Достаточно подробно разобрав пример одной из идей технического изобретения, рассмотрим теперь пример какого-либо научного открытия. Но сразу же заметим, что разница между изобретением и открытием в том, что изобретается то, чего доныне не было в обиходе нашего существования, в то время как открывается то, что испокон веков существовало в Природе, но до сих пор еще не было ни замечено, ни оформлено в какой-либо из знаковых систем.

Положим, берем идею закона Ома. Исходными сущими, комплектующими эту идею является проводник, по которому течет ток (I), источник тока, создающий разность потенциалов (U) на концах проводника и сопротивление R металлической решетки проводника потоку свободных электронов. И то, что обнаружил (открыл) Ом, так это зависимость (искомое сущее) между именно этими взаимосвязанными параметрами. И оформил,– то есть «материализовал» – он эту зависимость в виде формулы: I=U/R – сила тока прямо пропорциональна напряжению на концах проводника и обратно пропорциональна сопротивлению этого проводника. Вот эта формула и стала подручным средством, с помощью которого можно производить такую Продукцию как знание, положим, того, какой ток мы можем передать по проводнику при определенных значениях напряжения и сопротивления.

Рассмотрим еще одну идею – идею бессознательного, а конкретнее, идею психоанализа. Конечно, бессознательное стало предметом не изобретения, а открытия, поскольку оно присуще человеческой психике испокон веков, а скорее всего оно – основа, на которой возникло само сознание. И как часть нашей психики оно есть феномен, заложенный в нее самой Природой. Итак, идея психоанализа: каковы же сущие этой идеи? Вне сомнения, это мы и наша психика, наше сознание, психические акты, осознаваемые и неосознаваемые (бессознательные), это сообщество, в котором мы живем, и это психотерапевт-аналитик. Последний, являясь Подручным Средством у социума и носителем сущностного (метафизического) свойства расшифровывать символику бессознательных актов, выполняет функцию перевода неосознаваемых актов нашей психики (психики пациента) на уровень их осознания – с целью возможности их переживания (катарсиса) – и тем самым избавления от нежелательных для нас неврозов и комплексов. Как видим, осуществляя новый род деятельности в социуме, психоаналитик производит новую Продукцию в виде избавления человека от нежелательных отклонений психики от нормы, тем самым оздоровляя сам социум. Заметим: ранее такой функции не было в нашей жизнедеятельности, она стала возможной только с открытием бессознательного и способности человека (психоаналитика) разгадывать символику неосознаваемых актов и доводить их смысл и их происхождение до нашего сознания.

Далее берем идею нравственности. Какие же сущие комплектуют эту идею? Это: каждый конкретный человек; то сообщество, в котором он живет; те ценности, которые значимы в этом сообществе; и те обстоятельства, в которых совершаются нравственные (или безнравственные) поступки, оцениваемые каждым из нас. Ведь нравственные идеи, положим, долга и верности, милосердия и благородства, вины и совести, достоинства и мужества, альтруизма и эгоизма и т. д. – это идеи долга перед кем-то (детьми, родителями, обществом), верности кому-то (друзьям, семье), благородства и милосердия по отношения к кому-то (беззащитному существу, поверженному противнику), вины перед кем-то (обществом, человеком, против которого совершено безнравственное или противоправное действие) и т. д. Да и наши поступки сообразуются с теми ценностями, которые бытуют в обществе и совершаются в тех, порою, несвойственных нам обстоятельствах, в которых мы иногда оказываемся. Ведь не будем же мы отрицать того, что только обстоятельства самого разного содержания являются тем полигоном, где испытываются на прочность и устойчивость наши нравственные качества.

Вслед за этим зададимся сразу тремя вопросами: кто является подручным средством (и у кого) в идее нравственности, каким метафизическим свойством оно должно обладать, какая Продукция должна производиться с помощью этого подручного средства? Отвечая сразу на эти три вопроса, скажем так: Подручным Средством у социума является каждый человек, усвоивший (или не усвоивший) моральные принципы в виде абстрактных представлений о нормах поведения в обществе, что дает возможность урегулирования взаимоотношений на не законодательном («добровольном») уровне. Последнее, урегулирование, упорядочение – это и есть Продукция, производимая в социуме, благодаря идее нравственности. Не будь подобного, «добровольного», урегулирования, обществу пришлось бы ограждать каждого человека «частоколом» законодательных актов, предостерегающих его от осуществления тех или иных поступков. А так каждый человек, благодаря усвоенным им нормам поведения, – фигурирующим в социуме в виде, положим, многоликого понятия совести, – сам по себе остерегается неблаговидных поступков и стремится к благовидным.

И последний вопрос: кто вырабатывает абстрактные представления о нормах поведения в обществе? Конечно же, не сам человек, а то сообщество, – наше окружение, культура, искусство, система воспитания и образования, и т. д. – в котором он живет. И не от хорошей жизни они были выработаны, и не по своей прихоти общество возложило на себя миссию наделять каждого индивидуума сущностью (метафизическим свойством) иметь представления о нормах поведения и соблюдать последние. Все это – от недоверия общества (как природного образования) к нравственной природе человека. Если взять человека как природное существо, то нравственные ценности чужды эгоистической природе человека. И упование на то, что человек сам по себе, в силу своей сознательности, начнет вести сплошь нравственный образ жизни – это напрасные упования. В конечном же счете, соблюдение нравственных норм поведения необходимо человеку только как плата за ту выгоду, которую он получает от совместного проживания в обществе. И эту плату непременным образом он должен осознать. В этом отношении общество более нравственное образование, чем отдельный его член. Своей деятельностью по привитию каждому из своих чад представлений о нормах поведения общество подобно доктору, делающему нравственную прививку своему пациенту с той целью, чтобы он был здоров, а значит – было здорово и общество, в котором он живет.

Далее возьмем еще одну идею, идею справедливости, объектами которой являются полярно расположенные сущие: народ и власть предержащие, богатые и бедные, больные и здоровые, элементы преступные и социально адекватные, добрые и злые и т. д., между которыми находятся гражданские институты (подручные средства), призванные к тому, чтобы исполнять функцию (то есть производить Продукцию) уравновешивания и смягчения взаимоотношений между перечисленными выше группами населения. И такими институтами являются право и мораль, государство и власти, культура и искусство, система воспитания и образования, благотворительность и социальная защита и т. д. Как видим, и в этой идее есть и подручное средство и та функция, которую оно выполняет, и та Продукция, которая производится с помощью подручного средства. Но здесь надо заметить следующее: сам вид этого подручного средства – как и любого другого – имеет тенденцию с течением времени изменяться (поскольку изменяется и структура общества, и его культура). Так, в древние времена функцию осуществления справедливости, хотя бы отчасти, исполняли мифологические существа, в том числе Богини Дике и Немезида; в церковных конфессиях – это Бог; в тоталитарных режимах – само государство. (Точно так же подручным средством в Античности, вместо кусочка мела был стиль, которым писали тексты на вощаных дощечках, а в будущем таковым будет – и отчасти уже есть – тактильное или сенсорное прикосновение к клавиатуре или экрану компьютера).

Как видим из только что изложенного, если есть подручное средство, с помощью которого с некоторых пор в социуме исполняется новый род деятельности по производству нового вида Продукции, то в обязательном порядке всему этому предшествовало возникновение идеи в интеллекте какого-либо продуктивно мыслящего человека.

Итак, мы рассмотрели примеры идей из совершенно различных областей знания: технической, научной, психологической, этической, социальной. И мы увидели не только уникальность любой идеи, не только ее универсальность, но и ее «космополитичность». Идее «безразлично», в каком регионе действительности являться – лишь бы была Необходимость в появлении новизны того или иного вида в том или ином регионе действительности. А новизна любого вида может возникнуть одним единственным способом – способом создания идеи, то есть формирования комплекса вполне определенным образом взаимосвязанных (на этапе рефлексии-1) исходных сущих, в процессе раскрытия смысла которого (комплекса), – уже на этапе рефлексии-11,– обнаруживается нехватка еще одного сущего, сущего искомого, того сущего, которое мы должны создать внове (сформировать в своем уме) и включить его в цепочку остальных исходных сущих, ранее нами подобранных на этапе рефлексии-1. (Об этом более подробно речь будет идти в разделах 6 и 8).

В Приложении к данной Статье для наглядности нами приведены Рис. 1, на котором изображена поэтапная схема продуктивного мышления человека, и Рис. 2, на котором представлен Онтологический круг совместного бытия и существования человека и того социума, в котором он живет. Все пояснения как используемых на этих рисунках терминов, так и этапов возникновения новизны того или иного вида, приведены нами в ходе изложения данного текста. Более того заметим, что, в основном, как наименования процессов в ходе создания новизны (например, инкубационная фаза, рефлексия-11), так и наименования того, что является результатом того или иного процесса (например, подручное средство, Продукция) обозначены нами кириллицей. Кириллицей обозначены и сами идеи из разных областей знания Само же понятие идеи как внове образуемого комплекса взаимосвязанных сущих никаким образом выделять не будем из-за слишком частого его употребления и однозначности его понимания по всему тексту.

Теперь же для того чтобы выйти на более или менее полноценную методологию возникновения новизны, нам надо рассмотреть идею того социума, в котором мы живем: как он возник, кто является Подручным Средством, какую новизну производит сам социум, и каким образом удовлетворяются его потребности. Только после этого нам станут более понятными те этапы нашего продуктивного мышления, которые нам надо пройти, чтобы составить себе полное представление о том, как «работает» идея в «лице» ее смысла.

Но прежде чем перейти к идее социума, нам надо, во избежание каких-либо недоразумений, сделать одно весьма существенное замечания. Заключается оно в следующем. Мы рассматриваем разного рода идеи в их онтологическом (метафизическом) плане, а не в чисто техническом или научном. Что это означает? Во-первых, то, что не так уж много идей возникают сразу же в своем достаточно совершенном и законченном виде. Как, например, идеи невклидовой геометрии (Лобачевский, Больяи), периодичности свойств химических элементов (Менделеев), взаимосвязи энергии и массы (Эйнштейн) и т.д. Во-вторых, то, что развитие многих идей осуществляется как во времени, так и в пространстве. Положим, идеи речи, нравственности, справедливости, государственности, искусства, оседлого образа жизни, письменности и т. д., однажды зародившись, претерпели длинный путь развития (в виде повышения эффективности их функционирования, усовершенствования внутренних форм содержания). Так, например, идея письменности, однажды зародившись в голове неизвестного нам гения, имела достаточно различные формы своего выражения (клинопись, иероглифы, буквы и т. д.) и распространения. И создание каждой из этих форм имело своего изобретателя в том или ином этносе. Так что многие идеи имеют, если можно так сказать, «древовидную» форму, как ее имеет древо возникновения человека разумного. И в-третьих, любая идея – какой бы она не была – функционирует по одной и той же схеме: ее зарождение причинно обусловлено, она имеет одну и ту же методологию своего собственного (внутреннего) развития и она исполняет вполне определенную и при том самую главную роль в бытии и человека, и социума: а именно, роль постоянного обновителя социума и приумножителя (разнообразия) форм его внутреннего содержания.

Итак, в последующем будем иметь в виду, что идею мы берем не в плане ее исторического развития, а в плане ее бытийственной метафизической сущности, о чем более подробно речь будет идти в Разделе 4 «Наш взгляд на бытие».

3. Идея социума

Зададимся вопросом: как Природой была осуществлена идея общественной жизни, идея социума? Ведь социум – это изобретение самой Природы, как изобретением ее является любое живое видообразование. И не социум сделал человекоподобное существо существом разумным, а наоборот: разум человека, а вернее, его интеллект превратил сообщество приматоподобных (или человекоподобных) живых существ в социум. То есть: наделение – скорее всего, самой Природой – человекоподобного существа метафизическим (сущностным) свойством создавать новизну в виде идей сделало из сообщества человекоподобных существ социум. И это существо стало Подручным Средством самого социума, поскольку, используя его, социум обеспечил себе возможность получать Продукцию в форме новизны, а значит, существовать и развиваться. Не будь его, был бы не социум, а прайд, стая, стадо, колония и т. д., всё развитие которых заключалось бы в увеличении или уменьшении популяции и поиске средств пропитания.

(Почувствуем разницу между обществом и стадом. Человек построил города, создал технику, которой он пользуется, создал искусство, письменность, книгопечатание, освоил земельные угодья и приручил животных. А что создало стадо, кроме того, что оно способно размножаться и мигрировать в поисках средств пропитания? И все это случилось – именно случилось! – только потому, что от Природы человекоподобное существо однажды было наделено спонтанной способностью создавать новизну в виде идей, и этой же Природой оно было «сделано» Подручным Средством социума. И наоборот, человек смог стать Подручным Средством только потому, что был наделен способностью создавать новизну в виде идей).

3.1. Возникновение социума

В общих чертах формирование бытийственной сущности социума, по нашему представлению, могло бы выглядеть следующим образом. До возникновения социума была Природа сама по себе, было человекоподобное существо, еще не способное – как и любое природное живое существо – генерировать новые идеи, и были многообразные обстоятельства, которые воздействовали на все живое на Земле, в том числе и на это человекоподобное существо, бывшее одним из видов приматоподобных. И вот, на одном из этапов развития человекоподобных существ, и при стечении каких-то неизвестных нам обстоятельств окружающей действительности, самой Природой – в процессе её нескончаемого спонтанного экспериментирования – в него, в мозг этого существа была внедрена – уже на генетическом уровне – иррациональная способность генерировать идеи. И тем способом, которым проявляется генерация идей, стали: интуиция, инсайт, озарение, прозрение, вдохновение, наитие и т. д.

А для того чтобы поддерживать эту внове обретенную способность на «плаву», необходимо было – параллельно и «одновременно» – развитие способности логически мыслить. Потому что эта способность необходима как на этапе подготовки к созданию идеи (рефлексия-1), так и на том этапе, когда рожденная в нашем бессознательном и явленная в сознание идея – в виде «сгустка» смысла – требует развертывания ее в мысль (рефлексия-11). То есть: развертывания в комплекс взаимосвязанных сущих, обладающий определенным смыслом, посредством которого можно вычленить и сформировать то недостающее и совершенно новое искомое сущее, при помощи которого (в опредмеченной его форме, то есть в виде подручного средства) уже можно производить Продукцию, затребованную социумом.

Но возникновение способности иррационального (интуитивно-инсайтного) мышления потребовало развития не только способности логически мыслить, но и способности говорить, для того чтобы, в первую очередь, сохранять внове рождаемые смыслы: излагать, фиксировать их, запоминать и передавать своим сородичам в виде всеми понимаемых звуков и знаков. И если мы вспомним один из основных тезисов Античности, то язык был необходим для того, чтобы «спасать» и сохранять эти смыслы. Потому что внове явленная в наше сознание мысль нуждается в «спасении», потому как она, не будучи еще зафиксированной, может достаточно легко «улетучиться» из сознания и забыться. Только облечение ее в «хитиновый покров» знаков, символов, слов и предложений может не только спасти ее от забвения, но и сохранить в нашей памяти.

Как видим, в отсутствии даже одной из этих способностей – иррационального мышления, мышления логического и языка (речи) – теряется сам смысл возникновения разумного существа вместе с его способностью генерировать новые идеи. Я не настаиваю на том, что именно таким был порядок возникновения у человека способности креативно мыслить. Но то, что без внедренной в мозг (интеллект) человека способности время от времени (в случае нарождающейся нужды в чем-либо новом) генерировать идеи развитие человеческого сообщества было бы крайне замедленным (если вообще не возможным) – вот это не вызывает у меня каких-либо сомнений.

И наконец, зададимся последним вопросом, почему именно речь должна была выйти не передний план выражения смысла внове явленной идеи? Скорее всего, потому, что смысл любой идеи, формируемый ее структурой и функциональными связями между элементами этой структуры, весьма обширен и не однороден – он включает в себя и комплекс объектов-сущих, и свойства их, и взаимосвязи между ними, и порядок выражения этого смысла во времени, и много чего другого. И все это, во-первых, должно было иметь наименования, а во-вторых, эти наименования должны быть сдублированы с звуко-речевым произношением этих наименований с целью передачи (изложения) сообщения своим сородичам на некотором расстоянии друг от друга (в процессе общения). Вот почему для выражения порядка изложения взаимосвязей между сущими какой-либо идеи был необходим уже достаточно развитый язык (речь), а не просто жестикуляция, хотя бы и совмещенная с гортанными звуками. Именно речь, то есть последовательность произношения слов-наименований вносит порядок и определенность в излагаемый смысл. И, конечно же, анатомическое строение голосового аппарата к моменту возникновения членораздельной речи постепенно эволюционировало в процессе постоянных попыток выражать не только свои эмоции, но и логически связанные мысли посредством артикуляции голосового аппарата при межличностном общении.

Более того, как мне представляется, возникновение способности генерировать идеи не только спровоцировало возникновение развитого языка (из-за крайней, бытийственной, нужды в нем), но и инициировало «лавинообразное» его развитие и распространение. Потому что способность создавать идеи и относительно быстро реализовывать их смыслы приносила весьма существенные выгоды не только творцам идей, но и всему сообществу причастному к данному процессу. Ведь претворение идеи в повседневную жизнь – в подавляющем своем большинстве – требует совместных, коллективных, действий. Так что чем более развита речь, чем больше наименований находится в нашей памяти, тем легче условия для возникновения идеи и тем большее их количество может быть спровоцировано и внедрено в повседневную жизнь. (Несомненно и то, что развитие мышления и речи в обязательном порядке было взаимодополнительно друг другу).

И в заключение данного подраздела, я бы мог предположить, каким образом могла возникнуть в социуме сама идея языка в виде речи. Начнем с того, что на одном из этапов развития в сообществе возникла (зародилась и созрела) Необходимость в новизне такого вида как речь. А проявляла она себя в виде, положим, такого негативного фактора, как невозможность выразить смысл внове явленной идеи. (И это помимо накопившихся трудностей в процессе межличностной коммуникации). Какие же исходные сущие находились в распоряжении будущего гения – изобретателя речи? Это был он сам и его сородичи, это были издаваемые им самим и слышимые им гортанные звуки, это были объекты-сущие, которые взывали к каким-либо действиям над ними, к каким-либо их преобразованиям: утварь человек, орудия охоты и труда, плодовые растения и дикие животные как средство пропитания и т. д.

И, конечно же, на досуге человек задумывался над тем, как облегчить столь трудное существование самого себя и своего близкого окружения. (Это и было прообразом того, что нами было названо рефлексией-1). Но самое главное, с некоторых пор ему на ум – как бы ниоткуда – стали приходить новые идеи (сущие), реализация которых могла бы разрешать те или иные задачи, ранее неразрешимые. И чем чаще стали приходить идеи, тем насущнее возникала потребность, во-первых, наименовывать те предметы, которые были задействованы в этих идеях, а во-вторых, делиться с остальными смыслами этих идей посредством речевого произнесения этих наименований в определенном порядке.

И вот однажды одному из продуктивно мыслящих разумных существ пришла в голову – лиха беда начало – совсем необычная идея: использовать собственные голосовые связки, (в виде издаваемых звуков) для озвучивания-называния тех наиболее употребляемых в обиходе предметов, которые в дальнейшем, будучи уже названными, получили наименования в виде сочетания определенных звуков. Осталось только следующее: во-первых, как можно чаще повторять в данном сообществе эти звукосочетания с целью их запоминания и соотнесения с вполне определенными предметами, а во-вторых, как можно больше накапливать таких звукосочетаний, соотносимых с всё новыми и новыми предметами. А отсюда уже рукой подать как до более облегченного способа коммуникации, так и до выражения тех готовых смыслов, которые время от времени приходят «сами собой» на ум человека способного продуктивно мыслить.

И можно даже предположить, что «обучение языку» в данном достаточно сплоченном первобытном сообществе происходило путем звукоподражания за «учителем», то есть за теми, кто уже умел (научился) достаточно четко произносить те или иные слова. Но это звукоподражание непременным образом должно было соотноситься (связываться) с тем предметом, к которому относится данное звукосочетание. Нечто подобное, конечно же, происходит и при освоении речи ребенком. Разница «лишь» в том, что анатомическое строение речевого аппарата современного ребенка (и соответствующих нейронных структур его мозга, связанных с речью) в некоторой степени уже было подготовлено предшествующей эволюцией к произнесению звукосочетаний, в то время как первобытным людям приходилось кардинальным образом «ломать» сложившиеся стереотипы гортанных звуков и подстраивать их под те фонемы, которые они слышали от своего «учителя». В этом отношении ребенку легче научиться речи, потому как у него еще нет каких-либо стереотипов произнесения звуков – он начинает говорить «с чистого листа». (Не отсюда ли произрастает идея «врожденности» языка человеку разумному (С. Пинкер, Н. Хомский и др.)? Иначе говоря, научение языку как распространялось внутри данного сообщества, так и постепенно передавалось в следующих поколениях этого сообщества. При этом с наработкой речевых навыков происходило «закрепление» их в мозговых нейронных структурах, что облегчало процесс освоения речи следующим поколениям.

3.2. Когда началось бытие человека совместное с бытием социума?

Итак, какой же основной вывод мы можем из этого сделать? Как мы теперь видим, бытие как процесс возникновения новизны – об этом более подробно в следующем разделе – началось с зарождением человеческой способности создавать идеи. И произошло это, скорее всего, около 65 (плюс-минус 30) тысяч лет назад. Тогда-то, то есть после этого, и началась так называемая «верхнепалеолитическая революция» (45-35 тысяч лет назад), когда в саму жизнь общества началось интенсивное внедрение новизны. До данного «момента» бытийствовала только Природа, создавая все новые и новые виды живой (растительной и животной) материи. Человекоподобное же существо существовало как одно из ее видообразований (наряду со всеми другими). Более того, оно объединялось в отдельные разрозненные группы для совместного проживания, как объединяются для совместного проживания животные в прайды, стаи, стада, колонии и т. д. Так что до начала бытия и образования социума было бытие самой Природы. И оно, это бытие, распоряжалось тем, какой быть Природе: какие новые виды живых существ, когда и где создавать.

И совсем даже не исключено, что появление на этой Земле человека разумного (продуктивно-мыслящего) сопровождалось – в отдельные временные периоды и в отдельных регионах Земли – как исчезновением у него способности продуктивно мыслить, так и появлением последней через смешение генотипов отдельных групп людей и передачу ее по наследству в следующих поколениях. (И можно даже предположить, что между двумя всплесками творческой активности – верхнепалеолитической и неолитической революцией – был период частичной утери способности создавать новизну, то есть способности создавать идеи. Не говоря уже о том, что до верхнепалеолитической революции процесс подобной утери был наиболее вероятным событием, о чем свидетельствует множество исчезнувших ветвей гоминид, предшествовавших человеку разумному).

3.3. Зарождение способности создавать идеи, как инициация социализации человеческого сообщества

А теперь более пристально вникнем в вопрос о том, как взаимосвязаны возникновение социума с зарождением у человека способности генерировать новизну в виде идей.

Как это ни странно, но мы воспринимаем явление идей в наше сознание как нечто само собой разумеющееся. Может быть потому, что мы к этому уже привыкли и в достаточной степени в этом деле не только понаторели, но и даже преуспели. Но на самом деле в этом явлении идей-Истин сокрыта глубочайшая тайна. И эта тайна заключена в той функциональной роли, которую они (идеи) призваны исполнять в самой Природе продуктивного мышления. Ведь для чего-то Природа наделила, и наделила только человека – а не какое-то другое живое существо – способностью создавать новые идеи.

И если мы примем во внимание то, что только с обретением человеком способности продуктивно мыслить началась социализация человека, то есть создание им человеческого сообщества (социума), то нам ничего другого не остается, как предположить, что именно возникновение идей в его интеллекте «заставило» человека создать человеческое сообщество, и тем самым положить начало тому, что впоследствии, спустя несколько десятков тысячелетий, было названо досократиками бытием. (Но не тем бытием, которое имелось в виду как сущее в целом, а тем, которое является постоянным притоком новизны в ту открытую систему, которая способна существовать и развиваться только за счет этого притока. Как озеро гибнет без постоянного притока (и протока) воды, так и эта система (социум) может погибнуть без притока новизны).

Так что можно предположить: только процесс создания идей сделал возможным бытие социума как приток новизны в это открытое целостное и живое образование. Начало человеческого бытия как бытия человека продуктивно мыслящего и начало образования социума – События одновременно произошедшие. И они одновременно закончатся, как только закончится приток новизны в то, что называется социумом. А он (приток) может закончиться только с утратой человеком способности генерировать новые идеи. И здесь, конечно же, слово «одновременно» не означает какой-то достаточно короткий промежуток времени. Скорее всего, оно означает взаимосвязанность событий

– зарождения у человека способности продуктивно мыслить

– с началом бытия, как притока новизны в социальную организацию ранее разрозненных человеческих сообществ,

– и с самим процессом социализации, как образованием структур, объединяющих указанные сообщества.

Как видим, только с зарождением способности генерировать идеи могла начаться социализация тех образований, члены которых этой способностью обладали. Зададимся вопросом, почему способность человека создавать идеи самым непосредственным образом содействовала объединению людей? Идея сама по себе, – рожденная, положим, в голове изобретателя – абсолютно ничего не значит. Но она начинает «работать» на социум с того момента, когда ею делятся со своими сородичами и когда ее начинают претворять в практику жизни. То есть, как нам представляется, только возникновение идей стало консолидирующим фактором возникновения социума. Потому что внедрение идей не только облегчает и усовершенствует условия существования, но и требует коллективных действий. Да и сами идеи возникают только из опыта совместных действий. Идеи создания жилища, орудий охоты и труда, идеи нравственности и справедливости, государственности и языка, искусства и письменности и т.д. не могли возникнуть в отрыве от коллективного (совместного), социального со-существования. Возникновение идей было затребовано самим зарождением социальных образований, и наоборот, зарождение последних было затребовано с возникновением способности генерировать идеи.

Соци-ум – это уже образование, обладающее коллективным умом, поскольку только создание идей на всех уровнях жизни социума способно его развивать и тем самым обеспечивать его существование. И здесь приходит на ум коллективное бессознательное К.-Г. Юнга (5), которое – совсем даже не исключено – сродственно коллективному уму соци-ума. Правда, здесь мы имеем в виду «коллективное бессознательное» не как вместилище ранее (филогенетически) наработанных архетипов, но как источник, в котором формируются (в бессознательном) сами смыслы идей, и из которого они в спонтанном акте, – положим, инсайта или интуиции – появляются в сознании. Ведь это бессознательное, действительно, является коллективным, поскольку присуще каждому из нас в отдельности. Отсюда понятно, почему мы прибегаем в данном случае к дефисному написанию слова соци-ум.

Как зарождение новизны (идеи) в нашем бессознательном осуществляется «самостоятельно» (спонтанно), независимо от «желания» нашего сознания и без его ведома, так и зарождение в соци-уме Необходимостей в новизне того или иного вида происходит произвольно, без каких-либо наших сознательных волевых усилий. Мы никогда не знаем, в каком (извилистом) направлении пойдет наше развитие, развитие нашего соци-ума. И не знаем только потому, что об этом знает спонтанно самоорганизующаяся Природа самого соци-ума, то есть знает Бытие само по себе. Мы лишь можем тешить свое самолюбие тем, что будто бы мы являемся главными героями на сцене жизни самого социума. На самом же деле нам уготована роль третьестепенного (после природного Бытия и Бытия социального) персонажа: «поди», «принеси», «выйди вон». Но, как это ни парадоксально, без этого «принеси то, неизвестно что» не мог бы состояться сам спектакль. Потому что без того, что «приносится», – а приносятся идеи – невозможно дальнейшее развитие действа социума – постепенно деградируя, оно прекращается.