– Что за наказание с этими курицами? – на первом этаже раздался вскрик и звук падающего тела. – Вот хотел же как лучше, нет, везде свой нос суют. Что ж, парни, бегом, и чтоб без лишнего шума.

На лестнице раздались шаги. Отмерев, я бросилась наверх, стараясь при этом не шуметь. Благо, ковролин и мягкая подошва этому способствовали. Всегда странным казались люди, бегающие по эскалатору. Вас и так привезут в одну точку, неужели десять секунд выигранного времени играют такую большую роль? Сейчас уверяю: еще как!

Добравшись до чердака, оглянулась, но, видимо, дальше моего номера они идти не собирались. Тем лучше. Надеюсь, смогу пересидеть здесь.

– Эй, вам чем-то помочь? – зевая во весь рот, в коридоре возле крайне двери стояла девушка.

Я приложила палец к губам, призывая к тишине, но она не поняла.

– Я спрашиваю: помощь нужна? Вы заблудились?

Отрицательно помотала головой и пошла быстрым шагом по коридору. Возможно, там есть еще одна лестница. Я примерно помню, каким образом строились старые дома, сейчас мы находимся именно в таком.

– Какой у вас номер? – любопытное создание тащилось за мной, придерживая длинную цветную юбку.

– Простите, мне некогда.

– Да ладно, я же просто спрашиваю.

– Извините, я пойду.

Она говорила до того громко, или мне так со страху казалось, что я почти не сомневалась: скоро меня найдут.

Так и вышло. Крики за спиной послышались одновременно с «переключением» моего состояния. Господи, наконец-то! Я обернулась, видя, как двое мужчин с сосредоточенными лицами медленно движутся ко мне, вытаскивая на ходу оружие. Настырная постоялица это тоже заметила. Глаза стали расширяться, рот открываться, и было ясно, что сейчас она поднимет такой крик, что разбудит как минимум всех на этаже. Конечно, это было на руку, если бы не одно «но»: эти люди вряд ли будут с ней церемониться и просто уберут как нежелательного свидетеля, как бедную девушку внизу. И кого-то из неудачливых соседей тоже.

Я схватила ее за руку и потащила за собой, стараясь не поворачиваться спиной к вооруженным людям. Те уже открыли огонь, звуки выстрелов и визг доходили до ушей как сквозь вату. Мы скрылись за дверью до того, как пули достигли цели. Боже, благослови древних архитекторов, вожделенная лестница вела вниз, но не к главному входу, а во внутренний двор. Моя нежданная спутница, наконец, поняла, что чуть не лишилась жизни и уже не сопротивлялась, перебирая ногами чуть ли не шустрее меня. Ладно, я преувеличила, но она правда довольно быстро бежала, и вскоре мы оказались на соседней улице, окруженной густыми деревьями.

Я знала, что моя «замедленная съемка» кончится, когда минует опасность, но этого все не происходило. Даже когда девчонка взмолилась о передышке, растягивая слова как Руслан в самый первый раз, я покачала головой, не сбавляя темп. Нельзя, не сейчас! Если сейчас нас поймают, то ее просто убьют, а меня вернут в лабораторию для опытов. Не слишком радужная перспектива.

Я старалась выбирать места поукромнее и потемнее вроде узких проулков, но ясный солнечный денек плевал на мои планы и надежды. К тому же, я понятия не имела, куда бегу, выбирая стороны наугад и петляя, как дикий заяц в свете фар. Людей на улицах было еще немного, и краем глаза я видела, как нас провожают странными взглядами. Нам бы остановиться, но чертово состояние замедления не исчезало, значит, угроза все еще где-то за спиной. Я оглядывалась по сторонам, ища ее источник, но ничего не могла разглядеть.

– Да что же вы прицепились-то к нам! – воскликнула в сердцах, когда силы у девушки кончились и пришлось буквально тащить ее, взвалив на себя.

Скорость скоростью, но и я когда-нибудь задохнусь, и тогда нам точно придется несладко. Вот до чего доводит любопытство. Ну, или банальное невезение: оказалась не в то время не в том месте.

– Я…больше…не…могу… – прохрипела она, и свесила голову.

– Потерпи, пожалуйста, сейчас нужно потерпеть, – не уверенная, что она меня слышит, ответила я, уже полностью взяв на себя тяжесть ее тела.

Так и я долго не продержусь. И вообще, что это такое? Мы, наверно, кварталов десять пробежали, они не могли успеть, просто физически не были способны!

На секунду мозг посетила совсем страшная мысль: а вдруг я застряла в этом состоянии, и отныне буду жить в мире «черепах и улиток»?! Нет-нет-нет, этого не может быть!

Когда вокруг послышался привычный шум улицы, чуть не заплакала.

– Все, привал, – сообщила почти бездыханной девушке и аккуратно опустила ее на скамейку.

Мы оказались в жилом дворе с огромной детской площадкой. Пока она приходила в себя, я осматривалась. Камеры у каждого подъезда оптимизма не внушали, но тащить ее дальше смысла не было. Куда? Я представить не могу, где мы оказались.

– Эй, ты как? – я бухнулась рядом, с наслаждением вытянув ноги.

Молчит, только тяжело дышит.

– Ладно, отдыхай. А дальше будем думать, что делать.

Клянусь, по моему уверенному тону и Станиславский не догадался бы, что на самом деле происходит у меня в голове. А там бушевал настоящий смерч, замешанный на панике, ужасе и безысходности. Где мои мужчины? Что с ними произошло? Все ли в порядке или спецы компании поймали и их, и теперь везут в неизвестном направлении? А вдруг они вообще убиты? Последняя версия особенно не понравилась, и я даже закусила губу, чтобы не завыть от нахлынувшего с удвоенной силой страха.

– Что… – прошептала девчонка, глядя на меня огромными как блюдца глазами.

– А? Ты что-то сказала?

– Что ты такое?

В ее голосе было не меньше паники, чем в моей голове. И что мне ей сказать? Привет, я родилась несколько столетий назад, а теперь таскаюсь с тобой по Хабаровску, чтобы не попасть в руки моих «хозяев»? Если она тут же не сдаст меня в дурку, то ей самой туда дорога.

– Кхм-кхм, – откашлялась, будто собираюсь толкнуть умную длинную речь, сама лихорадочно соображая, что сказать. – Я Ника… – Черт! – То есть, Ирина. А тебя как зовут?

– Ле-лена.

– Приятно познакомиться.

Строить хорошую мину при плохой игре мне удавалось крайне редко, и в этот раз чуда тоже не случилось: она отпрянула от меня как от чумной, выставив руки впереди, и закричала, привлекая внимание редких прохожих.

– Да замолчи ты! Что орешь? Я вообще-то тебя от смерти спасла!

– Ты…ты кто?

– Ну, хоть не «что», уже прогресс. Я – Ирина, приехала вместе с мужем в гости к родным. А тут эти ненормальные. Вот, пришлось убегать. Не хотелось тебя бросать, знаешь ли.

– Но…ты такая быстрая.

– Так я спортсменка. Бегунья. Я бы даже сказала, марафонец.

Конечно, она мне не поверила.

– Это ненормально для человека.

– Так я уникальная, как гепард. Слышала про них?

Боже, что я несу?

– Д-да…

– Вот, я тоже как эта дикая кошка. Очень быстрая и выносливая. И вообще, редкий экземпляр, чтобы ты знала. Так что тебе повезло, что именно я в том коридоре оказалась.

К моему удивлению, этот бред подействовал на испуганную девушку. По крайне мере, она перестала жаться к краю скамейки, и даже опустила руки на колени, перебирая ткань юбки.

– А…кто были эти люди?

– Они-то? Без понятия. Наверно, преступники. Рэкетиры какие-нибудь, бизнес крышуют. Ну, или постояльца какого искали, а тут мы им подвернулись.

– А почему мы тогда так долго бежали? Разве они за нами гнались?

Хороший вопрос, кстати, но ответить на него я тебе не смогу.

Пожала плечами, делая вид, что просто неслась, куда глаза глядят, а у страха они, как известно, велики.

– Что дальше?

– Дальше… Ты в отеле живешь?

– Ну да, я на семинар по зоологии приехала, собиралась пройтись перед началом. А тут…вот.

– Ясно. Не думаю, что стоит сейчас туда возвращаться.

– У меня там вещи! И полиция, наверно, уже приехала, так что они помогут и защитят!

Я уверенности в последнем вообще не разделяла. К тому же, наверняка кто-то из «Ариадны» остался там на случай моего возвращения.

– А ты прямо сейчас на свой семинар пойти не можешь?

– Могу. Кажется, еще успеваю.

– Вот и отлично! Иди.

– Подожди, ты что? Нам надо вернуться, написать заявление, дать показания! Бандиты гуляют среди бела дня, пугают людей, чуть нас не убили, а я спокойно буду сидеть и слушать лекции? Так нельзя!

Сложно спорить с доводами, с которыми сам согласен, но я не сдавалась.

– Там наверняка и без тебя куча народа уже работает. Плюс тебе придется остаться в городе до того, как их не поймают, а это может растянуться на месяцы. Ты работаешь?

– Учусь на магистратуре.

– Тем более! Оно тебе надо – занятия пропускать?

– Да, тут ты права. Но…Вдруг только мы видели их лица и сможем опознать!

– Ладно. Давай так. Ты идешь на свой семинар, я – в отель? Тем более, у меня день совершенно свободен. Я сообщу полиции все, что надо, и тебе не придется в этом участвовать.

– Правда?

На меня недоверчиво смотрели голубые до прозрачности глаза.

– Конечно, почему нет. Только ты, когда вернешься, не приставай ни к кому с расспросами, а то мои старания окажется напрасны. Вообще лучше съезжай в другой отель или квартиру сними.

Еще минут семь я ее уламывала, молясь про себя, чтобы она сдуру не поперлась обратно. Вроде сработало, и она ушла, то и дело оглядываясь на меня и путаясь в длинной юбке. Было страшно ее отпускать, но торчать рядом со мной – опаснее, чем заниматься своими делами. Особенно, среди толпы людей. Хм, а я и не заметила, что у нее сумка через плечо висит, когда тащила. Все же женщины – удивительные существа, в любой непонятной ситуации бросить вожделенный ридикюль – выше их способностей.

Поздравляю, Ника, теперь ты в незнакомом городе без денег, связей, с кучей вооруженных преследователей на хвосте и, главное, совершенно одна! Какой был план до того, как в гостиницу ворвались эти люди? Правильно, искать больницу. Что ж, другого варианта все равно нет, так что попытаемся.

Шла недолго, или мне так показалось после забега на длинную дистанцию. В любом случае, первый же попавшийся мужчина показал мне дорогу, и выяснилось, что больница находится всего в двух кварталах. Ничего мы пробежали! Я-то ладно, а вот Лена прямо героиня!

Клиника встретила меня многолюдностью и длинной очередью к стойке регистратуры. А я-то думала, что они здесь не болеют! Но людей действительно было много, при том на вид ни одному не дашь больше пятидесяти, это в моей поликлинике по утрам не протолкнуться из пациентов с отметкой 70+. Само здание представляло семиэтажную букву «п», а выглядело просто очень старым. Даже уже привычные мне зеркальные панели, о необходимости которых я так и не удосужилась спросить, покрывали только верхнюю часть под самой крышей. Что, и в этом веке все силы минздрава уходят на столичную медицину?

– Приветствую вас, госпожа! По какому вопросу вы обратились? – робот-помощник в виде белозубой женщины с коротким ежиком приветливо смотрел на меня с экрана.

– Добрый день. Мне бы узнать об одном человеке. Он отправился к вам за помощью, и не выходит на связь.

– Сожалею, но данные о наших пациентах мы не разглашаем.

– Да, но это мой муж! А родственникам, насколько я знаю, можно.

– О, разумеется! Ваши документы, пожалуйста.

Эээ, что? Что она имеет в виду, прося мои документы? Мне этот чип обратно вырезать? Или просто шею подставить, чтобы она удостоверилась в наличии шрама? Которого, кстати, почти не было видно.

– Госпожа?

– А, что? Да-да, документы.

К счастью, я додумалась подсмотреть за соседом, который общался в этот момент с роботом в окошке рядом. И, да, он просто выгнул шею, показав место, где должен находиться чип, а точная копия моей экранной дамы просканировала место глазами-лазерами. Уф, надеюсь, это не больно!

Проделав то же самое, я получила безапелляционный ответ: никаких Михаилов Загайновых к ним не поступало. Железобетонная уверенность привела меня в тупик. Про Руслана информацию получить не удалось, по документам я ему никто.

Приехали! Я вышла на улицу, не глядя, прошла до больничного сквера, и уселась прямо на траву. Извечный русский вопрос «Что делать?» навис над моей бедовой головой неподъемной мраморной плитой, и грозил вот-вот разбить череп вдребезги. Теперь я поняла, насколько мое положение до этого момента было приемлемым, с учетом ситуации. Я была не одна, мои мужчины, а я давно называю про себя их только так, заботились обо мне, многократно спасали, жертвуя собой и свои благополучием, и точно придумали бы, что нам делать дальше. А я еще и ерепенилась, видите ли, разговаривают со мной грубо! Дура! Черт, я готова руку отдать н отсечение: их поймали! Они бы не бросили меня без веской причины, ни тот ни другой. Я им верю, обоим. Их поймали и, возможно, они уже мертвы.

Слезы потекли сами собой. Я почти завыла. Не обращая внимания на чужие взгляды, била кулаком любовно засеянную газоном землю, кричала как ненормальная такие вещи, за которые в средневековье меня сожгли бы как еретика. Я не боялась привлечь ненужное внимание, потому что не видела смысла бегать туда-сюда, надеясь на чудо. Загнанное животное часто бросается на охотника, но я не оно, я обычная домашняя зверушка, которая сбежала от злых хозяев к добрым, но что-то пошло не так и у нее сейчас только один путь – погибнуть под забором от зубов и когтей или слепого равнодушия. Без разницы, каким будет конец.

Я больше не оплакивала свою судьбу. Больше всего было жаль Марата и Руслана. Вот кто точно не заслужил такой участи. Я хотя бы вляпалась во все это по злому року, ученый – по доброте душевной и из-за вспыхнувших к «спящей красавице» чувств. А лысый вообще оказался в нашем дерьме случайно, и, хоть и рычал постоянно, но делал все, чтобы спасти нас. А еще вспомнились люди, погибшие в доме под стеной. Друг Руслана Гриша и остальные, которые не отказали в приюте непонятно кому. Да, в их гибели была только одна виновница. Может, на курок жала и не я, но я была истинной целью. И, говоря по совести, мне нести ответственность за их жизни. А я даже за себя не могу…

– Деточка, тебе помочь?

Упиваясь страданиями, не заметила, ко мне подошла женщина, почти старушка. Таких возрастных я здесь еще не видела. Утерев кое-как щеки, покачала головой.

– Может, расскажешь, что у тебя стряслось? И мы подумаем, что с этим делать.

Доброта и сочувствие буквально сквозили от этой милой женщины. Да, если бы вы узнали, что на самом деле случилось, бежали бы отсюда как можно дальше. Или, наоборот, кричали во весь голос, призывая правоохранителей или санитаров.

– А давай сделаем так. Мы пойдем ко мне, я тут рядышком живу, выпьем чаю, и ты обо всем мне расскажешь.

Я опешила.

– Ну хорошо, не хочешь чай, налью чего покрепче. Спрашивать ни о чем не буду, захочешь – сама расскажешь. Давай, деточка, не тушуйся. Любое горе можно пережить, уж мне ли не знать.

Вот так, запросто, звать незнакомую зареванную девушку к себе в дом? Я даже усмехнулась. Нет, это ни разу не подозрительно.

Ну и ладно, набегалась ты, Ника, пора, дорогая, пора.

Я решительно поднялась, отряхнула травинки и выжидательно уставилась на старушку. С высоты моего роста она оказалась совсем маленькой, еле доходила макушкой до плеча.

– Пойдем-пойдем, – меня взяли под локоток и повели в сторону темнеющих за деревьями домов.

Квартира пенсионерки обычной назвать язык не поворачивался. Состоящая их двух невероятно огромных комнат и совмещенного санузла, где я наскоро умылась, она представляла собой смесь ультра-модерна, ретро и классики. Настоящие гобелены украшали почти все стены, на полу – ковер с замысловатым узором, кресла, клянусь, были украшены вышитыми салфетками как у моей бабушки в деревне. При этом по квартире летал монитор с улыбающейся рожицей в форме моркови и цвета примерно такого же, пространство, названное доброй женщиной кухней, напоминало столовую в знаменитой игре «Симс», причем у того пользователя, кто знает заветный пароль для безграничного накопления денег. Разнообразные прибамбасы вроде кулера, кофе-машины и кучи других, служащих неизвестной мне цели, занимали почти все полки полностью прозрачного гарнитура, изготовленного будто из стекла. Убранство выглядело немного дико, будто фильм снимали любимый мной Леонид Гайдай и знаменитый своими фантасмагориями Кристофер Нолан.

– Госпожа, я радо видеть вас! Чем могу быть полезно?

– Аго, чаю. Или все же вина, милая?

– Нет, спасибо.

Я впервые подала голос, до квартиры мы поднимались так же молча.

– Значит, чаю. Поищи что-нибудь вкусненькое для нашей гостьи. Кажется, взбитые сливки сейчас будут в самый раз.

Я смотрела на женщину во все глаза и не могла понять: чего она на самом деле от меня хочет? С одной стороны, на ведьму из сказки, которая заманивала детей сладостями, она не похожа. Типичная бабушка моего времени, в цветастом платье с белым воротником и манжетами. Темные волосы с проседью аккуратно уложены в незамысловатую, но элегантную прическу. Удивительно, что такие еще остались.

– Где мне разуться?

С вопросом слегка припозднилась, стою посреди кухни.

– Что ты, не стоит. Итак, давай сначала чаю, а потом, если хочешь, рассказывай.

Не знаю, как так вышло, но после третьей чашки я выложила Галине Ильиничне все. Вернее, практически все. О том, что мне очень много лет даже по их меркам, уточнять не стала, ограничившись историей о том, как убегала от убийц компании и потеряла друзей. Когда говорила все это, глаза у хозяйки увеличивались все больше, но ни вздоха, ни полувзгляда недоверия я не заметила. Она только слушала, кивала и смотрела с сочувствием.

О чем я думала, рассказывая все это, сказать сложно. Наверно, просто накопилось. Я не опасалась, что она тут же меня сдаст кому следует, этот страх я пережила.

– Деточка, терять близких всегда тяжело. Но тебе нужно собраться, – наконец, вымолвила она.

– А вдруг они живы?

– Возможно. Верить нужно всегда. И тем сильнее тебе стоит быть, чтобы, когда вы встретитесь, они увидели не сломленную женщину.

– Но мне больно.

– Боль – понятие относительное. Всем больно, моя хорошая. Каждый из нас несет свой крест, и не стоит думать, что тебе хуже остальных. Кто-то не сможет пережить предательство любимого, кто-то не сломается, потеряв самых дорогих ему людей… Ноша у всех разная, и, коль так суждено, неси ее с достоинством. Уныние – большой грех и, если ты веришь в Бога, стоит об этом помнить.

– Нет, я так не смогу.

– Это сейчас. Рана свежа, она кровоточит и саднит. Но это рано или поздно пройдет. Я знаю, о чем говорю, поверь мне. Много лет назад я потеряла дочь. Страшный день, не хочу говорить о нем. Ты очень на нее похожа. После этого муж покинул этот мир, не сумев пережить трагедию. И я осталась здесь. Почти как ты сейчас, одна, без близких и поддержки. Знаешь, порой я думала последовать за ними. Но что-то меня останавливало. И я решила жить дальше, не смотря ни на что, и хранить память о них в своем сердце.

– Простите за бестактный вопрос… А сколько вам лет?

–Мне шестьдесят шесть. Я отказалась от вакцины сразу, как умер муж. Не вижу смысла тянуть с этим. Но и собственноручно уходить не собираюсь.

– Нет, о самоубийстве я не думала.

– Ты не видела своих глаз, деточка. Ты была на грани. Поэтому я к тебе подошла.

Мы немного помолчали.

– Но я даже не знаю, что дальше делать. Как жить? Я же не умею ничего!

– Учись! Если честно, – тут старушка взглянула на меня так лукаво, что я не выдержала и улыбнулась. – Я не поняла ровно половину из того, что ты сказала. Но поняла главное: тебе нужна помощь. Поживешь пока у меня. А потом посмотрим.

Галина Ильинична протянула руку и погладила меня по голове точно маленькую.

– Спасибо, – прошептала я чуть слышно.

– Все будет хорошо.

Не будет, добрая женщина. Но не мне отбирать у вас надежду.

Глава 13. Когда нечего терять

Я жила здесь уже неделю. Пенсионерка не работала, и все время отныне мы проводили вместе. Я по-настоящему прикипела к ней, но, конечно, не было ни минуты, чтобы образы мужчин не всплывали в памяти. Даже простые вещи вроде утреннего кофе или игры в карты – она оказалась страстной любительнице обычного «дурака» – напоминали, что несколько дней, проведенных с братьями, были наполнены чем угодно, но только не обывательскими радостями. А мне бы так хотелось посмотреть, как Марат перечитывает утренние новости, завтракает тостами и обсуждает со мной текущие дела, обещая не опоздать к ужину. И уносится в свою лабораторию, чтобы совершить очередное открытие, которое обязательно всех спасет. Или наблюдать, как Руслан целыми днями пропадает в гараже, ремонтируя свой джип, обязательно ворчит на отечественный автопром, пусть и в версии электромобилей, и требует на обед борщ со сметаной. А потом учит меня стрелять по банкам, просто так, ради развлечения, и, чтобы его не огорчать, я стараюсь, и у меня получается! В моих мечтах мы были людьми моего века, жили по соседству, а иногда и все вместе в качестве лучших друзей как в одноименном сериале. Фантазировала от всей души, каждый раз засыпая с мольбами о том, чтобы проснуться в той, придуманной мной реальности.

Вот бы сейчас дверь распахнулась, и я услышала вечно недовольного чем-то лысого:

– Отдохнула? Поднимай свою пятую точку, нам пора!

Или вкрадчивый голос его брата:

– Девочка моя, прости, не было возможности связаться с тобой. Идем, нам пора.

Заветное «Нам пора» каждый из них говорил в любых вариациях моих ожиданий, и каждый раз я как сумасшедшая бросалась к ним, обнимала, висла, целовала, тискала… Я тосковала. Ночами ревела в необъятную подушку, кусала кулак, чтобы не разбудить хозяйку. Да, мы с ними были не так долго знакомы, и не всегда ладили, особенно с некоторыми, но я оплакивала их как собственную семью.

– Ты бы прогуляться вышла, погода чудесная, – посоветовала как-то женщина, приютившая меня. – Глядишь, развеешься. Все сидишь и сидишь.

– Может, вам чем-то помочь? – выбираться наружу я желанием не горела.

– Да что ты, у меня на это Аго есть.

– Госпожа, я позволило себе найти несколько популярных мест, где предпочитает собираться современная молодежь. Могу я показать это вашей гостье?

Мать моя, даже искусственный интеллект пытается меня растормошить!

– Не думаю, что ей это интересно. А вот пройтись хотя бы вдоль улицы, на людей посмотреть. Ты не думай, я тебя не выгоняю! И жду вечером. Но тебе стоит выбраться из четырех стен.

– Я могу заблудиться. Я же города не знаю, – придумала совсем уж детскую отговорку.

– Так это не беда! На, держи, – женщина протянула мне узкий прозрачный браслет.

– Что это?

Она покачала головой.

– Порой мне кажется, что ты вообще не с этой планеты. Это телефон, милая! Коснись вот здесь, – она притронулась к ободку, и над ним возник полупрозрачный экран с поисковой строкой Google. – Скажи, куда хочешь, и он тебя выведет.

Ясно, навороченный смартфон.

– А как звонить?

– Как звонить… Хорошо, идем, я все покажу.

То ли она все-таки считала меня чуть-чуть не от мира сего, то ли просто предпочитала не вникать в непонятную правду, но каждый раз, когда сталкивалась с моим незнанием элементарных на ее взгляд вещей, она, хоть и удивлялась, но проявляла прямо ангельское терпение.

Только один случай немного пошатнул ее восприятие. Как-то вечером я приперлась на кухню за водой, вообще старалась не просить лишний раз о чем-то ее или Аго. Она как раз была там. Мы говорили о посторонних вещах вроде погоды, когда я нечаянно поставила ладонь на раскаленную панель для жарки. Между прочим, тогда я впервые узнала, что это за чуть подсвечивающая столешница на самом деле – электроплитка. Я вскрикнула и отдернула руку. Вся ладонь моментально покрылась волдырями. Галина Ильинична ойкнула и бросилась к аптечке в другую комнату… Когда она вернулась меньше чем через минуту, кожа была идеально чистой.

– Это…что? – она смотрела с практически священным ужасом.

– Я…у меня хороший иммунитет.

– Вижу.

– Галина Ильинична, просто…

– Не нужно ничего говорить, деточка.

Она ходила чуть притихшая часа два. Я уже мысленно подбирала слова, чтобы объяснить случившееся с научной точки зрения, без рассказов о супер-регенерации, когда она появилась в комнате:

– Пойдем, сыграем еще партию. Хотя, чувствую, фортуна сейчас не на моей стороне.

Больше мы к разговорам обо мне не возвращались.

Старушка подробно объяснила, как пользоваться браслетом-телефоном и практически выставила меня за дверь. Когда я переступала порог ее квартиры, сработал неизвестный рефлекс, и я обняла ее, крепко сжав.

– Ничего-ничего, деточка. Даст Бог, все наладится. Будь сильной, и ты со всем справишься!

Мне бы ее уверенность!

– Я…хотела сказать вам спасибо за все! Вы очень хорошая! Вашей семье безмерно повезло, что вы у них есть!

– Я не всегда была такой. Но спасибо за хорошие слова. Кстати, вечером будут блинчики, так что постарайся не задерживаться.

Я кивнула, улыбаясь.

Оказавшись на улице, первое, что сделала: забила в поиске отели города. К моей радости, фото в Google-картах до сих пор были актуальны, и по внешнему виду я быстро нашла нужный. Далековато, конечно, но ничего, не привыкать.

Зачем я туда шла? Наверно, в глубине глупой наивной души надеялась, что прямо у главного входа сидят два таких непохожих и похожих одновременно брата и ждут одну заплутавшую особу. Поругают, конечно, но пусть хоть всю оставшуюся жить ворчат, я буду счастлива! Волшебство случается, не помню, где слышала эту цитату, но пусть автор окажется прав, хоть бы так!

К гостинице подходила уже в сумерках. Села на лавочку в парке напротив входа, непонятно чего ожидая. В голове крутились мысли о том, что здесь все еще могут дежурить бойцы компании, но сейчас вероятная опасность не пугала.

– Ирина, ты? Привет!

Лена присела рядом, счастливо улыбаясь, будто не она всего семь дней назад смотрела на меня как демона, вылезшего на прогулку из преисподней.

– Привет. Ты как здесь?

– Ну, так я здесь живу.

– Ты же обещала переехать.

– Когда я вернулась, оказалось, что всех уже поймали. Так что не видела смысла в лишних телодвижениях.

Их поймали? Тех, кто на нас напал? Не может быть!

– Ты не знаешь, где они сейчас?

Та пожала плечами.

– В изоляторе, наверно, где ж еще. У меня даже показания брать не стали, и я решила, что ты все разрулила, как и собиралась. Я не права?

Ох, не ожидала я, что встречу ее, и на новую ложь была не готова.

– Да, понимаешь… Тут такое дело. Я не дошла. Встретила знакомую, которая настояла, чтобы я у нее погостила. Так что…

– Ааа, ясно. Ну, вероятно, было достаточно других свидетелей. В любом случае, хорошо то, что хорошо закончилось.

Мы еще поболтали ни о чем. Я старательно избегала темы, связанной с «рэкетирами», и уже собиралась сваливать восвояси. Глупо было сюда приходить, ничего здесь не высижу. Может, наведаюсь завтра в изолятор. Чем черт не шутит, вдруг меня пустят, и я смогу поговорить с ними? Наконец, узнаю, где братья. Или окончательно спалюсь. Ну и ладно. Еще один не слишком умный план, но других пока не имеется.

– Слушай, а пойдем хоть чаю выпьем.

– Эээ…да я не слишком…

– Брось. Наверняка, ты проголодалась. Ты уже сколько здесь торчишь? А потом иди куда хочешь, не держу. Знаешь, у меня просто тут не так много знакомых, поговорить даже особо не с кем.

Девушка смотрела такими умоляющими глазами, что я согласилась. Возможно, удастся попасть в свой номер, и проверить, вдруг они приходили туда без меня, записку оставили, не знаю…

Я хваталась за любую соломинку, сама понимала, что бесполезно, но не могла отказаться даже от призрачного шанса найти их след.

Регистратор была другая, и я тихо поинтересовалась у Лены, что стало с женщиной, что дежурила в тот день.

– Я ее не видела. Наверно, в больнице, ее ударили сильно.

– Но она жива?

– Думаю, да.

– Это замечательно! А других посторонних ты не заметила?

– Это отель! Здесь все – посторонние! Никто больше не бегал с оружием наперевес, если ты об этом.

У Лены мы просидели, наверно, с час. Чай был вкусным, с нотками земляники и чего-то еще, неуловимого, но приятного. Она болтала, не останавливаясь, рассказывая о видах животных, среди которых я знала далеко не всех. Что-то мне казалось неправильным, что-то не нравилось. Но уцепиться за ускользающую мысль никак не получалось. Или все дело в нервном напряжении, или в странно подергивающемся глазе собеседницы. Она постоянно смотрела на электронные часы на стене, будто куда-то торопилась, но на мой вопрос сделала удивленное лицо и сообщила, что просто думает, не заказать ли полный ужин, или еще слишком рано. Десять вечера – рано? Хм, может, я что-то упустила, но мы с Галиной Ильиничной ели по-человечески, не позже восьми.

– Спасибо, мне, пожалуй, пора, – я поставила красивую зеленую чашку на блюдце.

– Нет-нет, ты что! Пожалуйста, давай еще поболтаем, с тобой так интересно!

Что это она? Либо настолько замоталась на своих семинарских лекциях, что хочет отвлечься с малознакомым человеком, либо тянет время. И словно боится. То вскакивает, начинает нервно шагать по комнате, то бухается в кресло напротив и преданно заглядывает в глаза, прося посидеть еще немного.

Подозрения, что дело нечисто, закрались слишком поздно. Хотя, возможно, я просто не хотела верить. Или хотела посмотреть, что будет дальше? Что толку обманывать саму себя, я прекрасно понимала, что последует за псевдобеззаботной беседой. И ждала. Потому что знала, что «волшебный тормоз» сработает. А у меня будет время и силы, чтобы уйти.

Когда третья по счету чашка опустела, я не выдержала и встала, чтобы поблагодарить ее за гостеприимство, сделав вид, что ни о чем не догадываюсь. Но самоуверенность вышла мне боком, ноги перестали слушаться, и тело тяжело рухнула на ковер, завалившись набок.

– Прости меня, Ирина. У меня не было выбора!

Темнота была густой и, чего греха таить, в какой-то степени долгожданной.

Глава 14. Империя «Ариадна»

Его тащили под руки по длинному темному коридору. На свисающей к груди голове даже опытный медик вряд ли смог бы найти место, не получившее удар тяжелой подошвы или приклада. Глаза заплыли, а кровавый след тянулся за волочащимися ногами густой красной дорожкой. Оголенный торс был похож на мишень для игры в дартс, причем, дротики явно были в руках далеко не снайперов. Из порезов, глубоких и мелких, стекали тонкие ручейки, скрываясь за ремнем на спущенном до талии комбинезоне. Если присмотреться, можно было заметить кровавые пузыри, вырывающиеся и лопающиеся от рваных выдохов. Он был жив, что удивляло даже тех, кто хорошо его знал.