– Потрещать не дают, – и, разливая кофе по чашкам, спросил: – Тебе обещали сообщить, что делать будут?
Хорошо бы, но на такое счастье рассчитывать не приходится. Нет, будем следить за тем, что будут говорить, как преподносить истории о красавице и, исходя из этого, будем делать выводы.
Ганс разочаровался:
– А! Этим сам занимайся.
Снова раздался стук в дверь. Рихтер взорвался:
– Нам дадут поговорить или нет?
Мартин вошёл в комнату, плотно прикрыл дверь. Рихтер насторожился:
– Что ещё?
– Мадам Маргарита пропала.
Ганс заржал:
– Быстро она собралась. Ты и часа тут не пробыл.
Я-то при чём?
– Она от тебя сбежала! – Рихтер ткнул в меня пальцем. Мартин поддакнул:
– От нас не бегала.
Вот спасибо! Хороши друзья. Могли бы и подсказать, куда могла удрать и с кем.
– Не с Росси, это точно, – уверенно заявил Мартин.
Что ж, не удивительно. Но почему он так уверен? Мартин передал разговор с Маргаритой. Мы с Гансом переглянулись. Даже так? Чёрт! Надо было задержать барона.
– Поздно, – Мартин развёл руками.
Да знаю, что поздно. Ладно, надо искать малявку, пока снова куда-нибудь не вляпалась. Но где? Мартин снова развёл руками:
– Следов нет.
– Ищи следы. Найдёшь, за ней поеду я.
– Ага! И снова будем искать? Она же от тебя сбежала, – напомнил Ганс.
Никуда не денется.
Глава седьмая
Разбор полётов
Я решила не откладывать в долгий ящик и узнать, кому меня подарил Великий магистр. Пошла в башню, к компьютеру. Тот порадовал, что я прошла второй уровень, но мне было не до того, я хотела узнать, к кому меня занесло. Нет, можно было дождаться утра, истребовать аудиенцию и узнать, но я как-то уже не надеялась, что мне правду скажут, потому решила попробовать докопаться самостоятельно. И пусть я не знала, как зовут флибустьера, но, если великий магистр написал так конкретно, значит, и компьютер должен знать, что это за крендель такой с маком. И компьютер знал…
Я прочитала справку и растерялась. Конечно, я понимала, что на прекрасного принца рассчитывать не приходится, но даже не подозревала, что всё настолько плохо.
Капитан «Толстой Берты», он же викинг, имени не имел, только кличку – Сньёл, что прямо указывало на незаконное происхождение. Родился викинг где-то на севере, но где, когда и в какой семье – неизвестно.Место рождения викинга, в принципе, могло бы послужить утешением. Дело в том, что нравы на Севере были строгими, границы доступного были прочерчены ясно и недвусмысленно, и скандинавские мужики если и целовали малолеток, то только в щёчку.Причём, желание девицы не играло никакой роли.Выход за границы дозволенного означал потерю репутации безвозвратно. Нет, мне бы простили в силу возраста и пола, ещё бы и пожалели, а викинг не отмылся бы до конца своих дней.
А это значило… да ничего хорошего это не значило! Человек, чтящий законы своей страны, не вломился бы ко мне так, как это сделал викинг. А если ввалился, значит, плевать он хотел на законы, и мне – хана.Начала читать дальше, стало ещё страшнее.
Где валандался этот мужик со дня своего рождения, было неизвестно. Биография Сньёла начиналась шесть лет тому назад, когда этот крендель появился в Варне в компании того самого незнакомого мужика, некого Ганса Рихтера – фашиста и по виду, и по репутации, впрочем, и викинг голубем мира не был. Дуэлей он не признавал, и когда решил побиться за внимание и честь одной юной девы, чьё имя компьютер или не знал, или не хотел выдавать, бился на кулаках, а в финале боя просто выбросил противника в окно. Ну, да. Чего париться-то?
Далее Сньёл и Рихтер сели на хвост Линцу, и начали ходить с ним в море, исполняя роль охраны. Кстати, один из фрегатов появился у Линца с тяжёлой руки викинга, который взял корабль на абордаж. Викинг отжимал корабль в компании Рихтера, но компьютер не пояснял, как эти ухари смогли совершить такой подвиг, впрочем, с них станется. Ведь я только официальную информацию прочитала, а слухи о них такие ходят, что волосы дыбом. Но слухи – это ладно, что я не видела, как легко тут репутация создаётся?
Закончив чтение, задумалась. Хорошо, допустим, Сньёл забил на законы Родины, свою репутацию, о моей и не говорим, забил на то, что он – в королевском дворце, а я – родственница королевы, но всё равно как-то слишком получается. Для местного слишком. Местные к девушкам в комнаты не вламываются, не используют такие жесты, не носят тёмные очки, песни Розенбаума не поют. И ответ тут был только один: Сньёл и Рихтер пришли оттуда же, откуда и я, только сделали это значительно раньше.
Обдумав всё, пришла к выводу, что не стоит пороть горячку и бежать, куда глаза глядят. Во-первых, Мартин всё же не зря предупреждал, что я – лёгкая добыча, и не стоит блудить по окрестностям в одиночку без особой нужды. Во-вторых, если Сньёл или Рихтер или оба – мои соплеменники, может, мне удастся с ними договориться?
Покончив с изысканиями, вернулась к себе и, переодевшись в пижаму, собиралась ложиться спать, но не тут-то было: от входных дверей донёсся грохот – кто-то ломился в гости. Хотя, что я говорю «кто-то». Кто ещё тут может прискакать, кроме моей прекрасной няни? Глянула на экран смартфона. Ну, так и есть! Лихой крендель с роскошной репутацией, сознавая свою власть и понимая, что никто полицию не вызовет, молотил в дверь кулаком.
Я испугалась? Совсем нет. Теперь уже нет. Мысль о том, что лихой бандит пришёл оттуда же, откуда и я, сыграла свою пагубную роль. Я разозлилась и, вылетев в прихожую, послала викинга в лес. Услышав послание (в полном смысле этого слова), лихой мужик поступил… да вполне предсказуемо он поступил: вышиб дверь. Вынес массивные створки сходу, без разбега. Еле успела в сторону отпрыгнуть. Стояла, смотрела на него, не зная, куда бежать. Он тоже оторопел, когда увидел мою роскошную ночную пижаму – шортики и майку без рукавов, не закрывающую живот, – и сбавил обороты, уставившись на меня, как баран на новые ворота. Воспользовавшись паузой и растерянностью незваного гостя, я пошла в наступление. Терять-то нечего.
***
Около двенадцати ночи, когда я готовился снаряжать погоню за маленькой дурочкой, которой во дворце спокойно не сиделось, пришёл Мартин, сказал, что мадам появилась в собственных комнатах, но как она это сделала, он не знает.
– Магия?
– Нет. Просто не было и раз – есть. Может, что-то во дворце не то?
Что значит «не то»?
– Это уже не в первый раз.
Ах, даже так? Ну, значит, действительно, что-то не то. Но это потом, а сейчас надо разобраться с малявкой, которая жить спокойно не даёт. Пошёл к Маргарите. Двенадцать? Переживёт! И не такое переживала.
Постучал в дверь, сначала осторожно, потом – кулаком. Тишина. Пару раз добавил ногой. И ещё, и ещё.
Через пару минут из-за двери донёсся возмущённый голос:
– Дворец горит?
– Открывайте немедленно.
– Если дворец не горит, не буду. Идите лесом. Я сплю.
Что? Лесом? Я тебе сейчас схожу! Готовился к тому, что придётся долго возиться, но дворцовые двери оказались хлипкими – не выдержали даже одного удара. Я ещё успел подумать, что надо ставить более мощные заслоны, но здравые рассуждения кончились, когда увидел Маргариту, которая, мягко говоря, была не одета.
Чёрт подери! Красивая картина. Длинные стройные ноги, тонкая талия… На кой я сюда полез? А Маргарита, сообразив первой, выскочила в коридор, выставила руки перед собой и громко сказала:
– Не уйдёте сами, закричу.
Уж, конечно. Вышел следом. Запнулся о порог, пробежал пару шагов. Хвать. Маргарита ойкнула, попыталась вырваться. Куда ты денешься? Зажал девчонке рот рукой, запихал в комнаты. Малявка начала брыкаться, больно врезала ногой по колену. Чёрт! Затащил девчонку в гостиную, поставил на пол, не успел отпустить, как тут же получил по уху. Чёрт подери!
Маргарита возмущённо крикнула:
– Сволочь! Решил доделать то, что в Кастелро не успел?
Что? Для того чтобы я с ней что-то делал, ей ещё пару лет расти и по пути хотя бы азбуку выучить, а потом я подумаю.
– Да ты что! А в Кастелро тебя моя грамотность не волновала. Сразу в кровать потащил.
Что? Она о чём?
– Браво! Я так и знала, что ты будешь делать вид, что не при делах. Ты это всё расскажи начальнику гвардии Кастелро. Он тебе поверит, поржёт, по плечу похлопает и шпагой отсалютует, как в прошлый раз. Чего уставился? Пшёл вон! – она повернулась, чтобы уйти, хлопнула себя по лбу, обернулась, – ремонт двери – за твой счёт.
Бах! Захлопнулась дверь. Послышался недовольный возглас: «Оборзел, рабовладелец!». М-да! И кто с кем разобрался? Пошёл к выходу. Дверь висит на одной петле. Вымещая зло, добавил ногой, еле увернулся от падающей створки.
Вышел на лестницу, а там уже Мартин стоит. Смотрит без тени усмешки. Я попросил поставить на место дверь, принести кофе и позвать Линца. Мартин осторожно заметил:
– Интересный набор. А что случилось?
– Я и сам хотел бы знать.
Разговор с Линцем ясности не принёс. Нет, кое-что я выяснил, но в основном ещё больше запутался. Придётся выяснять самому. Не успел выставить Линца, появился Мартин, спросил, в чём дело. Пока не знаю, мне нужен Валевски и срочно.
– Так он только через неделю будет, – Мартин развёл руками, предложил, – пошли Моэра. Или я могу съездить.
– Где Моэр?
– Приехал с полчаса назад.
– Что ж, ему не повезло.
Мартин кивнул, сделал мне полный кофейник кофе, ушёл звать Эжена. Тот появился минут через десять, с порога недовольным голосом заявил, что только-только приехал и устал, как собака. Значит, в Кастелро не поедет?
– С ума сошёл?
– Жаль. Значит, кто-то другой узнает, что я делал, когда начальник королевской гвардии Кастелро мне шпагой салютовал.
– Как ты загадочно говоришь, – Моэр засветился от любопытства.
– О, как он зажёгся. Но это ещё не всё.
– О, нет! Что тебе ещё нужно?
– Очень хочу знать, что было у Маргариты с Росси.
– Мне надо его спросить?
– Да кого угодно! Хоть чёрта лысого, но мне нужен чёткий и ясный ответ: было или нет.
Моэр сказал, что уезжает немедленно, ушёл. Тут же появился лакей, принёс кофе, первую порцию. Потом была вторая, третья… Сидел я долго. Пытался собраться с мыслями, но вместо этого видел одну и ту же картину: длинные стройные ноги Маргариты. Вот зачем я пошёл ругаться? До утра не мог подождать?
Из Ройтте в Кастелро, при большом желании, можно было добраться за день, ну полтора. Я надеялся, что Эжен появится дня через четыре, ну, пять, но Моэр вернулся лишь через неделю. Появился к ужину, когда все уже сидели за столом. Сбросив плащ на руки лакею, прошёл к столу, метнув в меня многозначительный взгляд. Так, кажется, он узнал нечто эдакое, но при всех не скажет. И ужин, как назло, бесконечным оказался. Кто придумал три перемены блюд? Зачем? Но, всё когда-нибудь кончается. Эжен встал, хотел уйти. Куда? Стоять! Идя следом за мной в гостиную, Моэр едко заметил:
– Ты такой нетерпеливый!
На что намекает? Эжен устроился на диване, приказал лакею, зажигавшему огонь в камине, принести вина. Что же он такое узнал, если так время тянет? Когда слуга, принеся вино, удалился, плотно закрыв за собой двери, Моэр укорил, разливая вино по бокалам:
– А ты сволочь.
– Я-то знаю, а тебе кто сказал?
– Начальник гвардии, который тебе шпагой салютовал, когда ты полуголый целовался с Маргаритой Кински, лёжа на кровати в её спальне.
Ничего себе я дал! Я даже не нашёлся сразу, что сказать. Моэр посмеиваясь, налил вина. Издевается. Ладно. Что там с Росси?
– Слух о том, что у Маргариты были шуры-муры с Росси, запустили фрейлины. Но там концов не найти, даже если калёным железом пытать. Не знаю, с какой стати тебя к Маргарите понесло, но ты слухи о легкомысленности девчонки подтвердил. Вломился к ней, а начальник стражи тебя за этим делом застукал.
– Я – свинья.
Моэр согласился:
– Да. В свинарнике живём, – приказал: – Наливай. Наливай и рассказывай, чем тебя так пленила эта безграмотная деревенщина, не считая того, что она – дочь Хельмута?
Я налил. И ещё, и ещё. Моэр привёз новости, которые хорошо шли только под вино.
Во втором часу ночи Эжен сказал, что в него больше не лезет, лёг на диван и заснул. В меня влезло. Выпил ещё, и тут меня посетила гениальная мысль: надо сходить к Маргарите и доказать, что я к ней не вламывался, и на кровать не заваливал… жаль, конечно… Так, спокойно, держи себя в руках! Короче, сейчас пойду и докажу, чтобы не думала обо мне всякую ерунду. Пошёл. На часы даже не посмотрел!
***
Когда викинг, разозлившись, выбил дверь, замок приказал долго жить. Утром дверь на место поставили, но замок не починили, и я жила, как в шалаше – заходи, кто хочет. Обидевшись на бесцеремонного визитёра, я никуда не ходила, но каждый вечер сооружала у дверей баррикаду. Сегодня забыла создать противотанковый ров, и тут же нагрянули гости! Около двух часов ночи меня разбудил грохот, донёсшийся из соседней комнаты, а следом в спальню ввалился викинг, пьяный в лоскутки. Ну, всё! Понеслась!
Незваный гость поставил на комод подсвечник. Свёл глаза в кучу и, пытаясь держаться прямо и выглядеть грозно, заявил:
– Рассказывайте, сударыня. Кто был в вашей спальне, и почему вы с ним целовались?
Я вскочила с кровати, метнулась в угол, лихорадочно думая, что делать: звать на помощь или отоварить викинга стулом. Пока я думала, гость оглядел меня с ног до головы и возмутился:
– Почему вы не одеты?
– Действительно. Безобразие! В следующий раз лягу спать в бальном платье.
– Ха-ха! – и викинг начал расстёгивать колет.
Мама! Он ещё и раздевается! А незваный гость, ковыряясь с пуговицами, сказал:
– У меня к вам вопрос, мадам. У того, кто к вам приходил в Нейлине, и с которым вы целовались без зазрения совести… – он глянул строго, и я чуть не ляпнула, что это не его дело, с кем я целуюсь. Викинг притормозил, икнул, продолжил, – у того, кто у вас был, такое на шкуре есть?
Запутавшись в пуговицах, викинг рванул колет, потом рубаху, почти, как в ту ночь. Качнулся медальон на толстой золотой цепи. Викинг ткнул пальцем в правое плечо, на котором красовался роскошный шрам, похожий на знак Зорро, требовательно переспросил:
– Такое было или нет? – Не дождавшись ответа, кивнул головой, буркнул себе под нос, – красивые ноги, – и, увидев перед собой кровать, радостно воскликнул: – О, как я удачно зашёл. С вашего позволения я прилягу, что-то устал!
Мимо кровати он не промахнулся, свалился на постель кулём и тут же заснул. Класс! И где я спать буду?
Пройдя в гардеробную, я начала одеваться, пытаясь успокоить мысли, метавшиеся в голове, как угорелые кошки. А что теперь делать? Сидеть и ждать, когда он проспится или удрать, куда подальше?
Я выглянула в спальню; викинг мирно посапывал, уткнувшись носом в подушку. Так! Поставлю на вид Согрейву! Местная гвардия совсем мышей не ловит.
Раздался тихий скрип, я с трудом сдержалась, чтобы не закричать. Выглянула в спальню. Нильс так же заглядывал в спальню из гостиной. Холера крылатая! Напугал.
Нильс прокрался в гардеробную. Тихо спросил:
– Это что такое было?
– Форс-мажор. Фарс в исполнении главного мажора.
Нильс явно не понял, переспрашивать не стал, но решил зайти с другой стороны. Показал рукой за спину, на кровать, где дрых викинг:
– Это чевой-то?
– Это кавой-то. Воспитатель мой.
– Воспитывать приходил? – съехидничал Нильс.
– Да. Навоспитывался, устал, прилёг отдохнуть. Пошли отсюда.
– Куда? – оживился эльф, – к нему?
Мы вышли из гардеробной, пошли к выходу. Викинг всхрапнул, пошевелился. Нильс испугался, выбежал из спальни.
Через час я прокляла всё на свете и сто раз пожелала Мартину доброго здоровья за то, что колдун наставил капканов и позакрывал на ключ все пустые комнаты. Нет, я могу открыть, но как я потом буду объяснять, чем открыла?
Спать хочется, сил нет, и ночевать негде. Не буду же я спать, как Моэр – в одной из общих гостиных. А тот спал! храпел как дизель в морозную ночь.
Устав бродить по спящему дворцу, пошла на чердак, который никто не потрудился закрыть, там и устроилась. Соорудила себе потрёпанный матрас и не менее потрёпанные подушку и одеяло, пусть думают, что тут на чердаке нашла. Легла, не раздеваясь, мало ли, утром искать начнут, а тут я – во всей красе. Нильс, пристроившись на стропилах прямо у меня над головой, недовольно спросил:
– А чего он к тебе среди ночи ввалился?
– Если я правильно понимаю, то у него или обширный склероз, или раздвоение личности. Не помнит или не знает, что в Кастелро творил. Теперь решил устроить разборки. Ты хочешь пойти по его стопам?
– Не понял?
– Тоже допрашивать будешь? Давай спать!
– Эй, погоди! Ты тут спать собираешься?
– Нет, я просто так легла. Сейчас полежу и снова пойду по дворцу бродить.
– Дура! Можно же в башне поспать!
Я оторвала голову от подушки, посмотрела на Нильса:
– Я, конечно, понимаю, что тебе очень хочется в башню, но я туда не пойду. Местные не должны знать, что мне есть, куда удрать.
Нильс нахмурился, смотрел исподлобья:
– Не понял.
– Заметно. Утром этот герой проснётся, начнёт выяснять, где я ночевала. Если не сможет узнать, а он не сможет, поймёт, что у меня есть запасной вариант и тогда мне и шагу не дадут ступить без присмотра. Понял?
Эльф тяжело вздохнул. До него, наконец-то, дошло. Вот и славно. Значит, спим, но сказать было проще, чем сделать. Глаза я закрыла, но сон не шёл, а ведь ещё полчаса назад умирала, спать хотела! Это всё викинг, холера скандинавская, взбудоражил своим появлением. Да, у того ночного гостя никаких шрамов не было, и это значит, что в Кастелро был другой человек, который косил под викинга. Но мне-то что от этого? Репутацию уже не вернёшь.
Расстраивалась я недолго. Поразмыслив немного и припомнив кое-что, поняла, что ошибаюсь – всё к лучшему. Сегодня вернулся Моэр, а ездил он в Кастелро, и уехал как раз после первого визита викинга. Это значит, что викинг отправлял Моэра на разведку в Кастелро, Моэр вернулся, доложил, и Сньёл, не хило хряпнув для храбрости, примчался на разборки. Если его не остановило то, что на дворе ночь глухая, значит, эта история его сильно зацепила, но это понятно – кто-то его сильно подставил. Что это значит для меня? Это значит, что теперь викинг будет носом землю рыть, выясняя, кто выступил в его роли в Кастелро. Ну, и прекрасно. Пусть ищет. А завтра я ему скорости добавлю, выдам на орехи за сегодняшнее.
Уснула я только под утро, но выспаться мне не дали. В восемь утра викинг снова поднял по тревоге. И не спится же алкашу! После такой попойки он должен был спать до обеда, но нет! восемь утра, а он – как огурец, даже переодеться и умыться успел. Мне бы такое здоровье!
***
Всегда любил поспать. Раньше восьми утра встаю очень редко, а уж после таких возлияний, как вчера, никогда. В этот раз проснулся в семь. Открыл глаза. Снова закрыл. О, чёрт! Зачем я вчера столько выпил? Кто сегодня работать будет?
С трудом сел, огляделся, сначала не понял, куда попал, потом дошло, голова заболела ещё больше. Я – молодец! Хотел доказать, что не был в комнатах Маргариты. И что? Сам доказал, сам опроверг. И ведь если кто-то спросит, был ли я в комнатах девчонки, мне даже ответить будет нечего. Ещё раз – молодец.
Пошёл к себе. Мартин уже ждал, сидел на подоконнике у входа в мои комнаты. Когда я появился, доложил:
– Мадам Маргарита спит на чердаке южного крыла.
– Издеваешься.
Мартин довольно кивнул; знает, гад, что мне сейчас предстоит. Ну, что ж за день такой? Какой чёрт меня дёрнул?
Привёл себя в порядок. Пошёл на чердак, каяться. Маргарита ещё спала, укутавшись в старое одеяло. Лицо детское, безмятежное. Стало не по себе. Бедную девочку лишили всего, выставили из семьи, отдав чужому мужику. И тот тоже хорош! Поверив сплетням и даже не попытавшись что-то выяснить, смотрит на бедного ребёнка волком, а потом удивляется, почему его боятся. Молодец.
Маргарита спала. Будить было жалко, но чердак – не место для маленьких девочек. Разбудил. Посмотрела на меня одним глазом. Лицо заспанное. В голове мелькнула дурацкая мысль. Отогнал эту мысль. Не знаю, о чём думал, но спросил очевидную глупость, почему-то обратившись на «ты»:
– Ты проснулась?
– Нет, я сплю с открытыми глазами. Ты и отсюда меня выгонишь? Выше только крыша. А я гнёзда вить не умею.
А, чёрт! Похоже, извиняться придётся очень долго.
***
А смешно, когда мужик за сто девяносто кается, как малолетний двоечник. Голос полон раскаяния. Глаза такие виноватые-виноватые. Аж жалко стало, как будто это я его из кровати выгнала. Викинг начал оправдываться. Ему какая-то муха шлею под хвост не с той ноги. Брякнул, что я могу вернуться в свою спальню.
– Да? То есть она тебе больше не нужна?
– Нет.
– Спасибо, – я натянула на голову одеяло.
– Прекратите немедленно.
– Что именно?
– Я виноват, знаю. Вы обиделись, и были правы, но это уже слишком. Вы пытаетесь меня наказать? Заставить глубже прочувствовать вину?
– Если бы у меня были такие цели, сбежала бы к чёртовой матери, а вернулась только через неделю. Чтобы ты в следующий раз думал, куда и когда ломишься.
Я не знаю, почему он так разозлился, но викинг без объявления войны включил мужика, добавив в голос металла:
– Я хотел узнать…
– Узнал? – я выглянула из-под одеяла, – вылечил склероз? Или тебе рассказать, как ты вломился ко мне посреди ночи? Так у меня свидетели есть!
***
–Я не вламывался! А вы, мадам, смотрю, совсем не стесняетесь рассказывать, что в вашей спальне ночью застали чужого мужчину. Или он не совсем чужой?
– Нет, мне не стыдно, – раздражённо заявила Маргарита. Вскочила на кровати, сравнявшись со мной ростом. Глянула чертячьим взглядом и, придвинувшись поближе, оглушительным шёпотом сказала в самое ухо, – я могу и более страшные тайны поведать.
Напрягся, ожидая любых сюрпризов, и получил:
– Этой ночью чужой мужик спал в моей кровати. Я тебя не сильно шокировала?
А, чёрт!
Маргарита спрыгнула с лежанки, вышла, громко хлопнув дверью. Чёрт подери! Меня быстро простят или придётся пару недель каяться? Спустился вниз, попросил Мартина отнести мадам цветы и извиниться за моё некрасивое поведение. Мартин усмехнулся. Уточнил границы, в которых он может живописать меня. Махнул рукой. Не жадничай.
***
Мартин принёс корзину роз, выдал длинный список эпитетов, характеризующих поведение некого невоспитанного хама, и в заключение сказал, что его светлость просит прощения.
Светлость. С ума сойти. Поинтересовалась:
– А ихней светлости самой не к лицу извиняться?
Мартин улыбнулся:
– Ихняя светлость занята. Много дел.
– Я заметила! Круглые сутки в делах и заботах.
Колдун расплылся в улыбке. Кивнул, ушёл. Как только закрылась дверь за Мартином, ставшим, видимо, секретарём его светлости, из укрытия появился Нильс, спросил:
– А что это происходит?
– Ничего особенного. Наша новая светлость работает над собственным имиджем. Ломает – строит. Ломает – строит.Ни минуты покоя!
Нильс фыркнул:
– Работяга.
Как я и предполагала, викинг на этом не остановился. На обед я не пошла, но ужин пропустить не удалось. Светлость прислал не лакея, а Мартина. Колдун развёл руками, сказал, что ихняя светлость приказывает. Да? Ну, я ему устрою.
***
На обед Маргарита не пришла. Решила устроить бойкот? Не дал ни единого шанса. Перед ужином послал Мартина, приказал выковырять малявку из комнат. Или она будет делать то, что я говорю, или могу надевать на шею седло.
Маргарита вышла к ужину. Села на дальнем конце стола тихой мышкой, но длилось это недолго. Когда перед ней поставили привычную женскую вечернюю еду – овсяную кашу, – спросила с претензией в голосе:
– Я так понимаю, на местной конюшне кто-то остался без ужина, – и она посмотрела на меня требовательно. Явно ждала ответа, но я промолчал, и Маргарита спросила: – А человеческую еду мне дадут?
Мартин дёрнулся, было, но я его остановил. Было интересно, что эта малявка сделает. Маргарита кивнула головой, с горечью в голосе произнесла:
– Ясно, не дадут. Хорошо, сама возьму.
Она встала, подошла ко мне, поменяла тарелки, забрав себе жареных перепелов, а мне отдав свою кашу, и довольно так промурлыкала прямо в ухо:
– Приятного аппетита, ваша светлость.
Зараза! Ганс хохотнул, провожая малявку одобрительным взглядом, а я подумал, что два года – это семьсот тридцать дней.
Троянски, строго следовавший приличиям и правилам, недовольно сверкнул глазами, повернулся ко мне, спросил:
– Ваша светлость, почему вы молчите?
– Что я должен сказать? Она хочет есть? Пусть ест.
– Вот именно! – поддакнула малявка, садясь на своё место, – пытки голодом не входят в план воспитания. Правда, ваша светлость? – и она посмотрела на меня ясным взором.
А, чёрт! Я так понимаю, что в следующие два года соскучиться мне не дадут. Интересно, кого нужно благодарить за ожидающее меня веселье?
***
Вот же узурпатор! На ужин заставил прийти, а после ужина ещё и в кабинет вызвал. Вот всё хорошо в руководящих должностях, одно плохо – рабочий день не нормированный. Пришли в кабинет, который, как я понимаю, узурпировал викинг, выставив Линца на мороз. А интересно, кто теперь будет управляющим?
Викинг, мрачный как банкир в дефолт, отодвинул стул, приглашая сесть. Начинаем второй раунд? Значит, надо застолбить за собой лучшую позицию. И я застолбила – забралась на подоконник, чтобы не смотреть на флибустьера снизу вверх. Викинг удивлённо дёрнул бровью, но комментировать не стал. Подошёл, присел на краешек стола напротив меня и, сложив руки на груди, предложил:
– Давайте разберёмся.
Ещё ночью поняв, что теперь я банкую, решила вести себя нагло и бесцеремонно:
– Не буду! Тебе надо, ты и разбирайся, и для начала разберись с собственным раздвоением личности. Узнаешь, где ты, а где – не ты, доложишь.
Викинг усмехнулся, отклеился от стола, подошёл, глянул сверху вниз своими синими глазюками. Блин! А у того викинга глаза какого цвета были? Хоть убей, не помню.
– Что? – флибустьер глянул требовательно. Объяснила, он кивнул, сказал с лёгкой иронией в голосе: – Конечно, жаль, что вы не помните, но всё же не стоит так подозрительно на меня смотреть.
– А за сегодняшнее тоже отмазываться будешь?
– Нет. Сегодня ночью я у вас был. Каюсь, – он облил меня взглядом, в котором не было ни грамма раскаяния, и спросил, – а кто был в Кастелро?
– Ты. И гвардия подтвердит.
***
А, чёрт! И понять не могу, она валит всё на меня или тот гость был настолько похож, что она не видит разницы? Ладно. Зайдём с другой стороны. Заметил, что гвардия действительно указала на меня, но я-то там точно не был, и она уже должна была это понять.
– Да, шрама не было, – Маргарита кивнула, – но откуда я знаю, может, это свежее? Опять к кому-нибудь в гости зашёл, но на этот раз неудачно.
Хм. Всё понятно, валит на меня, но всё же попытался прояснить:
– Вы, как вижу, не допускаете мысли, что это мог быть кто-то другой?
Маргарита пожала плечами:
– Всё может быть, но я не понимаю, почему я должна оправдываться и искать двойника?
– Двойника я сам найду. И оправдываться не надо.
– Да ты что! – воскликнула Маргарита, всплеснула руками, – да я только этим и занимаюсь! И уж будь так любезен, скажи, что мне отвечать, если меня спросят, спал ты в моей кровати или нет?
А, чёрт! Всё-таки я не ждал, что подобный вопрос мне зададут уже сегодня. Ладно, сейчас я тебе отобью охоту ехидничать.
– Судя по столь фамильярному обращению, мадам, вы сами рассчитываете перевести наши отношения в другую плоскость.
Маргарита не поняла сразу, что я имею в виду, глянула озадаченно, но, надо отдать ей должное, сообразила быстро, какая плоскость имеется в виду, тихонько ахнула, в глазах – испуг. Покачала головой, отказываясь от таких притязаний. Вот и прекрасно. Переходим к другому вопросу.
Хотел спросить о Росси, не успел – в кабинет ввалился Ганс. Следом появился Мартин, встал у дверей. Рихтер же подошёл, спросил, пристраиваясь рядом со мной:
– Пытаешь? Правильно. У меня тоже вопрос назрел, – он перевёл взгляд на Маргариту: —Зачем вы задрали платье Гизеле? Позавидовали уму и образованию?
Маргарита округлила глаза, схватила ртом воздух, и, кубарем скатившись с подоконника, вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью. Что происходит? Мартин выглянул в приёмную, откуда послышались судорожные всхлипы.
– Плачет, – Ганс передёрнулся, Мартин в ответ насмешливо фыркнул:
– Плачет? Да она ржёт, как лошадь!
Что? Мы вышли в приёмную. Маргарита валялась на диване и хохотала, всхлипывая и подвывая: «У-у-у! Ха-ха-ха! Образование! Хи-хи-хи! Умище! У-у-у, я щаз сдохну!». Интересно, чем вызвано такое бурное веселье? Но эту тайну нам не открыли. Я заставил малявку вернуться в кабинет, продолжил допрос, но дело шло с трудом: Маргарита срывалась на смех почти на каждом слове, что раздражало. Я уже собрался, было, отпустить малявку, но в дело влез Мартин:
– Какая чёрная кошка между вами пробежала?
Малявка покосилась на Мартина, неохотно пробурчала:
– Ядвига с короной.
Хм, понятно. Ганс возразил:
– Тебе понятно, мне – нет. Я не понимаю, зачем было так поступать с Гизелой? – и он снова обратился к Маргарите: – Неужели вы не нашли другого решения?
Маргарита насупилась:
– Всё совсем не так было.
– И как? – спросил Ганс, но малявка откровенничать не торопилась, сказала:
– Вы не поверите.
– Мы постараемся, – пообещал Мартин, а мы с Гансом только молча кивнули.
Девчонка тяжело вздохнула, но, поняв по нашему виду, что улизнуть от разговора не удастся, всё же раскололась:
– Я собралась уходить с бала. Вышла в смежную комнату и наткнулась на Гизелу. Она пообещала, что вырвет мне патлы, если ещё раз увидит с Линцем, а потом, когда на горизонте появилась бонна, сама упала на пол и сама задрала себе юбку, свалив всё на меня, – скороговоркой доложила Маргарита, посмотрела с вызовом.
– Гизела? Сама задрала себе платье? Не верю! – вынес вердикт Ганс.
– Вот! Пожалуйста, – возмутилась Маргарита, ткнув пальцем в Рихтера. Сложив руки на груди, заявила: – Вообще ничего говорить не буду. Смысл говорить, если вы не верите?
Почему же, не верим? Верим, хотя и с трудом. Решил прояснить ещё кое-что:
– Хочу знать, что было, когда вы играли в прятки? Вы прятались в кустах с Росси?
– Я пряталась в оранжерее с Линцем! – запальчиво ответила Маргарита, осеклась, быстро заговорила, – и вообще, трое на одну нечестно! Я требую адвоката. Больше без адвоката и слова не скажу.
Маргарита демонстративно сложила руки на груди, отвернулась, надув губы. Хм. Кажется, что-то там такое в оранжерее случилось, что она испугалась и пытается заболтать тему. Но что там могло быть?
Ганс понял, что девчонка хочет съехать с темы. Прищурился, разглядывая малявку, а когда она вышла, треснул меня лапой по плечу, воскликнул:
– Ты понял?
– Что именно? Что она проболталась? Я больше скажу. Она проболталась потому, что ей надоело отвечать за то, чего она не делала. То есть, с Росси она не была.