Спим, а ночью просыпаемся от того, что солнце в глаза светит. Жена забеспокоилась, проспали. Пришлось ее успокаивать. На Севере в это время ночей почти не бывает.
Назавтра пошли в управление на работу Таню устраивать. У меня работа уже была, а ее на работу тоже в управление обещали взять. В ОКСе вакансий не оказалось. Поработай, говорят, пока в политотделе, а появится вакансия, перейдешь туда. Вижу не хочется ей в политотдел. Сидим у меня в отделе, думаем, что делать.
И тут заходит к нам в комнату начальник отдела. Познакомился с женой, а я ему по привычке рассказал о своей проблеме. Подожди, говорит, у меня жена работает в Молдавском леспромхозе. Мне кажется, что она говорила, что у них в ОКСе вакансия есть. Сейчас узнаем. Звонит жене. Да, есть вакансия. И ее взяли туда на работу.
Пообвыклась немного, дочку родила. Тогда декретные отпуска были небольшими, поэтому временное ее отсутствие на работе не отразилось. Дочку устроили в наши управленческие ясли, которые далековато от дома. Кто жил на Севере, тот знает, как по глубокому снегу ребенка в коляске возить. Помучились пару дней, а потом я сообразил, как на саночки прикрепить кузовок коляски. Совсем другое дело. Буквально через неделю другую полгорода возили детей на таких кибитках.
Сестра Тани где-то видела детскую кроватку со столиком для пеленания и шкафчиком для пеленок-распашонок на одной спинке кроватки. Я нарисовал такую кроватку, и сделал заказ на местном лесозаводе. Там ее изготовили, получилось хорошо. Потом появилась идея изготовить шкаф-кроватку. Нарисовал, сделали. Не понравилась. Учел недостатки. Нарисовал, сделали. На этот раз то, что надо. Долго она была у нас. И сыну досталась. Очень удобная была. И шкафчик для пеленок, и ночной столик типа секретерчика с подсветкой, и ящик для игрушек.
В семье всякое бывает. А когда муж и жена практически несовместимые знаки зодиака, то без ругни не обойтись. Поругавшись, бежишь в город пар выпустить. В небольшом городе и побегать-то негде. Пробежишь пару тройку магазинов, на витрины поглазеешь, а возвращаться-то все равно домой надо. Вот и идешь домой, как ни в чем не бывало. Конечно, если бы жили недалеко от родителей, то жена давно бы к матери сбежала. А тут деваться некуда, надо как-то жить. Вот она и не выясняла отношений. Разбора полетов у нас никогда не было. Так и жили.
Я все время мечтал об аспирантуре. Надумала и она. Стали вместе готовиться. Я мог подольше посидеть, а она засыпала. Ей тяжелее было. Работа, ребенок и домашнее хозяйство отнимали много сил. Вот она и не выдержала. Давай, говорит, ты один поступай, а я буду тебе помогать. И неплохо помогала.
Вскоре начальник Тани ушел на пенсию, и ее назначили на его место. А начальнику надо быть членом партии. К молодым было благосклонное отношение, поэтому со вступлением в партию у нее проблем не было. В райкоме партии при утверждении был вопрос, поедите ли Вы на новое место в связи с переездом конторы леспромхоза. Таня затруднилась с ответом, но выручил начальник политотдела нашего управления, член бюро райкома.
– Чего она туда поедет? У нее муж у нас работает, что мы ей работу у нас не найдем?
К счастью, с переездом конторы вопрос затянулся, и Татьяна доработала на этой должности до увольнения в связи с переездом в Киев. Ну, а в Киеве ей досталось. Назначили ее главным инженером, так называемого, заводоуправления с тремя кирпичными заводами. Недели не проработала, как директор ушел в отпуск, и заболел. С полгода ей пришлось быть директором. С ее характером ей ой как тяжело было. Заработала микроинфаркт. Два года проработала, и я ее перетащил в Киев.
Никуда не захотела идти, кроме нашего института. Помочь хотела мне, и согласилась на должность рядового инженера с минимальным окладом. Всей семьей делали мне эксперименты. Бывало, что эксперимент затягивался, и дочь на стулья усыпала. Появилась возможность и ей поступить в аспирантуру. Даже кандидатские экзамены сдала на пятерки, но в аспирантуру не решилась поступить. Ну а я почему-то не настоял. До сих пор жалею.
В общем, жена все время рядом была, и при подготовке диссертации, и при ее защите. А как она радовалась, когда пришло подтверждение ВАКа. Она, конечно, долго не задержалась на должности инженера. Сравнительно быстро стала заместителем главного инженера научно производственного объединения. На работе ее ценили.
Мы с женой уже более 55 лет вместе, как говорят, и в горе, и в радости. Это она спала на стульях в больнице, когда со мной случился инсульт, после которого люди обычно не выживают. Благодаря ей я выжил и научился ходить, хотя врачи утверждали, что я не поднимусь. Это она выхаживала меня после перелома бедра. Правда, и я старался как мог ей помогать. Ведь нельзя же обманывать ожидания любимой и любящей женщины.
Ее любовь и забота и до сих пор создают мне благоприятные условия для занятия наукой. И вообще, мне с женой повезло. Я был принят в ее семью, как родной. Да и мои родственники любили ее, как родную. А это, я вам скажу, в семейной жизни дорогого стоит.
И снова ГУЛАГ, только другой уровень.
В МВД производство отличное
Начальство работать умеет.
И хоть мнение это личное
Но опыт такой работы имею.
Заканчивая инситут, диплом я защищал первым. По дороге в общежитие получил письмо. Ребята управления писали, что сдается дом, а при распределении лучше быть самому. Думаю, что делать. Пока весь курс защитится, понадобится примерно месяц. Я за это время съезжу на работу, может с квартирой решится вопрос. Пишу письмо жене, что мол так и так, уезжаю на Север. А сам купил билет и уехал.
Приезжаю, а дом не приняли. Понадобится дней десять на устранение недоделок. У меня такое время терпит. Иду к начальнику.
– Ты что насовсем приехал?
– Да нет, из-за квартиры приехал. Диплом недели через три получать.
– Ну и зря. Я ведь тебе сказал, что получишь квартиру.
– Ну знаете ли. Это же квартира. Переживаем мы. Особенно жена. Я чуть-чуть подожду. Все равно пока в институте делать нечего.
– А тут что ты будешь делать?
– Не знаю.
– Так я знаю. Иди в отдел и работай. Сейчас время отпусков. Люди нужны.
– А как же без документов? У меня ж еще нет диплома.
– Это пустяки.
Снимает трубку и звонит начальнику отдела кадров.
– Ты Деревянко знаешь?
– Знаю. Мы ж его учили.
– Так вот этот чудак защитил диплом, но еще не получил его. Приехал из-за квартиры. Оформи его пока без документов, а потом он их привезет. Что ему зря тут болтаться.
Оформили. Пришел я в отдел, а там уже все радуются, что так благополучно все получается. Стали обсуждать, на какую же должность меня оформить. Начальник отдела и говорит:
– Мы все тут лесозаготовители. Он один деревообработчик. Он и будет у нас академиком по всем вопросам деревообработки. Будет куратором. Поэтому надо оформлять старшим инженером. И оклад по максимуму.
Так поработал я недели три. С новым домом задержка вышла, а у меня сроки подпирают – надо диплом получать. Начальник отдела с пониманием отнесся к проблеме.
– Ты езжай и не беспокойся. Мы тут тебя подстрахуем. К тому же начальник управления твердо пообещал, а его слово – закон.
Я уехал получать диплом и забирать жену. А теща в слезы:
– Где это видано, чтобы молодому специалисту сразу квартиру давали?
Да и жена не верит. Но вынуждена ехать. До тех пор, пока не вошли в квартиру сомневалась, что такое возможно. Тем не менее.
На работе приходилось заниматься всем. И технологией, и техникой, и организацией производства, и запчастями, и постановкой на производство новых товаров народного потребления. По два раза в год составлял план организации производства, как часть общего плана. А товары народного потребления были на контроле у обкома партии.
Надо было и технические условия разработать, и цены утвердить. Если что-то касалось деревообработки, то ни бухгалтерия, ни нормировщики без моей подписи не могли обойтись.
Мое обостренное чувство справедливости и умение держать свое слово создали уважительное к себе отношение заключенных. Меня не убили и ни разу не побили. Характерен случай, который произошел со мною сразу после института.
Я, как представитель управления, поехал с ознакомительной поездкой по предприятиям. На одном подразделении строгого режима я обходил цеха и выслушивал жалобы заключенных. Один из них стал агрессивно жаловаться на администрацию. Я, как положено, предложил ему прийти вечером на планерку, там буду представители администрации, и мы во всем разберемся и примем меры. Он продолжал препираться, дескать, все Вы обещаете, но ничего не делаете. И вдруг откуда-то появляется заключенный вальяжного вида и накинулся на скандалиста.
– Ну ты, заткни свое хлебало. Этот не такой, этот если сказал, то сделает.
Я удивился:
– А откуда Вы меня знаете?
– Ты работал в Певью?
– А вы, что там срок отбывали?
– Нет, я все время здесь.
– Так откуда же Вы меня знаете? Тем более, что пять лет прошло.
– Наше "радио" все знает, а сроки у нас большие.
Это была хорошая рекомендация мне, как представителю вышестоящей организации.
Другой случай произошел несколько позже. На этом же предприятии забастовала бригада. Не хотят переходить на новую технологию. На старой легче было использовать «мертвых душ», которые не работали, а деньги получали. Местные власти знают причины, и знают кто за этим стоит, но ничего не могут сделать. Уже и пахана посадили в БУР (карцер), а бригада все равно не работает. Пришлось выезжать мне на место разруливать ситуацию.
Со мной вместе совершенно случайно оказался в одном номере гостиницы начальник оперативного отдела управления. Специалисты знают, что в оперативных отделах простые офицеры не работали. Там подбирали людей особых. Вот такую особенность и проявил начальник отдела.
В тот день появилась тревожная информация, что один заключенный буйствует. Забаррикадировался в бараке, машет топором, кому-то угрожает. Начальник срывается с места и бежит на место ЧП. Распоряжается разобрать баррикаду, открывает дверь и безоружный входит в комнату. Дебошир с топором бросается на него. Одно движение руки оперативника, и дебошир рухнул на пол, как мертвый. Вот такие люди работают в оперативных отделах.
Когда мне рассказали об этом, я решил воспользоваться ситуацией, и попросил начальника лагеря поговорить с паханом в БУРе. Сначала он и слышать не хотел: не положено. Но я уговорил его.
– Ладно, пойдешь с надзирателем.
Пошли. Пахан наотрез отказался разговаривать в присутствии надзирателя. Я попросил его постоять за дверью. С неохотой согласился. Спрашиваю пахана:
– Вы знаете, кто я?
– Да, знаю.
– Вы знаете, что случилось сегодня в зоне?
– Да, знаю.
– Вы знаете кто разрулил ситуацию?
– Да, знаю.
– Так вот с этим человеком я живу на одной лестничной площадке и сейчас живу с ним в одном номере. Одно мое слово, и Вас сегодня же отправят по этапу к черту на кулички, откуда Вы не сможете руководить. Половину бригады посадят, остальные пойдут работать. Вам это надо? Наверняка, нет. И я не хочу этого делать. Хочу договориться с Вами по-хорошему. Я максимально смягчу условия работы бригады, а Вы снимаете свой запрет. Договорились?
– Договорились, начальник. Я тебе верю. Другому бы не поверил.
На следующий день бригада вышла на работу в полном составе и работала нормально.
Работая в управлении, я семьей жил в городке, который даже не районный центр. Это узловая железнодорожная станция на трассе Москва – Воркута. Скорый поезд на Воркуту приходил вечером часов в семь. В вагон – ресторане всегда продавалось вкусное молоко в трехгранных пакетах. Для маленькой дочки это было то, что надо. И мы с женой приходили к этому поезду, чтобы купить молока.
Иногда, пока ждали поезда, прогуливались по перрону. И вдруг слышим:
– Здравствуйте гражданин начальник!
– О, привет! На волю с чистой совестью?
А я даже не знаю, кто это такой, хотя сразу видно, что это освободившийся зек.
– Да вот освободился, домой еду, гражданин начальник.
– Ну счастливо тебе. Только какой я тебе гражданин. Ты уже сам гражданин.
– Да я по привычке.
Через какое-то время опять:
– Здравствуйте гражданин начальник!
Так приветствовали меня освободившиеся заключенные, отдавая мне дань уважения. Это повторялось несколько раз. Жена возмутилась:
– Всё, больше я с тобой на станцию не пойду.
Пришлось одному за молоком ходить.
В управлении в конце квартала или года весь производственный отдел разгоняли по предприятиям план по лесозаготовкам «толкать». И меня тоже. Я как-то на партсобрании выступил с возмущением, зачем меня посылают не по моей специальности план толкать. У меня свой план есть. Никто ж не ездит помогать мне. Назавтра начальник управления вызвал начальника моего отдела и запретил ему эту практику.
Как-то зашел ко мне главный бухгалтер.
– Ну ты, Деревянко, совсем обнаглел. Мало того, что кучу всяких журналов и книг выписываешь, так уже стал картинки для ребенка выписывать.
– У моего ребенка своих картинок хватает. А это мне нужно для сувениров. План по товарам народного потребления выполнять надо.
– Теперь понятно. Извини, я плохо о тебе подумал.
В управлении работали только офицеры. Я один был вольнонаемный. В подразделениях гражданских работало много, поэтому при управлении существовал объединенный рабочком. Я был членом этого рабочкома.
Однажды начальство решило и меня в офицеры произвести. А я не хотел. У меня мечта была – аспирантура. А в погонах сделать это проблематично. Но начальник управления дал указание начальнику мед отдела провести медкомиссию и отдать документы на аттестацию. Начальник мед отдела оказался в сложной ситуации. С одной стороны, он не может не выполнить указания начальника управления, а, с другой стороны, по здоровью я не годен к аттестации. Я его выручил. Сказал, что раз не годен, я не буду нарушать закон. Начальник управления задал взбучку начальнику медотдела. Тот оправдывался, мол, что я могу сделать, если он не годен по здоровью и не хочет нарушать закон.
В управлении ко мне хорошо относились, даже если я делал что-то не то по гражданским понятиям. Был такой случай. В одной из командировок я занимался устранением каких-то недостатков. понадобилось вмешательство начальника отделения. Зашел к нему, а тот от меня по сути дела отмахнулся: дескать у меня более важные проблемы, не до тебя мне.
Хорошо. Как представитель управления я написал ему предписание. Приезжаю в управление, докладываю начальнику отдела, а тот смеется:
– Ты знаешь кто такой начальник отделения?
– Конечно знаю. Его жена сестра начальника управления.
– Так зачем же ты писал предписание? Ну теперь жди неприятностей.
– Я не превысил своих полномочий. Пусть разбирается.
Начальник отделения вынужден был выполнить мое предписание. К счастью, и неприятностей не последовало. Более того. Через некоторое время вызывает меня начальник управления. Ну, думаю, получай взыскание. Но нет. В кабинете сидит какой-то незнакомый полковник. Начальник управления представляет:
– Это товарищ из главка с проверкой. Будешь его сопровождать
А полковнику говорит:
– Это самый надежный сотрудник. Никому ничего не скажет. Можете ему довериться.
Я обалдел. Такой лестной характеристики я не слышал. И от кого? С тех пор я стал штатным сопровождающим.
Практически к каждому празднику мне давали или грамоту, или денежное поощрение. Естественно, это вызывало недовольство моих коллег, дескать, одного его каждый раз награждают. Недовольным начальник отдела говорил:
– А ты работай, как он, и тебя будем награждать.
В управлении я проработал около четырех лет. Где-то на третьем году произошло повышение должностных ставок. Если раньше я, как старший инженер, мог иметь максимальный оклад 160 рублей, то теперь ешо увеличили до 180 рублей. Денег же под это дело выделили непропорционально меньше. Поэтому в отделе труда и зарплаты решили, что мне хватит и 170 рублей.
Начальник отдела устроил там скандал и добился мне максимального оклада. В это время ему что-то понадобилось попросить у начальника управления. Он зашел к нему:
– Николай Наумович! Я хотел попросить у Вас…
Начальник управления подумал, что просьба связана с моим окладом, и не дослушав просьбу, прервал начальника отдела:
– Да добавил я твоему Деревянко оклад.
– Я ведь не по этому поводу. А за то, что добавили, спасибо. Заслуживает.
Начальник отдела зашел к нам в комнату и со смехом рассказывает эту историю. Естественно он представил это как свою заслугу. Не без этого. Но я тогда подумал, что начальник управления имел достаточно серьезные основания и от себя лично дать мне прибавку к зарплате. Дело в том, что наше управление подчинялась МВД СССР, и непосредственно его главку в Москве, а по партийной линии наш политотдел был на правах райкома и подчинялся Коми обкому партии. В то время партия продвигала программу по обеспечению населения товарами культбыта, но сырьё и материалы на это использоать не разрешали. Делайте из отходов. А что можно сделать из отходов? Контроль же был жестким. В общем, это было головной болью для руководителей предприятий.
Естественно, и нашего начальника управления частенько вызывали в обком по этому поводу, и он был свидетелем, как руководители получали партийные взыскания за невыполнения заданий по культбыту. А в то время партийное взыскание считалось серьезным наказанием. У нас же ни разу не было невыполнений. И он знал чья это заслуга. Разного рода табуреты, сувениры, скалки, толкушки пришепки и другая мелочь требовали разработки документов на постановку на призводство и назначения цен. А их утверждал начальник управления. Так что мне было дозволено самому ходить на подпись.
Кроме того, для сидений табуретов требовалась фанера, а она относилась к строго фондируемым материалам, поэтому ее простотак купить было нельзя. Только из числа сверхплановой продукции, которая была под строгим учетом у директора. Вот я и ходил к начальнику управления, чтобы он позвонил директору фанзавода и попросил продать пару – тройку кубометров фанеры. Нам надолго этого хватало.
Поскольку я ни разу не подвел с культбытом начальника управления, он, видимо, оценил это и реализова свое право на сверхнормативное увеличение мне оклада до двухсот рублей. Так я стал единственным в управлении старшим инженером с высоким окладом.
Помимо работы, я не забывал о науке. Работал вечерами до поздней ночи. Сразу после окончания института решил опубликовать научную часть со своего диплома. Подправил кое-что, и отправил рукопись брошюры в издательство. Вскоре пришел отрицательный ответ с удивительно развернутой рецензией. Жена расстроилась, и заявила, что я только зря время трачу. На что я ответил:
– Что ты понимаешь? Ты посмотри, какая рецензия. Это же руководство к действию.