30
Антон брел по темному туннелю, впереди маячил слабый отблеск света, где – то совсем рядом шел поезд, гулко отдаваясь в голове боем колес по рельсам. Где он?
Морок стал расползаться, сознание возвращалось, Васильев понял, что это не поезд гудит, так шумит в его голове. Да что же происходит? Ведь он не пил уже тучу времени, то, что вчера употребил с отцом, ни о чем, только губы промочил. А ощущения, что полночи в клубе с Мироном зажигал, как раньше.
– Бред – вылетело непонимание из его рта.
С трудом поднял веки, выдохнул. Он в своей старой спальне, здесь Васильев провел полжизни, взрослел, знал каждый уголок. Провел рукой по лбу, как же так получилось, что ему стало плохо? Медленно, стараясь, лишний раз не шевелить головой, Васильев садится на кровати.
Краем глаза заметил справа от себя движение, это еще кто? Головная боль ушла на второй план, он уставился на женское тело, лежавшее рядом. Не понимая ничего, как идиот застыл, даже моргать перестал.
Подозрительно осматривал то, что открылось его глазам. Оно (тело) лежало на животе, двумя руками обнимая подушку. Голая спина, ниже бедра, прикрытые легким покрывалом, а на голове рыжие волосы. Он нахмурился, то, что это не его девочка он был уверен на сто процентов, успел изучить каждый изгиб тела своей красотки. Тогда кто это? Хотя Антон догадался, кто воспользовался его бессознательным состоянием.
Одним движением сбрасывает с себя одеяло, тут и гадать не нужно, он абсолютно голый. Пипец подстава! Пусть эта бесстрашная сука только пикнет о том, что между ними был секс, он – то помнит, что еле ноги переставлял. Злость, закипавшая вначале пробуждения, уже бурлит, пышет паром. Сейчас эта тварь все ему скажет, пусть объяснит, какого хера делает в доме его отца, а тем более в его кровати, голая, бля!
Хватает за рыжую шевелюру, и парик освобождает бурную копну черных волос. Антон бросает рыжую подделку в брюнетку, та в этот момент переворачивается и получает чужими локонами по лицу. Вскрикивает и встречается с гневным взглядом Васильева.
– Вставай еб***ое создание – в этой жизни он употреблял мат крайне редко, но сейчас сдержаться просто невозможно. Его распирало от злости, кулаки чесались врезать и этой и отцу. – Оглохла, актриса погорелого театра.
Ему абсолютно насрать, что он сейчас обнаженный стоит перед девушкой, ее он за человека не считал, если не понимает что ей говорят, значит, она – неразумное существо, Инфузория – туфелька.
– Милый – Агата как задыхающаяся рыбка, выпрыгнувшая из аквариума, открывает и закрывает рот, синхронно хлопая ресницами. Слов подобрать не может, ну точно бестолковая бактерия.
– Быстро встала и умотала отсюда, пока я тебя не разодрал на кусочки. – Ярость толкала его схватить Мельникову за волосы и вышвырнуть за дверь. Но желание узнать, что эта дура затеяла, перетягивало одеяло на себя.
– А ночью ты жался ко мне, ласкал, трахал, даже целовал – бросила в него осуждающий острый взгляд, и, увидев на его лице удивление, смешанное со страхом рассмеялась.
– Не могло такого быть – Антон скривился от омерзения – вы же вырубили меня.
– Было, – выкрикнула ему в лицо Мельникова. – Анфиса – произнесла на выдохе, обняла свои плечи двумя руками, имитируя объятия мужчины, прошлась ладонями по своей спине, и тянула губы, изображая их поцелуи.
– И доказательства есть? – это был не вопрос. Васильев понял, все было подстроено, даже если между ними не было интима, на фотографиях будет выглядеть, так, будто он был.
– Конечно.
Васильев закусил губы, ладони инстинктивно сжались в кулаки, если от этой сумасбродной брюнетки он и ждал чего – то подобного, то отец никак не вписывался в эту ситуацию. Как вообще Сергей Валентинович связался с Агатой? Хотя Мельникова еще та манипуляторша.
– На что ты снимала?
Брюнетка фыркнула, тряхнула головой, встала, грациозно прошла к креслу, где были сложены ее вещи.
– Повторяю вопрос, где компромат? – Антон снова закипал, спокойствие Мельниковой раздражало, ей повезло, что при ней его злое эго не выпрыгивало, но сейчас он чувствовал, как зверь метается в его грудной клетке, еще немного и свисток сорвет, он нападет на нее.
– Все в телефоне, и на моей почте. Так что, не шали – погрозила ему пальчиком.
– Сука – желание придушить стерву только нарастало. Это дело он так просто не оставит.
– Хочешь, я скину тебе нашу порнушку? Покажешь своей девочке, пусть полюбуется. Порадуется за тебя, узнает, какая насыщенная сексуальная жизнь у ее парня.
– Только попробуй приблизиться к Анфисе, урою.
В этот момент, он чувствовал приближение монстра, если сейчас же не прекратит общение с раздражителем, тот обретет свободу.
Антон ищет вещи, начинает одеваться, не находит свои боксеры, да и черт с ними. Он и без трусов домой доберется.
– Уже уходишь? – промяукала Мельникова в спину Васильеву – ну пока.
Естественно он не ответил, только услышал низкий издевательский хохот в спину.
Сбегал по ступенькам, применяя находу, все навыки, приобретенные во время сеансов с психологом, ему просто необходимо вернуть спокойствие, получалось плохо. Еще и внизу наткнулся на волнующегося отца.
– Поговорили? – Спросил Васильев старший. – Агата уверяла, что вам просто необходимо встретиться. Что между вами было недопонимание, и одна ночь все исправит. Вы помирились?
– Папа – закричал Антон – открой глаза – от возмущения даже руки к небу поднялись – она сталкерша! – Видя, что отец не понимает, о чем он говорит, добавил – больная на голову, она преследует меня. Не нужна мне Мельникова, никогда я ее не полюблю. Ты мне только проблем подкинул. Помощник хренов. – Ткнул в него пальцем и даже не стал в гардеробной забирать пальто. Пошел в гараж, сел за свой старенький джип, и помчал домой, приставит к Анфисе человека, который будет следить, чтобы ненормальная Мельникова ни на шаг к ней не подходила.
Почему кто-то постоянно вмешивается в его жизнь? Хочется покоя и любви рядом с Анфисой, и не дай бог, кто вклинится в их маленький мирок, порвет на клочки и разотрет.
Анфиса открыла глаза. Непонимающе уставилась в мелькающий перед ней телевизор, вчера она ждала Антона, и видимо так и уснула на его диване. Блииииин, еще и сериал недосмотрела. Значит, Васильев не ночевал дома. Неужели его отец и правда недомогает? Тогда почему он не позвонил, не предупредил, что не вернется? Странно.
Взяла в руки телефон, может все же звонил, а она не услышала? Пусто, ни одного пропущенного вызова. Ну что ж, в восемь утра тревожить человека не прилично, подождет, если сам не объявится, позже попробует с ним связаться.
После сближения с Васильевым, Анфиса решила, что готовить будет здесь, чтобы не бегать по площадке с кастрюльками и подносами. Пошла на кухню, пора завтракать и варить себе кофе, надеялась, что это занятие поможет унять волнение, которое с каждой минутой нарастало в груди.
Как только Анфиса выключила горелку, входная дверь открылась, девушка облегченно выдохнула и поспешила встретить своего «потеряшку».
– Я волновалась – рыжая остановилась в метре от Антона, он нервничал, его выдавали ходившие скулы, и бегающие глаза. – Что случилось?
– Прости – Антон снял ботинки и подошел к девушке. – Заработались с отцом над документами до ночи. Остался у него, как проснулся сразу к тебе. Соскучился. – Обнял Анфису, и понял, что не сможет без нее, она его жизнь.
– Я тоже. – Уткнулась в шею мужчины Полякова, как хорошо, оказывается, в его объятиях. Сквозь мужской запах пробивался легкий аромат женских духов. Нет! Не может быть! Антон клялся, что любит ее и никогда не предаст, это, наверное, запах геля для душа, из дома его отца.
– А у меня завтрак готов – задрав голову, чтобы посмотреть в льдинки любимого, с улыбкой на лице похвасталась Анфиса.
– Ты моя умница – у Васильева отлегло от сердца, самое дорогое рядом, и он будет беречь свое сокровище, всеми доступными способами. – Я голодный.
– Мой руки, – подарила ему легкий поцелуй в губы – накрою на стол.
Васильев зашел в ванную, включил воду, подставил ладони под прохладную струю, поймал свой взгляд в зеркале. В глазах сверкали отблески ярости, гнев утих, но воспоминания, раздували искорки с новой силой. Мужчина отгонял навязчивые мысли о своем позоре, он во всем разберется, накажет эту суку Мельникову. Сделает все, чтобы Анфиса никогда не узнала о проведенной ночи в доме отца. Завтра же поговорит с Евгением Львовичем, убедит, что его дочь больна, и ей требуется вмешательство специалистов.
Сполоснувшись и приведя свой душевный фон в нормальное состояние, Васильев вышел из уборной и направился на кухню. Вот она, его хозяюшка, сердце радостно забилось, ну что это, если не счастье?
Анфиса больше не переживала, расслабилась, ее мужчина перед ней, живой здоровый. Поняла конечно, что не все гладко с теми документами, слишком уж встревоженный Антон вернулся. Главное, сейчас Васильев довольно улыбался и с нежностью наблюдал как она убирает со стола.
Рыжая отвернулась к посудомоечной машине, споласкивала и слаживала туда посуду, а в его кармане завибрировал телефон. Кто еще решил достать его с утра! Лучше бы не смотрел, Мельникова прислала видео файл. Васильев крепко сжал телефон, представляя на месте трубки, горло Агаты, прошел в комнату, служившую ему кабинетом. Ну посмотрим, что за сцену разыграла эта ненормальная актриска.
Перед глазами кровать, на которой бесчувственным чурбаном лежит Васильев, по другому его тогдашнее состояние не назовешь, реально был бревном. Мужчина понял, съемка велась со столика, который стоял у стены как раз напротив постели.
Вот в комнату заходит девушка с рыжими волосами, теперь он знает, что это Мельникова, подходит к нему, улыбается, гладит по щеке, он что-то говорит. Вспомнил, что в бреду он видел свою девочку.
Агата скидывает с себя халатик, забирается к нему, встает на колени, берет его руку и прикладывает к своей груди, наклоняется и Антон целует ее. Васильев сглотнул комок, образовавшийся от увиденной картины, Мельникову он никогда не целовал, брезговал, а тут, приняв за другую смог. Что происходило дальше он смотрел как страшный сон, девушка в рыжем парике оседлала его бедра и начала двигаться. Она так стонала, выгибалась, водила своими ягодицами в быстром темпе, затем замедлялась, снова ускорялась, в конце упала на его грудь и забилась в конвульсиях оргазма. Выглядело все правдоподобно, что даже он сам засомневался в своих подозрениях, но нет, он точно знал, что был не в состоянии трахаться.
Взрыв ярости, ударной волной прошелся по телу, Антон издал звериный рык, ненавидит эту тварь, убьет при первой встрече. Снова сообщение на телефон от той, которую он готов разорвать. Да пошла она, бесит то, что он дал себя обмануть не послушал свою интуицию, злость просилась выйти наружу, и Васильев выпускает ее, бросая телефон в стену. Легче не стало, а в глазах потемнело, он себя потерял, гнев вырвался на свободу вместе с монстром, и контроль перешел в руки зверя.
– Антоша, что случилось? – Анфиса с испуганными глазами забежала в комнату. Торопилась успокоить своего парня, но его вид остановил ее, Антон был странным, другим. Его глаза потемнели, источали зловещую энергетику, ей даже показалось, что в помещении стало холодно. Сердце затряслось от страха – перед ней зверь, она встречалась с ним однажды, и запомнила навсегда.
– Антон – снова позвала девушка, но тот не шелохнулся, он и правда, как животное, принял выжидательную позицию, стоит ей только побежать, и зверь рванет, захапает в свои лапы, сейчас она добыча для хищника. – Антон – пропищала рыжая. Васильев столько раз наказывал ей в такой ситуации убегать к себе и закрываться, а она приросла ногами к полу, этот глубокий пронзительный взгляд, ее гипнотизировал.
Тяжело дыша, Анфиса делает два шага назад. Эти два тяжелых, медленных шага даются с большим трудом. Боится оторвать глаз от Васильева, понимает, что убежать будет трудно. Ступает осторожно, еще один шаг назад, и она у двери, пора давать деру.
Бежит по длинному коридору, ох, и зря она восхищалась такой огромной квартирой, потому, что сейчас этот тоннель кажется бесконечным, сердце готово выскочить из груди, дыхание частое, рваное, страшно. Она слышит, что он сзади, чувствует его пронзающий взгляд на своей спине. Вот и выход! Не останавливаясь тянет руку к дверной ручке, еще немного и она спрячется от монстра, преследующего ее, пара секунд и она в безопасности. Пальцы так и не дотронулись двери, плечо с силой сжали и потянули назад, она вскрикнула, все – таки попалась, что же теперь будет?
– Куда собралась? – Перед ней другой Васильев, он повернул ее к себе лицом, неприятная ухмылка на губах, склонив голову на бок, осматривает жертву, – попалась птичка – прижимает к своему разгоряченному погоней телу, и целует, не смотря на ее сопротивления. Мужчина никак не реагирует на ее крики, Анфиса бьет Антона руками, коленями, упирается ладонями в грудь, а он играется с ней, смеется, ему нравится строптивая добыча, так интереснее играть в его жестокие игры.
31
– Нет, нет, нет – Анфиса забилась в руках Васильева, от их тел исходил жар, а ее морозило, била дрожь. Такой Антон Сергеевич ее пугал. – Ты же не сможешь причинить мне боль? – заглянула в стеклянные глаза напротив, сейчас в них ничего не отражалось, никаких эмоций. – Пожалуйста, отпусти – мужчина с силой прижимал ее к себе, ни как, не реагируя на ее просьбы. – Пусти – заскулила она, понимая, что возможно, все ее попытки образумить парня бесполезны. Но как же ей быть? Нельзя оставлять намерения достучаться до него.
– Антон – снова, позвала она тихонько, ни надеясь, ни на что, почувствовала, как ладонь застыла на ее голове. Вот! Он все – таки – реагирует на нее, может, есть шанс вернуть доброго, отзывчивого Васильева. – Антоша?
Полякова взвизгивает от боли, потому, что замершая рука ожила, и схватила ее волосы, наматывая их на кулак. От этих действий пришлось задрать подбородок вверх, и столкнуться с безумным, похотливым взглядом своего захватчика.
Васильев смотрит на нее, кажется, что его глаза, как лазерные лучи, сканируют ее лицо. От такого плотоядного взгляда по позвоночнику пробегает холодок, Анфиса понимает, монстру нравится то, что он видит. Верхняя губа мужчины приподнялась, обнажив ровные, белые зубы, это подобие улыбки вызвало еще один приступ озноба по телу Поляковой.
Зверь разглядывает свою добычу, но и Анфиса не отстает, изучает другого, представшего перед ней, Васильева. Всматривается в знакомые черты, и понимает, взгляд другой, острый, непроницаемый, не живой, мимика то же не такая как раньше. Разве такое бывает? Неужели Антон серьезно считает, что внутри него монстр и перевоплощается в другую сущность, как оборотень? Никогда с таким не сталкивалась, только в кино.
Почему – то страха нет, с чего это, она уверена, что этот мужчина не сделает ей больно? Видит, как Антон борется с соблазном утащить ее в свое логово. От его рук исходит вибрация, он часто сжимает и разжимает ладони, приоткрывает рот, высовывает язык, проводит им по щеке девушки, и прячет обратно, громко лязгнув зубами. Не решается начать игру.
Девушка чувствует, как его рука на ее голове, ослабляет хватку, мягко скользит по волосам, перемещается на лицо и останавливается на щеке.
– Анфиииииисаааа – протяжно выдыхает, и резко наклоняется к ней, широко открывает рот. Полякова ждала боли. В голове мысль, «вот оно, началось, сейчас ей покусают губы» – зажмурилась. Но нет, ее опасенья не оправдались, плотный, твердый, напористый язык прошел между зубами девушки и забрал весь кислород из легких. Закружилась голова, почти как в том сне, когда его огромное жало душило ее. Возбуждение зародилось внизу живота, словно рябь по воде потекла по всему телу.
– Анфиса – снова прошептал Антон, подхватил Полякову на руки, и понес в сторону спальни. Его жертва, потеряла голову, и добровольно отдалась в руки зверя, в этой ипостаси Васильев тоже смог забрать ее сердце.
Поляковой так хорошо на ручках, тепло, уютно, сердце мужчины гулко бьется в груди, она его слышит в прислоненном к его телу ухе.
Очнулась, когда ее грубо бросили на кровать, выбив из груди остатки воздуха. От неожиданности Анфиса распахнула глаза и увидела, как большое тело опускается на нее. Мужчина обхватил запястья девушки, поднял их над головой Поляковой, перехватил одной рукой, и теперь, смотря в ее большие глаза, хищно улыбнулся.
– Анфиса, как я давно мечтал сделать с тобой это… – на лице у Васильева появилось неприятное, отталкивающее выражение, сейчас, он как никогда, походил на маньяка. В этот момент, Фиса испугалась не на шутку, все очарование, приписанное ей образом перевоплотившегося Васильева прошло, теперь она не чувствовала себя особенной, такая же жертва, как и другие. И никакая любовь здесь не поможет.
– Не надо, Антоша, – придала своему голосу столько молящих ноток, что любого мерзавца проберет до глубины души, но на этого демона не подействовало.
– Надо, – усмехнулся зверь – тебе понравится. Всем нравилось, некоторые даже просили еще. – Мужчина блуждал опасно дурманящим взглядом по телу девушки. – Давай, уберем все лишнее – тяжелое дыхание, часто ходящая грудная клетка, говорили о том, что он возбужден. И это состояние передалось девушке, как такое может быть? Почему она его хочет, ведь ей должно быть страшно, а она течет от одного вида, взбудораженного, взлохмаченного Васильева.
Антон – демон, ловит ее блестящие похотью глаза, и его губы, кажется, расползаются до самых ушей, делая его лицо мистически завораживающим. Как ни крути этот белобрысый гад, даже в образе злодея – идеален. Анфиса изнутри трясется, боязнь никуда не делась, но предвкушение близости, заставляет волноваться каждую клеточку тела, дыхание частое, сердце просится вырваться наружу, не в силах справиться с волнением.
Антон нависает над Анфисой, то, что зверь не церемонится с одеждой, которая мешает добраться до вожделенного места, девушка уже знает. Ее футболка трещит, от того, что ту просто разорвали на две части. Анфиса выдохнула с облегчением, потому, что под одеждой не было бюстгальтера, а в прошлый раз, когда монстр срывал его, было очень больно.
Довольный рык выходит из горла Васильева, и он припадает к ее груди. Боль пронзает острыми иголками, зубы Антона смыкаются на ее соске.
Девушка хватает своего мучителя за волосы и оттягивает от груди.
– Ты обещал, что не сделаешь мне больно – выкрикивает она, с силой отодвигая его голову, – Антон. – Зовет его, больше не желая, испытывать силу зубов демона на своем теле.
– Я люблю, когда ей больно. – Что-то похожее на шипенье выдает Васильев.
– Кому ей? – Антон снова припадает в ее груди, на этот раз он прикусывает кожу рядом с ареолой и протестующе рычит, когда Анфиса снова оттаскивает его от себя.
– Той, которая меня бросила. – К губам присоединяются руки, они мнут ее наливные яблочки, сжимают с силой, потом ослабляют хватку, губы проходят мелкими поцелуями от груди к шее. Настырные зубы прикусывают кожу за ушком, обжигая адским жаром его дыхания.
– Да кто тебя бросил? – Анфисе нравятся его манипуляциями с ее телом, но укусы с каждым разом становятся глубже и больнее, она не хочет чувствовать боль снова.
– Ну, она, ма…– он не договорил, губы парня нашли ее рот и он переключился на них, играя своим языком с ее, мужчина не обращал внимания, на то, что Анфиса не отвечает на его поцелуи. Васильев кайфует от того, что сейчас происходит, его потряхивает от нетерпения, он уже хочет полностью захватить власть над телом Поляковой, и она понимает это. Вот мужчина сцепил на ее нижней губе зубы, совсем чуть – чуть прикусил, но девушка заволновалась, помнила, как долго заживают раны от его поцелуев.
– Значит та женщина – говорила прямо ему в рот, их дыхания перемешались – Марина, была права, ты можешь делать страшные вещи?
– Марина? – Монстр словно испугался, брови мужчины сдвинулись на переносицу, он отпустил ее губы, руки замерли, в глазах появились эмоции. Не могла понять, что отражается в них грусть или сожаление?
Все – таки Марину и Антона что-то связывает, и эта связь крепка, если даже внутренний монстр Васильева, так остро реагирует на упоминание об этой женщине.
– Откуда ты про нее знаешь? – Хоть мужчина и перестал лапать и хватать Анфису, из своей стальной хватки не выпускал.
– Она ждала меня, тогда в туалете ресторана, чтобы предупредить на твой счет.
– Что Марина тебе сказала? – Жестко, грубо встряхнул ее, даже в глазах искры засверкали.
– Что ты монстр, и мне нужно держаться от тебя подальше – выдохнула ему в лицо, не отводя решительного взгляда, пусть знает, что Полякова не боится его.
– Монстр – Антон тяжело, протяжно выдохнул, и задумался.
Мужчина закрыл глаза, плотно сжал веки, а когда распахнул их, во взгляде отразилась ярость. Он снова злился.
– Без монстра кем бы я стал? – Он говорил, смотря в одну точку на стене, словно убеждал не только Анфису, но и себя в своих словах – я был одиноким, шестилетним пацаном, до которого не было дела никому. Одна няня занималась мной, и то потому, что отец платил огромные деньги, чтобы она находилась со мной круглосуточно. Но однажды и она не вернулась. Я остался совсем один. Отец приходил поздно, и когда бывало, я дожидался его, он заводил одну и ту же песню. Папа вбил в мою наивную голову, что это мать виновата во всем, она ушла от нас, бросив на произвол судьбы.
Снова на лице появилась то ли улыбка, то ли оскал, и он продолжил
– Как только в моей жизни стали появляться девушки, мой монстр сразу выныривал наружу, и защищал меня от них. Потому – что бабы причиняют боль. Ты отдаешь одной из них свое сердце, а они уходят и забирают его с собой, оставляя тебе одиночество, и страдания от пустоты, образовавшейся под ребрами.
– О ком ты говоришь? Кто эта Ма? – Анфиса обхватила лицо мужчины ладонями, ее глаза бегали от одной льдинки к другой, высматривая там ту боль, которая столько лет сидела внутри ее любимого. Конечно, Полякова в этот момент испытывала к нему жалость, ее сердце обливалось горькими слезами, так хотелось его обнять, приласкать, прошептать о том, что теперь она рядом. Девушка не бросит Васильева, она его. Анфиса чувствует, что готова посвятить свою жизнь этому мужчине. Но сейчас перед ней Антон, другой, озлобленный, но он идет с ней на контакт, откровенничает, значит и на монстра девушка имеет влияние. – Марина? – Брови демона сошлись, нет, не в ту сторону она пошла. – Мама? – Ее осенила догадка, Антон не так давно рассказывал, что мать ушла, когда он был совсем маленький. И сейчас увидев, как загорелись глаза монстра, поняла – она права.
– Послушай – начала быстро говорить девушка, чтобы успеть до следующего приступа ярости зверя – я не уйду от Антона – она смотрела в эти холодные безэмоциональные глаза – я люблю его. Я буду рядом. Обещаю. Я люблю его. – Анфиса вглядывалась в лицо перед собой и понимала, он слышит ее. Его эмоции сменялись так быстро, что она не понимала, смогла ли убедить зверя в своих словах. – Ты больше ему не нужен. Не нужно его защищать, теперь это буду делать я. Правда. Клянусь.
Мужчина сначала удивился, его холодные глаза расширились, и на лице появилась улыбка, та которую так любила Анфиса, открытая и нежная, только ей Васильев дарил такую.
– Тебе можно доверять? – И тон, он стал мягче, голосу вернулись веселые нотки.
– Конечно. – В подтверждение своих слов Анфиса закивала головой.
– Поцелуй меня Анфиииисааа – девушка с готовностью прижалась к мужчине, обвила руками шею и нашла его губы своими.
Ее сжали в объятиях. Не прерывая поцелуй, Антону удалось стянуть ее трусики, и дальше девушка впала в беспамятство от наслаждения, которое дарил ей Васильев или его монстр, ей было все равно, такого страстного безумного секса в ее жизни еще не было, ради такого, можно и душу дьяволу продать.
Антон лежит на кровати, тяжело дышит, сейчас он отдал всего себя процессу, заставляя девушку под собой кричать от удовольствия. Смотрит, как она взъерошенная счастливая, удовлетворенная, развалилась на кровати, ее волнистые локоны в беспорядке разметались по подушке, ничего прекраснее в своей жизни не видел. Приподнялся, подложил под голову ладонь, внутри тишь, просто хочется лежать рядом с Анфисой, молчать, и бесконечно любоваться своей девочкой.
– Почему Марина тебя не любит? – Антон тяжело выдохнул, хотел поговорить об этом позже, когда сам будет готов, но судьба решила что сейчас для этого самое время.
– Не любит – иронично усмехнулся Васильев, а Анфиса развернулась к нему лицом и серьезно смотрела, – это легко сказано. Белова меня ненавидит.
– Мне показалось, или она старше тебя? Она твоя бывшая?
– Да, старше. И не бывшая. – Антон нахмурился, зажал лоб ладонью, спрятав смятенье на своем лице. Он не знал, как объяснить свое наваждение этой женщиной, любимой девушке. Деваться некуда, нужно говорить, как все было на самом деле. Выдохнул, убрал руку, поджал нижнюю губу, поднял взгляд, на внимательно следившую за ним Анфису. – Помнишь, я говорил, что никого насильно в постель не тащил. – Анфиса доверчиво кивнула, и ободряюще улыбнулась ему. Черт, как же больно говорить ей о том, какой он козел, был. И как тяжело смотреть на то, как эта милая улыбка сейчас пропадет с ее прекрасных губ. – Марина была со мной не по своей воле.
– Что? – Анфиса напряглась, села на кровати и поджала к себе коленки, сдвинула брови на переносицу и уставилась непонимающими круглыми глазами на мужчину.
– Я забрал ее себе.
– Антон – он прямо ощутил все разочарование, появившееся в голосе Анфисы.
– Да я знаю, я поступил плохо, нет оправданий таким поступкам. Но тогда у меня началось обострение, мне не хватало внимания. А увидев ее, я просто пропал, потерял голову, и вот тогда, впервые, я ясно ощутил, что во мне сидит монстр.
И Антон окунулся в прошлое, ничего не скрывая, рассказал Анфисе, что ненавидел Кашина Андрея, с которым у них должна была состояться встреча в тот день, он изначально хотел, чтобы их сделка не состоялась, но против отца идти было нельзя, на карту поставлены огромные деньги. Вместо противного Андрея Ильича, пришла красивая молодая женщина, он сам не понял, почему она его заворожила, и его зверь захотел ее. Марина отказала ему, и долго не принимала его ухаживаний, а когда он понял причину ее холодного отношения, его взорвало негодованием. Оказывается она женщина другого еще более ненавистного типа – Бориса Белова. В голове долго пробегали навязчивые мысли присвоить его женщину, убить двух зайцев, отомстить, и наконец, получить желанное тело. Злость провоцировала Антона сделать это. Описывать, как он измывался над Мариной, не хотел, упомянул только что держал ее на цепи в тайной комнате в особняке, который снимал в другой стране. На Полякову старался не смотреть, но та так и сидела, не меняя позы, только еще сильнее обхватила свои колени.
– Очнулся я только тогда, когда увидел Марину, лежащую на дороге с раной на голове. Я испугался, что убил ее, и этот стресс вернул меня в нормальное состояние. – Антон вроде ничего не делал, просто говорил, а так устал, словно тягал мешки с песком все это время.
– Боже, Антон – подала голос Полякова – я не могу в это поверить. Мне кажется, ты говоришь про кого – то другого. У меня не укладывается в голове, что ты все это творил.
– Я и был другой – Антон придвинулся к Анфисе, боязнь, что она сейчас упорхнет от него подальше испуганной птичкой, холодным лезвием прошлась по нервам. К его облегчению Анфиса дала себя обнять.
– Что было дальше? – Тихим потерянным голосом поинтересовалась Полякова.
– Тебе нужно это знать? – Анфиса кивнула. – Марина первая женщина, к которой я испытал нежные чувства, и хотел от нее взаимности. Но не получил. Даже потеряв память, она любила мужа.
В спальне стояла гробовая тишина. Антон переживал за их дальнейшие отношения, Анфиса ушла в себя, переваривая свалившуюся на нее правду.
– Я видела его. – Анфиса перевела свой зеленый стеклянный взгляд, на Васильева.
– Кого?
– Того, кто сидит у тебя внутри. Демона.
– Анфиса, там никого нет.
– Я видела его. Говорила с ним. – Утверждала девушка, – он другой. Злой. – Анфиса повернула голову к Антону, развернулась в его объятиях, прижалась к его груди. – Ты можешь им управлять, ведь со мной он не был жестоким. Ты же лечился.
– Ох, Анфиса – выдохнул Васильев и притянул к себе любимую – как я надеюсь, что мое лечение мне помогло.
– Главное, чтобы ты не злился. – Наставляла его девушка. – Что кстати случилось, от чего ты так взбесился?
«Только не это» – подумал Антон, про Мельникову он вообще вспоминать не будет. Завтра первым делом, но не сегодня.
– Конец года, появились проблемы, которые необходимо решить, вот и психанул.
– Нельзя же так остро реагировать, ну подумаешь неприятности на работе, все решаемо.
– Ты права, я все решу – Антон поцеловал мелькавшую перед глазами рыжую макушку и обхватил Анфиску двумя руками. «Моя! Мое счастье, моя отдушина, никому не отдам, и сам беречь буду, как зеницу ока».