Но есть в этой геометрии одно неизменное свойство – ценность остатка обратно пропорциональна его длине. Другими словами, многие старики ценят оставшиеся сантиметры выше, чем молодые оставшиеся километры.
А потому дедушка любил, считая любовь пятым измерением, как в каком-то фильме про космос и горизонт событий. И полагал любовь такой же реальной единицей, как ширина, длина, глубина и время, которого совсем не оставалось.
Любил дедушка без разбора, что придётся, что попадёт на глаза или войдёт в мысли. Со всем, что посылал новый день, легко соглашался, всё принимал и всему радовался. Всё любил. Но особенно любил внуков, потому что они видели мир ярче и детальнее, чем взрослые, поскольку дети тоже близки к крайней точке отрезка, хотя и к начальной.
Дети отвечали дедушке Мише своей любовью, находя в нём помощника по домашним заданиям, всегда готового собеседовать собеседника и готового рассказывать рассказчика.
Правда, приходили ребята к своему деду порознь, стараясь, чтобы их жизненные отрезки не пересекались и не образовывали дополнительных точек противоречия, вроде тех помидорных боёв.
При этом Вадик всё вздыхал, что дедушкино здоровье препятствует велосипедным прогулкам, состязаниям на скорость или клёвой добыче на рыбалке. А папе, как говорил дедушка, пока некогда, потому что папа, он ведь как ось на графике функций – вся семья на него нанизана. На него и на маму.
– А что ж ты Юрика не возьмёшь с собой? – улыбнулся как-то дедушка, который уже столько прогуливался, состязался и добывал в своей жизни, что, подойдя к её краю, хотел только смотреть, видеть и чувствовать. – Ты старший брат – Юрику ты, как второй отец. Поэтому не приказывай ему, а люби его и заботься. Вот увидишь, он изменит к тебе отношение, и ты приобретёшь друга на всю жизнь.