Мгновенно оценив обстановку, мама будущего гладиатора встала между мужем и последним из оставшихся врагов. Отец всё ещё пытался выдернуть свой меч из дохлого зомби, но это и двумя руками было сделать непросто, а у него была только одна здоровая рука!
Между тем мантикора не торопилась. Казалось, что она размышляет, даже взгляд её стал не злобным, а задумчивым. Мальчик мысленно подсказывал родителям бежать, но он и сам понимал, что это невозможно – монстр нападёт сразу, как только люди повернутся к нему спиной.
Помедлив ещё пару секунд, мантикора убрала голову под хитиновый щиток, что означало подготовку к атаке. Все напряглись, стадион замер. Отец мальчика бросил попытки освободить свой меч, расстегнул боевой пояс с тяжёлой пряжкой и намотал его на руку.
Чудовище атаковало стремительно и страшно! Шипастая булава распорола воздух со звуком рвущейся материи. Она лишь слегка задела гладиаторский щит, но в тот же момент громадные клешни лязгнули и руки женщины вместе с оружием, которое она держала, оказались зажатыми в этих шипастых тисках!
Отчаянный крик боли пронёсся над ареной! Мальчик увидел, как ноги матери оторвались от земли, и она оказалась распятой в воздухе! Отец попытался спасти положение, он поднырнул под клешню монстра и обрушил свой бронированный кулак на то место, откуда сверкали злобные глаза мантикоры! От жуткого визга чудовища заложило уши, и мальчик не услышал вопль ужаса, который издал Большой Цирк!
Мантикора конвульсивно задёргалась, закружилась на месте, подняв тучу пыли и вдруг опрометью бросилась наутёк, через всю арену, через трибуны, через зрителей, брызнувших от неё, словно стая перепуганных тараканов, и исчезла, перепрыгнув через стену, отделявшую Цирк от внешнего мира.
Что-то большое отлетело к ногам мальчика и упало, наполовину зарывшись в песок. Ребёнок сразу узнал этот предмет – это был круглый гладиаторский щит его мамы… с рукой, оторванной по плечо… Малыш перевёл взгляд на то место, где только что происходило сражение. Его родители лежали рядом, словно их специально кто-то так положил. Голова отца была разбита, но он всё ещё обнимал одной рукой тело жены, словно пытался её защитить…
– Какая … сволочь выпустила мантикору?! – раздался рядом с мальчиком знакомый слегка скрипучий из-за приближающейся старости голос. – Этого же не было в контракте! Такую тварь невозможно убить вот так, мечом! Нужна пушка или бомба! Малыш! Эй, Рарок? Ты меня слышишь, парень?
Ребёнок обернулся. За его спиной стоял старик, которого он уже много раз видел раньше. Этого деда в Цирке теперь никто не воспринимал всерьёз, но отец говорил о нём что-то хорошее. Правда, мальчик никак не мог припомнить, что именно он говорил. Впрочем, сейчас он не мог ни помнить, ни думать, ни говорить, ни даже стоять. Багровый туман затянул его сознание, и оно погасло, как накрытая колпаком свечка.
Глава 21. Раненая душа
– Значит, ты всё видел?
– От начала до конца.
– И как же ты жил с этим?
– Понимаешь, я потом это всё забыл. Наверное, помогло то, что я был ещё ребёнком. Старик, кстати его зовут Лозас, хотя я редко слышал, чтобы кто-либо называл его по имени, так вот, он потом рассказывал, что я неделю не разговаривал, после чего, как бы отключился, забыл и даже не спрашивал, где мои папа и мама. Когда кто-то заговаривал со мной о родителях, я будто не слышал этих вопросов и, в конце концов, мне их перестали задавать. Ну а потом пошла, закрутилась совсем другая жизнь. Я уже тогда посещал школу гладиаторов, но это было ещё не серьёзно. За нами, младшими, больше присматривали, чтобы не покалечили друг друга, чем учили. В комнатах родителей при Цирке кто-то поселился, и Лозас забрал меня к себе. Он стал обучать меня искусству боя всерьёз, так что к тому моменту, когда я перешёл на средний уровень обучения, я уже много чего умел. А после всё было просто – лучший среди учащихся, лучший среди выпускников, лучший, когда вышел на арену. Я быстро достиг звания чемпиона, а когда в карманах зазвенели деньги, то выкупил насовсем апартаменты, в которых когда-то жила моя семья и сам там поселился. Теперь я забрал к себе старика, он к тому времени основательно одряхлел, стал никому не нужен и его хотели выгнать из Цирка. Но жить нахлебником он не пожелал и назвался моим слугой. Взвалил на себя всю домашнюю работу и уход за моим снаряжением.
– Это он помог тебе всё вспомнить?
– Он. Впрочем, тогда родители стали часто приходить ко мне во сне и я сам многое вспомнил.
Над крохотным лагерем, разбитым в диком лесу, воцарилось молчание. Сэр Мальтор сидел, глубоко задумавшись и как-то совсем не по призрачному вздыхал и что-то бормотал в своём шлеме. Рарок мог разобрать только приглушённое: "Не успел! Не успел!"
Молодому гладиатору не хотелось продолжать затянувшийся разговор. Воспоминания о давно умерших родителях разбередили его душу. Вдруг захотелось домой, в привычную атмосферу Большого Цирка. Захотелось увидеть старого Лозаса и послушать его россказни, которые в той, недавней жизни так надоели…
Какой-то ком подступил к горлу, но Рарок проглотил его, а чтобы отвлечься, перевернулся на спину и стал смотреть на звёзды. Какие же они здесь яркие и красивые! В городе было совсем не так. В этом внешнем, новом для него мире, вообще всё было странно и непривычно. Вот уже несколько дней, как они выбрались из подземного лабиринта, а он всё никак не мог освоиться в пространстве, где нет стен, где вода течёт не из водопроводного крана, а прямо из земли, где по ночам бывает холодно и сыро, зато днём так тепло, красиво и радостно, что хочется пуститься бегом через этот лес, всё равно куда!
– Отец виноват? – вдруг услышал он собственный голос и сам удивился своему вопросу.
– Что ты сказал? – вздрогнув, спросил рыцарь, который всё прекрасно слышал, но, как это бывает, не поверил своим ушам.
– Я говорю, отец виноват в том, что мантикора убила маму? Я много думал об этом. Если бы тогда он не ударил чудовище, то могло ли всё закончиться по-другому?
– Даже не знаю, что и сказать, – задумчиво произнёс рыцарь. – Мантикора один из самых опасных монстров. Почти неуязвимая, к тому же обладает подобием разума. Мог ли он сделать что-то ещё? Врядли. Даже то, что он вообще смог что-то сделать, уже само по себе чудо. Скажу тебе больше – мантикора тварь, которая любит убивать свою жертву медленно, а потому, то, что произошло…
– Довольно, я понял!
Рарок снова замолчал, рыцарь тоже не стал продолжать разговор. Так прошло около получаса, после чего гладиатор услышал сочный богатырский храп, раздающийся из рыцарского шлема. То, что призрачный рыцарь был способен спать, никак не укладывалось в голове воителя арены. Впрочем, он не стал над этим задумываться, а сам повернулся на бок и последовал примеру своего спутника.
Глава 22. Проба снова
– Ать-два! Ать-два! Левой-правой! Левой-пра…
– Слушай, Мех, а может не надо этого?
– Нет, нет! Старинная речёвка помогает ритмике движения. Недаром её использовали для тренировки солдат!
– Знаю! Но у меня от всего этого уже зубы ноют!
– Зубы?
– Да нет же! Не бери в голову…
– Нет уж, ты выкладывай, как есть! Я знаю, что зубы одно из самых слабых мест человеческого организма, а лечить их никто не хочет.
– Не болят у меня зубы!
– А зачем ты сказал, что болят?
– Так говорят, когда что-либо надоело так, что дальше некуда!
– Ах, вот оно что!
– Можно я просто так похожу, без этих твоих "ать-два"?
– Ну что ж, навык хаотичного движения тоже необходим.
– Ой, спасибо!
– Не за что! Только не увлекайся.
Зиг и сам понимал, что "увлекаться" не стоит. Устройство, созданное Механикусом, не просто заменяло ему потерянную ногу, а позволяло развить скорость, намного превосходящую человеческие возможности. Оно напоминало металлические штаны-сапоги, в которые человек вставлялся, как сосиска в тесто. (Зиг, в отличие от Лесы, знал, что это такое, потому что такое блюдо можно было попробовать в Торговом городе.)
Стальной механик превзошёл все ожидания покалеченного охотника. Протез был подогнан под его тело настолько, что нигде не натирал и не давил. В этом устройстве Зиг вновь чувствовал себя сильным, даже сильнее прежнего! Теперь надо было привыкнуть к этой силе, обуздать её. Да, он вполне мог перескочить весьма просторную, хоть и основательно захламлённую мастерскую одним прыжком, но в этом-то и заключалась опасность.
В прошлый раз, когда он попытался это сделать, такой прыжок чуть не стоил ему жизни, к тому же потом пришлось вытерпеть почти часовую лекцию Механикуса о технике безопасности, а Леса назвала его большим ребёнком и безответственным типом. Так что приходилось терпеть все эти "ать-два" и сдерживать себя, сдерживать, сдерживать… А ведь Зиг давно разучился это делать!
– Ну, как? – раздался у него за спиной голос девушки.
Леса раз по пятьдесят в день спрашивала – "Ну, как?" и лезла во все зиговы дела. Он уже готов был взвыть от всего этого, но ответить грубостью на несколько навязчивую заботу своей спасительницы он не мог. Почему-то в её присутствии очерствевшее, за годы одиночества, сердце выделывало странные штуки – то замирало, то начинало колотиться, то вообще таяло.
– Всё нормально! – буркнул охотник и продолжил своё движение по лабиринту из стеллажей и ящиков.
Девушка, угадав его настроение, не стала продолжать расспросы, а повернула в сторону, где находился шкаф с книгами. Она не последовала совету Зига "не портить глаза", и читала день и ночь. Охотник прокомментировал это замечанием – "Всяк калечится, как хочет!", и они больше не возвращались к этой теме.
Между этими двумя вообще установились весьма странные отношения, о чём в тайне беспокоился Механикус для которого подобные человеческие причуды до сих пор оставались загадкой. При желании Леса могла вертеть старым бирюком, по своему усмотрению, но вместо этого она терпела его упрямство, грубоватые шутки и дурные манеры, а он играл перед ней хамоватого мужлана, сам же при этом был похож на огромного лохматого пса осторожно играющего с маленьким котёнком.
И всё же близко они не сходились. Однажды на предложение девушки рассказать друг другу о себе без утайки, Зиг бухнул вопросом:
– У тебя были любовники?
На это, Леса, покрасневшая, как спелая помидорка, коротко ответила – "Нет…", после чего долго молчала. Потом она спросила в свою очередь:
– Почему ты живёшь один здесь, в этих развалинах?
Зиг сразу нахмурился и пробубнил изменившимся голосом:
– Это долгая история, и сейчас я не хочу об этом говорить!
С тех пор они не говорили на личные темы. В остальном маленькое общество жило дружно. Скандал, устроенный Зигом по поводу возвращения в убежище, забылся сам собой. Пока Механикус возился с протезом для охотника, тот починил изрядно проносившиеся сапоги Лесы, пристрелял оба арбалета и выковал себе, страшноватого вида, секиру из металлического лома, который нашёл на складе.
Девушка привела в порядок их одежду, а ещё вымыла и вычистила всё, до чего смогла дотянуться. В общем, они были готовы к выступлению в поход, но оставалась только одна маленькая проблема – надо было научить Зига ходить.
Глава 23. Не пропустить веселье
– Мех, а почему ты не сделал арбалет для себя? – спросила Леса, поставив книгу на полку.
Вместо ответа стальной охотник подобрал с пола средних размеров гайку и резким взмахом запустил её в стоявшую в углу железную бочку. Ржавый сосуд ухнул, как треснувший набатный колокол, когда импровизированный метательный снаряд пробил обе его стенки. Леса невольно зажала уши руками.
– Это далеко не предел моих возможностей! – сказал Механикус с ноткой гордости в голосе, едва девушка оправилась от лёгкого шока. – А ещё я попадаю в летящую муху, да не в одну, а в целых пять, когда стою к цели спиной! Так что оружие дальнего действия мне не требуется. Впрочем, эти навыки всё равно до сих пор не пригодились – пока я справлялся с монстрами голыми руками.
– Но ведь ты взял в руки меч для той схватки?
– Это так. Я не отрицаю силу оружия и намерен использовать его по мере необходимости…
– Мех, скажи правду, ты ведь сам не веришь, что мы сможем убедить жителей того города прекратить эти дурацкие гладиаторские бои?
Стальной охотник грустно наклонил голову.
– Не верю, – честно признался он. – Более того, вмешиваясь в дела подобного рода, мы подвергаем себя большой опасности. Понимаешь, Лесик, люди упрямы, а такие люди, как эти самодовольные торговцы, крайне упрямы! Они всерьёз верят в правильность своей жизни, своих законов, в то, что их мирок единственно возможный и неизменный. Они ограниченные и тупые, но считают себя вправе распоряжаться чужими жизнями на том основании, что могут купить это право! Переубедить этих надутых индюков почти невозможно, но я не могу не попытаться это сделать! Много лет тому назад про меня сказали бы – он так запрограммирован. Я называю это по-другому. Просто Мастер, который меня создал, вложил в меня частичку своей души, а он был не только гением, но и очень добрым человеком! Нет, я не отступлюсь, и буду добиваться своего, хотят они меня слушать или нет! А вот вам с Зигом лезть в это дело совершенно не нужно. Меня могут снова попытаться разобрать на части. Что ж, пусть попробуют! Поверь, это не так легко, как кажется. Вы же, совсем другое дело, вас или просто убьют или засадят за решётку, как угрозу обществу. Поэтому я настаиваю, что бы вы остались здесь. Моя мастерская, это маленькая крепость. Я оставлю вам обоих стражей и покажу, как пользоваться аппаратурой внешнего наблюдения…
– Ты ведь и впрямь человек, хоть и механический, задумчиво сказала Леса. – Нет, Мех, так не пойдёт! Я не буду сидеть за толстыми каменными стенами и бронированными дверьми, когда речь идёт о спасении человеческих жизней!
Девушка упрямо тряхнула головой, от чего её тёмные кудри всколыхнулись непокорной волной.
– Но ведь…
– Никаких но! Не знаю, как Зиг, а я иду с тобой! Ты же так мало знаешь о людях и вообще наивен, как ребёнок! Ты провалишь всё дело без нашей помощи. Насчёт Зига я, правда, не уверена…
– Насчёт Зига могу сказать, что ни за что не пропущу веселье, когда вы собираетесь идти развлекаться! – заявил охотник, появляясь из-за стеллажа.– И, вообще, зачем ты тогда делал мне эти ходули? Чтобы удобнее было ходить в сортир? Поверь, до здешнего сортира я и на одной ноге, как-нибудь допрыгаю. Раз вернул мне способность ходить, то это надо опробовать в деле, а киснуть здесь я больше ни дня не намерен, хоть спускай на меня снова свои жестянки, больше ты меня взаперти не удержишь!
Механикус вздохнул, (по крайней мере, Лесе так показалось), и совсем по-человечески пожал плечами.
– Ладно, – сказал он. – Значит, пойдём все вместе. Но только после того, как я сделаю для вас доспехи.
– Мех, ты клуша! – девушка звонко рассмеялась.
– Я и так лязгаю на ходу! – возразил Зиг с нарочитой ворчливостью. – Ещё не хватает тащить на себе дополнительную тяжесть и грохотать, как вон та бочка!
– Они не будут тяжёлыми! – заверил его Механикус. – Я применю титан и ещё кое-что. Кстати, ты совсем не лязгаешь!
Теперь захохотал Зиг, что привело хозяина мастерской в полное недоумение.
Глава 24. Возвращение к Золасу
С первых ударов Лозас понял – его воспитаннику конец! Этот пришлый, неведомо откуда взявшийся, чужак, был сильнее во всех отношениях и играл с противником, как кот с мышью. Похоже, Рарок тоже заметил это, но бой уже вовсю кипел, и остановить его не было никакой возможности.
И всё же Рарок был лучшим бойцом Арены. Гладиатор действовал профессионально. Он отбил мощнейшую атаку противника и сам пошёл в наступление, и как пошёл! На долю секунды старику показалось, что все его опасения напрасны – чужак в рыцарских доспехах рухнул, не выдержав могучего удара и сверкающий на солнце гладиус был занесён над ним!
И тут всё переменилось. Он увидел, что Рарок не успевает, что его противник, несмотря на тяжесть доспехов, ухитрился откатиться в сторону и встать на ноги раньше, чем гладиатор понял что происходит. Вот сейчас этот закованный в железо гад с размаху всадит свой меч в незащищённый бок чемпиона и на этом всё!.. Лозас невольно зажмурился. Никогда раньше он не закрывал глаза при виде чьей-то смерти, но теперь…
Большой Цирк вздохнул многотысячным вздохом разочарования. Такого не бывает, когда заканчивается бой! Старик открыл глаза и не поверил тому, что увидел – Рарок был жив! Мало того, он тут же снова пошёл в атаку и размахивал мечом, не жалея сил. Лозас не понял, что там произошло, но теперь он видел – молодой чемпион наступает на те же грабли! Рыцарь снова играл с ним, и эта игра добром для гладиатора не кончится.
Всё! С него достаточно! Старик не мог больше этого видеть. Он повернулся спиной к ристалищу, где кипел бой, и со всей скоростью на которую был способен, заковылял к своей каморке, где под грудой тряпья в запертом неподъёмном сундуке хранилось то, что было запрещено в этом растриклятом Цирке – старый длинноствольный оленебой и пара крупнокалиберных револьверов, слишком тяжёлых для его старческих рук.
Да, он знал – за то, что он собрался сделать, его предадут публичной казни. Пусть! Он стар и скоро сам помрёт безо всякой помощи, но этот чужак не получит его питомца! Только бы успеть!
Поворот. Ещё поворот! Почему он раньше не замечал, что здесь так много этих проклятых поворотов? Но вот и дверь в личные покои чемпиона, а его собственная каморка сразу за дверью слева. Вот и сундук заваленный хламом. Лозас вытащил из тайника ржавый ключ и трясущимися руками вставил его в замок, который не смазывался уже около десятка лет.
Это получилось у него не сразу. Старик понял, что так дело не пойдёт и позволил себе потратить целых три секунды, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Вот, теперь совсем другое дело! Он не глядя, выкинул из сундука несколько мешочков с золотом, какую-то расшитую в пух одежду, пачку засаленных журналов, с истрёпанных обложек, которых улыбались обнажённые красавицы.
Только одну вещь он извлёк бережно и аккуратно положил её на свою узкую койку. Это был поблёкший от времени портрет красивой женщины, одетой в лёгкую кольчугу со сверкающей каменьями застёжкой на груди. Но и этот дорогой ему предмет он едва удостоил взглядом.
Наконец-то! На самом дне в нескольких потёртых футлярах лежало то, что он искал – могучее оружие прошлого!
Лозас вытащил всё на небольшой столик, стоявший у изголовья кровати, открыл коробки и быстрыми движениями принялся собирать мудрёно устроенную винтовку. Мимоходом он удивился, что руки ещё не забыли, как это делается, но раздумывать над подобными вопросами было некогда.
Через пару минут, (таких долгих минут!), он был вооружён и готов к бою, как в те далёкие времена, когда его имя наводило страх на богачей и стражников короля Лоргина. Не хватало только знаменитой шляпы с золотой пряжкой, но её давно съела моль. (Но пряжка лежала в кармане!) Ах, как давно всё это было!
Приказав себе забыть о боли в подагрических ногах, Лозас выскочил в коридор, не потрудившись даже запереть за собой дверь, чего с ним никогда ещё не случалось. Поворот. Ещё поворот. Рёв толпы на трибунах становится всё слышнее. Вот уже скоро…
Пучеглазый монстр с оскаленной крокодильей пастью и выставленными вперёд когтистыми лапами выскочил на него словно чёрт из табакерки! Старик, не ожидавший ничего подобного, остановился, как вкопанный с открытым ртом, в то время как его руки сами метнулись к кобурам с револьверами. Монстр видимо тоже не думал встретить здесь человека и замер на долю секунды, что стоило ему жизни – в следующий миг он отлетел к противоположной стене с четырьмя пулями в груди и двумя в черепе!
Откуда здесь эта тварь? Лозас машинально перезарядил револьверы и заковылял дальше. Объяснение произошедшему могло быть только одно – бестия сбежала из вивария. Но разве там сейчас есть кто-нибудь? Несмотря на то, что дела бестиариев его не касались, он всегда был в курсе того, что происходило в Цирке, и теперь знал, что виварий пуст и бои с участием монстров на ближайшие полгода вообще не намечались. Тогда, как понимать то, что в жилых помещениях Цирка ему встретился крокодилоид?
Но и над этим вопросом размышлять было некогда. Лозас поспешил дальше, досадуя на вынужденную задержку. До выхода на арену оставалось совсем немного. Крики зрителей, раздававшиеся с той стороны, говорили о том, что бой ещё не кончен, а значит, можно было успеть! Ему бы только поймать в прицел голову этого рыцаря…
Жуткий грохот, лязг оружия и нечеловеческий вой заставили старика остановиться ещё раз. Он с удивлением выглянул из-за последнего поворота и чуть ни сел на месте от того, что увидел – оба бойца были здесь, не на арене, а в проёме ворот! Они двигались спина к спине и яростно отбивались от толпы наседавших на них монстров!
Зрелище длилось всего несколько секунд, после чего недавние противники свернули в один из боковых проходов и исчезли из глаз. Целая груда чудовищ осталась корчиться на полу, но на смену павшим явилось ещё больше, чем было, и все они устремились за убегающими гладиаторами. Нет не все. Пять или шесть повернули в сторону старика.
Золас, (к чёрту Лозаса!), улыбнулся сухими тонкими губами и неторопливо снял с плеча оленебой. Теперь он не боялся за своего подопечного. Этим тварям Рарок не по зубам, а с рыцарем они похоже нынче в союзе. А вот ему сейчас придётся поработать, как в старые добрые времена. Что ж! Тем хуже для монстров!