бейкер начал говорить, медленно раскачиваясь на стуле:
– «Красный маяк» существовал на самом деле. Что бы вам ни говорили, Элисон, в 1996 году, в теле Изумрудного леса существовали лаборатории внутри шахт, где по засекреченным документам всевозможных тайных организаций и запрещенных правительством экспериментов проводили опыты, скрывая их под видом поисков средств от рака. Лекарства, якобы изобретенные в шахтах, приносили небывалый доход, благодаря которому в Эмброузе и создали империю вишневого ликера. Чарли Ньютон присоединился к проекту, когда тот уже прочно обосновался в Изумрудном лесу Эмброуза, а вот мы с моим старым другом Ноа Уайтом застали его, когда действия происходили еще в Сиэтле и проект назывался просто «Маяк». Но сути это не меняет, отнюдь. Все в проекте крутилось вокруг экспериментов с влиянием на погоду и природу, с контролем разума и путешествиями во времени. Все мы были одержимы желанием достичь небывалых результатов, а после ослеплены открывшимися нам тайнами Вселенной. Исключительные гении и люди редкого склада ума сумели превратить милый американский городок за озером в хранилище мрачных секретов.
Эксперименты в Сиэтле показали, что наши химические испарения влияют на разум людей, а что может быть лучше тумана, опускающегося на город, готового заставить его жителей думать, говорить и видеть то, что будет нужно нам? И знаете что… это было проще простого. Нет-нет-нет, мы не вредили людям, наоборот, всячески всех оберегали, хоронили те темные секреты, какие бывают у жителей маленьких городков, чтобы они не навредили себе и не выдали нас.
Но одна незадача все-таки произошла. Люди начали что-то болтать, подозревать, вынюхивать… поэтому туман был быстренько «запрограммирован» на отрицание, неверие, скепсис по отношению к «Красному маяку». Правда, чудесным образом это действовало не на всех. Все чаще встречаются люди, которые считают правдивой старую городскую легенду… но поверит ли весь город паре подростков? – Мистер Бейкер насмешливо хмыкнул. – Этот вопрос и является ответом.
Как вы уже поняли, дорогая Элисон, город жил тихо и мирно, а вот «Красный маяк» сотрясали поразительные открытия. Мы поняли, что нам подвластно Время. Молодой мужчина и юная девушка согласились рисковать жизнью, играть с бытием, дразнить будущее и испытывать прошлое. Тогда мне и стали сниться те сны. Какие именно, не спрашивайте. Не расскажу, хоть пытайте.
Мистер Бейкер опустил голову, а когда снова поднял ее, его глаза странно блестели от слез и истеричного веселья.
– Я не мог ни есть, ни спать. Просто тихо сходил с ума, баюкая свой разум каждый раз, когда был уже на грани. Тем не менее я заметил, что мой друг Чарли, один из самых талантливых физиков, которых я знаю, тоже начал странно себя вести. Косо смотрел на сиреневые ромбовидные капсулы, с чьей помощью пара добровольцев начала терять себя в погоне за Временем. Что-то переключилось тогда во мне. И я доверился ему. Так для него все началось.
Однажды он попросил нас с Ноа сделать немыслимую вещь – украсть две капсулы. Вы только подумайте, Элисон! С бесконечным страхом… но мы согласились. Чарли не признался, зачем ему это было нужно, что он с капсулами сделал и получилось ли у него задуманное. Скажу только, что это его поменяло. Навсегда. Никогда не забуду выражение его глаз в тот день. Животный страх. Благоговейное ликование. И лихорадочный безумный блеск от открывшейся правды. Он сказал только то, что свой секрет раскроет одному человеку через много лет, так как он будет тем единственным, кто будет больше всех нуждаться в нем. А нам лучше по-тихому выходить из игры «Красного маяка». Осторожно, медленно, аккуратно. И такой случай вскоре представился.
Тогда проект начал выходить из-под контроля. На разных уголках земного шара природа сходила с ума, убивая тысячи людей землетрясениями, наводнениями, смерчами… животные стали вымирать, люди неизлечимо болеть. Человечеству это показалось просто черными днями катастрофических событий, но наши ученые в лаборатории сразу поняли, в чем дело.
Путешествуя во времени, мы подставляли все человечество. Было принято решение залечь на дно, ведь к тому же среди участников проекта распространился слух, якобы что-то где-то пошло не так. Да и девушка с мужчиной все меньше походили на обычных людей. Он потерял лицо – вы могли быть его другом, любовницей, кем бы то ни было, но спустя минуты после встречи черты его лица стирались из вашего сознания навечно. Девушка тоже стала жертвой метаморфоз – сейчас она может выглядеть как соседская девчонка, в которую ты был влюблен в младших классах, а в следующее мгновенье это будет уже твоя кузина со шрамом на лице от укуса овчарки в летнем лагере.
В общем, проект закрыли, Человека без Лица и девушку Фантом, так их теперь называли, оставили следить за порядком. Всех принимающих участие в «Красном маяке» распустили как героев, завершивших свою миссию, правда, предупредив, что у Человека без лица появился особенный блокнот со списком, в который может попасть каждый, и это худший вариант из всевозможных. Ноа ушел работать библиотекарем, казалось, не осталось такой книги, которую он еще не прочитал, его уникальная память и незаурядный ум могли поставить его в один ряд с мэром Эмброуза и его коллегами, но Ноа не прельстился властью. Чарли женился на юной прекрасной девушке, у них родилась чудесная дочь.
Я же долго скитался по всей Америке, пока мои кошмары не начали развязывать мне язык. Чарли и Ноа посоветовали спрятаться в специализированной психлечебнице, где мои слова ничего не будут значить. Так и получилось. Самым грустным оказалось то, что перед отъездом к санитарам мы распрощались с Чарли навсегда – он предупредил, что его уже не будет в живых, когда я выйду. Так и случилось. Все это время мы продолжали поддерживать связь, что было сложно. Все письма шифровали, от звонков отказались. Но так я и узнал, что со временем, около пяти лет назад, «Красный маяк» начал вербовать своих бывших участников в надежде воскресить былые эксперименты… или для чего-то другого.
Само собой, Чарли с Ноа отказались. Прошло не так много времени, Чарли заболел раком и умер, а Ноа уже больше года страдает от неизвестного вируса, поразившего в целом мире лишь его одного, и каждое лето и зиму вынужден отлеживаться дома, тая, словно свеча…
Именно Ноа держал меня в курсе всех последних событий в Эмброузе. Когда я узнал о группе молодых людей, которые разбились в последний день лета, все окончательно встало на свои места: среди погибших парней был Питер Хилл, ты, должно быть, его знаешь. Люди «Красного маяка» пытались завербовать дедушку этого молодого человека, Джейкоба Хилла, еще в девяностых годах, но он всегда довольно агрессивно отказывался и прогонял их прочь. Думаю, оно и к лучшему. Человек он одаренный от Бога, с ним бы мы наворотили дел похуже… думаю, его внука с друзьями за компанию и убили за какой-то огрех Джейкоба, хотя сам он довольно давно скончался.
Мистер Бейкер замолчал, стеклянными глазами взирая на мою чашку. Я же обескураженно начала проматывать все им сказанное. В частности, последние слова.
Мы с девочками никогда не сомневались, что «французов» убили из-за пожара семнадцатилетней давности. Что же получается, мы были не правы или это просто не единственная причина?
Я перевела взгляд на мистера Бейкера, с опаской констатировав, что он явно нуждается в отдыхе. Его левая щека дергалась в нервном тике, а пальцы лихорадочно терли запястья.
– Мистер Бейкер?..
– Да-да, Элисон, – он тут же выровнял спину, быстрым движением поправив красный шарфик, – простите, я долго не спал, чтобы суметь построить внятный для вас разговор и не сыпать отрывками из моих снов.
– Все нормально, я понимаю, спасибо. Я благодарна вам за вашу храбрость…
Блеклые глаза мистера Бейкера тут же налились прозрачными слезами, и он, горько вздохнув, тихо произнес:
– Ох, как бы я хотел быть таким на самом деле! И не участвовать во всех тех кошмарах, что мы творили с людьми в лабораториях, ох, Элисон. – Тут он неожиданно подался вперед и выпалил мне в лицо, зло сузив глаза: – Но я плохой человек, понимаете! Отвратительный!
На мгновенье в нем проснулась та агрессия, с которой он разговаривал со мной по телефону, когда отказался идти в «Бетти Буп». Прошла она так же быстро, и мистер Бейкер жалобно протянул:
– Я мог спасти столько людей… отказаться… как это сделал Чарли…
– Мистер Бейкер, – я спокойно протянула к нему руки, – не будь вы столь храбры, как ваш друг, сидели бы вы рядом со мной, рассказывая правду?
Что-то пробурчав себе в шарф, он неловко улыбнулся. Я часто спрашиваю себя: а был ли он сумасшедшим на самом деле?
– Итак, возвращаясь к разговору… вы тоже меня искали. Зачем?
– Да-да, – мистер Бейкер шмыгнул носом, – у меня для вас сообщение. От мистера Ньютона.
Я судорожно выдохнула, под солнечным сплетением начал растекаться жар, с трудом совладав с собой, я переспросила:
– Сообщение? От мистера Ньютона?
– Верно.
– Что за сообщение?
– Он передает: «Моника в безопасности, она ближе, чем ты думаешь, но не ищи ее. Ни в коем случае».
Появилось чувство, будто тысячи острых иголок впились мне в тело.
– Откуда?.. Как?..
– Вы побледнели, думаю, вам стоит…
– Как мистер Ньютон передал вам это?!
Поняв, что спорить со мной бесполезно, мистер Бейкер, издав очередной нервный смешок, виновато извинился, после чего сказал:
– Еще тогда… после того, как мы достали Чарли злополучные капсулы, он поблагодарил меня за то, что я не утаил от него свои сны, ведь именно они натолкнули его на одну ценную мысль. Знаете, я более чем уверен, что он обошел все мыслимые и немыслимые правила «Красного маяка» и сам отправился в путешествие во времени. А там увидел нечто такое, что перевернуло его мысли и всю его жизнь.
– Сообщение. Как вы его получили?
– В начале этого месяца, второго декабря, по почте пришла открытка. В ней Чарли настоятельно просил передать вам его слова. И это был не единственный раз, когда он упоминал имя Моники. Ведь еще тогда Чарли признался мне, что именно Монике Джонс будут открыты все тайны. Отправленное ей письмо должно быть уже у нее. Но нет, отвечу на ваш невысказанный вопрос: девушка исчезла не из-за конверта.
– Как вы можете быть уверенным в этом?
– Работа у меня была такая. Знать некоторые вещи наперед.
Ах, Моника! Я не удивляюсь, что ты оказалась той особенной, кому доверили секрет Времени, но неужели это действительно не причина твоего исчезновения?
– Могу ли я вас попросить, Элисон, прислушаться к Чарли и не искать Монику Джонс? Как я уже выяснил, вы были лучшими подругами почти всю свою жизнь, родными душами, но Чарли просто так об этом не просил бы… Он любил повторять: «Нужно знать, когда вовремя остановиться».
– Нет, – ровным голосом отрезала я, – я никогда в жизни не перестану искать Монику. И никто меня в этом не переубедит. А что, если ее держат в заложниках в каком-то подвале? Человек без лица и девушка Фантом?
– Девушку Фантом можете смело исключить, – мистер Бейкер достал из кармана куртки помятый листок в клеточку, я уже думала, что это то самое письмо, но лист был совершенно чист, а друг мистера Ньютона принялся отрывать от него полоски. Они, закручиваясь спиралью, падали на старую потертую столешницу.
– Почему вы так думаете? – нахмурилась я, опасаясь какого-то припадка, хоть буйным мистер Бейкер не казался. – Что девушка Фантом тут ни при чем?
– Потому что ее больше нет.
– Она умерла?
– Я такого не говорил. Просто она исчезла. И уже не вернется.
– Как… как Моника? – запинаясь, спросила я.
– Нет. Но мой сон ясно дает понять, что человек, который и так казался сам на себя не похожим, уже не с нами. Элисон… – мистер Бейкер постарался поймать мой взгляд, – разрешите мне вам помочь. Я склонен доверять Чарли, вам стоит оставить все попытки найти Монику, но он так же просил оберегать юную мисс Блэк, а я же вижу, вы продолжите поиски… я и его волю исполню, но и вам мешать не буду. Если хотите докопаться до истины с «Красным маяком», я чем-то, да помогу, со мной вам будет проще разговорить некоторых людей…
Поведясь на его жалобный тон, я посмотрела на мистера Бейкера и поняла, что лжи в его словах и намерениях не найду. Он на самом деле сумеет мне чем-то помочь, вот только принимать такие решения сейчас будет недальновидно. К тому же он так стремился избежать новых встреч со старыми кошмарами…
– Мне многое предстоит обдумать… вы не против поговорить завтра? Встретимся здесь после школы…
– Разумеется! – радостно закивал мистер Бейкер. – Я вам позвоню!
– Хорошо. – Я уже накинула дубленку, голова кружилась от того, что имя Моники слетело с уст чужого человека. – Вам же есть где остановиться на ночь?
– О да! Я остановился в мотеле «Мотылек», это недалеко от маяка, но я даже рад этому. Рад. Я очень рад, ясно вам?
Последние слова он заорал, брызжа слюной, после чего, кулаками размазывая по лицу поток слез, простонал:
– Я не плохой человек… нет, плохой, ужасный…
Без тени сомнения я подошла к мистеру Бейкеру, мягко опустила руку ему на плечо.
– Вы хороший человек, просто совершили ошибку. И я думаю, уже искупили ее сполна.
Мои слова его не успокоили, он только громче зарыдал, не переставая остервенело рвать на полоски новый листок бумаги.
– Дальше я сам, ступай.
Мистер Тони легонько отодвинул меня в сторону, принялся успокаивать своего друга. Не в силах больше противиться эмоциям, я выбежала на улицу.
Это просто уму непостижимо! Получается, мистер Ньютон, который умер два года назад, уже тогда знал абсолютно все!
Тут у меня снова потемнело в глазах, я изо всех сил вцепилась в одну из заправочных колонок, вспомнив слова Кэтрин и мистера Бейкера: «Даже если она очнется в самое ближайшее время, это будет уже не та Анна, которую мы знали»; «Человек, который и так казался сам на себя не похожим, уже не с нами».
Страх от возникшей догадки заставил меня забыть обо всем на свете. С трудом дыша от ледяного ветра, я стремглав помчалась в больницу Эмброуза. Летящий навстречу колючий снег мешал разбирать дорогу, я пару раз оступалась, а потом, словно обретя крылья за спиной, добралась до больницы в кратчайшие сроки.
Там меня уже привычно встретили холодные стены и запах безысходности. Врачи и медсестры сновали по коридорам, едва успевая уделить внимание каждому пациенту – по Эмброузу прошлась волна гриппа.
Бессовестно расталкивая всех на своем пути локтями, я ворвалась в палату к Анне, над которой склонились миссис Сандерс с дежурным врачом, устанавливая катетер в руку девушке и делая какие-то записи в блокноте.
– Что вы делаете? Не трогайте ее! – заорала я с порога, не решаясь приблизиться и на полшага.
– Элисон! – удивленно воскликнула миссис Сандерс. – Что с тобой?
Наверняка в тот миг я на самом деле выглядела помешанной – дубленка расстегнута и перекошена, волосы разметались разворошенной копной, лицо вспотело, бескровные губы дрожат, а глаза наполнены безумием. Но мне было на это плевать. Я наконец поняла, что меня так смущало при каждом посещении подруги, отталкивало от нее все больше, превращая визиты в пытку.
– Это не Анна! – Я зарыдала, подбежала к миссис Сандерс, выдернула у нее катетер и выбила блокнот из рук женщины, швырнув его в стену.
– Что вы себе позволяете?! – очнувшись от шока, вскричала врач, в злом изумлении наблюдая за мной.
Оттолкнув их обеих, я медленно подошла к кровати, где лежала девушка, которую мы ошибочно принимали за Анну. Страх ядом разъедал мою душу, но, как только я встала вплотную, сомнения развеялись окончательно.
Это были светлые волосы Анны, ее кожа, подрагивающие серые ресницы, губы… это было ее лицо, тело, все, до кончиков пальцев… но это была не она. Я вцепилась в плечи копии Анны и начала лихорадочно ее трясти, мои слезы капали ей на нос и подбородок, а я повторяла, всхлипывая:
– Это не Анна, не она, это не Анна!
Кто-то подошел ко мне со спины, больно заломив руки назад, я начала брыкаться, орать и кусаться, порываясь назад к девушке.
– Элисон!
Миссис Сандерс отчаянно пыталась меня успокоить, но я только начала плакать пуще прежнего, а потом почувствовала, как мне что-то вкололи, после чего провалилась в черное марево.
* * *
Я упорно пыталась поднять свинцовые веки. Протяжно застонав, смогла это сделать, но пришлось тут же болезненно сощуриться от яркого света. Привыкнув к нему, распахнула глаза пошире, огляделась по сторонам. Воспоминания болезненным током отозвались в голове, я скривилась и, стянув с себя одеяло, поменяла положение, сев на кровать и опустив голову. Я находилась в одной из многочисленных больничных палат, это ясно, вот только как долго была отрезана от мира? Часы на стене показали, что на два часа.
Я ощущала стыд и угрызения совести, костеря себя на чем свет стоит. Глупая, глупая Элисон!
Дверь в палату тихо отворилась, являя озабоченное лицо мамы Кэтрин. Я тут же вскочила.
– Миссис Сандерс, простите, я не знаю, что на меня нашло…
– Чшш, – ласково проговорила она, теплыми руками возвращая меня на кровать, – тебе нужен отдых…
Я и впрямь ощущала слабость, нетвердо стоя на ватных ногах, поэтому была только благодарна, когда миссис Сандерс уложила меня обратно в постель.
– Я не знаю, что на меня нашло… мне очень стыдно…
– Все в порядке, Элисон. Учитывая стресс, с котором ты живешь уже не первый месяц, я удивляюсь, что срыва не случилось раньше. Отлежишься дома, попьешь успокоительные, твоей маме мы позвонили, она скоро приедет…
– Нет-нет-нет, – я чувствовала легкую дурноту, но снова упрямо начала вставать с кровати, – я просто перенервничала, я не могу… не могу пропускать школу.
Если миссис Сандерс выпишет мне больничный, все пропало, а мне завтра необходимо встретиться с мистером Бейкером, теперь это дело жизни и смерти.
– Обсудим все, когда твоя мама приедет сюда. А пока с тобой побудет Кэтрин.
Черт, Кэтрин, я про нее совсем забыла! Разговоры про Монику и ситуация с Анной вытеснили все из моей головы! Ладно, она поймет, сейчас нужно переживать совсем о другом…
– Миссис Сандерс, – мама Кэтрин обернулась у самой двери, тревожно глядя на мое лицо, – касаемо Анны… мне так неловко… я перенервничала, пошел четвертый месяц, как она в коме, и я просто…