Фея Сью (которая, на самом деле, не была феей), котёнок Драм, и кое-кто ещё. И мысли о том, как это – быть настоящей Сью?.. А кроме них – ещё много мыслей

"Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи."

Понимаешь? – Сью посмотрела на Драма, – Здесь то, о чём я сейчас говорила. Он – ложь. Он – обман. Он несуществующее. Он – зло. Когда говорит он о зле и называет его реальностью – он лжёт. И он сам стал отцом этой лжи, ведь именно он выбрал стать не существующим, злым существом, живущим по ту сторону реальности, где нет ничего, кроме ужасного, страшного предположения и, как бы, таким образом, воплотить это предложение в жизнь. Он не устоял в истине. Ведь он не захотел жить в том мире, где жизнь. Он жил в том мире, который и есть – истина, но он пал. Он пал очень низко, в сравнении с этим, высоким миром. Он пал очень низко, так сказать, по шкале чисел. Так его и называют – падшим ангелом. Ведь он был создан ангелом. А выбрал ужасное предположение. Он стал человекоубийцей. Ведь он не хотел жизни. Он стал её противоположностью. И людей, начиная с самых первых, пытается заманить к себе – в бесконечную смерть. Это так же, как на шкале чисел – с одной стороны бесконечное число реальных чисел, а с другой – бесконечное число отрицательных. Так и здесь – человек теперь выбирает на земле, будучи на таком невероятном, необычном нуле, который и сам не совсем существует – в какую же сторону по шкале он хочет пойти в вечности?.. Хочет он жить в бесконечной, вечной жизни – в счастье, радости, красоте, спокойствии?.. Или он хочет в вечную, никогда не кончающуюся смерть?.. В вечный ад, в ужас, в горе и страдание, в нечистоту, в смятение?.. Это его выбор. Бог не ограничивает его. Только к концу жизни ты должен уж твёрдо решить. Ведь в этот момент ты должен будешь сойти с нуля. И должен будешь пойти в одну из сторон. Я раньше не понимала – а как же так – Бог, который, конечно же, совершенен во всём, а значит – и в доброте, и в сострадании, и в милости – как же он может отправить людей в ад?.. Теперь я прекрасно понимаю: Он их и не отправляет. Они сами туда отправляются. Он просто не навязывает им своего… Но какая же невероятная глупость должна быть у человека, чтобы не выбрать жизнь – прекрасную и светлую, ту, которую тебе даровал Бог, и выбрать смерть – ужасную и мучительную, и при том – бесконечную, которую тебе предложил убийца – дьявол!.. Какая глупость!!! Но что же поделать?.. Некоторые обманываются и верят лжи. Они верят отцу лжи и своему убийце, а не отцу Правды и своему отцу, который дал им ЖИЗНЬ…

– Кстати, Сью, – спросил вдруг котёнок, – А ты мне так и не рассказала про своих родителей. Ты только сказала что они есть… Да ещё – то, что твоя мама не считала тебя иногда талантливой и аккуратной. А расскажи мне что-нибудь ещё?.. Мне бы очень хотелось знать!.. Ведь это так замечательно – когда есть родители! Вот у меня теперь нет…

– Не знаю… – покачала головой Сью, – Они у меня есть. Но не всегда в полном смысле. У всех так – не всегда в полном смысле. Вот сейчас я от них далеко, и мне кажется так, что они есть. А придёшь иногда к ним домой, так и кажется что их нету.

– А как это так?

– А так они с тобой говорят и так они тебе, от чего-то, больно делают своими словами и отношением, что, будто бы, это и не родители. Ты знаешь, Драм – ты сильно не переживай из-за того что теперь у тебя нет родителей. Они были когда-то и были… по крайней мере уж твоя мама – была хорошею. А это очень хорошо – иметь очень хороших родителей хотя бы только лишь в памяти!.. Ведь иногда ты имеешь родителей, а не знаешь – как это вообще понимать?.. Они, вроде бы, и родители, но относятся так к тебе, словно бы и нет. Мне кажется – лучше уж капельку только любви ощущать, вот как ты – только ту, что успел ощутить в раннем детстве, ещё до того как разлучился с мамой, но зато – сильную!.. Чем вот так – ощущать целое море того времени в жизни, что ты провёл при живых родителях, но абсолютно сухое. И почти что ни капельки любви… Понимаешь – так иногда бывает, что люди и собственных детей своих считают себе чужими… Ну, да ладно – я лучше расскажу тебе чуточку про них. Ты ведь об этом просил?.. А то я уж и начала тут на жизнь свою жаловаться… Мама у меня врач. Она очень хороший врач. Она очень хочет помочь в чем-нибудь людям. Она принимает их в больнице и обследует и назначает лекарства. А потом люди, с её ведома, лечатся. Но мне кажется – мама очень и очень многое упускает в своей профессии. Ведь человеку так сильно можно помочь всего только одним своим отношением!.. А она про это, вряд ли, задумывается. Все болезни у человека – я так считаю – хоть как-то, но и зависят от души и от отдельных психических состояний и переживаний. Далеко не всегда это – болезнь по вине самого человека. Иногда есть болезни, которые больше даже спровоцированны кем-то снаружи. Кто-то тебе трепет нервы, одним словом, портит жизнь, причиняет боль и провоцирует тебя на тяжёлые переживания… А ты, не в силах справиться с этим, и, может быть, даже ещё соглашаясь с таким человеком в чём-нибудь, и сам на себя увеличивая это негативное давление, допускаешь болезнь и помогаешь ей зацвести в организме… Как много можно было бы лечить добрым словом, мягкой улыбкой, хорошим отношением, одобряющим взглядом и мудрым советом, который направил бы человека на истинный путь!.. Жаль что многие медики этого не понимают… Вот, а папа у меня – инженер… Ну, да… Да ладно. Будет о моих родителях… Не очень хочется думать сегодня о том, как они бы меня оценили в этот день. А ведь нельзя думать о человеке и не начинать, неосознанно хоть, но строить его мнение о тебе с его точки зрения. Не хочу. Не хочу сегодня, Драм!.. Ещё столько всего нужно сде-елать!.. Я бы даже на флейте с удовольствием поиграла, если бы только осталось время. Но, думаю, что время уже слишком позднее. Соседям не очень понравится…

– А ты позвонишь тому парню? – узнал Драм с неподдельным интересом, – Ты станешь с ним заниматься на флейте?

– Не знаю… – сказала Сью, уже направляясь к автобусу, который останавливался недалеко от выхода из метро, – Возможно. Как-то некультурно даже будет не позвонить… Но только не сразу, уж лучше. Ведь, во первых, мне сказали что завтра, может быть, тоже позовут меня на такую же подработку, если останется место… А в следующие несколько дней – тоже есть такая возможность. А если я стану ездить на подработку, то у меня совершенно не останется времени заниматься… Да и потом – ведь не стоит же так сразу опять напоминать о себе!.. Это может надоедать людям, когда тебя становится слишком много…

– А это как так?.. – удивился котёнок, которому ещё ни разу в его жизни не становилось слишком много Сью.

– Да это со всем так. Это так и с родными, и просто с друзьями. Друзья очень рады тебе, если ты с ними не часто встречаешься. Родные устают от тебя, если ты слишком много времени рядом. Ты даже сам устаёшь от каких-нибудь мест, где ты слишком уж часто бывал, и всё хочешь увидеть чего-нибудь нового. Ты должен понимать, что это случается постоянно. Это точно так же, как когда ты что-нибудь ешь. Ведь ты ешь что-нибудь, например, очень хорошее и тебе очень вкусно. Но если ты этого съешь очень много, то тебе в конце концов станет ужасно тяжело дальше есть и ты, в конце концов, больше не сможешь. Этим всегда всё кончается.

– Да уж, это грустно… – протянул Драм со своей привычной кошачьей интонацией.

– Ну почему же грустно, Драм? Тут нужно помнить, что во всём нужно чувство меры. Ведь всегда есть польза от умеренности и вред от всего, что сверх меры… Ты понимаешь – есть такая штука в жизни, как равновесие. Это как на качелях – когда мы с тобой качаемся на площадке на длинной качеле с лошадками-сиденьями, мы оба сидим по краям. И если бы мы весили абсолютно одинаково и не отталкивались, при этом, ногами – так мы бы сидели на этой качеле, а она бы тогда не шаталась и не шатала бы нас, а всё было бы тихо и спокойно. Вот так и в мире – когда всё находится в равновесии, так наступает и мир и покой… А равновесие невозможно без чувства меры. Есть много вещей в мире, которых должно быть в меру. Да, по сути, все. Ведь например море – оно прекрасно! Оно чудное, широкое, жидкое и тёплое!

– Но, к сожалению, тёплое оно только летом… – тут же расстроился Драм.

– Ну да, так вот…

– И это очень грустно…

– Что грустно?..

– То что оно тёплое только часть года, а не весь.

– Ну, это настолько же грустно, Драм, как и то, что только лишь часть года оно холодное. Ведь холодное – оно тоже прекрасно!.. Как красиво море, покрытое чистыми, прозрачными льдинами!.. Невероятно! Так вот – море прекрасно… Но если его вдруг станет много – побольше, чем должно быть, то оно возьмёт и выйдет из берегов, и выльется на сушу, и затопит дома и луга. А разве это хорошо? Нет… Хорошо – это когда всё вокруг тебя сухо и аккуратно. Но и море – это тоже ведь очень хорошо! Так значит – оно должно быть, но в меру. И нас должно быть в меру, Драм. Возможно – если кто-то не хочет нас видеть, так это только потому, что мы сейчас топим чьи-то дома по неосторожности. Возможно, что потом, когда пройдет время и нас уже не будет так сильно много, то случится так, что те же самые люди, что, только что, бежали от нас, как от огромной и страшной волны, и старались оказаться как можно дальше и как можно быстрее – придут на наш берег с корзинами для пикника, зонтиками, шезлонгами и полотенцами. Ведь люди во всём мире, тоже, приходят на берег моря и очень хотят там отдыхаь каждое лето… И это не смотря на то, что за всю длинную историю мира, моря не раз уже затапливали земли и приносили большие разрушения. Вот и нам нужно ждать – когда кто-нибудь сам придёт к нам с зонтиком… а не бежать, самим, к людям. Люди часто воспринимают твоё движение на встречу как попытку разрушить их мир. Словно ты не Сью совсем, а цунами какое-то…

Когда Сью пришла домой – она, и правда, взялась делать сотни полезных дел. Но только доделала из них до конца всего несколько. Ведь время-то было уже позднее, да и кушать Сью, снова, очень даже хотела. Она сварила до конца молочную кашку – для себя и котёнка, она положила горчичные семена под влажную марлечку, чтобы они там пролежали до утра, она сложила кое-какие вещи на случай если завтра её рано вызовут с утра на подработку, и сделала ещё пару полезных вещей. Она даже раскрыла пакетик с гипсом, который на днях только получила в магазине, ведь очень хотела попробовать вылепить что-нибудь из гипса. Она посмотрела на гипс и помечтала о том, что же она такое из него сможет сделать?.. А это тоже полезное дело – мечтать о реальных делах. Но, наконец вечер подошёл к концу и Сью, да и Драм тоже, очень быстро уснули. Ведь страшно устали за этот очень длинный и насыщенный день. А на следующий день – рано с утра, Сью действительно позвонили и пригласили приехать в ресторан. Но только уже в другой. И Сью, конечно же, поехала. Драма она взяла с собой и, в этот раз, оставила в одном дальнем конце детской комнаты. Ведь горки здесь уже не было. Сама детская комната, в этот раз, была гораздо больше и детей в ней было гораздо больше так же, и Сью устала от этого, тоже, ещё сильнее. А ещё изменилось то, что Сью была теперь в другом костюме – костюме принцессы, и то, что Драму ещё было скучнее, ведь в прошлый раз – в маленькой детской комнате, где всё было близко, он слышал ещё голос Сью и её смех. А теперь и они до него редко долетали. А ещё Сью в этот раз не оставили чаевых. Хотя детей и было в комнате гораздо больше. В итоге – они почти не разговаривали по пути домой, ведь оба очень устали – Сью от своей работы, а Драм – от ничего не делания (а от ничего не делания всегда устаёшь ещё гораздо больше, чем от труда). И Драм только сказал под конец их поездки на метро:

– Ты знаешь, Сью, мне без тебя так скучно там, в детской комнате!.. И грустно… Очень.

– Я понимаю… – кивнула Сью, – Если хочешь – я могу тебя оставлять дома. Ты будешь смотреть мультики и не будешь скучать…

– Не-еет!.. – испугался Драм, – Я не хочу! Тогда ты будешь совсем далеко! Так ты, хотя бы, где-то рядом, и хоть на пути домой можешь со мной поговорить…

– Но телевизор ведь тоже будет с тобой разговаривать, Драм! Правда?..

– Не-ет… Телевизор – не то. Он говорит мне лишь только то, что он хочет, а ты иногда мне рассказываешь и то, что я хочу…

– Ну хорошо, Драм. Не буду тебя оставлять дома – тогда будешь ездить со мной. Но, что я тебе посоветую – чтобы не было грустно и скучно старайся найти в это время общение с Богом. Ведь Он – самый лучший друг из всех, кого только можно себе представить! Но я уже говорила тебе об этом. Так вот, когда тебе грустно и одиноко, и у тебя, как раз, есть на то время – так ты попытайся понять Бога и услышать Его. Ты помолись Ему и скажи: "Господи, я хочу быть всегда-всегда с Тобой, и всё делать в жизни так, как Ты бы того хотел! Приди и живи, пожалуйста, в моём сердце!" Ведь это очень важно – чтобы ты захотел дать Богу место в своём сердце!.. Это похоже на то, как тебе было приятно, что я пригласила тебя в свой дом. Ведь это значило – что я люблю тебя как друга и хочу быть с тобою рядом. А Богу, конечно же, не нужно иметь дом на земле именно в том смысле, в каком тебе нужен был кров. Тебе нужен был дом от того, что у тебя не было крыши над головой, и тебе негде было жить, и ты мог бы пропасть совсем один на улице. А у Бога есть весь мир – и наш и куда более лучший. Ему есть где жить. Но как же это хорошо, когда ты даёшь кому-нибудь место в своём сердце, а кто-нибудь – тебе!.. Так вот, у Бога уже есть для тебя место – ведь для любого есть. А вот ты теперь сам должен ещё позвать к себе в дом Бога, понимаешь?.. И вы станете, тогда, хорошими друзьями, и станете жить вместе… понимаешь, да?..

– Ну… Да. – кивнул Драм и задумался.

Ещё до конца их дороги домой котёнок успел попросить Бога прийти в его дом, и ещё один раз попросил перед сном, когда Сью уже выключила свет и они легли спать. Так и закончился первый летний день, который Сью и Драм провели, большей частью, на работе Сью.

А следующие восемь дней пролетели почти незаметно, но, в общем-то, очень долго тянулись. Они были тяжёлыми, ведь Сью постоянно работала и очень-очень уставала. А Драм всё скучал где-нибудь в укромном закутке детской комнаты и ждал – когда же она вернётся и они наконец поедут домой. Но нужно сказать, что с каждым днём он скучал всё меньше и меньше, ведь, кажется, он начал по чуть-чуть слышать Бога и даже немножко общаться с Ним. Но у него ещё не очень много было веры – ещё не настолько много, чтобы совсем не сомневаться в том, что он, и правда, может общаться с Ним.

На восьмой день у них выдалось очень приятное утро. Ведь Сью встала ни свет ни заря и начала что-то записывать к себе в тетрадь – что по пути сочинила вчера. Вернее – что запомнила из вчерашних приключений на работе. Она так сказала котёнку:

– Я думала – только всего на минуточку встать, вот чуть-чуть записать, и опять ложиться спать. Ведь время ещё раннее, а вчера поздно легли. Но, вот уж, какая штука – эти тетради!.. Как только начнёшь в них писать что-нибудь, так и захочешь, вдруг, тут же, писать, и писать, и писать ещё что-нибудь… Как будто слова, что ты сыпешь в тетрадь – это дрожжи, которые там размножаются, набухают, и их становится так много, что вовсе они уже на страницах не помещаются… А лезут через края и приходится тебе заводить ещё и новую тетрадку… Я просто всё думаю, Драм – что из этих приключений на работе с детьми можно составить прекрасную, замечательную, хорошую книжку!.. Пусть даже она и получится длинной, хотя изначально мне думалось, что она и займёт-то всего пару страниц, но зато – пусть уж хорошей! Мне хочется всё-всё описать – до мельчайших подробностей! Ведь это и в жизни так чувствовалось – как хорошая книга… пусть и тяжёлая слегка, из-за всей этой беготни, но достаточно интересная и смешная и грустная… Так а что же со всем этим будет, если ты приложишь ещё капельку литературного языка к этому большому материалу?..

Ну, а, так как Сью встала рано и больше не стала ложиться, то она решила приготовить чего-нибудь вкусного для себя и для своего маленького друга.

– Давай ка вспомним – что у нас тут есть… – сказала сама себе под нос Сью, проходя в кухню через дверь, и сильно пошатнувшись внезапно – так, что аж чуть не упала на холодильник, к которому шла, – Ох!.. – засмеялась она, – Вот это – значит не выспаться!.. Вот те на – голова кружится… Ну, да ладно. Сама виновата. Вчера до двух ночи она, значит, заснуть не могла – всё ей думать про книжки хотелось, а сегодня – чуть свет, в пять утра – пожалуйте ей, значит, ручку с тетрадкой!.. Режим соблюдать я никак не научусь. Даже когда уж работаю и некогда высыпаться… Так, Драм… Я даже не помню уже – что тут есть в морозилке такого, ведь я, с этими обедами от заведения, уж и в холодильник-то забыла заглядывать. Спасибо тебе, Драм, большое, что ты, за милую душу, ешь магазинный кошачий корм!.. А то мне и в эти дни пришлось бы, ко всему прочему впридачу, стоять у плиты… Я, правда, всё боюсь, что это испортит тебе здоровье, Драм, но… Ты уж прости меня, разиню – всё сил не нахожу. А надо. На тексты свои, вот – нашла, а тут… – Сью всплеснула руками с досадой. – Ну ладно… Я, что-то, будто заболеваю немножко. Как будто бы горло болит. Это бывает – когда не доспишь. К тому же – ведь я работаю с детьми, а от них могла подцепить небольшую простуду. Ты знаешь, что всегда говорила моя мама?.. Она говорила, что иногда клин клином вышибают. И если я, только вот, начинала заболевать – так она мне давала съесть немного мороженого. И тогда, правда, горло иногда проходило… А ведь мама моя – врач! Я думаю – тоже, возможно, мне стоило бы сходить в магазин за мороженым, но… Я уж наверное не успею. Или потом опоздаю на работу. А этого не надо – за такое могут и зарплату сократить. Так… Так подожди! – обрадовалась Сью, заглядывая в морозилку, – Ты помнишь – ведь мы же с тобой хотели, тогда ещё, давно, сделать клубничный щербет! Вот!.. Это выход! Давай ка скорее делать… – и Сью, торжествуя, достала наружу замороженную клубнику. Через минуты четыре у них на столе уже стоял блендер, который Сью чуть было не уронила себе на голову, пока доставала с верхней полки. (Из-за того что не выспалась, очевидно.) И Сью, вместе с Драмом начали делать мороженое. Вернее что Сью начала его делать, а Драм очень сильно ей помогал тем, что молчал и смотрел. Ведь если бы Драм говорил, то у Сью точно бы всё начало валиться из рук.

– Не знаю, Драм, как это работает… – сказала Сью, прерываясь для того, чтобы дать блендеру пожужжать пять секунд (как положено было по инструкции и не больше!) в её руках. – Возможно – что это такой закон: больного и холодного – я бы его назвала. Болит у тебя коленка, которую ты ушиб обо что-нибудь – так приложи к ней что-нибудь холодное. Болит у тебя горло – так проглоти же, сразу же, холодное мороженое!.. Болит у тебя душа – так тебе тоже поможет то, что ты не будешь к тому, что её ранило, относиться уж слишком горячо и пылко. Чуть охлади свои чувства – и станет тебе легче. Возможно что… – и Сью, снова, дала время блендеру пожужжать вдоволь, в течение пяти секунд, – Возможно что это всего-лишь такой способ – как что-нибудь обезболить на время. Обычно потом оно, всё равно, болит… Но, уж хотя бы сначала – тебе легче. Значительно легче. Я часто обо что-нибудь шмякаюсь, Драм – ты и сам это знаешь!.. – засмеялась она, – Такая уж у меня координация… Да и голова что-то в последнее время часто кружится… И от этого часто имею различные синяки. Так я часто имею возможность этот вот метод проверить – приложишь холодное к синяку – и тебе легче. Ещё чаще это мне удаётся проверить с душой. Здесь, тоже – наверное, вопрос в моей координации – меня часто заносит на ровном пути и я перестаю в жизни надеяться только на Бога, а начинаю свои надежды возлагать на кого-нибудь из людей, кто, вдруг… Кто только что появился в моей жизни. Я, как бы, влюбляюсь в людей – влюбляюсь в хорошие качества, которые они имеют или даже не имеют, но мне кажется так, отчего-то, что могут иметь, влюбляюсь в их внешность и поведение. И, знаешь… В английском такое есть выражение – to fall in love – то есть, если дословно – то падать в любовь. А значит оно просто – влюбляться. Так вот, у меня и складывается такое ощущение, что это совсем верное выражение. Ведь, каждый раз я туда, в эту любовь, падаю, и бью себе коленки… В общем… Ну, давай есть! – и Сью наложила Драму мороженое в мисочку, – Сегодня восьмой день лета, Драм!.. – покачала головой Сью, сошкребая ложечкой щербет с краёв чаши блендера. – Представляешь?!.

– Ну… Да. – неуверенно сказал Драм и посмотрел на неё в недоумении.

– А мне кажется, что всего-то один-то его день и прошёл. Да и то – тот, что был ещё весной. Вот тот день, в который мы с тобой купили эту клубнику и пили клубничный компот… Помнишь?..

– Угу. – кивнул Драм.

– Вот этот день был такой летний, так много в нём лета чувствовалось!.. Как будто бы несколько месяцев лета в нём было, в одном! А теперь… Все эти десять дней так пролетели, как будто бы их вовсе не было… И теплее гораздо и солнечнее, понимаешь, а вот… Всё – словно это не лето, да и не осень и не весна… Всё как-то – вне времени как будто. Вот, вроде бы что-то и происходит… И так много всего происходит, что аж сил уже больше ни на что у тебя не хватает, а всё – будто и ничего-то в твоей жизни совсем не произошло. Пожалуй пора делать, и правда, перерыв, Драм!.. Мне кажется – я занимаюсь не своим делом. А если ты чувствуешь, что занимаешься не своим делом – то стоит в этом деле сделать хороший перерыв – длиной как минимум в жизнь. Ведь, даже если это и приносит тебе деньги, но не приносит тебе счастья – так разве же оно стоит того?.. Деньги в этом мире – это лишь средство, за которое ты можешь приобрести отдельные элементы счастья: вкусную еду, красивую одежду, интересные книжки, билеты в кино или на концерт, путевку на отдых, удобную мебель в дом, крышу над головой… Ну и так далее. Но ты можешь иметь это всё, а всё же не иметь достаточного количества счастья. Ведь главную дозу счастья человек получает от своего настоящего дела, которым он занимается и от общения с Богом, да с другими людьми… А если он не имеет всего этого, а имеет – пусть даже все-все материальные блага в мире – так разве же это счастливый человек?.. Счастливым вполне можно назвать того, кто совсем без гроша в кармане и с совершенно пустым желудком идёт по миру радостно, ведь имеет в своей жизни главное – свой собственный, настоящий путь. А всё остальное… Всё остальное, ведь, не приносит никакой радости!.. А вот если ты идёшь своим путём – так и всё вокруг тебя, как раз-таки, складывается самым наилучшим образом!..

Наконец, к вечеру девятого дня лета, погода изменилась. Все восемь с половиной дней были очень солнечными и жаркими. Но вот, часа в три девятого дня, когда Сью вышла вместе с Драмом из здания большого торгового центра, где располагался один из ресторанов с детской комнатой – она увидела что погода стала совсем иной. Всё вокруг стало сине-серым, а воздух, резкими, неровными порывами, пробегал по улицам.

– Должно быть – сегодня дождь будет… – сказала Сью, остановившись у дверей торгового центра. Ну наконец-то… На этой работе всё время так хочется пить, что уже и во всей атмосфере ужасно хочется влаги. Хорошо что нас раньше отпустили, Драм. А на завтра – уже точно нету работы. Так что мы с тобой, я надеюсь, хоть чуть-чуть отдохнем. А уж потом – посмотрим. Может меня и опять позовут… Я уж совсем жить забыла – одна работа, да работа… Но это тоже хорошо. Пожалуй давай прогуляемся по району?..

– Давай! – радостно кивнул Драм.

Они прогулялись немножко, но долго гулять и далеко уходить от метро не стали, ведь дождь уже, кажется, вот-вот мог пойти, а Сью в этот день, как назло, не взяла зонтик.

– Вот, надо же!.. – сказала она, всплеснув руками, по пути к метро, – Вот, три солнечных дня до того было и обещали дожди. Носила с собой зонтик – таскала лишнюю тяжесть за тридевять земель, а он и не нужен был. А сегодня – раз и не взяла. Возможно я просто забыла спросить утром у Бога – стоит ли мне его брать?.. Уж и не помню. С этой работой всё-всё забываешь… Могли бы сейчас погулять подольше. Такой красивый район!.. Хотя нет… Вроде бы я и спрашивала. Да, точно помню – ещё когда клала в сумку бутылку с водой… Да, тогда. Но, странно… Я, почему-то, поняла, что мне не надо брать зонтик. Ну, ладно – зато я сегодня, хоть, на легке и не тащу тяжести… Пойдём, Драм.

И они спустились в метро. Даже там воздух казался совсем свежим, живым и предгрозовым. Да и люди все стали другими. На каждом лице отпечатался дождь, который должен был скоро пойти .

– Ведь люди на всё реагируют, Драм, весьма заметно. – сказала Сью, – Даже если они сами того не замечают. Вот – дождь собирается. А на людях это уже и отпечаталось. У всех на лице есть какое-то переживание о том – успеют ли они доехать туда, куда едут, до начала ливня, или нет… Да и просто – во всех глазах, словно отпечаталось синее и серое, одновременно, покрытое тучами, предгрозовое небо. У всех. Даже у тех, кто этого не замечает. Ведь это уже совсем другие глаза.

Когда Сью и Драм вышли из метро – дождь ещё не начался. И когда они вышли из автобуса – он не начался тоже. И Сью решила зайти в магазин, чтобы кое-что купить из продуктов. А в магазине они долго-долго стояли на кассе и Сью думала, что уж теперь-то, наверное, дождь точно начался. Но оказалось – что нет. Ещё нет. Но помимо того что "дождь, наверное, теперь уж точно начался", Сью ещё успела подумать, стоя на кассе, о том что "наверное ей, всё-таки, стоит купить рояль".

– Ведь, – сказала она Драму, – Наверное это всё-таки нужно. Раз после этой мысли я получила такую хорошую подработку, то это, должно быть – хорошая мысль. И раз, после одной только мысли, мои дела уже пошли в гору – то что же будет, если я претворю её в жизнь? Возможно, что если сейчас я позволю себе рояль, то смогу и совсем справиться с долгами. Хотя – как?.. Я не знаю. Конечно, с роялем я могла бы начать зарабатывать искусством. Могла бы я, например, стать уличным музыкантом, но… Но разве рояль возьмёшь с собой на улицу?.. Это невозможно… Да уж, тут ээнадо думать, Драм.

И Сью вышла из магазина на улицу, уже успев, во время своих размышлений, расплатиться и сложить продукты в пакет.

– Давай ка зайдем ещё в один магазин. – сказала она, немного постояв у подъезда, – Вон тот – на углу. Такая погода чудесная, что совсем и не хочется уходить к себе. Я очень люблю дождь. А тем более, что он всё никак не пойдёт. Да и после того, как столько времени проводишь среди большого количества людей – не хочется сразу оставаться в одиночестве. Ещё хотя бы немножко походить там, где есть люди. К тому же у нас уже скоро кончится мыло. А в том магазине оно, как раз, по приемлемой цене. Пойдём, Драм! Ты ещё не слишком устал, чтобы чуть-чуть прогуляться?..

– Да нет! – радостно кивнул головой котёнок.

А вот когда мыло по приемлемой цене уже лежало в сумке Сью и она выходила из того магазина, что был на углу, дождь наконец начался. Да такой, что мало не покажется! Вернее что он начался, всё-таки, не сразу. А сначала налетел сильный ветер. Он так яростно стал гнать куда-то по воздуху пух с тополей, что было ощущение – будто это не лето совсем, а зима какая-то, и вокруг идёт сильнейший снегопад. И уж потом только полил дождь. Полил резко и внезапно – сначала одна капля, две, три, семь, шестнадцать, сто двадцать четыре… А потом – как вылился весь, разом, словно вывалился из туч. А Сью уже, как раз, успела отойти достаточно далеко от дверей магазина, когда он полил. Добежать до своего дома тоже совсем не представлялось возможным – ведь между ним и Сью воздух заполняли плотные прозрачные стены из дождевых струй. Дождь хлестал по земле и мгновенно промочил Сью насквозь, и её рыжие волосы стали совсем такими, какими бывают только после ванной. А Сью звонко засмеялась и двор заполнился серебряными сказочными звуками. Она немножечко покружилась под дождём, раскинув руки и даже немного подпрыгнула.

– Такая это штука хорошая – дождь!.. – сказала она Драму, смеясь. – Тебе тоже нравится, Драм?.. Как хорошо что мы под него попали!..

– Ну… Ну, да, нравится. – сказал Драм со смешанными чувствами, – С одной стороны – хорошо, а… А с другой… Он немножечко… Сильно, какой-то… Мокрый. – поморщился Драм.

– Ах да!.. Я и забыла что ты-то можешь промокнуть и заболеть!.. – спохватилась Сью, – А мне всё веселье! Вот я – разиня!.. Побежали скорей куда-нибудь прятаться… А то, и правда, становится холодно. – и Сью со всех ног побежала под первое попавшееся крыльцо, что было неподалёку.

Это было крыльцо какого-то подъезда – под ним они и укрылись. Сью чуть-чуть отряхнулась и огляделась вокруг. Она была промокшей до нитки, а Драм почти полностью уцелел и только слегка намочил ушки, ведь хорошо спрятался в сумке Сью от дождя.

– Вот это мы попа-али!.. – радостно отряхиваясь от дождя сказала Сью, и ещё с пол минутки помолчала, пытаясь отдышаться. – Дождь так дождь!.. Ты не сильно промок, Драм?..

– Да нет. Ничего. – Улыбнулся довольно Драм, – Отсюда дождь мне больше нравится.

Ещё пару минут Сью и Драм простояли молча, глядя на дождь. Ведь совершенно не хотелось ни о чём сейчас говорить – это помешало бы им слушать дождь. А дождь звучал та-ак хорошо! И так хорошо по лужам расходились круги, круги, круги – много, много, много кругов – круг за кругом, круг за кругом, маленькие становились большими и растворялись под слоем новых маленьких, средних… А ещё так хорошо горела уличная лампа под козырьком подъезда, что от этого становилось… и вообще хорошо!..

– Как хорошо!.. Наконец сказала Сью, глядя на мир, – Я так себя плохо чувствовала к концу этого рабочего дня – уже несколько раз мне показалось, что вот-вот сейчас потеряю сознание в нашей детской комнате. Она слишком неудобно расположена в этом ТЦ – все окна от потолка до пола, и все стеклянные. Это просто невыносимое пекло!.. Да и с утра ещё что-то голова болела. То ли не выспалась, то ли… Я иногда уже заболевала, когда слишком много работала. Но это ничего. Главное, что мы хоть чуть-чуть сократили долги. А теперь – вот теперь этот дождь!.. Какой он прекрасный! Он так мне поднял настроение, что… Что уже ничего, что болит голова и немного шатает – от этого даже, вроде бы, как-то даже приятно, что ли… Когда болеешь, знаешь, мир кажется ярким совсем… Чудным… Почему-то. Как будто бы в нём все-все линии сделались куда резче и четче, чем до того. Возможно что это температура так влияет – когда в голове немножечко ходит жар, глаза, как будто бы лучше начинают видеть… Да уж, что-то похолодало к вечеру… – Сью заметно поежилась от холода. День, и правда, становился всё прохладнее и прохладнее, а Сью, к тому же, вымокла до нитки. – Но я очень люблю смотреть на мир, когда болею или заболеваю. Тогда он выглядит совсем по другому… – Сью оглянулась по сторонам и на время остановила взгляд на табличке с номером дома. – Погоди… Это семнадцатый?.. – удивилась она, – Ну да… Я плохо ещё знаю эти дворы. Я ведь недавно переехала. Всё время здесь путаюсь… А между тем – они такие тёплые и уютные, что кажется, будто я их знаю с детства и в них прожила, чуть ли не всю свою жизнь!.. Ну, по крайней мере – все самые лучшие её моменты. Тебе не кажется, что это на семнадцатый дом мне указывал тот молодой человек, когда говорил – где живёт?.. – спросила Сью и стала усиленно перетаптываться с ноги на ногу, чтобы согреться.