Большая Суета

Глава 8
29 декабря тренера Муртуза

Муртуз не спал всю ночь. Он думал. Вообще Муртуз думал, что часто думать полезно для мозга, и поэтому в последнее время он думал как-то даже усиленнее, чем обычно. Вот и эту ночь он провел так – глядя в потолок и размышляя о том, что завтра сотворит нечто историческое. Он уже неделю готовился к захвату Большой Суеты. Изначально ему хотелось сделать это прямо на Новый год, чтобы было символичней (хотя в чем заключался символизм, это еще вопрос), но он понимал, что чем ближе Новый год, тем больше внимания будет приковано к дереву. Патрулирующих парк по сравнению с прошлой неделей стало вдвое больше, так что дальше откладывать было нельзя.

Твердо уверенный в успехе операции, тренер Муртуз вскочил с кровати в 9:30 утра и принялся за финальное планирование. В это время Иса Исаевич вместе с представителями «Голден Сити» поднимался на лифте в здании администрации Махачкалы; Шамиль, измерив шагами парк, остановился у Большой Суеты, размышляя, узнает ли о нем весь мир, и услышал происходивший за деревом спор полицейских с обладателем какого-то уж очень запоминающегося голоса. Валерия Занозьева в этот момент уже покинула железную дорогу и направлялась в центр города, Юсуп Курамагомедов ругался с полицейскими у Большой Суеты, а Натали с живым интересом за этим наблюдала и даже снимала на телефон.

Как любой уважающий себя сторонник здорового образа жизни и активных занятий спортом (несмотря на живот немалых размеров), Муртуз плотно позавтракал. Приготовил он себе кашу из кукурузной крупы, посыпав ее кунжутом и щепоткой молотого чеснока (ничего не мог с собой поделать, чеснок – это святое), а на закуску – нарезанный по-корейски кабачок золотистой обжарки с соевым соусом.

Некоторое время он смотрел на стену, украшенную спортивными наградами его учеников: кубками, медалями, поясами, дипломами. Хорошая карьера. Мощная, как сказал бы он сам. С семнадцати и до сорока с лишним он тренировал ребят. Воспитал парочку чемпионов района по борьбе, один даже занял второе место на чемпионате Дагестана.

– Да… было, – сказал он вслух.

Было у него много чего. Еще полгода назад его жизнь была совсем другой. А теперь имеем то, что имеем: ничего. Хотя пустота – это тоже что-то. Как минимум чувство, которое он испытывал последние месяцы. Испытывал до того момента, пока не узнал о судьбе Большой Суеты. А затем все сошлось воедино. Звезды сошлись (да, в это утро не только у него было такое чувство, но ведь, когда подобное с нами происходит, мы уверены в собственной избранности. Вот и он так думал).

Для начала он решил провести разведку. Жил Муртуз недалеко от парка, поэтому пешком прошелся до Большой Суеты. Зимой туристов в Махачкале не так много (да и на что им в Махачкале смотреть в принципе?), но предновогодняя атмосфера (хоть и без снега) все равно заставляла людей тянуться в парк. Полицейских было побольше обычного. Сегодня прибавили еще двоих.

На самом деле Муртуз – человек опытный. За эту неделю он изучил план расстановки полицейских. Насчитал семнадцать человек, включая этих двоих новеньких. На прошлой неделе было всего восемь. Но если не обращать на них внимание целенаправленно, то, в принципе, в таком большом парке обстановка не выглядела напряженной. (Да она такой и не была, честно говоря. Просто эти двое очень усердствовали в поиске подозрительных людей.) Он вспомнил былые времена, когда в Чеченскую кампанию подростком помогал ополчению, живя в горном селе. Не то чтобы он собирался с кем-то воевать, никак нет. У него был вполне конкретный план (его, конечно, нельзя было назвать абсолютно безобидным, но Муртуз собирался проделать все с соблюдением всех возможных техник безопасности. И этот план подразумевал, что единственной возможной жертвой станет всего один, ненавистный ему человек). Однако эта обстановка, слежка сквозь кусты, планирование действий вызвали у него не самые приятные воспоминания. Зато спустя полгода тяжелой депрессии он вновь наконец почувствовал вкус жизни. Адреналин, торопливый стук сердца, дрожащие пальцы – то, чего ему не хватало. Уже это оправдывало все им задуманное. Простое осознание того, что ты живешь ради чего-то, ради какой-то вселенской миссии, и все это подкреплялось пониманием, что тебе уже нечего терять.

Собственно, об этом я и говорил в начале рассказа – о нас, дагестанцах, и о крайностях, в которые мы так любим впадать.

Вернувшись домой и совершив вечернюю молитву, он поужинал любимой жаренной на углях курицей с неприлично большим количеством лука в уксусе и двумя лавашами (чеснок тоже был). Муртуз в один присест, особенно когда бывал голоден – а голоден он был всегда, мог ликвидировать целую курицув одиночку. Этим и объяснялся его живот и девяносто килограммов при довольно низком росте, а никак не леностью (хотя стоит признать, что последние полгода он действительно провел в полулежачем положении и пару лишних кило к уже имевшимся накинул).

Да, решено. Сегодня он это сделает! Завтра будет еще сложней. Нельзя больше откладывать.

– Решено! – стукнул он кулаком по столу. – Сегодня я это сделаю!

И вскочил из-за стола, опрокинув стул. Ударил кулаками по воздуху несколько раз и, зарядив себя мотивацией, настроив свой разум на позитивный лад, направился собирать вещи.

Через двадцать минут Муртуз уже стоял в кустах недалеко от Большой Суеты, уверенный, что во мраке ночи его никто не заметит. Да и маскировка должна была помочь. Это был самый дорогой крем для обуви в его жизни. Черный, как сама тьма. И постарался он не на шутку. Не как этот придурок Рембо из кино. По своему круглому лицу Муртуз прошелся кремом основательно. В два слоя. Для уверенности.

Муртуз, заслуженный тренер республики Дагестан по вольной борьбе, вышел из кустов и поковылял к Большой Суете. Он хромал на левую ногу, но это уже другая история.

Дав себе пощечины обеими руками, как в былые времена давал своим ученикам перед тем, как выпустить их на борцовские маты на очередную схватку, Муртуз полез наверх с верой в то, что сегодня никто и ничто его не остановит.

Глава 9
Немного про злодеев

В любой истории бывают злодеи, и наша не исключение. Более того, в отличие от самых лучших историй из фильмов, книг и даже самой жизни, где злодеи довольно долго скрывают свои истинные злодейские мотивы, наши злодеи с самого начала обозначили свой злодейский план и не скрывали его до самого конца.

Настенные часы показывали 9:37.

– Пожалуйста, – сказал Иса Исаевич, приглашая делегацию «Голден Сити» за переговорный стол. По другую его сторону сел он сам вместе со своей командой, состоящей из заместителей и начальников отделов, комитетов и управлений.

– Спасибо, – ответил глава делегации, представившийся просто Касимом.

– Чай? Кофе?

– Нет, – ответил Касим за всех и, направив свой тонкий указательный палец в окно, добавил: – Можно сразу по существу.

Иса Исаевич проследил за направлением пальца и увидел на горизонте возвышавшуюся над всеми остальными деревьями в парке Большую Суету.

– Ладно. По существу. Мы изучили всю документацию. И нашу, и ту, которую прислали вы. – Мэр посмотрел на свою команду, синхронно виновато опустившую глаза. (Кроме Расула. Тот, конечно, знал, что этим все и должно было закончиться.) – С горечью вынуждены согласиться, что вы имеете полное право распоряжаться территорией в центре парка протяженностью пятьсот метров в ширину и длину соответственно. И естественно, судьба самого большого бука в Европе, – тут он попытался указать на значимость дерева, – известного в народе как… хм-м… – Иса Исаевич прочистил горло и с легким стыдом произнес: – Большая Суета, находится в ваших руках.

Касим улыбнулся, и следом за ним улыбнулись еще четверо, одинаково одетые в черные пиджаки, белые рубашки, темно-синие переливающиеся галстуки.

– Однако, – вставил мэр; в ответ улыбка Касима дрогнула, – мы все еще верим, что здравый смысл сегодня возобладает и мы сможем найти какое-либо альтернативное решение, которое будет включать в себя сохранение дерева.

– Понятно, – ответил спокойно собеседник. – Нет ли у вас чайного блюдечка?

– Блюдечко? Есть. Расул, – позвал Иса Исаевич, и тот нехотя встал с кресла и пошел в коридор выпрашивать у Галины Валерьевны блюдечко, твердо уверенный, что послали именно его, чтобы тем самым унизить, показать, что он наименее значимая фигура за столом.

– Блюдечко, – продемонстрировал он посуду, вернувшись в переговорную, и поставил перед гостем.

– Знал ведь, что пригодится, – с напускной тоской в голосе сказал Касим, сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда яйцо. Показал его представителям городской администрации, затем резким движением разбил о краешек блюдечка. Возможно, в его планы входило продемонстрировать свои кулинарные способности, но получилось не очень, так как яйцо лопнуло, испачкав и руки, и стол. – Я… – растерялся гость, – планировал по-другому… Ну, в общем, метафору вы поняли?

Иса Исаевич задумчиво посмотрел на своих коллег, и те озадаченно переглянулись.

– Достань, пожалуйста, платок. Он во внутреннем кармане, – обратился Касим к сидящему рядом соратнику, и тот помог. – Спасибо. – Касим, не скрывая своей досады из-за неудачной демонстрации, продолжил: – Я имел в виду, что, не разбив яйца, омлет не приготовить.

«Можно было просто сказать, не демонстрируя», – подумал Иса Исаевич, но решил промолчать.

– Понимаете? – Жидкие усики Касима задергались.

– Понимаю, но зачем для этого уничтожать памятник природы? Я думаю, мы найдем какое-то решение, которое устроит всех. Мы подготовили альтернативное предложение и готовы предоставить вам на выбор три участка практически такой же ценности в смысле локации. По размерам некоторые не только не уступают, но даже превосходят этот. Например, мы планировали построить новый спортивный центр, но готовы…

Касим выставил руку вперед, закатив глаза так, будто мэр Махачкалы нес какую-то ересь. Мэр осекся.

Гость уже в третий раз полез во внутренний карман и достал оттуда маленькую расческу. Можно было предположить, что она для усиков, но оказалось, что для уложенных набок волос, блестящих от геля и достаточно умело скрывающих начало выпадательных процессов на макушке. Он провел расческой по волосам над левым ухом и вернул ее на место. А потом вздохнул, давая понять, что терпению его приходит конец. (Терпению Исы Исаевича тоже как раз подходил конец, но он все же предпочел оставить раздражение при себе, лишь мысленно направив кулак в сторону маленького острого носа собеседника.)

– Вы знаете наш слоган, Иса Исаевич?

– Слоган вашей компании?

– Да.

– Нет.

– «На руинах истории построить величие!» – объявил радостно Расул.

– Молодец, – сказал Касим, указав на него мизинцем, вероятно имея в виду, что для того, чтобы удостоиться внимания его указательного пальца, надо еще чуточку постараться. – Мы тратим в месяц тридцать семь миллионов рублей, чтобы каждый россиянин выучил этот слоган наизусть. Но, видимо, дагестанцы – особая национальность, до которой все доходит в последнюю очередь. Это я так, просто, к слову. Итак, «На руинах истории построить величие!». Красиво звучит, так ведь?

Иса Исаевич в ответ просто приподнял одну бровь.

– Разжевываю, дорогие дагестанские коллеги. Чтобы построить что-то великое, нужны не менее великие руины. Такие же великие, как сожженная Москва, разрушенная Хиросима… Вы бывали в Хиросиме? Нет? Я был в прошлом году. У нас с Японией контракт на поставку стройматериалов. Им нужно было нечто, означающее «символ устремлений японской нации». Это, кстати, цитата из техзадания. Ребята понимают в вопросах величия. Еще пару лет назад остров был в руинах. Ну, не пару… Лет пятьдесят назад. Загуглите.

– Сейчас! – Расул полез в телефон, вдохновленный выступлением Касима.

– Помпеи, в конце концов, великая история, превращенная в руины вулканом…

– Помпеи не застроили, – тихо подсказал ему коллега.

– Что?

– Город такой же. Руины. Их нельзя застраивать… Памятник ЮНЕСКО.

– Я тебе в прошлый раз сказал, не встревай, мы же договорились! – возмутился Касим. Коллега виновато отвел глаза. – Только три дня назад я тебя попросил не влезать вот так, а ты опять это сделал! Ты портишь мою репутацию в глазах… – он брезгливо указал на Ису Исаевича и его команду, будто на какую-то непонятную, дурно пахнущую массу, – в глазах многоуважаемых партнеров!

– Извини… – тихо произнес коллега.

– Пожалуйста, завтра у нас серьезная встреча в Баку. В отличие от Махачкалы, там нельзя быть таким… таким… ну, ты понял. Будь добр.

– Хорошо.

– Спасибо, – завершил выволочку Касим и вновь переключился на мэра. – В общем, я к тому, что мы задумали нечто грандиозное…

– О, я нашел Хиросиму, – обрадовался Расул.

– Спасибо, дорогой, – прокомментировал Касим, нервно подергивая веком, – и это требует грандиозного разрушения. Чтобы великая история разрушения придавала инерцию, глубину, подтекст чему-то новому и не менее великому. Понимаете?

– Нет, – ответил Иса Исаевич. – Я все еще не понимаю, зачем уничтожать дерево, которому как минимум триста лет.

– Вы не понимаете. – Касим цокнул языком.

– Я так и сказал. Не понимаю.

– Ну… как так можно. Мое руководство… наш хозяин – всем известный выходец из Дагестана – владеет огромным бизнесом. Он третий в списке Forbes Russia, между прочим. Вы наверняка это знаете. Он уверен… мы уверены: чтобы построить нечто великое, нужно предварительно разрушить нечто великое. – С этого места он продолжил чуть более злобно: – Тот факт, что я сейчас нахожусь здесь, а не с греческими партнерами, встреча с которыми из-за вас откладывалась уже три раза, смею заметить, говорит о том, насколько важен нашему владельцу данный проект. Насколько он ценит это дерево, самый большой бук в Европе, который вы, бескультурные и безграмотные дагестанцы, называете, извините за выражение, Большой Суетой… – Он нервно хихикнул, взглянув на свою команду. – Боже, я на физическом уровне чувствую, как тупею, произнося это нелепейшее название… Хм… Извините. Я хочу, чтобы вы поняли: для вас должно быть честью, что «Голден Сити» выбрала именно ваш город, вашу землю и ваше дерево, признав его величие до такой степени, что решила: оно достойно быть разрушенным! – Тут он немного подался вперед и для пущего эффекта привстал. – И на пепле и руинах этой вашей Большой Суеты мы построим самое дорогое здание во всей России! Это все, конечно, стало возможно благодаря невероятному притоку туристов за последние пять лет, но не суть. Я закончил. Эм-м-м, как вас? – Он щелкнул пальцами несколько раз, привлекая внимание Расула, который и без того был опьянен пламенной речью.

– А? Расул.

– Пожалуйста, положите перед нами сей документ, которому не хватает одной-единственной подписи – вашего многоуважаемого мэра, – с согласием на возвращение НАШЕГО имущества и разрешением на начало строительных работ. И как только мы покончим с этой формальностью, процессы будут запущены и вы все станете частью великой истории. Будете рассказывать своим внукам о том, что помните тот самый момент великого уничтожения и великого созидания руками Исы Исаевича Магомедова и нас, скромных сотрудников вершащей историю компании «Голден Сити».

Проникшийся величием момента Расул на обмякших ногах принес документ, который затем дрожащими руками уложил на стол между Касимом и мэром Махачкалы. Касим одной рукой схватил документ и повернул его к Исе Исаевичу, а другой достал из внутреннего кармана пиджака невероятной красоты позолоченную шариковую ручку и протянул ее.

– Одна. Единственная. Подпись. Передача земли в нашу собственность и разрешение на строительство.

Иса Исаевич некоторое время задумчиво смотрел на бумагу, его коллеги задумчиво смотрели на него, а Расул завороженно смотрел на ручку.

– Нам нужно еще немного времени.

– У вас его нет, – выдавил Касим сквозь застывшую на лице улыбку. – Все уже запущено.

– Я вас услышал, – спокойно сказал мэр и отодвинул листок.

– Хм… услышали, но сделали так, – отреагировал Касим и точно так же, как и мэр, подвинул листок обратно к нему. – Пожалуйста, подпишите бумажку.

– Я постараюсь принять во внимание все услышанное в этом кабинете. Спасибо, что нашли время нас посетить, просветить нас насчет философии вашей компании. – Мэр встал из-за стола.

Касим усмехнулся:

– Со времен Второй мировой войны сюда не ехало столько немцев, как прямо сейчас. Вы даже не представляете, какая мощь сюда надвигается.

– Не представляю. Да у меня своих дел по горло. Как видите, готовим площадь к празднику.

– Это будет строительство века!

– У нас тоже свое строительство. Елку строим. Лет двадцать назад ее купили. Как раз срок годности истекает. Не немецкая, конечно, но все еще работает исправно.

– Смеетесь. Окей. Ну, ждите звонка. Сами знаете от кого. – Он указал пальцем в потолок, хотя вроде бы они находились на верхнем этаже здания администрации, а затем едва слышно пропел: – Все давно за вас решено-о-о.

После этого Касим жестом поднял свою свиту на ноги, те, как дрессированные, выполнили команду.

– Помните, не разбив яйца, Иса Исаевич! Не разбив яйца…

– Да, вы уже показали, как это делается.

Коллектив «Голден Сити» покинул кабинет.

Иса Исаевич еще некоторое время задумчиво смотрел в дверной проем, а коллектив начальников комитетов и заместителей глядел на него.

– Возвращайтесь к своим обязанностям. Я соберу вас в случае необходимости.

Когда остались только мэр и Расул, последний осторожно спросил:

– Вы будете?..

– Да, буду искать решение, – перебил его Иса Исаевич, однако Расул имел в виду, будет ли мэр вступать в открытый конфликт с главой республики. Впрочем, мэр, считай, ответил и на этот вопрос.

– Ну… тогда я пойду?..

– Будь добр.

Оставшись в одиночестве, мэр устало опустился в свое кресло. Упершись ногой в пол, легко оттолкнулся, и кабинет закружился. Именно так он и чувствовал себя с первого дня, как занял эту должность: он стоит на месте, а весь мир вертится вокруг. Это такой особый подвид дагестанского одиночества, когда пытаешься все делать правильно, но понимаешь, что мир вокруг тебя сходит с ума, крутит, вертит, запутывает, обманывает и обволакивает обещаниями лучшей жизни, если ты откажешься от своей музыки и примешься танцевать под чужую.

Вроде бы, как сумасшедший, вертится весь мир, а плохо почему-то тебе.

Часть II
Переговорный процесс

Глава 1
Группа лиц сомнительных помыслов

Когда Валерия Занозьева поднялась на самый верх, она заметила, что дверь в избушку открыта. Более того, по помещению бегал кружок света от фонаря. Испугавшись, она попятилась и попыталась спуститься, но оступилась и, взвизгнув, схватилась за ограждение.

– Кто тут?! – вскрикнул находившийся внутри мужчина и, направив фонарь в лицо Валерии, вышел из избушки. Ошеломленная женщина держалась руками за ограждение, а одной ногой нащупывала ступеньку ниже.

– Извините! Я думала, тут никого нет! – сказала она испуганно.

– Валерия? – удивился мужчина и убрал ослеплявший ее фонарь в сторону. Еще не привыкшая к темноте, правозащитница прищурилась. Фигура была знакомой, более того, она, кажется, сегодня уже видела этого человека.

– Кто вы? – спросила она.

– Шамиль. Кадиев. Не бойтесь.

– Я вас не боюсь, – сразу воспряла она духом и вмиг вернулась в образ той самой Занозьевой – грозы всех мужчин Дагестана. – Что вы тут делаете?

– Не ваше дело, – огрызнулся Шамиль, а затем задумался и спросил: – А вы?

– Вот это уж точно не ваше дело, – ответила она, поднимаясь на площадку, и уверенно вошла в избушку.

– Вам лучше отсюда уйти, – сказал он, заходя следом за ней.

– И не подумаю. Я здесь по серьезному делу.

– И что вы делаете? – спросил Шамиль, теряя терпение.

– В данный момент ищу выключатель.

– Он тут. – Шамиль указал на один из углов. – Но не включайте. Вы привлечете внимание полиции. Мне оно сейчас не нужно.

– Задумали что-то криминальное? – спросила она и, направив ему в лицо фонарик телефона, подошла ближе. Он сощурился и отвернулся. – Не расскажете?

– Валерия. Еще раз. Это не ваше дело. Я не знаю, зачем вы пришли, но вряд ли ваше дело важнее моего.

– Поверьте мне, важнее, – твердо сказала она. – Я тут, чтобы спасти это дерево от таких, как вы.

– Каких это таких, как я?

– Грубых! Безграмотных! Мужчин! Готовых ради собственной выгоды уничтожить дерево, которому больше трехсот лет! Поэтому послушайте меня, молодой человек…

– Вы здесь из-за дерева? – перебил он.

– Да, – ответила она и посмотрела ему в глаза своим коронным убийственным взглядом, но не заметила ни гнева, ни страха, ничего, кроме понимания. – Вы тоже?

– Да.

Неожиданно для себя Валерия хохотнула.

– Вам больше нечем заняться? Вы еще молодой человек…

– Нечем. Вы знаете мое положение, – сказал он холодно, а затем сел на один из стульев, стоявших у стен.

– Шамиль. Это не выход…

– Тихо, – прошептал он и выключил фонарь. Валерия сделала то же самое.

В этот момент с хрипами, тяжкими вздохами и каким-то утробным скулежом на малюсенькой площадке, соединявшей лестницу и избушку, появилась крупная фигура. Мужчина. Он некоторое время сидел в проходе, бормоча про себя ругательства на кумыкском языке (которые в общих чертах, как и аварские, даргинские, лезгинские, лакские и русские, все понимали). Наконец, схватившись за ограждение, мужчина встал во весь рост. Его почти двухметровая фигура в ночи казалась пугающей. Не то монстр, не то снежный человек, не то рослый маньяк, охотящийся за жертвами в парке по ночам и приходящий в избушку переночевать после своих ужасных дел, – так подумалось Валерии. Шамиля его вид тоже слегка напугал, но, будучи парнем не из трусливых, он тихо взял в руки стул и дожидался удобного момента, чтобы хорошенько приложиться к тяжело вздыхающему монстру, а потом схватить Валерию и как можно быстрее спуститься. План занять избушку, по всей видимости, провалился.

Мужчина вошел внутрь и зачем-то сразу направился в центр. Шамиль, подняв стул над головой, подбирал правильный момент для удара. Валерия поняла, что сейчас случится что-то страшное, и медленно полезла в свою сумочку. В первый раз в жизни перцовому баллончику предстояло пойти в дело (хотя, казалось бы, защищая права женщин в Дагестане, эту штуку можно было пускать в ход через день).

– Извините? – неожиданно прозвучало из-за спины.

Из-за спины у всех троих.

Свет в избушке включился. Прозвучал тонкий девчачий вопль, автором которого был взлетевший к потолку, будто ошалевший кот, Юсуп Курамагомедов. За его воплем последовал и вопль Валерии, а потом в унисон ей завизжала Натали. От неожиданности Шамиль уронил стул себе на голову и, обернувшись, увидел перепуганную блогершу, которая пятилась – к площадке, от которой до земли лететь было двадцать метров. Он мгновенно подался к ней и схватил за руку. А второй рукой прикрыл ей рот. Какое-то время она еще продолжала кричать ему в ладонь. И хотя зажал он ей рот достаточно плотно, звук все равно доносился. Почему-то из-за спины. Шамиль обернулся и увидел Валерию, гонявшую из угла в угол мужчину перцовым баллончиком.

– Пожалуйста, не надо! Не надо! Я сдаюсь! – вопил тот, закрывая раскрасневшееся лицо.

– Валерия, перестаньте! – прикрикнул Шамиль, после чего правозащитница, наконец, остановилась.

Величайший актер в истории Кумыкского театра (в чем по крайней мере он сам был уверен) спрятался за автоматом, выдававшим напитки.

– Тс-с-с… – прошептал Шамиль девушке. – Мы не плохие. Ок?

Та в ответ кивнула, и он убрал руку от ее рта. Посмотрел ей за спину и показал на ее болтавшуюся в воздухе ногу.

– Осторожно.

– Ага, – сказала она.

– Не двигайся, монстр! – зарычала на Юсупа Валерия.

– Я не монстр! – ответил тот, выглядывая из-за аппарата. Из его глаз непроизвольно текли слезы. – Хоть и играл его не раз!

– А кто тогда?!

– Я артист! – гордо объявил он, высунувшись, и опять спрятался.

– Не бывает артистов с такими носами!

– Ах так?!

– Да тихо вы! – рявкнул Шамиль. – Секунду! Сейчас разберемся. – Он повернулся к девушке, все еще стоявшей в проходе. – Сейчас самое время уйти отсюда. Тут серьезные дела.

– Я не могу уйти! Я пришла…

– Вы тоже пришли спасать дерево? – спросил он, закатывая глаза.

– Да…

– О, Аллах, помоги нам, – и жестом пригласил ее войти внутрь. – А вы? – обратился он к кофейному аппарату.

– Отвечай, какаду, или ослеплю! – скомандовала Валерия, продолжая держать баллончик наготове.

– Хотите – ослепляйте! Но я отсюда не уйду.

– Понятно. Я сейчас выключу свет, потому что он привлекает внимание. Полиция патрулирует территорию. Я думаю, им все это не понравится. Включите фонарики на телефонах и по-братски светите только себе в лицо, – предложил Шамиль. – Надеюсь, что в темноте никто никого не придушит.

Свет выключился. Каждый из спасителей дерева направился медленно в свой угол. Юсуп тоже вышел из-за аппарата и побрел в ближайший, затем остановился.

– Хм… Я очень извиняюсь… Сколько нас тут?

– Четверо, – ответила Валерия.

– Углов, я полагаю, тоже четыре?

– Да, гений!

– Понятно. Тогда у нас проблемы с математикой. Во всяком случае мой угол занят.

– Нас пять, – добавил Шамиль и, снова включив фонарик, осветил угол, в котором мирно спал старик. – Он был тут с самого начала. Живой. Спит.

– А кто это? – спросила Валерия.

– Какой-то старик, – ответил Юсуп и, подойдя ближе, ткнул его пальцем в плечо. – И вправду спит, похоже.

– Кто-нибудь объяснит, что происходит? – спросила Натали.

– Свет, – скомандовала Валерия, и Шамиль выключил фонарик. – Как я поняла, тут все собрались дерево спасать…

Со стороны лестницы послышался шум.

– Да что ты будешь делать! – рявкнула Валерия. – По углам!

– Точно полиция. Доигрались, – добавил Юсуп и опять залез за кофейный аппарат.

Еще один человек появился в проходе. Мужичок был низкого роста и круглый, как бочка.

– Ну теперь я вам покажу! – обрадовался новенький. – Теперь покажу! – Не заходя в избушку, он принялся копаться в сумке. Заметив это, артист поднял руки и вылез из-за аппарата.

– Рано, – шепнул Шамиль Юсупу и вышел вперед. – Салам алейкум, – сказал он, стоя за спиной у последнего узурпатора избушки. Перепуганный мужик, развернувшись к нему лицом, сразу поднял руки над головой.

– Я только посмотреть!

– Спокойно. – Шамиль включил свет. За его спиной стояли еще три человека. Старик по-прежнему спал. – Тут нет полицейских.

– А вы кто?

– Неважно. Лучше вам уйти.

– Вообще-то я тут, чтобы сделать кое-что.

– Спасаете дерево? – влезла Валерия, высунувшись из-за плеча Шамиля.

– Да, – ответил Муртуз, слегка помедлив, хотя план у него был немного другой.

– Чувствуйте себя как дома. Это уже смешно. Теперь весь город придет спасать дерево? – истерично расхохоталась она.

– Большую Суету! – поправил ее Муртуз.

– Круглая суета, ты вообще кто такой? – гаркнула она на него так, что он даже попятился.

– Спокойно! Спокойно! – попытался взять ситуацию под контроль Шамиль.

– На самом деле давайте познакомимся! – предложила, приветливо улыбнувшись, Натали.

– Хорошая идея, – согласился Юсуп.

– Супер… – буркнула Валерия и плюхнулась на стул. – Теперь будем знакомиться. Как клуб анонимных экозащитников. Вот и знакомьтесь! Что, будем по кругу представляться?

– Вверх и вниз! – произнес старик, вдруг оказавшийся в центре.

– Он живой! – объявил испуганно Юсуп.

– Конечно, живой! – разозлился Шамиль. – Я же сказал! Аллах, дай мне сил. Сядьте, сядьте все по-братски!

– Ну если по-братски… – смирился Муртуз и сел. За ним все остальные, кроме старика, продолжавшего стоять в центре.

– Дедушка? – обратился к нему Шамиль.

– Звезды… падают… – пробубнил старик.

– Понятно. Этот сошел с ума, – констатировала Валерия. – Для полного абзаца не хватало нам сумасшедшего.

– Загадать желание… – сказал задумчиво старик будто сам себе.

– Чтоб вы все пропали! – закричал Муртуз. – Вот мое желание!

– Уважаемые! – послышался крик с улицы.

Муртуз выглянул вниз и увидел двух полицейских.

– Всё, полиция! Хана нам! – объявил он.

– Эм… Салам алейкум?

Вместо того чтобы воочию убедиться в наличии у подножия Большой Суеты представителей правопорядка, экозащитники продолжили испуганно сидеть по местам.

– Нас всех расстреляют… – сказал Юсуп.

– Ой, это не по плану… – проронила Натали.

– Да никто никого не будет расстреливать! – Валерия подошла к окну и выглянула вниз.

– О, с вами и женщина!

– А что, осел, по-твоему, женщина не может в таких делах участвовать?!

– Ого… Какая вы… – удивился сержант Зулпукаров. – Извините. А в каких это таких делах? Криминальных?

Валерия оглядела всех сообщников и остановила взгляд на Шамиле. Тот, немного подумав, уверенно кивнул.

– Может, и криминальных!

– Понятно. Вы, как я понял, люди опасные. Я бы даже предположил, что вы группа лиц сомнительных помыслов. Вот как я предположил, – усмехнулся сержант и посмотрел на молчаливого коллегу.

– В первый раз вижу умного пэпээсника!

– Спасибо!

Напарник шепнул что-то на ухо Зулпукарову.

– А собственно, что вы конкретно там делаете криминального? Чтобы я мог доложить высшему руководству, так сказать. Да?

– Доложи, что Валерия Занозьева не даст вам, засранцам, уничтожить эту Боль… это дерево! Записал? – Валерия усмехнулась и посмотрела на остальных. Ее дерзость ни на кого не произвела впечатления.

– Боль-шую Су-е-ту. Записал, – ответил Зулпукаров, который и в самом деле записал ее слова в блокнот.

– Я сказала: дерево!

– Извините, но у нас тут есть свои правила. Нормы общественного порядка, так сказать. Дерево, которое вы захватили, называется Большая Суета. Так и передам.

– Придурок… Что будем делать? – обратилась Валерия ко всем.

– Эм… извините! – опять подал голос сержант.

– Да? – спросил Шамиль.

– О, новое лицо. Салам алейкум!

– Ваалейкум ассалам!

– Я просто хотел уточнить. Могу ли я считать вашу группу террористами? Или еще как?

– Опять из-за моей бороды? – спросил Шамиль.

– В частности. О, так я ж вас сегодня арестовывал! – На Шамиля удивленно посмотрели остальные. – Но в основном нет. Просто вы, очевидно, криминальный коллектив, находящийся в сговоре.

– Мы не в сговоре!

– Но вы же все вместе находитесь в одном помещении?

– Да.

– И очевидно, все вместе нарушаете закон.

– Да. Но мы не в сговоре!

– А какие у вас, собственно, цели?

Шамиль посмотрел на всех, подумал:

– Одинаковые.

– Понятно. Тогда, очевидно, сговор.

– Да мы не…

– Так как мне представить вашу группу? Банда?

– Банда! – согласился Муртуз. Вся новоявленная банда зло посмотрела на него. – А чё? Бомбово звучит, не?

– Банда… Записал. А название будет?

– Секунду!

Шамиль повернулся ко всем и на полном серьезе спросил:

– Название спрашивает.

– С ума сошел?! Что за детский сад! – возмутилась Валерия.