Мама помогла дочери переодеться и тут же ушла. Таисия вслушивалась в затихающие шаги, в надежде, что она вернется и заберет ее, но этого не произошло. Ей вдруг стало пусто и грустно, слезы наворачивались на глаза. Она попыталась снова подлететь, но не в силах оторваться от земли села на лавочку и заплакала.
Шел дождь. Он лил по траве и листве деревьев, по фонтану и красивым бронзовым фигурам вокруг. Цветы на клумбах клонили к земле свои бутоны под его тяжестью. Выкрасив все в серое, он не тронул лишь сидевшую на скамейке девочку, продолжавшую плакать.
Не смея ее тревожить, Вениамин аккуратно присел рядом. Уже изрядно вымокнув, он не обращал на дождь никакого внимания.
– Тебе грустно? – спросил он.
– Немного, но это пройдет, – ответила она.
– Скучаешь по маме?
– Наверно, но мне уже лучше.
– Куда ты привела нас? – перевел тему Вениамин.
Таисия подняла голову и огляделась вокруг. Дождь тут же стих, и все озарилось под ярким свечением радуги. Красивый дом, поросший зеленью вьющихся растений, стоял прямо пред ними. Подъезд дома был украшен цветущей аркой, а прямо за ним располагался сад.
– Я впервые вижу это место, – заметила она. – Может оно твое?
– Нет, это ты нас сюда привела. Все что ты видишь вокруг – твоя работа.
– Так это все настоящее?
– Можешь не сомневаться. Ты не представляешь, на что способен твоя фантазия.
– Тогда пошли внутрь, – предложила она и двинулась в сторону входа.
Вениамин пошел за ней. Пройдя под арку, они остановились. Дверь раскрылась перед самым их носом, и из дома выбежали дети. Они весело забегали вокруг фонтана и бронзовых фигур. Одна из девочек споткнулась, и упав, выпустила из рук воздушный шарик, который тут же взмыл в небо, будто все это время ждал своего шанса на побег. Девочка терла ушибленное колено и плакала. Таисии стало жалко беднягу, она подошла к ней и села рядом.
– Не плачь, малышка, – попробовала она успокоить девочку.
Та ничего не ответила, лишь еще сильнее выпятила нижнюю губу и взвыла с новой силой.
– Это всего лишь шарик, – снова сказала Таисия.
– Это необычный шарик, мой любимый, таких больше нет.
– Глупости. Ты еще маленькая, у тебя будет еще целая гора таких шаров.
– Мне не нужна гора, мне нужен мой шарик.
– "Вот заладила", – подумала Таисия, и вслух продолжила: – Твой шарик теперь улетит в космос. Может его найдут инопланетяне.
– Инопланетян не бывает, – возразила девочка.
– С чего ты взяла?
– А ты их видела?
– "Вредная девчонка, совсем как я в детстве", – подумала Таисия, слегка разозлившись, и вдруг почувствовала как горят ее щеки, заливаясь красной краской. Она вспомнила маму, и ее реакции на проблемы дочери, кажущиеся вершиной горя и самым важным событием, но так и не воспринятые должным образом. Ей стало стыдно. Она хотела быть другой, не такой бесчувственной.
– Перестань плакать. Я верну твой шарик.
– Ты вернешь его? – переспросила девочка, перестав плакать. – Но ведь, он улетел далеко в небо.
– Я верну его. Обещаю. Как твоя коленка?
– Уже лучше, – девочка вытерла слезы и улыбнулась.
Переполненная гордостью Таисия вернулась к Вениамину.
– Ты мастерски справляешься с детьми, – подметил он.
– Спасибо.
Дети у фонтана о чем-то шептались, девочка показала рукой в сторону Таисии, и все они принялись радостно махать ей в знак приветствия.
– Как ты собираешься вернуть ей тот шарик? – спросил Вениамин.
– Я не знаю, но я это сделаю. Мы это сделаем.
Она вопросительно посмотрела на парня, призывая его к помощи.
– Ну не знаю, – неловко замялся он.
– Да ладно, – хлопнула его по плечу Таисия. – Если и делать что-то, то вместе.
Парень улыбнулся.
– Я даже не знаю с чего начать, обычно мы тут не делаем ничего конкретного, – попытался пояснить он. – Ты вряд ли найдешь этот шарик, а другой она просто не возьмет. Этот мир так устроен, здесь вещи не делятся на цвета, размеры или формы. Каждая вещь индивидуальна, каждая лишь в одном экземпляре. Этот шарик может быть сейчас чем угодно. И найти его сможешь лишь ты. Только ты поймешь, что это он.
– Не будь занудой, – передразнила Вениамина Таисия. – Ты со мной или нет?
Не успел он ответить, как она резко открыла дверь. Перед ними стеной возникла гладкая поверхность зеленоватой воды, стоявшей вертикально в дверном проеме. Это было невероятно, и больше похоже на гигантский пудинг. Таисия заворожено смотрела на свое отражение. Она протянула руку и тронула воду пальцем. Отражение зарябило, от пальца, в разные стороны пошли круги. Она подошла ближе и коснулась воды ладонью. Потом еще ближе, так, что лицом ощущалась прохлада. За порогом была прихожая. В камине горел маленький огонек, стены украшали картины. Лишь одна деталь отличала эту прихожую от других подобных ей – она была заполнена водой от пола до потолка, и вода не вытекала через открытые двери и окна. Таисия задержала дыхание и сунула внутрь голову. Комната отливала изумрудным цветом. Девочка почувствовала, что больше не может задерживать дыхание и высунула голову из воды. Капли стекали по ее голове и лицу, к кончику носа, лбу, подбородку, а оттуда летели обратно за дверь. Она обернулась к Вениамину, по-прежнему стоявшему без движения.
– Ты это видел? – спросила она.
– Да, – ответил он чуть не шепотом. – Таисия! – воскликнул он вдруг. – У тебя на шее что-то…
Таисия провела рукой по своей шее. На ощупь она была шершавой.
– Жабры, – удивилась она, трогая шею.
– Обалдеть, ты амфибия, всегда мечтал стать ненадолго рыбой.
– Что ж не стал? – спросила она.
– Фантазии не хватило. Смотри, они исчезли, – крикнул он, тыкая пальцем в шею девочки.
– Ну да, это же жабры. Какой от них прок на суше. Пошли в дом.
– А вдруг они у меня не вырастут.
– Вырастут, – и она схватила его за руку и потащила в дом.
Медленно войдя в воду, они стали трогать свои шеи. И когда убедились в наличии жабр и сделали первые вдохи, принялись осматривать дом.
Их движения были плавными, шаги глухими. Они прошли просторную прихожую и через арку вошли в следующую комнату. В окнах, сквозь зелень воды, виднелась радуга. Она была единственным источником света за окном, зато таким ярким, каким бывает солнце в полдень ясного дня.
– Это мой класс, – сказала Таисия, зайдя в комнату. Она прошла мимо парт к доске и остановилась возле стола учителя. – Как сейчас помню, Ольга Степановна, мой учитель с первого по четвертый. Она была очень хорошим учителем. Однажды она сказала незабываемую фразу, которую я до сих пор не могу понять.
"– Вы будете учиться всю жизнь, и став мудрее, поймете, что ничего не знаете".
"– Зачем же тогда учиться, все равно не выучишься, – спросила я"
"– Затем, чтобы это понять."
"– И что делать потом?"
"– Учиться дальше. Учение делает нас лучше. Век живи – век учись."
В этом самом классе я получила свою первую двойку за невыполненное домашние задание по естествознанию. Не то чтобы я гордилась этим… но потом я ее исправила.
– А говоришь хороший учитель! – воскликнул Вениамин. – А двойку поставила.
– Дурак ты, – буркнула она, и они двинулись дальше.
Они шли по длинному коридору. Тусклый свет едва доходил до середины пути. Казалось, что они идут в никуда. Мимо, над головами ребят, плыли стаи рыб, под ногами разбегались кто куда крабы. Рыбы размахивали плавниками как птицы, некоторые даже были похожи на птиц. Лишь блестящая чешуя выдавала в них подводных обитателей. Становилось темнее, Таисия продолжали идти, вглядываясь в густую мглу впереди. Ее глаза постепенно привыкали к темноте. Впереди что-то мелькнуло. Вне всяких сомнений это шарик, подумала Таисия. Она чувствовала это.
– Вон он, – шепнула она Вениамину. – Тихо не спугни.
Парень напрягся, но как он не старался, а выделить что-то конкретное на фоне непроглядной темноты у него так и не получалось. Таисия напротив, вцепилась в него взглядом, каким хищники преследуют свою добычу, и мягко, чтобы не спугнуть, двигалась в его сторону. В конце длинного коридора забрезжил яркий свет. Красное пятно впереди оживленно заметалось от стены к стене к выходу. Таисия бросилась следом за ним. В самом конце коридора, откуда шел свет, вода бурлила, образуя воздушные пузыри, которые резко устремлялись вверх. В один из них юркнуло красное пятно. Таисия пыталась бежать быстрее, но ее движения были медленными и неуклюжими. Добежав до конца, она впрыгнула в пузырь, понесший ее вверх так быстро, что все вокруг поплыло. Пузырь крутился и подпрыгивал. Девочка пыталась встать, но снова и снова падала.
Вверху показался красный шар. Завидев преследовавшую его девочку, он заерзал и принялся раскачивать пузырь, что тот пару раз чуть не разбился о каменные стены ущелья. Пузырь Таисии был уже близко. Она согнулась в готовности настичь добычу, и когда они поравнялись, влетела к нему, схватив обеими руками. Сначала он дергался и брыкался в ее руках, затем стал бить крыльями и громко кричать так, что во все стороны летели красные огненные перья. Между тем, скорость, с которой они летели вверх, стремительно росла, каменные стены сужались и казались гладкими. Все ближе и отчетливей слышался шум воды. Еще мгновение и их выбросило мощным напором наружу. Не выпуская из рук то ли шарик то ли попугая, переставшего дико кричать и прижавшегося к девочке, она приземлилась и кубарем покатилась по траве. Уткнувшись лицом в землю, она лежала тяжело дыша. Рядом шумел фонтан, слышался детский шёпот над головой.
– Она жива? – спросил один из голосов.
– Не знаю, должно быть нет. Кому удастся пережить такое.
– Эй, как ты там? – спросил детский голос. Таисия узнала в нем голос девочки, потерявшей шарик. Кто-то из детей ткнул ее в плечо.
– Да жива я, – тихо пробормотала Таисия. Она совсем выбилась из сил, еле говорила и неохотно двигалась.
– Тогда почему не встаешь? – спросила ее девочка и тут же добавила. – Смотри что у меня есть.
Таисия перевернулась. Над ней стояли несколько ребят, тех, что до этого бегали вокруг фонтана. Среди них была девочка без шарика. В руках она держала маленького белого кролика.
– Я нашла его! Правда он прелесть?
– Правда, – ответила Таисия. – А я вот твой шарик вернула.
Она улыбнулась и протянула девочке шарик. Та засмеялась.
– Какая же ты смешная, мне не нужен шарик, я уже нашла своего кролика.
– Какого кролика? Ты что не помнишь как ты упала и у тебя из рук вылетел шарик?
– Да нет же! – воскликнула девочка. – Вот, я нашла кролика. Мой миленький кроличек, я тебя никогда больше не потеряю, – она прижала его к себе.
Вдруг, стало тихо. Вода перестала шуметь. Дети обернулись к фонтану, он молчал. Таисия подошла к нему ближе. В тоже мгновение, фонтан с силой выплюнул вверх столб воды, на вершине которого восседал Вениамин. Он приземлился на траву, в аккурат возле Таисии и, не в силах подняться, перевернулся на спину. Дети оставили друзей и вновь забегали вокруг фонтана, весело смеясь. По-прежнему держа подмышкой своего попугая, Таисия, немного расстроенная, ушла прочь. Вениамин кряхтя встал и бросился вслед за ней. Она шла быстро, тяжелыми шагами, распинывая траву и желтые листья, только что упавшие с деревьев и обнажившие лес.
– Что случилось, Тай? – спросил он, догнав ее в лесу.
– Я сама не понимаю. Я хотела помочь, а вышло все не так. Ты же видел, как она потеряла этот шарик? – она кивнула головой на попугая, торчащего из подмышки. Он непонимающе вылупил на парня свои большие круглые глаза.
– Я же предупреждал, здесь все не так уж логично, как ты привыкла, но от этого мир не становится менее прекрасным. И вообще, зачем тебе кому-то помогать? Чтобы потом чувствовать себя глупой и преданной?
– Я не уверена, что всегда так…
– А я уверен! Никто не скажет тебе спасибо, они все забудут о твоей помощи. И ты снова почувствуешь себя глупой. Тебе вообще никто не нужен, ты итак можешь быть и счастливой и глупой когда захочешь.
– По-моему ты перегибаешь…
– А по-моему, среди нас появилась новая зануда. Пошли, нам еще столько дел надо переделать.
– Каких? – удивилась Таисия.
– Не знаю, придумаем по дороге.
– Я знаю с чего мы начнем, – сказала тут же она.
– С чего же?
Таисия взяла попугая в руки. Он снова стал похож на красный воздушный шарик. Девочка держала его за веревку, пока он легонько подергивался, пытаясь улететь. Она ослабила хватку, веревка скользнула по ее ладони, и шар взмыл вверх. Он пролетел над головами детей, резвившихся возле фонтана, обогнул крышу дома и, поймав порыв ветра, ринулся в розовое небо, где еще долго виднелся маленьким красным пятнышком.
10
Мама проснулась от сильного чувства тревоги. Она по-прежнему сидела в кресле, за окном светила луна. В комнате было темно. Она посмотрела в угол, туда где стояла кровать дочери, и на секунду ей даже показалось, что она видит ее очертания. Она поднялась с кресла и подошла ближе.
– Глупость, – тихо сказала она, опираясь на пустую кровать.
Раздался звонок. Она вздрогнула, по телу пробежал холод. Она стояла как вкопанная, не в силах сдвинуться с места. Домашний телефон звонил, не преставая, пока мама, поймав себя на мысли, что испугалась, пыталась скрыть страх за безразличием. Наверняка ошиблись, думала она. Кому надо звонить в такое время. Но тихая трель телефона все еще доносилась с коридора, порождая тревогу и беспокойство. Она вышла в коридор и подняла трубку. Вновь стало тихо. Было слышно, как бьется ее сердце и дрожит дыхание. Во рту пересохло, пропал голос. Она пропускала через себя поток мыслей, не соглашаясь и споря с ними. Пыталась отогнать их прочь, как и страх, который схватил ее за плечи своими холодными руками и тряс изо всех сил.
– Алло, – сказала она.
– Алло, – повторил женский голос на другом конце. Он был грубым и гораздо старше.
– Что вы хотели? – резко спросила мама.
– Того же что и ты.
– Вы спятили? Что вы звоните среди ночи?
– Ты должна наступить на свою гордость, – спокойно ответил голос.
– Что вы несете?
Женщина разозлилась и хотела еще что-то сказать, но в трубке уже послышались короткие гудки. Она еще долго не могла прийти в себя, слова в телефоне застряли у нее в голове. Они злили и пугали, от них по телу бежали мурашки. Женщина пыталась оправдать этот звонок глупой случайностью, но она знала, что это больше чем простое совпадение.
– С каких пор это ты стала такой суеверной? – глядя в зеркало, спросила она.
Внутри у нее бежал табун лошадей. Еле вздохнув полной грудью, она оттянула ворот тесной блузки и, вытащив из кармана телефон, стала набирать номер дочери … абонент недоступен. Бросив телефон в сумку, накинув пальто и шарф, она быстро выбежала из дома.
Холодный осенний воздух встретил ее на улице. Тонкая корка льда на асфальте, блестела в свете фонарей. Ровный гул моторов и шорох шин, нарушали тишину ночи. Мама добежала до дороги и поймала такси.
– На вокзал, – ответила она на равнодушный взгляд водителя и тут же вернулась в свои мысли. Она не помнила, когда в последний раз думала о том, что делала не так, да и думала ли вообще. Она всегда была слишком идеальной для этого, и всегда причины находились в других, в ком угодно, но не в ней. Возможно сейчас, оставшись одна и почувствовав себя слабой, она впервые в жизни искала причину всего происходящего в себе, а не в ком-либо другом. Может быть это была минутная слабость, после которой обычно становится стыдно, но пока ей во что бы то ни стало, хотелось найти дочь.
Вокзал был полупустой. Эхом разносилось сообщение об отправлении поезда. Перрон был усыпан опавшими листьями, прибитыми дождем и почерневшими от грязи. Женщина быстро нашла свой вагон и скользнула внутрь. Заняла свое место в пустом купе, она сделала несколько безуспешных попыток дозвониться до Таисии. Поезд тронулся. Стуча колесами, медленно покинул вокзал, оставив позади его очертания. Огни города мелькали вдалеке, пока не померкли и они. По обочине, дребезжа, проплывали тусклые квадраты света, отбрасываемые окнами поезда.
Время перестало ощущаться для Таисии. Раньше оно чувствовалось в каждой смене дня и ночи, каждом звонке, будь то звонок на перемену или урок, неважно. Каждый новый день был заполнен временем, как большой глиняный сосуд. И каждая капля, выпитая или пролитая из него, могла стать чем-то особенным, удивительным, необыкновенным, наполненным горечью обид, разочарованием, или просто водой, без вкуса и запаха. Ты можешь пить из него залпом, жадно прильнув губами к его толстой окаемке, и не заметишь, как оголится его дно. А можешь медленно вкушать каждую каплю, наслаждаясь каждым моментом, подаренным тебе каждым сделанным глотком.
Кувшин времени Таисии больше ее не интересовал. Вода в нем казалась горькой, она почернела, застыла и развеялась воспоминаниями, как и все, что было раньше, словно листья разгоняемые ветром по перрону в тот день, когда Таисия бежала из дому. Сколько с тех пор прошло? – думала она. – День? Месяц? Год? Может и все два. – Она говорила так, будто для нее это не имело никакого значения. Все, что было там, пусть там и останется. Ей ничего не хотелось видеть, слышать или знать о том, что было. Как это называется? – продолжала думать она. – Кажется дом. Мой дом теперь здесь. И больше нигде. У меня никогда не было дома лучше, чем этот. У меня вообще никогда не было дома. Какой это дом, когда ты в нем никому не нужен. Сколько времени прошло? – снова спросила она себя. – Лежа на спине в траве, Таисия вскинула руки к небу. Облака летели так низко, и, казалось, махнешь рукой, и густые, бледно-розовые, они разлетятся и рассеются в ярко-голубом небе. Она продолжала думать обо всем, что ей приходило в голову.
Кувшин. Вода. Маленький человек с пустым кувшином. И все же хочется, чтобы он полон всегда, твой кувшин. Хотя может и легче нести его пустым. Тогда зачем он вообще нужен. Не легче ли идти без него. Или вообще никуда не идти …
В это мгновение, что-то дрогнуло и задребезжало. Трава заколыхалась вокруг, подул ветер. Громадные светящиеся облака внезапно перестали сиять, стали серыми и тяжелыми. Где-то совсем рядом, в траве, слышался треск. Таисия осмотрелась, недалеко от нее моргая, вибрируя, звонил ее телефон, о котором она уже совсем забыла. Она не спеша подошла и осторожно подняла телефон с земли.
– Ты давно не звонила мне, – послышался голос в телефоне, как только девочка приняла вызов.
– Как то времени не было, – неуверенно ответила Таисия. Голос был знакомым, он был глухим и раздавался эхом в ее голове. Последний раз она слышала его, когда сбежала с поезда в пещеру, и там на озере. Только сейчас он казался старше.
– Это же я, Таисия. Ты что не узнаешь меня? – перебил ее размышления голос.
– Как такое вообще возможно? – тихо произнесла Таисия.
– Не знаю, но по-моему это круто.
– И что же здесь крутого?
– Да все. Ты звонишь мне, то есть себе, а я тебе, и опять себе… я запуталась, – девочка тихо засмеялась.
– А по-моему кто-то из нас просто спятил.
– Чур не я, – быстро проговорила девочка и опять засмеялась.
– Если ты это я, то не имеет значения, кто из нас спятил. В итоге спятим обе, – рассудила Таисия.
– Какая ты строгая, совсем как мама.
«Мама» – гулким эхом раздалось в голове Таисии. Она вдруг вспомнила маму, и даже слегка испугалась такой забывчивости.
– А сколько тебе сейчас лет? – продолжил расспрашивать голос.
Таисия вдруг поняла, что не помнит и этого.
– Больше чем тебе, – резко ответила она.
– Ты точно как мама, такая же грубая… – девочка замолчала.
– Не обижайся, это я так, не со зла.
– Ладно, – ответила девочка. – Раз уж ты старше, ты сможешь столько всего рассказать мне.
– О чем?
– Да обо всем. Это ведь так круто – ты там, а я здесь. Расскажи, у тебя есть парень? – спросила она полушепотом.
– Нет.
– Как так? Почему? – возмутилась девочка.
– Нет и все.
– Неужели ты никому не нравишься?
– Почему же, может и нравлюсь, но как то не до того. Все не так просто. Да и не нужно это тебе все знать.
– Почему это? – надулась девочка.
– Потому что всему свое время, вырастешь – поймешь.
– Так не интересно. Вырастешь – поймешь. Вот ты выросла, и что, много поняла?
– Какая ты въедливая! – воскликнула Таисия. Ей становилось не по себе от этого разговора.
– Такая же как и ты, – с обидой произнесла девочка. Наступила неловкая пауза. Таисия знала насколько она бывает неуступчива и была уверена, что дождется от себя на том конце телефона первых шагов, поэтому решила все взять в свои руки.
– Послушай, ведь это не так интересно как кажется – знать, что будет в будущем. Зачем тогда жить? И вообще, ты делаешь свою жизнь сама и, как мне известно – не веришь в судьбу. Потому, у тебя, возможно, все будет иначе.