Второй этаж казался выше, когда ей предстояло прыгать.
– Уайт, прыгай, чёрт подери! – кричал Бернард снизу. Деми отрицательно помотала голой. Ей было страшно. – Уайт! – Девушка закрыла глаза от ужаса. – Я поймаю тебя. Я обещаю. Я тебя поймаю! – сейчас она распознала нотки мольбы в голосе парня. Впервые его голос не был бесцветен и холоден. – Доверься мне.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, как перед прыжком в воду, Деми зажмурилась и шагнула вниз. В следующую секунду, почувствовав горячие руки и грудь, она позволила себе выдохнуть. Мортем немедленно поставил её на ноги, как будто просто выполнил элемент в черлидинге, а шоу должно продолжаться.
Деми посмотрела на Бернарда, но перед глазами всё плыло.
Происходящее сегодня просто выбивало её из колеи. Это не похоже на дурной сон, к сожалению. Всё это взаправду. Демоны существуют, и они гонятся за ней.
Это были они. Они, как черти, рвались в кабинет отца. Они в адском пламени грели от склянок и серебра. Спину покрыли мурашки. Голова закружилась. Уайт чувствовала, что земля уходит из-под ног. Она прикладывала максимум усилий, чтобы её не вырвало. Деметрия слышала, как где-то очень далеко звучит голос Мортема. Кажется, он зовёт её, но у девушки такой страшный гул в ушах, что она с трудом различает звуки.
Деми пошатнулась и сжала кулаки. В ладони хрустнула бумага. Уайт постаралась взять себя в руки и развернула клочок бумаги. На нём мелкими буквами (сразу видно: папина рука) было написано одно слово: «Багажник».
Пока она пыталась сосредоточиться или хотя бы сдвинуться с места, Бернард уже открывал багажник маминой машины.
– Она здесь, – парень вытащил наружу старую, потрёпанную книгу в кожаном переплете коричневого цвета. Деми только внутри удивилась, что весь сыр-бор из-за этой непримечательной книжки, но внешне не подала вида: она так и стояла неподвижно, мечтая только снова не упасть в обморок.
Уайт помнила, что Бернард усадил её на пассажирское сидение и всучил в руки Метрику. Но как она уснула, и когда они выехали из Салема – она не знала.
Глава V. Смена места действия
Они были прекрасны.
Когда Деми плакала, мама и папа сразу брали её на руки, говорили с ней, играли.
Майкл смешил её, когда Деметрия расстраивалась из-за мелких неудач. Элиза проводила целые ночи с малышкой, когда Деми снились кошмары.
Они возили её в Диснейленд. Они устраивали лучшие дни рождения для неё. На соревнованиях черлиденга именно мама и папа кричали громче всех, что Деми лучшая.
И когда было совсем плохо, они всё равно были на стороне своей дочери. И когда она с ними не соглашалась, родители злились, но любили её. Беспрекословно. Когда она, ощущая свою слабость, своё бессилие, в слезах говорила, что лучше бы её не было, – мама и папа обнимали её, целовали, плакали вместе с ней.
И если бы Деми спросили: «Где безопасно?», она бы сказала, что с мамой и папой.
Деми проснулась от звука громкого гудка проезжающей мимо фуры. Свет от фар на тёмной дороге бил по глазам. На коленях лежала кожаная книга, и, когда Мортем включил свет в салоне, Деметрия смогла рассмотреть её лучше.
Первые несколько страниц были очень старыми: пергамент местами разодран и опалён; кожа вытерлась, будто ей уже не одна сотня лет; чем дальше страницы – тем новее они выглядят, и сразу становится ясно, что их вклеивали специально. Казалось, что стоит неудачно положить метрику на стол, и она рассыплется прахом.
По словам Бернарда, эта книга хранит историю рода Уайтов. Деми только хотела открыть первую страницу, как вдруг её водитель подал голос:
– Ты в порядке? Здесь недалеко есть закусочная, тебе стоит поесть.
Девушка вспомнила, что у неё в кармане всего около двадцати долларов, а её дом абсолютно пуст. Да и сама она явно уже не в Салеме. А родители… Никого нет. Чувство брошенности породило панику, которая, видимо, отразилась на лице Деми, потому что Мортем поспешил её успокоить:
– Твои родители собрали целый чемодан. Там одежда, наличные и кредитки. Думаю, на какое-то время этого тебе хватит.
Чёрный кофе в этой придорожной закусочной оказался на редкость отвратительным. Зато от этого ужасного привкуса Уайт быстро проснулась.
Глядя, как её попутчик с аппетитом уплетает сгоревшее на гриле мясо, она думала: есть ли у этого человека хоть какие-то чувства? Он же ведёт себя совершенно нормально, будто не происходило несколько часов назад ничего странного и страшного. У неё было так много вопросов, и Деми знала, что сейчас получить ответы она может только от Бернарда. Только она понятия не имела, с чего начать.
Поэтому она открыла метрику на первой странице.
«Лаура Кайтелер (22 января 1328 г. – 5 марта 1346 г.) – дочь ирландки Элис Кайтелер (ведьма) и Инкуба. Родилась в Лондоне, умерла в Килкенни, Ирландия. Темноволосая. Имеет незаконнорождённого сына.
Симон Девидсон (13 ноября 1345 г. – 9 мая 1377 г.) – сын Лауры Кайтелер (смешение крови демона и ведьмы) и Девида Девидсона (смертного). Родился в Дублине. Темноволосый. Похож на свою мать (на этом месте рука автора будто дёрнулась). Женился на англичанке, имеет сына. Умер в Монпелье, Франция (этот почерк уже сильно отличался от того, что был в самом начале).
Генри Девидсон (19 июля 1365 г. – 1 января 1396 г.) – сын Симона и Элейн Девидсон, родился в Лондоне, вырос во Франции. Женат на ведьме Катрин де Лафар, которая родила ему сына. Светлоглазый, темноволосый. Убит демонами в Монпелье.
Ноэль Девидсон (22 января 1387 г. – 5 марта 1420 г.) – сын Генри Девидсона, родился в Монпелье. После смерти отца сбежал в Германию. Там женился на смертной. Внешность характерная для потомков Лауры Кайтелер. Имеет сына. Погиб от рук демонов в Дортмунде».
Уайт заметила, что почерки меняются с каждым новым абзацем. Но она не понимала, кто и зачем начал эту книгу. Деми перевернула ещё пару страниц, не читая их. Следующее имя:
«Аарон Девидсон (30 июня 1544 г. – 14 мая 1585 г.) – сын Джона Девидсона, родился в Лондоне, где прожил до самой смерти. Женился на Маргарет Стоун, которая родила ему сына: Аарона Девидсона младшего, в 1568 году».
Наконец, Уайт не выдержала:
– Эта книга мне ни о чём не говорит! – она резко её захлопнула и демонстративно отодвинула от себя. Мортем исподлобья глянул на девушку, но больше никакой ответной реакции она не получила. Прождав несколько секунд, Деметрия поняла, что её спутник не собирается сейчас отвечать на её вопросы. Бернард снова обратил своё внимание на сгоревшее мясо, которое, видимо, занимало его больше, чем недоумение и паника девушки.
Они просидели в закусочной не больше получаса, но каждый раз, когда открывалась дверь, Мортем заметно напрягался и внимательно изучал глазами пришедшего. У Деми создавалось неприятное ощущение, что они беглецы, которые нарушили закон, и теперь вынуждены быть начеку и остерегаться всех, кто попадается им на пути. Ей несколько раз пришлось напомнить себе, что она не преступница и не совершила ничего плохого, чтобы это ощущение притупилось.
До места назначения после лёгкого перекуса они добирались около двух часов. Из окна машины девушка увидела побережье и множество огней ночного города. Небоскрёбы, огромное количество машин в ночное время и… Empire State Building.
Деметрия никогда не была в Нью-Йорке. Сейчас она лишь вздыхала, думая: «Если бы я приехала сюда при других обстоятельствах…» Город был великолепен, и с этим согласится каждый, кто приезжал сюда. Но сегодня Деми не могла насладиться ни красотой, ни атмосферой.
В конце концов, Бернард остановил машину у высокого дома из серого камня, у которого была подземная парковка. Парковщику он сказал только номер квартиры (как поняла девушка) и протянул наличные.
– Добро пожаловать на Парк-авеню, – произнёс Мортем, пропуская Уайт в лифт.
Двери лифта распахнулись, когда стрелка, указывающая пройденные этажи, остановилась на цифре 30. Перед Деми появилась огромная чёрно-белая комната (человек, разбирающийся в пентхаусах, назвал бы это залом). Здесь не было ничего лишнего, и всё смотрелось так гармонично и при этом роскошно, что девушка засомневалась – на нужную ли кнопку в лифте нажал её спутник. Но Мортем по-хозяйски зашёл внутрь и скинул кожаный плащ. Он не потрудился найти вешалку, а просто кинул одежду на спинку белого (нет, всё же белоснежного) дивана и скрылся из виду в считанные секунды, не проронив ни слова. Деметрию даже передёрнуло от мысли, что в этом самом плаще он в Салеме прошёлся под дождём… Ведь вряд ли за два дня он успел отдать его в химчистку и вернуть себе.
Слева от дивана стоял большой цветок в глубоком и широком керамическом горшке.
Неуверенно она прошла в комнату. Все стены были белыми, кроме той, что представляла собой одно большущее окно. Деми аккуратно положила на чёрный журнальный столик метрику. Её пальцы сами собой пробежались по поверхности столешницы. Она была холодной не от того, что в доме давно никого не было, а потому что это был камень. Столик из чёрного гранита! У девушки перехватило дыхание: она не может быть здесь на самом деле.
К камину был повёрнут чёрный рояль, рядом с которым стояла белая скульптура льва, борющегося со змеёй. Над камином висела картина, на которой были изображены четыре девушки в белом: на них были также белые шляпы-вьетнамки. И одна из них держала букет из красных цветов. Эти цветы были единственным ярким пятном в этой комнате.
Деми так залюбовалась картиной, что не заметила, как в комнату вернулся Мортем. Когда она обернулась, то увидела, что он сидит на диване, закинув ногу на ногу, и держит в руке блюдо с виноградом.
– Нгуен Тхань Бинь, – сказал Бернард, ничего не уточняя. Хотя это и не помешало Деметрии понять, что он назвал ей имя художника.
Подойдя к дивану, Уайт осторожно присела на подлокотник, боясь испачкать обивку.
– Ты здесь живёшь? – спросила она тихо, чувствуя, что вопрос глупый. Если бы не жил, вряд ли привёз бы её сюда.
– Последние пару лет, – покивал Бернард, протягивая девушке виноград. Деми отказалась. Мортем поставил блюдо на стол. – Твоя комната на втором этаже. Первая дверь справа.
Деметрия поднялась на ноги. Она уже готова была подняться наверх по этой чёрной лестнице, но посмотрела на Бернарда и набралась смелости заговорить с ним без стеснения.
– Ты ведь понимаешь, что у меня много вопросов, на которые ты должен мне ответить?
– Утро вечера мудренее, Уайт, – отозвался он. – Тебе лучше поспать.
Комната, которую предоставил девушке Мортем, напоминала шоколад. Стены были обиты деревянными панелями, в углу стояла круглая кровать, застеленная бельём цвета тёмного шоколада. Над кроватью висел золотой бра в форме тонкого ветвистого дерева. У стены напротив стоял тяжёлый дубовый стол, над которым расположились полки: на них стояли какие-то статуэтки, шкатулки и вазочка с сухими лепестками.
Деми присела на банкетку охристого цвета и вцепилась ногтями в её кожаную обивку. Она зажмурилась, уговаривая свой разум перестать показывать ей, как на повторе, картины сегодняшнего дня. Или уже вчерашнего – она не знала точно.
Сняв куртку, Уайт заметила, что в комнате есть ещё одна дверь. Оказалось, что за ней скрывается довольно внушительная гардеробная. Сейчас она была пуста, если не учитывать стопку полотенец и махровых халатов. Из гардеробной же ещё одна дверь вела в ванную комнату. Деми не понимала, зачем некоторые люди ставят в одной комнате сразу и ванну, и душевую кабину, но оценила размах.
После быстрого душа девушка уснула прямо поверх покрывала в махровом халате. К сожалению, сон её был недолог. Она резко приподнялась в кровати, вся в холодном поту, после того, как подсознание подбросило ей в сновидение мёртвое тело отца.
Несколько секунд после неожиданного пробуждения, она была уверена, что сон был просто сном, без каких-либо мотивов реальности. Деми осмотрелась и поняла, что она не в своей комнате. Комок в горле с трудом позволял ей дышать. В конце концов, девушка не выдержала и, обняв подушку, заплакала.
Глава VI. Неуязвимая
До самого утра Деми уже не сомкнула глаз. На рассвете она стала изучать свою комнату, поэтому нашла в столе книгу Шам Эя Цикона, которую начала читать, не особенно вникая в суть дела. Всё, что она читала, казалось настолько абсурдным и даже смешным, что Уайт даже и не думала относиться серьёзно к подобному чтиву. Развивать силу воли ежедневно в одно и то же время споласкивая руки! Нелепица.
В дверь постучали. Девушка решила, что это Бернард, но послышался тихий женский голос:
– Мисс, ваши вещи принесли. Могу я войти?
Открыв дверь спальни, Деметрия увидела женщину средних лет в чёрно-белой униформе. Рядом с ней стоял чемодан, а в руках она держала сумку, с которой Уайт ездила в Гарвард.
Девушка пропустила женщину в комнату.
– Мистер Мортем ожидает вас внизу, – сообщила горничная, проходя в гардеробную. Когда Деми открыла чемодан, она достала первое, что попалось ей под руку: голубую водолазку и чёрные джинсы. Девушка забрала волосы в хвост, не переживая, что он вышел не очень-то аккуратным.
Спускаясь вниз, Деметрия услышала приятный и звонкий женский смех. Этот смех напоминал постановочный, как в фильмах, потому что Уайт плохо представляла, что кто-то на самом деле может смеяться настолько красиво. Но когда в столовой она увидела источник этого звука, сомнений не оставалось: это не притворство. Такая обворожительная женщина не могла смеяться, как все другие девушки.
За столом около Мортема сидела красавица. О таких, как она, пишут романы. Длинные каштановые волосы были уложены в ретро волну; лицо белое, чистое; нос немного вздёрнут кверху. А улыбка… Пухлые губы и так привлекали внимание, но, когда она улыбалась, создавалось ощущение, что смотришь на самого настоящего ангела. Деми невольно подумала, что не хочет садиться рядом с такой красавицей.
Разговор Бернарда с гостьей прекратился. Девушка за столом с любопытством осматривала пришедшую Деметрию. Она начала хитро щуриться, но лёгкая улыбка не покидала её губы. Изучив Уайт, она повернулась к Мортему:
– А она миленькая.
Мужчина никак не отреагировал на слова своей гостьи. Та снова посмотрела на Деми. Уайт неловко метала взгляд по комнате, стараясь найти что-то, за что можно было бы зацепиться. И вид при этом у неё был какой-то затравленный.
– Ты что, напугал её? – возмутилась незнакомка, хмуро взглянув на своего товарища.
– Не я, – безучастно отозвался Мортем. – Это Изольда Лейденшафт, – представил он женщину за столом. В самом деле, сложно было определить, сколько ей лет. Деметрия понимала только, что она старше её, но на сколько? Казалось, что ей могло быть и двадцать, и двадцать пять, и тридцать. – Я попросил её научить тебя обращаться кое с каким оружием.
Деми уставилась на Мортема, как будто оружие было направлено сейчас именно на неё саму. Одно слово «оружие» не предвещало ничего хорошо, а уж вкупе с ней самой в одном предложении – так особенно. Её замешательство быстро распознала Изольда.
– Ох, крошка, – тихо посмеялась женщина-девушка. – Ты ведь не думаешь, что хоть кому-то удавалось с первого раза попасть в цель?
– Никому, кроме тебя, Иза, – усмехнулся Мортем, наполняя бокалы апельсиновым соком. Он взглядом указал Деми на место, предназначенное для неё. Она присела, чувствуя себя максимально неловко.
Когда другая – молодая – горничная принесла завтрак, который включал в себя круассаны, овсянку и свежие фрукты, Бернард и Изольда принялись разговаривать между собой. Они не посчитали нужным посвятить Деми в суть своей беседы, что заставляло её чувствовать себя лишней. Ковыряясь в тарелке с кашей, она вспоминала родителей.
Как она могла не заметить, что объятия мамы перед её отъездом в Гарвард были прощальными не на день, а навсегда? Почему она не спросила, что тревожит отца в последние дни, когда в глубине души понимала, что он отчаянно боится чего-то? И наконец, почему она не поняла раньше, что родители просто хотели отослать её подальше, предчувствуя беду?
– Ты не сможешь скрывать её вечно, Берни. Кандеон доберется до неё рано или поздно, – эти слова вернули Деми в реальность. Она подняла глаза на Бернарда и Изольду, которые имели такой вид, будто говорили о политике. Но девушка прекрасно понимала, что речь шла о ней.
– Кто такой Кандеон? – прищурилась Уайт. Лейденшафт насмешливо смотрела на Мортема, как бы предлагая ему ответить на вопрос. Но парень, облокотившись на стол и сцепив пальцы в замок, отмалчивался. – Кто он? – настаивала девушка. – И какого дьявола ему нужно от меня?
– Не поминай дьявола всуе, – отозвалась Изольда, неприятно поёжившись.
– Ты вообще собираешься мне хоть что-нибудь объяснять? – выпалила Деми, обращаясь к Бернарду. – Утро наступило, Мортем, – напомнила она ему вчерашние слова. Изольда подпёрла ладонью щёку и заинтересованно переводила взгляд с Деметрии на Бернарда.
– Тебе нужно есть быстрее, Изольда свободна только до обеда, – бросил парень и покинул столовую. Уайт даже задохнулась от негодования. Ей хотелось вскочить на ноги и догнать его. Колотить по нему кулаками, лишь бы он ответил хоть на один её вопрос.
Женщина напротив разочарованно цокнула языком и потянулась за круассаном, как будто для неё только что закончилась очередная серия очень интригующего сериала.
В конце концов, Деми так и не позавтракала как следует, потому что Изольда начала её торопить. Она проводила девушку в самую дальнюю комнату на первом этаже.
И эта комната была не только самой дальней, но и самой тёмной из всех. Даже темнее той, что предназначалась Деметрии. Здесь тёмно-серые стены подсвечивались тусклыми бра, которые располагались почти под самым потолком. По размеру комната ничуть не уступала залу пентхауса, правда здесь не было окон. Даже одного маленького. Если бы девушку попросили высказать честное мнение об этом помещении, то она призналась бы, что здесь жутко.
У стены стоял широкий стол, на котором располагались метательные кинжалы, стрелы и несколько флаконов с золотистой жидкостью. К стене были приставлены чёрный лук и деревянный арбалет. Изольда по-хозяйски приблизилась к столу и провела тонкими пальчиками по лезвиям кинжалов, как бы выбирая себе лучший.
Она взяла в руку один, на рукоятке которого была изображена змея (хотя при таком ужасном освещении сложно было сказать наверняка). Иза изящно держала его, совсем не боясь уколоться. Женщина медленно приблизилась к Деми и передала ей оружие. Уайт хотела бы отказаться, но всё же взяла кинжал в правую руку с растерянным видом. Оружие было настолько холодным, что девушка вздрогнула. Изольда без слов указала рукой куда-то в середину комнаты. Деметрии пришлось прищуриться, чтобы разглядеть чёрные манекены, которые казались человеческими тенями.
Переведя взгляд обратно на Изольду, Деми поняла, что она чего-то от неё ждёт. Женщина стояла, скрестив руки на груди и приподняв левую бровь.
Уайт снова посмотрела на кинжал в своей руке. Затем снова на чёрные манекены. Она должна бросить оружие в человеческую тень. Этого от неё и ждут. Честно говоря, Деми эта затея нравилась всё меньше и меньше.
– Я не умею метать оружие, – спокойно проговорила девушка и протянула кинжал обратно.
Иза тихо хмыкнула. Повернувшись к столу, она взяла в руки болт и вставила её в ложе арбалета, без каких-либо усилий справившись с тетивой. Резко обернувшись, – Изольда даже не стала прицеливаться – просто выстрелила. В следующее же мгновение манекен выехал ближе к ним обеим, и Деметрия увидела, что из его груди торчит болт. Лейденшафт подошла к нему, чуть покачивая бёдрами, и выдернула его обратно.
– Всё дело в эмоциях, – сказала Изольда. Она вернула стрелу в арбалет и подошла к Уайт. – Тебе достаточно просто разозлиться, чтобы не промахнуться. Главное, научиться правильно управлять своим гневом.
– Но на что мне злиться? – тихо спросила девушка. На секунду ей показалось, что её слова привели Изу в замешательство. Но женщина быстро вернула себе самообладание.
– Разве смерть твоих родителей тебя не злит? – поинтересовалась она.
– Скорее печалит, – тут же отозвалась Деми. Рука Изольды, держащая оружие до этого горизонтально, немедленно опустилась вниз.
– И никакой злости?
Уайт пожала плечами. Чего они ждали от неё? Девушка нахмурилась, глядя на своего нового тренера. Казалось, Иза была совершенно не готова к тому, что её метод преподавания будет непригоден для Деми.
– Допустим, ты бы видела их смерть, – проговорила женщина. – Ты бы не разозлилась? Ты бы не попыталась бы их защитить?
– Конечно, попыталась бы! – воскликнула Деметрия, и в этой пустой комнате её голос казался громче. Чёрный манекен, будто по какой-то команде, снова отъехал вглубь комнаты. Изольда обошла девушку и остановилась у неё за спиной.
– Вот теперь представь, что этот манекен – убийца твоих родителей.
Деми сжала в ладони кинжал. Всматриваясь в темноту, она представляла тех людей (демонов, как говорил Бернард), которых видела вчера. Они убили её родителей!
Девушка подняла руку, целясь в манекен, но вдруг в голове отчаянно закричал голос: «Они были людьми!» И рука Деми снова опустилась.
– У тебя ещё есть шанс остановить этот кошмар, – прошептала Изольда, и Уайт показалось, что она чуть ли не положила голову ей на плечо. – Представь, что ты ещё можешь их спасти… – заговорщически, как-то по-кошачьи, промурлыкала женщина. – Тебе нужно только бросить кинжал.
Деметрия ясно представила, как стоит перед мамой, стараясь защитить. Она должна её защитить! Рука с оружием снова взметнулась вверх, но этот голос повторил: «Это всего лишь человек».
Кинжал упал на пол.
– Я не могу, – вздохнула Деми и закрыла лицо руками. Ни в одной версии, где она осталась с родителями в этот злосчастный день, она не смогла бы лишить жизни другого человека. Уайт это понимала, и ей было очень стыдно, что она предпочла бы смотреть на смерть родных людей, чем попытаться уничтожить угрозу.
Даже закон оправдал бы убийство при самозащите, но Деми верила, что человеческая жизнь неприкосновенна. И этот принцип был выше любого закона. Это то, во что она верила. То, чему учили её родители.
Лейденшафт долго молчала. Уайт этим воспользовалась и отошла к столу, в тень, чтобы женщина на неё не смотрела. Она внимательно изучала ножи и стрелы, лежащие на столе. И чем дольше девушка смотрела на них, тем яснее осознавала, что это не для неё. Далеко не все способны хладнокровно воспользоваться оружием.
Деми знала, что Изольда следит за ней, пытается понять, о чём она думает. Но что-то подсказывало ей, что в этом доме её вряд ли поймут. Мортем и Изольда были людьми другого сорта. Они, если вспомнить Дарвина, были хищниками.
В конце концов, Иза нарушила молчание:
– А если так?
Уайт повернулась к ней и резко вздохнула от удивления. Кто учит стрельбе по мишени, направляя арбалет в грудь своего ученика?!
Именно это и сделала женщина. Она стояла на расстоянии примерно десяти ярдов от Деми и целилась прямо в неё.
– Что ты теперь будешь делать? – улыбнулась Изольда. Она выглядела поразительно спокойной, как будто ей не впервой угрожать человеку. – Либо ты кидаешь кинжал, либо я стреляю. Без всяких шуток.
Уайт ей не поверила. Что-то ей подсказывало, что Иза выполнит любое поручение Мортема, а он поручил ей научить Деми метать оружие, а не убить её. Нет, девушка на это не купилась.
Но в следующую же секунду Изольда выпустила болт из арбалета. Деметрия не успела никак среагировать, не успела даже вскрикнуть от испуга, как болт, не долетая до её груди около фута, упал на пол.
Деми смотрела на него, как на ядовитую змею, которая в любой момент может напасть. Девушке было страшно даже пошевелиться. Но вскоре она опомнилась: это не змея, просто болт, который лежит на полу и не представляет собой угрозы. Хотя кое-кто в этой комнате всё же угрожал её жизни…
Деметрия посмотрела на Изольду. Если раньше на лице этой женщины играла лёгкая самодовольная улыбка, то сейчас она, по меньшей мере, была в замешательстве. Её рот был немного приоткрыт, она, кажется, совсем не моргала и не сводила взгляда с Уайт. На секунду девушке показалось, что глаза Изы сильно потемнели, как будто в самой глубине её души что-то умерло.
– Ты что, с ума сошла? – дрогнувшим голосом спросила Деми.
Но Иза молчала. Она сверлила взглядом девушку. Изящно наклонившись, Изольда подняла кинжал, который ранее уронила Уайт. Когда женщина выпрямилась, Деми испугалась, что её сердце сейчас остановится и без всякого оружия. Она чуть ли не с выражением мольбы на лице мотала головой, но Иза хищно улыбнулась и метнула кинжал.
Оружие упало на пол, не долетев до Деми всё тот же фут. Уайт успела только пискнуть.
– Немыслимо! – задохнулась от негодования Иза.
Деметрия возмутилась, но не нашла сил, чтобы ответить: «Немыслимо, что ты пыталась меня убить! Дважды!» Уайт была растерянна и не знала, что должна делать сейчас. Смотреть на Лейденшафт не хотелось, но выражение лица, которое в последний раз уловила Деми, ей не понравилось.
Женщина казалась теперь не просто шокированной произошедшим, а даже злой. Никогда – ни разу в жизни – не случалось с ней такого. Стрелы, кинжалы, зелья – всё всегда достигало жертвы. И всегда в цель. Но эту девчонку ничто не берёт! Иза видела, что оружие летит ровно в сердце, но почему не долетало? Почему просто падало на пол, будто врезалось в какую-то невидимую стену?
Бернард просил научить её защищаться. Но кажется, ей не нужна защита. Изольда думала даже, что, возможно, это от неё потребуется защищаться… Она ведь буквально неуязвимая.
Иза вышла из серого зала. И Деми, наконец, могла выдохнуть. Закрыв глаза, она вцепилась пальцами в столешницу, надеясь, что не потеряет сознание от ужаса. Что это за люди такие, которые метают оружие в тех, кого даже толком не знают? Они могут выстрелить в неё из арбалета, могут забросать её ножами, а она, в свою очередь, не может даже ударить по манекену!
Но Мортем говорил, что Изольда всегда попадает в цель… И тут Деметрия поняла: Иза просто хорошо сыграла свою роль. Ни болт, ни кинжал не должны были долететь до Уайт. Это было подстроено, чтобы доказать девушке, что она слаба, раз не способна защитить ни своих родителей, ни саму себя. Эта едкая мысль, как паразит, засела у неё в голове и заставила Деми стыдиться себя.
Деми ясно представила, как на её глазах умирают папа и мама, а она ничего не может сделать. Совсем ничего. И это заставляет её снова склониться над отцовским телом, понимая, что теперь она одна. Только на этот раз Уайт представила, что это только её вина. Слишком хорошо представила.
Изольда ворвалась в кабинет Бернарда, хотя и знала, что у него сейчас приём. Но это не могло ждать! Он должен знать, кого приютил в своём доме.
На диванчике в кабинете сидела пожилая женщина в чёрном костюме. Иза знала, что Бернард часто продлевает жизни смертным или подлечивает их неизлечимые болячки, что опять же помогает им протянуть немного дольше. Хотя Изольда никогда и не понимала, почему эти смертные так цепляются за жизнь… Мортем сидел за столом и читал заклинание из Чёрной книги. Все знают, что продлевать жизнь с помощью магии – запрещено. Но Бернард плевать хотел на правила, когда нужны деньги.
Когда Изольда вбежала в кабинет, он оторвался от книги. Иза сразу поняла, что он ей недоволен, так как его губы сжались, стоило ей распахнуть дверь. Он смотрел на неё, как учитель, который только что застал свою лучшую ученицу за списыванием.
Захлопнув книгу, Бернард извинился перед пожилой женщиной и вышел в коридор. Он скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на Изу. Она знала его достаточно, чтобы понимать: ей не стоит тянуть с объяснением перерыва в занятии с Деми.
– Ей не нужна защита, Берни, – сказала женщина так, как будто это было очевидно. – Никакое оружие в неё не попадёт. Оно просто не долетает, – пожала плечами Изольда.
Мортем зло прищурился:
– Ты метала в неё оружие?..
Да, о последствиях своего разговора с Мортемом на эту тему она не подумала… Лейденшафт нахмурилась и втянула щёки, подбирая слова. Её метод обучения явно не понравится её старому другу.
– Она отказывалась учиться, – в свою защиту отозвалась Изольда. – Мне нужно было дать ей стимул.
Бернард угрожающе сделал шаг навстречу Изе. Женщина же аккуратно отступила назад.
– Я знаю, – тихо проговорила она, стараясь тоном успокоить Мортема. – Знаю. Прости. Но ведь всё равно с ней ничего не случилось. Там полно зелий, даже если бы она пострадала, я бы не дала ей умереть!
Парень тяжело вздохнул. Как будто специально набирал в лёгкие побольше воздуха, чтобы растянуть мгновение: нужно было время, чтобы взять себя в руки.
Он вернулся на пару минут в свой кабинет, откуда вынес Изольде книгу Еноха, Бестиарий и Исключительные случаи в магии.
– До вечера справишься? – спросил он, даже ни о чем не попросив. Мортем знал, что она его поняла, и знал, что она никогда ему не откажет. И он не ошибся: Иза покивала, принимая книги.
К обеду Деми не спустилась. Поэтому Бернард отослал еду ей в спальню.