Девятый Аркан

«А это знак. И это очень хороший знак», – подумала я и улыбнулась.

Глава 9
Неудачный пикник

У калитки я увидела улыбающегося Федора.

– Привет, сестренка! Ты чего к телефону не подходишь? Обзвонился тебе! А я не один. Привез новых хозяев.

Открыв калитку, я пропустила их во двор.

– Николай Феоктистович, – представился пожилой мужчина.

– Елена Станиславовна, – также представилась его спутница.

– Очень приятно, Феврония! Проходите, чувствуйте себя как дома.

– Мама, папа, вот так встреча, – сказал, выходя из дома, Владислав.

– Владик, детка, а ты как здесь?

– Объясню вам чуть позже… – И он приобнял меня за плечи.

Федя заржал, а родители переглянулись между собой. Похоже, уже никаких объяснений не потребуется, они и так все поняли.

– Ребята, чудесно тут как! – вдыхая полной грудью загородный воздух, сказал Федя. – Может, зря я дом-то продал?

– Конечно, зря! – тут же подхватила я, но вовремя осеклась, чтобы не сказать Федюне, что дом-то теперь мой.

– Ну уж… что сделано, то сделано!

– Федор, очень рад, что вы приехали и родителей привезли.

– И не только их… а еще и мясо, и пиво, и вино… гуляем. Сделку отметить – святое дело!

Все засуетились. Мы с Еленой Станиславовной хлопотали на кухне, мужчины отправились в сад к мангалу. Улучив момент, когда мы с Владом остались наедине, он попросил:

– Фень, не говори пока моим, что дом теперь твой, я сам потом скажу.

– Конечно. Влад, а может, ты все же поторопился сделать мне такой шикарный подарок?

– Я – состоятельный человек, не волнуйся, и женщинам, даже нелюбимым, делал не менее дорогие подарки. А уж моей дорогой невесте… тут и обсуждать нечего. Просто сегодня не надо, чтобы они все знали, чья это дача теперь.

Елена Станиславовна, похоже, была женщина деликатная и лишних вопросов, пока мы готовили, задавать не стала. Наш неспешный разговор крутился в основном вокруг дачи. Какие тут соседи, как обстоят дела с водой, надо ли привезти на участок чернозем. Елена Станиславовна рассказывала, что она совсем неопытный огородник, но собирается всерьез этим заняться. Я чувствовала себя крайне неловко, но слово, данное Владу, держала.

Мы накрыли стол в саду. Вынесли стулья, шезлонг и, расположившись на поляне, принялись пить и есть. Родители Владика мне нравились все больше и больше. Папа его был молчалив, но изредка все же вставлял уместную шутку. Умение пошутить, да еще и вовремя, я всегда ценила в людях. Федя сыпал анекдотами. Потом Влад веселил всех рассказом о моем вчерашнем съемочном дне. Он немного придал всему комический характер, рассказывая это от своего лица, я хохотала до боли мышц в животе.

В одно мгновение наш прекрасный пикник для всех закончился. Фрейя тоже решила подключиться к нашей компании, поэтому забралась на дерево и оттуда вела за нами пристальное наблюдение. В какой-то момент ей, видимо, надоела пассивная позиция, и она резко и неожиданно прыгнула с дерева почти точно на голову Владу. От неожиданности покушения он потерял равновесие и, как подкошенный, с диким криком рухнул на землю, задев ногами мангал. Мангал стоял неустойчиво и тут же упал, вывалив все угли на ноги Елены Станиславовны. К крику Влада добавился истошный вопль бедной женщины. Я резко дернулась со своего места им на помощь и почувствовала резкую боль в шее. Муж Елены Станиславовны умчался в дом в поисках чего-нибудь, что могло бы спасти его бедную супругу. Влад ругался на «мерзкую тварь», говорил, что такого вероломного нападения в своем только что приобретенном доме он не ожидал. Федя метался между всеми, повторяя фразу: «Вот, черт! Вот, черт!» Я стояла, молча, пытаясь проанализировать свое состояние. Голова моя была повернута набок, шея нестерпимо болела. Любая попытка вернуть голову в прямое положение приносила новую волну боли.

– Феня, а куда ты смотришь? – подошел ко мне на близкое расстояние брат и с интересом заглянул мне в глаза.

– Федь, у меня шею заклинило, я голову повернуть обратно не могу.

– Вот, черт!  Надо в травмпункт или к мануалу…

– И мне надо в травмпункт, – жалобно протянула Елена Станиславовна.

Все дружно посмотрели на ее ноги, покрытые волдырями.

– О, черт! Вам тоже нужна помощь! Погнали! Все травмированные за мной! – С этими словами Федюня рванул к машине. Родители Влада послушно засеменили вслед за ним.

Влад подошел ко мне и аккуратно обнял. Я тихонечко заплакала.

– Фенечка, любимая, что, так больно?

– Нет, обидно! Завтра съемки… а я такая кривая…

– Починим мы тебя до завтра. Смотри, я уже звоню знакомому костоправу.

– Вы едете с нами или нет? – крикнул с дорожки Федя.

– Федор, вы, если вам не сложно, отвезите мою маму до травмпункта и потом домой, а я отвезу вашу сестру к знакомому врачу. Договорились?

– О чем речь! Закон взаимовыручки! – И он поднял вверх большой палец.

– Спасибо, созвонимся тогда чуть позже.

Влад помог мне убрать со стола, мы закрыли дом и поехали в Москву. Врач нас уже ждал.

– Фенечка, ты что, на меня обиделась? – припарковав машину, спросил Влад.

– Нет, за что на тебя обижаться-то? Ты ни в чем не виноват.

– А почему ты тогда всю дорогу просидела, от меня отвернувшись?

– Да потому, что у меня шею защемило в правую сторону. Защемило бы влево, смотрела бы только на тебя.

Глава 10
Травматологи

Клиника располагалась в самом центре, в малюсеньком одноэтажном особнячке. Мы прошли мимо регистратуры, сразу в кабинет.

– Владик, рад, рад… проходите!

Они обменялись рукопожатиями, и врач приступил к осмотру.

– Так, значит… просто резко голову повернули, да?

– Да.

– А раньше травмы бывали?

– С головой?

– Нет, с головой я и так вижу, с шеей?

– Нет.

– И хорошо. Вот жалко, что я вам рентген не могу назначить, сломался. А без рентгена никак нельзя. Давайте так, вы сейчас сходите в соседнюю поликлинику, сделаете там, в травмпункте, рентген и вернетесь ко мне!

Доктор достал из ящика стола шейный фиксатор и протянул мне.

– Наденьте, так будет легче и безопаснее. Лучше любую травму фиксировать сразу.

Мы послушно отправились по адресу, который дал нам мануальщик.

Идти действительно было близко, поэтому мы уже через пять минут стояли у окошка регистратуры.

– Нам назначили рентген, у вас мы это можем сделать? – включив все свое обаяние, спросил Влад у медсестры.

– Нам? А сколько человек в вашей группе? – не поднимая головы, спросила она.

– Один!

– Что один?

– Человек один, который нуждается в рентгене.

– А что ж вы говорите «нам», как будто вам назначили групповой рентген.

– Мы можем получить эту услугу сейчас? – начал нервничать Влад.

– Кто это мы? Вас сколько?

– Девушка, не придирайтесь к словам. Вот этой девушке нужно обследование. – И он указал на меня.

– Паспорт, полис!

Я достала из сумки документы и передала их в окошко.

– Третий кабинет, по коридору направо, сначала к травматологу.

У двери в кабинет травматолога, как всегда, была огромная толпа народа. А в сезон, коим по праву считается зима, для травматологов наступает и вовсе «жаркое время». Сегодня была весна, но народу было все равно много.

Взглянув на очередь, моим первым порывом было – бежать, но я взяла себя в руки и не очень бодро задала традиционный вопрос: «Кто последний?» Вопрос повис в воздухе. Никто не то что не ответил, но даже и не пошевельнулся. Последних в этой очереди не наблюдалось, все, естественно, были первые. Пришлось пройти по коридору вперед и задать этот же вопрос еще пару раз, пока дед не махнул мне загипсованной рукой. Я немного удивилась, зачем махать поврежденной рукой, когда рядом имеется здоровая, а потом дала этому объяснение: так сразу демонстрируется причастность именно к этой очереди. Это была какая-то особая фишка этого коридора, потому что сразу за мной приковылял мужчина средних лет, в свитере и с бородой. Он сказал:

– Девушка, тогда я за вами, лихо вы меня в коридоре обогнали, а я ведь перед вами шел…

– И что? – не поняла я.

– А то, если бы не сломанная нога, я пришел бы первым.

Я молча кивнула, соглашаясь с ним. И уже начала раздумывать над тем, что может пропустить его вперед, но тут еще один мужчина спросил: «Кто последний?» И человек в свитере махнул ему костылем, мол, я… Вопрос о том, зачем слово «я» подкреплять костылем, опять пронесся у меня в голове, но этот вопрос сразу поглотил следующий: «А какие действия предпримет мужчина, который занял очередь последним?» Потому что никаких видимых повреждений у него не наблюдалось. Затем вышла медсестра и сказала, что те, кто уже вернулся с рентгена, заходят на прием через одного.

– Ну все, мы теперь до ночи здесь застряли, – нервно сказала полная дама тоже без видимых травм.

Очередь действительно двигалась крайне медленно, люди заходили в кабинет и пропадали там надолго. И, если бы сейчас нашелся смельчак, который пришел и сказал сокровенную фразу: «Мне только спросить», – ему бы тут же здесь что-нибудь сломали, и он, уже на общих основаниях, ждал бы своей очереди за направлением на рентген. Все были злы, раздражены и хотели быстрее уйти домой. Мне передалась общая нервозность, и только Влад излучал спокойствие, отгородившись от внешнего мира телефоном.

К моменту, когда мне предстояло зайти к врачу, от корсета ужасно болела шея и уже начала болеть голова. В кабинете сидел немолодой врач, с вековой усталостью на лице. Рядом молодая медсестра с наращенными ресницами и красными губами, ее лицо явно входило в диссонанс со строгим белым халатом и пожилым, усталым врачом.

– Паспорт, полис, – сказала она мне голосом биоробота.

Врач оторвался от карты, в которую что-то записывал, и взглянул на меня.

– У вас повторный прием?

– Нет, первичный.

– А почему вы уже в таком виде?

– В каком таком? – не поняла я.

– Почему вы в шейном корсете?

– А… это мне дали, я и надела.

– Рассказывайте, где и как получили травму.

Я пересказала ему историю, опустив обожженные ноги Елены Станиславовны.

Затем он попросил снять ошейник, попробовать покрутить головой туда-сюда, нагнуть ее вниз, поднять вверх. Двигательная способность у меня была крайне мала, если не сказать, что она отсутствовала.

– Так. С этим ясно! Теперь смотрите за молоточком!

Все эти манипуляции я помнила еще со времен диспансеризации в школе. Потом попросил меня пройти как бы по тоненькой дощечке, потом дотронуться пальцем до носа. Уложив меня на банкетку, попросил поднять по очереди обе ноги и проделать еще целый ряд каких-то немыслимых акробатических упражнений. Тестирование моего состояния не имело конца. По его просьбе я назвала дату своего рождения и сегодняшнее число, время года и страну проживания, на листочке, им выданном, рисовала циферблат, на котором он попросил отметить без двадцати девять. Если бы сейчас он попросил меня доказать теорему Пифагора, я бы уже не удивилась. Но от теоремы он воздержался, а вместо этого положил передо мной «шкалу боли» с просьбой отметить на ней, какова степень моей боли, предупредив, что десять на ней означает боли нет, а сто – это боль при родах.

– Доктор, а я еще не рожала, как я могу понять характер боли под цифрой сто?

– Не умничайте, отмечайте, сказано вам!

И, наконец, он задал главный вопрос:

– Покажите, где именно болит шея?

Я уж подумала, что мы приближаемся к концу, но он опять достал лист бумаги и положил его передо мной.

– И последнее, – чеканным голосом сказал он, – заполните анкету на определение вашего психоэмоционального состояния.

На двадцать вопросов в анкете у меня ушло еще минут десять. Я начинала понимать, почему очередь двигалась так медленно – сегодня принимал очень дотошный специалист. Прочитав мои ответы, он задумчиво протянул:

– Да, непонятно… идите на рентген.

Видно, ответы мои его не очень удовлетворили, но все же связи между рентгеном и анкетой на определение моего психоэмоционального состояния я не находила. Взяв из его рук направление, я направилась к двери.

– Стойте, ошейник забыли.

Я понуро напялила его на шею и вышла из кабинета. Владик встрепенулся и подскочил ко мне.

– Феня, что ты делала там сорок минут? Я уже начал волноваться!

– Какой-то странный врач. Хорошо, что лечить меня будет не он… Иду на рентген, а ты меня тут подожди.

В очереди на снимок я просидела довольно долго. Но рентгенолог снимок мне на руки не дала, сказав, что отправила его на компьютер травматологу.

– Но мне снимок надо на руки! – возразила я.

– Он должен написать вам заключение.

– Но мне не нужно его заключение, мне нужен только снимок! – не унималась я.

– Такие у нас правила. Идите, девушка, и позовите следующего.

Вернувшись к кабинету травматолога, мне пришлось снова занять очередь. Все это длилось бесконечно долго, и к головной боли добавилось еще головокружение. Поэтому зайдя в кабинет, еще от двери я спросила:

– Доктор, что-то мне совсем плохо, голова очень болит, от травмы шеи может быть такая головная боль?

– От шеи – может. Садитесь.

Он открыл на компьютере мой снимок и задумался. Затем произнес ледяным голосом:

– Слушайте, ну все!

– В каком смысле все? – забеспокоилась я.

– В смысле плохи ваши дела. Оля, звони, здесь срочная госпитализация, – обратился он к медсестре.

«Интересно, это он про кого говорит, – подумала я. – Он сказал «здесь», а здесь сейчас только я».

– Доктор, я не решаюсь спросить, а госпитализировать-то кого? Меня?

– Ну не меня же! Вас, конечно! Я удивляюсь, как вы с такой травмой вообще до нас дошли!

– Я не шла, меня Владик привез.

– Это неважно, кто вас привез, Владик, Стасик… главное, сейчас вам успеть помощь оказать.

У меня не укладывалось ничего в голове, к фразам врача «срочная госпитализация» и «как вы сюда дошли» стали добавляться такие: «это очень опасно», «тянуть я бы не советовал», «хороший диагност вам поможет», «сейчас такие операции – не редкость» и две последние, которые меня добили окончательно: «отек спинного мозга» и «неплохая выживаемость».

«Черт, о какой он все больнице бубнит?» – начала раздражаться я.

– Доктор, послушайте, больница – это хорошо, точнее, для меня это сейчас ужасно. У меня завтра съемки в кино. Я ждала этого всю жизнь.

– Так мне «Скорую» вызывать или нет? – встряла в наш диалог сестра.

– Вызывайте, съемки подождут.

– Нет, не вызывайте, я не поеду.

– Как же вы понять не можете, вам надо лечь в отделение нейрохирургии, пройти обследование и прооперироваться.

– Обязательно, я так и сделаю, но позже. Выпишите мне мазь, и я пойду. Буду надеяться, что завтра все пройдет.

– «Завтра» может для вас уже и не наступить, – запугивал он меня.

– Дайте мне мой снимок, и я пойду.

– Во-первых, пишите тогда отказ от госпитализации; во-вторых, давайте диск, я вам скину туда снимок.

Пока я писала, он сокрушался:

– А ведь молодая, могла бы еще пожить.

От районного травматолога я вышла уже полутрупом. Плюхнулась рядом с Владом на стул, положила ему голову на плечо и заскулила, как щенок, скучающий по своей мамке.

– Любимая, что, плохо тебе?

– Да, но врач сказал, что недолго осталось мучиться. Если не сделаю операцию – отек спинного мозга и крышка гроба…

– Глупенькая, кто ж допустит этот отек! Ведь я рядом, любимая! Сейчас пойдем к Папяну, он разберется! Главное, что снимок сделали.

– К кому?

– Фамилия у мануала – Папян Айгаварт Вараздатович.

– Боже, как ты это запомнил? – Я даже улыбнулась.

– Где рентген, Фень?

– Он у врача в компьютере, нужен диск, он туда скинет.

Влад выругался на весь коридор и отправился на поиски диска. Вернувшись к Айгаварту Вараздатовичу, мы торжественно вручили выстраданный диск с результатом обследования. По выражению его лица я пыталась понять лишь одно – буду ли я жить? Есть ли у меня хоть один шанс?

– Ложитесь на кушетку, барышня. Я сейчас вам все исправлю. Поболит, может, дня три, но мазь я вам выпишу, мажьте и все пройдет. И полный покой! Полный, слышите меня? Никаких резких движений шеей.

– Я не умру?

– Умрете, а как же? Мы все умрем.

– Когда?

– Что когда, барышня?

– Сколько мне осталось, доктор?

– Польщен вашим доверием, но я не Господь Бог, ответить на этот вопрос вам не могу. И какие вы, актрисы, впечатлительные натуры. Всего лишь защемление, а вы уж и помирать.

– Врач из травмпункта сказал, недолго осталось…

– Не удивили. Там одни перестраховщики сидят. Не лечат, а только людей пугают.

Дальше Айгаварт Вараздатович провел несколько манипуляций с моей шеей, я пару раз ойкнула, один раз вскрикнула, и голова моя встала на место.

– Владик, милый, у меня голова не набок! Ура! Спасибо вам…

Я хотела назвать имя и отчество врача, но запнулась… кто ж это запомнит с первого раза.

– Значит, Влад, отвечаешь за нее головой. Смотрю, она у тебя импульсивная девица. Ходить в шейном корсете две недели, снимать только на сон. Купить таблетки и вот эту мазь – и он протянул ему рецепты.

Из кабинета мануала Папяна я вышла счастливая. Первым делом мы позвонили узнать, как там Елена Станиславовна. Она тоже оказалась в относительном порядке. Потом Влад предложил мне остаться в городе, ведь завтра ранние съемки, но я все же решила поехать на дачу, Фрейя там одна и голодная сидела в запертом доме.

Уже подъезжая к дому, Влад сказал, что не сможет остаться, потому что у него есть неотложные дела вечером в Москве. Я ничуть не расстроилась, была рада остаться одной и выспаться.

Глава 11
«Кровавая» луна

Покормив кошку и наскоро перекусив, я осторожно сняла ошейник, забралась под одеяло и уснула. Среди ночи я проснулась. Фрейя сидела на подоконнике, смотрела в окно и неудержимо мяукала. Я осторожно встала и тоже глянула через окно в сад. Не заметив ничего подозрительного, я взяла ее себе под одеяло и опять попыталась уснуть. Сон испарился. Наступило время анализа. Я решила разобраться в своих чувствах к Владу. Секс мне не понравился, но вторая попытка, которая в итоге сорвалась, обещала исправить ситуацию. После того, как я получила травму, он повел себя крайне любезно и благородно. Совершенно отдельно стояла история с его желанием на мне жениться и домом в качестве подарка.

А все потому, что я нечестным путем его заполучила. Разве можно с помощью мистической колоды карт делать такие вещи? Я взяла телефон и начала читать в интернете все, что там можно было найти о приворотах. Оказывается, приворот человека может разбить в одночасье жизнь нескольким людям. Принудительное магическое воздействие часто приводит к тяжелейшим последствиям как для личности, которую приворожили, так и для того, кто замыслил приворот. Вспомнив, сколько уже происшествий случилось за два дня приворота, я очень испугалась. Моя магическая колода быстро и с удовольствием выполняет мои желания, а загадываю я их глупо, не думая о последствиях. Привороженный человек может болеть и даже может умереть, если у него не будет возможности быть рядом с тем, к кому его приворожили. То есть если я не выйду замуж за Владика, ему станет совсем худо. А я не чувствую к нему того, что толкает женщину на брак.

Фрейя выбралась из-под моего одеяла, села теперь у двери и жалобно мяукала. Тогда я взяла ее на руки, закуталась в плед, и мы вышли в сад. Ночь была тихая, сквозь небольшую дымку на небе светила совершенно круглая и почему-то ярко-красная луна. Я застыла на крыльце и завороженно смотрела на огромную, как красное яблоко, луну, которая неподвижно зависла над горизонтом. Было в этом что-то тревожное, мистическое и загадочное.

– Так вот почему ты беспокоишься, – вслух сказала я Фрейе, – сегодня полнолуние. Но почему она такая красная?

Я взяла телефон, открыла поисковик и ввела запрос: «Отчего луна бывает красная?» Столько информации о «кровавой луне», сколько выдал мне интернет, нет даже о Леонардо ди Каприо.

«Красный цвет луны объясняется ее местоположением. Когда она находится так низко над горизонтом, то свету приходится проходить колоссальные расстояния, преодолевая массу препятствий в газовой оболочке нашей планеты. Это вызывает рассеивание света, и человек воспринимает лишь красную часть спектра. А также кровавый цвет ночное светило приобретает и в период затмения», – читала я.

Тут же я набрала в поисковике даты лунных затмений, которые бывают два раза в год, и обнаружила там сегодняшнее число.

Далее следовали ужасы и всевозможные суеверия, которые могут произойти в это время. Везде было написано, что красная луна ассоциируется с чем-то потусторонним и необъяснимым. В Средние века люди связывали это явление с нашествием ведьм. Гадалки и чародеи лунное затмение называют «кровавым полнолунием». Это явление современная «нечисть» ждет с нетерпением, именно в такую ночь сверхъестественные силы работают на все 100 %.

Я читала и читала все новые подробности о заговорах, приворотах, заклинаниях и всевозможных магических ритуалах. Лоб мой постепенно покрывался от этой информации холодным потом. До меня стало доходить, что-то, чем занимаюсь я последнее время, ничем не отличается от привычных занятий ведьм. И как мне сразу не пришло в голову, что я ввязываюсь в темные и очень опасные делишки.

Фрейя застыла на крыльце рядом со мной и, не отрываясь, загипнотизированно смотрела на луну. На меня же напал панический страх. Я выключила телефон и собралась быстрее скрыться от лунного света в доме. Но сделать этого не могла, моя пятая точка намертво приклеилась к доскам пола на крыльце.

«– Феврония, детка моя, не бойся! Нет ничего страшного в том, что сейчас происходит. Тебе ничего не угрожает, – эти слова откуда-то появились в моей голове.

– Это я сама так думаю, или за меня кто-то думает? – пыталась я понять.

– Нет. Не сама. Это я с тобой разговариваю. Твоя бабушка, – сложился у меня ответ на вопрос.

– Бабушка, как ты можешь со мной разговаривать, ты же умерла?

– Умерла, ну и что ж с того. Разговаривать сегодня с тобой мне это не мешает!

– А я сейчас прочитала, что в полнолуние, да еще вдобавок и в лунное затмение, психика людей нестабильна, а многие так вообще неадекватны.

– Ты хочешь списать общение со мной на то, что ты сошла с ума?

– Похоже, так оно и есть!

– Не выдумывай, Феня, ты прекрасно знаешь, что сейчас разговариваешь именно со мной, со своей умершей бабушкой Феей.

– Бабуль, тогда у меня к тебе масса вопросов…

– Знаю! Но поступим мы так: я тебе все расскажу, а если вопросы у тебя останутся, ты их задашь.

– В логике тебе не откажешь как при жизни, так и после смерти.

– Запоминай каждое мое слово, пусть оно отпечатается в твоей памяти на всю жизнь. Задавала ли ты себе вопрос, почему колода, которую я тебе оставила, выполняет твои желания?

– Я вычислила, что нужно сделать, чтобы она работала. Дом, кошка, сундук, свеча, скатерть и, собственно, верно разложенный расклад на мое желание.

– Верно, это ты молодец, догадалась. А вот матери твоей это делать не пришлось, я ей сама все рассказала, да еще и показала наглядно, а расклады у нее не работали. Не передался матери твоей мой ведьмовский дар. Через поколение только сработало. А я, умирая, думала, что закончился род ведьм на мне.

– Я что, тоже ведьма?

– Ты, Феврония, самая что ни на есть настоящая, потомственная ведьма.

– Но я не хочу.

– Вранье, если бы не хотела, то не колдовала бы на картах с таким удовольствием. Ведьма – от слова «ведающая мать», а не какая-то злобная старуха, прислуживающая дьяволу, наводящая порчу на людей и летающая по ночам на метле. Но про это столько написано, что ты и без меня с этим разберешься, почитаешь книги правильные о магии и колдовстве. Сегодня я о другом хочу тебе рассказать. Сейчас или позже, но ты должна принять решение – быть тебе ведьмой или нет. Если нет, то карты и дом придется отдать навсегда. Вряд ли ты найдешь потомственную ведьму, чтобы передать ей магическую колоду, а в других руках колода утратит всю свою силу. Если же ты с нами, то готовься к тому, чтобы не только делать расклады, но и помогать другим, если, конечно, они сами обратятся к тебе за помощью. Кто нас не просит, тому мы не имеем права помогать, даже если видим, что им необходима помощь. Предупреждаю тебя и о том, что колода работает только два раза в год, между солнечными и лунными затмениями. Некоторые это называют «коридором затмений». Сейчас последнее лунное затмение в открывшемся коридоре. Следующий раз колода будет активна только через полгода. На этом все. Теперь задавай свои вопросы.

– Вопрос такой: а можно ли отменить заданный расклад?

– Отменить нельзя, но можно его переиначить, то есть разложить другой, который автоматически отменит прежний. Но учти, что времени у тебя осталось до конца коридора затмений, иначе придется ждать полгода.

– Бабушка, еще вопрос, зачем ты так странно разделила наследство? Ты же знала, что колода работает только в доме, а сам дом оставила Феде?

– Есть у меня ответ и на этот вопрос, но тебе сейчас я его не открою, потому что пройдет время и ты сама все поймешь. А не поймешь, значит, это тебе и не нужно знать».

Мысли мои резко прервал рев сирены. Я вздрогнула и как будто очнулась. Сколько прошло времени с момента начала моего разговора с бабушкой, я определить не могла. Может, я впала в это состояние на минуту, а может, прошло гораздо больше времени. Но все важное, что мне хотела сказать бабушка, я помнила и забыть теперь это вряд ли смогу.

Мимо моей калитки проехала машина «Скорой помощи» и остановилась у соседского забора.

«Интересно, а зачем они в пустом поселке среди ночи включили сирену? Это же не Москва с ее пробками, где сирена нужна, чтобы продраться сквозь плотно стоящие автомобили», – подумала я. Хоть иди и спрашивай у них, потому что никакого объяснения у меня не находилось. Я попыталась встать, и у меня это совершенно легко получилось.

Взяв Фрейю под мышку и зайдя в дом, я тут же метнулась к сундуку, достала колоду, тетрадь, зажгла свечу и стала перебирать карты. Думы мои крутились вокруг формулировки желания. Само желание было расплывчато, я хотела лишь одного: снять приворот с бедного Владика. Но так сделать было нельзя, бабушка сказала, что отменить желание невозможно, можно заменить одно желание другим. Но каким желанием я могу заменить прежнее? «Пусть Владислав меня разлюбит» – это было на поверхности и так просто, что я засомневалась, можно ли так сформулировать. Искала более сложные пути, но они не приходили в голову. Желание-то простое, как я загадала, чтоб полюбил, так загадаю, чтоб и разлюбил. Но какие карты для этого подойдут? Я выбрала его – Король Кубков, себя, как Королеву Кубков, и теперь нужна карта между нами, которая прекратит наши отношения. Перечитав тетрадь, я выбрала карту Шут. Шут – это нулевая карта. Карта, которая позволяет все обнулить, как будто бы ничего не было – ни неудач, ни ошибок, ни достижений.

«Пожалуй, мне это подойдет», – я была уверена в правильности этого расклада.

Уже почти рассвело, когда у меня, наконец, получилось уснуть. И, конечно же, я проспала. Сладко потянувшись и еще потискав кошку, я решила глянуть на время. На часах было половина девятого утра. В девять я должна быть на съемочной площадке. Влад не приехал и даже не позвонил… Я поняла – расклад и на этот раз не подвел. Подвела себя я сама. Подвела и Влада, который за меня поручился перед режиссером, и самого режиссера. Первая моя мысль была: «Да гори оно все синим пламенем. Вообще не поеду. Позориться только и выслушивать гневные взыскания Семена Петровича по поводу опоздания в первый рабочий день». Но затем я решила ехать и получить то, что мне полагается. А не приехать – это трусость, и я ей не поддамся.

Заходя в съемочный павильон, мне хотелось быстрее получить, как говорят, по «шапке» и улизнуть домой. Настроение было гадкое. Мало того, что вчера я разговаривала с покойной бабушкой, которая оказалась не Феей, а ведьмой, да еще узнала, что сама я тоже далеко от бабули не ушла…

«Это что ж… если я не откажусь и не отдам колоду, то мне придется заниматься магическими колдовскими ритуалами, варить зелье, изготавливать амулеты и ездить в полнолуние в лес на шабаш?» – думала я.