Зеркала для Клана Смерти были всего лишь материальным воплощением установившейся магической связи. Сам вызов рождался в недрах сознания и будил даже мёртвого, как любил шутить Этан. Вот и Сокол в очередной раз ощутил дрожь судороги, охватившей всё тело и услышал голос Неста раньше, чем открыл глаза.

– Командир, лин Пруст прибыл.

Лучший убийца чуть не свалился с кровати, пытаясь встать, когда тело ещё не слушалось. Бестолково щёлкал пальцами, направляя искру огня в лампу. Потом сбил с низкого столика зеркало и выругался:

– Бездна, середина ночи! Он обещал быть только завтра.

– Уже здесь, – невозмутимо докладывал Нест. Его отражение в зеркале было не увидеть из-за темноты. Но, хвала богам, клановая магия успела найти свой любимый материальный “якорь” и стало можно хоть немного расслабиться. – Совершенно трезвый, а ведь к воротам трактира подъехал, горланя песни. Друг Марко Ведари тоже здесь. В стельку пьяный. Храпит в одной из комнат трактира. Мы не стали будить девчонок-управляющих, сами его дотащили.

– Молодцы. И по какому поводу ты меня поднял? – Сокол всё-таки зажёг лампу и медленно надевал штаны. – Прусту не терпится устроить проверку? Ценю его служебное рвение, но если Марко ещё можно растолкать, то его друг к разговорам не пригоден.

– Нет, глава разведки требует вас, командир, – усмехнулся Нест.

Час от часу не легче. Сокол замер, не застегнув рубашку до конца. Сразу вспомнился визит во дворец Верховной ведьмы с компроматом на Ведану. Неужели он не ошибся и Пруст как-то причастен к заговору диких? Но Кеннет ясно дал понять, что сам разберётся с проверкой разведчика на верность. Не успел ещё? Или Пруст вывернулся и продолжает играть в свою игру?

– Хорошо, куда мне идти?

– На полигон в подсобку. Сказал, что там вас ждать будет.

Сокол наклонился к зеркалу, чтобы смахнуть отражение. Минуту потратил на то, чтобы медленно выпить стакан воды и только потом продолжил одеваться.

Пруст умел убивать движением мысли. Его дар не определялся и не блокировался ни одним заклинанием или артефактом. Бесполезно было ставить глушилки. Бесполезно плести защитный кокон. Он проникал под любую броню и делал невыносимо больно. Кстати, ведьм такая непобедимость чрезвычайно заводила. Особенно Верховную. Она считала, что лучшего телохранителя не придумать.

“Боги посмеялаись над нами, когда создали природный дар в противовес к умению использовать разлитую по миру силу, – говорила Стана. – Пару тысячелетий назад такой фокус покончил с гегемонией магических орденов. Одарённые дети стали рождаться в семьях простых людей. Ох и шуму они наделали. Поднялись восстания, гремели войны. Но потом уравновесилось и это. Всё в нашем мире стремится к балансу”.

Дар Пруста не действовал на тех, кого он не видит. Ксанир Делири мог причинять боль только прикосновением, связанные руки делали его бесполезным. Даже перчатки мешали и одежда на жертве. Последний нюхач клана с трудом мог различать, от кого именно исходят эмоции. Толпа людей в городе доводила его до истерики. С даром можно бороться, если знать его слабые места.

– Пруст, ответь мне, – позвал Сокол, взяв зеркало, и намеренно повернул его стеклом в стену.

– Ты от кого рожу прячешь? – прозвучал голос разведчика. – Какая-нибудь ведьма успела расцарапать? Или рогатый муж очередной красотки достал тебя кулаками?

– Опух, не выспался. До утра твои проблемы подождут?

– Нет, – с железной уверенностью ответил Пруст. – Мне тут птичка на хвосте принесла, что пока я гоняюсь за призраком Франко, ты Ведану упёк за решетку. Знаешь, что? Мне плевать на твои с ней недомолвки и недоразумения. Подставлять невинную женщину бесчестно.

Сокол цокнул языком и прикрыл глаза. “Наша песня хороша, начинай сначала”.

– Дикие на неё указали. Я всего лишь передал информацию Верховной.

“Командир, он к вам идёт”, – прошептал Нест.

У Сокола тоже был дар слышать несколько человек по клановой связи, и он им пользовался.

“Скажи, когда окажется возле моей двери. И предупреди наших, чтобы были готовы по моему приказу связать ему руки. Мешок только сначала на голову оденьте”.

“Понял”, – отозвался дозорный.

– Да я читал ту фальшивку, что ты подсунул Стане! – повысил голос Пруст. Зеркало до сих пор показывало ему одну из стен спальни. – Там нет ни слова правды! Обиженная помощница с удовольствием продалась диким и наговорила на свою госпожу.

– Тебе-то какая печаль? – прямо спросил Сокол. – Одной ведьмой на костре больше, одной меньше.

“Уже близко, – подсказал Нест. – До здания приюта дошёл”.

Меньше минуты, значит.

Лучший убийца Клана Смерти отнял от стены меч и положил его на колени. Заклинание ослепления подрагивало на кончиках пальцев. Дадут боги, у него будет пара мгновений, чтобы пустить его в ход.

– Ведана – третья нога у табурета, – прорычал Пруст. – Без неё власть Станы рухнет, а дикие устроят в Фитоллии настоящую бойню! И наш клан будет в ней участвовать.

“Дверь”, – доложил Нест.

Сокол развернулся, сжимая рукоять меча. Остался последний тюк – говорить, отвлекая внимание разведчика.

– Так ты за клан беспокоишься или за мою честь воина?

Хлипкая деревянная преграда вздрогнула от удара. Убийца, послал заклинание, почти не глядя, куда. Виски сдавило болью, сознание рухнуло в темноту. Дар разведчика уже впился в него когтями и вытаскивал из глубины души самые сильные страхи. Сокол ждал земляную яму в логове мародёров. Те мгновения, когда он думал, выдержит ли ещё день пыток. Но увидел комнату в маленьком доме. Занавески в цветочек. Маленького мальчика, прижимающего к груди игрушку.

“Дождик, дождик, уходи, ждём тебя в другие дни”.

Тело выворачивало судорогой, кости выходили из суставов, зубы крошились. Дар разведчика растягивал мгновения страданий в столетия. Это было невыносимо. Невыносимо.

“…хочет погулять, ты приди потом опять”.

Пытка прекратилась, оставив жар в теле и привкус меди на языке. Сокол открыл глаза и бросился с мечом на Пруста. Заклинание достигло цели. Был всего один шанс впечатать разведчика спиной в стену и прижать лезвие к горлу.

– У-го-мо-нись. А то, и правда, убью.

– Всё, – прохрипел Пруст. – Всё! Я отпустил тебя.

С трудом верилось, но Сокол спорить не стал. Убрал режущую кромку лезвия чуть дальше от кожи.

– Морду мне набить хотел? Своим способом? Да, я отнёс Стане компромат на Ведану, потому что знаю, она виновна. Виновна!

– Компромат – пустышка. Я почти вышел на настоящих предателей во дворце, а теперь они залягут на дно! Благодаря твоим стараниям.

Глаза разведчика затянуло молочной пеленой. Даже с мечом у горла он продолжал выгораживать рыжую ведьму. Почему так старался? У них что-то было? Сокол за Амелию пошёл мстить, а Пруст впервые зацепил его даром, потому что свою женщину защищал? Однако.

– Ты спишь с ней? – вопросы звучали всё так же прямо.

– Нет, – выдохнул разведчик. – Представь себе, я во дворце на службе.

Сокол чуть не рассмеялся. Сразу вспомнилась Паучиха и её родинка на бедре. Но кем бы он был, вздумай хоть чем-то упрекнуть Пруста?

– Я тоже в Высокий квартал к диким ведьмам не удовольствия ради ходил. Они слили Ведану. Пусть теперь Верховная докапывается до истины. Мастеров пыток подключает или венец правды разыскивает. Одна из её сестёр по кругу из игры выведена. Смирись, будь так добр. Неужели мы глотку друг другу перегрызём из-за того, что оба служили интересам клана? Разными путями, но распутывали заговор?

Пруст промолчал в ответ. Время шло, пелена сходила с его глаз. И так же сложно было унять бурю негодования в душе.

– Убери меч, – потребовал он. – И выпусти меня из комнаты. Закроем пока вопрос. До королевского суда.

Он оттолкнул лезвие от горла и несмело шагнул вперёд. Фразу “её смерть будет на твоей совести” так и не сказал. Хотя очень хотел, наверное.

Глава 30. Крепкий орешек Ведари

Утром глава разведки вёл себя так, будто ночью ничего не случилось. Деликатно постучал в дверь спальни Сокола и вполголоса сообщил, что пора допрашивать Марко Ведари.

Следуя первоначальному плану, закадычного друга бессалийского студента поселили в трактире. Тучного паренька звали Домус Визарис. Волосы он стриг так, будто на голову надели горшок и обрезали всё, что из-под него высовывалось.

– Пусть тебя не смущает его неопрятный внешний вид, – рассказывал разведчик, прислонившись плечом к косяку. Дверь в номер Домуса открыли, но он даже не повернулся. Дрых в кровати. – Визарис – младший сын одного из королевских советников Дартмунда. Седьмой по счёту. Пьяница, кутила и страстный игрок. Вещи на нём чужие. Мы раздели одного из купцов, когда останавливались на постой в предыдущем трактире.

– Он знает, что помогает нам или ты его втёмную используешь?

– Знает, – кивнул Пруст. – Должен мне кучу денег и понимает, что иначе их не отработает. Но в лишние подробности я его не посвящал. Озвучил задачу проверить, настоящий у нас тут Марко Ведари или лазутчик под маской.

– Магией владеет?

– Фокусы показывает, – вздохнул разведчик. – Колоду карт без рук перетасовывает, вино в кубок наливает. Может задрать благородной лине платье, обрызгать грязью из лужи её служанку.

– В Академии, как я понял, просто числится? – усмехнулся Сокол.

– Да, отец платит за каждый экзамен. Сомневаюсь, что Домус хотя бы один учебник видел. Они с Марко ведут исключительно светский образ жизни в компании таких же кутил. “Белые Сороки” для Визариса – настоящее дно. Обычно он гуляет в столице. И это хороший повод двум друзьям удивиться столь внезапной встрече.

– Домус не в курсе легенды Марко? – притворно удивился лучший убийца. – Не знает, что король высочайшим указом отправил светского гуляку изучать мощнейший источник?

– Нет, конечно. Последний раз они виделись на балу. Слуга Ведари увёл еле живого господина под белые рученьки. Какой источник? Какая научная работа?

И всё равно Соколу казалось, что расколоть рыжего студента будет не просто. Он возьмёт и расскажет другу, какая удача свалилась ему на голову. Тихое место, непыльная работёнка и громкие почести в конце. Соврёт, что отец использовал связи. Дошёл до самого короля, чтобы сын не просто доучился в Академии, а вышел из неё с дипломом и блестящими рекомендациями. Дартмунд совсем недавно предотвратил с помощью Клана Смерти дворцовый переворот. Вполне мог наградить таким необычным способом тех вельмож, кто остался ему верен. Продвинуть их детей по королевской службе. А там нужен диплом.

– Хорошо посмотрим, что получится из их разговора, – ответил Сокол. – Водой обливать будем, чтобы разбудить?

– Нет, я аккуратно коснусь его сознания, сам подскочит, – пообещал Пруст.

Разведчик зашёл в комнату, а убийца остался ждать в коридоре, когда переживший свой самый страшный ночной кошмар Домус Визарис придёт в себя настолько, чтобы спуститься к утренней трапезе. Трактир “Медвежий угол” гостей не баловал. Подносы с едой в постель никто не носил.

– И всё-таки, что мне делать, если вместо Марко настоящий шпион? – Домус тёр глаза и пытался отогнать от лица увиденные образы. Давнее, глупое суеверие. Будто кошмары – те же мухи или пчёлы. – Бежать? Увольте, я не бегун.

– Нет, лин Визарис, – мягко ответил Пруст, помогая толстяку встать. – Просто подыграйте. Какую чушь бы не нёс ваш друг, кивайте и соглашайтесь. А потом расскажите мне, что не так.

– А если он бросится на меня с ножом? Метнёт смертельное заклинание?

– Я обеспечу вам защиту, как обещал. Видите воина в чёрном мундире? Лучший убийца Клана Смерти.

– Он слишком смазливый для убийцы, – проворчал сын советника.

– Так в этом вся соль! – широко улыбнулся Пруст. – Кто заподозрит в нём опасность?

– Я заподозрю, – честно признался Домус. – Меня уже трясёт от каждого шороха, а мы ещё из номера не вышли. Поклянитесь, что после разговора с Марко мой долг будет закрыт. Вот не сходя с места поклянитесь!

Разведчик делал всё, что он просил. Подавал полотенце, чтобы вытереть пот, помогал надеть дорожную куртку. От страха Визерис грозился в обморок упасть, но Пруст взбодрил его бокалом вина.

Наконец, добровольный помощник Клана Смерти, тяжело отдуваясь, спустился по лестнице. Через минуту Миса разбудила Марко Ведари, сообщив, что заказанная им яичница с беконом уже готова. Студент оделся и, бодро насвистывая гимн Академии, тоже спустился в трапезный зал. Разведчик с убийцей устроились за угловым столиком. Лучшие места в зрительном ряду себе обеспечили.

– Домус! – воскликнул студент и тут же коротким жестом попросил прощения у собравшихся гостей за шум. – Как ты здесь оказался? Клянусь отцовскими скакунами, вряд ли помнишь.

– Да, друг Марко, в эдакой дыре радуешься лишь тому, что не проснулся в сточной канаве. Красавица? – он поднял руку, привлекая внимание Эрики. Воспитанница трудилась за подавальщицу, горничную и хозяйку трактира, отчаянно прогуливая учёбу. – А есть что-нибудь приличное?

– Бессалийское сливовое, господин.

Визари смерил её девичью фигурку сальным взглядом, но остался недоволен. Грудь маленькая, бёдра узкие. “Подержаться не за что”.

– Демоны с ним, тащи. Какой год и какой виноградник даже спрашивать не буду. Не тридцать пятый и ладно. Или самый кислый тридцать шестой? Марко, что мы пили у старика-прокурора?

– У Талера-то? – не моргнув глазом, переспросил Ведари, усаживаясь за столик друга. – Тридцать третий. Ты ещё пел его дочери в уши, что тридцать три – такое же симметричное число, как её полные груди. Фелиция. Дивное белокурое создание. Жаль, что ты рухнул под стол замертво и не дошёл до её постели.

“Он разгадал проверку”, – написал Пруст в свитке и продолжил выводить там цифры, изображая занятого работой купца.

Да, скверно, но чужие воспоминания – не свои собственные. Настоящий Ведари мог под угрозой расправы болтать часами. Всё рассказать о своём прошлом, что пришло в голову, но какую-нибудь деталь пропустить.

Эрика ушла в погреб за вином, Домус ещё раз вытер лоб полотенцем и продолжил.

– Да, горячая была пташка. Я аж проснулся с чувством вины, что оплошал как мужчина. Но будь иначе, стоял бы уже в храме и слушал благословения жрецов. У прокуроров нрав суровый. Тебе за меньшее прегрешение чуть кандалами руки не украсили, а тут честь дочери.

“Глупо, – мысленно цокнул языком Сокол. – О преступлениях Марко в трактире рассказывать не обязан. Имеет полное право напустить таинственности и сменить тему”.

Однако студент был полон решимости доказать свою личность.

– Да тоже свадьбой отделался бы. Натали Рикс не Фелиция, конечно, но кого интересовало моё мнение? Запрещённый артефакт из хранилища пропал! Какой ужас!

Домус приуныл. Судя по тому, как не глядя выпил первый стакан сливового, тайны, известные лишь двоим, заканчивались. Сокол пнул Пруста под столом и приподнял бровь.

“У настоящего Ведари шрам на голени, – написал разведчик под длинным столбиком цифр. – Неудачно упал с лошади”.

Глава охраны видел Марко полураздетым. Штаны, правда, студент оставил. Снова на него что-нибудь вылить? Или перестать уже церемониться и тащить в подвал на пытки?

– Красавица! – громко позвал Визарис и резко обернулся, сбивая стакан со стола. – Бездна, что упало?

До смешного примитивная уловка, но толстяк был в отчаянье. Рухнул на колени и шарил руками по полу. Студент инстинктивно поджал ноги под стул. А стоило убежать. Домус дёрнул штанину вверх и Сокол только благодаря острому зрению разглядел шрам.

– Бездна, – выругался под нос.

Так просто не бывает! Всё, вот буквально всё указывает на подлог, а студент настоящий!

“Сворачиваемся”, – показал он жестом Прусту и ушёл.

– Тут вино отравлено? – хохотал Марко за спиной. – Что с тобой, друг? Вставай!

Ублюдок хитровышморганый, даже убивать жалко. Разведчики такого внедренца с руками бы оторвали. Шрам сделать, чтобы не выходить из образа!

Сокол дошёл до номера Домуса и сел на угол сколоченной воспитанниками кровати. Докладывать Кеннету Делири о провале категорически не хотелось. А пытки он, скорее всего, запретит. Не захочет скандала с Дартмундом. Пекло, как говорили ведьмы, до чего же вовремя пропал венец правды! Хотя что бы он дал с таким уровнем осведомлённости? Кашу из воспоминаний двух людей? Или трёх, четырёх? А бессалийский король ещё ныл, что у него нет своих толковых агентов тайной службы. Проморгали заговор против короны. Теперь наверстали упущенное? Фантастически умелый шпион!

– И всё-таки он провалился, – тихо сказал Пруст, проталкивая бледного Домуса в дверной проём. – Излагайте, лин Визарис.

– Глаза не те, – выдохнул сын королевского советника и вытер мокрое от пота лицо. – Во-первых, голубые, а не зелёные. И, во-вторых, не те!

– Поподробнее, пожалуйста, – Сокол заботливо пододвинул ему стул.

Надежда расправляла крылья. Кто там смеялся над цветом глаз? Единственная зацепка в итоге сработала.

– Куда уж подробнее? – тяжело дышал Домус, вцепившись в спинку стула. Как в штаны от страха не наложил – загадка. – Не его это глаза. Марко – тупица, да простят меня его славные родственники. Отец – умнейший, уважаемый человек, а сын ничтожество. Полный ноль. Одни пьянки в голове и бабы. Но тот, кто сидел напротив меня – демон. Святые боги, завтра же ритуал в храме закажу. Все сбережения в дар отнесу, пусть жрецы защиту мне ставят.

– А как вы поняли, что он демон? – Сокол встряхнул бессалийца за плечо.

Поток слов вернулся в правильное русло.

– Он меня насквозь видел! Взгляд его проклятых глаз засасывал! Нет, чем хотите меня пытайте. Иголки под ноги, пятки жгите калёным железом. Не Марко это!

– Но воспоминания и шрам, – напомнил Пруст.

– В бездну шрам! – сорвался Визарис. – Я дрянной маг, но силу собеседника чувствую. Считайте это моим даром. Демон там! Бесконечная чёрная дыра, наполненная злобой, яростью…

– Благодарю, – оборвал его Сокол и кивнул Прусту. – Возьму на себя смелость сказать, что ваш долг отработан. Можете уезжать. Попросите кого-нибудь из работников трактира вызвать вам наёмный экипаж.

– Попрошу, – застонал сын советника, пытаясь встать, – немедленно попрошу.

Но его так трясло, что несчастный чуть не упал со стула.

***

– Попался, гадёныш, – торжествовал Сокол. Они с Прустом дошли до приюта и закрылись в его спальне. – Всё-таки глаза! Маска на нём. Шрам сделал, рост учёл. Я видел его высоким. Значит, тогда уже мухлевал с внешностью, а потом просто снял обувь на толстой подошве. Год у него был, чтобы все сведения из Ведари вытрясти, и всё равно прокололся!

– Я вызываю командира, – Пруст с улыбкой потянулся за зеркалом. – Будем брать аккуратно, но быстро?

– Да, лучше не шуметь. Я с удовольствием снова эвакуировал бы всех детей на территорию клана, но директриса будет против. “Посеете панику, нарушите учебный процесс!” Двух отрядов нам хватит, чтобы оцепить трактир? Глушилок понавтыкаем так, что не пикнет и спеленаем щенка.

– Одного хватит, если сами пойдём, – проворчал глава разведки. – Ясного неба, лин Делири. Друг Марко подтвердил, что под его личной – другой человек. Силу магическую определил. Дар у Домуса Визариса такой. Судя по тому, как он трясся от страха, мы имеем дело с Франко или кем-то равным ему.

– Демоном, – мрачно пошутил Сокол.

– Да лучше бы с демоном, – голос главы клана звучал глухо. – От них меньше проблем. Подождите с захватом, а то я чувствую по настроению Пруста, что вы оба в бой рвётесь. Цепной пёс Плиния должен быть с ног до головы увешан иномирными артефактами. Сюрпризов будет много. Хорошо, если оторванным ухом, как Линней, отделаетесь.

Забыть атаку на логово иномирных оборотней-медведей было невозможно. Покровитель Франко создал чудовищ. Они рвали воинов клана на части и магия их почти не брала. Линней попал в ловушку, его едва успели спасти.

– Я забрал у лже-студента пояс с артефактами, – доложил Сокол. – Сильные были, запрещённые, но наши. Нечто странное, возможно, иномирное тоже заметил. Мешочек камней и стеклянная колба с деревяшкой.

– Камни помню, – оживился глава. – Он раскладывал их по бумаге со схемой заклинания, когда открывал портал в другой мир. Думаю, с той же целью их снова к источнику принёс.

Да, версия звучала логично, и первая странность обрела смысл. А заодно нашлось ещё одно доказательство, что они имеют дело именно с Франко.

– А деревяшку я не видел, – Кеннет Делири задумчиво почесал пальцем длинный шрам на щеке. – На ум приходит одно предположение, но придержу его пока. Отнять не пробовали? Деревяшку.

– Сирая за ней следит, – ответил Сокол. – Утром докладывала, что лже-Марко завязал её в узел из вещей и больше не трогал.

– Отлично. Её до сих пор не украли из комнаты? – нахмурился глава клана. – Ребята, ну что за первый курс Академии?

– Виноват, – протянул глава охраны школы, доставая зеркало. – Нест, студента ещё отвлекают?

– Да, Эрика щебечет, как птичка, – улыбнулся бывший лекарь. – Маленькое чудо, а не девчонка.

– Двух ребят в его комнату отправьте. Пусть вынесут свёрток из камзола и рубашки. На кровати должен лежать.

– Будет сделано, лин Сокол.

– Так, артефакта его лишили, – продолжил маленький военный совет Кеннет Делири. – Теперь придумать бы, что делать с даром.

Пруст даже шею вытянул, как внимательно слушал. Глушилки перекрывали возможность пользоваться магией, но на природный дар не действовали. Если он у Франко опасный, неудобный или неприятный, то даже тремя отрядами воинов можно не обойтись.

– Слабые места известны? – спросил разведчик.

– Вообще нет, – покачал головой Кеннет. – Франко виртуозно копается в мозгах. Не каждый карманник так клиента обшмонает, как он заберётся в любой закоулок сознания. Память стирает. Ради шутки может подкинуть в пустое место посторонний образ или оставить прямо так. На самом интересном месте. Ходишь потом двадцать лет, идиотом себя чувствуешь. Но что ещё? Я не знаю, наводит ли морок, может ли убить, как ты, Пруст. А нет, знаю. Может в точности так же. Лин Актур Беринский – его работа.

Покойный тесть Кеннета, не доживший до свадьбы пару месяцев. Знает или нет лина Хельда, лучший убийца не стал спрашивать.

– Паралич навести способен, – продолжил глава клана. – Но паралич необычный. Когда с Плинием возле “Медвежьего угла” встречались, Франко отвёл глаза воинам.

– Да, я их потом расспрашивал, – подхватил Сокол. – Ничего не помнили. Поклялись именами предков, что полтора часа пролетели за один удар сердца. Моргнули на посту, а все уже разошлись.

– Давайте остановимся, – предложил разведчик. – Уже наговорили столько, что у меня один вопрос. Он вообще победим?

– Уж точно не бессмертен, – обнадёжил Кеннет. – А значит, чего-то боится. Или кого-то. В общем так. Доставьте деревяшку к Этану, пусть её изучит. На вопрос “куда делась моя одежда” смело пойте, что прислуга забрала постирать, когда убирала комнату. “Ах, простите, извините, неопытная, мы её накажем”. Камзол с рубашкой потом вернёте. Франко зубами держится за возможность находиться рядом с источником, так что сильно возмущаться не будет. Захват отложим до завтра. Если клановый маг ничего не скажет про деревяшку, и мы не найдём слабое место в магическом даре лже-Марко, то я просто открою карты. Сам приду к нему и спрошу, что он забыл не земле моей жены.

– А что так можно было? – удивился Пруст.

– Да, но я всё-таки предпочёл бы говорить с Франко, сидя среди глушилок и без страха, что он залезет ко мне в мозги. Так что готовимся тщательно.

– Есть, – синхронно ответили убийца и разведчик.

Через пять минут после того, как погасло зеркало Пруста, с поста охраны доложили: “Деревяшка у нас”.

Война с сильнейшим магом всех королевств началась.