На своде
– Кто шил пиджак?
/А.Райкин/
Обращения населения в органы власти обычно несут в себе клубок вопросов, а иногда выглядят как «сельский шум». Люди, как правило, плохо излагают свои мысли, от чего понять, что конкретно предлагается – не просто. Иногда возникает чувство, что жалуются на жизнь в целом, затрагивая пунктиром все выпавшие на их долю несправедливости и беды. В одном фильме перестроечных годов М.Евдокимов ехал к президенту в Кремль, чтобы сообщить ему о народных проблемах. Там дедушка из какой-то глубинки бежал за уезжающим Запорожцем по пыли и взахлёб жаловался: «… и старуха у меня скупердяйка, всю жизнь мучаюсь, чекушку после бани не видал!.. У нас примерно также.
Составляя свои жалобы, люди считают: чем больше они изложат случаев общей несправедливости, тем будет убедительнее. В результате, получается, нéчто громоздкое и путанное.
Один государственный орган не в состоянии ответить на волнующие заявителя тайны мироздания, поэтому обращение как бы дробится, исполнителей назначается множество: в части медицинского обслуживания ответит ведомство по здравоохранению, про двойки в школе – Департамент образования, а о газификации – Управление ЖКХ. В идеале, каждый должен врать писать только в своей части в формате вопрос–ответ, согласно списку проблем. Если письмо направлено в верхний эшелон власти (президенту, например), то по закону гравитации оно спускается через множество промежуточных приёмных до своего исполнителя. Что-то остаётся на совести федеральных структур, а что-то уходит в регионы. Дойдя до регионального Правительства документ должен точно так же претерпеть «роспись» и быть направлен тому, кто «уполномочен заявить». В этом месте наступает нюанс: если Аппарат губернатора сделает так, то получится беда: мы все ушлые и будем пенять друг на друга, а заявитель получит заказным письмом на гербовом бланке противоречивую околесицу. Выйдет как в письме дяди Фёдора к родителям из м/ф «Простоквашино», где к тексту приложился пёс:
– … Я живу хорошо. Просто замечательно… Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается… Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный, и лохматость повысилась. Мне теперь можно зимой даже на снегу спать… До свиданья, ваш сын – дядя Фарик.
Во избежание каламбура было придумано по каждому делу назначать своего ответственного, т.е. «сводящего» информацию в нечто единое. Сначала полномочия по подготовке конечного ответа в адрес обратившегося гражданина делегируются какому-то областному департаменту, а потом уже там внутри определяется какой отдел, и кто конкретно из специалистов будет лично «крайним», если что. Так удобнее. Понятие «свод» означает наличие главного ответственного исполнителя где-то там (в органах власти), который вне зависимости от круга своих полномочий, обязан активизироваться и стать флагманом в возникшем деле.
Сводящий – это некий транслейтор, который аккумулирует наш чиновничий ужас, состоящий из негодяйских доводов, и излагает его в одном месте, используя единый стиль, язык и логику.
Несмотря на то, что вышестоящим ведомством или пусть даже губернатором лично чётко расписано кому в какой части отвечать, задача для участников процесса имеет разное значение. Для «замыкающего» она оборачивается морокой морочной, а для соисполнителей – посильной помощью коллеге в подготовке «какого-то там» ответа.
В этой мелочи сидит дьявол. Именно сводящий отвечает за общее качество информации и сроки её отработки. Он вынужден выполнять заключительную операцию на этом убогом конвейере.
Собрать ответы на вопросы от соисполнителей не так-то просто, как может показаться. Те, кто дают информацию (муниципалитет, департаменты, Полиция и прочие злачные места) относятся к задаче не так трепетно, как хотелось бы. У каждого имеются более срочные дела, поэтому они тянут до последнего и направляют информацию по своей части в последний день. Никаких добрых партнёрских отношений здесь не предусмотрено, а качество предоставленной коллегами информации, как правило, оставляет желать лучшего. Обычно это словоблудие, не имеющее ни единой позитивной нотки. Сделать что-то годное из таких бракованных деталей – задачка та ещё.
Как правило, ни в одном из писем от коллег нет доброго слова (для нас и так пойдёт), а это нарушение заповеди «о всеобщем благополучии». Соисполнители могут себе позволить горькую правду в отличие от того, кто формирует окончательный ответ. Замыкающий должен вложить хоть мизерный, но позитив, обнадёжить заявителя, и никаких «но».
Чтобы хоть как-то предать материалу божеский вид, начинается доработка напильником11. Важно понимать, что редактирование информации другого ведомства – это искажение его слова! Получается, что тот, кто на своде, за благой целью перевирает чей-то официальный скользкий текст и тем самым берёт ответственность за результат на себя. Это как лезть с починкой в бытовой прибор, который на гарантийном обслуживании – внедряться приходится очень бережно и незаметно. Мне вот, например, очень сложно править что-то про разведение племенного скота, здравоохранение и народное образование. Для себя Я многое конечно понимаю, но, чтобы в документе, пестрящем оборотами и хитрыми оговорками, заменить некоторые термины с формулировками – это уже слишком.
Логичнее играть информацией в своей части. Казалось бы, вставляем свой позитивчик (ромашку) в конец письма и тем самым заканчиваем текст на добром прекрасном… Ага-ага, если бы так всё было просто.
Дальше начнутся исправления текста начальниками. Руководитель не захочет подписываться под позитивным обещанием в своей сфере. Он лучше проявит себя специалистом в чём угодно, чем пообещает что-то от себя. Начеркает так, что понадобится ещё два дня редакторской работы с изучением какого-нибудь Лесного кодекса.
Чтобы легализовать «творчество», следующим этапом является согласование поправок с изначальными авторами текстов. Мало подкорректировать линии или оттенки за художником, нужно ещё и доказать ему, что так будет лучше.
– Кто будет переубеждать соавторов? – спрашиваем мы каждый раз, словно столкнулись с подобным впервые.
– Ты будешь! – отвечают. – Кто у нас специалист?! Кому, как не тебе, дорожнику, разбираться в фуражных кормах и доказывать аграриям, что они были не правы, когда грубо отписывались.
– А если он (соисполнитель) не согласится на исправления???
– Тогда поищем другой способ.
– А время на споры где взять? Сроки уже поджимают! (за просрочку законом предусматривается персональная ответственность)
– А зачем ты дотянул до последнего?
Такие вот дела.
В своих поручениях региональное Правительство со временем научилось поступать ещё проще: оно ставит задачу «под ключ». Это когда руководитель из вышестоящего ведомства не расписывает «вручную» ответственных, а тупо определяет исполнителем конкретное должностное лицо, – и не волнует. Задача подчиненному «под ключ» для начальника всегда удобнее. Зачем разбираться да уточняться, чьим является вопрос, когда можно скинуть всё вниз на кого-то одного, и пусть там сам соображает «откуда есть пошло»… Если понадобится, запросит, поинтересуется, разберётся в полномочиях и отстоит позицию. Для того он и подчиненный, чтобы на нём ездить, а не беречь.
Руководитель, которому «выпала честь», почти никогда не перечит, а отправляет задачу вниз по своей структуре (ведомству). И не важно, что никто из подчиненных не подходит под ранг проблемы ни по образованию, ни по профилю, ни даже по должностным обязанностям. Кто ему возразит? Даже если кто из новичков и попробует переиграть колоду, то быстро узнает свой предел прочности: вымотают ему клубок нервов, а на разумные доводы придумают 9 000 отговорок. На переделку резолюции вряд ли кто согласится, ибо путь подразумевает диалог подчинённых с начальниками. Легче переставить железнодорожный локомотив от одной платформы к другой, чем договориться со всеми нашими упрямцами в пиджаках.
Если вопрос не твой, лучше не теряя времени засучать рукава и запрашивать всё необходимое где только хватит фантазии, пока не грянуло лихо.
Примерный маршрут выглядит так:
Задача попадает на стол одному из матричных работников, который не знает с какой стороны к ней подъехать. Иногда вообще непонятно: «Это про что вообще? Оно это зачем?». На исполнении может оказаться какая-нибудь Концепция стратегии деятельности Региональной Думы, или, к примеру, Доклад по формированию нацрейтинга. Пойди, разбери их. К документу прикрепляется стопа записочек с одной и той же всеобъясняющей формулировкой: «Для работы. Срок – вчера», Резолюция! А между тем отправлять головоломку ещё ниже – уже вообще безрассудно. Если на своём уровне такое кажется непобедимым, чего говорить о них там. Нельзя ж так до бесконечности перекладывать на нижестоящих. Они, кстати, тоже могут тупого включить и взбрыкнуться. Будут правы, между прочим.
Дальше, тот, кто проявил бдительность (не от совести, а от страха ответственности) скрепя извилинами пытается разобраться в происхождении неведомой мути. Только на выяснение «что нужно?» уходит не один час, а то и день. Не имея ни малейшего представления о порученном, он безропотно запинается по кабинетам, бесконечно звонит и что-то согласовывает с тридцатьшестью административными представительствами области.
Работа не по своему профилю – это больная тема для нас.
– Ну, про ездовых собак я слышал, а вот ездовые коты – это перебор!
– Ничего, ничего. У нас зимой дороги такие и погода такая, что уже ездовые академики встречаются. Сам видел!
/м/ф Зима в Простоквашино/
Мало того, вопросы очень ветвистые, так ещё и ответственные назначаются ассоциативно. Например, выделением субсидии на закупку авиатехники Транснациональному энергоконцерну может заниматься специалист по электрификации из отдела ЖКХ. Такое часто случается, потому что при составлении резолюций ключевым словом для секретарей обычно служит название. Есть слог «энерго», значит – к электрикам, и назад не отмотать. Если требуется составление Дорожной карты (т.е. алгоритма действий) пусть даже по развитию здравоохранения, то, как пить дать, это станет моей «дорожной» задачей по ключевому слову ДОРОЖНАЯ.
Сколько раз приходилось морщить лоб за финансистов только потому, что в запросе каких-то незнакомых человечеству экономических показателей использовалась как бы между прочим формулировка Дорожный фонд.
Как-то мне в работу поступило обращение одного писателя, желающего справедливости чуть ли не во всех областях жизнедеятельности разом. Вопросы были навалом, некоторые из них риторические, на которые отвечать одно мучение – только правильная раскладка на пункты сведёт с ума.
Человек с желчной злобой сквозь строки, излагал Президенту (не могу себя отучить от заглавной буквы в этом месте) факты о бесхозяйственности властей; ссылался на отсутствие транспортной и социальной инфраструктуры; тыкал чрезвычайно рыбными озерами в родных краях, которым «местные коррупционеры пройдохи» не уделяют никакого внимания: «Не чистят, воду пить из него нельзя, рыба дохнет, народ беднеет, куда мы кОтимся…»
В конце стояла отметка, что скоро пахота, а дороги закрыты на весеннюю распутицу. Раз уж в этой трогательной лирике сидело страшное слово «ДОРОГИ», нашедшее отражение даже в школьной литературе, то весь плач души попал ко мне на исполнение. Согласно резолюции верховного лица, не подлежащей сомнению, от смежных органов власти требовалось предоставление информации.
Полномочия государственных органов хоть и разграничены законодательно, но всё же имеет место множество спорных моментов. Иногда каждый из участников занимаются почти всем сразу, а бывает, что «вот этим» занимается «никто». Ответственных на некоторые дела не найти при любом своем желании и административном мастерстве.
В ходе проработки выяснилось, как оно чаще всего и бывает, что множество вопросов, прописанных заботливым человеком на газетной бумаге, требует слаженных действий нескольких ведомств. Привычное деление на «твоё» и «моё» – не годилось. К тому же установить, кто из «наших» является ответственным по очистке озера – оказалось делом принципиально невозможным. Т.е. департаменты информировали меня каждый, якобы, в своей части, но с переводом стрелок на соседа. Когда объединяешь «логичные» отписки в одном месте, становится очевидно, что «это» годится только для журнала крокодил. Предоставить такую ересь, значит обличить несостоятельность всего государственного аппарата.
Из подобных ситуаций имеется 3 пути:
– вынос (возврат) вопроса наверх (что чревато ужасным административным сопротивлением и признанием родного начальства в собственном бессилии);
– разбирательство в чужой сфере (что совсем не профессионально, не законно и по истине трудно);
– уход со службы.
Структурный изъян срабатывает постоянно и безупречно, но, чтобы выпутаться из беды, от работника понадобится не мало энергии.
В наш орган власти крайне редко поступают обращения напрямую. Т.е. вопрос на 100% наш, но заявитель обращается куда-то высоко-высоко или далеко-далеко в бок. Он готов писать куда-угодно, но нас словно не видит и не желает знать. Дело в том, что само название ведомства не имеет и намёка на свой профиль. Департамент по строительству! Сухо и лаконично. На заведение с таким названием не подумаешь, что оно вообще может отвечать за что-то. Учитывая, как хитро заплетаются наши полномочия, Я очень даже на стороне тех заявителей, которые по любому мелкому вопросику пишут сразу дорогому Президенту или Губернатору (обязательно с большой буквы). Не одну голову сломаешь пока разберёшь как это работает, и кто за что отвечает. Если даже спускаясь сверху вниз, от начальника к подчиненному, письмо не находит своего настоящего исполнителя, чего уж говорить о гражданах, которые нас не различают между собой. Да чего там граждане? – Я сам, общаясь с другими регионами по своей непосредственной работе, путаюсь в их структуре. Если наш департамент по строительству кроме обязанностей созвучных названию занимается расселением граждан из аварийного жилья, ведёт очередь по выделению жилья молодым семьям, осуществляет госстройнадзор, участвует в территориальном планировании, ценообразовании и курирует дорожно-транспортное направление с сопутствующей её безопасностью дорожного движения, что мешает соседнему региону тоже не извратиться? Почему нет, в конце концов? Продавались же рыболовные сети и мотоциклы когда-то в спорттоварах.
Надо уже переходить на более универсальные названия органов власти. Вектор, например… или Перспектива там. Не надо никаких разделений, всё равно винегрет. Виновных назначать через лототрон с резиновыми шариками. Так даже справедливее будет.
Доклад готовишь ты, потому что так проще для меня
В один зимний вечер произошло столкновение детского автобуса с грузовиком. Событие трагичное и очень громкое.
Мне на самом деле очень жаль. То, что Я опишу дальше – это не цинизм, а анализ бюрократической реакции на ситуацию в деталях.
Дело произошло в другом регионе, на федеральной трассе и не на регулярных перевозках. Казалось бы, какое отношение имеет наш Строительный департамент к этому происшествию(?), и всё же Я насторожился. Вроде бы за федералки отвечает своя, выделенная государством структура – некий Автодор, сфера безопасности дорожного движения закреплена за вездесущей Полицией, а в перевозках детей на спецмероприятия ответственность несёт организатор. Максимум, кого можно притянуть за уши к виноватым – администраторов самих сборов, ну и водителей. Как оказалось, не только их.
При каждом серьёзном ДТП автоматически начинается череда изнурительных совещаний при министрах, губернаторах их заместителях и пр. и пр. Экстренно собираются комиссии, ведутся переговоры с кучей отчётов и докладов… Попутно вся сфера подвергается пристальному вниманию со стороны надзорных органов. Классическая реакция власти при громком происшествии – усилить контроль проверками, чтобы создать видимость профилактики.
Случай, о котором хочется рассказать, не стал исключением, и каждое ведомство региона как «по умолчанию» перестраховывалось и назначало свои «мероприятия». От греха подальше отменили и губернаторскую ёлку! Нельзя было допустить перевозку детей, пока не проверили всё до 8 колена. Вопрос даже притянули на областную комиссию по безопасности дорожного движения. Лишним не будет.
В том-то и сидел подвох.
Работу комиссии обычно обеспечивает наше транспортное управление, которое входит по иронии судьбы в Строительный департамент. Комиссию нам вменили в функционал на том основании, что мы транспортники и ещё чуть-чуть дорожники. По логике вещей к теме безопасности дорожного движения находимся ближе всех. Так удобнее и логичнее, посчитали где-то. Управление аккумулирует и перерабатывает информацию, рисует слайды и ведёт протоколы. Вся рутина по комиссии завязана на нашем управлении, поэтому даже если на рассмотрение выносится совсем чужеродный вопрос, всё равно он ложится на нас. Будь то оказание медицинской помощи пострадавшим при ДТП или пропаганда «пристегни ремень», всё равно этим будет заниматься дорожник из строительного департамента.
Комиссия – это очень больная процедура. Несмотря на то, что заседание проходит один раз в три месяца, мероприятием на постоянной основе – непрерывно – занимается несколько специалистов.
Вышло так, что страшное событие произошедшее где-то там, а рассматривать его притянули сюда, к нам, и вменили лично мне. Профилактика и предупреждение! Задача о внеплановых сборах была отписана по классической ветке, отработанной годами, – и на то уже не повозражать.
– Что за ерунда? – взбунтовался начальник, – вопрос абсолютно не наш!
Больно было смотреть на его багровое и полное ненависти лицо. Такие физиономии Я видел только по телевизору, когда показывают каких-нибудь повстанцев. В наших местах такое редкость…
Он как никто понимал, что спустить ДЕЛО ещё ниже, на подчиненных, уже не получится – на комиссии придётся докладываться лично, и судя по напряжённости обстановки, это выход в свет может стать для него последним.
По специальному его заданию у меня весь день ушел на то, чтобы собрать необходимые материалы, подтверждающие нашу никчёмность. Готовилось серьёзное противостояние с аппаратом губернатора. Ломая мозг и сгрызая ногти, чёткие и весомые доказательства были найдены.
Прямо тут же не сдерживая эмоций, по селектору, был найден помощник заместителя губернатора, который расписывал злосчастный документ. Тот без особого чувства пояснил, что так принято, и порядки менять под конкретный случай он не намерен.
Даже когда мы его четвёртый раз подряд убедили в своей правоте, в ответ было сообщено:
– Если вы хотите поменять резолюцию, то стучитесь не ко мне, а наверх, к тому, кто руководит комиссией. Воевать с половиной аппарата губернатора я не намерен. Мне пришла задача, я её отписал по маршруту. Разворачивать поручения и отнекиваться не входит в мою компетенцию…
Это улыбчивый и доброжелательный внешне человек. Он исполнителен для начальника, а для нас просто вежлив и улыбчив как доктор Ливси, который очень хороший общительный человек12.
Переубеждать его бессмысленно, как ругаться на дождь.
Впереди были недели нервной и никому ненужной работы и переписки: запрашивание чужой информации, изложение её на слайды, исправление стилистики и перестановка слов местами. Это была очередная работа «под ключ».
– Докладчик! Закуси губу и пой…
Придумай себе задачу
На исполнение пришло письмо Газпромнефтехимсоюз – назовём его так – в котором содержится просьба оказать поддержку в куче переплетённых вопросов, суть которых совсем не ясна. Резолюция (задача) начальника гласит: «что это? Уточнить суть».
Хороша резолюция. Содержательная! Люблю такие. Начальник делегирует свои полномочия подчиненному, чтобы тот сам во всём разобрался, сам себя «правильно» озадачил и потом объяснился, почему он сделал именно вот так, а не по-другому. Хитрые ходы.
В академии (а я учился, да) говорили, что лучшие знания те, которые добыты студентом при самостоятельном изучении материала. В департаменте так говорят про задачи. Поступило что-то непонятное(?) – срочно это вниз и пусть возятся. Такая схема не одаривает специалиста свободой действий, как может показаться. Ему совсем не доверяют. Всю цепочку действий нужно будет выстраивать самостоятельно и защищать на каждом этапе исполнения. Придумай сам и докажи, что складно сообразил, – вот как это работает. Представьте землекопа, которому поручили вскрыть повреждённый кабель где-то в Восточном микрорайоне. Где, как и какой именно? – догадайся сам.
А почему ты выкопал здесь, а не там? И зачем так широко? А для чего вообще всё это? Умных по ходу работы появится мно-о-ого.
В задаче типа «разберись сам» только на выяснение направления уходит ½ дня. Первое, что приходит на ум – увернуться хитростью на хитрость. Ответить за исход ДЕЛА в наших местах почти всегда невозможно: любой даже ничтожный на первый взгляд вопросец – бесконечная, грязная канитель. В одно-два действия ничего не решается. Главная цель – откреститься подальше, или ответить только за свой маленький пунктик, не взболтнув лишнего. И то, если принудили.
Решаю действовать в стиле: какой вопрос – такой ответ (иногда приживается, а иногда ругают с чтением моралей). Распутываю слегка клубок непонятностей, как было велено, излагаю каждый их них пунктиром в диалоговом окне программы, и закрываю, скрестив пальчики. Лишь бы не замотало туда – авось пронесёт.
Программка документооборота напоминает чат, в котором пошагово фиксируется всё, что происходит. Электронное взаимодействие очень спасает: можно черкнуть сообщение и ждать реакцию, без хождений по кабинетам, официальных запросов и прочей лебеды. Надо понимать, что сходу согласовать свои действия с начальством практически невозможно т.к. оно вечно занято, злое и вряд ли готово на разговор.
Руководитель, который получает мой ответ на вопрос, должен определиться, что надо делать дальше и поставить корректную задачу, а возможно даже назначить другого, более компетентного, исполнителя.
В моём случае надежды не оправдались – задача вернулась ко мне, и она существенно усложнилась. В командной строке значилось «организуй совещание у директора на понедельник». Интересно, что команду отдал курирующий зам нашего Департамента, а остальные промежуточные начальники от задачи точно дистанцировались. Старое доброе «под ключ».
Опять поручение поставлено коротко и сухо; в нем куча нюансов, требующих прояснения с длительными разбирательствами:
– Директор в курсе, что у него совещание? Мероприятие с ним оговорено? Точно?
– На какое время организуем?
– Кого надо звать из смежных ведомств для подстраховки? И почему [этих], а не [вон тех]?
– Справка нужна?
– На чём акцентируем материал?
Для решения первого пункта обращаюсь к секретарю. Она с присущей твёрдостью отвечает, что в журнале совещаний отсутствует запись. Значит директор не в осведомлён, – и это уже плохо. Чтобы правильно включить мероприятие в график и хорошо к нему подготовиться, надо свести директора с его курирующим замом. Только их разговор задаст единый курс. С разговорами получилась накладка по случаю срочного отъезда зама в столицу и нежелания отвлекаться на пустые наши звонки. В министерстве он, – чего не ясно? Дела у человека! До директора достучаться по таким вопросам проблематично т.к. он вообще не поймёт о чём речь, и с чего вдруг он должен совещаться с кем-то. В мероприятии заложен скрытый мотив, который ясен только нашему «отбывшему по делам», и без него не обойтись. Чтобы не остаться крайним, отправляю на его почту кратенькое описание темы предстоящего совещания и свои вопросы.
Тишина. Борщом только на этаже сильно пахнет.
Указания сверху никаких.
Когда приходит понедельник, звонит главный шеф и спрашивает: «Где все?»
Управление захлёстывает паника. Дрожащими от нервотрёпки руками набираю секретаря. Преодолевая зевоту, она отвечает, что ни о каком совещании знать не знает; говорит, что это самодеятельность какая-то, и вообще не её забота.
– В распорядке дня на это время записано более важное мероприятие было, – утверждает она. – Телевиденье вон пришло. Ждут!
Как выяснилось: откомандированный зам, будучи в суматохе, как бы согласился с моими домыслами, порешал там что-то с директором, но не отписался. Он сделал себе зарубку в коричневом ежедневнике с гербом на обложке, и всё на этом. В результате в неведенье оказалась собственная помощница, приёмная директора, дезинформированы телевизионщики, ну и Я тоже. Руководители сами по себе, мы тоже. Из-за такой накладки придётся встречу с Газпромнефтехимсоюзом экстренно переносить на завтра.
В этот раз организую как положено, со всей обходительностью: пригласительные листы, перечень вопросов, запуск по маршруту и трепет в душе. Все понимают, подписывают, кивают – везде зелёный свет.
Как бы там ни было, утром опять истерика: «Где справочный материал к совещанию? Мы все не готовы, зачем так жить…» и поиски виновных, – куда без них.
Впереди было ещё много заходов.