16. Рокки
Пользуясь воскресным днём, означающим выходной в автомастерской, его владельцы решили заняться личными машинами. С самого утра в гараж загнали чёрную «Бентли» вместе с белой «Шевроле», и три пары рук начали усердную работу. Выпрямить погнувшийся металл, замазать краской царапины, заменить разбитую фару.
Здесь снова играла музыка из восьмидесятых, и дела шли довольно успешно – с Красоткой к обеду уже разобрались, теперь её бампер был как новенький. Потом Генри позвонили по поводу продажи оборудования, и ему пришлось спешно уехать в Лаундэйл, оставив Энни и Айзека одних. Пользуясь моментом, они снова тайком поставили на «Шевроле» баллоны с нитро – к ночи планировалась небольшая гонка, и девушка была настроена наконец-таки обогнать своего сенсея.
К шести часам организм Айка окончательно сдался и затребовал еды. Работа была практически сделана, и, оставив Энни переодеваться из заляпанного комбинезона, он лёгкой пружинистой походкой направился к «Вэндис», намереваясь взять с собой пакет с бургерами, а потом поехать со своей малышкой к реке.
Погода располагала, солнце светило особенно ярко. Лето вообще вышло довольно сухим и жарким, и охладиться после духоты в гараже хотелось неимоверно. Даже шорты и майка не спасали. Но настроение было приподнятым: Детка приобрела изначальный вид, что очень радовало. Ещё больше приятных эмоций дал день, проведённый рядом с Энн, то дурачась, то с удовлетворением наблюдая за её сосредоточенным лицом. Всё-таки она профессионал своего дела, и возиться с двигателями настоящее призвание для столь тонко ощущающей машины девушки.
В закусочной было достаточно тихо и спокойно, а Лиа со скучающей мордашкой мирно протирала стаканы за стойкой. На звякнувший колокольчик она подняла голову и улыбнулась, увидев неприлично счастливого друга. Он мельком глянул на её майку, сегодня отчего-то красную. Вместо надписей на ней был просто многозначительный принт в виде сжатого кулака со вскинутым средним пальцем: по меркам Лиа это ещё дружелюбно.
– Привет, бизнес-леди, – поздоровался Айк, подходя к ней и облокачиваясь на стойку.
– И тебе дерьмового дня, бездельник, – усмехнулась она. – Или тебя теперь лучше звать Ромео с большой дороги?
Он закатил глаза, понимая, что тот спонтанный поцелуй после гонки ему будут помнить долго, как и добровольный отказ бороться за победу. Но его это не особо волновало. Слышал о себе сплетни и похуже. И гораздо приятней, если слухи обусловлены тем, что человек счастлив, чем когда их распускают девчонки, с которыми отказался переспать.
– Давай без ехидства, Лиа. Заверни лучше мне с собой один с беконом, один с двойным сыром, колу и клубничный коктейль.
– Двойной сыр и клубника – чувствую, ужин ты разделишь с блондиночкой, – азартно подмигнув, Лиа быстро передала заказ на кухню и снова развернулась к нему. – Я рада, что ты решил послать все свои принципы в задницу. Давно пора было.
– Оно само всё получилось. – Айк развёл руками.
Он ещё не осознавал до конца: всего две недели назад, стоя на этом самом месте, кипел от того, что нельзя быть с тем, с кем хотелось. Назойливая мысль, что всё это может быть ненадолго, снова начала давить на виски. Не бывало в его жизни всё настолько хорошо. Вздохнув, он тихо пробормотал, скорее сам себе:
– И так же быстро закончится, если я сяду за решётку.
– Думаешь, её родичи пожалуются шерифу?
– Нет, с Генри я вопрос уладил, – отмахнулся он, немного нервно постукивая пальцами по столешнице. – Меня просто… втянули в одно дерьмовое дельце. Не вникай. – Он не хотел распространяться о таком, но следующая фраза, сказанная полушёпотом, его безмерно удивила:
– Если ты о сокровищнице, то я в теме, Айк. – Лиа наклонилась к нему поближе, чтобы немногочисленные посетители этого не слышали.
– Откуда? – так же тихо поразился он, недоумевая, когда Ворон умудрился посвятить в это столько людей.
– От Алисии. Мы с ней… общаемся. – Уклончиво мотнула головой Лиа, а на её губах заиграла несколько мечтательная улыбочка. – После того, как она гоняла с Нельсон, мы пересеклись в клубе, а потом завертелось. Короче говоря, я знаю, что будет в субботу. И признаться, удивлена, что ты тоже лезешь в такое дерьмо.
Айзек даже не успел отойти от новости, что старая подруга завязала новые отношения, как вопрос напросился сам:
– Тебе-то это всё зачем? Ты не гонщица. А у Алисии целая папулина ткацкая империя под задницей, что её заставляет…
– Я и не участвую, – терпеливо пояснила Лиа. – А про Алисию ты ничего не знаешь, уж прости. У неё такие родичи, что врагу не пожелаешь. Требуют, чтобы она возглавила совет директоров, иначе перекроют ей финансовый трубопровод. Не грей голову, суть проста: ей тоже очень нужен кэш, чтобы избавиться от опеки родителей.
Айзек крепко задумался. Выходит, что все участники ограбления так или иначе вынуждены пойти на это. Ворон сработал на славу, подобрав самых отчаянных и отчаявшихся. Прирождённый организатор. И всё бы ничего, если бы такая амбициозная задумка не пахла по-настоящему дурно.
Без сомнений, Ворон разработает такой план, чтобы с лёгкостью подставить всех, кто ему не нужен. Айк не сомневался, что его фамилия в этом списке на первом месте. Но отвертеться никаких шансов, ему просто негде взять пятьдесят тысяч до субботы, чтобы откупиться. Если бы ему дали хотя бы месяц, то собрать нужную сумму можно было бы попытаться: съездить до Майами, рискнуть вновь погонять по горному серпантину. Но он только сегодня ночью лазил по тематическим сайтам и звонил старым знакомым. Ничего крупного поблизости не планировалось в течении этой недели. Снова тупик.
– Я ужасно не хочу в это лезть, Лиа, – грустно признал он. – Крылатая мразь взяла меня на крючок. Но мне это не нужно, я одним махом могу потерять Энн и Хло. Не смогу за решёткой, я сдохну через месяц без них и без тачки.
От одной только мысли Айк передёрнулся, ощутив холодную испарину на лбу. Теперь у него два самых близких человечка, которых нельзя подвести и нельзя бросить. Две девчонки, для которых его арест может стать настоящим ударом. Обрести, чтобы тут же потерять?
– Эй, – нахмурившись, Лиа доверительно накрыла его руку ладонью. – Не кисни. Думаешь, совсем без шансов? Мне стоит отговорить Алисию? Может, если Ворону будет не хватать людей, он откажется от затеи.
– Я думаю, что в этой сокровищнице наши кишки намотают на вертел и поджарят, как в сучьей гробнице Тутанхамона. А если кто и выберется – попадёт в лапы копов. Дельгадо никогда не были дураками, ни Андреас, ни его дочурка. Гараж с таким состоянием наверняка охраняется по высшему разряду. Ворону просто деньги крышу снесли. И жадность. А труба будет мне и остальным согласившимся на аферу.
– Сколько пессимизма, – фыркнула Лиа на его понурившийся вид. – Слушай, Айк, никогда бы не подумала, что ты такой идиот. Неужели тебя можно заставить делать то, чего ты не хочешь? Да просто прикинься, что в команде, а потом тихо слейся, как только всё начнётся. И смотри из кустов, как всех повяжут. Элементарно, и претензий никаких: ну, не смог угнать тачку, не завелась…
– Я не крыса, – твёрдо возразил он на такое, в общем-то логичное, предложение. Презрительно поморщился, не желая падать так низко и подводить людей, которые будут на него рассчитывать. – Тогда уж проще прямо сейчас пойти к копам и сдать всех. Только как потом с этим жить?
– Свободно. Со своей блондиночкой, сестрёнкой и Деткой. И знаешь, я всё-таки уболтаю Алисию отказаться. Дело, и правда, слишком рискованное.
Айзек не ответил, только молча кивнул: те, у кого есть шанс, должны думать о своей шкурке. Несмотря на всю заманчивость, поступить, как полный мудак, он не мог. Но выхода всё никак не маячило на горизонте, заставляя его крепко сцеплять зубы от злости. Договориться с совестью иногда очень непросто. Сейчас упрямая зараза точно не была расположена к переговорам и компромиссам.
От кафешки он шёл, сильно задумавшись и держа в одной руке пакет с едой, а в другой стакан с коктейлем. Едва брёл, шаркая кроссовками по горячему асфальту. В голове гудело от понимания, насколько же у него мало времени. И даже если настроиться на оптимизм, на секунду допустить, что получится сбежать от копов на угнанной машине и продать её подальше в Мексику – где гарантия, что по возвращению в домой не увидит свою рожу в розыске? У Дельгадо огромные связи. И Оливия точно сообразит, кто так виртуозно увёл её машины. Да и камеры наблюдения обойти вряд ли получится.
По сути, Айк давно мог быть привлечён к ответственности за незаконные гонки. Как и любой, кто хоть раз вставал на старт ночью. Если бы старина шериф Зеллер хоть чуть-чуть резвей шевелил задом и не получал от Ворона хорошие барыши, да к тому же не прикрывал бизнес собственного сына, работающего на ставках.
Но оказаться по другую сторону закона окончательно, за кражу чужого имущества… Он не вор. И становиться им не хотел так отчаянно, что во рту сохло. Снова вспомнил о сигаретах, а ведь уже несколько суток удавалось жить без надоевшего пластыря на рёбрах.
На подходе к мастерской Айк услышал резкий хлопок автомобильной дверцы, заставивший поднять взгляд от созерцания кроссовок. На парковке стоял знакомый джип, от которого навстречу ему летел белобрысый братец Энни.
И выражение его лица не предвещало ничего хорошего: зелёные глаза полыхали яростью, а на лбу пролегли две новые морщины. Собираясь поздороваться и слегка пожалев, что заняты руки, Айк постарался не думать о том, что парень выглядел действительно угрожающе со своим ростом и званием чемпиона штата по боксу. Вот только, сказать хоть слово он не успел: прямиком ему в челюсть пришёлся точный, резкий удар кулаком.
– Ну привет, ублюдок! – прошипел Калеб, хищно ухмыльнувшись.
От неожиданности и силы удара Айк отшатнулся, едва устояв на ногах и выронив на асфальт стакан и пакет из закусочной. Розовый коктейль разлился живописной лужей, тупая боль скрутила скулу.
– Что, нравятся маленькие девочки, извращенец?!
Калеб замахнулся снова, но теперь Айк был готов. Во рту скопилась кровь, и он крепче сжал ноющие зубы и вскинул руки, принимая следующий выпад на предплечье вместо головы.
Он видел, что парень напротив явно не в себе, но ещё важней было, что это брат Энни, а значит, драться с ним в полную силу нельзя. Челюсть горела огнём, и он кое-как совладал с ней, чтобы попытаться остановить происходящее:
– Калеб, не дури…
Его не слышали. И вряд ли он мог многое противопоставить профессиональному боксёру, что в следующий же миг подтвердилось: Калеб зло зарычал и выполнил просто виртуозный хук правой, попадая Айзеку в ухо.
Тот сдавленно охнул от боли и откуда-то взявшегося звона, который упорно размазывал окружающий мир в полотно импрессиониста. Едва смог разобрать слова:
– Замолчи, сукин сын! Энни – вся моя семья, и я сдохну, но не дам какому-то педофилу с ней развлекаться! Увижу тебя рядом с ней ещё раз, и будешь молиться, чтобы я кастрировал тебя максимально быстро! – срывался на крик Калеб, словно свихнувшись и снова занося руку.
Айзек сжал кулак, медленно закипая от всего, что нёс ополоумевший парень. Кровь бурлила, а он не давал ей выхода, строго определив, что будет только защищаться, но не нападать в ответ.
Энн не оценит такую драку. Он не позволит себе бить её брата, но и быть грушей для этого придурка желания не было. От нового удара удалось увернуться, правда в голове и без того шумело, а опора под ногами стремительно уплывала. Пререкаться с Калебом глупо, пока он в таком состоянии, да и что сказать?! Когда понимал его на сто процентов, потому что сам бы убил любого урода на месте, если бы Хлоя связалась с кем-то настолько старше себя…
– Эй! Какого чёрта тут происходит?! – раздался из-за спины Калеба звонкий вскрик, моментально прочистив заткнутые ватой перепонки. – Твою мать!
Калеб оглянулся на выбегающую из гаража Энн, и Айк наконец-то получил секунду, чтобы сплюнуть в сторону кровь и отдышаться, сгибаясь пополам: асфальт перед глазами плыл.
– Калеб, ты свихнулся?! Отойди от него, Рокки! Или я сама тебе врежу! – подскочив к брату, Энн с явной злостью толкнула его в сторону, а сама кинулась к Айзеку. Обхватила его стремительно опухающее лицо в ладони. – Ты как? Слышишь меня?
– Нормально, – прохрипел машинально, лишь бы она не волновалась так сильно, потому что её тонкий голос срывался от страха.
Он с некоторым трудом сфокусировался на её лице, и ужас в нефритовых глазах быстро освежил гудящую голову. Кивнул, пытаясь отгородиться от звона в ушах и ободряюще улыбнуться, но тут же тихо охнул от боли в челюсти. Энни кончиками пальцев погладила его по щеке, словно убеждаясь, что он не упадёт на месте.
А потом сцепила руки в кулаки и развернулась к брату.
– Ты. Больной. Калеб, – процедила она сквозь зубы.
– Я больной?! Это он чёртов педофил, западающий на малолеток! Эй, слышишь, придурок: она ребёнок! Просто, мать твою, ребёнок!
Калеб бросил ненавидящий взгляд на Айка, и тот уже было открыл рот для достойного ответа, но не успел собрать мысли в гудящей голове в кучу. Потому что вперёд шагнула Энн, встав к брату почти вплотную.
Резко и решительно схватив его за ворот угрожающе треснувшей футболки, она потянула Калеба на себя и чётко заявила, смотря ему в прямо глаза:
– Я. Не. Ребёнок. Очнись уже, наконец. Ни ты, ни отец, ни кто-либо другой не вправе за меня решать. Тебе остаётся только принять мой выбор. А не вести себя, как психопат, у которого чешутся кулаки. Потому что сейчас ты, придурок, ударил человека, которого я люблю. А больно мне.
– Отлично. Моя сестра – идиотка. Не приходи ко мне пускать сопли, когда он наиграется и бросит тебя.
Отшатнувшись, Калеб кинул на Айка прощальный взгляд, полный обещания исполнить свою угрозу. А затем развернулся и стремительным шагом унёсся к своей машине.
Айзек наблюдал за этой сценой с некоторым недоумением и – самую каплю – с гордостью. Его девочка страшна в своей злости, а ещё безумно прекрасна: щёки раскраснелись, волосы растрепались. Глаза горели, демонстрируя упрямый и своенравный характер. А ещё за всем этим проступило смущение, когда джип Калеба выехал с парковки.
Он понимал его причину, от которой сразу забылась и боль в челюсти, и шум в ушах. Под рёбрами творилось что-то невероятное, грозя расплавить кости.
Любит. Так много в одном слове. Да, сказано в запале, но всё-таки сказано. Акцентировать на этом внимание сейчас он не хотел: чуть позже, успеют. Незачем смущать её ещё больше, она и так уже нервно переминалась с ноги на ногу, кусая губы.
– Уверена, что надо было так резко? – осторожно заметил он, делая к ней шаг. – Он просто хочет тебя уберечь, я понимаю. И не злюсь.
– Он – дурак, пережравший стероидов. Попутал реальную жизнь и ринг, – хмуро заметила Энни и мягко обняла его за плечи, рассматривая наливающийся краснотой живописный синяк на припухшей скуле. – Прости за него. Сильно болит?
– Малышка, всё в порядке, – он как можно более успокаивающе обнял её в ответ, согреваясь теплом и ванилью. – Это ерунда. Заслуженно, в конце концов.
– Глупости, – фыркнула она. – Ещё один морализатор…
– Но ведь он в чём-то прав. И ты не должна на него так сердиться. Поговорите потом спокойно, наедине. Ты его единственная семья.
Айк осторожно прижался щекой к её щеке, прикрывая глаза. Было в этом жесте что-то доверительное и ужасно интимное – говорящее без слов.
– Хорошо. – Энни устало вздохнула, обнимая его ещё крепче. – Я позвоню ему. Завтра. А сейчас пойдём, осмотрю твоё лицо. Этот Рокки, и правда, постарался.
***
В мастерской было тихо. Айк устало прислонился к капоту Детки, пока Энни уже раз в третий осматривала его скулу с синеватым разводом. Её пальцы нежно и как будто извиняясь поглаживали кожу, соединяя родинки. Вздохнув, парень мягко отстранился:
– Малышка, прекращай. Это просто синяк. Ничего особенного.
– У тебя ещё висок до конца не зажил, а уже опять…
Она не договорила: чувство вины за случившееся сжирало её, и Энни не знала, как это исправить. Пусть Айк несколько раз повторил, что всё в порядке – ей было не по себе от мысли, что как только начались их более тесные отношения, для него это стало травмоопасным. Как будто это она магнит для неприятностей.
Словно уловив её в конец испорченное настроение, Айк с преувеличенным энтузиазмом кивнул на подобранный с асфальта пакет с немного помятыми бургерами:
– Эй, может, перекусим вместо того, чтобы развозить сопли? Умираю с голоду. – Он подхватил с капота пакет и запустил туда руку.
– Ты хоть челюстью можешь шевелить? – озабоченно нахмурилась Энни, получая хитрую ухмылку в ответ:
– Чтобы в меня и не залезла еда? Для этого твоему брату надо было зашить мне рот, – с таким заявлением он протянул ей упаковку с бургером, а сам принялся за второй.
Энн не сдержалась от тихого смешка, признавая правоту его слов: чтобы Айк отказался от перекуса, точно должен произойти конец света. Смирившись с его нежеланием принимать помощь, она запрыгнула на капот и распечатала свой поздний обед – хотя, скорее ужин, учитывая вечерний час.
– А мне вот интересно. – Айк проглотил первый кусок и, задумчиво глядя прямо перед собой, поинтересовался: – Неужели то, что мы вместе, делает меня конченным извращенцем?
– Нет. Такие заявления делают из моего брата умственно отсталого.
Она нахмурилась и впилась зубами в бургер. Даже не представляла, с чего начнёт разговор с Калебом. Прекрасно понимала его беспокойство и корила себя, что не обратила внимания на излишне сухой ответ в пятницу, когда написала ему, что всё хорошо и поблагодарила за помощь. Видимо, он два дня зрел для действий, чтобы сегодня сорваться. Или просто, увидев Айка лично, не смог сдержать эмоций. Но это в любом случае не оправдывало такого поведения и дурацкой драки.
– Но ведь он прав. Я старше тебя, намного. Скоро начнётся учебный год, и как на тебя будут смотреть одноклассники из-за того, что ты встречаешься со старпёром? И зачем тебе такие проблемы…
– Затем, что ты выучил быстрей отца, что я люблю бургеры с двойным сыром. – Энни улыбнулась и повернула к нему голову, встречаясь взглядом.
Ей было откровенно плевать на то, что будут говорить в школе и как будут хихикать девчонки-черлидерши за спиной. Важно только, что от его ответной улыбки в груди разгорался жар, согревающий каждый кусочек тела. В горле пересохло, и она протянула руку за спиной Айка за банкой колы.
– Прости, твой коктейль пострадал в неравном бою, – оценил робкую попытку разрядить обстановку тот. – Как думаешь, стоит подкачаться или носить с собой биту на случай, если Калеб снова решит вышибить мне мозги?
– Я поговорю с ним завтра, когда немного остынет. Но сегодня лучше будет убраться подальше. – Энн опустила глаза, признавая: – Знаешь, мне что-то уже совсем не хочется гонки. Чего-нибудь более… мирного, – она с шипением открыла газировку и сделала жадный глоток. Стало капельку легче.
Айк согласно кивнул и свободной рукой по-хозяйски приобнял её за плечи, рассуждая вслух:
– Я бы предложил вечер перед телеком, но так как у тебя дома отец, а у меня Хло, побыть вдвоём нам не дадут. В кино тоже слишком людно – вообще не люблю такие места. Так что, у меня для тебя есть кое-что получше.
– Если это включает в себя возможность не видеть других людей – я целиком и полностью согласна, – опрометчиво согласилась Энни, радуясь, что из мрачного настроение немного исправлялось в предвкушающее хороший вечер.
– В таком случае позвони отцу, чтобы можно было с чистой совестью отключить телефон. Потому что я тебя похищаю.
Коварная улыбка на лице Айка была столь многообещающей, что Энн резво соскочила с капота и понеслась в администраторскую за телефоном без лишних вопросов, бросив колу и недоеденный бургер.
17. Луна
В салоне ваниль смешалась с лимоном, играла приятная музыка. Машина долго ехала по трассе, а затем свернула на грунтовую дорогу, изрядно заросшую и плохо накатанную. Энни уже догадалась, что они приближались к Бразос, но место ей было абсолютно незнакомо. И когда «Бентли», наконец, затормозила, девушка с удивлением посмотрела в окно.
Река поблёскивала в свете закатных лучей, по воде шла лёгкая рябь. Каменистый берег быстро сменялся густой зелёной травой, что ясно говорило: здесь редко бывали люди. Вокруг раскинулись деревья, создавая приятную прохладную тень, которую ценишь как раз после духоты города. Энни невольно залюбовалась столь тихим местом, где лишь птицы порхали с ветки на ветку.
Именно то, чего сегодня хотела её душа. Покоя.
– Айк, это… потрясающе. Правда.
Она попыталась выразить взглядом свою признательность и восхищение. Крепче сжала его руку: всю дорогу их пальцы были привычно переплетены.
– Рад, что оценила. Отец часто возил сюда нас с Хлоей, мы любили здесь ночевать в палатке.
Энн просияла ещё радостней, поняв, сколь много для него значило это место. Расцепив их руки, она скинула сандалии и уверенно выбралась из машины. Решение разуться оказалось верным: ступни тут же утонули в прохладной мягкой траве, вытягивающей всю усталость. Словно шёлковый ковёр.
Удовлетворённо вздохнув, Энни захлопнула дверцу и огляделась. Маленький кусочек рая. Свежесть леса и запах реки, так и манящей искупаться.
Айзек оставил в машине кроссовки и скинул майку. Достал из багажника два пледа и, подхватив их, уверенно направился к воде. Лишь через пару шагов он оглянулся на спутницу и азартно подмигнул:
– Эй, мы не красотами любоваться приехали. Пошли купаться.
Он расстелил один из пледов на траве, сверху бросил второй и уже потянулся к резинке шорт.
– Эм… мог бы и предупредить. Я же без купальника.
Энн смущённо порозовела, но отвести взгляд от спокойно раздевающегося Айзека не могла. От этих плеч с развитыми, естественными мышцами, красиво перекатывающимися под смуглой кожей. От спутанных тёмных прядок волос и от словно светящегося лица, которое не портил синяк на скуле – скорее, добавлял мужественности.
Именно сейчас вспомнилось, как меньше месяца назад она томно вздыхала ему вслед, считая брата подруги эталоном сексуальности. Кажется, особо ничего не изменилось, кроме добавившегося чувства лёгкого торжества – теперь его можно касаться.
– Нашла проблему, – закатив глаза, фыркнул Айк, будто не заметив её замешательства. – Два варианта: купаться в белье или голой. Мне больше нравится второй, – хищно усмехнувшись, он всё же тактично отвернулся и направился к реке.
Энн долгую минуту чересчур внимательно смотрела на его обтянутую боксерами пятую точку, пока та не скрылась в воде. Мотнув головой, решилась: ладно, ничего страшного в этом, действительно, нет.
Она сняла и решительно кинула на плед футболку и шорты, оставшись в простом нежно-розовом хлопковом комплекте белья. Вздрогнув от пробежавших по коже мурашек, Энни отбросила остатки сомнений и поспешила присоединиться к Айку, уже давно нырнувшему с головой в самую глубину Бразос.
Вода оказалась невероятно тёплой после стольких солнечных дней, лизала пальцы ног и обволакивала бёдра, когда она заходила всё дальше. Даже привыкать особо не пришлось, и девушка быстро окунулась в освежающую негу. Кожу приятно закололо.
Вынырнув на поверхность, Энни встретилась взглядом с довольно улыбающимся Айзеком:
– Весь день мечтал об этом. Хорошо плаваешь? – с надеждой поинтересовался он.
– Вроде неплохо. Не у тебя одного были семейные пикники на природе, – она уверенно легла на воду и грациозно поплыла на середину реки.
– Тогда кажется, у нас будет новая гонка: берегись, малышка, я уже готов тебя поймать! – ответом ему стал звонкий смех, когда Энни забила ногами, создавая брызги, чтобы избежать преследования.
Багровые закатные лучи становились всё темней и гуще, медленно скрывая солнце. А тишину леса перебивали чуждые звуки: хохот и визг, когда игра затянула с головой. Айзек то и дело нырял под воду, ловя Энни за ноги, а она не уставала плескаться, словно каплями воды можно спастись. Вокруг сверкала радуга, переливаясь огнями и находя отражение в двух парах глаз. Азарт захватывал, затягивая обоих в детство – счастливое и беззаботное, которое никто не может вернуть, но каждый хотел бы испытать снова. Время словно загустело в банановое желе, и они не заметили, как пустой пляж понемногу уплывал в сгущающуюся темноту.
Энни в очередной раз вынырнула из воды прямо за спиной Айзека, не ожидающего коварного нападения. С победным писком обхватила его за шею, обвивая поясницу ногами.
– Попался! – она коротко чмокнула его в плечо, скрывая счастливую улыбку.
– Смотри. – Вдруг замер он, вскидывая взгляд куда-то вверх. – Луна.
Энни проследила за его взглядом и ещё тесней прижалась грудью к крепкой спине. Странный трепет разливался по позвоночнику. Рожок только появившегося в полумраке месяца казался необычно ярким, завораживающим.
– Красиво. Очень красиво, Айк.
Доверчиво приложившись щекой к его плечу, Энн медленно успокаивала дыхание после долгих игр. Моргнув, она прикрыла веки, чувствуя лишь тепло его тела и робкие волны вокруг. Умиротворение. И настолько неприличное счастье, что хотелось сохранить в памяти этот момент отдельным кадром, в копилке «лучшие минуты моей жизни».
– Иди ко мне.
Он мягко потянул её за руку, и Энн послушно опустила ступни на каменистое дно. Развернувшись к нему лицом, продолжала обвивать руками его шею, не желая прерывать этот контакт.
На мгновение стало ужасно тихо, так, что в ушах звенело после всего шума, который они создали вокруг себя. Айзек смотрел на неё с таким немым обожанием, что становилось неловко. Шумно сглотнув, он осторожно обхватил её лицо в ладони и накрыл губами податливо раскрывшиеся губы, сорвав тихий вздох.
Сладость и нежность, с которой он касался её – то, от чего дёргалось сердце, плавились кости и предательски немели ноги. Кислая сладость, лимонная карамель и нотка бензина искрили смешением, которое прочно ассоциировалось с Айзеком. От его горячих губ Энн мелко задрожала, а кожа покрылась мурашками.
Пальцы сами скользнули на его скулы, дотрагиваясь как можно осторожней, чтобы не причинить лишнюю боль свежим синякам. Всё её тело охватывал жар и трепет, и она непроизвольно потянулась за Айзеком, когда он немного отстранился, чтобы уйти лёгкими поцелуями к чувствительному участку кожи за ухом. Энн вздрогнула: это показалось ужасно интимным, глубоким.
Женская интуиция не обманула – полушёпотом, чтобы слышала только она и эта яркая, мирная луна над их головами, Айзек произнёс:
– Я люблю тебя, Энни.
Она тихо ахнула, широко раскрытыми глазами глядя в тёмное небо. Внутри всё сжалось в комок, и она боялась поверить в эти слова. Но невесомые поцелуи в шею всё не заканчивались, подтверждая, что сегодня никто не будет лгать.
Сегодня – открыто и честно.
Сегодня – без смущений и робости.
Сегодня – и навсегда.
– Я люблю тебя, Айзек, – выдохнула она, ощутив бескрайнее счастье и облегчение, что больше нет ничего несказанного.
Одной фразой отдать себя ему без остатка. Разрушить до конца мир маленькой девочки с гаечным ключом, потому что больше им не по пути. И улыбаться так, чтобы грудь разрывало от частоты сердцебиения.
Айк игриво провел носом по её шее прежде, чем поцеловать Энн снова, с самозабвенной отдачей, заставляя льнуть к нему всем влажным телом. Она сама провоцировала ускорить темп, без тени сомнений мягко прикусив его губу. Он вдруг уверенно подхватил девушку под бёдра и приподнял, на что она непроизвольно обняла ногами его поясницу. В ночной темноте раздался плеск воды, перебивающийся неровными дыханиями.
Естественно и правильно. Нужно до покалывания в пальцах и обрывающейся ниточки глубоко в сердце. Энн потерялась в нём, в глубине становящегося всё более жадным поцелуя, в стуке пульса, сводящего с ума. Вжималась в него всё крепче, стиснув ногами твёрдое тело и краем сознания поражаясь тому, как он на неё действовал.
Как ощущение перекатывающихся под пальцами мышц вызывало дрожь. Как мурашками нетерпения уходила в низ живота пульсация. Как что-то настойчиво гудело в крови, заливая щёки румянцем. Зов, который Айк излучал так долго, наконец-то отразился в ней, яркими всполохами поджигая вены.
Энн знала, что изменилась. И эта, новая и смелая девушка, хотела своего любимого адреналинщика так сильно, что рассудок не выдерживал всех желаний. Она смело разорвала затянувшийся поцелуй, чтобы переместить губы на шею Айзека и показать своё нетерпение, мягко прильнув к загорелой коже. Поймала точку его быстро стучащего пульса.
«Я хочу тебя», – необязательно говорить вслух, он наверняка услышал это в ней.
– Моя девочка…
Его пальцы на упругих бёдрах сжались крепче, будто он всё ещё пытался бороться с собой, и пришлось самой рассеять эти сомнения: дразняще прикусить мочку его уха, а затем жарко шепнуть:
– Ещё один урок, сенсей?
С обречённым стоном Айзек поцеловал её снова. Держа Энн на весу, он медленно двигался к берегу, создавая волны вокруг. Чтобы не упасть, на мгновение оторвался от её припухших губ, но она не теряла времени даром. И по дороге к суше порхающими касаниями расцеловала его скулы, вбирая в себя как можно больше излучаемого им тепла.
Почему-то не было страшно. Ему она доверяла свою жизнь, отдала душу – и подарить вдобавок тело казалось абсолютно правильным и своевременным. Главное, что в груди горело, а дыхание теряло ритм в предвкушении чего-то нового и потрясающего.
Айзек предельно осторожно опустил её на плед, не сводя взгляда с лица. Энн смело потянула его к себе за шею, чтобы получить новый поцелуй: полный нежности, неторопливый, смакующий каждую секунду. Айк навис над ней, свободной рукой оглаживая влажные от воды плечи – легко, только кончиками пальцев. Ушёл к ключицам, и следом за каждым касанием путешествовали мурашки по её коже.
Энн дрожала, но всё равно тянулась к нему, впиваясь ногтями в спину. А он уже подбирался к промокшему лифу и помог избавиться от этой преграды. Тут же прижался торсом к освобождённой груди, и настолько тесный контакт затуманил рассудок.
Дыхание перехватывало от того, как способно возбудить простое, казалось бы, прикосновение. Для неё – не простое. Для неё – в первый раз так беззастенчиво.
Энни тихо всхлипнула, прерывая поцелуй – эмоции захлёстывали, а от жара мужского торса немело под рёбрами. Она поймала восхищённый, искрящийся мёдом взгляд и просто позволила своему учителю вести её дальше. Показать ей все грани того, на что способна близость.
Айк немного отстранился, впервые так открыто смотря на раскинувшееся перед ним юное тело. В лёгком смущении, не привыкнув к повышенному вниманию к себе, Энн непроизвольно попыталась прикрыть грудь.
– Нет. Я хочу видеть тебя. Ты невероятно красивая. – Айк остановил её, перехватив запястья.