ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Гости разошлись поздно ночью. Я так устала бегать с подносом, ноги болят, словно весь день ходила по стеклу.
С трудом заставила себя идти в душ. Утром, когда убиралась в комнате Мистера Льюиса, стащила бутылочку геля для душа. Знаю, это отвратительный поступок, но он почти кончился, а мне так хотелось почувствовать его дурманящий запах на своей коже.
Намылила руки, гладила кожу, закрывая глаза, представляла, что это его руки ласкают меня: по шее, груди, соски больно затвердели, внутри меня и между ног разгорается пожар. Голова идет кругом, ничего не понимаю, что со мной творится, между ног пульсирует, низ живота больно тянет.
Прислонившись спиной к кафелю, отставила ногу в сторону, коснулась пульсирующей точки, провела круг, представляя, что это его руки. Мало, чего-то не хватает внутри, вставила пальчик и от нахлынувших чувств закричала, другой рукой сжала сосок, покрутила, ускорила движение руки внутри себя, закрыв глаза, постанывала, прикусывая губу. Мои бедра двигались навстречу руке. Уже почти, что-то будет после этого, мне станет легче, я получу освобождение от страсти, что захватила мой ум, моё тело. Вода лилась сверху, обнимай меня, лаская разгоряченную кожу. Я уже не могла сдержать стон, сейчас я не думала о том, что меня кто-то услышит.
– Доминик… – простонала я.
На самом пике, двери душевой кабинки отъехали в сторону. Испуганно распахнула глаза и тут же залилась краской. Передо мной стоял мистер Льюис, он был каким-то странным, тяжело дышал, его взгляд ласкал мою кожу, он был похож на рассвирепевшего зверя в шаге от долгожданный жертвы.
– Мистер… – слова застряли в горле, словно весь воздух из лёгких вышибли. Одной рукой старалась прикрыть грудь, второй местечко, между ног, длинные волосы, мокрыми прядками обтягивали всё тело.
Не говоря ни слова, он скинул халат и шагнул ко мне.
– Ох… – успела только сказать, его губы уже терзали мои.
Руки, о которых я мечтала, сжимали мою попку, в мой живот упирались большое мужское достоинство.
Когда отошла от шока, обвила его шею руками, прижимаясь ближе, несмело отвечая на поцелуй, он застонал мне в рот. Его пальцы гладили меня между ног, это было в тысячу раз лучше, чем в моих мечтах.
– Сладкая Адель. – хрипло шептал на ухо, проникая пальцем внутрь. – У тебя там так тесно.
– К-хм,– застонала, изгибаясь ему навстречу.
– Ты делала это, представляя меня? – покраснела, опуская глаза. – Скажи! – он остановился, убрал руку.
– Пожалуйста… – не смогла высказать просьбу до конца.
– Скажи, и я вернусь назад.
– Да, господин. Я мечтала о вас.
Со свирепым рыком он накинулся на мои губы.
Несмело коснулась его члена, хотелось изучить именно эту часть его тела. Твёрдый, как сталь, с нежной кожей, ровный, такой толстый, что едва получалось сомкнуть пальцы вместе.
Его стоны подбадривали, придавали смелости: водила пальцами вверх-вниз. Он ускорил движения своей руки внутри меня, большой палец потирал мою чувствительную точку.
Мы, словно два обезумевших животных, терзали друг на друга.
Доминик опустился передо мной на колени.
– Мистер Льюис… что вы делаете?
– Я хочу попробовать тебя. Там ты такая же вкусная, как и везде? – он закинул мои ноги к себе на плечи, я оказалась полностью открыта перед ним, крутилась, пытаясь выбраться, но он крепко держал меня за ноги.
– Что?! Нет!!! – закричала, когда резким движением он вогнал язык внутрь. Моё тело как будто молнией прошибло. Неужели так бывает?
– Ох! Как хорошо! – потеряв последний стыд, стонала, притягивая его за волосы.
Посмотрела вниз, эта картинка будет часто видеться мне по ночам.
Мистер Льюис между моих ног, смотрит прямо в глаза, выворачивая душу, его язык крутится внутри меня. Наши стоны отдаются глухим эхом от стен.
Не могу сдержать крик, тело разрывается на миллиарды кусков.
– Доминик! – кричу, откидываясь назад, крепко сжимая его голову.
– Ты такая красивая, Адель, когда кончаешь.
Он поднимается, с еще большей страстью целует меня в губы, чувствую солоноватый вкус на его губах, понимаю, что это мой вкус, и мне сносит крышу.
– Хочу быть в тебе, Адель. Ты позволишь?
– Да, – краснея, говорю ему.
– Потом я покажу тебе свою комнату, всему научу, сейчас мне просто необходимо оказаться внутри тебя, – он разворачивает меня спиной к себе, нагибает, поддерживая под живот, водит нежной головкой по чувствительной коже, убирает волосы в сторону…
Что-то изменилось, чувствую, он изменился, он не касается меня больше. Резко разворачивает к себе, его глаза пылают гневом, боюсь, не понимаю, что я не так сделала.
– Что это?! – орет на меня, ударяет кулаком по кафелю.
– Мистер Льюис, я не понимаю…
– Твоя спина! – он увидел мои шрамы от плетки отца, они ещё не до конца прошли.
– Ты в теме?! А казалась такой наивной, неопытной. Говори! – он больно сжимает челюсть, двумя пальцами. – Тебя подослали ко мне?
– Что?! Я не понимаю, о чём вы говорите? Какая тема?
– Тебя Мэтью подослал? Ты специально бросилась мне под колёса?
– Нет, мистер Льюис. Меня никто не подсылал. Мы случайно с вами познакомились.
– Следы на твоей спине, это от плётки, – краснею, глотаю ком невыплаканных слёз.
– Да, – еле слышно шепчу.
– Кто он?! Кто бил тебя?
– Мой отец, он так наказывал меня.
– Что? – гнев прошел, теперь мистер Льюис выглядел растерянным. – Прости, Адель, я не знал. Извини… – он оглядывается по сторонам, потом просто разворачивается и уходит.
Опускаюсь на пол, затыкаю рот рукой, пытаясь сдержать крик, боль сдавливает грудную клетку.
Он видел мои шрамы, видел, что сделал со мной отец, и сбежал. Он не хочет такую уродину, как я.
Знаю, больше он не посмотрит в мою сторону. Больше никогда не прикоснётся ко мне, не сведёт с ума своими поцелуями, а мне никогда не стереть его из памяти, и больше не стать прежней.
***
Прошёл год. Доминик, увидев меня, шарахается, как от больной. Видеть его презрительный взгляд так больно, чувствовала себя ущербной, неполноценной.
Думала это самая страшная боль, но оказалось, что нет, может быть больнее…
Я наблюдала за ним, тайком из-за угла. Знаю, это так странно, но хоть минуточку взглянуть на него, и на душе становится лучше.
Ночью уже не вою, как белуга, но так только хуже, легче не становится.
Маргарита ничего не говорит, только недовольно качает головой, она догадалась, что со мной происходит.
Прохожу мимо кабинета, слышу его голос. Не выдержала, заглянула в приоткрытую дверь
– Ты скоро? – от его бархатного тембра, всё во мне затрепетало, он сидит лицом ко мне, откинувшись головой на кресле, покачивается в разные стороны. Доминик улыбается собеседнику, видимо, новости хорошие. У него соблазнительная улыбка, ее одной хватает, чтобы свести с ума.
– Я жду тебя, детка, – он ждёт девушку! Он называет её «детка», значит, они близки. Прижала руку ко рту, зажмурилась.
На что я рассчитывала? На что надеялась? Он дал ясно понять, что ему больше не интересна какая-то уродина. Я просто его обслуга, ничто в его жизни, так же нужна ему, как техника, даже не человек для него.
Нужно уйти, уволиться, но я не могу. Как представлю, что не увижу его больше, становится еще хуже. Я живу теми мгновениями, когда смотрю на него.
Разворачиваюсь, прислонясь спиной к стене, пытаясь привести дыхание в норму. Горло словно руками сжали, не могу дышать, рваными глотками хватаю воздух. Услышав его шаги, убегаю, не хочу его видеть, не смогу.
Нужно заняться делами, все глупости и несбыточные мечты вылетят из головы.
Беру средства для уборки, протираю картины, подоконники. Услышав женский смех и голос Доминика, прячусь в первую попавшуюся комнату.
Они идут сюда! Оглядываюсь, изумлённо рассматриваю незнакомую мне комнату. Это та самая, в которой запрещено быть, узнаю её по красным стенам.
Тут непонятные штуки, похожие на пыточные приспособления, подвешенные к потолку цепи. Отшатываюсь, увидев разные плетки на крючках, их-то я узнаю, к сожалению, очень близко знакома с ними.
Я в панике. Если мистер Льюис увидит меня здесь, то обязательно выгонит, может, и выпорет этой самой плеткой, которую я жутко боюсь.
Голоса за дверью всё ближе, оглядываюсь по сторонам, под кровать, накрытую черной, шёлковой простыней, не пролезть, она слишком низкая. Единственный шанс: спрятаться за бордовыми, плотными портьерами.
Я не думаю, просто прячусь, сажусь на корточки молюсь, чтобы меня не заметили.
Двери открываются, сжимаюсь в комок, дрожа от страха. Если меня обнаружат, то это будет такой позор!
– Ммм, Доминик! – говорит девушка. Я узнаю её голос, приоткрываю шторку, знакомое лицо. Точно! Это та самая девушка с вечера, она сидела у него на коленях. Нужно, чтобы меня не заметили, нельзя подглядывать, но я не могу, застыла, и не пошевелиться никак.
– Давай поиграем, милый? – она игриво проводит кончиками пальцев по его расстегнутой рубашке.
– А зачем, ты думаешь, я привел тебя сюда? – он резко меняется. Поднимает её платье кверху, снимает, девушка под ним голая, абсолютно.
У него безразличное выражение лица, не могу понять, что он чувствует.
Девушка яркая, стройная, у неё нет такой огромной груди, как у меня, и попы тоже. Я завидую ей. Как бы я ни старалась, сколько бы диет не перебрала, мне не видать такой модельной внешности.
От обиды закусила губу, я не хочу здесь быть, не хочу смотреть на это, и не могу оторвать глаз.
Он стал опасным, таким я его ещё никогда не видела, смотрит властным взглядом, девушка опускается перед ним на колени, смиренно опустив глаза, признаёт свое подчинение, становится такой кроткой, послушной.
Он гладит её по голове, двумя пальцами приподнимает подбородок.
– Хорошая девочка, послушная, – до конца расстёгивает рубашку. Смотрю на его голые стопы, скольжу взглядом вверх по накачанным ногам, его брюки низко сидят, открывая косые v-образные мышцы. Кончики пальцев колет, они помнят, как хорошо было касаться его подтянутого рельефного живота.
Доминик идёт к дубовому шкафу, достаёт оттуда что-то, и возвращается к девушке.
Она поднимает глаза, смотрит на кожаные ремешки в его руках.
– Лягушка? Господин…
– Кто разрешал тебе говорить?
– Простите, господин. Это больше не повторится.
– Вставай, – у него металлический голос, приказной, я сама чуть не встала.
Доминик что-то делает с ней, когда отходит, в ужасе закрываю рот.
Девушка лежит на животе, на какой-то скамейке, голова её задрана кверху, на руках ремни они крепятся к шее, откуда идут ремешки, дальше к поднятым кверху ногам, которые держат ремни. Правда, похожа на лягушку.
Доминик берёт какой-то продолговатый прибор, он жужжит в его руках.
– Потекла уже?
– Да, господин, – он вставляет прибор ей между ног, девушка пытается дернуться, но ремни ей не позволяют.
Когда он приносит плетку, моё сердце бьется сильнее. Ведёт по её спине, ниже.
Она стонет? Ей нравится? Как такое возможно?! Это унизительно, но по реакции понятно: её всё устраивает.
– Доминик!
– Кто? – он замахивается, со свистом опускает плетку на белую кожу, оставляя красные полосы на ягодицах, вместо болезненного крика из неё выходит стон.
– Господин. Я не могу больше… Пощадите свою недостойную рабыню.
– Три удара. Считай!
Сви-и-ист…
Уда-а-ар…
– Один! – кричит она.
Сви-и-ист…
Уда-а-ар…
– Два! – подскакиваю на месте, как будто это я получаю удары. Смотрю на лицо Доминика, он наслаждается, ему нравится это. Тонкие брюки оттопыриваются в области ширинки.
Он хочет её, не меня. Она красивая, а я уродина.
Сви-и-ист…
Уда-а-ар…
– Три! – удар приходится по промежности девушки, она кричит, тело её дрожит так же, как…
Она что, кончила? От плётки?!
Он скидывает рубашку, кидает её на пол рядом со мной. Тянет девушку за ноги ближе к себе. Теперь, я не вижу его лица, только голую спину, то, как резко двинулись бедра вперед.
Так, стоп! Если у неё эта штука между ног, то куда он… Неужели…
Мне даже думать об этом страшно, а ей, похоже, нравится. Вот какая ему нужна, не я.
Его стон запустил во мне цепную реакцию, низ живота сладко заныл, между ног мокро, тело требует Доминика.
Закрываю глаза, мой пальчик неуверенно касается пульсирующей точки, проникая внутрь, представляю, что это он, что из-за меня он так сладко стонет, что это я ему так нравлюсь.
Двигаю бедрами верх-вниз, забыв всякий стыд, болезненный выдох вырsdается у меня, резко распахнула глаза и встретилась взглядом с Домиником. Он замер, внимательно смотрит на меня, потом вниз, по портьерам, что обтянули тело, и можно догадаться, чем я там занимаюсь.
В страхе, опускаю глаза, боюсь пошевелиться.
– Чертова сука! С ума меня свела, – бьется бедрами с новой силой, продолжая смотреть на меня. Я неуверенно двигаю рукой, не могу остановиться, закрываю глаза.
– Смотри мне в глаза, – резко распахиваю.
– Господин. – говорит девушка. – Я не могу.
– Заткнись, или ещё накажу, – опять поворачивается ко мне лицом, веду по униформе рукой, расстегиваю пуговки, касаясь сосков, что так болят.
Доминик смотрит не на неё! На меня! Продолжает двигать бедрами, двигаю рукой в том же ритме, представляя, что это он.
Я пропала, потеряла себя, он взглядом заставляет меня это делать.
Он дьявол! Он сотворил это со мной, но мне так сладко, мне нужно это освобождение.
Прикусив губу, пытаясь сдержать стон наслаждения, разлетаюсь на куски, сейчас ещё лучше, чем тогда. Сжимаю бёдра, всё внутри меня пульсирует, горит огнём.
– Не закрывай глаза! – командует Доминик. Слушаюсь и тону в его зелени, меня как будто в болото затягивает, он выпивает мою душу.
Доминик рычит, замирает, вижу, как дрожит его тело, как по спине катится капелька пота.
Я прячусь за шторой. Так стыдно. Возбуждение прошло, и меня накрыло раскаяние, вперемешку со страхом, что он подойдёт и вышвырнет меня.
– Ты сегодня в ударе, милый. Таким страстным ты никогда не был, – шепчет охрипшим голосом девушка.
– Одевайся, я отвезу тебя домой.
– Но Доминик, давай хоть раз проведем ночь вместе, просто поспим в обнимку.
– Нет. Я сплю один. Ты забыла, что ли?
– Нет, прости, – виноват говорит она.
Слышу шуршание, они одеваются и уходят.
А я реву, проклиная себя последними словами. Какой позор! Я так низко опустилась.
Всю следующую неделю, увидев Доминика, пряталась, старалась меньше встречаться с ним. Не могла смотреть ему в глаза, ночи превратились в бесконечные повторы одного и того же сна: я возвращаюсь в ту комнату, но теперь не было той девушки, была только я… Хочу, чтобы это всё прекратилось, чтобы я больше не мучилась.
Самое сложное, это то, что когда Доминик ест дома, мне приходится его обслуживать. Он не замечает меня, я всего лишь кухонный девайс для него, тот, кто делает его жизнь комфортной.
Сегодня мистер Льюис пришёл с Мэтью Кларком. Я помню, каким он был настойчивым. К сожалению, он меня тоже помнит.
Пока накрывала на стол, чувствовала себя голой под пристальным взглядом мистера Кларка.
– Адель, ты можешь быть свободна, – Доминик выглядел спокойным, только сильнее сжимал вилку в руках.
– Да, сэр, – я и сама не хотела здесь находиться, чувствовала, что этот мистер Кларк опасный, гнусный, скользкий тип.
Мистер Льюис тоже представлял опасность, но я не чувствовала от него угрозы, а Мэтью буквально пожирал меня. Пока шла, спину прожигал его взгляд.
Пришла в самую дальнюю комнату-гладильню. Пока я не нужна мистеру, могу выполнять свои прямые обязанности.
Мне нравится быть здесь, мистер Льюис подарил мне на рождество плеер, теперь моим любимым занятием было гладить бельё, слушать музыку, подпевать, пританцовывать. Здесь, я могла быть сама собой, не служанкой, а просто Адель.
Виляя бёдрами, пританцовывала под песню Бритни. На мою талию легли чьи-то руки, отскочила, доска упала вместе с утюгом.
Рядом со мной стоял Мэтью, и его сальный взгляд не сулил мне ничего хорошего.
– Мистер Кларк, – убрала наушники, – что вы тут делаете?
– А что, непонятно? Я хочу то же, что есть у Ника.
– Ника?
– Да, у Доминика. Скажи, как он тебя трахает? Так же жёстко, как всех? Или для тебя он делает исключение? – он приближался ко мне, я отступала, пока не уперлась в тумбочку, на которой было сложено поглаженное белье.
– Ты так соблазнительно выглядишь в этой форме, – его рука ползла по ноге. Я попыталась убрать его руки, тогда он завернул их мне за спину, завязал их рубашкой Доминика.
– Вы с ума сошли? Что вы творите? Мне больно! – я пыталась освободить руки.
Он скинул всё белье с тумбочки, вся моя работа насмарку, но это меня волновало в последнюю очередь, больше его руки, которыми он расстёгивал мои пуговки на форме, его глаза горели каким-то больным блеском.
– К чёрту! – видимо, он устал расстёгивать пуговицы, просто рванул края униформы в разные стороны.
– Охренеть! Какая ты красивая Адель… – его губы коснулись моей шеи, липкий страх сковал все тело.
– Помогите! – кричала я. Он посадил меня на тумбочку, сжимал попку, коленом раздвинул мои ноги, пахом прижимаясь к промежности.
Я кричала, просила о помощи, но, похоже, мы слишком далеко, никто меня не услышит.
Он стянул с себя кожаный ремень, затянул мне рот, теперь я могла только обливаться слезами и тихо мычать.
– Адель…Ты же хочешь меня? – отрицательно замотала головой. – Ну, ничего, я знаю, как завести девушку.
Он опустил, бюстгальтер, но сейчас было не так, как с Домиником, противно, страшно. Он целовал мою шею, тёрся об меня, крутила головой, пыталась вырваться, тогда он схватил меня за косу и больно оттянул назад, ворвался в мой рот языком, стонал.
От беспомощности, глотала горькие слёзы.
Я просто вещь, и так думают не только Доминик, даже его друг так ко мне относится.
Никто не придёт, не спасёт Адель, никто не считается с моим мнением, желанием.
«Доминик…» – мысленно молила, – «приди, спаси меня, я это не выдержу…»
Меня тошнит от его языка, что так нагло облизывает мою шею, проникает в ухо, пыхтит в него. Мурашки отвращения бегут по моей коже.
С той стороны двери, послышалось шаги, ручку подёргали.
Видимо Мэтью, когда-то успел закрыться на замок, замычала, что было сил.
– Тихо! – угрожающе сказал он.
С той стороны, послышались удары, и дверь вместе с кусками косяка вылетела, ударив Мэтью по голове. Он отскочил от меня. Хотела прикрыться, но мои руки связаны сзади, как же стыдно.
За дверью стоял Доминик, тяжело дышал, увидев меня, сжал кулаки и накинулся на Кларка. Он ударял кулаками по лицу Мэтью, как молотом наносил удары. Лицо Мэтью заплыло, он плевался кровью.
– Ты что, друг? Охренел? Всё из-за какой-то суки?! Она сама хотела! – он получил ещё удар такой силы, что упал без сознания.
Сползла на пол, уткнулась лицом в тумбочку, не хотела, чтобы мистер видел меня в таком виде. Моё тело сотрясали рыдания, давилась горькими слезами.
– Эй, девочка моя, – нежно проговорил мистер. Он снял ремень с моего онемевшего рта, освободил руки, развязав рубашку, накинул мне её на плечи. Руки затекли, болели, но та боль ничто по сравнению с моральным опустошением.
Уткнувшись лицом в колени, пыталась успокоиться.
Он поднял меня на руки и понес куда-то. Уткнулась ему в шею, всхлипывала. Навстречу нам вышел Кристофер, безуспешно пыталась запахнуться.
– Выкинь эту тварь из моего дома, – велел ему Доминик, показывая движением головы на тело Мэтью.
– Да, сэр, – буднично сказал Кристофер.
Доминик захлопнул за нами дверь, огляделась, мы в его комнате. Крепко обнимала его за шею. Мне сейчас всё равно, как это выглядит, только рядом с Домиником я чувствовал себя защищенной. Он уложил меня в кровать, лёг рядом. От рыданий разболелась голова.
– Тише, девочка моя. Всё уже хорошо. Я с тобой – лежала на его груди, продолжая всхлипывать, он гладил меня по голове. От его бархатного голоса успокаивалась, чувствовала себя в безопасности, под защитой. Уснула.
«Мой ангел!» – слышала сквозь сон, ощущала его поцелуй на своих губах, чувствовала нежные прикосновения Доминика, сильные, горячие руки гладили мне спину, крепче прижималась к источнику тепла, вдыхала дурманящий запах Доминика.
Проснулась поздно ночью. Я в распахнутой рубашке лежала на груди Доминика.
Какой кошмар! Нет, мне было приятно, я тайно мечтала об этом долгими ночами, но это неправильно! Он мой хозяин!
Запахнувшись, встала с кровати. Доминик ворочался, шарил рукой по кровати. В последний раз взглянула, запомнила его спящим, беззащитным.
Я нашла в себе силы, ушла.
Я служанка и должна помнить свое место, оно не рядом с ним.
В своей комнате, быстро уснула, пережитый день сказался на моём организме, ему требовался сон.
Утром, как обычно, меня разбудил сигнал будильника. Надела старую, короткую форму, ту, что давала мне Маргарита в первый день, спустилась вниз.
Марго уже приготовила завтрак, увидев меня, подошла с встревоженным видом.
– Я так переживала за тебя, Адель. Надо же, какой сволочью оказался Мэтью.
– Извини, Марго, я не хочу об этом говорить. – Ни говорить, ни вспоминать. Попытаюсь вычеркнуть этот день из своей памяти.
– Да, извини. Я… – Маргарита побледнела, схватилась за сердце.
– Марго, тебе плохо? – помогла ей сесть на стул. Она держалась за грудь.
– Что-то я переволновалась за тебя.
– Я сейчас, посиди тут. Я позвоню в 911.
Пока не приехала помощь, я перевела её в гостиную, положила на диван, прикрыв пледом, подложила под голову подушку.
Врачи увезли Марго в больницу Маунт-Синай. Я обещала ей, что буду правильно и вкусно кормить мистер Льюиса.
Он, как обычно, спустился в восемь, в деловом чёрном костюме.
Краснея, вспоминала, как прижималась к его широкой груди, как хорошо было в его объятьях.
– Здравствуй, Адель.
– Здравствуйте, сэр, – налила ему кофе. – Я хотела бы извиниться, что принесла вам столько хлопот вчера.
– Ничего, Адель. Как ты сейчас? Всё хорошо?
– Со мной да, но утром Марго стало плохо, что-то с сердцем, её увезли в больницу.
– Как она сейчас?
– Врачи ничего мне не сказали. Только записали номер страховки и всё. Не переживайте, мистер Льюис, я буду делать всё по дому.
– Хорошо. Спасибо тебе, Адель.
После завтрака Доминик уехал в офис.
Так начались мои дни, полные забот, на мне, кроме всего, была готовка, к уборке добавилась еще одна комната.
Ночью снились ужасные эротические сны, Доминик… Его губы на моем теле…
После нашей совместной ночи его запах, кажется, въелся в кожу, он жутко возбуждал меня. И от навязчивых образов, где мы занимались сексом с Домиником, никак не могла избавиться. Старалась его избегать, краснела, когда видела, потому что сразу вспоминала эти сны.
Через три дня я нашла в себе силы и пошла в комнату Доминика.
Здесь всё было чисто, убрано, не было больше тех штук, что использовал Доминик в прошлый раз.
А что будет, когда он приведет в комнату девушку? Я должна буду мыть после них эти игрушки?
Это мысль пугала меня.
Я обрызгала дезинфицирующим средством мебель, протирала шкафы, когда в комнату вошел Доминик. В его руках была почти допитая бутылка виски, он шатался из стороны в сторону.
– Мистер Льюис… – поспешила к нему, он повис у меня на шее. Такой тяжёлый.
От него пахло спиртным и им самим. Этот запах вконец сорвал мне крышу.
– Я сам могу стоять! Чёртова девка! Как же ты достала меня! – смотрела на него непонимающим взглядом.
– Простите мистер, но что это я сделала не так?
– Ты проникла в мой дом, в мои мысли. Я ни о чём не могу больше думать. Я… К чёрту всё! Я не могу больше, это настоящая пытка! – он накинулся на мои губы, я опешила. Его губы сминали мои, его язык проник в меня, я потеряла контроль над собой. Голова кружилась, я чувствую вкус виски на губах, его слова, что я свела его с ума, разрушили все стены, что я так долго пыталась выстроить. Откуда-то издалека услышала протяжный волнующий стон, оказалось, это мой.
Доминик зарычал, нетерпеливо снимая с меня форму.
Пусть это случится, сколько можно мучиться? Тем более, он такой пьяный, что даже не вспомнит, что был со мной.