Оставалось несколько дней до конца того, как мне необходимо жить с ней. Она стала более задумчивой. Больше пропадала в своих мыслях. Правда, сменила свои жуткие песни на что-то более спокойное.
Захожу одним утром на кухню. Она в наушниках. И напевает песню NickeIback – After the Rain. Хоть что-то из моего плейлиста ей понравилось. Хоть не оглохнет от басов своих песен. Стою улыбаюсь, глядя на неё. Она поворачивается, облизывая палец от чего-то приготавливаемого ей, и мурлыча песню.
– Привет, – выдернула наушники.
– Привет.
– Садись завтракать, – пригласила она. Я прошёл, и сел.
– Рад, что ты уже можешь слушать что-то ещё, кроме тяжёлого рока, – решил я поднять тему окончания моего проживания у неё. – Наверное, ты возвращаешься к норме. И это отлично, потому что завтра мой последний день в качестве твоего надсмотрщика, – я улыбался, а она, как-то резко, стала серьёзной. Я даже испугался. Она тоже села за стол.
– Серьёзно? Завтра последний день? – спросила она, и так сморщила нос забавно.
– Да. Ты уже и так можешь обходиться без меня.
– Наверное… – этот её ответ почему-то взволновал меня. А она просто непринуждённо приступила к завтраку.
Оставшийся день прошёл как обычно. Она была весела, шутила. В общем, больше не давала мне повода волноваться за неё.
А вот следующий день стал для меня испытанием…
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЁРТАЯ
*** Повествование от лица Алексея ***
Она ещё с утра была в странном настроении. Задумчивая, грустная. Молча смотрела в окно всю дорогу до реабилитационного центра.
Пока ждал её в машине, всё не находил себе места. Когда она вернулась такая же задумчивая с сеанса реабилитации, я всё-таки не выдержал и спросил:
– Ты как?
– Нормально, – односложно ответила она. И ни шуток, ни улыбок. Просто отвернулась с отрешённым видом к окну. Я стал переживать ещё сильнее.
– Может прогуляемся? – предложил я. Она ответила даже не повернув головы:
– Я не против, – и просто смотрит в окно. Я задумался о том, что с ней происходит. Она не выглядела расстроенной, скорее, витающей в своих мыслях.
Мы приехали к парку Зарядье. Я припарковался и вышел из машины. Она обычно не дожидаясь выходит из машины, а тут продолжила сидеть, пока я не открыл дверь.
Она вышла, и с очень серьёзным, но спокойным видом, сказала:
– Спасибо, – я смог только кивнуть, потому что мысли так и были заняты тем, что же с ней происходит. Она остановилась чуть в стороне от машины, и, когда я повернулся, спросила: – Куда пойдём?
– А куда ты хочешь?
– Если ты не против, то давай погуляем по набережной? – в её глазах я, кажется, увидел надежду, а на губах, едва уловимую улыбку.
– Конечно, я не против.
Мы пошли по парку, и вышли на Москворецкую набережную. Она шла молча, а я всё наблюдал за ней. Когда мы вышли к реке, она, как мне показалась, чуть воодушевилась и приободрилась. Но продолжала молчать.
Мы шли неспешно вдоль реки, она неотрывно смотрела на воду. Река местами уже стала покрываться льдом, и отколовшиеся тонкие льдинки плыли по течению. Она следила за их движением.
Минут через тридцать нашей прогулки, я стал ощущать холод, и предложил возвращаться. Она согласилась.
Мы повернули назад, и снова пошли по набережной. Она всё следила за течением реки, витая в своих мыслях. Я отвлёкся на крик женщины: «Стой!», и увидел удирающего от неё мальчугана лет пяти. Он убегал от матери, звонко хохоча. И тут я почувствовал, как мою левую руку, в районе плеча, обняли. Я повернул голову, и увидел улыбающуюся Ангелину. Она обнимала мою руку, прижавшись головой, но продолжая смотреть на воду. Она делала это, словно не осознавая. А я почувствовал, как в груди резко стало тепло, и сердце зачастило глухими ударами.
Она прошла, обнимая мою руку, ещё пару минут. А потом стала серьёзной. И также бессознательно, как обняла, выпустила мою руку и пошла рядом.
Я попытался заговорить с ней, и вовлечь в разговор. О разной ерунде. Она слушала, коротко отвечала, улыбалась, когда я пытался её рассмешить, но больше всё-таки молчала.
Мы вернулись домой, пообедали. Она даже смеялась пару раз. Я решил, что эти перепады настроения связаны с предстоящими изменениями в её жизни. Ей нужно будет остаться одной, и справляться со всем самой. Как-никак, а почти годичная кома оставила свои последствия. И моё присутствие немного сглаживало трудности в её повседневной жизни.
Но после обеда всё снова изменилось. А к вечеру стало ещё хуже.
Мы сидели в гостиной. Она читала, а я делал вид, что смотрю подкаст. На самом деле, я наблюдал за ней.
По ней было видно, что её что-то терзает, и она о чём-то думает, но не говорит мне. Она могла прочесть одну страницу за минуту, и зависнуть на другой минут на десять. При этом, её взгляд становился задумчивым, словно она что-то интенсивно анализировала.
В один из таких задумчивых периодов, она отложила книгу и встала. Я тоже встал, снимая наушники. Она собиралась уйти, но я решил попытаться прояснить что с ней происходит. Тем более, что утром мне предстояло уезжать, а ситуация только ухудшалась.
– Мы можем поговорить? – она остановилась. – Что-то определённо не так. Может, поделишься?
– Да, нет. Всё нормально, – спокойно ответила она, и уже собралась пойти дальше. Но мне нужны были ответы. Я подошёл к ней, и поднял её голову за подбородок так, чтобы она посмотрела мне в глаза.
– Я не смогу спокойно оставить тебя в таком состоянии. Что происходит? – она отвела взгляд. Мне вообще это не нравится… – У тебя проблемы с чем-то? Память? Что-то не получается делать? Только скажи и я никуда не уеду, – она резко повернула голову, и посмотрела мне в глаза. Взгляд решительный. Вот она, Ангелина, что была до комы. – Что? – не сумел я разобрать её взгляда. Она повернулась, и отошла от меня.
– Нам надо поговорить… – у меня сердце удар пропустило. Это хорошее поговорить или плохое? – Сядь, пожалуйста… – внутреннее волнение уже начало играть с моим воображением. Я сел. Она всё никак не начинала говорить. Стояла ко мне спиной, и молча смотрела в окно.
– Может надо врачу показаться? – не выдержал я.
– Нет. Дело не в памяти и не в проблемах с навыками…
– А в чём?
– Я помню, что, когда говорила с тобой, когда ты был в коме, то твоё сердце отреагировало на это. Ты слышал меня. Ты помнишь это? – она спросила это повернувшись, и очень внимательно глядя на меня.
– Нет, – что за странный разговор?
– А я помню происходившее вокруг меня, когда я была в коме… – у меня в груди сжалось что-то.
– Помнишь?
– Это было странно. Как сон. И сначала мне было там хорошо. Мы были с Максом, – она произносила это с какой-то задумчивостью, а меня это резануло по сердцу. – А потом всё изменилось. Он изменился. Отдалился, пропал… – я вспомнил, что сначала он приходил каждый день, потом реже, потом ещё реже. Я не присутствовал на их встречах, поэтому не знаю, что он говорил ей. – Я чувствовала усталость. Сильную. Так что я искала отдыха что ли…
– Ты не выходила из комы, мы с врачом сошлись на этой причине – из-за перенапряжения. Из-за всех событий, что случились с тобой за столь непродолжительное время. А потом ты восстановилась, но всё равно не вернулась.
– Да. И я уходила всё дальше в свои сны. Там было спокойно и мне не хотелось возвращаться… – она очень внимательно смотрела на меня, словно, собираясь сказать что-то очень важное, или то, что могло причинить мне боль. – Там был ты… – мой мир взорвался в эту секунду. Ощущение, что каждая молекула твоего тела движется, под воздействием неведомой, но невероятной силы, переполняло меня. А она продолжила: – В каждом моём дне, был ты… – она говорила спокойным голосом, хотя, было видно, что слова даются ей с трудом. А я вообще не мог ничего сказать. – И я просто хотела остаться там…
– И почему ты вернулась? – с дрожью в голосе, спросил я. Не знаю чего я так боялся, но в ожидании её ответа, я замер.
– Потому что ты сказал, что не можешь меня отпустить и никогда не сможешь, – меня, словно ударило волной чего-то горячего. Наверное, это было чувство абсолютного счастья.
– Ты слышала? – нерешительно переспросил я, а внутри ощущал сильную дрожь.
– Я слышала, как ты умолял меня вернуться. Но мне было тяжело выбраться из своих снов, где было так спокойно. Но ты не сдался… – я наконец встал. Не имея больше сил сидеть, и быть не рядом с ней. Я подошёл к ней вплотную. На её глазах блестели слёзы. – Ты не отпустил меня… – робко сказала она, и подняла на меня взгляд.
– Потому что люблю тебя. Больше всего на свете, – она закрыла глаза, и слёзы потекли по её щекам. Я взял её лицо в свои ладони и большими пальцами вытер их. Она открыла глаза и посмотрела в мои.
– И этим спас меня… – прошептала она, дрожащим голосом. Я поцеловал её. Не ждал ничего. Потому что она ничего не обещала, и не говорила мне. Но она обняла меня за шею и ответила на мой поцелуй. Никто и никогда не был так счастлив, как я в этот момент. Я обнял её за талию, поднял и мы кружились, не переставая целоваться. Я поставил её, и, не выпуская из объятий, снова повторил:
– Я люблю тебя, – на этот раз, она поцеловала меня.
*** Повествование от лица Ангелины ***
Было странно отделять реальность от сна в коме… Макс ещё в больнице кое-что прояснил. Сказал, что сдался, попрощался со мной и отпустил. Это объясняло мой сон. Почему сначала было хорошо, а потом стало плохо. И добавил, что Лёша не сдавался до последнего. Это тоже объясняло мой сон.
Признаться, меня шокировали изменения в Максе. Перед комой мы расстались не друзьями, конечно. Но любовь не исчезает в считанные дни. Правда, у него был год. И год тяжёлый… Он рассказал мне, как видел моё угасание, как ему было тяжело. Я не злилась и не осуждала. Я поняла. Он так сожалел, что отпустил меня. Сокрушался, что, если бы не Лёша и его вера, то, видимо, я бы умерла. Я успокоила его, что тут нет его вины. А в мыслях я всё крутила то, что происходило в моём сне, и, что я слышала перед тем, как вышла из комы…
Весь этот месяц, после комы, ушёл на то, чтобы разобраться что же я чувствую. И три недели с Лёшей были странными. Он помогал, и поддерживал, был другом и опорой, но ни разу не дал повода думать, что он ждёт от меня чего-то большего, чем дружба. А, когда наступил последний день его проживания со мной, я поняла, что не хочу, чтобы он уезжал.
Я вспоминала наше детство, и думала о том, что было в моём сне в коме. Это приносило мне истинное счастье. Но меня одолевали сомнения, смогу ли я быть счастливой. Это казалось мне невозможным до комы, и теперь сомнения терзали меня. И я задавалась вопросом, а будет ли Лёша счастлив рядом со мной. И нужна ли я ему вообще.
Я не понимала до конца, что испытываю к нему. Ведь это не было похоже на то, что было у нас с Максом. Это было настолько другое, что ставило под вопрос моё понятие любви. Но, когда он поцеловал меня, я всё поняла. Мне не нужно было ещё время, чтобы поверить в это, принять или признать. Чтобы понять, что я нужна ему.
– Я люблю тебя, – произнесла я. Он замер. Заглянул мне в глаза, наверное, ища неуверенность, или сомнения. Но не нашёл их. Он так аккуратно и нежно обнял меня, будто я фарфоровая ваза династии Цин. И уткнулся мне лицом в ключицу. Я обняла его за шею и взъерошила волосы.
– Скажи ещё раз? – он отстранился и посмотрел мне в глаза.
– Я люблю тебя. И всегда любила, – как же его шокировало последнее высказывание. – Вообще-то, я сама только что это поняла. Самые сильные чувства: злость, ненависть, прощение, боль, любовь… Все они были связаны с тобой. Я просто запретила себе тебя любить много лет назад, потому что ты разбил мне сердце, и оставил меня. И я злилась. А ещё, должна была выживать как-то…
– Я не верю… – почти прошептал он.
– Мне?
– Нет. Своему счастью! – произнёс он на выдохе, и стал целовать меня. Нежно, но уверенно. Его ладони заскользили по моей спине, прижимая меня к нему ещё ближе. А мои руки притянули его голову плотнее к моей. Он с шумом выдохнул, и усилил наш поцелуй. От этого кровь забурлила в моём теле, дыхание стало сбиваться, в груди запекло. Мне хотелось обладать этим мужчиной, поглотить его, раствориться в нём.
Мои пальцы непроизвольно сжались на его голове, потянув волосы. Мне в губы прозвучал томный стон. Мои руки стали спускаться по его шее, плечам, на грудь, и я расстегнула пуговицу на его рубашке. Я всем телом ощутила трепет, с которым он отозвался на моё прикосновение. Он прервал поцелуй, и слегка отстранился. Я открыла глаза, и увидела его взгляд.
В его глазах было столько нежности и любви, казалось, он готов отдать мне весь мир. Я смотрела в его карие, бездонные глаза, и мне хотелось, чтобы он прочёл в моих, что то, что он чувствует, взаимно. И я увидела, что он это понял.
Он отодвинулся ещё немного, и его ладони легли мне на лицо. От ощущения тепла, которое передалось от его рук, я закрыла глаза. Мои пальцы замерли на его груди. Я почувствовала, как дрожат мои губы, и услышала свой прерывистый выдох. Я глубоко вдохнула, потому что казалось, весь воздух покинул мои лёгкие, и открыла глаза. Лёшин взгляд был устремлён на мои губы, я непроизвольно облизала их. Он проследил за моим языком, а затем провёл большим пальцем по моей нижней губе. Я почувствовала, как пламя в груди, растекается по телу.
Я стала расстёгивать вторую пуговицу на его рубашке, не переставая смотреть в любимые глаза. Тепло, которое отражалось в них, говорило лучше любых слов – он любит меня, и я нужна ему.
Он терпеливо ждал, пока я не расстегну его рубашку, хоть его дыхание и сбивалось от моих движений. В момент, когда мои ладони коснулись его оголённых плеч, он издал почти шипящий вдох, словно мои руки обожгли его кожу. Я посмотрела на него внимательно, и повела ладонями по его плечам вниз – по рукам, пока рубашка не упала на пол. Его губы слегка подрагивали, глаза горели.
Мои руки легли на его шею, и я потянула его к себе. Когда наши губы соприкоснулись, у меня появилось ощущение, что мою грудь вот-вот разорвёт.
Лёша приподнял мою футболку, и его руки коснулись моей поясницы. Всё внутри меня задрожало. Он потянул футболку вверх, я подняла руки, и нам пришлось разорвать поцелуй на мгновение. Затем наши тела соприкоснулись кожа к коже, и мы оба замерли. Мы смотрели друг на друга, наверное, осознавая эту близость. А потом Лёша подхватил меня за спину, и под колени, и понёс в спальню.
Он положил меня на кровать, и стал снимать свою одежду. Моё сердце стучало в груди, в горле, и казалось, способно вырваться наружу.
Он склонился надо мной, и нежно поцеловал меня в губы. А затем переместился к моей талии. Его пальцы слегка коснулись моей кожи выше брюк, и провели дорожку слева направо. Моё тело вспыхнуло, словно факел. Он поцеловал меня в низ живота, я непроизвольно задержала дыхание, и подняла голову, чтобы посмотреть на него. Он немного сдвинул мои брюки вниз. Мне казалось, дрожь моего тела теперь не только ощущается мной, но и заметна ему. Но он лишь снова поцеловал меня в живот, а потом посмотрел на меня. В его спокойных глазах была любовь. И они словно вопрошали, готова ли я. В ответ, я приподняла бёдра, и Лёша осторожно снял мою одежду.
У моих ступней он задержался, сев на кровать. Он провёл ладонями по моим ногам, снизу вверх. Я больше не могла сдерживать свою дрожь. А Лёша стал прокладывать дорожку из поцелуев по моему животу и выше.
На груди я почувствовала обжигающее дыхание и мне просто невыносимо хотелось ощутить его прикосновение, но он не торопился. Он дотронулся кончиками пальцев до моей правой груди. Это прикосновение пронеслось ниточкой тока от места прикосновения вниз по телу.
А затем я ощутила касание его тёплого языка, и, кажется, мир стал взрываться тысячами фейерверков. Я запустила пальцы в его волосы, и ногами обвила его ноги. Губы и пальцы Лёши ласкали моё тело. Я, почти в беспамятстве, прошептала:
– Поцелуй меня…
Он навис над моим лицом, и, глядя мне в глаза, сказал:
– Я люблю тебя, Ангел, – в следующее мгновение он уже целовал меня. А я… Наверное, это называют наивысшим счастьем. А может быть всеобъемлющей любовью. Невероятная энергия исходила из моей груди. Но мне только казалось, что это предел наслаждения, и больше просто невозможно.
Я ощутила тепло Лёшиного тела внутри себя, от удовольствия мои глаза закрылись. Но он не двигался, хотя моё тело этого желало. Сквозь стук собственного сердца в ушах, я услышала:
– Посмотри на меня, – это был тихий, нежный шёпот. Я открыла глаза, Лёшин взгляд, полный любви, поразил меня. – Не закрывай глаза, пожалуйста, – попросил он. Я обняла его за спину, не переставая смотреть в его прекрасные глаза, а он стал медленно двигаться. Этот зрительный контакт, в момент такой сокровенной близости, делал чувства ещё острее, а ощущения ярче.
Я почувствовала, как на меня накатывает волна, и по Лёшиному взгляду поняла, что это обоюдно. Мне не хотелось прерывать наш зрительный контакт, потому что это было настоящей эмоциональной близостью, но мои глаза самопроизвольно закрылись, в момент, когда мир вокруг остановился. Я слышала свой протяжный стон, ощущала, как сжимаются пальцы на Лёшиной спине, и я точно знала, что он смотрит, я чувствовала его взгляд. Осознание, что он видит меня в такой уязвимый момент, сделало мои эмоции небывало сильными.
А, когда моё тело стало расслабляться, я почувствовала прикосновение Лёшиной щетины к своей щеке, и услышала его шёпот у своего уха:
– Я люблю тебя, ты даже не представляешь насколько сильно… – эти слова отозвались теплом в моей груди, а Лёша сжал меня в объятьях, и я ощутила, как его тело сначала напряглось, а потом медленно расслабилось.
Мы лежали в обнимку. Я положила ладонь Лёше на грудь, и под пальцами почувствовала огрубевшую полоску кожи – шрам, как напоминание того, что он спас меня. В очередной раз… Я провела по нему кончиками пальцев, почувствовав, как его тело слегка напряглось. Я немного приподнялась, и поцеловала его в грудь. Нежно и ласково. Лёша с шумом выдохнул. Я посмотрела на него.
В его карих глазах была нежность, и тепло. Я поняла, что хочу видеть этот взгляд всегда. И я сказала ему об этом:
– Хочу прожить с тобой всю свою жизнь… – в ответ, он поцеловал меня.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
*** Повествование от лица Алексея ***
Думал ли я, что она будет со мной? Мечтал скорее. Мечтал ли я, что она согласится стать моей женой? Даже в самых смелых мыслях – нет! Потребовалось время, чтобы она пришла в себя. И ещё чуть времени, чтобы моя вредная Ангел вернулась. Но, к моему счастью, она всё равно не перестала любить меня. Это не изменилось.
Прошло почти два года с момента, как она обрушила на меня своё признание, что хочет прожить со мной свою жизнь. За это время, я не раз спрашивал её о браке, но её упрямая часть отвечала, что сейчас не время. Я целовал её в ответ, и просто ждал. Мы были счастливы, и я радовался этому, и каждому дню, проведённому рядом с ней.
Одним солнечным днём, когда мы гуляли в Измайловском парке, она повернулась ко мне и спросила:
– Давай поженимся? – от неожиданности, я даже остановился на месте. А она так и продолжила идти, как ни в чём не бывало. Только обернулась с вопросом в глазах, когда поняла, что я не иду рядом.
Конечно же я ответил ей «да». И стал рассуждать о планах на свадьбу. А она сказала, что в ЗАГСе будем только мы вдвоём. Я согласился, но решил сделать ей сюрприз.
В тайне пригласил её маму, Олега, его врача, своего отца. Сначала она меня чуть не прибила. Но потом была… Счастлива.
И ещё одним сюрпризом стала наша песня на свадьбе. Когда она заиграла, она так удивилась. Песня After the Rain группы NickeIback. Она так часто её слушала. Подпевала и была счастлива. Песня необычная для свадьбы, так что пришлось мне идти к хореографу, чтобы меня научили как танцевать под неё. Было волнительно, что я режиссирую наш танец. Но я взглядом дал ей понять, что всё под контролем и ей нужно повторять за мной. И всё вышло отлично. Самое главное – ей было весело.
На первом припеве мы соединились и танцевали быстрый «медленный» танец.
– Почему эта песня? – спросила она.
– Ты её слушала и была счастлива. И я узнал перевод песни. Она же о тебе. В некотором смысле, – она промолчала. Но улыбалась.
Мы снова разошлись на втором куплете. И она всё больше радовалась. Я запечатлел в памяти ещё один счастливый момент. С каждым днём их становилось всё больше.
В конце второго куплета были слова:
«Оne will bе there to share а day when you're older (а day when you’re older)
Останется лишь один, кто разделит твою старость (твою старость)».
Я почувствовал себя абсолютно счастливым человеком, осознав, что она меня любит. Спустя два года я так и не сжился с этой мыслью. Она всё ещё меня удивляет.
И снова припев, и снова мы танцуем в обнимку. Чувствую, что мне хочется кричать о своей любви к ней. Но вместо этого, шепчу ей на ухо:
– Я люблю тебя, Ангел. Больше всего на свете.
– А я тебя, – она коснулась моей щеки в лёгком поцелуе. И это невероятное чувство, что разлилось по моему телу, наверное, никогда не станет привычным…
Ещё через два года у нас появилась маленькая копия Ангелины – Василиса. Я стал счастливее всех на свете. Я точно знаю.
*** Повествование от лица Ангелины ***
Иногда я вспоминаю время, когда я думала, что быть счастливой – это не для меня. Что я этого не заслуживаю. И я улыбаюсь. Рядом тот, кого я люблю, какой-то неведомой мне раньше любовью. С годами, я поняла, что это взрослая, настоящая любовь. И Лёша делает меня счастливой каждый день.
Мама больше не в клинике. Способна жить самостоятельно. С лекарствами, но всё-таки. Олега признали невменяемым, он на пожизненном лечении. Но он не возражает и не жалуется. Сначала боялся оставаться со мной наедине, из-за того случая. Но со временем, это прошло. Осознание, что мой брат теперь будет рядом, пришло ко мне не сразу. Но это стало ещё одним счастливым пазлом в моей жизни. Всё это стало возможно для меня, только благодаря Лёше. В первую очередь, благодаря ему… Я улыбнулась этой мысли.
Пришла в сад за дочкой. Они гуляли на площадке.
– Здравствуйте, Ангелина, – вышла мне на встречу воспитатель.
– Здравствуйте.
– Сегодня произошёл маленький инцидент…
– Какой?
– Два мальчика ударили Василису, – я напряглась. – Они делили игрушку. А она подошла и забрала её. Скорее, чтобы они перестали драться. Но они этого не поняли. И сначала один ударил её, а потом второй, – при мысли, что дочка ревела, моё сердце сжимается. – Мы поговорили со всеми тремя и всё выяснили, объяснили им. Мальчиков уже забрали, с их мамами я тоже поговорила.
– Ясно, – умом понимаю, что это обычно для детей. Но чувство несправедливости всё равно гложет где-то внутри. Ладно. Обдумаю это. Поговорю с Василисой. С Лёшей.
Забираю Василису и мы идём гулять. Обдумываю, как начать разговор, и вижу знакомую фигуру недалеко. Максим. С девушкой. Выглядит счастливым… Он замечает меня и улыбается. И я ему в ответ. Внутри чувство радости, что он счастлив.
Мы уже подходим к дому, и я всё-таки заговариваю с дочкой:
– Милая, мне сказали, что тебя обидели два мальчика.
– Да, мам. Миша и Саша дрались из-за машинки. А я хотела их помирить. Забрала машинку. А они ударили меня, – в конце звучит обида в её голосе.
– Тебе обидно? – она задумалась.
– Немного…
– Не будешь больше с ними играть?
– Буду, мам. Они – хорошие, – слышу уверенность в её голосе. – Я буду с ними играть. Но больше не буду пытаться их помирить, если они будут драться, – моя мудрая девочка.
Пришли домой. Василиса уже поужинала и ушла играть. Мы остались с Лёшей вдвоём.
– Василису сегодня ударили два мальчика, – он посмотрел на меня внимательно, но ничего не сказал. – Хочу поговорить завтра с их мамами… – он не-то удивился, не-то забеспокоился. – Что? – спросила я.
– Ты так решительно настроена… Может лучше я? Да, и это же дети. Наверняка сами разберутся… – такой примиряющий тон… Я смотрела на него внимательно, а потом засмеялась. Он сначала удивился, а потом тоже засмеялся. Я встала и подошла к нему. Обняла.
– Не беспокойся. Это не будет мини-война за справедливость в отношении нашей дочери. Она сегодня преподнесла мне урок. Так что, я просто подружусь с мамами мальчиков… – он аж выдохнул. Я снова засмеялась. – Не просто тебе со мной, да?
– Ни дня не поменял бы из жизни с тобой, – я поцеловала его.
– Люблю тебя.
– А я тебя.
– А меня? – раздался чуть обиженный голос дочки. Мы повернулись к ней.
– И тебя, – Лёша взял её на руки. И мы обнимались втроём.
~ КОНЕЦ ~
Р. S. От автора:
Эта книга посвящается: любви – чистой и безгранично преданной; вере – неутолимой, несмотря на все возражения; семье – месту, людям, где/с кем ты можешь быть счастлив, и найти утешение, в минуты нужды в нём. Будьте счастливы, мои любимые читатели. Надеюсь, эта непростая книга Вам понравилась. Спасибо всем, кто дочитал её. И до новых встреч :)
Кому нравится моё творчество, я приглашаю в свой канал в ТГ – https://t.me/kellynewborn, и в группу в ВК – https://vk.com/kellynewborn.