Войдя в небольшую уютную комнату, дворецкий раскрыл ставни окон и, откланявшись, молча вышел прочь. Таисия восхищенно огляделась вокруг, на огромной кровати лежало красивое платье. Девочка примерила его на себя и спиной завалилась на кровать. Она была мягкой и прохладной, по телу Таисии пробежала приятная усталость, и она задремала.
В дверь постучали. Это был дворецкий. Он позвал ее к ужину. Таисия быстро переоделась и отправилась за ним. Пройдя по тускло освещенным коридорам, они спустились по лестнице и вошли в столовую. Посреди стоял длинный стол, во главе которого сидел сам мэр, напротив него, упершись локтями, сидел его сын. Дворецкий отодвинул стул рядом с Вениамином, пригласив Таисию присесть.
– Ну, – радостно потер руки мэр. Он сделал короткий жест рукой, и в столовую вкатили многоуровневый столик на колесах. Мужчина, кативший его, услужливо составил все на стол перед гостями, и улыбнулся в предвкушении порции восторга и похвалы.
– Потрясающе выглядит, уверен, на вкус так же бесподобно, мой друг, – похвалил его мэр.
– В жизни ничего подобного не видела, – воскликнула Таисия.
Повар снял колпак, поклонился и вышел за дверь, катя перед собой пустой сервировочный столик.
Мэр неторопливо нарезал кусочки отбивной и отправлял их в рот, тщательно разжевывая. Таисия делала тоже самое, только втрое быстрее. Она не желала показаться бескультурной, но так хотела есть, что еле сдерживалась, чтобы и дальше оставаться при хороших манерах. Вениамин медленно ковырял у себя в тарелке вилкой. "Тоже мне, закормили бедолагу" – подумала Таисия. Ей вдруг стал противен этот глупый мальчишка с недовольной физиономией.
– Надолго вы к нам, Таисия? – обратился к ней мэр. Девочка почувствовала себя крайне неловко, ей оказали столь теплый королевский прием, а она собиралась сказать, что отправляется после ужина, который, кстати говоря, бесподобен. Последняя фраза казалась ей спасительно смягчающей все остальное, и она ответила мэру.
– Я должна ехать, как только это будет возможно. Вы не знаете, как долго еще будет гореть красный сигнал семафора?
– Я?! Пф, такое бывает. Не думаю, что это надолго. Зато вы наверняка успеете на праздник прихода зимы. Это превосходный праздник, вы просто обязаны на него остаться.
Он умоляюще посмотрел на девочку. Чтобы отвести от себя его пристальное внимание, она начала расспрашивать про праздник.
Это оказалось очень действенно, мэр воодушевленно заговорил о празднике, забыв обо всем вокруг. Он рассказал, как они каждый год в это время открывают все окна в городе и к ним в дома влетают воробьи, и что чем больше залетит воробьев, тем радостнее будет зима.
– Разве это не чудесно? – спросил он, улыбаясь.
– И что много залетает? – недоверчиво спросила Таисия.
– К Вениамину в прошлом году залетело почти два десятка! – воскликнул мэр и радостно стукнул в ладоши.
"Какая глупость" – подумала Таисия, но вслух сказала: – Мило.
– А какая была после этого зима, – мэр мечтательно запрокинул голову и принялся описывать чуть ли не всю прошлую зиму.
Заметив, что мэр слишком увлечен чтобы обращать внимания на нее, Таисия взяла кусок хлеба и, обмакнув его в соусе, отправила в рот. Несколько раз она повторила этот нехитрый прием. Потом осторожно стряхнула спаржу с отбивной и съела только мясо. Кусок оказался настолько большой, что еле уместился во рту. Таисия почувствовала на себе пристальный взгляд. Она повернулась – это был взгляд Вениамина. Удивленный и как будто слегка испуганный. Девочка замерла. С уголка ее губ просочилась капля соуса. Она прокатилась по подбородку и упала на стол. Таисия похлопала глазами и, с трудом прожевав кусок мяса, наконец, проглотила его. Парень вдруг улыбнулся. Практически незаметно, но Таисия была готова поклясться, что это, не что иное, как улыбка. Парень взял свой хлеб, хорошенько обмакнул его в соусе и тут же съел. Его глаза заблестели, улыбка стала шире. Таисия улыбнулась в ответ.
После ужина мэр отправил дворецкого на вокзал, проверить, не загорелся ли семафор зеленым светом и предупредить проводницу, что Таисия заночует в городе. Через некоторое время дворецкий вернулся обратно и сообщил, что путь по-прежнему закрыт. Было уже поздно и, пожелав друг другу спокойной ночи, Таисия и Вениамин разошлись по своим комнатам. На этот раз на кровати лежала пижама. Девочка переоделась в пижаму, прыгнула на кровать, завернувшись в мягкое одеяло. Спать ей не хотелось. Она все думала о доме и об этом невероятном путешествии. За окном ярко светила полная луна. Небо было густо усыпано звездами. Дул легкий ветер, от которого яблоня возле дома покачивала своими ветками, будто приветствуя кого-то или прощаясь. Ветер был теплый и совсем не был похож на привычный осенний, скорее весенний. Да и погода, в целом здесь напоминала весну. Деревья выглядели так, словно вот вот их почки набухнут и в них покажутся ярко-зеленые зародыши листьев. Удивительно, неужели она так далеко от дома, и неужели маме по-прежнему нет до нее дела. Таисия закрыла глаза. Яблоня зашелестела, видимо ветер поднялся еще сильнее, она затрещала и ударила ветками в окно. Таисия открыла глаза. За окном, запутавшись в ветках яблони, болтались чьи-то ноги. Девочка осторожно подошла ближе. Ноги освободились от веток, те отпружинили вверх, и ноги поползли ниже, пережимая между собой самодельный канат, сделанный из связанных простыней. На них были какие-то пижамные штаны, как у Таисии, только голубого цвета со слонами. Таисия открыла окно и высунулась наружу. На импровизированном канате висел Вениамин. Увидев ее, парень дернулся и закачался. Таисия схватила его за ногу.
– Ты чего? – спросила она.
– Я … я думал, ты уже спишь, – неуверенно проговорил он.
– Ты что хотел меня напугать? – настороженно спросила девочка, угрожающе сжав его ногу еще сильнее.
– Нет, что ты, я вовсе не хотел тебя пугать.
– Тогда зачем ты здесь?
– Думал, ты захочешь взглянуть на кое-что.
– С чего бы? – все еще недобро глядя, вела допрос Таисия.
– Да ладно тебе, ты же все равно не спишь.
– А если бы спала?
– Пришлось бы тебя разбудить, – он виновато втянул шею и улыбнулся. – Ты все поймешь, когда увидишь. Идем. Тебе понравится.
Вениамин полез обратно вверх. Таисия посмотрела, как он влезает в окно над ее комнатой, после чего, осторожно подергав простынь, полезла следом. Это комната оказалась просторнее. Полки ломились от книг, на столе царил творческий беспорядок. Вениамин втянул канат внутрь и, не развязывая, убрал ком простыней в шкаф. Затем он подошел к двери, тихонько отпер ее и, выйдя в коридор, позвал за собой Таисию.
– Только очень тихо, – прошептал он.
Они прошли по темному коридору мимо комнаты, из которой доносился храп, поднялись по витой лестнице, ведущей на чердак. Здесь была куча всякого хлама – сундуки, набитые вещами так, что крышки их не закрывались, старый велосипед, чемоданы, очевидно тоже со старыми вещами, старая швейная машинка и кое-какая мебель. Вениамин аккуратно отодвинул одно из кресел, за ним показалась небольшая дверь, в которую пройдешь лишь согнувшись. Парень открыл ее и пополз наружу. Пыльный, душный воздух чердака вдруг посвежел, запахло ночью. Таисия вылезла следом за Вениамином, они вышли на крышу, прошли мимо торчащих вентиляционных шахт и, поднявшись еще по одной лестнице, оказались на самой высокой крыше всего особняка. Отсюда открывался великолепный вид. Ярко светила луна, а за ней будто вся вселенная уместилась в небе над ними. Звезды мерцали, горели и падали, образовывая линии созвездий.
– Теперь ты мне веришь? – деловито спросил парень и, с видом явного превосходства, уселся на лавочку посреди крыши, закинув ноги на потрепанный пуфик напротив.
– Как красиво, – подтвердила Таисия.
С леса дул теплый ветер, принося с собой аромат хвои. Могучие, многовековые сосны покачивали макушками. С другой стороны, как на ладони, спал город. Он был еле различим в ночи, среди деревьев. Вдалеке, за ним, горел слабый огонек, и проглядывались слабые очертания поезда. Таисия подошла к лавочке и села рядом с Вениамином.
– Только сильно не облокачивайся, я ее сам собирал, – предупредил парень.
– Ты часто здесь бываешь? – спросила она.
– Когда тепло. В последнее время довольно часто. Еще недавно все было в снегу.
– У вас уже был снег?
– Да. Иногда кажется, что зима длится вечно.
– Понимаю, меня тоже зима достала, хотя она у нас еще даже не наступила. И школа эта уже достала…
– Школа? – парень вопросительно посмотрел на Таисию.
– Только не говори, что ты не ходишь в школу.
– Нет.
– А как же ты учишься?
– Отец учит.
– Вот уж повезло! – воскликнула девочка.
– Не сказал бы.
– Да ты что, я бы все отдала, чтобы меня учил папа.
– Думаю, ты заблуждаешься. В этом нет ничего клеевого. Уж лучше б я ходил в школу, как все, чем учиться у него.
– По-моему, ты перегибаешь, у тебя клевый отец. Никогда еще не видела столько заботы, какой он тебя окружил.
– В этом-то все и дело, от этой заботы бежать хочется. Он все решает сам, мне вообще ничего не надо делать, только то, что хочет он. Я терпеть не могу скрипку, а он все равно учит меня на ней играть.
– Может он хочет сделать из тебя первоклассного скрипача. Знаешь, это не так уж плохо.
– А что если я этого не хочу.
– Так почему ты не скажешь об этом ему?
– Все одно, – парень махнул рукой и отвернулся.
– А с твоими предками, что не так? – спросил Вениамин после долгой паузы.
– Почему ты думаешь, что что-то не так?
– Что-то обязательно должно быть не так. Нет ничего идеального.
Таисия отвернулась, на ее щеках выступил неловкий румянец.
– Думаешь, ты все знаешь? – сердито спросила Таисия. – Мой папа лучший, просто … он сейчас с нами не живет.
– Что это значит? Как такое может быть? Он что умер?
– Нет. Он отправился в кругосветное путешествие на воздушном шаре.
– Зачем?
– Он путешественник, вот зачем! – разозлилась девочка.
Парень притих, он не хотел разозлить свою гостью. Виновато опустив глаза в пол, он перебирал в голове разные темы для разговора, лишь бы она не ушла, оставив его одного. Он итак все время один.
– Извини, я не хотел тебя обидеть, просто все это, как глупый сон, вся моя жизнь. Я понимаю, что он любит меня и прочее, я конечно понимаю, что ему гораздо тяжелее, чем мне. Ведь когда умерла моя мама, мне не было еще года. Я не знаю ее. Не знал и никогда не узнаю. Папа знал, и всегда будет знать и помнить. Он пытается уберечь меня, защитить от всего, сделать счастливым, но он ошибается. Он никак не может принять то, что я уже вырос. А еще этот дурацкий праздник завтра, я его ненавижу. Он думает, что я не знаю, как они ловят воробьев, связывают им крылья и бросают в мое окно.
– Так скажи ему об этом.
– Я не знаю как, я боюсь его расстроить.
– Вам обоим нужно двигаться дальше. Он тебя любит и обязательно поймет. Поговори с ним.
Вениамин опустил голову. Он был в замешательстве и в тоже время, выговорившись, чувствовал себя гораздо легче.
– Твой отец и вправду ловит воробьев для этого праздника? – усмехнулась Таисия.
– Забавно ведь, да? – улыбнулся парень.
– А откуда ты знаешь?
– Следил за дворецким, он и еще некоторые люди отца, делали это по его поручению.
– Так значит, они уже наловили их, раз праздник завтра, – задумчиво произнесла она. – А ты знаешь, где они их прячут?
– Да.
– Я думаю, ты знаешь, что мы должны сделать, – Таисия посмотрела на парня, широко улыбаясь и подмигнув для большей убедительности.
Губы Вениамина дрогнули, по телу пробежал легкий холодок, он почувствовал запах ночи, словно услышал какой-то далекий звук, доносившийся до него и раньше, но так и не воспринятый им. Он почувствовал, что в эту ночь, он сможет изменить свою жизнь, впервые почувствовал чье-то плечо, ощутил чью-то озабоченность в своей жизни. Искреннюю и чистую озабоченность.
Они вернулись в дом, чтобы переодеться. Медленно они проходили по темным коридорам, и вскоре, покинули дом через заднюю дверь, ведущую в сад. Выйдя на свежий ночной воздух, они все еще двигались тихо. До тех пор, пока не отошли достаточно далеко, вглубь сада. Тогда их голоса и шаги стали намного увереннее. Они дошли до сарая. Вениамин достал из кармана фонарик, зашел внутрь и вышел с небольшим, но увесистым ломом. Дальше, тропинкой через изгородь и в лес, в сторону железной дороги. Лес густел, и Вениамин включил фонарь. Он оглядывал деревья, оборачивался на дом, прикидывая в уме то самое место. Они прошли глубже в лес. В свете фонаря блеснула сталь замка. Они переглянулись, Вениамин довольно улыбнулся. Таисия внимательно осмотрела воробьиную темницу.
– Ты уверен, что это оно? – спросила она, прислонившись ухом к деревянной конструкции.
– Абсолютно, именно сюда они прятали клетки.
Он вставил свой ломик между замком и дверью и, пыхтя, потянул за него. Захрустело, петли поддались и вслед за замком упали на землю. Увидев свет, птицы оживились и забегали по клеткам. Таисия вошла первой.
– Бедненькие, – проговорила она. – Что за звери вас сюда упекли. – И тут же поглядела на Вениамина. – Извини.
– Да ничего, я и сам не рад.
Таисия открыла клетки и вышла, воробьи нерешительно прыгали по клеткам. Парочка самых смелых выпорхнула наружу, а за ними и остальные, быстро хлопая крыльями, разлетелись словно брызги во тьме леса, и снова стало тихо.
Вениамин бросил лом на землю, и распираемый чувством удовлетворенности, прикрыл дверь. Он был так горд. Впервые в жизни он сделал то, чего действительно хотел, положив конец дурацким играм. Глядя на свою напарницу, он мысленно благодарил ее, но вслух ничего не сказал. Сегодня он намерен пойти до конца, сегодня он стал взрослее.
Таисия тоже гордилась собой. Она, как никак, помогла кому-то обрести уверенность. Вот бы себе еще помочь, думала она. Так всегда – помогать проще, чем делать самому.
Погруженные каждый в свои мысли, они вышли из леса на тропу, ведущую в город. Спать им не хотелось. Они подошли к домам не слишком близко, боясь быть услышанными. Было тихо и темно. Сквозь просветы между домами пробивался свет фонарей центрально улицы. Еще минута – и они погасли.
– Хочешь посмотреть поезд? – предложила Таисия.
– Давай, – согласился Вениамин. Они свернули в сторону железной дороги.
– А что с твоей мамой не так? – спросил он после недолгого молчания.
– С чего ты взял, что с ней что-то не так?
– Папа путешествует, ты тоже… Ты же не зря сюда попала. Этой дорогой очень редко едут поезда.
Девочка молчала. Она думала о маме и совсем не находила, что ответить.
– У меня все ровно наоборот – она старается не сильно баловать меня своим вниманием. А когда замечает, что я существую, то мы в основном ругаемся.
– Не может быть, чтобы она тебя не замечала.
– Может. Она до сих пор не заметила, что меня нет дома…
Девочка быстро замолкла, ее щеки покрылись легким румянцем.
– Ты что, сбежала из дома? – удивленно пробормотал Вениамин.
– Нет… – невнятно ответила Таисия. Они снова шли в тишине. Парень не сводил с нее глаз, она чувствовала его взгляд сквозь темноту. Наконец, она остановилась, ему показались белки ее глаз. Они блестели в темноте.
– Это так тяжело, когда ты смотришь на меня так, – пожаловалась она.
– Как?
– С укором, что-ли. Да, я сбежала, теперь тебе легче?
– Нет.
– Я поняла, что идея неудачная, и уже возвращаюсь обратно.
– Ты живешь где-то недалеко?
– Да, – ответила она, совершенно не имея понятия, где и насколько далеко сейчас ее дом.
Они вышли на платформу.
– Так когда же ты теперь поедешь? – спросил он осторожно.
– Может завтра, – предположила она.
– Ты не сильно-то уверенна.
– Я теперь вообще мало в чем уверенна. Еще этот семафор дурацкий до сих пор горит красным, вон, смотри.
– У меня такое чувство, что ты не хочешь возвращаться.
– Сейчас не хочу. Мне хорошо.
– Мне тоже. Я никогда не чувствовал себя настолько свободно. Никогда и ни с кем. Красивый у тебя поезд,– похвалил ее Вениамин, словно она сделала его сама.
– Спасибо, – немного неуверенно ответила Таисия, и впервые внимательно изучив поезд, сделала вывод, что он действительно красив.
– Представляю реакцию отца, если бы я сбежал из дома, – он усмехнулся.
– Наверняка он отправился бы за тобой хоть на край света.
– Это бы его убило. Я ни за что бы так не поступил. И тебе следовало…
Таисия всем своим видом высказала недовольство, парень осекся.
– Извини, это совсем не мое дело, я просто хотел тебе хоть чем-то помочь, как ты мне. Не злись.
– Я не злюсь, – ответила она.
Они стояли на перроне, неподалеку от поезда. В самом конце, там, где крутым поворотом рельсы уходят в густой лес, горел красный огонек. Рядом зарывшись в кусты, торчала сторожка.
– За мной, – воодушевленно скомандовал Вениамин и, схватив Таисию за руку, направился в сторону сторожки.
– Куда мы? – удивилась Тая.
– У меня кое-что есть для тебя… будем считать, что мой тебе подарок к отъезду.
Они добежали до покосившегося здания, пожалуй, единственного, что было так безобразно в этом городке, и осторожно вошли внутрь. Первым шел Вениамин. Он достал фонарик и освятил маленькую комнатку, похожую на сарай и в тоже время благоустроенную каморку – наспех вырезанный стол с березовыми ножками, точно такой же стул, старый самовар, под слоем пыли кое-какой инвентарь по углам, включая веник, с которым еще тем утром встретил поезд странный старик. На стене напротив окна висел металлический ящик. Вениамин дернул его за ручку, та со скрипом отворилась. Затаив дыхание, Таисия наблюдала, как он внимательно заглядывает внутрь. Затем он залез в него рукой, чем-то при этом громко щелкнув. За окном что-то дернулось, будто моргнуло. Вениамин отряхнулся и направился к выходу. Они вышли на свежий воздух, вдыхать настоящую прохладу было особенно приятнее, после затхлой каморки. Воздух был свеж и тих. Все было как раньше, кроме одного – горящего зеленого огонька вместо уже привычного красного.
– Этого не может быть! – воскликнула Тая. Парень молча улыбался.
– Это ты сейчас так сделал? – спросила она, указывая на семафор.
– Одна из хитростей отца. Поезда здесь очень редки, да и станции здесь никогда не было. Это все придумал он, чтобы к нам заезжали гости. Он думал, это как-то поможет, порадует меня.
Вениамин опустил глаза, и только тогда понял, что по-прежнему сжимает руку Таисии. К груди и ко лбу вдруг подкатил жар.
– Теперь я понимаю, на сколько он был прав. Мне никогда еще не было так легко и хорошо.
– И мне, ты вовсе не такой, каким казался сначала.
Сквозь легкий шелест листьев и кустов, и неуверенное шарканье ног о плиты перрона, вдруг прорвался громкий рев мотора. Двигатель поезда застучал и зашипел, в кабине загорелся свет, показался силуэт Капитана. Поезд дважды пронзительно загудел. За деревьями в стороне города показались огни.
– Тебе пора! – резко произнес Вениамин.
Они побежали к поезду. Дверь вагона открылась, проводница спустила складную лестницу. За спиной послышались голоса, они становились громче и сопровождались топотом ног. Таисия крепко сжала руку Вениамина. В следующее мгновение, она крепко обняла его. Глаза невольно налились слезами. Поезд снова загудел, голоса были уже совсем близко.
– Беги, – прошептал Вениамин.
Их объятия расцепились, Таисия ступила на лестницу вагона. Поезд тут же зашипел, и слегка дрогнув, медленно пополз вперед. К перрону приближалась толпа, точно так же, как когда они встречали поезд. Только теперь ее шум выражал тревогу. Впереди всех бежал мэр, он первым появился на перроне. Мэр махал руками и кричал.
– Стойте, куда же вы? – разразился он надрывистым голосом.
Сердце Таисии замерло, как и все вокруг. Она не видела и не слышала ничего, кроме Вениамина, машущего ей вслед. Она хотела разреветься, но сдержалась и махала в ответ, вцепившись одной рукой за ручку поезда, наполовину высунувшись наружу. Сзади проводница безуспешно пыталась оттащить ее от двери. Последнее, что она увидела, была улыбка Вениамина, его добрые большие глаза. Поезд скрылся за поворотом, Таисия зашла внутрь, прочь из тамбура, в свое купе, где рухнула на свою полку и заплакала.