Пропасть между нами

О чём говорит Ваша первая любовь? Доносится ли её эхо до сердца? Бередит Ваши раны? Для Вайолет такая обернулась изменениями и холодом. Однако жизнь не стоит на месте, и после того как она рассталась с Нилом из-за предательства, благополучно вышла замуж и родила сына. Однако призрак её первой любви никогда не покидал её мысли даже через время. Это была та самая боль, которую было далеко не спрятать, особенно, если всё время вспоминать…

Пролог

Это был июнь 2024. Жаркий, неприятный, отталкивающий месяц, как казалось Вайолет. За столько лет она так и не полюбила это время года. Тем более, в Милуоки, где теперь жила. И большую часть своего времени она проводила дома за бокалом сухого красного и очередной своей книгой, пока супруг был в бесконечных рабочих разъездах. Ей нравилось это, никто не напрягал её. Не нервировал и не раздражал длительным присутствием. И самое главное – она занималась любимым делом. Играла в оркестре виолончелистов и выступала сольно. Её имя было на слуху. Они очень часто ездили куда-то с концертами. «Чертова дюжина». Так их называли.

За счёт такого образа жизни ей удавалось быть собой. Даже будучи в браке.

Их сыну Энтони на тот момент было уже семь лет. Ребенок, что родился вопреки здравому смыслу. Потому как ни один из родителей не был готов к таким переменам. Но Вайолет быстро адаптировалась к любой «проблеме». И на момент того, как она узнала, что беременна от Криса, шёл уже четвёртый месяц её беременности. Месячные вопреки всем законам анатомии шли до пятого, и это послужило подставой в варианте её истории, а, точнее, права выбора. Аборт было делать поздно и опасно. Но отдавать ребенка в детский дом она не хотела. А со временем и вовсе полюбила своё дитя. К семи годам Энтони, между ними сохранялись дружеские отношения. Она слушала своего ребенка и одобряла его лидерские качества. Во многом шла на поводу у сына, разрешала то, что запрещал отец. И очень много времени её ребенок проводил в поместье Даутри или Спенсеров, к клану которых относился её супруг. Богачи и аристократы, они быстро спелись и оба понимали, что их брак не несёт любви, а лишь статус, который оба пытались сохранить. Любые чувства Вайолет оставила в прошлом, ведь прекрасно помнила к чему таковые приводили. Одна её первая оплошность в подобных привела к краху её личностного «я». А это было недопустимо. Отныне всё это было под запретом – дружба, любовь.

Холодный расчёт – вот, что было важно. Даже любовь к сыну пугала её, потому что это значило лишь одно – кто-то может воспользоваться этим уязвимым местом. Ранить, обидеть, отнять. Имя первой любви в захоронениях её памяти было строго под запретом. Она никогда не интересовалась его жизнью. Не вспоминала и не знала, чем закончилась его история…

***

Если взглянуть на свою жизнь иначе, Нил мог бы увидеть в ней что-то хорошее. Но правда была в том, что ничего хорошего в ней не было. Отношения с отцом отдавали мертвечиной, работа в автомастерской не приносила облегчения, лишь мнимое чувство всеобщности, а та девчонка, что всё время приходила поболтать, должна была стать точкой отсчёта от состояния «плохо» до состояния «ужасно». Так и случилось.

Он помнил, что произошло. Это было болезненно. Они тогда встречались уже три месяца, и он, не сказав ей ни слова, направился со своими друзьями грабить богачей неподалёку. Это было столь глупо с их стороны и не оправдано, но ему на тот момент нужны были деньги для поступления, а отец не стремился помогать. Так он и решился на этот поступок, хоть и сожалел об этом до конца своих дней. А особенно о том, что при задержании избил полицейского, причём с особой жестокостью. Иногда он мог вести себя неправильно, так сказалась модель воспитания в его семье.

После суда, на котором Нила отправили в тюрьму на два года была реабилитация, и его жизнь начала более-менее приходить в норму. Ещё спустя год он встретил Натали. Девушку-солнце. Так он её называл. Она была слишком лучезарной для такого мрачного, некогда психически неуравновешенного человека. Её поддержка помогла встать ему на ноги. Затем у них появились двое детей. Кристи и Ной. И во всём этом океане заботы и любви он перестал вспоминать боль прошлого, что была его постоянным спутником. Если и существовал Господь, то явно послал ему Натали для этого. Со временем они всей семьёй переехали в Чикаго. Где совершенно ничего не бередило ему старые раны. Милый домик с дубом и качелями во дворе. Он всегда хотел что-то такое. Его сыну было пять, а дочери – восемь. Натали работала дизайнером интерьеров. А Нил вопреки всему стал владельцем риелторской фирмы. И, в принципе, ему это нравилось, за исключением того, что порой приходилось самому выезжать на объекты, но дети были уже вполне самостоятельными, поэтому в целом всё происходило без эксцессов…

Натали любила Нила. Была для него чем-то большим. Спасением, отвлечением, прощением, которое он так и не получил. А другого ему и не было нужно…

Лишь изредка он вспоминал ту девчонку, которая даже не пришла на его суд. Едва услышав, что он сделал, она не потрудилась узнать о его поступке из его уст и ни разу не навестила его в тюрьме, забыв о нём словно о страшном сне и продолжив свою великолепную богатую жизнь в подобном ограбленному особняке, как он думал. Но дело было в другом, она просто не смогла простить ему ложь и то, что он ничего ей не сказал, решив, что любые последствия дороже их отношений… Сделав выбор за них обоих. Они просто недопоняли друг друга и всё сломалось, так и не начавшись.

***

– Слушай, я понимаю, что ты не можешь, но это такой шанс, что тебя, блин, останавливает?! – ныл в трубку коллега Вайолет Чарли.

– Я занята, уже сказала. О таких концертах сообщают заранее, – категорично сказала она, записывая что-то в блокнот.

– Да? И чем? Снова пьешь вино и смотришь «Линкольн для адвоката»? – растянул он губы в недовольстве. – Я знаю, что Энтони у Спенсеров, а Крис в Лос-Анджелесе!

– Нет, у меня встреча с подругой, – аргументировала Вайолет, пытаясь увильнуть от разговора.

– У тебя нет подруг, я – единственный твой друг, и то ты меня таковым не считаешь. Прекращай! Нам нужно выступить там, это огромный шанс. Они спонсоры, Вайолет! – уговаривал её Чарльз.

– Я говорила, что ненавижу тебя? – спросила она, таким образом соглашаясь.

– Да, постоянно. Заеду в семь. Оденься посексуальнее, – расхохотался он, сбросив трубку.

– Придурок! – сказала она, уже слушая гудки и уставилась на себя в зеркало.

До семи было ещё три часа, и она всё же заставила себя выглядеть подобающе.

Чёрное, облегающее, приталенное платье до колен и с запахом. То, что было ей нужно, чтобы удобно держать виолончель. Вполне приемлемое декольте. Короткий рукав. Волосы собраны в аккуратный колосок. Высокие каблуки и яркий макияж.

Когда за ней приехал Чарли, она светилась от недовольства.

– Лицо попроще, и будет в самый раз! – улыбнулся он, открывая ей дверцу авто.

– От тебя другого и не ждала, – подъела она его в ответ. – Это далеко?

– В Walnut Room, – показал он зубы.

– Что?! Ты с ума сошёл? Это же в Чикаго! – взбунтовалась она.

– Полтора часа езды. Успокойся уже. Я довезу тебя без проблем. Ну, Вайолет, – просил он, нахмурив лицо. – Из двенадцати человек, вы с Миллером как всегда всех бесите.

– Не сравнивай меня с ним! – дерзко произнесла Вайолет.

– Тогда не будь как он! – нервозно произнёс он в ответ.

– Ладно, твоя взяла. Поехали уже, – сказала она, присаживаясь в машину.

Через полтора часа они уже были в том ресторане. Огромные колонны, живые цветы, яркое освещение, фонтан в центре зала.

– А оформление действительно впечатляет. Кто организатор? – спросила она, уставившись на кучу народа, что были вокруг.

– О-о-о я не сказал? Это самое интересное! Джордж Мидлтон! – восторженно заявил он.

– Ого, ну теперь понятно почему настолько вычурно, – отчеканила она напряженно.

– Теперь понимаешь, почему всё должно быть идеально? Если выгорит, мы всегда будем играть на его мероприятиях, – сказал Чарли, одухотворенный такой новостью.

– Кто все эти люди? – спросила она, осматривая зал.

– Акционеры, бизнесмены, благотворительные фонды, да и просто посетители ресторана, тут и таких полно, ты же знаешь, чтобы забронировать здесь место, нужно полгода стоять в очереди, – сказал он, усмехнувшись.

– Да уж, хотя, можно поесть дома в тишине, – блаженно сказала Вайолет, мечтательно выдохнув.

– Ты сумасшедшая, – рассмеялся Чарли.

– Нет, я рациональная. Ничего не принесет тебе такого удовольствия, как вечер проведённый в одиночестве, наедине со своими интересами, – подметила она, вглядываясь в незнакомые лица.

– А как же общение? Любовь? Как муж живёт с тобой столько лет? – издевался Чарли, щелкнув её по носу.

– В том то вся и прелесть – мы редко видимся. Кроме того, мне не нужен другой человек, чтобы чувствовать себя полно…цен…но, – вылупилась она на конец зала, пошатнувшись. – Нет, не может быть.

– Что такое? Знакомые? – спросил он, придерживая её за локоть.

– Нет, вовсе нет, – отвернулась она к нему лицом. – Когда там уже мы?

Вайолет хотела скорее выступить и уехать домой отсюда. Но у неё резко закружилась голова от страха.

– Скоро, через десять минут нужно занять места, – указал он пальцем на стулья в середине.

– Поняла, ладно, я отлучусь в дамскую комнату, – удалилась она в сторону коридора. На секунду ей подумалось, что просто померещилось. С кем не бывает? Да, она не видела его пятнадцать лет. Это априори было невозможно. Но почему показалось именно сейчас, ведь она о нём не вспоминала. В груди неприятно заболело. Но нужно было безупречно отыграть партию и уехать оттуда с гордо поднятой головой.

Она вышла и села возле выхода, как отщепенец, дожидаясь, когда их пригласят на сцену.

– Это моё место, – услышала она до ужаса знакомый голос. Боль в мгновение сконцентрировалась посередь грудной клетки. Чуть левее. Не может быть. Разве там еще было сердце? Она много раз представляла, что будет в этот самый момент, и ей всегда казалось, что она просто без эмоций поздоровается или молча уйдет, но сейчас она ощущала яркое желание выплеснуть яд.

– Да что ты? Найди другое, – категорично отрезала она, отвернувшись к центру зала. Он смотрел на неё с осуждением, но в то же время что-то испытывал. Уже давно он не ощущал этих скачков, когда в груди жгло, а в висках отстукивало. Но разве это могло быть правдой спустя столько лет? Счастливый брак и двое детей. Нет, жизнь реально играла с ним. Так не бывает.

– И не подумаю, – присел он рядом, скрестив на столе руки.

Закатанные на тёмно-синей рубашке рукава оголяли большие мужские руки, которые явно не находились без дела в повседневной жизни. Вены, жилы, в другой жизни она бы могла любоваться этим вечно, но явно не сейчас.

– Сарвуд, проваливай! – резко отрезала она, отпивая бокал с шампанским. Искра вспыхнула. Глаза встретились в безмолвном отчаянии. Отчего-то оба сердца заколотились быстрее.

– А ты не изменилась, всё также топчешь людей, перешагиваешь их, как грязь или мусор, – с недовольством заявил Нил, чуть ли не дергая бровью от напряжения. От этих слов её кожа на щеках порозовела. Ей хотелась вмазать ему оплеуху, но как бы это выглядело на её концерте?

– Ты и есть грязь. Пятно, которое назойливо въелось в манжеты белой рубашки и портит весь внешний вид, – сухо отрезала она, продолжая ждать объявления их оркестра. Она и понятия не имела, какого черта он сюда приперся. Как вообще из миллионов мест они могли встретиться именно здесь и сейчас, куда она и ехать то не хотела. Судьба точно издевалась над ней.

– Что ж… Попробуй белизну, может, получится, – отрезал он, отвернувшись. – Хотя, вряд ли такой, как ты, известно, как ею пользоваться.

– Да пошел ты, Сарвуд! – резко встала она с места и направилась к Чарли.

– Взаимно, Даутри, – рявкнул он в ответ, допивая её бокал залпом…

Глава 1. Влияние

Что она умела делать – так это абстрагироваться во время игры на виолончели. Душа ушла в пятки и сидела там, покуда смычок был в её ледяных руках. Каждое движение было мастерски отточено, их игра не просто впечатляла – она лечила. И за всей ненавистью друг к другу впервые в жизни она словно играла для него. Мелодия была жёсткой, сильной, интригующей. И Нил нехотя понимал, что ему это нравится. Она просто не отпускала его, хотя он мечтал уйти оттуда, но всё равно смотрел и слушал, как завороженный. Быть может, Вайолет Даутри и была сукой, но талантливой сукой.

Они играли около сорока минут, и по окончании все начали очень громко аплодировать им, Чарли приобнял Вайолет, и краем глаза она вновь заметила взгляд Сарвуда на себе, в полной мере его ощутила и неприятно поёжилась.

– Ура, мы сделали это! – улыбался Чарли, глядя на восторженную толпу. – А ты не хотела ехать.

Когда речь шла о концертах, он всегда выглядел на миллион долларов, улыбался, как голливудский актёр, не иначе, и смокинг смотрелся на нём идеально.

– Да уж, – промямлила Вайолет себе под нос, разочарованная такой нежеланной встречей.

– Что-то случилось? Ты снова какая-то дёрганная, – подметил он, спрашивая через звуки хлопков и возгласы.

– Нет. Всё нормально, – отрезала она. – Это всё? Мы поедем или тебе ещё нужно поболтать с Мидлтоном?

Её слова прозвучали с укором, ведь она надеялась скорее оказаться дома.

– Естественно, нужно. Если он доволен, то надо обсудить детали. А вот и он. Побудешь в зале недолго? – спросил он, убегая в сторону и оставляя её одну, она даже не успела ответить, но решила затеряться где-нибудь в толпе, чтобы только не видеть Нила.

Однако, откуда ни возьмись, к ней подкрались какие-то люди и начали восхвалять её талант. И всё дело было в том, что из двенадцати человек, она была единственной женщиной. Но её бесили эти стереотипы. Словно по логике других, она должна была выбрать инструмент полегче.

– У Вас превосходно получается, несмотря на то, что Ваши руки такие хрупкие, – сказал один из мужчин, заставляя её ещё сильнее стиснуть зубы.

– Талант – дело врождённое, – подметил другой.

– Это понятно, но такой огромный инструмент в руках нежной леди кажется чем-то неестественным, – продолжил первый. Внезапно она ощутила, что сзади кто-то стоит и дышит ей прямо в затылок.

– Нежная леди только кажется такой нежной, на деле она очень сильная и грубая, так ведь, миссис Даутри, – прозвучал его бесячий тон, и она отодвинулась в сторону, словно ужаленная.

Рядом с ним стоял тот самый Мидлтон и улыбающийся Чарли.

– Мистер Сарвуд любезно предоставил нам лучший загородный дом для всей семьи, так что я задержусь здесь еще на несколько дней. Обычно я не люблю гостиницы, поэтому езжу один, чтобы не мучить семью, но, раз выпала такая удача, а детям нравится на озере, мы решили остаться на все выходные и продолжить банкеты, – сообщил Мидлтон, а Чарли вдруг толкнул её локтем.

– Это значит мы будет играть и завтра, и послезавтра. Ты не представляешь, сколько это денег, – прошептал он ей на ухо.

– Да мне плевать, я не буду здесь играть, – сцепив зубы, выдала она с жестоким взглядом.

– Поговорим позже, – неестественно улыбнулся он Мидлтону.

– Какие-то проблемы? – встревоженно спросил он у Чарли.

– Нет, что Вы, сэр, никаких. Как штык в 20:00 наш оркестр к Вашим услугам, – услужливо произнёс он, касаясь ладонью её локтя.

– Что ж, это прекрасно. Извините меня, мне нужно отойти, – достал он телефон из кармана. – Да, милая, я слушаю…

– Ты вообще себя слышишь? Жалкое зрелище! – рявкнула она Чарли, отодвинувшись в сторону.

– Да ты чего заладила? Ты посмотри, как много здесь известных людей! Все в восторге, даже Миллер согласился! А ты снова начинаешь! Вайолет Даутри-Спенсер, у тебя что, ПМС?! – разгневанно спросил Чарли, превышая допустимые децибелы.

– Заткнись! – уставилась она на Сарвуда, а он продолжал стоять неподалеку и сверлить её взглядом.

– Всё, можешь идти к машине, я сейчас догоню тебя, не обижайся, – ласково промолвил Чарльз и направился забирать их виолончели и смычки со сцены.

– Вижу, ты не только меня бесишь, – ехидно произнес Нил, подкрадываясь сзади.

– Ты ещё здесь? – направилась она к выходу, а он внаглую последовал за ней. Звук каблуков врезался в память, как нечто особенное, потому что её походка отличалась особым стуком в сердце. И он сам не понимал, почему шёл за ней, как на поводке, но, вопреки здравому смыслу, продолжал делать это.

– Как сложилась твоя жизнь? – задал он вопрос, и она остановилась, замерев возле двери. Тяжелый выдох, кажется, был слышен на весь холл первого этажа.

– Моя жизнь?.. Моя жизнь… – произнесла она, задумавшись. – Эта та, которую ты сломал, напомни?! Тебе было плевать тогда, должно быть и сейчас.

Её глаза горели огнём. Сверкали ненавистью. Воспоминания надгробной плитой придавили Нила к кафельному полу коридора.

– Это не значит, что я не сожалел об этом. Нам придётся общаться, как ты уже поняла. И я просто пытаюсь быть твоим собеседником, – прервал он её нервозный тон. Естественно, он ощущал вину за случившееся тогда, но никогда не думал, что будет шанс извиниться. И не готовился к этому.

– Я избавлю тебя от этого одолжения. Мы можем совершенно не общаться. Всего тебе доброго, – развернулась она, открыв дверь, и вышла на воздух, вдохнув полной грудью прохладные пары ветра. Но он вдруг вышел за ней.

– Слушай, Вайолет, я не хотел тебя обидеть. На самом деле, я рад, что ты многого добилась, стала такой известной. И ты действительно заслуживаешь этого, ведь прекрасно играешь, – пытался он хоть как-то задобрить общение, но она была непреклонна. Обида не прошла. Злость и ненависть сидели на подкорке. Её словно трясло от его общества. От ощущения, что они с ним были так близко и одновременно словно на разных планетах.

– Нил, не знаю, что ты себе надумал, но скажу в первый и последний раз – держись от меня подальше. У меня есть муж и ребёнок. И лучше бы тебе вообще не попадаться мне на глаза, – сурово отчеканила она, почти вплотную надвигаясь на него.

– Так ведь и у меня есть любимая супруга и двое детей, неужели ты думала, что я имел в виду что-то такое? Пфффф. Брось, – прервал он её порыв. – Я просто хотел обозначить, что мы можем не ненавидеть друг друга.

Она совершенно растерялась. Наверное, в глубине души ей хотелось, чтобы он ползал перед ней на коленях. Чтобы сказал, что не мог забыть её одну, и что его жизнь не сложилась. Но он вновь разбил её сердце на части своим таким заявлением. Любимая жена. Двое детей. Естественно, такой, как он, не мог не жениться. Наверняка, его жена была сладко приторным сиропом в его жизни. Вайолет развернулась к нему спиной от услышанного и подошла к машине, тяжело выдохнув. Она чувствовала напряжение и острую боль. Из ресторана следом вышел Чарли, обвив Нила со стороны и открыв для Вайолет дверь авто.

– Присаживайся, дорогуша, – сказал он, улыбнувшись. Она вдруг наклонилась к его уху и еле слышно произнесла:

– Схвати меня за задницу. Быстро, – послышалось сквозь зубы, и глаза Чарли чуть не вылезли из орбит, но, слава Богу, он быстро соображал. Его ладонь тут же легла на гладкую ткань платья и проскользила по ягодицам, бесцеремонно смяв их у Сарвуда на глазах. Буквально через несколько секунд следом послышался звук колокольчика от открытой двери. Он ушёл.

– Что это вообще было?! – спросил Чарли, уставившись на неё. – Это что, твой бывший что ли?

– Неважно, поехали, – сказала она, тяжело выдохнув и присаживаясь в чёрный линкольн.

Весь вечер она провела в одиночестве. Приготовила себе джакузи с пеной, налила бокал вина и смотрела какой-то неинтересный ужастик по домашнему кинотеатру, и ближе к 22:00 позвонил Энтони.

– Привет, мам! – восторженно произнёс мальчишка, и она смягчилась, слыша его родной голос.

– Сынок… Как ты? – спросил её гнусавый тон, будто она весь вечер сдерживала слёзы.

– Мам, всё в порядке? У тебя странный голос, – подметил Энтони, удивившись.

– Да, просто читала кое-что, – соврала она. – Как твои дела? Ходили с дедушкой на рыбалку?

– Да, – улыбался он, рассказывая, как прошёл его день, и она взапой слушала его, интересуясь каждой деталью. И ведь она даже не знала, переймёт ли он её дар, или будет человеком, но одному она точно была рада – ему не придётся сталкиваться с тем, что пережил Нил. И она на секунду задумалась. Двое детей. Неужели ему не было страшно делать это. Ведь они могли унаследовать это проклятие. Как рискованно и бездумно, – подумала она про себя.

Разговор с Энтони поднял ей настроение. Она знала, что завтра ей снова предстояло увидеть Сарвуда, но надеялась, что после сегодняшнего он к ней больше не подойдёт.

***

На следующий день Вайолет встала раньше обычного и направилась в салон красоты. Чёрное блестящее платье в пол на тонких бретелях с огромным вырезом на бедре, босоножки на высоком каблуке с ремешками, переплетающимися над лодыжкой, как никогда сочетались с тем, что сделали стилисты. Крупные вьющиеся до самой поясницы локоны, броский макияж со сливовыми губами, и она совсем не выглядела на свои тридцать два. Ни одной морщины, ни одного лишнего сантиметра в талии. Идеальные пропорции и белоснежная кожа. То, что выделяло её среди тысяч других.

Когда Чарли приехал, у него отвисла челюсть.

– Так… Это точно был твой бывший! Охренеть, дорогуша! – закричал он, уставившись на неё. – Я, честно, в шоке. Чего ты добиваешься? Сможешь держать виолончель в таком виде?!

– Конечно смогу, – резко ответила она, присаживаясь на переднее сидение.

– Куда это ты?! Всегда ездила сзади, а тут решила отвлекать меня всю дорогу. Я же буду пялиться на твои ноги, и мы попадем в аварию, – рассмеялся он, сморщив брови.

– Я могу вообще не ехать, выбирать тебе, – дерзко отрезала она, глядя стеклянным взглядом.

– Ладно-ладно, ты чего такая грубая?! – пристегнул он ремень. – Чёрт, ну если этот парень не пожалеет о том, что обидел тебя, я вообще не знаю ничего об отношениях.

– С чего ты взял, что он меня обидел? – спросила она с безразличием.

– Я умоляю тебя, дорогуша. Вы все одинаковы. Мстите из-за разбитого сердца. И мы реально жалеем, что поступили с вами так. Не знаю, что он конкретно сделал, но, если он не идиот, извинится перед тобой, – произнёс он, заводя машину.

– Мне не нужны его извинения. Только страдания. Много страданий, – отрезала она, уставившись в окно.

– Так, я понял. А ты – само зло, Вайолет Даутри, – рассмеялся Чарльз в ответ…

***

Зал вновь был полон гостей. Все уже встречали их с распростертыми объятиями и восторженными улыбками. Конечно, Вайолет сразу же облепили мужчины, но Чарли стоял рядом, огораживая её от такого пристального внимания. Ведь он знал, как ей важна опора в такие моменты. И он реально был ей почти другом, но она, всё же, до конца это отрицала.

И вот, когда начался очередной скучный и нудный разговор про мистера Мидлтона и активы, её взгляд устремился вдаль. Она поверить не могла, ублюдок притащил свою жену. Словно назло. Блондинка с красивой улыбкой. Милые черты лица, словно у куклы, сделанной на заказ. Чарли взглянул туда же и разочарованно посмотрел на неё.

– Он что, привел жену? Вот кретин, – промолвил он вслух, но она схватила бокал шампанского. – Эй, дорогуша, не налегай. После концерта, ладно?

Она успела отпить лишь три глотка, и он отобрал у неё бокал.

– Слушай, давай просто покажем ему, ладно? Ты посмотри на себя. Ты – совершенство! – продолжил он делать ей комплименты.

– Я знаю, что ты делаешь это для концерта. Но спасибо, – сказала она сдавленным голосом. – Пойду в дамскую комнату. Кажется, я покраснела. Тут душно.

На самом деле там было прохладно. Но она реально злилась на него из-за того, что видела. На нём была серая рубашка и черные брюки с жилетом от костюма-тройки. Да, он возмужал. Мужское тело приковывало взгляд. А ещё эти дурацкие кудри, которые мозолили ей глаза. И ведь между ними почти ничего не было. Давно было пора забыть, выкинуть из головы, как страшный сон, но она не могла сделать этого. Один поцелуй и всё. Чёртов поцелуй, который стал последним. Но, даже во время потери своей девственности, она думала о нём. И это было так убого, так недостойно. Щеки всё еще горели, она набрала в ладонь ледяной воды и, слегка намочив кожу, чтобы охладиться, взглянула в зеркало.

– Вайолет, просто иди туда, отыграй. Еще два раза, и ты его больше никогда не увидишь, – говорила она сама с собой в туалете.

Даже её отражение смеялось над ней. Однако, постепенно она успокоилась и вновь побледнела. Но стоило открыть дверь, она наткнулась прямо на него, чуть ли не упав ему в руки.

– Черт! – рявкнула она, одёрнув своё платье.

– Ну надо же, какая ты дёрганная. Чуть не сбила меня, и ни "извини", ни "я не хотела", – произнес он, и её всю затрясло, ведь он мог слышать то, что она говорила вслух. Мысли скакали в хаотичных движениях.

– Не стой под дверью и не подслушиВи, – резко отрезала она, направляясь к выходу.

– А ты что-то говорила? – посмеялся он вслед.

– Ты нарываешься, Сарвуд, – притопнула она каблуком. – Что тебе вообще нужно от меня? Ты что, следишь за мной? Не ходи за мной, не подходи ко мне, не трогай меня и не лезь в мою жизнь!

Только и успела она промолвить, как ощутила его руку на своей талии, а тёплые, мягкие губы на своих. Какой кошмар. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Всё вокруг плыло, рассыпалось, словно карточный домик. Что вообще он творил? Она ощущала, как близко он находится, просто прижимая её к себе, как тряпичную куклу, потому что от каждого нового движения она обмякала ещё сильнее. Нил совершенно не понимал, что делает. Впервые в жизни в его голове не было здравых мыслей. И он ощущал себя подонком, но не мог остановиться. И вдруг её руки резко ударили его в грудную клетку, и она уставилась на него круглыми глазами, вытирая свои губы, и не могла проронить ни слова. Они оба слышали, что дышат, как сумасшедшие на всю уборную, и не понимали, что вообще это было.

Но она всё же взяла себя в руки и выскочила оттуда в истерике. Внутри был разлом, голова не соображала. Пробежав мимо его жены, она вдруг почувствовала, как это отвратительно, низко, недостойно. Ей даже стало её жаль, и она молча подошла к Чарли, вернувшись в тот самый круг людей, откуда ушла, и продолжала стоять там, уставившись взглядом в одну точку. Плевать она хотела на его семью, у неё на пальце было обручальное кольцо, и она была здесь совсем не для этого. Пора было браться за ум… Только вот о каком уме шла речь, если отныне все её мысли были сконцентрированы на вкусе его бархатных, пухлых губ и руках, сжавшихся на её талии… Чёртов Нил Сарвуд. Она явно вновь проиграла, когда недооценила его влияние на себя.

Глава 2. Чёрный мустанг

Чарли догадывался, что что-то произошло, и, наклонившись к её уху, тихо произнёс:

– Малышка, у тебя помада размазалась, – появилась ехидная улыбка на его лице, граничащая с удивлением.

Она тут же отвернулась, пытаясь вытереть подбородок, и Чарли нежно провёл пальцем, стирая лишнее.

– Вот так, не благодари, – продолжил он, покачав головой.

Ей было стыдно, плохо и просто ужасно неприятно от сложившейся ситуации, ведь она даже не думала, что Нил так сделает, да еще и неподалёку от жены, что ждала его в зале. Вайолет ведь была совсем не из таких и всегда осуждала подобное поведение. Но что ей было делать в этот раз, когда в такой ситуации была она сама?

Чарли извинился перед гостями и отвёл её в сторону, бережно взявши за плечи.

– Давно Крис звонил? – спросил он растерянно.

– Три дня назад, у него очень серьезная сделка, и ему не до разговоров, – ответила она честно. – Это совсем не то, что ты подумал. Я не знаю, как так получилось, он сам набросился на меня. Я не успела среагировать.

– Ну да, конечно, ты не успела, – посмеялся он в ответ на её глупые оправдания. И ведь она и сама понимала, что они звучали по-идиотски.

– Я совершенно растеряна, Чарли, – сказала она, присаживаясь на стул, и он взял её за руки.

– Послушай, это нормально. Он не смог сдержаться, ты тоже не среагировала. Так бывает. Видимо, ваша история закончилась как-то неправильно или не до конца, – предположил он, успокаивал её. – Но тебе нужно быть сильной и думать о себе. И чуть-чуть обо мне, потому что мне нужна коллега, а не тряпка!

– Спасибо, Чарли… Ты вот сейчас очень утешил, – кивнула она, встав со стула. – О, дьявол, спрячь меня от него. Чарли осмотрелся, а перед ним, откуда не возьмись, уже появился встревоженный Нил.

– Приятель, можно я… – указал он на Вайолет. – Буквально на секунду.

– Вайолет? – спросил Чарльз, но она покачала головой.

– Девушка не хочет тебя видеть, – отрезал он в ответ на его просьбу.

– Слушай, Вайолет, я хотел извиниться и сказать, что ухожу. Прости, – поторопился он сообщить это через плечо Чарли и быстро направился к выходу, где его уже ждала жена.

Вайолет выдохнула. Всё закончилось. Наконец-то. Завтра ночью она уедет к себе в Милуоки и больше никогда не увидит его. На душе стало легче, но осознание того, что она ощутила, не давало покоя. Она ведь думала, что всё в прошлом. С мужем не было ничего подобного, и ей казалось, что это и есть взрослая жизнь. Так где же эта её взрослая жизнь рядом с Сарвудым? Почему рядом с ним она вновь превращалась в безропотную, маленькую девчонку?

Выступление, вопреки переживаниям, прошло прекрасно, Мидлтон поблагодарил их, и оставался всего один день, чтобы вечером они спокойно отдыхали дома, купаясь в деньгах и славе, но внезапно он пригласил их в этот загородный дом. Чтобы его дети и супруга тоже послушали их. Вайолет не верила своим ушам. Она сразу же сказала Чарли, что поедет только в том случае, если там не будет придурка Сарвуда, и он уверил её, что так и будет. Но, конечно, он не мог обещать этого, ведь не знал, что у того в голове.

Тем же вечером Вайолет ужасно напилась. Всё началось с шампанского после выступления, а затем она взяла две бутылки в машину. Пила, блевала, плакала и рассказывала Чарли всё, что пережила тогда из-за Нила.

– Слушай, подруга, это ужасно, – держал он её волосы, пока из неё выходило всё, что она выпила. – Может, его брак не такой счастливый? Ну… Зачем ему целовать тебя иначе…

– Он просто издева… – закашлялась она, извергая огненную жидкость.

– Тебе надо попить воды. Нахрен его, Вайолет. Завтра ты должна быть в норме. Оно не стоит того, чтобы из-за него ты еще и испортила себе карьеру, – категорично заявил Чарли, протянув ей бутылку. – Пей и блюй.

– Ты прав, – взяла она её и отпила воды. – Ненавижу его.

– Я его уже тоже ненавижу, подруга, – поддержал он её, приобняв.

– Давай переспим, а… пожалуйста, – просила она полумертвым голосом, и он засмеялся.