Фантастическая женщина

Глава 3

Деклан расхаживал туда-сюда в лихорадочном ожидании Шелли. Даже выставил будильник, чего не делал уже давно, лишь бы не пропустить ее ранний приход. Ну и где же она?

Все десять дней после их встречи он жил с мыслью о фантастической женщине-воительнице, образ которой постепенно складывался в воображении. И вот теперь считал минуты в ожидании, когда снова увидит ее живое воплощение. Ну, конечно, не совсем воплощение. Так далеко размышления не заходили.

Ровно в восемь раздался звонок. Деклан открыл калитку, впуская Шелли, вышел на крыльцо, глядя, прищурившись, как она шагает по дорожке. Вздохнул, успокаивая внезапно зачастивший пульс. Шелли его не разочаровала. Та же сила, энергия и свежая красота, так поразившая его. Пришлось напомнить себе это, чтобы не признаваться, что чувства, которые она будила в нем, не имели ничего общего с отношением к музе. Как женщина, эта садовница для него недосягаема.

Любая женщина недосягаема. После того, что случилось с Лизой, он просто не мог позволить себе приблизиться к другой женщине. А значит, никакого секса, никаких отношений, никакой любви.

– Доброе утро, мистер Грант, – произнесла Шелли с воодушевлением, граничившим с нескрываемым восторгом. – Какое чудесное солнечное утро. Просто идеально для начала работы.

Она действительно рвалась заняться его садом. Он мог бы снизить цену вдвое, она бы согласилась. Нет, нельзя торговаться. Он очень скрупулезно следил за тем, чтобы платить всем по справедливости, и презирал тех, кто поступал иначе.

Слова Шелли сопровождались широкой добродушной улыбкой, открывавшей прекрасные зубы. Глаза цвета мускатного ореха прекрасно гармонировали с золотисто-медовым цветом волос и тоже улыбались. Деклану хотелось бы увидеть волосы распущенными, свободно спадавшими по плечам. И не только ради вдохновения.

– Зовите меня Деклан, мистер Грант – мой отец. – Правда, теперь тот судья Верховного суда Нью-Саут-Уэльса, и его величают ваша честь. Кроме того, Деклану не нравился «мистер».

– Хорошо, Деклан. А меня зовите Шелли. И никогда не называйте Мишель. Это мое полное имя, я его терпеть не могу.

– Хорошо, пусть будет Шелли.

Энергия буквально распирала ее.

– Я начну с обрезки, покажу вашим любопытным соседям, что вы не сидите сложа руки. Но сначала как следует осмотрюсь. Вы не могли бы показать мне сад?

Он хотел было сказать, чтобы она осмотрела самостоятельно. Но это невежливо. К тому же хотелось исправить первое и наверняка неприятное впечатление, которое он произвел на нее. И не только потому, что теперь она на него работала, но потому, что, решив использовать ее внешность в качестве прототипа новой героини, он хотел понаблюдать, как она двигается. Он снова отмахнулся от мысли, что ему нравится смотреть на нее, такую красивую. Она недосягаема.

– Я мало что могу сказать по поводу сада. Когда я его купил, за деревьями уже давно не следили.

– С этим я разберусь. Но чтобы сэкономить время, лучше, если вы проведете экскурсию, чем если предоставите мне самой изучать планировку.

– Ладно.

– Здесь есть сарай? Инструменты? Газонокосилка?

– Я покажу. Насколько я помню, там стояли какие-то старые приспособления.

– Хорошо. Будем надеяться, они в рабочем состоянии. Впрочем, у меня есть свои.

– Я приобрел этот дом в плачевном состоянии. Здесь долгие годы жила одинокая пожилая женщина.

– Значит, я не ошиблась. Хотя бы наполовину.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мне представлялось, что здесь живет чудаковатая старая дама типа мисс Хэвишем. Ну, знаете, из «Больших надежд» Чарльза Диккенса.

– Я читал эту книгу. – Он никак не ожидал, что придется беседовать с садовником о литературе.

– Или злобный старик.

– А вместо этого обнаружили злобного молодого человека.

Она смутилась, слегка загорелые щеки покраснели.

– Извините, я не хотела.

– Можете не извиняться. Я действительно бываю злобным. Плохо воспитанным. Грубым. Называйте как хотите. Обычно это случается, когда я не сплю. Имейте в виду.

– Не совсем понимаю.

– Я работаю из дома и иногда сижу онлайн всю ночь.

– Неудивительно, что вы раздражаетесь, если не можете нормально выспаться.

– Обычно мне удается поспать днем.

– Как вампиру, – не удержалась она и снова зажала рукой рот. – Извините, я опять что-то не то говорю.

– Не стоит каждый раз извиняться. По мне, так это даже забавная мысль.

– Простите. Ну вот, опять извиняюсь. Я хотела сказать, что иногда могу ляпнуть не подумав. Мне говорили, что надо быть более осторожной в выражениях.

– Вы меня нисколько не задели. – Деклан с трудом удержался, чтобы не засмеяться над ее смущением.

– Я буду стараться как можно меньше попадаться вам на глаза.

– Что ж, пожалуй, это идея. – Он с удивлением почувствовал, что ему будет неприятно, если Шелли станет его избегать. Странно. Он давно один, и ему это нравится.

Холодный. Нелюдимый. Мрачный. Его часто награждали этими эпитетами. Люди, не имевшие никакого понятия о той невыносимой боли, которая заставила замкнуться в себе, ожидавшие, что он преодолеет то, что никак не мог преодолеть. Простить себе.

– Что это за профессия, которая требует столь асоциального образа жизни?

«Асоциальный». Еще один ярлык.

– Я независимый разработчик компьютерных игр.

У него есть и другая работа, но он предпочитает не распространяться.

– Правда? У меня нет времени на компьютерные игры. Я лучше пойду на воздух, чем стану торчать перед компьютером или сидеть уткнувшись в смартфон.

Деклан уставился на нее. Скорее машинально, чем пристально.

– О боже. Опять. Теперь я не на шутку вас обидела.

– Я не воспринимаю это как обиду.

– Вы придумываете игры? Это, должно быть, интересно. – Ее попытка изобразить интерес к играм была такой очевидной, что это выглядело даже мило.

– Да. Вы когда-нибудь слышали про серию игр «Алана»?

– Когда была помладше, играла в «Красного дракона», но, как уже говорила, всегда предпочитала прогулки.

– А книги читали?

– Да. Сейчас слушаю аудиокниги, когда работаю сама на себя.

– Мне кажется, это хорошая идея.

– О, только не надо считать, что мне безразлична работа. Ваш сад меня очень заинтересовал, не захочется отвлекаться. Сомневаюсь, что до окончания работы здесь смогу одолеть хотя бы одну книгу.

– Но я ничего не имею против. Если хотите, можете слушать и книги, и музыку. Главное, чтобы это не мешало работать вам или мне.

– Спасибо. Мне не терпится увидеть остальное. Скажите, там нет фонтана? Было бы здорово иметь фонтан.

Деклан улыбнулся. Ее энтузиазм заражал.

– Там есть фонтан. Но он не работает.

И направился за дом. Шелли рядом пыталась идти с ним в ногу.

– Скорее всего, насос сломался. Или засорился. Или где-то течь.

– В любом случае он ждет не дождется, когда вы с ним разберетесь.

Шелли не заметила иронии в его словах.

– Да. Мне бы очень хотелось запустить его снова. Люблю шум воды. Она сразу придает саду динамику. И привлекает птиц.

– Никогда не думал, что вода придает динамику. Хотя, пожалуй, вы правы.

– Сад – это не только растения, тут много составляющих, которые нужно учитывать. Хотя меня, как садовника, растения, естественно, интересуют в первую очередь. Но его надо воспринимать всеми органами чувств. Не только визуально. И запахи тоже очень важны. Здесь где-то растет дафна – волчье лыко. Я чувствую ее запах. Это небольшой кустарник с маленькими розовыми цветочками, но у него потрясающий аромат. Он цветет зимой. – Шелли закрыла глаза и глубоко вдохнула. – О да, это она. – И шумно выдохнула. – Чувствуете ее?

Деклан отвлекся, заглядевшись на ее лицо, светившееся чувственным наслаждением. Губы раскрылись, словно в предвкушении поцелуя, безупречная кожа щек порозовела, длинные темные ресницы дрожали, в ямочке у основания шеи бился пульс. Она прекрасна.

Ему пришлось откашляться, прежде чем он смог ответить.

– Да, чувствую. Запах очень сладкий.

Шелли открыла глаза и улыбнулась. Как он мог не заметить этих чудных манящих губ?

– Очень капризное растение. Может цвести годами и вдруг взять и умереть.

– В самом деле? – Десять минут в обществе Шелли, и он узнал о садоводстве больше, чем за всю жизнь. – Старую даму, которая здесь жила, звали Дафна.

Шелли чуть не захлопала в ладоши от радости.

– Потрясающе. Неудивительно, что здесь растет волчье лыко. Это так здорово, когда растение повторяет чье-то имя. Я часто дарю своим друзьям розы с названиями, повторяющими их имена. Розу «Карла» дарю Карле. «Королеву Елизавету» – Елизавете. Не знаю, существует ли роза с названием «Деклан», обязательно посмотрю.

– Пожалуйста, не надо. Не хочу никакого Деклана в саду.

– Понятно. Вообще я не знаю, насколько имя Деклан подходит для розы. Для мужчины да, отлично подходит. Ой, я опять что-то ляпнула, да?

– Согласен, Деклан никудышное имя для розы.

Казалось, Шелли должна раздражать, но вместо этого забавляла.

– Я с вами как-то нервничаю, вот и говорю глупости чаще обычного.

В этой женщине-воительнице нет признаков слабости.

– Нервничаете?

– Я… мне кажется, вы какой-то… зловещий.

«Зловещий». Еще один ярлык.

Деклан переминался с ноги на ногу, испытывая неловкость из-за того, какой оборот принимал разговор.

– Я понимаю, у вас могло сложиться такое впечатление.

На самом деле он хотел сказать, что окружил себя силовым полем, которое даже ему трудно преодолеть, пусть и для того, чтобы просто проинструктировать садовника. Особенно такого садовника, как она.

Шелли подняла голову и сдвинула назад шляпу. Казалось, ее темные глаза пытались отыскать что-то в лице Деклана. Но что? Брешь в его защите?

– Понимаете, мне очень хочется сделать эту работу хорошо. В этом саду есть что-то такое, что заставляло снова и снова возвращаться и смотреть на него. Я очень благодарна вашим соседям, что они заставили вас заняться им и нанять меня. Нет! Я не то хотела сказать. Я очень благодарна, что вы даете мне шанс поработать здесь.

– Вы его не упустите, и уже доказали, что я принял верное решение.

Правда?

– Правда. – Если бы он был таким, как раньше, обнял бы ее за плечи, чтобы успокоить.

– Расскажите о Дафне. Интересно, это она посадила сад?

– Понятия не имею. Это моя… моя жена… это ей хотелось иметь сад.

Как же он ненавидел говорить о Лизе в прошедшем времени. Наверное, никогда не сможет к этому привыкнуть.

– О.

– Моя жена Лиза умерла два года назад.

Ему не хотелось, чтобы Шелли думала, что он разведен.

Потрясение мисс Фэархилл казалось почти осязаемым. Деклан слышал шелест листьев, собственное неровное дыхание. Он остановился и задержал выдох.

– Я… мне очень жаль.

Слава богу, не стала спрашивать, от чего умерла его жена. Он ненавидел, когда незнакомые люди задавали этот вопрос. Будто он вообще хотел об этом говорить. Но Шелли собиралась работать пять дней в неделю. Если сказать все прямо сейчас, возможно, она не будет сыпать соль на раны, интересоваться подробностями.

– Лиза умерла при родах.

Сколько бы раз он ни произносил это, легче не становилось. Умерла при родах. Никто не ожидал, что такое может произойти в двадцать первом веке. В стране с развитой системой здравоохранения. У молодой здоровой пары, которая могла позволить себе самое лучшее медицинское обслуживание.

– А ребенок?

– Он… моя дочь Элис тоже умерла.

– Мне так жаль. Я… я не знаю, что сказать.

– Не надо ничего говорить. Теперь вы знаете, что случилось. И я больше не хочу об этом говорить.

– Но… как вы можете жить здесь после… после такого?

– Это наш дом. Я остался здесь, чтобы хранить память о ней.

И казнить себя.

Глава 4

Шелли не знала, куда смотреть, что говорить. Как она могла так ошибаться в нем? Деклан убитый горем вдовец, спрятавшийся от мира за высокими стенами дома и одичавшего сада, чтобы оплакивать свою утрату. А она в разговоре с сестрой обзывала его мистером Высоким, Мрачным и Злобным. Они с Линн смеялись над этим. Шелли поморщилась.

Не злобный, а печальный.

Она даже представить не могла, какое страшное горе выпало на долю этого человека. Не только жена, но и ребенок. Неудивительно, что от него веет мрачностью, когда в душе такая боль. Почему она не догадалась, что тень в глубине глаз – это страдание. Он ведь намекал, а она предпочла ничего не заметить.

Шелли хорошо разбиралась в растениях, умела в одну секунду поставить диагноз больным листьям или цветам, но не слишком хорошо понимала людей. Не улавливала сигналы, вербальные и невербальные, которые с легкостью улавливали люди с более развитой интуицией. Неудивительно, что ее угораздило поверить и влюбиться в такого бесчестного, лживого типа, как Стив. Она просто не заметила ничего подозрительного.

«Шелли вечно умудряется вляпаться туда, куда сам черт не сунется». Бабушка часто повторяла эту фразу.

Немудрено, что сейчас она тоже вляпалась.

– Значит, это ваша жена хотела, чтобы сад привели в порядок. Ей не хватило времени.

Она мысленно ударила себя кулаком по лбу. Сколько раз можно говорить не то, что надо?

Деклан стоял неподвижно, по худощавому лицу пробежала тень, синие глаза потускнели.

– Я нанял вас потому, что вы сказали про сад то же самое, что говорила она.

Думай, прежде чем говорить.

– Я рада и буду очень стараться, чтобы сделать с ее садом то, что она хотела.

– Хорошо. Она бы не хотела, чтобы все вырубили и создали полупустое пространство, как теперь модно. Не будем больше говорить об этом.

Шелли кивнула, не смея ничего сказать из страха, что снова ляпнет что-нибудь. Надо говорить по делу, тогда точно не попадет впросак.

Деклан снова пошел вперед, Шелли поплелась за ним, усердно не замечая его великолепной широкоплечей фигуры. Безутешный вдовец.

Но даже если бы это было не так, и он был самым завидным женихом Австралии, он ее работодатель, а значит, недосягаем для нее.

К тому же она не имела желания снова впускать в свою жизнь мужчину. Во всяком случае, сейчас. А может быть, никогда. После кошмара, которым обернулись отношения со Стивом, заставившие ее поджав хвост сбежать из Мельбурна, она решила, что больше не хочет осложнений. Усвоила их жестокие уроки, начиная с отца, бросившего их. Мужчинам нельзя доверять. Разрыв со Стивом она переживала тяжело, ругая и мучая себя, даже отказалась от работы, не могла ничего делать.

Следуя вокруг дома за новым боссом, она старалась смотреть на потрескавшуюся дорожку, где сквозь щели в плитке пробивались крохотные цветочки эригерона, или приморские маргаритки. Многие выпалывали их, считая сорняками, но Шелли они нравились. Иногда природа сама создавала композиции, которые Шелли умела замечать и ценить. Если и существовало понятие «жалостливый садовник», то к ней оно подходило как нельзя лучше. Другие отличались куда большей жесткостью. Она так старалась не смотреть на Деклана, что, когда он повернулся к ней, чуть не уткнулась в его широкую грудь.

– Извините.

Сколько раз она извинилась за сегодняшний день? Надо быть более собранной, не позволять, чтобы его присутствие выбивало из колеи, что совсем непросто, учитывая его проклятую привлекательность.

– Вот, смотрите, моим соседям не дает покоя сад, который мне нравится, потому что полностью скрывает их от меня.

– Да, действительно.

Судя по всему, соседские дома располагались с двух сторон, возможно, еще и сзади, но даже верхушки крыш почти не проглядывали сквозь густые заросли. Однако даже в таком запущенном состоянии сад выглядел потрясающе. То, что Шелли видела перед домом, лишь намекало на впечатляющий простор, открывавшийся за ним. Она долго озиралась по стронам.

– Великолепно. Вернее, было великолепно. И может снова стать. Сад гораздо больше, чем я думала.

– Вас это пугает?

– Немного. Но больше радует. Я не считаю, что ухватила кусок, который не смогу проглотить.

– Хорошо. Я уверен, что вы справитесь. Иначе не стал бы нанимать.

Шелли оценила эту неожиданную поддержку.

– Это настоящий большой старинный сад, каких теперь почти не сажают. Своего рода сокровище.

– И первое, что вы видите, – это фонтан.

– О да, очень величественный.

Фонтан, который она так надеялась увидеть, был выполнен в классическом стиле. Три яруса форсунок в высохшей квадратной чаше, огороженной низкой каменной стенкой. Немного воображения, и можно представить, как пронизанные солнцем струи падают в чашу, с растущими в ней лотосами и водяными ирисами, а на поверхности воды то тут, то там плещутся золотые рыбки. Скорее бы начать работать.

Позади фонтана виднелись мощеные дорожки, проходившие между рядов зеленых «комнат», разделенных старомодными каменными стенками и замусоренных кучами опавшей осенней листвы. По углам стенки завершали изящные старинные вазоны, некоторые из них лежали на боку с отбитыми краями и высыпавшейся землей. Упавшие разбитые горшки создавали меланхолическую атмосферу. Сад плакал об утраченной любви.

Она вернет ему внимание и заботу. Он снова станет великолепным.

– Те, кто создавал этот сад, знали свое дело. Все сделано с потрясающим вкусом. Сейчас одни растения слишком разрослись, почти задушив другие, но первоначальный дизайн виден даже при беглом взгляде. Работа непростая, но я справлюсь.

– Да, как в любой сложной задаче, главное не пытаться переварить все разом, действовать шаг за шагом. А в нашем случае сорняк за сорняком.

Шелли удивил неожиданный проблеск юмора, она тут же забыла нужные слова. Но довольно быстро пришла в себя.

– Вы правильно подметили. Сорняков здесь хватает. Я уже заметила скрипковидный вьюнок – жуткая штука, способна задушить что угодно. От него трудно избавиться. А еще вьюнок пурпурный, почти незаметен, но у него красивые цветы. Австралийское солнце творит удивительные вещи с иноземными растениями «захватчиками». У нас вьюнок пурпурный известен как злостный сорняк, а у себя на родине в Англии его выращивают в теплицах. И еще здесь повсюду кислица со своими ужасными крохотными луковичками, из-за которых ее так трудно извести.

– Кто бы мог подумать.

Шелли не поняла, смеется он или серьезно. Ладно, возможно, она слишком увлеклась, рассказывая о сорняках.

– Это то, от чего надо будет избавляться. Теперь о хорошем.

– Вы видите что-то хорошее под этими полчищами «садовых захватчиков»?

– О да! В этом саду бурлит такая жизнь – и это зимой. Представьте, что будет весной и летом. – У Шелли вырвался нетерпеливый радостный вздох. Она полюбит эту работу.

Да и работать с Декланом Грантом, пожалуй, не так сложно, как она боялась поначалу. Намек на желание пошутить стал приятной неожиданностью.

– Посмотрите на заросли камелий, которые загораживают вас от соседей. Им, должно быть, не меньше шестидесяти лет. Или больше. У них потрясающие цветы, а блестящие зеленые листья сохраняют декоративность круглый год.

– Я не хочу от них избавляться. Соседка, которая живет с той стороны, совершенно невыносима. Мне надо как-то от нее отгородиться.

– Я бы ни за что не стала от них избавляться. Эта камелия одна из моих любимых. Цветет белыми цветами и называется camellia japonica «Альба Плена», если быть точной. Классическая разновидность.

– Теперь вы решили терзать меня латынью?

– Нет. В разговоре с клиентами, ничего не смыслящими в ботанике, я пользуюсь общепринятыми бытовыми названиями.

Ой-ой.

– М-м-м, я не вас имела в виду, и вообще…

– Мои родители юристы, я с детства привык слышать латынь в доме.

– О-о? Значит, знаете латынь?

– Изучение этого мертвого языка меня совершенно не интересовало. Гораздо интереснее было понять, как разговаривают между собой компьютеры. К вящему ужасу моих родителей.

– Вы говорите, они юристы? Полагаю, им хотелось, чтобы вы тоже стали юристом. Или нет? Возвращаясь к камелиям, скажу: мы найдем здесь очень хорошую коллекцию. Вам известно, что за пределами Китая, откуда они родом, Сидней одно из самых благоприятных мест для выращивания камелий?

Выражение лица говорило, что его это не вдохновляет.

– Ладно. Это явно выходит за пределы ваших интересов. Похоже, я вас утомила.

Когда она, наконец, научится думать, что говорить?

– Нет. Не утомили. Я ничего не смыслю в садоводстве, и все, что вы говорите, для меня внове. Похоже, придется кое-что освоить, хочу я этого или нет.

– Хорошо. В смысле, рада, что не наскучила вам. Я очень люблю то, чем занимаюсь, но понимаю, что не все разделяют мою любовь. Поэтому, если буду слишком углубляться, просто заткните меня.

– Приму к сведению, – отозвался Деклан с очередной мимолетной улыбкой, выбивавшей ее из колеи.

Шелли оглянулась, одновременно отвлекаясь от нее и отыскивая очередное сокровище.

– Мне хочется изучить все подробнее, разработать план действий. Но первое, что я сделаю прямо сегодня, – обрежу ту болезненную розу, что карабкается по главному фасаду дома. Конечно, самое лучшее время для обрезки зима, однако придется отступить от правил. Сейчас у нее почти не осталось листьев, но весной она разрастется и может закрыть весь свет в окнах второго этажа.

– Да, так и происходит. И мне это нравится. – Деклан сжал челюсти, Шелли почувствовала, что он может заупрямиться.

– О-о. Так вы разрешите мне обрезать ее? Сильно обрезать?

– Мне предписано избавиться от зарослей. Ничего не остается, как дать вам добро.

– Вы не пожалеете. Эта роза красивого старого сорта «Ламарк». Если я ее обрежу и как следует подкормлю, весной вся эта часть дома покроется сотней красивых белых цветов.

Деклан медленно кивнул.

– Лизе бы это понравилось.

Шелли сглотнула, внезапно ощутив ком от боли, скрытой в его словах. Должно быть, ему мучительно трудно стоять здесь и говорить об умершей жене. Это ее он отчаянно хотел бы видеть рядом, а вовсе не Шелли. Она с трудом заставила себя промолчать.

– Когда я закончу, сад станет украшением дома, и наоборот. Все будет выглядеть потрясающе. Ваши соседи увидят, что при продаже это превратится в дополнительный бонус.

– Не сомневаюсь. Хотя мне плевать, что они думают. Однако мне пора вернуться в дом.

Шелли подозревала, что ей придется привыкнуть к этим внезапным переменам. Такое впечатление, что он мог вынести строго определенную порцию общения. А их беседа заняла вдвое больше времени, чем надо.

«Думай, прежде чем говорить».

– Подождите. Вы можете сначала показать мне сарай? Понимаете, там могут лежать полезные садовые инструменты.

По его лицу пробежала тень раздражения. Шелли струхнула. Он выглядел рассеянным, будто уже ушел в свой личный мир, сосредоточенный внутри дома или внутри его головы.

По мнению Шелли, Деклан был творческой личностью в отличие от нее, обычного ремесленника, работавшего руками. Жизнь таких людей в значительной степени протекала в их голове. Впрочем, и у нее случаются всплески фантазии. Взять хоть то, что она воображала его преступником. Или кинозвездой. Зато с Дафной она почти угадала.

– Сарай в северном конце сада.

Сараю, судя по всему, было столько же лет, сколько и дому, что придавало очаровательный налет старины. Дверь когда-то покрасили в синий цвет, но краска заметно облезла, открыв несколько других цветов, в которые ее красили в незапамятные времена. За наличник цеплялась еще одна роза, сорт которой Шелли не смогла определить с первого взгляда.

Если бы сарай принадлежал ей, она не стала бы красить дверь, а почистила песком и покрыла лаком, сохранив многоцветие. Дверь выглядела не только красиво, но служила свидетельством прошедших времен.

Но это если бы…

Учитывая непомерные цены на недвижимость в Сиднее, Шелли, похоже, не светит когда-либо стать хозяйкой дома, сада или даже сарая. Хуже того, почти все свои деньги она дала взаймы Стиву и не надеялась получить их назад. Глупо. Да, теперь она это видела, но тогда казалось, что не за горами помолвка.

Возможно, когда-нибудь она сможет обзавестись небольшим коттеджем где-нибудь в деревне, где будет место не только для сарая, но и для стойла. А пока спасибо Линн за то, что та пустила ее к себе в обмен на существенный вклад в оплату аренды. Все деньги, которые оставались, Шелли откладывала на поездку в Европу. Пожалуй, этот сарай куда больше квартирки сестры.

Дверь была заперта на крепкий засов и большой старый замок, заржавела, но выглядела неповрежденной. Даже силы Деклана не хватило, чтобы с ней справиться. Он пнул ее ногой, та не поддалась.

– Черт, нужен ключ. Придется посмотреть в доме.

Его явно раздражала задержка, но Шелли не сдавалась.

– Буду вам очень благодарна. Мне действительно очень интересно знать, что там. Простите. – Опять у нее вырвалось это чертово слово. – Еще одно, прежде чем вы уйдете. Здесь есть туалет, которым я могла бы воспользоваться? Я буду работать весь день и…

– Сбоку у дома есть небольшая пристройка с отдельной квартирой. Там вы сможете воспользоваться ванной комнатой. Я принесу вам ключ. В квартире есть дверь, ведущая в дом, но она заперта.

– Вы уверены? Я думала, что в саду найдется…

– Можете пользоваться квартирой, – перебил он тоном, не терпящим возражения.

– Спасибо.

– Погуляйте по саду, пока я буду искать ключи. Это может занять какое-то время.

Она смотрела, как Деклан направляется к задней двери в дом. Поняв, что слишком засмотрелась на него, Шелли отвернулась. Было бы ужасно стыдно, если бы работодатель обнаружил, что она пялится на его широкие плечи и плотно обтянутый зад. А он стоит того, чтобы на него пялиться.

Наконец удалось заставить себя отбросить мысли о новом хозяине, и она решила использовать возможность изучить сад. Медленно глядя из стороны в сторону, чтобы не пропустить что-нибудь ценное, она обошла сад по периметру, прошла по перпендикулярным дорожкам. Все выглядело плачевно, но поправимо.

Высокая трава еще не просохла от росы, ботинки и брюки быстро намокли, но она не обращала на это внимания. Зимой в Сиднее довольно сыро, но не так холодно, как в Виктории или Саут-Уэльсе. Там случались заморозки, мог даже выпасть снег, создававший проблемы в ранние часы. Однако холод не пугал Шелли. Особенно после того, как в сердце закралась мечта получить работу в одном из крупных государственных садов Англии, где зимы гораздо суровее, чем здесь.

На каждом шагу преследовал запах дафны. Шелли не сразу обнаружила, где та растет. Надо было непременно найти в зарослях этот бриллиант. Без спешки. У нее будет время изучить потайные уголки этого ландшафта. Шелли подозревала, что ее поджидает множество сюрпризов.

Пурпурная искорка заставила ее остановиться. Одинокий цветок анютиной глазки примостился у основания каменной стены, покрытой мхом. Шелли поразила воля к жизни, позволившая крохотному семени, оторвавшись от материнского растения, найти себе место в негостеприимном окружении и пустить корень. Она ни за что не уберет и не пересадит его.

Она научилась не только ждать неожиданностей от матери-природы, но и ценить их.

Деклан Грант стал такой же неожиданностью, недоступной ее пониманию. Она постаралась отбросить эту мысль, назойливым мотыльком кружившую в сознании. Он ее наниматель. Вдовец. Он не в ее вкусе.

Шелли делила мужчин на две категории. Зануды – она разбивала им сердца. И плохие парни, разбивавшие сердце ей. Деклан не принадлежал ни к одной из них. Очевидно, этот человек любил свою жену и до сих пор чтил память о ней.

Мысли принимали печальный оборот. Он не из тех, кто обманет или предаст. Не такой, как Стив, который преследовал и всячески обхаживал ее, а когда она окончательно влюбилась, выяснилось, что он женат.

Жена Стива встретилась с ней и потребовала оставить мужа в покое. А потом, догадавшись, что та не имеет понятия, что ее возлюбленный женат, бросила на нее взгляд полный гнева, смешанного с жалостью.

Шелли до сих пор начинало мутить, когда она вспоминала тот день. Жизнь, основанная на лжи красавца обольстителя, в одночасье рассыпалась в прах. Было обидно и за его жену, особенно после того, как несчастная женщина устало объяснила, что это не первая измена Стива и, скорее всего, не последняя. Но даже после этого он думал уболтать ее сладкими речами и страшно удивился, когда она в прямом смысле захлопнула дверь у него перед носом.

Единственное, она отчасти успокоилась собственным достойным поведением. Не так, как та «другая женщина», которая самым бессовестным образом увела из семьи ее отца.

Вспоминая перенесенную боль, Шелли сглотнула и, сняв шляпу, подняла лицо навстречу утреннему солнцу. Закрыла глаза и прислушалась к звукам сада, шелесту листьев, едва заметному шуршанию насекомых, нежному чириканью крошечных вьюрков. Откуда-то с верхушки камелии донеслась пронзительная трель волнистого попугайчика. Эти яркие птички всегда напоминали живые драгоценные камни.

Стоя в успокаивающем окружении, она забывала то, что сильно ранило в прошлом. Отбросить мысли о предательстве, разбившем сердце. Подумать о будущем, которое ждало ее в дальних краях. «Возможно, с английскими парнями тебе повезет больше». Шелли не знала, смеяться ли над этими словами сестры.

Она недолго пребывала в унынии. Никогда не позволяла себе этого. Стоило подумать, как ей повезло работать в этом удивительном саду, да еще за такое щедрое вознаграждение, и душа наполнилась радостью.

Оставалось только привыкнуть к тому, что хозяин слишком красив, чтобы чувствовать себя совершенно спокойно.