Марат выглядел еще хуже, брату приходилось поддерживать его под руку. Мы спускались долго. Если это подвал, то глубокий как метро, честное слово. Наконец, вышли в помещение, похожее на бункер: стены обшиты металлом, вдоль расположены стулья и железные не застеленные кровати, слева в углу стол с каким-то железками, напоминающими любимые принадлежности доктора Ганнибала, а в центре… От неожиданности вздрогнула и отшатнулась, разглядывая медицинскую кушетку и приборы вокруг. Она была похожа на ту, где я проснулась в лаборатории, только на обычных ножках, а не парящую в воздухе. Здесь, посреди грязно-серого убранства, она выглядела как неуместная декорация.

– Что это?

– О, значит, добрались, – сзади послышался облегченный вздох.

– Марат Вячеславович, мы сделали все, как вы сказали, – буквально из ниоткуда возле кушетки материализовались двое. Что я там говорила о недостатках чудес? Беру свои слова назад!

Мужчины, одетые в серые комбинезоны и тяжелые ботинки как у нас, напоминали скорее сантехников или автомехаников, но никак не ученых. Один с длинными темными волосами, собранными в хвост на макушке, второй – с бородкой как у Марата. Обоим на вид лет по сорок-сорок пять. И выглядели они не слишком довольными, а на меня смотрели вообще откровенно враждебно. Ну привет, еще двое в клуб моих антифанатов.

– Отлично! Времени в обрез, терять его не будем, – тон мужчины неуловимо изменился, став сосредоточенно-деловым. Такое я припоминаю сразу после пробуждения. – Начнем с меня, чтобы Вероника увидела процесс и не испугалась.

– Я первый!

Лысая выскочка даже плечом меня толкнул, так спешил занять место под лампами.

– Как скажешь.

Мы с Маратом присели на стулья, чтобы не мешать. Я все еще опасалась за его состояние, которое будто ухудшалось с каждой минутой. Морщины, которые словно разгладились после укола с моей кровью, опять проступили глубокими бороздами, и рядом сидел и тяжело дышал почти старик.

– Ты в порядке? – сама ненавижу этот банальный вопрос, но других пока на ум не приходило.

– Да, не переживай. Просто нужно отдохнуть.

Я сжала его ладонь и заглянула в глаза. Красные белки выглядели воспаленными.

– Давай снова попробуем.

– Не сейчас, девочка моя, – он погладил тыльную сторону ладони, начертив пальцем какой-то узор. – Сначала дела, потом все остальное. Нас могут найти в любую минуту.

– Хорошо. Но, если будет совсем плохо, скажи.

– И что ты сделаешь?

– Я тебя напою!

– Кровью?

– Да вообще без разницы. Лишь бы помогло!

Пока мы беседовали, Руслан улегся на кушетку. Один из мужчин потянулся, чтобы связать ему ноги медицинским жгутом, но тот его остановил.

– Обойдемся без этого.

– Уверены? У нас только поверхностная заморозка.

– Уверен.

Коллеги Марата переглянулись, пожали плечами и приступили к процедуре. Мамочка, со мной они то же самое будут проделывать?! Надев маску и перчатки, брюнет брызнул чем-то на шею Руслана, поднес скальпель и резким движением вонзил почти по рукоятку. У меня вырвался крик, и я даже вскочила, чуть не опрокинув стул.

– Вот ее свяжите, можно прямо сейчас, – приглушенно произнес Руслан.

– Что они делают?!

– Все нормально, Вероника. Они изымают чип с данными, чтобы вшить новый.

– Это и есть документы? Я-то думала, нас фотографировать будут на липовый паспорт!

– Раньше, наверно, так бы и сделали. У нас же чип со всеми данными вшивается под кожу в четырнадцать лет. Это удобно.

– Если не приходится скрываться, – ухмыльнулся бородатый.

– Конечно, вся процедура безболезненна, она делается под местным наркозом, и неудобства чувствуешь только первые дни.

Е-мое, людей все же чипировали! А я смеялась над пожилой соседкой, уверенной, что скоро все будем ходить как стадо овец на территории фермерского хозяйства. Только у них клеймо, а у двуногих… Суть одна, нет?

– Подожди, так нас же по этим штукам отследить могут?

– Конечно. Только не нас, а тех, кем мы станем, когда получим документы.

Марат говорил тихо, видимо, насколько хватало сил, но акустика в подвале была отличная.

– То есть нас искали по вашим чипам? Какой смысл тогда было прятаться и бегать, если все равно местоположение известно?

– Поле стены, Вероника, ты помнишь? Оно глушит сигнал.

– Но…

– У преступников перед ссылкой отбирают документы. Они больше не полноправные граждане страны, и имен у них нет.

Дальше я не смотрела, только слышала сдавленные ругательства лысого. Это длилось минут пятнадцать.

– Следующий, – буднично обронил один из изуверов, будто приглашал на прием к терапевту.

– Иди ты, – я посмотрела на Марата.

– Боишься?

– Очень! Но дело не в этом. Тебе хуже, и не думай меня переубеждать. Кто знает, что дальше будет.

– Ты же меня спасешь, – он вымученно улыбнулся.

– Не сомневайся. Иди.

Его брат тяжело бухнулся на железный матрац.

– Ты как? – я не удержалась и присела рядом, рассматривая рану на шее.

Швы крест-накрест кровоточили, толстая жила рядом пульсировала как ненормальная.

– Отвянь.

– Зачем ты так? Я, правда, беспокоюсь.

– Верю.

Я вздохнула и хотела уже встать, когда запястье обхватила широкая ладонь мужчины.

– Ему нужна помощь. Не твоя. Нужен врач. Нужна вакцина.

– А как же наша игра в прятки?

– Что, боишься за свою задницу?

– И за ваши тоже.

– Опасность есть. Но дальше будет хуже, и, боюсь, он не справится.

– Что ты предлагаешь?

– Нам нужно всего лишь добыть препарат. Я могу это сделать один, вы будете только мешать. Но он должен согласиться!

– Хорошо, я поговорю с ним.

Марата пришлось буквально снимать с кушетки, когда процедура закончилась. Он кое-как передвигал ногами и выглядел паршивее, чем в коллекторе.

– Следующий, – произнес кто-то из ученых.

– Меня лучше свяжите, – предупредила честно, за что была удостоена чуть более теплого взгляда, чем раньше.

Когда-то я боялась стоматологов, но эти милейшие люди просто ангелы по сравнению с теми, кто стоял сейчас с обеих сторон от меня! Несмотря на тугие жгуты и заморозку, при первом же касании острого лезвия к коже я выгнулась так, что чуть не вывихнула себе конечности. Боже мой, а мои мужчины не издали ни звука! Боль была такая, словно в шею воткнули тупой нож и провернули пар раз в угоду садистским убеждениям!

– Почему так больно? – прохрипела, когда к разрезу потянулись железные щипцы с крошечной ампулой.

– Твоя кожа слишком быстро регенерирует. Пришлось применить препараты для отмирания клеток.

– Что?!

– Так надо. Не дергайся.

– Закрой глаза, девочка моя, так легче.

– Кляп вставьте, чтобы не вопила!

Конечно, последний гениальный совет послышался из угла, где сейчас отлеживался Руслан. Ууу, скотина! Я тебе самому сейчас кляп вставлю!

Разозлившись, сцепила зубы и молча ждала, когда в меня поместят этот самый чип. Слезы текли уже по подбородку, дышала часто-часто, и уговаривала себя потерпеть, потому что это все скоро закончится.

– Готова. Свободна.

Шея горела адским пламенем, особенно жжение ощущалось в месте разреза. Зашивать, как я понимаю, рану не стали, ведь сама быстро затянется.

– Запоминайте. Марат Вячеславович, вы теперь Михаил Загайнов, преподаватель химии из Челябинска, приехали вместе с супругой погостить к родственникам. Руслан Вячеславович, вы – Константин Симонов, бывший боец ММА, сейчас работаете охранником на мебельном складе. Здесь оказались из-за девушки, которая обещала выйти за вас замуж, но отшила. И ты – жена Михаила Ирина, домохозяйка. Доки фирменные, даже если попадете к полицейским, без менталиста бояться нечего, а они есть только в Москве и Питере. Но лучше изменить внешность.

– Само собой, – кивнул Руслан. – Что-то еще?

– Мы кое-что подобрали, найдете в сумках. Карты там же. Имейте в виду, именные, наверняка анонимки будут отслеживать. И удачи, Марат Вячеславович. Мы расплатились с вами?

– Да, ребят, спасибо.

– Это все реальные люди? – когда они ушли, не удержалась я от вопроса.

– Лучше тебе не знать, – обронил лысый.

– Только не говорите, что их убили специально!

– А ты уже себе напридумывала? Ну-ну.

– Я видела, что ты можешь!

– Марат, заткни свою подопечную, на нервы действует.

Марат не ответил. Когда мы бросились к нему, поняли, что чуть не опоздали: пульс еле прощупывался, дыхание оказалось рваным, а холодный пот проступал уже по всему телу.

– Черт!

– Может, скорую? Здесь же есть скорая! Давай вызовем помощь! Они же сказали, что бояться нечего.

– Слишком рано. Каждый поймет, что чип новый.

–Ясно. Тащи ваш чудо-шприц.

Вторая инъекция моей крови дала результат почти сразу же: испарина прошла, дыхание выровнялось. Я стояла на коленях прямо на полу, всматривалась в лицо мужчины и молилась, чтобы в этот раз все получилось. В конце концов, прошлый даже рана от пули затянулась, чего я вообще никак не ожидала, мне по дороге в лесу рассказали. Еще закралась предательски тревожная мысль о том, что прошлого укола хватило всего на сутки.

– Так дальше не пойдет, – проговорила, не оборачиваясь. – Ты прав. Без лекарства он…просто умирает.

– Конечно, я прав! А еще было бы здорово, если бы все его дурацкие угрызения совести исчезли, но это уже совсем нереально.

– Не начинай, пожалуйста. Как только проснется, обратимся к медикам.

– На кой фиг нам медики?! Нам нужно лекарство, которое он не принимает из-за тебя!

– Я его уговорю! В конце концов, как жена я должна следить за состоянием своего супруга.

Шутка вышла не очень, и в подвале повисла гнетущая тишина, нарушаемая пыхтением за спиной. И что он там делает, интересно?

Когда обернулась, не смогла сдержать возгласа. Напротив стоял совершенно другой человек. Вместо блестящей лысины на его макушке красовалась густая иссиня-черная шевелюра, что вкупе с темной щетиной делало его похожим на южанина. Парик выглядел до того натурально, что захотелось подойти и подергать. Вместо комбинезона – черная толстовка, темные джинсы и куртка сверху, на ногах – что-то вроде кроссовок.

– Что смотришь? Шевелись, для тебя тут тоже кое-что есть.

Хм, куча цветных тряпочек – это что?

– Я не разбираюсь в вашей одежде, – перебрал цветные тряпочки, призналась через силу.

– Не сомневаюсь, – он отодвинул меня от сумки, порылся и вытащил пару черно-белых тряпок. – Держи, это подойдет.

– Что это?

– Надень, увидишь.

Ну, допустим, слово «надень» в данном случае вообще неуместно, я помню, как происходит процесс переодевания.

– А почему мы не можем остаться в этом? – я указала на темную тряпочку на полу, бывшую когда-то его комбинезоном.

– Не тупи, пожалуйста! Это – форма «Ариадны».

– Ого, я не знала. Значит, ты тоже там работаешь? Ты не похож на ученого, прости уж.

– Прощаю. Я – начальник службы безопасности компании.

В этот раз удивленно я только посмотрела, не проронив ни звука. Ничего себе, поворот! Хотя теперь понятно, откуда у него такие бойцовские навыки и хладнокровие.

– Отвернись.

– Нужна ты мне! – проворчал, но отошел в другой конец комнаты.

Повертев в руках ткань и так и не разобравшись, что из них верх, решила действовать опытным путем. Правда, тут же встала другая загвоздка: я понятия не имела, как вылезти из моей одежды.

Ни заклепок, ни замков на бежевом комбинезоне не было. Потянула за рукав – слезает свободно, но тут же возвращается на место, когда отпускаешь. И что мне делать?!

Я мучилась минут пять, так и сяк пытаясь выбраться из назойливой одежки. В итоге, сдалась и, сгорая от стыда, поплелась к мужчине.

– Руслан…

– Что еще? Ты до сих пор не готова? Что медлишь, обновка не понравилась?

– Понравилась…наверно. Просто я… В общем, я не знаю, как раздеться.

– Чего ты не знаешь? – он вылупился в таком откровенном изумлении, что почувствовала, как краска заливает щеки.

– Как снять комбинезон, чего! Я только раз его надевала, а снимать как-то не приходилось, – опустила глаза, понимая всю бедственность положения.

– Ты в нем уже много дней прыгаешь, – заметил он.

Я пожала плечами, он покачал головой и подошел. Слишком близко, на мой взгляд, невольно сделала шаг назад.

– Боишься меня?

Капец! А сам как считаешь? Сказала, конечно, другое.

– Просто не люблю, когда посторонние нарушают мое личное пространство, – все равно коряво вышло.

– Не смеши. Боишься, знаю. Я видел твой взгляд, когда дрался с военными. Только знаешь что?

– Что?

– Это были не пограничники. Бойцы «Ариадны». Я их сам обучал. И знал лично каждого. Так что вы оба должны мне больше, чем думаете.

Не зная, что сказать, я просто смотрела, как он дотрагивается до незамеченной мной ранее прозрачной кнопки в районе солнечного сплетения. Тут же по телу прошла волна, и комбинезон начал скукоживаться, превращаясь обратно в небольшой кусок ткани. А я осталась стоять полностью обнаженная посреди подвала, прижимая его к груди, и пытаясь прикрыться хотя бы условно. Ах да, не полностью, ботинки на ногах остались.

Руслан на меня не глядел, буравил взглядом стену за спиной.

– Прости меня, – попросила непонятно зачем после того, как он отошел и отвернулся.

Ответа я так и не услышала.

Глава 9. Все, что нужно

Марат очнулся спустя несколько часов. Все это время мы просидели каждый в своем углу, периодически подходя проверить его состояние, и не вымолвили ни слова. Моей одеждой оказались джинсовый комбинезон и тельняшка. Впервые за долгое время почувствовала себя почти нормальной. Все село по фигуре как влитое, впрочем, другого и не ожидала. Только странно, вещи Руслана выглядят свободно. Как это вообще происходит?

Париков или какой-нибудь, извиняюсь, мохнатой тряпочки в принесенных вещах не нашла, волосы отрезала по ощущениям. Умру, но не пойду снова за помощью к лысому! Представляя самое худшее, долго искала хоть какую-то отражающую поверхность, но тщетно. В итоге просто собрала в хвост и махнула найденными на столе ножницами выше плеч. Спутанные кудряшки посыпались к ногам, я проводила их взглядом и обещала себе больше так не делать.

– Вероника?

Сонный голос мужчины застал как раз в тот момент, когда я аккуратно складывала бывшую шевелюру в пакетик, не собираясь оставлять свое ДНК преследователям. Кто знает, вдруг они обнаружат наше временное убежище. Я, конечно, не слишком разбираюсь в тонкостях пряток со спецслужбами, но фильмы раньше смотрела, не совсем тупая.

Я подскочила к кровати, с которой с широкой улыбкой на меня смотрел вновь помолодевший ученый.

– Привет. Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно! Полон сил и энергии, и снова благодаря тебе.

– Я рада! Можешь встать?

Хотела помочь, но он так ловко соскочил, что не успела даже протянуть руки.

– Я же говорю: все отлично! Итак, мы теперь новые люди, бояться нам практически нечего, и мы можем посмотреть город. Хочешь?

От такого резкого перехода я растерялась.

– Да, но…

– Что? Разве тебе не хочется посмотреть, как сейчас живут люди? Пока ты видела мало, но тебе существовать в этом мире, а, значит, стоит его изучить.

– Нет, я понимаю, просто…

– Что? Вероника, что-то не так?

Пока пыталась подобрать слова, меня опередил Руслан.

– Он еще спрашивает! Тебе не кажется, что твоим здоровьем пора заняться посерьезнее, чем лить кровь раз в сутки?

Он говорил отрывисто, со злостью, но теперь я знала, как сильно он переживает за брата.

– Ты о чем?

– Ты знаешь, о чем!

– Мы уже обсуждали это. Я не буду принимать…

– Ты сдохнешь!

– Мы все сдохнем! Это естественный процесс жизни, не кажется, что люди заигрались?

– Да какого…

– Они не знают, кого приходится приносить в жертву…

– Боже, не начинай!

– Ну вот, ты опять.

– Ты меняешь тему! Речь сейчас о тебе. Кто валялся без сознания только что?

– Что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты принял гребаное лекарство!

– А ты не думал, что нас тут же засекут?

– Если я предлагаю, значит, знаю, что делать, от тебя требуется только согласие.

– Это опасно.

– Маратик, блин, ты долбанутый? Кто только что собирался тащить свою подопечную на экскурсию.

– Это другое.

– Черта с два! Тебе все хуже, я это вижу, даже она это видит. Брей свою бородку и вперед.

– Нет.

– Бриться не хочешь?

– Издеваешься? Я не об этом. Я не собираюсь возвращаться на этот путь.

Лысый, в смысле, теперь очень даже волосатый, закатил глаза.

– Ты со своей совестью договориться никак не можешь? А ничего, что твоя драгоценная Вероника, – кажется, он впервые назвал меня по имени, – себе кровь откачивает, чтобы ты копыта не откинул? Она же тебе так дорога, не жалко?

– У нее регенерация, она быстро восстанавливается, – уперся Марат.

– Да, это же такая приятная процедура – переливать кровь туда-сюда.

– Тебе больно?

– Ты что молчишь?

Оба уставились на меня в ожидании, на чью сторону встану. Нет, конечно, крови мне было не жалко, да и иглой в вене после случившегося напугать меня сложновато. Но я знала, что Руслан прав, сама отчаянно боялась, очередного рецидива.

– Марат, я тоже считаю, что это необходимо, – проговорила тихо, но твердо.

– Ты не понимаешь…

– Это ты мне говоришь? Я все понимаю, поверь!

– Тогда непонятно…

– Неужели ты будил меня, воскрешал, ради того, чтобы самому скоро умереть? А как же я? Что потом буду делать я?

Знаю, нечестно, давила на больное, но иначе он действительно мог просто отказаться, и ничего бы мы с этим не поделали. Не связывать же его, честное слово.

Моя цель была достигнута, выражение его лица изменилось, теперь он выглядел озадаченно.

– Но… прости, я не подумал. Вернее, я знал, что рано или поздно это случится, но ты… Я полагал, что у меня хватит времени на то, чтобы обучить тебя всему необходимому.

– Вот и ладно, двинули, значит. Не ссы, твоя женушка приглядит за тобой, – сарказм в голосе Руслана не расслышал бы разве что глухой, но я не стала это комментировать, только кивнула.

Когда мы вышли наружу, солнце клонилось к закату. Улица была заполнена людьми, но на вывалившихся из подвальной двери граждан никто внимания не обратил. Это внушало оптимизм, а, самое главное, дало карт-бланш уже мне без зазрения совести разглядывать все вокруг.

Да, светящихся высоток в миллионы этажей здесь не наблюдалось, равно как и летающих машин. Обычные авто, правда, странной формы и слишком большие, скорее тянули на маршрутки, чем на личный транспорт. Но, видимо, здесь отныне не мелочатся. Вон, и здания стоят довольно далеко друг от друга, будто в середине была еще парочка таких же, но их снесли за ненадобностью. Широкие улицы с обеих сторон украшены деревьями и кустарниками, разноцветной иллюминацией, которая в скорых сумерках наверняка потрясающе выглядит, странно, что не заметила ночью, кое-где необычные конструкции вроде спортплощадок. Единственное, что бросалось в глаза женщине из прошлого, помимо зеркальных панелей на домах – трубы с человеческий рост, тянущиеся вдоль обочины с обеих сторон проезжей части.

– Это что? – ткнула в ближайшую, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Лифт.

– А я думала, он только под землей вроде метро.

Теперь гладковыбритый Марат повернулся ко мне.

– Метро – это лифт, на котором мы добрались сюда. Эта же кабина перевозит людей по населенному пункту и за его пределы по специальным наземным рейсам. Поняла?

Я кивнула. Ну, трамваи изобрели задолго до моего рождения.

– Получается, это еще один вид общественного транспорта?

– Можно и так сказать. Правда, городских лифтов мало, в основном, индивидуальные. У каждого своя кабина, которой задаются координаты, и люди передвигаются с точки А в точку Б. Те, которые ты видишь, работают на электричестве.

Интересно, сколько они платят за свет?

– А зачем это нужно? Это же неудобно, в конце концов. Вдруг пробка где-нибудь, рельс помяли, не проехать теперь, что еще может случиться, не знаю, – я рассуждала, не замечая, как вытягиваются лица у обоих мужчин. – Допустим, свет в городе вырубят, и все, народ заперт в прозрачных ящиках, пока ремонтники все не исправят? А как они покупают, киловатты как бензин? Мне, пожалуйста, сотню… Или купоны на поездки? А еще, не проще ли вернуть старые-добрые троллейбусы, например? Туда и пассажиров помещается больше, и выгоднее пользоваться, мне кажется, и вообще…– я выдохлась и почесала нос.

Братья переглянулись.

– Девочка моя, я все время забываю, как ты мало знаешь о современном мире.

Тоже мне, новость!

– Что это значит?

– Когда началась Большая пандемия, весь общественный транспорт встал, потому что вирус оказался крайне заразен. Ездить в троллейбусах, как ты говоришь, было попросту опасно для жизни. Да что говорить, из дома выходить считалось чуть ли не преступлением. Правда, тогда автомобили наводнили улицы, экология, бывшая и без того в плачевном состоянии, стала по-настоящему молить о помощи в унисон с человечеством. Когда нашли вакцину, сама понимаешь, это дело не быстрое, искали пути… Так и придумали аналог метро и трамваев, но с наименьшим количеством пассажиров. Ну и пересели на более экологичные машины, разумеется.

– А подземка, на которой прибыли мы..?

– Более дорогой и быстрый вариант.

– Я поняла. Вы не бедствуете.

– Стараниями некоторых, бедствуем, – вставил свои пять копеек Руслан.

Во мне неожиданно проснулось озорство, и не удержалась и показала язык.

– Ого, у кого-то хорошее настроение? Это радует! – улыбнулся ученый.

– Да не то что бы… Так что насчет пробок и банальной нехватки территории?

– Оглянись, Вероника. Россия – самая большая по площади страна на планете!

– Это я тоже помню. А так везде или только у нас? В остальных-то странах, том же Китае, численность ого-го какая.

– Вирус. Он убил почти половину населения земного шара.

Я чуть не споткнулась, и радужное настроение испарилось в момент. Только сейчас до меня стало доходить, что произошло сразу после моего…хм, попадания в проект. Настоящий конец света, масштабное бедствие, о котором предупреждали Нострадамус и Ванга. То, что было способно стереть с лица земли единственную разумную расу во вселенной. Хотя…

– Скажи, а инопланетяне существуют?

Пришел черед спотыкаться мужчинам, причем и Руслану, вообще-то делающему вид, что наша беседа его не интересует.

– Не знаю даже, что сказать, – промямлил Марат. – Нет, насколько я знаю.

Ну и ладно, я и сама в них не очень-то верила. Значит, монстровирус действительно мог стать причиной вымирания… А я все еще нет-нет, да вздыхаю о своей нелегкой судьбе. Боже, это же наверно так страшно – смотреть, как от жуткой болезни умирают твои близкие, знакомые, соседи.

– Ого, вот так встреча! Это же сами братья Кольцевые! Милая, я тебе про них рассказывал.

Напротив стояли мужчина с женщиной и радостно улыбались. Возраста я уже давно не различаю, примерно мои ровесники. Выглядели как типичные туристы: яркие одежды, у дамы на голове широкополая шляпа, на плечах обоих видны лямки рюкзаков.

Мы замерли. Я-то вообще не представляла, что делать и как реагировать, и просто молча наблюдала за разыгрывающейся картиной.

– Вы ошибаетесь, – процедил Руслан.

– Руслан, ты чего, меня не узнаешь? – расстроился мужчина. – Я твой сосед из триста восемнадцатой. У нас общие балконы, и мы…

– Я сказал, вы ошиблись! Идем, мы опаздываем.

– Что это с ними? – послышался за спиной тонкий голосок, когда наша троица почти бегом направилась в другую сторону.

– Не знаю…

– Может, и правда не они?

– Да они это, я своим глазам еще верю.

Дальнейшего разговора я уже не расслышала.

Мы снова неслись сломя голову, и я еле успевала рассматривать окружающую обстановку. Кроме коридоров для лифтовых кабин – так и буду называть, как правильно, все равно никто не сказал – ничего особенно я не замечала. Хотя нет, радовало глаз почти полное отсутствие рекламы. Всякие модные раньше вывески, пестрящие на каждом углу, исчезли. Скорее всего, их заменили огромные экраны, которых на пути встретилось всего штуки три, так о навязчивости речи не шло. Что конкретно там показывают, понять не успела, слишком быстрый темп задали мои мужчины.

Наконец, в одном из жилых дворов мы остановились.

– Твою мать! Откуда он тут взялся?!

Руслан матерился долго, со вкусом, сразу видно, человек в ненормативной лексике – как рыба в воде.

– Да ладно, брат, что он может сделать? Не побежит же нас сдавать первым патрульным?

– Кто его знает. Черт!

Я стояла в сторонке, слушала увещевания более спокойного брата и ругательства почти адекватного, и думала о том, что спокойной жизни у меня точно никогда не будет.

– Ладно, фиг с ним, – не фиг вообще-то, но я предпочитаю именно этот термин. – Больница в самом центре, по дороге заселимся в отель. Лишь бы этот хмырь не поселился там же!

– А что будем делать с этим? – я показала на сумки, в которых хранилась вся наша старая одежда, и даже мои волосы.

– Пока ничего.

– А, может, лучше квартиру снимем? – уточнил Марат, уже, кажется, смирившийся с тем, что Руслан не оставил свою идею с поисками лекарства.

– Не вариант. В гостинице возможно заселение на условиях анонимности, если есть деньги. А хозяева могут разболтать лишнего.

– А сотрудники отеля типа не могут? – поинтересовалась невинно.

– Нет! Им за это зарплату платят!

– Все-все, я же просто уточнила.

В итоге сняли один номер на всех. И, да, наши данные вообще записывать не стали. Не припомню, чтобы такое имело место в мое время, но я тогда и от полиции не скрывалась, так что откуда мне знать о коррумпированности в низах.

Когда оказались внутри, я, поправ крики совести, рухнула на огромную, наверно, трехспальную кровать и выпустила такой протяжный стон наслаждения, что сама чуть не оглохла.

– Вижу, тебе здесь нравится.

– Господи, Марат, ну конечно! Я так мечтала о нормальном сне, что сейчас разревусь!

– Слезы радости – это не слезы.

Сам номер состоял из одной большущей комнаты с одной же кроватью, небольшим креслом в углу, зеркалом и, куда без него, экраном, летающим за нами туда-сюда. Видимо, среди прочих этот отель в списке элитных, раз есть робот-помощник.

– Господа, меня зовут Удо. Я должно обеспечить вам комфорт, и надеюсь, что пребывание здесь останется для вас лучшим воспоминанием, – сказал колобок телесного цвета, улыбнувшись беззубой улыбкой. Мамочки, и такие бывают? – Чем я могу услужить вам прямо сейчас?

– Помыться! – не дав рта раскрыть остальным, выпалила я.

– С радостью! Через десять минут все будет готово.

Тело пело в предвкушении, и я позволила себе еще поваляться звездочкой на самом мягком матраце в моей жизни.

– Здорово. Вот так и поступим. Вы, – Руслан присел на краешек, привлекая наше внимание, – сидите здесь и носа не высовываете наружу. Плескайтесь, спите, ешьте, что еще… Все, что хотите, но в пределах отеля.

– Да, босс, – проговорила с сарказмом, с удивлением заметив, как он вздрогнул. Интересно, что это с ним?

– Ты вообще лучше не шевелись по возможности. Учти, влипнешь в какую ситуевину – вытаскивать не стану. Уяснила?

– Может, стоит пойти с тобой? Я все же…ну…убыстряюсь и так далее.

– Ага, сейчас сложу ручки и буду ждать, пока ваше величество намоется!

Блин, вот не подумала. Стало стыдно за собственный эгоизм.

– Нет-нет, не надо! – даже вскочила, чтобы показать всю степень готовности. – Вперед! Остальное позже.

– Вероника, я тоже думаю, что тебе стоит остаться, так безопаснее, ищут троих, – встал на его сторону Марат.

– Что вы постоянно про безопасность талдычите? – не выдержала я. – Мы что, зря эту экзекуцию подвальную терпели? У нас вроде документы теперь есть, все дела. Мы, в конце концов, сюда шли как приличные граждане, не по кустам.

– Всегда нужно перестраховываться.

– Но он пойдет один. А вдруг что…

Я мямлила, понимая, что меня особо уже никто и не слушает.

– От тебя один вред. Или ты хочешь меня окончательно выбесить?

– Вообще-то я хорошо себя веду! Что не так-то?

– Ничего!

– Я правда могу помочь! Зачем отказываться, если есть возможность…не отказываться! – корявое окончание предложения выдало и мое неожиданное волнение за одного злобного ворчуна, и страх, да собственно, перед ним же.

– Не бойся, вас двоих я надолго не оставлю.

– Думаешь, озверею и сожру кого-то?

– Кто тебя знает.

– Ты тему мастерски переводишь!

– Я вообще обсуждать с тобой конкретно ничего не собираюсь. Отстань!

Все это время Марат переводил взгляд с одного на другого и даже не пытался вмешаться в спор. Может, привыкает уже. Я так точно.

– Руслан, – подошла сзади, положив руку ему на плечо. Он замер, будто раздумывая, стоит ли мне за такое своеволие вывихнуть кисть или ограничиться выговором, и я на всякий случай отдернула ее и даже за спину спрятала. – Пожалуйста, будь осторожнее.

– Да, без твоего совета сразу бы попался. Но теперь обойдется, спасибо.

Ну и дурак! Я ведь правда волнуюсь, а он продолжает вести себя со мной как с врагом, с которым вынужден делить пространство, и это доставляет ему невыносимую боль. Хоть я и помню, что сильно виновата перед ним.

– Ладно, не переживай, он всегда знает, что делает, – ободряюще улыбнулся Марат. – Ну, ты в ванную? Я бы поработал.

– Что? Ты серьезно?

– Да, у меня есть несколько интересных мыслей. Попробую составить формулу, если получится.

– А для чего она?

– Пока рано говорить. Иди, отдыхай, девочка моя.

Я плескалась от души минут сорок, не меньше. Отмокала «как в последний раз», загоняла Удо с просьбами добавить в воду ароматные масла и прочие прелести, и невозмутимый робот, совсем не похожий на Оло, вежливо кивал, после чего ванна наполнялась все новыми ароматизаторами. Настоящее блаженство!

Малышки-губки, здесь нежно-салатовые, даже превратили мои волосы в нечто похожее на прическу. То есть уложили торчащие в разные стороны локоны, и, судя по отражению в зеркале после сушки, использовали при этом какое-то средство с нереальной фиксацией. Ладно, убедили, в будущем, то есть настоящем, есть плюсы, которых так не хватало раньше.

Когда вернулась в комнату, ученый что-то увлеченно записывал в обычный блокнот, используя какую-то металлическую ручку. Я с любопытством понаблюдала, как он зажмуривается ненадолго, закатывает глаза, резко черкает на бумаге какие-то загогулины, высовывает кончик языка, вздыхает, даже вырывает листы, которые тут же сгорают в воздухе. Забавно! По-моему, он вообще не заметил, что уже не один, даже когда я бухнулась на кровать и подлезла, пытаясь заглянуть в блокнот. Правда, листы оказались исписаны непонятными каракулями и цифрами, связь которых я, естественно, не уловила от слова «совсем».

– Марааат.

– Да, Вероника. Прости, мне нужно закончить.

Посмотрев на увлеченного мужчину, улеглась на другом краю огромного ложа и уставилась в потолок. Да мой – настоящий трудоголик! Не представляю, чтобы я, прячась от грозных омоновцев с автоматами, села бы за очередной проект, потому что сроки как всегда горят. А этот вон, даже глаз не поднимает, только дергает шеей, разминаясь, и все пишет-пишет-пишет.

Он пребывал в таком состоянии часа три. Его брат не возвращался, но я успокоила себя, понимая, что он задумал совсем непростое дело, сколько бы уверенности не внушал. Вот зря он меня с собой не взял! Мой «волшебный тормоз» пригодился бы как нельзя кстати! Но мы же самые умные…