Мой кабинет стоял в глубине восточного крыла рядом с залом для тренировок. Гордей особенно им гордился. Зачарованные циновки, смягчающие падение, стационарный купол тишины, чтобы окрики инструктора не мешали учиться в соседних классах, высокие окна, много света, ценные породы дерева в отделке. Но ведьма мазнула взглядом по обители будущих воинов и пошла в раздевалки.

– Я слышала, лина Амелия, вы придерживаетесь концепции совместного обучения.

– Да, девочки тоже будут тренироваться, – ответила я, наблюдая как глава родительского комитета открывает дверцы кабинок. – Для них снизят нагрузку, но я настояла, чтобы комплекс упражнений остался прежним.

– Прекрасно, – усмехнулась она, направляясь в душевую. – А трудовой пот с юных тел тоже будут смывать вместе? Я что-то пропустила, и у Клана Смерти резко изменились традиции и устои?

– С устоями всё в порядке, – я сложила руки на груди, стараясь игнорировать аромат злорадства, исходящий от ведьмы. – Раздевалка одна, а время занятий разное. У нас не так много места, если вы заметили. Классы пришлось делать маленькими, чтобы позволить себе лабораторию, библиотеку, мастерские и два отдельных склада под учебники и реактивы.

– А мастерские столярные? Ой, простите, ремесленные?

– Универсальные, – ответила я, делая вид, что не заметила оговорку. Бесо мог бы гордиться. Об их с Кондром и Дайсом мебельном бизнесе знали даже дипломаты Фитоллии. – Их назначение будет меняться в зависимости от программы и наших возможностей. Варить зелья тоже планируем.

– Тут уместно спросить, допустите ли вы мальчиков до чисто женского искусства? Ведьминского.

К злорадству Лары добавилось самодовольство. Ещё бы. За двадцать лет, прошедших с образования королевства ведьм, они практически вытеснили лекарей-мужчин из аптек. Даже в посольстве на бессалийской земле открыли лавку. А здесь их инквизиция гоняла особенно рьяно.

– Допустим. Я не собираюсь делать различий между учениками.

– Вы льёте мёд в мои уши, – улыбнулась она. – Верховная Стана была права, когда хвалила лину Хельду и её ближайших соратников за широкий взгляд на многие вещи. А с экзаменами как? Нам нужны дипломы фитоллийского образца.

– Будут, – заверила я её. – И только фитоллийского. С поступлением в академию клана для наших детей мы сами разберёмся.

– А бессалийские сироты? – ведьма склонила голову и букет эмоций резко поменялся. Значит, Ведана родительский комитет всё-таки накрутила. От Лары отчётливо пахло тревогой. – Вы будете продолжать принимать в приют выходцев из Высокого квартала?

– Нет, лина Хельда добилась для приюта статуса частной благотворительной организации, – выдала я новость последних месяцев. Королевские бюрократы внезапно решили устроить проверку условий содержания детей. Но, прибыв в Белые сороки, обнаружили только два пустующих здания и масштабную стройку рядом с трактиром “Медвежий угол”. И пока не разразился скандал, не пошли суды по обвинению в нецелевом использовании золота, выделенного приюту бессалийской казной, лин Саливан оформил смену статуса. Управился неожиданно быстро. Всего-то две недели потратил. – Так что текущий набор – последний. Новых сирот мы будем принимать уже из клана.

Сложное было решение, политическое. На нём настаивала Верховная Стана и Тёмный император. Оба правителя не хотели подпускать бессалийцев к источнику магии. “Нечего им тут разнюхивать, – лаконично выразилась Дарисса Ваарен, доверенное лицо императора. – И я сейчас не о детях говорю. А то будут ездить с проверками все, кому не лень. От какой-нибудь организации, курирующей приюты, до Инквизиции. А у меня тут санаторий для беременных тёмных леди. Зачем им лишний стресс? Так что в бездну посторонних”.

И лина Хельда с ней согласилась. В конце-концов, её волновала судьба конкретных детей, взятых ею под опеку, а не вообще всех бессалийских сирот.

“Стоп, – мысленно сказала себе я и почувствовала жар, поднимающийся от волнения. – Уж не поэтому ли король Дартмунд прислал Марко?”

Источник стоял на бессалийской земле. По местным законам лина Хельда была обязана передать его короне. Из-за того, что она утаила информацию о нём, инквизиция и приговорила её к смертной казни. Но тут вмешалась Верховная ведьма вместе с Кланом Смерти. Они заключили сделку с Дартмундом и ведьмы получили номинальный контроль над источником. Номинальный, потому что земля вокруг него по-прежнему принадлежала помилованной хозяйке трактира “Медвежий угол”. А дальше шла долгая история о том, как здесь появились тёмные. И вот, когда совместными усилиями бессалийцев окончательно отрезали от источника, возле поля алых роз появился студент Марко Ведари.

– Бездна, – прошептала я.

– Что-то случилось, лина Амелия? – участливо поинтересовалась Лара.

– Нет всё хорошо. Вспомнила, что забыла одну важную мелочь, но она подождёт. Продолжим экскурсию?

– Конечно.

Я повела ведьму по учебным классам, коротко рассказывая о дисциплинах и расписании занятий. Чтобы учителя не разрывались между учениками, мы сделали длинные перемены и много времени отвели на самостоятельные занятия. Неожиданно Лара пришла в восторг.

– Это по-настоящему прекрасно, что дети будут заняты весь день. Мы как раз переживали, не придётся ли нанимать няню. В фитоллийской школе учеников отпускали с уроков, не дождавшись обеда. А вдали от дома, пока родители заняты на работе… В общем, было бы сложно.

– У нас фактически интернат, – напомнила я. – Дети под присмотром круглые сутки.

Ведьма едва не пританцовывала от счастья. Её удовольствие пахло клубничными леденцами. Я представляла, как она мысленно вычёркивает из списка одну проблему за другой.

В пустом коридоре шаги звучали особенно громко. Миновав главный вход, мы свернули в западное крыло. Здесь свои двери перед учениками открывали мастерские, лаборатория, склады и кухня со столовой. Я улыбнулась Невилу, таскавшему учебники, невольно пересчитала стопки в узкой комнатушке, и удивилась, почему с кухни не доносились ароматы еды. Обед скоро. Неужели Сара снова не справлялась? Я поставила Малию мыть посуду и строго приказала во всём помогать нашей стряпухе. Или авантюра Сокола с приглашением на работу закончилась позорным бегством? Малия не справилась с нагрузкой? Испугалась?

Пока Лара с интересом листала учебники, я позволила себе на минутку отлучиться с экскурсии. Сара действительно была на кухне одна.

– А где Малия? – спросила я. – Она прогуливает работу?

Полноватая стряпуха в белом фартуке сосредоточенно нарезала морковь.

– Ясных дней, лина Амелия. Она отпросилась ненадолго, скоро придёт. Посуда чистая, запары нет, вот я и отпустила.

– А что с обедом?

Я обвела кухню взглядом, переживая, что не вижу на плите кастрюль с кипящим супом.

– Холодные закуски будут. Мясо нам сегодня не привезли.

Час от часу не легче. Я медленно выдохнула, уговаривая богов разобраться с застрявшей в дороге повозкой самостоятельно. Староста деревни не мог меня подвести! Зачем ему терять клиента? Не такой уж огромный был аванс, чтобы сбегать с ним в другое королевство.

– Если повозка к ужину не появится, скажи мне, пожалуйста, – попросила я стряпуху.

– Хорошо, лина Амелия.

– Кто-то где-то застрял? – раздался звонкий голос. – Пинка не хватает? Так мы его мигом оформим.

Я обернулась, расцветая улыбкой. На пороге кухни стоял Бесо.

***

Бывший воспитанник приюта, старший из троицы закадычных друзей и недавно принятый в Клан Смерти молодой воин.

“А ещё жених Динали”, – мысленно напомнила себя я и открыла ему объятия.

– Телячьи нежности, – проворчал парень, обдавая меня тонким ароматом ванили. Объятия вышли крепкими, мужскими. – Светлых дней, лина Амелия. Безумно рад видеть.

– Взаимно, Бесо.

Я хорошо помнила, каким ершистым он был в день нашего знакомства. И знала, что прозвищем “швабра” именно он меня наградил. Буянил, протестовал против слишком молодой по его мнению директрисы. Девчонки. Боялся открыться и, взяв на себя ответственность за всех бессалийских сирот, запутался, чего же он сам хочет. Кто он такой? Динали помогла. Бесо был готов потерять всё, кроме её любви. А теперь он – почти легенда клана. Сирота-беспризорник, выигравший испытание воинов и попавший в академию. Единственный за очень много лет.

“Первый, – поправила себя я. – За ним из посольской школы пойдут другие”.

– Так где помочь нужно?

– Задержка поставки, – отмахнулась я. – Не критичная пока. Подождём. А ты приехал поздравить ребят с началом учёбы?

– И на завтрашний праздник тоже, ага, – весомо кивнул он. – Даже как-то странно, что обойдёмся без жертвенных баранов и ритуала.

– В Бессалии не принято, – рассмеялась я. – К тому же в школу приведут детей ведьм. Мы теперь со своими баранами в меньшинстве.

– Даже жаль, – цокнул он языком. – Я без мяса в специях и красного фитоллийского уже ни один праздник не представляю.

– Бесо, – погрозила я ему пальцем. – У нас детское мероприятие. Никакого вина!

И тут что-то мне в его улыбке не понравилось. От бывшего воспитанника явственно пахло предвкушением.

– Ты принёс с собой бутылку?

– Нет, – округлил он глаза и показал пустые ладони. – Как можно? Я же в школу ехал. Фитоллийский охранник досматривал меня возле портальной арки. Увольнительную с подписью Магнуса разве что на зуб не попробовал, а так обнюхал всю вдоль и поперёк. Я чист. К тому же по делу.

– Ах, да, – спохватилась я. – Присаживайся, почему мы стоим?

Бесо ногой пододвинул к себе стул и по-мальчишечьи лихо на него плюхнулся.

– Так вот. Излагаю. Вы же в курсе, что лин Делири подарил мне землю в Южной долине? Надел там приличный. Хватит не только на дом и огород, но и чтобы построить столярную мастерскую. Кондр и Дайс уже устали под ногами у кузнецов путаться. Да и скарба у нас накопилось, нужно где-то хранить.

– Допускаю, – осторожно ответила я. – Но Кондру с Дайсом ещё три месяца учиться до выпуска, а ты осенью в академию выйдешь. Работников наймёте?

– Мы не настолько в плюсе, чтобы расширяться, – усмехнулся Бесо. – Сами осилим. Пока ребята здесь, конечно, много не наработаем. Но я пришёл просить вас отпускать их хотя бы на пару дней в неделю. Стройка стоит, инструмент у кузнецов плесенью покрывается.

Чего-то такого я и боялась, ага. С мальчиками уже был разговор по поводу их отставания в учёбе. Экзамен срывался и диплом фитоллийского образца. И пусть они считали, что в мастерских он им вовсе не нужен, я чувствовала себя обязанной не выпускать их из стен школы без документа. Мало ли как потом сложится жизнь? Захотят пойти на королевскую службу и что?

– Бесо, они лабораторные не сдали.

– Собаки сутулые! – искренне возмутился он. – Что творят, демоны? Клянусь, лина Амелия, я раздам затрещин и всё будет готово в лучшем виде!

– Надеюсь. Потому что отпустить их на выходные смогу только с уверенной четыре в табеле, а лучше с пятёркой.

– Замётано! – Бесо щёлкнул пальцами и радостно заёрзал на стуле. – Но это ещё не всё. Я-то сам работать в мастерских долго не смогу. Сначала академия, потом отряд. В общем, воин я, а не ремесленник. Но ребятам помочь надо. Динали узнала у лины Хельды, что мы можем сдавать им построенную мастерскую в аренду. Все деньги от бизнеса Кондру и Дайсу пойдут в карман, а нам только маленькая часть.

– Разумно, – согласилась я. – Переживаешь, как им сказать?

– Нет, мне лин Саливан нужен, – замялся Бесо впервые за разговор. – Законники за оформление документов дорого берут, а он вроде как свой. Может, сделает скидку.

– Думаю, что не откажет. Но он сейчас занят оформлением патента на омнибусы. Недавно был в особняке и жаловался лине Хельде, что бессалийская бюрократия начинает его утомлять. Не уверена, что сможет помочь тебе прямо сейчас.

– Нам не к спеху, – отмахнулся бывший воспитанник. – Лишь бы взялся. Я бы сам ему написал, но почтовая шкатулка стоит, как ещё одна мастерская. А если клановой почтой пользоваться, то письмо только к осени и доберётся.

– Да, закрытость Клана Смерти от внешнего мира – та ещё проблема. Хорошо, я напишу Артуру и передам потом Кондру с Дайсом ответ.

– Спасибо, лина Амелия, – Бесо чуть снова не полез обниматься. – Ну всё, я побежал, а то отвлекаю вас от дел.

– Да, у меня экскурсия для одной ведьмы, – улыбнулась я, попрощалась с ним и вышла из кухни.

Глава 12. Под маской гнева

Глава родительского комитета пожелала осмотреть тренировочный полигон. Какой? С магической защитой, разумеется. Вдруг боевые маги Клана Смерти вместе с инструкторами академии напрасно золото получают за свой труд? Халтурят, рискуя жизнями детей? Я не стала вступать в полемику и просто повела ведьму на задний двор посольской школы. Вокруг полигона для наглядности поставили высокий забор и высадили деревья. Линней предложил ещё и таблички повесить для зевак “не влезай, убьёт”, но я шутку не оценила.

– Там кто-то есть? – спросила Лара, прислушиваясь к неясному шуму.

– Если есть, то нарушает правила школы, – нахмурилась я. – Практические занятия по расписанию начинаются через два дня. Сейчас на полигоне делать нечего.

Но за высоким забором явственно раздавались ритмичные удары.

– Уши надеру, – шёпотом пообещала я, подозревая, что мальчишки затеяли какую-то каверзу. Или, не приведи боги, драку! – Не торопитесь, лина. Сначала я на полигон зайду.

– Пожалуйста, – ведьма жестом пригласила меня идти вперёд. – Вы здесь главная.

Вот да. Надо почаще об этом напоминать и работникам, и воспитанникам.

Вход на полигон был устроен через склад с деревянными манекенами. Я открыла дверь своим ключом и вздохнула, заметив меч Сокола на стойке для оружия. Устраивать разнос за нарушение дисциплины резко расхотелось. По договору клана с министерством иностранных дел Фитоллии охранники имели право тренироваться на полигоне.

– Ложная тревога, – пробурчала я, оглянулась, но ведьмы и след простыл. – Лина Лара?

– Я здесь, – отозвалась настырная гостья. Пока я разглядывала меч, она вышла со склада на сам полигон. – Не хотите присоединиться?

Проклятье! Сейчас она узнает лучшего убийцу, доложит Ведане, и рыжая стерва закатит фееричный скандал. “Я же просила держать вашего кобеля подальше!” Куда его деть, если министр иностранных дел по долгу службы бывает в каждом королевстве? Запирать в подвале, когда она приходит в школу с проверкой?

– Лин Сокол – глава нашей охраны, – с порога начала оправдываться я, но ведьма приложила палец к губам.

– Тише, не спугните. Я тут стою, задержав дыхание. Пекло, какой мужчина.

Аромата жжёного сахара я в такой ситуации никак не ожидала. У Лары горели глаза, она украдкой облизывала губы и кокетливо накручивала на палец прядь волос.

– Высокий, сильный, весь такой… Поджарый. Уф-ф-ф-ф. Почему я замужем? Предупреждала же мама: “Ларочка, не торопись!”

Я, наконец, посмотрела на полигон. Раздетый до пояса Сокол сражался сразу с пятью манекенами. Кружился между ними, нанося удары голыми руками. Чётко, выверено ритмично. Ладони, наверное, звенели, встречаясь с деревом раз за разом, на коже блестел пот. Напряжённые мышцы казались каменными. И да, он был удивительно красив. Грациозен и одновременно опасен настолько, что дух захватывало. Оживший меч, воплощенная в человеческом теле ярость.

– Везёт же кому-то седлать такого жеребца каждую ночь, – промурлыкала Лара и томно прикрыла глаза. – Сплетники не врут. Воины Клана Смерти – особая слабость для ведьмы.

У меня от стыда лицо загорело. Ладно, аромат похоти, к нему я привыкла. Но как хватает раскрепощённости вот так в открытую обсуждать мужчину, словно он – вещь? Ни одного повода ведь сейчас не дал. Тренировался.

На последней мысли я запнулась. Грохот ударов слишком сильно напоминал барабаны на клановых праздниках. Танцоры под них впадали в транс. Кружились на поляне, являя миру звериную сущность, соединялись с природой. Но Сокол ушёл глубоко в себя по другой причине. Им управлял гнев. Над полигоном стояло настолько плотное облако чёрного перца, что грозило заслонить солнце. Напрасно я втянула носом воздух. Закашлялась до слёз и схватилась за горло. Невыносимая концентрация. И лучше Соколу от того, что он выплёскивал эмоции, не становилось. Бездна затягивала. Он не чувствовал боли, не видел никого вокруг. Просто бил, бил, бил, бил.

– Признаюсь, лина Амелия, это лучшая часть экскурсии, – проворковала Лара, а меня передёрнуло.

Сочетание перца и жжёного сахара – худшее на свете. Хотелось схватить ведьму за плечи и встряхнуть. “Очнись! Какая похоть? Ты не видишь, что ему плохо?”

Но она, и правда, не видела. Никто не видел. Все смотрели на улыбающегося Сокола, слушали его шутки и на мгновение не могли представить, какая бездна у него внутри. “Это же Сокол. Лёгкий, смешной, несерьёзный. Уж у кого у кого, а у него всё хорошо”.

И я не замечала. Не хотела. Замкнулась в своих страхах, утонула в эгоизме и вот так походя, играючи, причинила боль человеку. Проклятый букет! Если б знала, что так выйдет, сожгла его в руках у Марко!

– Я думаю, лина Лара, мы увидели достаточно. Экскурсия закончена, у вас есть ко мне вопросы?

– Нет, благодарю, – она вытянула спину, наткнувшись на мой сердитый взгляд. – Завтра мы приведём детей на праздник по случаю начала занятий. Заберём вовремя. До встречи.

– Тёмных ночей, – пожелала я, забыв, что правила вежливости требовали проводить гостью до дверей.

Но ведьмы была слишком горда и независима, чтобы злиться на отсутствие внимания. Поправила волосы в причёске, одёрнула короткую юбку и начала читать заклинание, открывающее портал. Тем лучше. Долгие проводы в нашем случае – лишний повод для ругани. Я закрыла глаза, ослеплённая рамкой портала. Мгновение считала, пока шипение не стихло. И опоздала сбежать. Сокол заметил зрителей. Стоял теперь, опустив руки, и высверливал меня взглядом.

Чего я себе напридумывала? Причём тут букет? У лучшего убийцы клана, наверняка, проблемы посущественнее, чем ухаживания за мной.

– Браво! – тонким голосом закричала женщина, и раздались хлопки в ладоши. – Лин Сокол, это было великолепно!

А вот и пропавшая Малия. Пришла на полигон раньше нас с ведьмой и тихо стояла у борта трибун.

– Хотите лимонад? Жарко же после тренировки.

Конечно, он хотел пить. Не велика наука угадать настолько простое желание. Подглядеть, кто именно пришёл на полигон, заранее приготовить лимонад, отпроситься у Сары и теперь выступать спасительницей от жажды.

Я пожала плечами, но от скованности получилось так, будто дёрнулась. Сокол пошёл к трибунам, на ходу натягивая на мокрое тело снятую со столба рубашку.

– Благодарю, – хрипло и очень тихо ответил он. Губами пошевелил. И от усталости не расточал больше своё фирменное обаяние. – Лимонад весьма кстати.

– Я в него имбирь с мёдом добавила, – защебетала Малия и чуть не задохнулась от счастья, когда воин забрал у неё стакан, коснувшись пальцев.

Кого-то и соблазнять не нужно. Сами готовы запрыгнуть в постель. А я ещё чихала из-за чужого гнева! От облака уже ничего не осталось. И тут я снова замерла. Малия горела эмоциональной свечкой, но внутренняя бездна Сокола поглотила всё. Я ничего не чувствовала! Абсолютная пустота царила вокруг.

Что же с тобой случилось, приёмный сын Магнуса? Когда ты умер, оставив от себя крошечный осколок души? Не бывает так у живых, чтобы даже боли не было. Один гнев и пустота за ним.

***

Сокол зажмурился, наслаждаясь тем, как струи горячей воды стекали по спине. Да благословят боги лину Хельду, вырастившую дом с водопроводом. Не так уж много нужно, чтобы с комфортом смыть грязь и пот с уставшего после тренировки тела.

Сегодня было совсем плохо. Он действительно провалился в чёрное “ничто” и уже не думал, что когда-нибудь из него выберется. Грохот ударов сменил шум дождя. Настоящий ливень был и серая муть за окном. Видение, а, может, воспоминание. Единственное, что осталось из детства. Маленький мальчик сидел на полу и пел песню: “Дождик, дождик, уходи, ждём тебя в другие дни”. Потом было имя в начале строчки. Имя-ключ к прошлому, спрятанная от мальчика тайна, но Сокол его не помнил.

– “Кто-то хочет погулять, ты потом приди опять”, – напел воин и завернул вентиль. – Когда-нибудь я узнаю, кто. И пусть Магнус подавится своим “Отпусти. Забудь прошлое”. Когда-нибудь…

Руки уже не дрожали, гнев отступил. В настоящий бой ему нужно, тренировки не очень-то помогали. Тупая покорность, с какой деревянные манекены принимали удары, расхолаживала и вгоняла в сон. То ли дело живой противник. Но боёв в ближайшее время не предвиделось. Глава Клана Смерти надолго закрепил за своим лучшим убийцей должность охранника в посольской школе.

“Я постарел? – прямо спросил у него Сокол. – Больше не гожусь для серьёзных дел?

“Ты начал обсуждать приказы, – хмуро ответил Кеннет Делири. – И забыл, что охрана детей – тоже служба”.

Он не возражал, на самом деле. Лину Хельду бросился защищать, стоило главе только намекнуть, что ей нужна помощь. А в посольской школе директрисой поставили Амелию. Но надо же было спросить, не списывают ли его со счетов? Потому что сводничеством Кеннет Делири никогда не занимался.

– Амелия, – повторил воин и улыбнулся.

Только ленивый в клане не успел заметить, что лучший убийца ужом возле неё вьётся. От шуточек про “нашла коса на камень” и “не по Соколу шапка” уже хотелось бить рожу каждому второму. Да, вьётся, да, ничего не получается. Но именно сейчас он чувствовал, что если сдастся и позволит Амелии выйти замуж за другого, то никогда не обзаведётся семьёй. И так слишком долго ждал, когда она вырастет. Всё боялся, что страсть к юной девушке нездоровая, и с ней нужно бороться.

“Очнись, Сокол, вы росли вместе. Скажи честно, ты ведь до сих пор видишь в ней ребёнка?”

Уже нет. На свадьбе главы клана, когда она танцевала в толпе, Сокол всем телом почувствовал, как изменилось отношение. Повзрослело вместе с Амелией. Если девочкой она привлекала его чистотой, пылким умом, своей непохожестью на других, то в женщине он видел силу, тщательно спрятанную за внешней хрупкостью. Смелость, самоотверженность.

“Моя девочка никого не боится”, – улыбался Витт. – Клан ещё вздрогнет от неё”.

А Соколу с болью хотелось повторить “моя девочка”, и чтобы она больше никогда не слышала это от других мужчин. Только от него.

Он даже глупость совершил. Пошёл, как того требовали традиции, к Витту за разрешением ухаживать. Лучше бы молчал. Друг Магнуса принял искренний порыв за личное оскорбление. “Тебе дешёвых девок не хватает? Или в фитоллийском ковене ведьмы кончились? Уходи и будем считать, что разговора не было”.

Конечно. Амелия достойна большего, чем наёмный убийца с руками по локоть в крови. Чем “эталонный кобель”, как шипела Ведана.

– Чем приёмыш без роду и племени, – тихо добавил Сокол и вышел из ванной комнаты.

В полумраке не сразу её разглядел. А, увидев, тенью шмыгнул за вешалку для одежды.

– Простите, лин Сокол, что ворвалась в вашу комнату без разрешения.

Вот так тихоня! Воспользовалась служебным положением, сняла с пояса связку ключей и отпёрла дверь в предназначенную для главы охраны комнату бывшего приюта.

– Тёмных ночей, – на выдохе поздоровался он. – Чем обязан столь поздним визитом?

Голова пошла кругом. Распаренное после обжигающего душа тело, словно в сугроб засунули. Ещё немного и от контраста ощущений зубы застучат. Кого угодно мог представить ночью в своей спальне, но не Амелию. Тем более не сегодня. Сцена с букетом получилась до стыда неловкой.

“Угомонись, – приказал сам себе. – Вы работаете вместе. Сейчас будет нудный выговор за тренировку без рубашки”. Амелия обязана беспокоиться за нежные чувства своих воспитанниц, впервые увидевших полуобнажённого мужчину.

– Я пришла просить вас, – смутилась она. Смотрела в пол и перебирала тонкими пальцами бахрому на вязаной шали. – Просить… Завтра праздник начала занятий, послезавтра первые уроки, а у нас некому преподавать старшим детям боевую магию. Хорс займётся основами, но я бы хотела, чтобы ученики уже сейчас понимали, как могут защитить себя.

– Из академии никто не пришёл, – догадался Сокол и тут же прикусил язык.

Дурак! Она так уязвима сейчас, что любое не к месту сказанное слово дорого ему обойдётся. Двух дней не прошло с момента, когда Амелия, расправив плечи, заявила, что не нуждается в его помощи. И вот она здесь.

Трижды дурак! Мало было букета ромашек? Как можно раз за разом уничтожать свой последний шанс?

– Я готов, – выпалил Сокол, но Амелия уже начала оправдываться.

– Да, я просила отца помочь укомплектовать штат, но жалованье у нас слишком маленькое. Школу финансирует министерство иностранных дел Фитоллии. А у них своя сетка окладов и надбавок. “Учителя из бессалийского отделения не могут зарабатывать больше, чем преподаватели академии для ведьм. Это неслыханно!” Увы, и другого слова мне не подобрать, наши маги могут гордиться, как высоко ценится их труд. Гордиться и не соглашаться на мизерное по меркам клана жалованье.

Она с едва различимым треском порвала одну из нитей в шали. Что-то было не так. Сокол не верил в настолько резкие перемены. Не ходят на поклон к бывшему врагу, если за окном изменилась погода или просто что-то взбрело в голову. К слову, погода испортилась. Бессалия встречала раннее лето первыми грозами.

– Я готов преподавать, – повторил он. – Схожу к Хорсу и узнаю, как составляется программа и чем лучше начать разносить манекены на полигоне. Но у меня есть вопрос.

– О, я даже рада, что он есть. – Амелия не поднимала взгляд, хоть Сокол и завернулся в плащ по самое горло. – Иначе решила бы, что вы делаете мне одолжение… Нет, не так. Что вам наплевать. Простите, снова нет. Давайте обсудим ситуацию с букетом. Я спать не смогу, если мы не загладим неловкость. – Она порвала ещё две нити. Её худые плечи вздрогнули, а в комнате будто стало темнее. – Я не думала, что белые розы так сильно вас расстроят.

Ах, вот в чём дело. Она приходила на полигон и видела тренировку.

Сокол медленно выдохнул и потёр пальцами лоб. Будь он действительно тем беспринципным чудовищем, охотящимся на девичьи сердца, обязательно бы воспользовался ситуацией. Амелия почему-то связала вспышку гнева и его неудачу с ромашками. Считала себя виноватой. А раз так, то её чувствами стало можно манипулировать. Многозначительно промолчать и позволить ей и дальше быть хорошей девочкой. Дать то, чего от неё ждали. Сокол предлагал помощь, она отказалась, значит, что? Нужно немедленно прийти в его комнату и согласиться. А на что соглашаться, если ничего конкретного он не говорил? Так нужно самой придумать. “Преподавателей ведь не хватает”. Гениально! А где первая манипуляция, там и вторая. Настоящий бабник пошёл бы в класс преподавать, а потом осторожно намекнул, что всё ещё расстроен. Намекнул и снова промолчал. Что делать хорошей девочке, когда она по-прежнему виновата? Согласиться на свидание. Ведь только так можно получить прощение.

– Моё желание спустить пар не связано с белыми розами, – признался Сокол. – Вернее, связано, но лишь отчасти. Я долго копил гнев в себе, не давая ему выход. Чужой букет в вашем кабинете стал последней каплей. Обещаю впредь решать внутренние проблемы подальше от школьного полигона.

Амелия заёрзала на стуле, несчастная шаль трещала в её руках. Да, чувство вины обычно слишком тяжёлое, чтобы снять его одной фразой. Особенно, когда женщина в клане вообще во всём виновата. По умолчанию. Просто потому что женщина и кого ещё виноватить? Не признавать же мужчинам ошибки за собой? Это не мужественно. Это слабость.

– Я сам промахнулся с ромашками. Вспомнил, что часто видел их в вашем доме и хотел сделать приятное. Поступить не банально. А ведь мне открытым текстом сказали, что нужен просто букет. И вспылил на пустом месте. Приревновал, не разобравшись, кто подарил цветы, по какому поводу. Извините, глупо получилось.

Она замерла и впервые робко на него посмотрела. В бездонных глазах испуг сменился нежностью. Как назло, тело немедленно отреагировало. Кровь прилила к детородному органу, плащ оттопырился.

“Проклятье”, – мысленно выругался Сокол и вернулся за вешалку. Попробовал через ткань прижать “предателя” рукой. Ой, зря. От прикосновений стало хуже. Он не только гнев копил, но и воздержанием мучился.

– Я думаю, ситуация исчерпана, – Амелия снова опустила взгляд и сморщила нос, словно почувствовала неприятный запах. – Благодарю, что согласились помочь с занятиями. Спокойной ночи и ещё раз прошу прощение за вторжение.

Она решительно встала со стула и ушла, плотно прикрыв за собой дверь.

Почему-то подумалось: “Хорошо, что не хлопнула”.

Где же он допустил третий промах?