10
«Ну, племяш! Ну, ты даёшь! Сам настоял встретить, сам уговорил не брать гостиницу, а по факту – не встретил и телефон выключил. Что делать? Звонить во Владивосток, чтобы забронировали? Нет, там сейчас час ночи, – прикинул Севастьян Петрович, – Наудачу ехать в ведомственную гостиницу? Постой-ка! По местному сейчас сколько? Ага! Около шести. Позвоню-ка я на работу Владу, вдруг там что случилось?»
– Акционерное общество «Меридиан». Секретарь Генерального директора Марина.
– Мариночка! Соедини меня с вашим Генеральным.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Кожедуб Севастьян Петрович.
– Ой, Севастьян Петрович, Вы уже прилетели? Владислав Олегович предупреждал, что поедет встречать Вас в аэропорт во второй половине дня, но точное время не называл.
– Встретить-то обещал, да не встретил.
– Севастьян Петрович, он и на работу сегодня не вышел. Мы волнуемся… И на звонки не отвечает.
– Так, Мариночка, не паниковать. Продиктуй мне адрес офиса, я подъеду. Разберёмся.
Севастьян Петрович взял такси и уже через час разговаривал с секретарём Влада и его замом. Информацию получил разноречивую. С одной стороны, Маринка сообщила, что в пятницу Влад покинул офис с какой-то женщиной. «Завеялся, значит, племяш, так что и про дядю забыл. Ах ты, бабник! Весь в отца!», – подумал Севастьян Петрович. С другой стороны, зам сообщил, что Владислав Олегович пропустил важное совещание, перенесённое на утро, из-за того, что после обеда намеревался встречать Севастьяна Петровича. И такого, чтоб шеф забил на работу, ещё ни разу не было. Телефон заблокирован. Ни на городской квартире, ни в загородном доме его нет. Тревожная информация.
Севастьян Петрович сопоставил факты и решил поехать к Владу домой. В загородном доме наличествовала охрана, подтвердившая отсутствие шефа, а вот в городскую квартиру никто не заходил, ограничились звонками в дверь.
Попасть в квартиру племянника для Севастьяна Петровича труда не составило, достаточно было в ДЭЗе показать корочку Следственного Комитета России. И ничего, что по Дальневосточному административному округу. Дальний восток – разве не Россия? И то, что Севастьян Петрович уже бывший начальник Следственного комитета города Владивостока, тоже никак не уронило его в глазах работников ДЭЗа. Бывших следаков, так же как и бывших военных, не бывает. Все они в запасе. Чувствуете, как совсем по другому звучит?
Едва вскрыли дверь, в нос шибанул застойный запах алкоголя и канализации. «Туалет, что ли, прорвало?», – недоуменно подумал Севастьян Петрович. Он прошёл дальше и открывшаяся ему в зале картина всё объяснила. Влад лежал на кожаном диване лицом к стенке. В мокрых штанах. Вокруг валялись разнокалиберные пустые бутылки. На полу застыла лужа блевотины.
Севастьян Петрович осторожно приблизился к племяннику и прощупал пульс на шее. «Жив, паршивец! Из-за чего же можно было нажраться до такого свинства??»
– Влад! Влад! Очнись! – потряс племянника за плечо Севастьян Петрович.
Влад промычал что-то нечленораздельное и ещё глубже зарылся в подушку.
– Вставай, тебе говорю! – не отставал дядя.
Влад вырвал плечо, развернул голову и открыл глаза. Глаза были мутные-мутные, бесцветные.
– Мужик, отстань! Дай лучше опохмелиться! – произнёс Влад и снова отвернулся.
«Вызвать медиков или попробовать самому откачать?», – подумал Севастьян Петрович. И выбрал из двух вариантов последний. Только сначала надо бы прибраться. Бутылки трогать не стал – возможно, с них надо будет снять отпечатки пальцев. А вот блевотину аккуратно зачистил (заниматься уборкой Севастьяну Петровичу, уже давно проживающему одному, было не в диковинку).
Потом он решительно стащил Влада с дивана и отволок в ванную («Тяжёлый, чертяка!»). Прямо в одежде поставил, а вернее, положил, под холодный душ. И держал там, пока звуки, которые издавал племянник, не стали похожи на членораздельную речь, а в глазах появилось осмысленное выражение.
Вытерся и оделся в спортивный костюм (первое, что попалось Севастьяну Петровичу под руку) Влад уже сам. И до кухни, где дядя заваривал крутой чай, дотопал самостоятельно.
– На, выпей горячего!
Влад сделал пару глотков и поморщился.
– Пей-пей! Нечего морщиться. А потом расскажешь мне, как ты дошёл до такого непотребства.
Влад как-то устало посмотрел на Севастьяна Петровича и сказал:
– Дядя Сева, давай потом…
– Потом будет суп с котом8, – припечатал дядя детской присказкой, – Ты же знаешь, что я от тебя не отстану, пока всё не вытрясу. Так что лучше не сопротивляйся.
Влад отвёл глаза в сторону и после паузы произнёс:
– Мне бы опохмелиться…
– Понимаю, – усмехнулся Севастьян Петрович, – Сочувствую. Но помочь ничем не могу. Спиртного в доме – ноль, рассола тоже нет.
Влад устремил тоскливый взгляд в темное окно. Покачался из стороны в сторону. Поправил дрожащей рукой прядь всклокоченных волос, упавшую на лоб.
– У нас за углом… Налево… Есть круглосуточный… Купи что-нибудь… Любое… Сушняк…
– Ладно, племяш! Так и быть, пойду навстречу. Сам был молодым, понимаю. Но потом, смотри мне, от разговора не отделаешься!
– Потом. Всё потом… Спасибо, дядя Сева…
Севастьян Петрович отправился искать магазин. Отсутствовал минут 20. А, когда вернулся с бутылкой портвейна, в квартире Влада уже не было. Позвонил ему на телефон. Тот откликнулся из кухни, где Севастьян Петрович оставил его заряжаться. «Куда же ты рванул, чертяка?!?»
Севастьян Петрович спустился к консьержу и от него узнал, что Влад выскочил из подъезда минут через 5 после него. «Будто за ним гнался кто», – обрисовал ситуацию консьерж. Сел в машину и газанул так, что шины завизжали. И куда? Пьяный же! Почему? Картина не складывалась. «Ну, ничего! Первый же гаишник остановит»
Севастьян Петрович вернулся в квартиру, чтобы найти водительское удостоверение Влада и дать ориентировку по номеру машины. Долго искать не пришлось. В коридоре на полу валялась барсетка Влада, а там и паспорт, и все документы на машину.
Севастьян Петрович дозвонился своему однокурснику, у которого сын дослужился до высоких чинов в органах правопорядка северной столицы, обрисовал ситуацию с племянником и попросил о помощи. Теперь оставалось только ждать.
Звонок раздался ближе к полуночи. Машина Влада вылетела с моста в Неву. Водитель находился в транспортном средстве один. Жив, но без сознания. Доставлен в городскую больницу №… Обстоятельства аварии выясняются.
Севастьян Петрович вызвал такси и рванул в больницу. Операция Влада продолжалась больше шести часов, но прошла успешно. Врачи уверили Севастьяна Петровича, что жизни племянника теперь ничего не угрожает, но когда он придёт в сознание – не известно.
8 – устойчивое фразеологическое выражение, означающее нечто неприемлемое. В древности, при осаде городов, когда у жителей заканчивались запасы еды, они вынуждены были употреблять в пищу домашних животных, и, в последнюю очередь – котов.
11
Утро добавило новых вопросов. Опрос свидетелей и характер следов протекторов на дороге говорил о том, что машина въехала на мост с огромной скоростью. Владу повезло. Его машина буквально пролетела над головой МЧСника из Москвы, который со своей невестой любовался питерским пейзажем на набережной. У парня сработал рефлекс, и он спрыгнул в реку вслед за машиной. А иначе, кормить бы Владу рыб на дне Невы.
Следствие ещё только началось, но и так уже было ясно, что водитель пытался покончить с собой, поскольку мост, на который он выехал, был разведён. Вторая версия, что водитель допился до белой горячки (промилей в крови Влада было столько, что приборы зашкаливало) и потому не справился с управлением или ему глюки какие привиделись, была отметена Севастьяном Петровичем, давшим показания о состоянии племянника, перед тем, как тот сел за руль. По тем камерам, где удалось идентифицировать автомобиль Влада, было видно, что машину он вёл аккуратно, правил дорожного движения не нарушал. Пока не доехал до набережной. А дальше, как утверждали свидетели, нажал на газ и ехал целенаправленно на разведённый мост. И ещё: хоть и не чётко, но на камерах был виден пристёгнутый ремень, а перед мостом он его отстегнул. Во всяком случае, МЧСник, спасший Влада, утверждал, что он не был пристёгнут. Парень – профессионал, на такие нюансы внимание обращает.
Влад в сознание ещё не пришёл, и Севастьян Петрович решил начать своё собственное расследование. Так хотелось сделать это побыстрее. Севастьяну Петровичу почему-то казалось, что чем скорее он найдёт причину, по которой Влад так с собой поступил, тем быстрее тот очнётся. Но Севастьяну Петровичу предстояла встреча с однокурсниками, собственно говоря, из-за которой он и зарулил в Питер по дороге в Беларусь к брату и племяннице.
Забить на встречу нельзя было никак, не только потому, что они давно не виделись, и он обещал в этот раз прилететь, но и потому что встреча могла оказаться полезной для ситуации с Владом. Большинство однокурсников Севастьяна Петровича, как и он, были в запасе. Но ведь были дети, внуки. Наверняка среди них окажутся полезные, да и советы бывалых будут не лишними для Севастьяна Петровича, как гостя, который в незнакомой квартире не знает, куда ведёт та или иная дверь. А тут целый огромный город, вторая столица, со своим характером, отлаженными взаимосвязями, лестницами и переходами.
Встретились в ресторане «Блок». Судя по ценам за блюда в меню, все, как один с названиями, как определил для себя Севастьян Петрович, «с подвывертом» – ребра, томленные в апельсинах; запеченные мозговые кости с чесноком; котлеты из фазана с брусничным соусом, и интерьеру – яркому, разноцветному, бьющему по глазам, питерцы решили показать приезжим степень своего гостеприимства во всей красе. Впрочем, еда была, действительно, вкусной. Званию «Лучший мясной ресторан Санкт-Петербурга», о чём не без бахвальства сообщили местные однокурсники, соответствующая.
Делились информацией о неприехавших. Вспоминали ушедших. Хвастались внуками, детьми. Говорили о здоровье. Обсуждали спорт. Спорили о политике. «А раньше бы уже после первой рюмки о бабах говорили», – грустно подумал Севастьян Петрович. И не он один.
Под конец встречи Севастьян Петрович рассказал о племяннике и заручился поддержкой однокурсников. Нашлись среди родни и их близких знакомых и медики, и следователи, и оперативники, и чиновники. Так что можно было сказать, что начало расследованию положено.
А Влад так пока и не пришёл в сознание. Врачи утверждали, что это нормально для травм, которые он получил, ударившись головой о лобовое стекло при падении с моста.
12
Утро для Севастьяна Петровича началось с телефонного звонка. Он уже не спал. Благодаря привычке, выработанной годами службы, просыпался ровно в 6.00, независимо от того, во сколько лёг, насколько был уставшим или предавался лени накануне, как себя чувствовал, или, как вчера, выпил лишку. Только вот бодро вскочить и заняться делами, как раньше, уже не мог. Валялся в постели, ждал, пока организм сам раскачается, прислушивался к себе – как там дела с давлением. А, чтобы не тратить зря время, составлял план дня. И в этот план не входил разговор с братом и племянницей. А должен был. Звонили-то из Беларуси…
«Эх, старость!», – с досадой подумал Севастьян Петрович. Раньше бы он уже давно продумал, что и как рассказать о ситуации отцу и сестре Влада, а тут совершенно о них забыл. Но, делать нечего, придётся ориентироваться по ходу, и Севастьян Петрович ответил на звонок.
– Дядя Сева! – раздался в трубке радостный голос племянницы, – Доброе утро! Я тебя не разбудила?
– Доброе, Наточка! Ты же знаешь, я, как стойкий оловянный солдатик, всегда на посту!
– Как ты? В Питере уже два дня и не звонишь. К нам когда?
– Не знаю пока.
– А что так? Папа тебя так ждёт! И я тоже соскучилась. Дела? Или ты плохо себя чувствуешь? – ясно послышались нотки беспокойства в голосе Наташи.
– Не беспокойся, Наточка. Со мной всё в порядке. Из-за Влада придётся задержаться. В запое он, – выдал осторожную версию Севастьян Петрович, – Жду, пока выведут, и с причинами надо бы разобраться.
– А что тут разбираться! – рассмеялась Наташа, озадачив дядю неожиданной реакцией (он-то думал, что будут ахи и охи, поскольку племяшка отличалась повышенной сердобольностью), – Прошла любовь, завяли помидоры9, вот и ушёл в пике!
(Отец Наташи – Олег Петрович, в прошлом был военным лётчиком, отсюда у неё нет-нет, да и проскакивали всякие там «пике», «виражи», «бочки»…)
– Ты думаешь, запой связан с любовью? – засомневался Севастьян Петрович.
– Видел бы ты, каким он к нам на Новый год приехал! Больше года не виделись, а он ни тебе «Здравствуй, сестрёнка!» Ни «Как отец себя чувствует?» Прямо с порога зажал в своих лапищах, как медведь: «Натка, я влюбился!» Тост за столом, знаешь, какой произнёс? «За любовь!» Лежал на диване целыми днями, уставившись в потолок, и лыбился, как придурошный. А потом как вскочит, как убежит куда-то. Только к ночи возвращался. Ни тебе поговорить, ни пообщаться. Чего приезжал? Да ещё и на три дня задержался.
– Ну, не знаю, – протянул Севастьян Петрович, – С любвеобильностью твоего брата за два месяца с Нового года, сколько у него женщин было? Вряд ли это та же, из-за которой он запил.
– Да ну его! Оклемается и дальше побежит вилять хвостом. А ты к нам приезжай. Мы тебя очень ждём!
– Приеду, Наточка! Обязательно приеду. Только ты, это…, отцу как-то аккуратно скажи про Влада. Чтобы сердце, не дай бог, не прихватило.
– О! В этом у меня богатый опыт! – опять рассмеялась Наташа, – Не переживай! Ждём тебя!
«Вот ведь, – думал по окончании разговора с племянницей Севастьян Петрович, – единокровные брат с сестрой, а так не похожи! Ни внешностью, ни характером. Только и есть общего, что смеются к месту и не к месту, когда счастливы».
9 – русское название «помидор» произошло от французского словосочетания «La pomme de l’amour», что переводится как «яблоко любви». Долгое время помидоры выращивались как декоративные растения: в Германии – как комнатные, горшечные, во Франции – как лучшее украшение беседок, в Англии и России – в оранжереях среди редких цветов. Именно в помидорных беседках назначались свидания. Получить в подарок красный помидор было равносильно признанию в любви. Без знаков внимания любовь проходит так же быстро, как без должного ухода увядают помидоры – вот так они стали символом бренности всего сущего и скоротечности чувств.
На тему увядших помидор и прошедшей любви существует целая подборка забавных стихов. Вот одно из них, автор – Олег Савостьянов.
Прошла любовь, завяли помидоры,
Ботинки жмут, и нам не по пути.
Остались в прошлом мелочные ссоры
И можно попрощаться и уйти.
С капусты тихо листья опадают,
И кочерыжек белые стволы,
Воткнувшись в небо, мне напоминают
Ночь, где друг другу мы еще милы.
Мы разошлись, как ножки у стремянки,
И вдруг передо мной померкла даль.
Вокруг темно, как в попе негритянки,
И нет просвета впереди, а жаль.
Уже зима, в помойках ветер воет.
Ботинки выкинув и валенки надев,
И банку помидоров взяв с собою
По улицам брожу, как светский лев.
Брожу один, с друзьями ли, с подружкой,
Я в мыслях от реальности далёк -
Я съел бы по частям пивную кружку,
Чтобы с тобой прожить ещё денёк.
Но встретившись на вечеринке шумной,
Представив: я – её, а ты – его,
Спроси меня о чем-нибудь заумном,
А о любви прошедшей – ничего.
13
Повторный разговор с сотрудниками «Меридиана» мало-мальски достоверной версии, что довело Влада до самоубийства, не выявил. Всё, как обычно, в бизнесе – вопросы, проблемы, но не до степени неразрешимых. Зам горячо уверял, что бизнес они ведут честно. Главбух, пряча глаза в стол, но, достаточно твёрдым голосом, сказала, что по её части всё чисто.
Хозяин холдинга, в который входила фирма Влада, сначала на контакт не пошёл. Пришлось Севастьяну Петровичу открыто изложить ему факты про запой, попытку суицида и сегодняшнее состояние Влада. Леонида Андреевича сообщение потрясло. Он даже встал из-за стола и отошёл к окну. Побарабанил пальцами по подоконнику, вернулся на рабочее место, и, прямо глядя в глаза «дознавателя», сказал:
– Не буду Вас уверять, что мы белые и пушистые. Сами знаете, в какой стране живём. Но точно могу сказать, что, ни с каким криминалом, ни сам холдинг, ни «Меридиан» не связаны. Если бы был наезд конкурентов, я бы знал об этом в первую очередь. Причина в чём-то другом, с работой Владислава Олеговича никак не связана.
Мужик Севастьяну Петровичу понравился. Он ему поверил. Если и были мысли, что Влада подставил кто-то сверху, из-за чего он «слетел с катушек», то после общения с Леонидом Андреевичем, они исчезли. В сухом остатке, никакой другой версии, кроме последствий неразделённой любви, не было. И, как ни вызывала она отторжение в душе Севастьяна Петровича, пришлось приступить к ней вплотную…
Нет! Ну, в самом деле! У кого в жизни не было несчастной любви?! Не в петлю же из-за этого лезть?!? Севастьян Петрович и сам такую пережил. Потому и не женился. Не встретил в своей бурной и долгой жизни такую же женщину, как жена младшего брата, мать Влада и Натки. Такая вот ирония судьбы.
Как будто это было вчера, помнил в мельчайших подробностях день, когда Олег познакомил семью со своей невестой – Майей, Майечкой. Одно только её имя чего стоило! Звонкое, весеннее, солнечное! Солнце блестело в её глазах, отражалось от её улыбки, просвечивало в волосах. Севастьян получил настоящий солнечный удар и пропал. Тихо развёлся с женой Таней в надежде, что Майечка разберётся в ловеласе Олеге, и их свадьба не состоится. Ошибся. Потом рассчитывал, что они разведутся из-за измен Олега. Но, то ли Майя о них не знала, то ли так любила, что прощала и смирилась, но и эта его надежда не оправдалась. А Севастьян оказался однолюбом. Нет, монахом он не был, но ни семьёй, ни детьми так и не обзавёлся. И никогда, ни разу в жизни ему не приходило в голову покончить с собой. А ведь ему даже поговорить было не с кем. Ни с родителями, ни с друзьями, ни, тем более, с братом таким не поделишься…
14
– А расскажи-ка мне, Мариночка, о той женщине, с которой Влад ушёл в пятницу.
– Что рассказать, Севастьян Петрович?
– Всё! Во сколько пришла? Как выглядела? Как вёл себя с ней Влад? Поделись своими впечатлениями. Даже мыслями поделись. Всё пригодится.
– Пришла около четырёх, – осторожно начала Марина, – Выглядела… Выглядела не броско, но, знаете, как-то элегантно. Только…
– Только? – подтолкнул замявшуюся секретаршу Севастьян Петрович, – Говори, не тяни!
– Вот только возраст… Я бы дала ей за тридцать. Может даже ровесница Владиславу Олеговичу. Или около того.
– И что тут тебя смущает?
– Ну… – опять замялась Марина, – Обычно Владислав Олегович общается с женщинами помладше.
– Значит, то, что к нему в кабинет пришла женщина, не связанная с работой, чем-то необычным не является?
– Да, бывало такое.
– Тогда не будем зацикливаться на факте её прихода. А насчёт возраста… Можем предположить, что она его одноклассница, например?
– А Вы знаете – возможно! – оживилась Маринка, – Сказала, что пришла по личному вопросу, а по какому – говорить отказалась. И представляться не стала.
– Ага! – подхватил Севастьян Петрович, – Сюрприз хотела сделать! Очень хорошо! Двигаемся дальше.
– Дальше я отнесла Владиславу Олеговичу записку от неё. Он прочёл, рассердился на меня, что заставила её ждать, и они ушли.
– А что было в записке, ты знаешь?
По смущённому Маринкиному виду Севастьян Петрович понял, что – знает. И решил помочь преодолеть смущение:
– Ты – женщина, а, значит, любопытна. К тому же, секретарь. Значит, любопытна вдвойне. Не будем сейчас думать о воспитании. В данный момент любая мелочь может помочь следствию. Так что, говори, не тяни!
– «Я пришла. К»
– И это всё? «К» – это что? Не дописала «к тебе»? Или как сокращённая подпись?
– Я так поняла, что первая буква имени.
– Или фамилии… – задумался Севастьян Петрович, – А давай-ка мы, дружочек, проверим списки ваших посетителей. Я ведь, насколько знаю, к вам без пропуска не пройдёшь? Попробуем найти эту «К».
Сначала они проверили тех, кто пришел на фирму около 16-и часов. Потом тех, кто пришёл в течение всего рабочего дня. С фамилией на букву «К» был единственный человек, и тот – мужчина. С буквы «К» начиналось имя только одной женщины – Селивёрстовой Киры Львовны, которая в тот день, во всяком случае, согласно данным бюро пропусков, своим пропуском в «Меридиан» не воспользовалась. Может «К» это вовсе и не имя, и не фамилия, а что-то типа того, как называют друг друга в интимной обстановке – «кошечка», «красотуля», «крошка» и так далее? Тупик.
Но Маринка, когда услышала про Киру Селивёрстову, встрепенулась. У неё в мозгу как будто тумблер щёлкнул.
– Севастьян Петрович, не знаю, поможет это нам или нет, но Владислав Олегович велел мне включить в список Селивёрстову Киру Львовну на постоянной основе до его особого распоряжения. Я об этом и забыла. Список же каждый день обновлялся, а её фамилия уже была. И, насколько я помню, она так ни разу и не пришла.
– И когда он тебе отдал такое распоряжение?
– Точное число не помню, где-то после Нового года. Нет, скорее, ближе к середине января.
«Вот мы покрутились-покрутились и вернулись к Новому году… Неужели Натка права, и Влад, действительно, влюбился до безумия?», – всё ещё сомневаясь, подумал Севастьян Петрович.
Дальше всё было делом техники, связей и профессионализма Севастьяна Петровича. В бюро пропусков он выяснил по спискам какой организации Селивёрстова Кира Львовна получила пропуск в ту пятницу. Оказалось – ДентаП, стоматология. «Хороша охрана, – подумал Севастьян Петрович, – заказывай пропуск, а потом гуляй по этажам, где хочешь». Таких организаций, в которые можно при желании попасть без проблем, на каждом этаже этого офисного здания было море.
В ДентаП выяснилось, что пациентка Селивёрстова была записана на приём четырежды, последний раз не явилась и даже не предупредила. Все дни её посещений Севастьян Петрович смог восстановить, поскольку записи у администратора в стоматологии велись аккуратно в обычном журнале, а не в компьютере, и не уничтожались, пока тот не заканчивался, в отличие от бюро пропусков, где они хранились только несколько дней (вот почему расследование «по горячим следам» так необходимо!). И первый день её посещения был через 3 дня после внесения её в список от «Меридиана».
К вечеру Севастьян Петрович получил доступ к видеозаписям с камер, установленных в здании (сработали связи однокурсников). Они тут же подкинули массу вопросов. Во-первых, поведение Влада. Он не просто выходил из здания под ручку с «одноклассницей» (Севастьян Петрович так пока обозначил Киру), а тащил её за руку, что не соответствовало определению «ушли», которое употребила Маринка. С этим надо было срочно разобраться, и Севастьян Петрович попросил секретаршу задержаться после работы. Во-вторых, «одноклассница» заходила в здание не только в дни посещения стоматологии, но и в те дни, когда сама же переносила приём на другое число. К кому шла? Что делала? Почему не заходила к Владу? Он ведь её ждал. И ждал с нетерпением, как выяснилось после повторного разговора с Маринкой, поскольку «рассердился» на самом деле, оказалось «наорал», «вышел» из кабинета – «выскочил» из него, а «ушли» – «растворились в мгновение ока».
Весьма продуктивными получились и опросы консьержей подъезда дома Влада. Тот, что дежурил в пятницу, подтвердил, что Влад пришёл с женщиной. Было это после 22-х часов. Женщина вышла из подъезда в районе полуночи. Относительная точность времени объяснялась тем, что консьерж был фанатом передачи «Вечер с Владимиром Соловьёвым», а потому запомнил, что парочка прошла мимо него сразу после смены участников, которая происходила в середине программы, женщина вышла вскоре после её окончания. Оба клялись и божились, что Влад из дома не выходил вплоть до вечера понедельника, когда выскочил из подъезда, даже не поздоровавшись, и умчался на машине.
Выходило, что «одноклассница» была последней, не считая Севастьяна Петровича, кто видел Влада перед его попыткой самоубийства. Даже по телефону он ни с кем не разговаривал, там была куча неотвеченных звонков со времени, когда произошла их встреча и до того, как закончилась зарядка телефона.
Ближе к ночи Севастьян Петрович получил домашний адрес и номер телефона Селивёрстовой Киры Львовны. Всё то, что смогла вытащить на данный момент полиция из данных её паспорта. Оставалось «белое пятно» – примерно 5 часов между работой и домом, когда они были где-то вместе. Над этим ещё работали, но Севастьян Петрович чуял нюхом старой ищейки, что эта информация не так существенна, как – где и когда эти двое познакомились, поскольку ни одноклассницей, ни однокурсницей Кира Селивёрстова Владу не была. Это уже проверили. Самым вероятным местом был самолёт в Минск. Отсюда его эмоции, можно даже сказать, сверхэмоции, при встрече с сестрой – слишком свежи были его чувства. И ведь не просто так, и даже не ради отца и сестры, Влад продлил своё пребывание в столице Беларуси на целых 3 дня!
Положительных новостей из больницы не было. Влад по-прежнему был без сознания.
15
Поиск информации о Кире затянулся на целых трое суток. Но Севастьян Петрович хотел быть во всеоружии перед беседой с ней для того, чтобы создать впечатление о том, что знает всё. Этот приём безотказно действует во время допроса даже на матёрых волков, что, уж, говорить об обывателях! Тут даже ни в чём не повинный человек начнёт чувствовать себя не в своей тарелке10.
Гораздо быстрее и больше информации было получено из телефона Влада. Чтобы зайти в него не понадобилось взламывать код с помощью спецов. Первый же графический ключ – отпечаток большого пальца правой руки Влада, открыл доступ ко всем файлам его телефона.