Под луной Греции

– А я прямо сейчас мысленно увидела, как вы его делаете.

Деметриос выдержал ее взгляд.

– А знаешь, Шона, мне приятно, что ты меня мысленно видишь.

– О, это все ерунда. – Она опустила глаза. – Как быть актрисой.

Она задумчиво вздохнула.

– Эй… – Он протянул руку и нежно коснулся ее лица. – Мечты окрыляют душу, не забывай об этом.

Она сглотнула, не находя слов. Это было красиво сказано, и она могла лишь улыбнуться в ответ. Он опустил руку.

– Не переставай мечтать. – Затем его тон снова стал деловым. – Ну вот, мы подкрепились и готовы к спектаклю. Сегодня ты произведешь фурор в Монако. Как думаешь, справишься?

Шона не была в этом уверена, но радостное предвкушение и алкоголь придали ей храбрости.

– Я буду очень стараться, – сказала она.

– Молодец, девочка, – ответил он, и восторженный трепет отозвался во всем ее теле.

Глава седьмая

«Не очень удачное начало», – подумала она с легким смешком, спускаясь на цыпочках по сходням.

Рядом остановилась черная машина, и, хотя это было ожидаемо, Шона вздрогнула. Она постояла, глядя на тонированные окна, и тут Деметриос открыл перед ней дверь и сказал:

– Запрыгивай.

Она села первой, а он скользнул следом. Его близость волновала.

То недолгое время, пока они ехали до дворца, на языке у Шоны вертелся один вопрос. Он не давал ей покоя с тех пор, как Деметриос пригласил ее составить ему компанию этим вечером.

– Можно спросить?

– Конечно.

– Почему вы выбрали в сопровождающие именно меня?

Деметриос повернул голову и посмотрел в окно. Шона проследила за его взглядом. В вечерних сумерках завораживающе мерцали огни гавани.

– Красиво, да? – сказал он.

– Очень, – ответила она.

– Но это видимость… – Он сделал паузу. – Как и большинство людей здесь.

– Я думала, вы захотите взять Нормандию.

Он повернулся к ней.

– Не сегодня. Ты многого не знаешь о Нормандии. Начать с того, что она не самая учтивая гостья.

– А вдруг мне известно больше, чем вы думаете?

Это прозвучало смело. Он пристально посмотрел на нее, и Шона подумала, что переступила черту.

– Ты что-то видела или слышала сегодня?

Шона закусила губу. Ей не хотелось сознаваться в том, что она слышала не предназначенное для ее ушей, но он, казалось, прочитал ответ у нее на лице. И, как ни странно, не рассердился.

– Знаешь, Нормандия та еще актриса. У нее сплошные перепады настроения, и сейчас, я уверен, она уже нашла утешение в другом месте.

– Но она же ваша девушка?

Он невесело рассмеялся.

– Шона, ты такая наивная. У Нормандии куча любовников. Что ей нужно, так это чтобы я пал к ее ногам, как все остальные. Она жаждет славы и оваций. Поверь мне, ей нужен не я, а то, чем я могу быть ей полезен.

– А вы сами чего хотите?

Машина поднималась на холм к дворцу и миновала множество деревянных ворот и несколько каменных арок, прежде чем прозвучал ответ.

– Когда я отдам свое сердце, это будет не гламурная девица вроде Нормандии. А сегодня вечером, Шона, я просто хочу в кои-то веки пообщаться с реальным человеком.

Шона задалась вопросом, какой девушке он отдал бы сердце, но времени на его обдумывание уже не оставалось – машина подъехала к красной ковровой дорожке. «Бабочки» в животе взлетели разом и суетливо забили крылышками. Шона застыла на месте, когда водитель открыл дверь, и Деметриос выбрался наружу.

– Пора на сцену, Красавица, – улыбнулся он.

Она мысленно подбодрила себя и подождала, пока он протянет руку и поможет ей выйти. «Представь, что ты знаменитая актриса, – сказала она себе. – Или старлетка, только что получившая свою первую награду. Ты взяла Бродвей штурмом». Думая так, она вскинула подбородок, расправила плечи и царственным жестом протянула руку. Образ слегка «поплыл», потому что рука дрожала, когда она оперлась о его ладонь, но он нежно сжал ее пальцы и, когда продел ее руку в свою, как если бы она была его принцессой, ее дух воспарил снова.

– Ты должна получать удовольствие, – напомнил он ей с нежной улыбкой. – Сожмешь чуть крепче, и перекроешь мне кровоток, а я этой рукой очень дорожу.

Она издала небольшой смешок.

– Это от нервов. Извините.

– Перестань. Они такие же люди, как и мы.

– Хм. Только у них денег гораздо больше, – тихо заметила Шона, когда мимо прошла женщина, на шее которой сияло роскошное ожерелье с бриллиантами.

– Все будет в порядке, – на мгновение он накрыл ее руку своей. – Ты выглядишь очень красивой и столь же элегантной, как и другие присутствующие здесь дамы. И мы можем неплохо провести время.

Он был обходителен и пытался настроить ее непринужденно, но первое мгновение Шона лишь смотрела на него и была слишком ошеломлена, чтобы произнести хоть слово. Затем она вскинула подбородок и сказала себе: Я смогу.

Они следовали за вереницей хорошо одетых людей к мраморной лестнице, изогнутой в виде подковы. Дамы поднимались, чуть приподняв длинные юбки, чтобы не споткнуться. Шона провела рукой по дорогой ткани своего платья. Такого захватывающего приключения в ее жизни еще не было. Деметриос нежно погладил ее по руке, отчего в крови вспыхнул и рассыпался по телу сноп шипящих искр.

Чтобы успокоиться, она принялась глядеть по сторонам. Справа шла элегантная статная женщина в черном непретенциозном платье без бретелей и с жемчужным колье в полдюжины рядов.

– Кристи Тарлингтон, – пробормотал Деметриос.

– Что? – пискнула Шона и быстро понизила голос. – Модель?

Он кивнул и толкнул ее локтем.

– А вот и Бьянка Джаггер.

Шона повернулась: брюнетка в красном платье-халтер, расшитом пайетками и переливающемся при ходьбе, двигалась с волнующей грацией в компании двух других столь же привлекательных женщин.

– О боже, это Фара Фосетт-Мейджорс. – Шона пригнула голову, когда знаменитая актриса в развевающемся золотом платье из ламе прошла мимо, опираясь на руку мужчины, чье лицо показалось ей знакомым. – И Бионический человек.

Деметриос тихо рассмеялся.

– Не думаю, что тебе стоит называть его так, если нас представят.

– Вы знакомы?

– Нет.

Тут ей пришла в голову неожиданная мысль:

– А с князем и княгиней Грейс знакомы?

– Монако на самом деле очень маленькое. У отца бизнес с князем Ренье. Он попросил меня подменить его, поскольку вынужден задержаться в Афинах.

Что-то в его тоне побудило ее спросить:

– Вы не хотели приходить сюда?

Она не могла поверить, что такое возможно.

Он помедлил с ответом.

– Это бизнес. Они мне не друзья. Здесь так много людей, что поговорить с кем-то трудно. Это все спектакль. Игра. Здесь будут друзья и компаньоны отца, и я должен общаться с ними. Если я скажу, что это долг, который обязан выполнить, ты, пожалуй, решишь, что я ужасный тип?

– А как же, – весело отозвалась Шона, решив позаботиться о том, чтобы ему сегодня было весело.

Он рассмеялся, сочно и гулко, и от этого звука у нее потеплело в животе.

Теперь настала их очередь подниматься по ступенькам. Миновав ряды гвардейцев в белых мундирах и с ружьями, они прошли в приемный зал.

– Как изысканно, – прошептала Шона.

Огромная люстра сверкала и переливалась золотым светом, который, преломляясь, отражался в зеркалах, контрастировавших с белой штукатуркой и позолотой стен.

– Мне кажется, здесь немного душно.

Деметриос пожал плечами и огляделся по сторонам.

– Да, здесь как в музее, только тут живут настоящие люди. Посмотрите на стулья. – Она незаметно указала на массивные кресла в стиле Людовика XV с обивкой из шелковой парчи и отделкой из сусального золота. – И стены.

Поняв, что стены были обиты шелковой парчой в тон, она широко раскрыла глаза. Затем ее внимание привлекли стены, плавно переходящие в потолок и расписанные фресками с изображением сладострастных херувимов и богини с распущенными локонами цвета тициановского блонда.

Шона вертела головой то в одну, то в другую сторону, стараясь запомнить каждую мелочь, чтобы потом все пересказать в открытке родителям. Это было великолепно, зрелищно, изумительно, грандиозно… у нее никогда не хватит слов, чтобы описать это.

Наконец они подошли к помещению, настолько переполненному людьми, что она отвлеклась от созерцания роскошной обстановки. Гул голосов разносился по залу с высоким потолком, и Деметриос взял два бокала шампанского у нарядного официанта, стоявшего у дверного проема.

– Боже, до сегодняшнего дня я не пробовала шампанского, а теперь пью уже второй бокал.

Шона подняла руку в шутливом тосте.

– Похоже, я сбиваю тебя с правильного пути. Вряд ли твоей маме это понравится.

– Точно не понравится. Она не одобряет развлечения.

Шона с вызывающей усмешкой сделала глоток шампанского.

– А ты бунтарка, – поддразнил Деметриос.

– Вообще-то нет. Просто я решила насладиться моментом по максимуму. – Она просияла улыбкой и огляделась. – Я не ожидала такого количества людей. Это настоящее столпотворение.

– Теперь ты понимаешь, почему я не стремился сюда.

– Но здесь все так красиво, есть на что посмотреть. Не говоря уже о гостях. Взгляните-ка на ту пожилую пару – у дамы кудри стального цвета и черная трость. Они точно сошли со старинной картины.

– Это фон Габсбурги, потомки немецкой монаршей династии. У него фармбизнес.

Шона поймала себя на том, что смотрит по сторонам с открытым ртом, и посоветовала себе делать это не так явно. Деметриос хотел, чтобы она сыграла роль, именно этим она сейчас и займется. Они стали перемещаться по краю зала.

– Кто та высокая блондинка с довольно пожилым джентльменом?

– Грета Миттеран, племянница президента Франции, а рядом ее тренер по теннису.

– Тренер по теннису?

– О да. Несмотря на преклонные годы, от него еще есть толк на теннисном корте. В прошлом году она почти попала на Уимблдон. – Говоря это, Деметриос трясся от смеха. – Кроме того, он ее муж.

– Правда? – Шона еще раз взглянула на пару. – Это… Как вы думаете, она действительно любит его? – Она наморщила лоб. – Я имею в виду, он, ну, довольно старый, а она… очень красивая.

Деметриос покачал головой.

– Шона, ты действительно ничего не смыслишь в жизни людей из обеспеченного класса. – Затем он увидел кого-то и развернул ее в том направлении. – А как насчет них?

Он указал на очень эффектную пару, стоявшую под сверкающей люстрой рядом с длинным окном.

– Они… о, боже мой.

Она открыла рот от изумления.

– Это они. Это она, княгиня!

Отчаянно стараясь не выглядеть ротозейкой, Шона наклонила голову и попыталась украдкой посмотреть на княжескую чету. Княгиня – знаменитые светлые волосы собраны в элегантный узел, пурпурное платье из тафты, любимый жемчуг на шее – была великолепна, по-другому не скажешь. Она непринужденно беседовала с дамой, которая застенчиво теребила край юбки и много кивала. Шона могла представить, что та чувствовала. Должно быть, страшно оказаться лицом к лицу с легендой кино, которая к тому же была монаршей особой и иконой стиля планетарного масштаба.

– Пойдем?

Прежде чем Шона поняла его намерения, Деметриос взял ее за локоть и повел в сторону княжеской четы.

Князь Ренье поднял взгляд и радушно улыбнулся.

– Мсье Теодосис, как приятно вас видеть.

– Сэр, позвольте представить мисс Шону О’Брайен.

– Я очарован.

Князь кивнул и улыбнулся ей. Преодолевая застенчивость, Шона сглотнула и улыбнулась в ответ. К счастью, тут же на помощь ей пришел голос матери, мысленно упрекнувший: «Шона, где твои манеры?»

– Рада познакомиться, ваше высочество, у вас очень милый дом… дворец.

– Спасибо. – Его глаза блеснули. – Наша семья живет в нем давно, свыше девятисот лет. За эти годы мы накопили немало сокровищ.

– Это верно, – присоединилась княгиня. – И скажу честно, когда я впервые оказалась здесь, то ужасно боялась сломать что-нибудь очень ценное.

Ее лицо, хотя и потяжелевшее по сравнению с днями актерской карьеры, озарилось знаменитой лучистой улыбкой.

– О, могу себе представить.

Тон княгини был таким дружеским, что Шона уже не чувствовала стеснительности и благоговейного трепета.

– Часть меблировки выглядит настолько хрупкой, что я бы не отважилась присесть на нее.

Княгиня Грейс расхохоталась.

– Точно. Бедный Ренье. Я очень нервничала. – Она похлопала его по руке. – Это все история и протокол. Но опыт – хороший наставник. А я уже немолода. – Ее глаза сверкнули смехом. – Но, как вы со временем поймете, опыт и возраст способствуют прозрению.

Шона могла только кивнуть, запоминая слова. Она решила, что никогда их не забудет.

– Пожалуйста, передайте наши наилучшие пожелания вашему отцу, мистер Теодосис. Приятно познакомиться, мисс О’Брайен. Наслаждайтесь вечером. Как вы сможете убедиться, стулья довольно крепкие, но ужасно неудобные.

Княжеская чета удалилась, а Шона по-прежнему смотрела им вслед, ошеломленная тем, что княгиня запомнила ее фамилию.

– Обычные люди, правда? – тихо сказал Деметриос.

– Они намного дружелюбнее, чем я ожидала. Я думала, они довольно напыщенные и держатся официально. А она была… очень мила.

– И ты тоже. – Деметриос улыбнулся. – Я думаю, ты их очаровала, потому что не слишком старалась. А это редко кому удается. – Он протянул руку. – Ну что, пробьемся сквозь толпу и поищем еды?

– Как думаете, тут есть икра? – со смешком сказала она. – Теперь, попробовав шампанское, я просто обязана попробовать икру.

– Если нет, я попрошу принести.

Шона поняла, что он не шутил.

Икра была, а также копченый лосось, свежие анчоусы и фуа-гра, которое ей не понравилось, а еще супертонкие ломтики вяленой ветчины, нежные кусочки швейцарского сыра, крошечные меренги, бисквитные рулетики с малиной, миниатюрные лимонные тарталетки…

Деметриос рекомендовал все продегустировать, что Шона охотно и сделала. Она старалась не жадничать, хотя устоять перед таким разнообразием невиданных деликатесов было трудно, и он над ней потешался.

– Мы морим тебя голодом на яхте? – шутливо осведомился он.

– Вовсе нет, Шантель – прекрасный повар. Но таких дорогих вкусностей я никогда ела!

– Я очень рад, что взял тебя с собой.

– Я тоже, – искренне сказала она.

Прием оказался гораздо веселее и не столь связан протоколом, как ей представлялось.

В роскошном бальном зале играла музыка, мелодия показалась Шоне знакомой. Это была песня «Ты великолепна» из фильма «Высшее общество».

– Обожаю эту тему, – сказала она.

– Тогда идем танцевать.

– Я что-то не решаюсь. А вы танцуете?

– Конечно, меня готовили к любой социальной ситуации, – усмехнулся он.

– Я немного умею.

– Тогда давай в круг.

Он схватил ее за руку, прижал к себе и в такт музыке плавно заскользил по танцполу, одной рукой обхватив ее за талию, а другой – держа за руку.

– Вы отлично танцуете! – сказала Шона.

– Ты тоже неплохо.

– Вы танцуете за нас двоих. Мне вообще не нужно что-то делать.

Теперь они были очень близко, он наклонялся к ней, и, хотя был на полголовы выше, их щеки соприкасались. Сейчас он мог бы легко ее поцеловать, и на мгновение ей пришла дикая мысль: а что, если поцеловать его самой? Но прежде чем она успела поддаться искушению, кто-то похлопал ее по плечу. Она обернулась и чуть не ахнула от изумления, увидев княгиню Грейс с красивым молодым человеком, ее партнером по танцам.

– Вы шикарная пара и смотритесь великолепно! – промурлыкала она. – Деметриос, где вы нашли эту очаровательную девушку?

Двигаясь в такт музыке, она подмигнула Шоне.

– Я всегда оговариваю, чтобы оркестр исполнил эту мелодию, но Ренье категорически отказывается танцевать со мной, потому что все еще обижается на Фрэнка Синатру.

Шона не могла понять, было ли это сказано всерьез. Она заметила, что партнер княгини был поражен не меньше.

– Не упустите эту юную леди, Деметриос, другой такой нет, – с улыбкой добавила княгиня Грейс и в вихре танца заскользила дальше, болтая со своим молодым партнером.

Деметриос повернулся к Шоне и озорно усмехнулся.

– А знаешь, она права: мы хорошо смотримся вместе.

– Вот теперь вы точно надо мной подшучиваете.

Улыбка Деметриоса померкла.

– Когда это действительно важно, я никогда не подшучиваю.

Шона не знала, что на это сказать, и мгновение они стояли друг напротив друга, а все остальное отошло на задний план. Взгляд у него был такой пристальный, что, казалось, он смотрит вглубь нее, и она снова почувствовала желание протянуть руку и привлечь его к себе. Но прежде чем порыв взял верх, оркестр смолк, и они снова вернулись в реальность. Деметриос аккуратно взял бокалы с шампанским с башни, вручил один ей и свой поднял в тосте.

– За ночь сюрпризов, Красавица.

Она тоже подняла бокал и откуда-то поняла, что магия рассеялась и чудо исчезло. Они направились обратно в главный зал. По пути Деметриос неоднократно останавливался, как правило, чтобы переброситься парой слов с пожилыми парами, знавшими его родителей, или с деловыми партнерами компании. Никто из них не обращал особого внимания на Шону, точно она была всего-навсего аксессуаром. Это ее не смущало, потому что разговор неизменно заходил о людях, ей незнакомых, и сказать ей было нечего. Она много улыбалась, еще больше кивала, и хотя мало что могла добавить к общей беседе, но чувствовала себя вполне комфортно, проникаясь атмосферой, наблюдая за другими дамами и мысленно оценивая их наряды. Здесь было такое поле для наблюдений, что ей совсем не было скучно, но Деметриос, судя по виду, порядком устал от расспросов о самочувствии родителей, делах компании и о том, что он думает насчет недавних поглощений и слияний в судостроительной отрасли.

Их только что представили высокому светловолосому англичанину по имени Ричард. Оба с вежливым интересом слушали его очень подробное повествование о студии звукозаписи, которую тот обустраивал в своем поместье в Котсуолде, и тут Шона заметила, как выражение лица Деметриоса внезапно изменилось. Она проследила за его взглядом. Он смотрел на поразительно красивую женщину, одетую в белое платье с невероятно глубоким декольте, оставлявшим мало пространства для воображения. Женщина встретилась глазами с Деметриосом, а затем метнула напряженный взгляд в Шону. В глазах у нее мелькнуло раздражение, но она быстро взяла себя в руки.

Деметриос дотронулся до спины Шоны.

– Шона, Ричард, извините, я на минутку.

Он подошел к женщине и поцеловал ее в обе щеки. Та, снова зыркнув на Шону, подалась вперед и что-то прошептала ему на ухо. Деметриос тоже что-то прошептал, но женщину, судя по виду, его ответ не удовлетворил. Ричард продолжал болтать, не обращая внимания на отсутствие у Шоны интереса к клубу, который он собирался купить в Лондоне, а тем временем Деметриос и женщина отошли от небольшой компании, с которой она стояла, и их беседа стала оживленнее. Женщина снова посмотрела на Шону, теперь уже с нескрываемой враждебностью, и через мгновение Деметриос вернулся к ним вместе с ней.

– Ричард, Шона, это София Константис, близкий друг нашей семьи.

Шона сразу вспомнила, где слышала это имя. Нормандия обвиняла Деметриоса в том, что он спал с ней. Она улыбнулась и протянула руку.

– Здравствуйте, София. Приятно познакомиться.

Глаза женщины сузились. Она демонстративно не стала подавать руки и не попыталась улыбнуться в ответ. Вместо этого она повернулась к Деметриосу и спросила:

– Где ты ее взял? Она выглядит и говорит как ирландская крестьянка.

На секунду Шона опешила. Почему эта женщина нападает на нее? Ричард, явно смущенный вспышкой, вежливо кашлянул, извинился и отошел. Шона подумала было сделать то же самое, но потом услышала голос отца, который говорил: «Никогда никому не позволяй себя унижать, Шона О’Брайен. Всегда держи голову высоко».

Шона сама не поняла, откуда взялись эти слова. Они сказались как бы сами собой:

– О, я думаю, вы меня с кем-то спутали. О’Брайены ведут свой род от ирландских королей – но вы, не будучи особой королевской крови, едва ли в курсе этого.

Деметриос фыркнул и тотчас изобразил, что закашлялся. Его глаза озорно блеснули, и Шона поняла, что он отчаянно старается подавить смех.

– Да, – сказал он, беря себя в руки и поворачиваясь к Софии. – Шона отлично справляется с ролью представительницы своей страны.

Он бросил извиняющийся взгляд на Шону и, взяв Софию за локоть, отвел ее в сторону.

– Пойдем, София, я думаю, князь Альбер хочет узнать подробности о твоей недавней поездке в Нью-Йорк…

Они направились в другой угол зала, где сын Ренье и Грейс болтал с гостями. По пути София обернулась в последний раз и пригвоздила Шону убийственным взглядом.

Шона чувствовала себя птицей, на которую нацелилась разъяренная кошка, и не могла понять, чем была вызвана подобная агрессия. Она пыталась отделаться от неприятного переживания и снова сосредоточиться на великолепном окружении, но ее перышки были потрепаны. Значит, вот оно как – жить в мире Деметриоса? Бесконечно кружиться в вихре вечеринок, отгоняя полчища капризных и взбалмошных женщин? Неудивительно, что ему хотелось отдохнуть от всего этого.

Да, его репутация плейбоя была оправданна, по крайней мере отчасти. Но вместе с тем она узнала его и с другой стороны, как человека трудолюбивого и серьезного, изо всех сил старающегося оправдать ожидания своей семьи. Кто же из этих двоих был настоящим Деметриосом?

Шона вздохнула и допила бокал с шампанским. Секундой позже перед ней возник официант в белоснежном пиджаке и галстуке-бабочке, чтобы наполнить его снова. По примеру других гостей она прикрыла бокал рукой, показывая, что больше не хочет.

Ей было не дано узнать настоящего Деметриоса. За последний час ей пришло в голову, что причина, в силу которой лишь немногие из его знакомых обращали на нее внимание, заключалась в том, что они каждый раз видели его под руку с новой сопровождающей. Осознание этого позволило ей взглянуть на ситуацию здраво. Она была неопытной и в какой-то мере простодушной, но не глупой. Этим вечером Деметриос наслаждался игрой в Пигмалиона, взяв ее на роль Элизы Дулиттл, но как только прибудет очередная компания богатых приятелей, он потеряет к ней интерес. Для него она была лишь коротким развлечением, не более.

Завтра они уезжают из Монако и отправляются в путешествие. Через несколько недель она улетит назад в Англию и вернется к учебе. Воспоминания о сегодняшнем вечере поблекнут и будут казаться далеким сном, о котором потом можно будет рассказывать внукам: у нее был вечер с красивым плейбоем и сказочной княгиней.

Вскоре они покинули дворец. В машине Деметриос был молчалив, но на подъезде к гавани попросил водителя высадить их, чтобы остаток пути пройти пешком.

Когда они шли вдоль пирса, он сказал:

– Я хотел бы извиниться за грубость Софии, этому нет оправдания.

Это прозвучало так, словно извиняться за грубость Софии было ему привычно.

– Кто она такая?

– Близкий друг семьи. Ее отец – наш основной конкурент по бизнесу, так что отцу он одновременно и друг, и соперник. Держи друзей близко, а врагов еще ближе, так ведь говорят?

– Звучит серьезно.

– И да, и нет. София… Ну, скажем так, она олицетворяет собой и друга, и врага. Она, наверное, в равной мере любит и ненавидит меня. Родители хотели бы, чтобы я женился на ней и положил конец этой ее неопределенности.

Шона почувствовала, как по телу пробежала дрожь.

– И вы поступите так, как хотят родители?

– Когда я женюсь, это будет по любви. И довольно обо мне. Лучше скажи, этот вечер оправдал твои ожидания?

– О да, – она ослепительно улыбнулась. – Я встретила Грейс Келли, что может быть лучше?

– Я рад, что мы исполнили твою мечту.

Шона не могла отделаться от мысли, что должно произойти кое-что еще, благодаря чему эта ночь станет неповторимой.

Он посмотрел на часы.

– А знаешь, уже полночь.

– Прямо как в сказке про Золушку – не хватает только хрустальной туфельки.

– А как же поцелуй принца?

– Это из разряда фантастики. Никакого панибратства, разве вы забыли? – рассмеялась она.

Он тоже рассмеялся, но взял ее за руку.

– По-моему, ты очень хорошо сыграла свою роль, Красавица. Я был впечатлен.

Когда он коснулся ее, Шона почувствовала, как по спине побежали мурашки, и не отняла руку. «Наверное, это шампанское ударило в голову», – сказала она себе.

– Мне все-все очень понравилось. Кроме Софии, все были просто очаровательны. Как замечательно на один вечер побыть кем-то другим.

– Она ревнует.

– С чего бы ей ревновать ко мне?

– Ты в самом деле не понимаешь? Она злится, потому что ты со мной. И она знает, что я бы никого не взял с собой во дворец Гримальди. Ты особенная, Шона. Я думал, сегодня просто был…

Он замолчал и сделал шаг ближе. На этот раз она тоже придвинулась к нему и снова заглянула в его ореховые глаза с золотыми крапинками.

– Возможно, нам стоит добавить последний штрих к сегодняшнему вечеру, – прошептал он, словно давая ей шанс сказать «нет», но она как зачарованная смотрела в его глаза, которые, казалось, вбирали ее целиком.

– А что, пожалуй, – выдохнула она, гордясь своей неожиданной смелостью.

Он медленно обнял ее за талию и потянулся ближе, ни на мгновение не отводя взгляд.

Когда он приблизил губы к ее губам, ей подумалось, что он должен слышать, как бешено бьется ее сердце. Нежное прикосновение удивило и восхитило ее. Губы у него были мягкими, как атлас, и пробудили в ней восхитительный трепет, который взрывной волной отозвался во всем теле.

Его рука скользнула вверх по ее спине, прижимая к себе. Она чувствовала растущее волнение и поцеловала его в ответ. Пальцами она ощущала теплую кожу его шеи. Ночной воздух обволакивал их, донося ароматы моря и постукивание фалов на яхтах в гавани.

В конце концов он отстранился.

– Теперь в нашем вечере есть все. Завтра мы вернемся в реальность, но, по крайней мере, у нас обоих будет сказочный сон, который мы сохраним в сердце. В нем ты будешь моей Золушкой, а я…

Она коснулась его губ пальцами.

– Ни слова больше. И так все прекрасно. Спокойной ночи, Деметриос.

Шона сняла золотые босоножки, помчалась вверх по трапу и, ступив на борт, ощутила легкое покачивание. Это был волшебный вечер, проблеск иной жизни, но теперь она возвращалась в реальность, и посадка была мягкой, а не ударной. За это она была очень благодарна.

На яхте было тихо. Никто не видел, как она, сжимая золотые босоножки и поднимая юбку, спускалась по лестнице, молясь, чтобы никто не попался навстречу. Потом, сняв красивое шелковое платье, она с мечтательной улыбкой легла на койку, мысленно спрашивая себя, а так ли чувствовала себя Золушка после бала.