Три капитана

К.

Конечно. Весь город обсуждал.

Ч.

Знаете, такое создаётся ощущение, что наши доблестные правоохранители принимают этот бред всерьёз. Или, скорее, делают вид, что принимают.

Сергей услышал информацию об интервью по радио в машине, остановился у киоска, купил газету и внимательно прочитал его целиком. Потом позвонил Юлию и предложил вместе пообедать.

– Наташ, привет! Звоню между парами. Как ты посмотришь, если я к тебе после занятий загляну?

– Положительно посмотрю, а ты сомневалась в ответе?

– Да нет… Просто ты назвала меня вчера сестричкой… Вот я и хотела приехать и обменяться с тобой крестиками.

Наташа задохнулась.

– Саш, Сашенька! Как я тебя люблю, сестричка моя!

– А я-то тебя… Всё, прощаемся, а то я разревусь прямо в телефонной будке. Жди!

– Наташ, привет! Что голос у тебя больно весёлый.

– Привет, Серёжа! У меня была Саша.

– То-то она по телефону таинственная была! А сейчас стоит возле меня и смотрит фальшиво-невинными глазами.

– Гуляете?

– Гуляли. Сейчас доставляю её под кров предков. Мишка дома?

– Где ж ему быть. Сейчас позову.

– Привет, Серый!

– Здорово. Сейчас подавай какие-нибудь разухабистые реплики, чтобы Наташка ничего не поняла.

– Как? Ты прямо при невесте о бабах?

– Правильно, вот так и продолжай! Вчера я говорил с Сашкиной мамой, вернее, она со мной.

– Не-е-е. У меня дома блондинка, мне другие и не нравятся!

– Она сказала, что ей нужен список всех заведений, где Наташка лежала, с максимально точными датами.

– И Сашка эти твои речи терпит? Ах, да! Она же невеста, ей надо терпеть! Кстати, фото мало, надо, я думаю, видеть вживую.

– Что? А-а-а, понял. Она сказала, что увидит Наташу на нашей свадьбе. А пока не хочет обнадёживать. Список приготовь сегодня, завтра вечером зайду, есть новости по Юлькиному делу.

– Спасибо, старина. Приходи.

***

– Вот и мы!

– Привет! Заходите, ребята!

Войдя в комнату, Саша торжественно сказала, показывая рукой на вставшего в двух шагах Сергея:

– Наташа и Миша, разрешите мне представить вам моего… э-э-э… не очень близкого знакомого. Виктор, начальник юридического отдела одного банка в Новосибирске!

– Становится интересно! – Улыбнулся Михаил.

А Наташа ангельским голосом проворковала:

– Ах, а этот Виктор интересный мужчина! Да ещё и банкир! Может, ты, как бы это сказать…

– Нет-нет, у них в семье слабые моральные устои, он брат некоей Виктории Пономарёвой. И ещё, вспомнила, у меня, кажется есть жених! – И грустно добавила: – Но не банкир, увы.

Сергей дал ей подзатыльник, а она показала ему язык.

– Капитан Кутузов, прекратить миловаться на людях! Докладывайте, иначе не то что чаю, воды не получите!

– Ах, напугал! Мы Наташеньку попросим, она нам нальёт. А будет в настроении, так и с заваркой, а то и с сахаром.

– Ладно, чай получите авансом. Рассказывайте.

– Держи газету, читай вслух, чтобы Наташка тоже слушала. А потом расскажу, что мы с Юлькой удумали. Простите, что вдвоём, но времени советоваться не было. Да, Юл сейчас на происшествии, потому и не пришёл.

И он рассказал. Прочитав интервью, они поняли, что всё время опаздывают. Так, для них явилась неожиданностью история с ЖСК. И они решили в первую очередь внимательно изучить дело, отобрать свидетелей, которые могут оказаться полезными, ещё раз подробнейше прочитать заключения экспертиз. И побывать в садоводстве, осмотреться на местности. Юлий позвонил Пономарёвой, та связалась со следователем, Левицкая ждёт её завтра. С ней поедет Сергей под видом её брата, изучать дело незамутнённым взглядом.

У Юлия завтра отгул за дежурство, он поедет с ними, но как бы отдельно. К Левицкой зайдёт позже; мол, оказался в ваших краях, решил зайти. Цель – в неформальной беседе получить информацию о садоводстве, местности и тому подобное. А послезавтра, в четверг, нужно будет встретиться и всё обсудить.

– Капитан Кутузов доклад закончил! Вопросы, предложения?

Михаил пожал плечами.

– Вроде всё учтено. А вот что вы скажете за господина Чуйченко?

– Говорили мы с Юлом про него. На первый взгляд подозрительно, но… Если он при делах, зачем сейчас раздувать пожар? Всё прекращено, всё потухло…

– Не согласна, – задумчиво сказала Наташа, – с кооперативом, как я понимаю, всё решено окончательно. Человек умер – всё. Дело может быть возбуждено только для его реабилитации. С садоводством сложнее, там дело можно и возобновить. Вы только учтите, что я всего лишь студентка третьего курса, заочница. И мне видится, что дело затоптали правоохранительные органы, причём не за взятку, как намекает Чуйченко, а от незнания, что делать. Но решено это на самом верху, в областной прокуратуре. Помните, Юл сказал, что следовательницу просто изнасиловало руководство, и мы с его мнением согласились.

– Умница! – Перебил её Сергей. – И Чуйченко ничем не рискует, поднимая шум. Наоборот, он валит всё на следователя и ментов! А это, безусловно, найдёт поддержку, так сказать, в широких народных массах. И хотя бы частично отведёт гнев от него.

– Примерно это я и хотела сказать. – Кивнула Наташа. – Надо, что бы наш Принц попробовал пообщаться с ОБЭПниками. И на другую тему – вам ведь надо выехать совсем рано?

– Планирую в семь. Пока доедем.

Саша, которая до этого о чём-то сосредоточенно думала, сказала:

– У меня есть поправка. Я тоже еду. Причём мы едем на маминой «Ниве». Объясняю. Ты с Пономарёвой будешь в прокуратуре как бы и не восемь часов. Юл пообщается с этой Левицкой максимум полчаса, чтобы не выйти из легенды. Остальное время он будет бездарно болтаться по райцентру. А так мы с ним сможем что-то сделать, съездить в садоводство, например.

– А теперь Сашка умница! – Захлопала в ладоши Наташа, и Михаил кивнул.

– Не уверен, что это нужно. – Нахмурился Сергей. – Это тяжело, ты устанешь, и вообще… У тебя лекции.

На самом деле он просто боялся. Он не ждал каких-то опасностей в садоводстве, но обстановка была неясной, и он не мог представить её без себя. А про Юлия он просто забыл.

– А Пономарёва не устанет? А лекции… Когда ты велишь мне прогуливать занятия, это можно? А что значит «и вообще»? Или ты берёшь пример с мистера Джингля[24] и не договариваешь фраз?

Михаил посмотрел на Сергея сочувственно.

– Понимаешь, – осторожно начал он, – Серёга считает, что это может тебя как-то напугать, смутить.

– Вот как? – Она ласково взяла Сергея за руку. – Что-то такое я и предполагала. Милый мой, я ведь могла бы просто сказать, что куда ты, Кай, туда и я, Кая[25].

И ты бы улыбнулся и сдался. Но я скажу другое. Как ты относишься к мнению моего деда? По морально-этическим, например, вопросам?

– Как-как. Конгруэнтно, блесну учёным словом. Он, по-моему, эталон в вопросах чести. Сказать, что я безмерно уважаю Евгения Максимовича, это не сказать ничего. Но причём здесь он?

– После нашего обручения он готовит меня к семейной жизни с тобой. Думаю, тебе было бы приятно услышать, что и как он о тебе говорит. Так вот, его постоянный тезис. – Она перевела дух. – Офицерская жена – очень трудная профессия. И исполнять её надо достойно. Так вот, я хочу быть женой, достойной тебя. Убедила?

– Убедила. – Улыбнулся он и, не стесняясь друзей, бережно поцеловал её в губы.

Среда, 6 сентября

Сергей поставил машину возле Сашиного дома, и они с Юлием перебрались в её «Ниву». Он хотел сесть за руль, но Саша отправила его на заднее сиденье. Он должен был, по общему мнению, сидеть с Пономарёвой и притираться, чтобы не выйти из образа. Пономарёва, против ожиданий, уже стояла на улице, так что в половине седьмого они тронулись.

– Виктория, – начал Сергей, когда они выехали из города, – давайте пробежимся по плану и легенде ещё раз. Меня зовут Виктор, я крупный юридический чин в банке в Новосибирске. Фамилия, естественно, Пономарёв, но документов с собой нет, я одел не тот пиджак. А тот, где лежит бумажник, ваша мама, пардон, наша мама спрятала, чтобы отнести в химчистку.

– Сергей, а почему Новосибирск? Вы оттуда родом?

– Нет, коренной питерец. Родители, они физики оба, много лет живут там в Академгородке, вот из подсознания, видимо, и выскочило. К тому же, – улыбнулся он, – Новосибирск очень далеко.

– А почему Виктор? Я спрашиваю не из любопытства, мне нужно знать ход ваших мыслей.

– Виктор и Виктория. Собеседник сразу что-то представляет о наших родителях, а, следовательно, и о нас. И его любопытство будет или удовлетворено сразу, или будет крутиться вокруг имён.

– Что же, убедительно. – Она, в свою очередь улыбнулась. – Теперь я представляю вашу логику, и нам будет легче работать.

– Вот и славно. Теперь о работе. Получаем дело, садимся рядом. Левицкая нас одних не оставит, так что говорим только по материалам. Нам нужны, в первую очередь, показания свидетелей…

– Свидетелей там почти и нет. – Отозвался с переднего сиденья Юлий. – Там пара сотен объяснений, взятых операми на месте. А допросы… Дежурный следователь допросил только двух, которые видели въезд Залкиндсона. Его нечего винить, работы у него было… А важняк в областной допросил этих же и ещё, если не ошибаюсь, пятерых.

– Не крючкотворь. Я имел в виду не ваши юридические штучки, а всех, сказавших что-то по этому делу.

– И мы будем переписывать двести объяснений?

– Ну, переписывать мы будем минимум. Есть фотоаппарат и семь кассет. Мы должны отобрать наиболее адекватных, что ли, и притом тех, кто обладает хоть какой-то интересующей нас информацией. Поэтому показания … извини, Юл … объяснения читаем вместе, показываем друг другу пальцем на интересные строки. Как бы двойной контроль.

– Что ещё, кроме показаний?

– Экспертизы. Меня интересует кровь Морозовой и, извините, ваша.

– А протокол осмотра места?

– Осмотрим сами. Туда поедут Александра и Юлий.

– Нет. – Виктория и Юлий сказали это хором, и все рассмеялись.

Юлий знаком предложил говорить Виктории. Та кивнула и сказала:

– В протоколе могут быть самые неожиданные мелочи и нюансы, которые можно увидеть только свежим взглядом. И вообще там может оказаться самая неожиданная информация. Так, Юлий?

– Истинно. Я бы ещё добавил, что не только свежим, но и незамутнённым глазом. Улавливаете разницу?

– Как приятно слушать такого тонкого филолога. – Тоненьким голоском произнесла Саша.

– А ты, шоферюга, молчи! – Грозно нахмурился Юлий. – За дорогой следи, не дрова везёшь!

– Подожди, – мечтательно протянула Саша, – останемся мы с тобой вдвоём! Всё-всё, больше не перебиваю!

– Хорошо бы, но вряд ли… Всё, убедили. Виктория, изучаем внимательно и протокол осмотра. Юл, когда ты собираешься зайти? Да, кстати, вы с Викторией ведь знакомы? Или ты с ней не общался?

– Знакомы. У Левицкой иное не уложится в голове, она далеко не дура. А когда зайду … Думаю, мы пару часов потрёмся в городе, осмотримся. А потом и зайду. А то и раньше. Поговорю с Ниной Алексеевной, да и пойду. А ты выходи покурить. Имена нужных садоводов ты мне явно написать не успеешь, но хоть что-то уже и почерпнёшь. Вот и расскажешь.

– Согласен. И последнее. Виктория, как мы друг друга называем? По родственному, так сказать, чтобы было естественно? Я думаю, что вы меня Витькой, Витюхой, ещё как-то в этом роде. А вот я вас… Нужно какое-то детское семейное прозвище. У меня, например, есть приятель, который уже взрослую и горячо любимую сестру называет Кляксой.

– А что? Очень мило. Давайте и вы меня зовите Кляксой.

– Это неправильно. – Не оборачиваясь сказала Саша, она как раз обгоняла длинную фуру. – Вы, брат и сестра, приходите в официальное место, к следователю. Причём не испытываете к следователю тёплых чувств. И имеете к этому, кстати, полное основание. Вы волнуетесь, ожидаете подвоха. Возможно, опасаетесь каких-то провокаций… Виктор, как банкир, вспоминает разные ситуации. Какие тут Витьки, какие Кляксы! Только Вика и Витя. О, придумала! Когда сделаете вид, что расслабились и забылись, называйте друг друга Вик. Хорошо, по-моему, ляжет на ситуацию.

– Устами младенца глаголет истина! – Изрёк Юлий, за что получил чувствительный тычок локтем.

– Вы верно сказали. – Виктория тронула Сашу за плечо. – Только вряд ли я расслаблюсь. Я сижу здесь с вами всеми, и мне спокойно. Но когда увижу эту … женщину! – И замкнулась.

Машину они поставили в двух кварталах от прокуратуры.

После звонка Левицкой (случайно оказался в ваших краях, хотел бы засвидетельствовать почтение) Юлий отправился в прокуратуру, а Саша сказала, что она, как приличная девушка, будет ждать его в книжном магазине.

Войдя в кабинет, он остановился на пороге.

– О, Виктория Игоревна, какая встреча! Здравствуйте, Нина Алексеевна.

Левицкая не успела ответить, как Виктория прошипела:

– Что удивительного в нашей встрече? Вы все слетаетесь, как мухи на дерьмо. – Она перевела взгляд на Левицкую. – Что, пригласили мента, чтобы меня пугать?

– Вика, успокойся. У них свои дела, у нас свои.

– Тебе, Витя, хорошо говорить, а я от них нахлебалась!

Она, тем не менее, склонилась над делом. Левицкая жестом показала Юлию, чтобы он взял стул и поставил около её стола. И заговорила шёпотом:

– Видите, как у меня? Впрочем, я её где-то понимаю. А вы по делу или так?

– Не знаю, что и сказать. – То же шёпотом ответил Юлий и улыбнулся. – Сосед по дому тут застрял, и его жена попросила отвезти ему какие-то железки, я-то в автомобилях ничего не понимаю. Ну, я отвёз, помог ему что-то присобачить, надул колесо … Он поехал дальше, а я решил заглянуть к вам. Всё равно планировал навестить вас через недельку, рассказать, как у меня движется. Правда, если честно, никак не движется.

– Через недельку вы бы меня уже не застали.

– Отпуск?

– Нет. Я увольняюсь.

Она внимательно посмотрела на него.

– Я вижу, вы не удивлены? Почему? Ответ я, наверное, знаю, но всё-таки ответьте.

Юлий не колебался ни секунды.

– Я внимательно прочитал ваше постановление. И видел вас на осмотре квартиры и через несколько дней. Это были два разных человека. И, извините за прямоту, я даже переживал за вас.

– Спасибо. Я почему-то в вас не сомневалась. Скажите, Юлий Генрихович, я могу что-то для вас сделать?

– Хорош я был бы…

– Стоп! Мы оба профессионалы. Что вам хотелось бы узнать?

– Садоводство, местность, дороги … Люди, могущие помочь.

– Ну, эти вопросы на пять минут. Вот вам карта района, выпущенная каким-то местным деятелем. Вот вам домашний телефон участкового, он сейчас в отпуске и копается в саду. Он очень хороший человек, сделает всё. И вот вам служебный телефон лесничего, или как он там сейчас называется. Тоже в высшей степени достойный человек, хотя, увы, привержен к национальному напитку. – Она поколебалась. – И вот вам мой домашний телефон. Если что, чем смогу – помогу.

– Нина Алексеевна, я не нахожу слов. – Юлий спрятал сложенную карту и листок с именами и телефонами. – Поверьте, я абсолютно искренен.

– Сейчас – да. – Она невесело усмехнулась. – А тогда пытались меня обмануть разговорами об интересе к Морозовой. Я, правда, сразу заподозрила истину. Но, поскольку ваше лукавство истекало не из подлости, а даже как бы и наоборот…

– Мне нечего сказать.

– И не надо. Хотите знать, что было толчком к моему рапорту? Я рассказываю вам это только для того, чтобы вы не повторяли моих ошибок. Любой компромисс с совестью приводит к моральному краху. Как и любой самообман. А у меня… Читайте. – Она протянула Юлию газету.

Юлий прочитал статью и отложил газету, спрятал под стол сжатые кулаки. И очень спокойно спросил:

– Вы не могли бы дать мне эту газету на несколько дней? Честное слово, я её верну.

– Мне бы не хотелось…

– Хорошо, я тогда выпишу кое-какие данные. Дайте мне, пожалуйста, ещё листок.

– Ладно, берите газету. Но имейте в виду, в понедельник я работаю последний день.

– Понятно, а мне, может быть, будет не вырваться. Вы мне дали свой телефон, я приеду в воскресенье утром и позвоню. Хорошо?

– Договорились. Ну что, давайте прощаться? А то шепчемся, как два заговорщика.

– Давайте. – Он встал. – Всего вам доброго, Нина Алексеевна, и спасибо за всё. – Он коротко поклонился и направился к выходу из кабинета.

Он открывал дверь, когда Сергей окликнул его:

– Молодой человек, огонька у вас не будет?

Юлий молча достал зажигалку.

– Вика, я выйду покурю.

– Конечно, Витя, иди. Я пока кое-что поотмечаю.

– Ты чего так рано пришёл, меньше часа прошло? Мы ещё ничего не успели толком надыбать.

– Зато я сейчас от Левицкой сокровище получил. Подробную карту и нужные телефоны. Сейчас с Сашей займёмся.

– Вы там поосторожнее.

– Да мы так, поверху. Разведка местности с избеганием боестолкновений с противником. Да и сдаётся мне, что противник наш не здесь.

– Мне тоже. Теперь по времени. Мы провозимся весь день, так что особо не спешите. Но к восемнадцати будьте на месте.

Саша свернула под указатель дороги к садоводству. До этого они побывали у участкового, а Юлий рассказал ей о разговоре с Левицкой и возникшем у него замысле. Замысел этот Саша горячо одобрила.

– Юл, а хороший мужик участковый, правда? Он ведь всё сделает, что нужно, да?

– Думаю, да. И с народом поговорит, и объявление на магазине повесит. Будем звонить ему в понедельник.

– А к лесничему поедем?

– Нет. Как я понял, с ним лучше говорить не всухую, а у нас тобой сегодня не получится. Да и компания мы не та. – Он покосился на Сашу. – Девчонка, понимаешь!

– Молчи, мальчишка! Ах, извините товарищ самый старший лейтенант! И какая же у нас стоит задача? Я ведь должна знать свой манёвр, чтобы не получить от вас взыскание?

– А вот остановись, покажу.

Саша аккуратно съехала на обочину. Юлий достал и развернул полученную от Левицкой карту. Грунтовка, на которой они стояли, проходила сквозь садоводство и примерно через километр после него, уже в лесу, упиралась почти перпендикулярно в другую. Если по той дороге двигаться влево, она в итоге выходила на шоссе, по которому они приехали, километров на десять дальше садоводства; вправо – дорога углублялась в лес. Участковый подчеркнул, что год назад лесничество перекопало дорогу из садоводства в семистах метрах от его окраины, сделав невозможным въезд из садоводства в лес.

– Нам нужно понять, как эти парни выехали из садоводства.

– Эти парни – кто?

– Римляне, кто же ещё! Вопрос ещё, как они попали в садоводство, тут примем за рабочую версию серые «Жигули». И они увели зачем-то машину Залкиндсона. И уехали, неизвестно как, на двух машинах. – Он улыбнулся. – В меловой круг даже одна машина не поместится.

– Какие вы, мужчины вообще, а менты в особенности, ограниченные. – Саша была воплощённой надменностью. – Зачем-то увели машину Залкиндсона! Ха! Да в ней был груз, который им был нужен. Даже, может быть, те деньги и документы, о которых говорил этот Чуйченко.

– А почему просто не перегрузили? А, понял. Пришлось бы возиться в садоводстве, мало ли кто бы заглянул. Саш, ты гениальна!

– Надо же, оценил. – Презрительное хмыканье. – И ещё. Забрав машину, они совсем запутали следствие. Ну что, едем? – Спросила она, запуская двигатель.

Перекопана была не только дорога, но и всё сравнительно чистое пространство между зарослями дикого кустарника, все примерно пятьдесят метров. Шириной канава была метра полтора, глубиной около метра. Непреодолимое препятствие для любой машины.

– Ну, – вздохнул Юлий, – была у них какая-то приспособа. Типа мостков. Иначе никак не перебраться.

– Будем искать следы на краях?

– Не будем. Больше двух недель прошло. Будем искать какие-нибудь следы в кустах. Ветки сломанные, то да сё. По обоим сторонам канавы.

– Чур, я на той стороне!

– Да ради Бога. А чего так?

– Они же туда уехали? Вряд ли они таскали эту приспособу через канаву. Так что на той стороне больше шансов найти и натянуть тебе нос! Получил?!

– Да-а-а … Я и так не завистлив, а уж кое-кому совсем не завидую. Что ж, иди.

Саша перепрыгнула через канаву, огляделась и направилась к кустарнику слева. Юлий прикинул, где бы он спрятал, условно говоря, мостки до акции, логично их было бы прятать на этой стороне. Наметил несколько мест и начал их методически осматривать.

Они лазали по кустам часа два, периодически перекликаясь.

– Юл, ты где? – Голос Саши прозвучал совсем близко, и он вылез из кустов.

Она, немного нагнувшись, медленно шла по своему краю канаву и внимательно смотрела под ноги. Остановилась. Сделала четыре шага, считая их вслух.

– Юл, я, кажется, нашла. – Её голос был серьёзен, без всякого намёка на шутливую браваду. – И следы, кстати, остались. Вот, посмотри. – Она указала на малозаметные впадины в дёрне. – Я померила, четыре моих шага. И та штука тоже. Пошли, посмотришь.

«Та штука» оказалось действительно чем-то вроде мостков, сколоченных из квадратного сечения бруса и половых досок в два ряда.

– Молодец! – Искренне сказал Юлий. – Здорово, что ты её нашла.

– Я тут подумала, что если бы мы даже ничего не нашли, это ничего бы не изменило. Факт, что уехали они здесь. А воспользовались чем-то складным.

– Ты права, но очень хорошо, повторюсь, что ты это нашла. Сейчас я потащу мостки к канаве, а ты подгоняй машину. Проедем лесной дорогой, посмотрим на эту топь, про которую говорил участковый.

Она согласно кивнула.

– Только потащим вдвоём, они тяжеленные, а тащить метров четыреста.

– Александра!

– Будешь спорить, брошу тебя здесь и потащу одна. – Улыбнулась она. – Разве ты не понял, что меня не переспоришь?

Он вздохнул.

– А какой был блестящий офицер?

– Ты это про кого?

– Про твоего несчастного жениха!

Внешне это выглядело как обычное небольшое лесное озерцо, с полкилометра в поперечнике. Но вода была тёмной и настолько мутной, что не отражала неба и сосен.

– Глубоко без перехода у самого берега, глубина полтора-три метра, слой ила и ещё какой-то пакости до двух метров… – Пробормотала Саша, вспомнив слова участкового.

Юлий долго молча курил, задумчиво глядя на сосны.

– Саш, а ведь она здесь. Машина, я имею в виду.

Они приехали в условленное место за час до срока, хотели было поискать, где можно выпить чаю, но тут же появились Сергей с Викторией.

– Ну, время потратили не напрасно. – Сергей довольно улыбался. – Четыре плёнки отщёлкал, да записей куча. И всё это ещё и разбирать… А у вас что?

– Поняли про их путь. Саша нашла мостки, по которым они пересекли канаву. И мы сами по ним проехали.

Сергей с такой лаской посмотрел на Сашу, что ей захотелось зажмурится от удовольствия. И вдруг взгляд его изменился – он заметил мокрые до колен ноги.

– Тебе не холодно? Ты не промочила ножки?

– Боже, какие нежности! – Губы Виктории саркастически кривились.

Саша резко к ней повернулась и прищурилась.

– Каждый выбирает по себе женщину, религию, дорогу[26]… Знаете, безусловно эти строки? Это говорит мужчина, но то же относится и к женщинам. Каждая выбирает мужчину по себе. Я выбрала мужчину по себе, вы, госпожа Пономарёва, выбираете мужчин по себе. Я понятно выразилась?

Наступило неловкое молчания. Нарушила его Виктория.

– Извините. – Негромко сказала она и отвела взгляд, скрывая злой блеск глаз. Сергей, стоявший за плечом Саши, притянул её к себе и поцеловал в затылок, а Юлий просто улыбнулся, но улыбка его была очень выразительна.

До самого Петербурга в машине почти не разговаривали. Юлий только спросил у Виктории, не обратила ли она внимание на какую-нибудь попутную машину. И она неуверенно вспомнила, что какая-то легковушка стояла на обочине дороги к садоводству. И, кажется, тронулась, когда они проехали мимо.

После ужина, за которым Саша рассказала о своих приключениях, Людмила Ивановна пошла мыть посуду. Саша дёрнулась было ей помочь, но та решительно выставила её отдыхать. И Саша прошла в кабинет к деду.

– Деда, твои многочисленные московские друзья могут обеспечить нам с Юлием ночлег на одну или две ночи?

Генерал приподнял бровь и иронически спросил:

– Ты, кажется, собралась замуж? И не за Юлия?

– Перестань, это не шутки. Мы должны ехать на машине, чтобы следов не оставлять, да и для мобильности. А полторы тысячи километров за день … И Серёжа не должен знать, иначе он меня не отпустит. Мы ему потом всё расскажем.

– Может, для начала, мне расскажешь?

– Ой, прости. Вот, возьми газету. Юлий взял её у Левицкой на несколько дней и дал мне её до завтра, для тебя. Прочитай, потом всё расскажу.

Прочитав газету, генерал внимательно выслушал внучку.

– Итак, как я понял, вы в духе мушкетёров хотите начистить рыла двух газетчиков и обрадовать Левицкую. Восстановить, так сказать, её честь. А что вам до неё?

– Как ты не понимаешь! Это же подлость! Подлость, сломавшая жизнь человека! А Юлий абсолютно честный человек, он не может пройти мимо! И я, я же твоя внучка и папина дочь. Серёжа стал бы за меня бояться, вот я и скажу ему потом. А маме и потом не скажу.

Услышав шаги в коридоре, генерал поднял палец.

– Люд, иди-ка сюда! – И Саше шёпотом: – Сделаю что-нибудь.

Людмила Ивановна встала в дверях, с улыбкой глядя на свёкра (отца? конечно, отца!) и дочь.

– Смотри, что твоё чадо говорит! Юлий у неё самый честный, Михаил самый благородный, Наталья самая светлая, а уж Серёженька… А мы с тобой уже и побоку. А в доме нет даже чистой портянки, чтобы я мог вытереть слёзы!

– Вот, папа, давай я тебе вытру фартуком. Он не чище портянки, потому что наша девочка забросила хозяйство, и пожилая мать должна стирать сама! – Она всхлипнула.

– Ой, какие вы у меня противные! И всё равно я вас люблю больше всего на свете.

– Вот, – скорбно покачала головой мать, – нам говорит, что любит нас больше всего на свете. А бедному Серёже говорит, наверное, что его. Явно кого-то обманывает!

– Всех! – Безапелляционно сказал генерал. – А сама больше всего на свете любит мороженое с клюквенным сиропом!

– Причём шоколадное. – Голос Саши был олицетворением невинности.

– Ох, возьму-ка я сейчас ремень.

– Как? Ты собираешь бить ремнём моё дитя? Это я сейчас возьму веник.

– Как? Ты собираешься бить веником мою внучку?

– Вот так всегда! Что же нам, отец, делать?

– Я вам подскажу! – Саша захлопала в ладоши. – Подойдите ко мне оба и обнимите. Можете и поцеловать!

Так они и сделали.

Четверг, 7 сентября

В четверг около полудня Юлий собрался пойти перекусить, когда начальник попросил его зайти.

– Не буду ходить вокруг да около, спрошу тебя, Кондэ, прямо. Зачем ты полез в Петроградский ОБЭП?

– Отвечу вам, Виктор Дмитриевич, также прямо. В Петроградском районе находится ЖСК, которым руководил Залкиндсон. Помните эту фамилию?

– Не ёрничай, тебе это не идёт. Какое к нам, подчёркиваю, к нам, имеет отношение этот Залкиндсон?

– Мне кажется, что к его смерти имеет отношение Морозова.

– Это ещё кто? А-а-а, вспомнил, доцент-латинист! И что? Даже если она застрелила его из гранатомёта, она сделала это не на нашей земле. И вообще не в городе, а в области, в другом субъекте федерации.

– Я не знаю, как ответить на ваши вопросы. Я всё понимаю, но не могу пройти мимо этой истории.

– Замечательно. Итак, ты будешь пинкертонить, удовлетворять своё любопытство за зарплату, которую тебе платят совсем за другое. И докопаешься до правды. Эта твоя правда будет реализована в рамках уголовного процесса?

– Вряд ли. – Юлий опустил глаза.

– И я так думаю. А если вдруг и будет, то не нами. Так?

Юлий кивнул.

– Вот ты киваешь, а сам небось меня осуждаешь про себя.

– Нет, Виктор Дмитриевич, я вас не осуждаю. Более того, я с вами полностью согласен. И, одновременно, не согласен.

– Ишь, логик! Что у тебя с твоими материалами? – Он выделил слово «твоими». – Как там со сроками?

– Всё в порядке. Сроки не нарушаются.

Начальник встал и начал ходить по кабинету, насвистывая что-то маршевое. Юлий тоже попытался подняться, но тот рукой сделал знак сидеть.

– Юлий, ты знаешь, как я к тебе отношусь?

– Предполагаю, Виктор Дмитриевич. – Улыбнулся Юлий.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– Что ж, значит ещё можешь верить в Деда Мороза. Даже за четыре месяца до конца года. Если бы я был Дедом Морозом, а ты доверчивым пацаном, что бы ты у меня попросил? Подумай.

– Прямо сейчас?

– А тебе нужно время? Ты меня, парень, разочаровываешь.

– Да нет, готов сразу. Во-первых, санкцию на контакт с Петроградским ОБЭП …

Начальник поднял руку.

– Стоп. Я, ещё не зная сути, сказал начальнику ОБЭП, а он мне сразу позвонил, что ты действуешь по моему указанию и попросил его содействия.

– Виктор Дмитриевич! – Вскочил Юлий. – Я …

– Сядь. Я дал слово, что чтобы мы не накопали, вреда им от этого не будет. Понятно? Давай дальше.

– Хотелось бы установить[27] Морозову. Вот если «семёрка»[28]…

– Губа не дура. Ты знаешь, что у них теперь жёсткий хозрасчёт?

– Знаю, но не совсем понимаю, что это такое.

– Всё просто. Нам по разным статьям выделяют определённое количество денег. Виртуальных, само собой. Все услуги определённых служб расценены. Дальше надо объяснять?

– Но это же…

– Вот именно.

Начальник задумался.

– Вот что, Юлий. У тебя есть «барабан»[29], по статусу близкий к Морозовой?

Юлий подумал несколько секунд и кивнул.

– Он тебе напишет донесение, что Морозова… – Он пожевал губами. – Ну, например, склоняет студенток к проституции. А ты напишешь мне рапорт, и получишь одни сутки наружки. Можно вразбивку. Ясно?

– Не сочтите за лесть, но о таком начальнике можно только мечтать!

– А то! И ещё один подарок. Я скажу шефу наружки, что тебе можно доверять. Понимаешь меня?

– Боюсь, что нет.

– При необходимости он поработает на тебя за наличные. Не побоится взять. Мне неприятно об этом говорить. Всё, иди.

– Прямо совещание оперативной группы. – Вздохнул Михаил. – Нет, чтобы как люди, посидеть с бутылочкой, девочкам, – он поклонился в сторону Наташи и Саши, – приятное что-то сказать.

– Ничего, через недельку с небольшим выпьем. – Бодро сказал Сергей и тронул невесту за локоть.

– Ну, кто выпьет, а ты, Серёга посмотришь.

– Миш, – Юлий старательно придал лицу сочувствующее выражение, – что, мы им и по бокалу шампанского не дадим?

– Уговорил, дадим. Но ты подумал о том, что если мы закажем шампанское, обслуга в Ресторанчике от удивления в обморок попадает.

– А мы им компенсируем хреновкой.

– А ну пр-р-р-ратить! – Наташа строго постучала вилкой по тарелке. – Ещё о футболе поговорите. Или о рыбалке. Саш, а кто будет?

– Ну, тут всё просто. Все присутствующие, мама с дедом, Серёжины родители на день прилетят, пара Серёжиных приятелей, пара моих школьных подруг. Одна, может быть, университетская. И еще, – она посмотрела на Сергея, тот кивнул, – мы хотели бы видеть, Миша, твоего папу и твоих, Принц, родителей и сестру. Я их пока не знаю, и это меня угнетает, честно.

– Ну, – хмыкнул Михаил, – когда я батю известил о грядущем событии, он сказал, что и без приглашения заявится. Как же он в кабаке, вертепе, можно сказать, Наташечку свою оставит без пригляда! А если серьёзно, он Серёгу очень любит. И тебя, – он посмотрел на Сашу, – пусть и заочно, но тоже. Наташка ему часа два пела по телефону, какая ты замечательная.