– Лиса, ну как? Сдала? – высокий голосок выбил меня из самокопания. Девушка с осветленными волосами интересовалась моей судьбой. Ну конечно ее волновала не я, а собственные шансы. Я покачала головой и поспешила скрыться с глаз любопытной публики.

За мной поспешило еще больше одногруппников, стараясь предотвратить собственное поражение:

– Василиса, стой. На чем завалила то? – голоса звучали наперебой, но мне совсем не хотелось отзываться, – Мне девочка из параллели говорила, что она топит по деталям произведений. А другие говорили, что ей важнее циклы авторов и их биография. Кому верить?

Я что-то пробубнила, якобы повторите все, и поспешила к выходу. Этот экзамен был решающим. Я теперь официально потеряла стипендию. Звонить матери и извиняться мне совсем не хотелось, но я и так выживала на грани возможного. Одно радовало – до пересдачи долго и можно спокойно отдохнуть летом. В поисках работы, конечно. Возвращаться домой было бы совсем позорно после всего, что я наговорила. Мать долго еще будет обижена на меня. Но я не виновата. Она сама была виной всех моих действий, моего воспитания, которое ей так не нравилось. Только бабушка меня понимала, но ее не стало. Еще до моего поступления. Она единственная верила в мою мечту. Единственная поддерживала мой выбор. Но теперь, оказавшись с копейкой в кармане, я и сама сомневалась в том, что делаю.

– Ну что, снова не сдала, – по дороге в общежитие я достала телефон и стала записывать кружочек в беседу. Подруги отправляли возмущенные и плачущие смайлики. Писали, что я все равно молодец, но я не верила в это. Теперь оставалось лишь смириться и искать план Б, – У вас есть какие-то знакомые, кому нужны работники? Могу быть и швецом, и жнецом и на дуде игрецом, – искусственный смех, лишь бы не расплакаться на людях. Я мало верила в такое чудесное совпадение. В конце концов в стране царствовала безработица. Но маленькая толика надежды теплилась в душе.

– Лис, не беспокойся, мы что-нибудь придумаем, – Ника быстро записала ответный кружок. Только она не шла по заполненным выхлопными газами улицам, а лежала на теплом песочке. Она не понимала всей серьезности моей ситуации, никто из них не мог. Мне не хотелось жаловаться, быть обузой. В конце концов я могла получить такую же реакцию, как у своей матери. Поэтому я лишь отправила сердечко на ее сообщение и убрала телефон.

Общежитие, как всегда, встретило меня своими бесконечными проблемами и суматохой. Радостные студенты собирались домой к своим семьям. Они прощались с друзьями, искали свои одолженные кем-то вещи и делили оставшуюся в холодильнике еду. Вечером их ожидала прощальная пьянка. Только раз в году коменданты закрывали глаза на такие мероприятия. И все горели желанием поучаствовать в таком. Мне же не было до этого дела. Участвовала я лишь как невольный слушатель всех этих воплей и шумов. Я не любила алкоголь, даже презирала. На то были свои причины. Жестокие и очень личные. Не хотелось теперь и о них думать. Хватало нынешних проблем.

– Да твою налево, – я открыла крышку сковородки и едкий запах ударил в нос. Кто-то плохо закрыл холодильник и все внутри испортилось. Я понимаю, что все уезжают, но кому-то еще здесь оставаться и не хотелось бы жить по соседству с плесенью.

– О, сорямба, – какой-то парень зашел за кружкой на кухню и кивнул мне, – Твои котлеты? Хочешь, заплачу за них? Мы с пацанами поспорили, сколько банок пива влезет в холодильник, и пришлось вытащить все из него. Они, наверное, тогда и испустили последний вздох. Жара то невероятная!

– Ну спасибо, услужили, – я с болью на сердце выворачивала все содержимое в мусорку. После я завязала пакет и, прикрывая нос одной рукой, передала источнику проблем, – Лучше избавься от последствий своего пари.

Парень пожал плечами и, схватив пахнущий пакет, скрылся с глаз моих. Лучше так. Нужна мне жалость от этих глупцов. Тошнота подкатила к горлу. Это из-за гадких котлет? Да боже, что происходит? Наверное, я переволновалась. Все-таки экзамен был моей последней надеждой, а теперь и бесполезно было лить из-за него слезы.

Я зашла в свою комнату и закрыла дверь, стараясь скрыться от всего шума снаружи. День сильно измотал меня. Соседка, к счастью, давно уехала, сдав экзамены раньше срока. Комната фактически принадлежала мне одной. Хоть и на недолгое лето. Все равно королевские условия, если найду на что покупать еду. Меня вновь стало подташнивать. Ненавижу это чувство. Мерзкое, появляющееся приливами, оно слишком концентрировало на себе внимание. В любой миг ты можешь стать причиной внеплановой уборки и насмешек вокруг. Я глубоко вдохнула. Еще раз. Вроде отпустило. Я стянула мокрую от жары одежду и завернулась в полотенце. Душ сейчас должен быть свободен, ведь у остальных есть дела поважнее. Холодильники сами себя пивом не наполнят.

После душа мне стало получше. Тошнота прошла, свежесть приятно окутывала тело. Капли с волос приятно стекали по открытому телу, оставляя после себя охлаждающие полоски. В комнату солнце уже не попадало. Закат был виден с обратной стороны, а тут оставались лишь режущие глаза сумерки. Я включила прикроватную лампу и легла на расстеленную постель. Давно отложенная книга попалась на глаза – с длинными списками литературы собственные желания становились большой роскошью. Поэтому на книге образовался толстый слой пыли. Я постаралась сдуть его, но почти ничего не изменилось. Возможно, мои подготовки к экзаменам зашли слишком далеко, что комната превратилась в подобие вольеров тех олухов. Обязательно этим займусь. В любом случае, если умирать от голода, то хоть в чистоте.

Чтение сказок меня совсем расслабило, поэтому я скоро уснула. Только в этот раз сны были странноватые. Я будто и не спала – проснулась лежащая в своей постели, но ощущения были иные. Я словно была легкая, как пылинка. Легкий сквозняк поднял меня вверх. Я поплыла по волнам ветреных потоков. Мне не приходили в голову больше прежние переживания. Я словно светилась изнутри. Чем-то голубым. Я развела руки в стороны, желая контролировать свое движение. Мое тело подбросило под потолок, но я ловко увернулась от столкновения, переворачиваясь в воздухе. Теперь я плыла в обратную сторону, к большому зеркалу. А оно всегда здесь было? Теперь на нем словно рябила поверхность воды. Как интересно! Я подплыла поближе, потянулась кончиками пальцев к его плоскости. Их закололо, обволокло теплом. Интересная реакция. Я погрузила руку еще глубже. Голубое свечение от моего тела внутри зеркала тухло, возвращая ему прежние краски. Я почувствовала что-то на той стороне. Кто-то схватил меня за руку. Страх окутал оставшееся вне зеркала тело. Но руке там было хорошо. Кто-то на той стороне тянул сильнее. Покалывание обволакивало все большую часть тела, пока я не погрузилась туда с головой. Теперь страха не было. Но и летать я больше не могла. Слегка замутненное сознание исчезло. Я глубоко вдохнула. И почувствовала запах навоза.

– Ну что эти олухи снова натворили? – вырвалось у меня, пока я не открыла глаза и не увидела бескрайнее поле с пасущемся там скотом. С каких пор сны такие реалистичные? Я так устала, что лучше бы ничего не видела. Просто спокойно спала. Могла ли я получить хоть такую маленькую роскошь? Я потрогала мягкую траву с остатками росы и легла в нее. Хотя бы исчезала раздражающая духота города. Я закрыла глаза и постаралась вновь уснуть. Смогу ли я обхитрить свой мозг? Еще не оклемавшееся сознание быстро погрузило меня в сладостную тьму. Могла ли я ожидать от него подвоха? В этот момент непонятно откуда взявшаяся, пасущаяся среди обычных животных избушка на курьих ножках откинула мои непрозвучавшие вопросы далеко и надолго.

Глава 2

Когтистая лапа размером со все мое тело толкала меня в бок, стараясь разбудить. Я долго отрицала реальность происходящего. Приятное «ничего» окутывало мое сознание. Однако моим надеждам было суждено разбиться. Разъяренное от моего бездействия существо схватило меня, обхватив длинными пальцами мою грудную клетку. Доступ к кислороду я потеряла, и паника стала заполнять мое тело. В сонниках всегда говорится, что умереть во сне невозможно, но никто не говорит, сколько необходимо ждать до сладостного пробуждения. Наконец, лапа смилостивилась и отпустила меня. Точнее отбросила, в домушку, которую держала на своих лапах. А я надеялась уже вернуться обратно и придумать сон поприятнее.

Воздух вновь проник в мои легкие. Сердце потихоньку успокаивалось, но ушибы от падения теперь саднили. Этот сон все меньше походил на выдумку моего разума. Я поднялась на четвереньки и осмотрелась. Вокруг находилось множество трав – они висели, подвешенные на ниточки; хранились в склянках, вперемежку с другими колдовскими компонентами; даже небрежно валялись на полу. Запах стоял очень терпкий. Он сильно бил в нос и мутнил сознание. Ведьмовская избушка! Надо бы отсюда выбираться. Я заприметила дверь, из которой пару секунд назад влетела с помощью незнакомой мне силы. Ноги не слушались, но мне удалось договориться с ними на отдых после спасения жизни. Как минимум от удушения травами, а дальше может и от старения заживо в печи. Она уже заинтересовано смотрела на меня, или мне казалось?.. Моя ладонь уже потянулась к ручке, когда дверь неожиданно исчезала. Схлопнулась и пропала. Я побежала к другой, которую приняла сначала за вход в кладовку, но и та игриво упрыгала от меня на другую стену. Окон здесь не было, а дымящиеся после недавнего поджога травы окутывали все помещение удушающим запахом. Это была ловушка?

– Что за чертовщина? – вырвалось у меня. В этот же момент я услышала стук. Что-то приближалось, стуча по хлипкому полу какой-то тростью. Сознание все больше покидало меня, но теперь я не хотела этого. Я чувствовала приближающуюся опасность, сейчас было не до сна. Вот бы только…

Голова кружилась. Если бы я не лежала, то наверняка бы свалилась на пол. Стоп, а почему я лежала? Я осторожно приоткрыла глаза, опасаясь невидимого помощника, который также мог и причинить мне вред. Я увидела кость. Тонкая, испещренная множеством царапин, она перемещалась туда-сюда, двигая обычную ногу из мяса и кожи за собой. Стало тяжело дышать. Крик застрял где-то в горле в поисках места выхода, но я не позволяла ему двигаться. Мой взгляд осторожно поднялся по фигуре передо мной. Обветшалые тряпки вразнобой свисали с прохудившейся фигуры. На поясе были прикреплены еще какие-то травы вместе с другими компонентами вроде грибов и крошечных черепков. Сверху торчала копна белесых волос, прикрытых пестрым платком. Странное видение. В любом случае, пока я нахожусь здесь и знаю, что могу чувствовать боль, мне бы хотелось избежать повторения ситуации с куриной лапой.

Старуха что-то варила, приговаривая под нос. Она не обращала на меня внимания, а значит, это мог быть мой шанс. Оставалось лишь понять, как отсюда выбраться. Чертовы двери играли со мной в догонялки. Окна же видимо предпочитали прятки. Я пошевелила конечностями – боль куда-то пропала. Значит моей главной проблемой оставался выход. Я решила еще немного попритворяться спящей, пока старухе не понадобиться выйти. Старики часто бегают в туалет, а я быстро прошмыгну за ней. Только ждать пришлось долго. Я уже и пересчитала все травинки на полу, и изучила множество видов черепков, покоящихся на стенах. В конце концов ко мне непонятно откуда пришла черная кошка. Глаза у нее были белые – видимо слепая. Однако несмотря на это она очень четко ощущала мое присутствие. Стала гладиться о мою готовящуюся к побегу, свисающую ногу. Мягкая шерстка приятно щекотала меня. Старуха услышала мурчание, обернулась, но, к счастью, не заметила мое пробуждение. Тогда она подошла к стене, на которой раньше находилась дверь и трижды постучала. Дом стало шатать из стороны в сторону, все травы и баночки стали плыть по полкам, некоторые с грохотом летели на пол, но старуху это не волновало. Дверь наконец вновь появилась, не играя с хозяйкой в детские игры, и старушка выглянула наружу. Костяная нога еще оставалась в домике, но я не стала считать секунды до ее исчезновения, а сразу взялась за импровизированный побег. Кошка яростно мяукнула, когда я торопливо стряхнула ее со своей ноги. Старуха наверняка услышала это. Не оглядываясь, я бежала к солнечному свету. Лишь у самой двери пугающий взгляд старухи сбил меня с ног. Я оказалась прямо у той костяной ноги, отчего еще сильнее перепугалась. Пытаясь отползти от жуткого видения, я задела все, что покоилось на стене рядом. Мне в руки упала старая метла, которую я инстинктивно поймала. В этот же миг картина вокруг стала ежесекундно меняться. Я видела поле, на котором впервые оказалась, лес, какие-то озера и болота. Ветер обдувал меня со всех сторон, задирая ночную тунику. Я потянулась было одной рукой, чтобы опустить ее, но другая соскользнула с тоненького древка. Теперь ветер не был мне другом, а земля – лишь видением. Я кубарем катилась вниз, ставя все больше шишек на и без того еле живом теле. Одежда моя все больше была похожа на те лохмотья старухи. Я уж решила, что и костяную ногу такими темпами получу. Ужас!