– Вам смешно? – раздражённо спросил тот, что сидел справа от профессора, – вообще-то гибнут люди. Это может принять грандиозные масштабы. На месте растерзанных мальчиков и девочек могут оказаться Ваши внуки… Ах да! Ваши внуки далеко отсюда, да Вы и не общаетесь с ними. Отгородились от мира.
– Вас не касается моя личная жизнь!
– Да ладно, профессор, нам всё равно.
Долин снова вытер пот и допил воду из бутылки шумными глотками. У него как-то повеселело на душе. «Вот ублюдки. Ишь, вспомнили Долина, спустя столько лет. Я им отомщу, мразям, за то, что выперли со скандалом и обвинили в хищении гос. средств! Ничего я не забыл. На допрос меня везут. Ха-ха! Так я и стану им помогать!»
– А что же армия, рос гвардия? Полиция? Бессильны, да? – не унимался он, подзуживая и себя и людей в штатском.
– Такое ощущение, что Вы не желаете помочь стране, родному краю. – сказал мужик в камуфляжных штанах, развернувшись к Долину вполоборота.
– Очень желаю! Так я должен хоть что-то знать!
– Хорошо. Рос гвардейцы обыскивали старые штольни – ничего… Привлекли спелеологов, они прошарили окрестные пещеры – никаких следов. Но опять же, пещеры далеко, к югу от Переднегорска, а в Калининске их нет.
– Умные, черти! – пробубнил Долин хихикнув.
– Что? – все трое обратили на профессора напряжённые взгляды.
– Значит… ни одной особи нет у вас… Неуловимые!
– Ты что-то знаешь, гад! – воскликнул рядом сидящий спецназовец, он схватил Долина за грудки. – Я из тебя вытрясу информацию, сволочь!
– Оставь его, Саня! – скомандовал сидящий спереди. – Разберутся наверху. Приехали уже.
Машина затормозила перед шлагбаумом, водитель через открытое окошко показал охраннику удостоверение. Остановились прямо на взлётном поле, в центре которого стоял вертолёт, покрашенный в болотный цвет. Долина снова вытолкнули из Уазика и повели к вертолёту. Ему в лицо подул тёплый ветер. Ужасно хотелось остаться здесь, на родных просторах. Увидеть свои создания. Хитрых и умных, интеллектуально-развитых генно-модифицированных человекоподобных крыс. Интересно сколько их? Они размножались, получается, целое десятилетие. Эволюционировали. Это ж сотни особей! Тысячи!
– Никуда я не полечу! – сказал упрямо Долин, остановившись перед трапом.
Тот самый Саня, пытавшийся вытряхнуть из него душу десять минут назад, потянул его за локоть вперёд.
– Не дури! – подтолкнул другой спец.
– Знаете, что?! – разгорячённо затараторил Долин, – летите без меня. Я вам всё сейчас итак скажу. Эти монстры – мои создания. Мои детища, ясно? В них моя ДНК. Именно поэтому они такие умненькие, и вам их никогда не одолеть! И не найти. Их сотни тысяч, понимаете? И мне, если честно, наплевать, если они сожрут здесь всех! Ха-ха-ха! А кого жалеть-то? Меня никто не жалел! Никто! Ни одна собака драная не пожалела, ни из вашего оборонного ведомства, ни из Минздрава. Под зад коленом Евгения Долина! Да пропади всё пропадом, отрыгнутся вам всем мои страдания! Ха-ха-ха!
Удар оказался такой силы, что Долин упал, ударившись затылком об асфальт. Не выдержал Саня, первый из троих спецов осознавший, что перед ним один из монстров, их прародитель, такая же кровожадная тварь. Долин поднёс руку к носу, из которого вытекла порция крови. «Наверное, ушиб мозга», – подумал он, но тут же его внимание переключилось на разлитую жгучую боль за грудиной, не позволяющую сделать вдох. «Задыхаюсь, бл…ь! Инфаркт! Довели, твари». Долин открыл глаза, отгоняя от себя понимание того, что сердечный приступ может оказаться смертельным. Склонившимся над ним мерзким роботоподобным харям на последнем издыхании он прошептал: «Так вам и надо, чтоб вы сдохли все!»
– Он умер, Сань.
– Собаке – собачья смерть!
– Не кипятись, Сань. Теперь мы хоть знаем, кто за этим стоит. Знаем, что это – крысы-мутанты.
– И чё делать?
– Наверх доложим, в первую очередь. Звони в Москву.
Глава двенадцатая. Власть молчит
Борис включил телевизор. После утреннего обхода полагалось выпить чайку, потом просмотреть рентгеновские снимки от вчерашнего числа, потом идти на плановые операции. Его пациент был третьим в очереди, но надо будет ещё поассистировать коллегам на двух первых операциях, так как интернов в больнице больше не было. После сертификационного экзамена, прошедшего неделю назад, они разбежались кто куда. Двоих обещали трудоустроить в Калининской больнице с сентября, ещё двое уехали в другие города, несколько были в поисках работы, так как вакантных ставок в хирургии стационара не осталось. Мария Кривулина, получившая на экзамене твёрдую четвёрку, пока отдыхала, собираясь осенью попытаться устроиться в приемное отделение Калининской Краевой, там всегда была текучка кадров, надолго никто не задерживался.
Прихлёбывая горячий чай с мятой, вспоминая со светлой грустью Машины сдобные булочки, Зорин, анестезиолог Марат и ещё трое хирургов смотрели в ординаторской «Новости региона». В первом сюжете показывали одаренных школьников. На экране крупным планом показали фото мальчика тринадцати лет из Калининска, занявшего первое место на Всероссийской олимпиаде по математике и информатике в Нижнем Новгороде неделю назад. «Запомните этого юного гения, дорогие соотечественники», – говорил диктор, – «Вот увидите, парень ещё прославит наш родной город. Ученик седьмого класса обычной средней общеобразовательной школы номер восемнадцать Руденко Александр решил сложнейшие задания, набрав в совокупности триста пятьдесят баллов, что соответствует ста процентам правильных ответов по предмету. Парня наградили золотой медалью и премией в размере пятидесяти тысяч рублей!»
– Где-то я этого мальчугана видел, – сказал один из хирургов.
– У нас в отделении ты его видел. Я его оперировал месяц назад примерно, – ответил Зорин.
– Светлая голова!
– Ага.
В ординаторскую влетел Марат Юрьевич. Он, не обращая внимания ни на кого, и не поздоровавшись с коллегами, схватил пульт от телевизора и переключил на пятый канал. Доктора в недоумении на него посмотрели:
– Ты чего, Маратик? – спросил Борис.
– Сейчас, ровно в девять, экстренный выпуск новостей должен быть.
– Ещё пять минут. А что случилось-то?
– А вы чё, вчера «Криминал 24/7» не смотрели?
– Нет, Марат, не смотрели.
– Короче, там репортаж интересный был про исчезающих в последнее время детей, и нападения диких собак на людей. Показывали мужика, который видел, как девочку загрызли на улице. Только он утверждал, что это были не собаки, а монстры, не то крысы, не то свиньи…
– Что за бред? – спросил хирург Малянов, который только что отдежурил и переодевался за шкафом-гардеробом, готовясь идти домой.
– Так это, может, ему с бодуна привиделось? – предположил Зорин.
Начался выпуск новостей. Никакого экстренного сообщения не было. Сначала показывали визит Путина в Анкару. Потом про беспорядки в Париже. Затем про тройню, родившуюся в соседнем Переднегорске. В конце выпуска вскользь было упомянуто, что по области идёт отлов бродячих животных, которые уже несколько раз нападали на людей, нанося травмы. В связи с этим горожан просят не ходить в одиночку по тёмным переулкам и пустырям. Затем, как обычно, прогноз погоды, обещавший жару до тридцати градусов на ближайшие дни.
– Хм, странно, – задумчиво произнёс анестезиолог, – почему ничё не показали-то?
– А с чего ты взял, что будет экстренный выпуск? – спросил Борис.
– Тут что-то не чисто. Я сейчас вам покажу. Вчерашний сюжет по «Криминалу» я записал. Вот флэшка. Не специально, конечно. Мой телек сам записывает, потом можно пересмотреть.
– Ну, у меня тоже такая функция в «плазме» есть, – сказал Малянов, напяливая сандалии.
– Так вот. Я как чувствовал, что этот сюжет больше не покажут.
– Почему?
– Да потому, что в городе паника назревает. Трупы находят со следами насильственной смерти повсюду. Точнее, со следами зубов и когтей, понимаете? Власть молчит! А мне вчера, между прочим, Степан Васильевич, наш дорогой патологоанатом, рассказал по секрету, что у него уже восемь таких трупов было! Да только две недели назад к нему наведались гости из полиции, которые все эти тела изуродованные изъяли! Вот. И увезли куда-то по чьему-то приказу. У них было постановление. И с того дня ни одного криминального трупа в нашем морге не было! Ни одного! Такое у нас было когда-нибудь?! Степан язык за зубами держал, с него подписку взяли, да мне под рюмочку вчера рассказал, поделился.
– А какого хрена ты треплешься, если по секрету?
– Ребят, вы сюжет посмотрите, потом поймёте.
Марат Юрьевич сел за Зоринский стол, вставил флэшку в компьютер. Пока шла загрузка, подбежал к двери и закрыл её на замок, отодвинув в сторону мешающегося Малянова, который заколебался: уходить ему или нет. В конце концов хирурги склонились над столом Бориса и стали смотреть вчерашний репортаж.
«Здравствуйте, земляки! Мы в прямом эфире. Сегодня наш репортаж из областного центра, города Калининска. Жители города обеспокоены участившимися в последнее время случаями нападения бродячих собак. Беспризорные животные сбиваются в стаи и в поисках пищи кидаются на одиноких прохожих, а также на детей, гуляющих в отдалённых от центра кварталах, вблизи лесополосы. Одичавшие голодные псы ……………………….
………………………………………………………………………………………….
………………………………………………………………………………………….
………………………………………………..... Кровавые расправы и похищения жителей Калининска продолжаются на протяжении месяца, но никакой информации в прессе! Никакого чрезвычайного положения не объявлено. Всё ясно! Не хотят допустить паники и признаться в собственной несостоятельности. А что же люди? Они так и должны жить в страхе и неведении? Что ж, теперь прям отсюда мы отправимся к зданию администрации города, попробуем получить комментарии о происходящих беспорядках у главы администрации или у мэра города. Вперёд! О результатах нашей беседы с власть-имущими мы сообщим в следующем выпуске передачи. С Вами был Денис Богданов, «Криминал 24/7». До встречи в эфире».
– Теперь вы поняли, почему я, как и многие другие, ждал «новостей» ?! – выпалил Марат.
Все молчали. Малянов почесал затылок. Иванов и Пасечников, другие хирурги, одетые в зелёные пижамы, готовые идти в операционную в полдесятого, переглянулись и пожали плечами. А Борис просто остолбенел. У него в голове возникла картинка. Как говорится, «пазл сложился». Ему стало по-настоящему страшно. Ещё пять минут назад он готов был скептически усмехаться над любыми слухами и домыслами насчёт таинственных смертей, которых, якобы, уже десятки, но теперь…
– А я, кажется, понял, – сказал он, – почему не было никакого экстренного выпуска новостей.
Вдруг у Зорина зазвонил мобильник. Это был брат.
– Борь, привет. Меня тут на входе не пропускает охрана. Ты бы спустился вниз, а?
– Ты тут? – изумился Зорин. Невероятно, чтоб его двоюродный брат бросил дела и приехал сам к нему. Неужто что-то со здоровьем? – Бегу!
– Ребят, я спущусь ненадолго, – обратился он к коллегам, отключая сотовый.
Дмитрий ждал внизу в холле больницы. Борис не виделся с ним почти три месяца. И если б не вросший ноготь, который доставлял брату жуткое беспокойство всю зиму и который требовалось удалить, то не увиделся бы ещё долго. После операции прошло три месяца, и Борис понимал, что до тех пор, пока у Дмитрия опять не случится какой-нибудь форс-мажор, требующий оперативного вмешательства, вряд ли они встретятся. Вечная занятость – вот цена успеха бизнесмена. Вечные договора, встречи, поставки, заказы… «Это только кажется, что иметь свой бизнес – это легко, успевай денежки лопатой грести и карманы набивать. А ты попробуй! Мой бизнес – это мой ребёнок, в него надо вкладывать и силы, и душу и время», – любил говорить Дима.
– Привет! – сказал Борис, приобняв брата, пожал ему руку.
– Здорово, пойдём присядем.
Мужчины устроились на диванчике за вендинговым автоматом. Дмитрий, обстоятельный серьёзный сорокалетний мужчина, начал сразу с главного, не дав Борису поудивляться его внезапному появлению. Предвосхитив вопросы о своём здоровье, он сказал, понизив голос:
– Борь, ты не в курсе, что в городе происходит?
– В курсе. Если ты о нападениях.
– Да, я о них. Ты вчерашнее интервью видел по пятому каналу? Там показывали свидетеля, который видел, что на ребёнка напали монстры, вроде здоровенных крыс?
– Видел на флэшке только что.
– Так вот, этого паренька-репортёра Дениса Богданова, уволили. Нет его на телевидении больше. А тот десантник-охранник вообще пропал. Поговаривают, вывезли его из города спецслужбы, чтоб ни с кем он не контактировал и не болтал лишнего. Может закрыли где-нибудь в СИЗО. На время, возможно.
– Бли-и-н…
– Не веришь?
– Не верится. А ты-то откуда знаешь это всё?
– У меня клиент есть, полковник ФСБ в отставке. Я ему квартиру обставил мебелью эксклюзивной под заказ в своё время, две дачи, коттеджи сыновьям проектировал ещё в свою бытность инженером, в 2007-м. До бизнеса. Мы с ним дружны. Хороший дядька он. От него инфа. На сегодняшний день шестьдесят шесть трупов, прикинь?
– И где они все?
– Сначала в ваш морг возили, теперь в одном из корпусов училища МВД организовали морг. Вернее, просто склад. Их и не вскрывают уже. И родственникам не возвращают. Типа пропал и пропал человек. А то волна недовольства такая поднимется, мама не горюй!
Борис встал.
– Пошли на улицу, покурим, – сказал он. Разговор продолжился на крыльце. – Не знаю, кто там нападает на людей, но ведь это уже реальная угроза! Почему не объявляют чрезвычайное положение? Шестьдесят шесть трупов…
– И не объявят. Паника ещё страшней. Ты представь, что будет, если люди перестанут выходить из дома? Производство встанет. Больницы, магазины, хлебозавод! Кстати, лицей номер три, знаешь?
– Ну,
– Там детки чиновников и богатеньких учатся. Так вот, его на карантин закрыли в связи с энтеровирусной инфекцией, якобы.
– А на самом деле?
– А на самом деле, просто закрыли. Потому что те, кто в курсе (ну, непростые люди, сильные мира сего) уехали и детишек своих вывезли из города. А кто не уехали, по домам сидят!
– А наших, обычных детей пусть твари эти сожрут, так?! – прикрикнул Борис, задохнувшись порцией табачного дыма, застрявшей в горле.
– Не ори. У тебя нет детей.
– Ты понял о чём я!
Как-то не к добру перед глазами Бориса возникло невинное личико Катеньки, Кристининой дочурки, милой озорной девчушки.
– Я одного не пойму, – продолжал обозлённый Борис, сделав глубокую затяжку, – почему ничего не делается, а? Что об этом твой ФСБэшник говорит? Это ведь и вправду были не дикие собаки, да? Неужели нельзя найти, и устроить облаву на этих… Зверей?
– Я тоже задал это вопрос. Он говорит, что известно, что эти твари – крысы-мутанты. Они очень умные, обладают интеллектом. Живут под землёй, охотятся ночью.
– И где же они помещаются под землёй? Они ж не маленькие, а крупные, как кабаны, со слов того мужика-свидетеля.
– Думаешь, у нас под землёй пространства мало? Особенно со стороны гор, где пещеры. И штольни, заброшенные за городом. Возможно, они себе прорывают ходы какие-то. Типа кротов. Мне кажется, они могут использовать для перемещения канализацию в том числе.
– И что? Нельзя прочесать канализацию?
– Пытаются. Но ты не забывай, что нашему Калининскому водопроводу и всей канализационной системе сто сорок лет! Его в царское время проложили ещё! Трубы последний раз меняли лет сорок назад. Они осторожничают, боятся, что прорвёт центральную трубу, и затопит нафиг весь город. Обследуют, конечно. Но там множество затопленных тоннелей, может по ним звери передвигаются. Плавают…
– Знаешь, что?! – сказал Борис, – я на это так смотреть не могу. Давай пойдём на телевидение, выступим? Надо привлечь внимание людей! Предупредить!
– Успокойся! – ответил Дмитрий, положив руку на плечо брата. – Не сходи с ума. Выступит он. Хочешь, чтоб тебя, как того мужика из вчерашнего репортажа, «заластали»? Не пустят тебя туда.
– Просто кошмар. Что же делать?
– Борь, я вот что приехал. Давай предков вывезем? Твоих стариков и моего батю. Я и жену хотел, но она отказывается категорически.
– У… Давай. А куда?
– Подальше отсюда. В Москву хотя бы.
– У нас же там никого нет.
– В гостинице поселим. Глядишь, власти уладят вопрос, найдут и уничтожат зверей. Я слышал, сюда из столицы опытных сыскарей прислали.
– Согласен. Надо вывезти, конечно!
– Только у меня свободных денег не много, Борь. Понимаешь, я не могу из оборота сразу много извлечь, проблемы будут.
– А сколько надо? Давай я со своего счёта сниму. У меня, правда, не много. Тысяч триста.
– Хорошо. Едем в банк. Снимешь всё. А то мало ли что? Вдруг трагедия примет грандиозный масштаб, тогда наличка будет нужна. Ну, знаешь, типа как во время войн или эпидемий. Банки все разграбят, и плакали твои накопления.
– Ладно, тебе виднее. Тогда ты сам организуй переезд предков. Я деньги тебе сейчас передам. Только сбегаю наверх, переоденусь. Отпрошусь на пол часика.
Борис пулей взлетел на третий этаж. Он отпросился на полчаса у заведующего, сославшись на семейные обстоятельства. Извинился перед коллегами, что не сможет принять участие в операциях. Помня о том, что не сделан утренний обход, и необходимо уладить все дела до двенадцати, когда придёт очередь его операции, Борис торопился, безуспешно пытаясь внутренне успокоиться. В банке пришлось отстоять очередь, и это было не характерно для столь раннего часа. В воздухе повисло напряжение, подпитываемое духотой и мерным треском люминесцентных ламп. В очередях к окошечкам стояли, в основном, мужчины средних лет, бабушек-дедушек было мало. Клиенты банка не разговаривали между собой, быстро осуществляли денежные операции и в спешке уходили.
– Ты видишь? – спросил Дмитрий, – какая нездоровая атмосфера. Такое ощущение, что народ о чём-то догадывается. Когда это по утрам в банке столько людей было. Н-да…
Зорин молчал. Он знал, что сейчас ему необходимо будет нанести визит ещё кое-кому. Он нервничал и проклинал чёртову очередь и всех людей, которые сюда припёрлись спозаранку, о чём-то догадываясь.
Наконец, сняв деньги со счёта и передав половину суммы брату, выслушав подробный отчёт о том, как и куда Дмитрий сбирается отвезти родных, Зорин сел за руль своей «Нивы» и задумался. Так. Надо понять, как теперь действовать. Сидеть вот так, сложа руки, зная о том, что родной Калининск в опасности, он не мог. А что он, собственно, может? Есть специальные службы для принятия экстренных мер… Власть, армия. Полиция. Шестьдесят жертв уже… «Ладно, будем действовать по ситуации», – решил Борис и набрал Кривулину.
– Здравствуйте, Борис Владимирович! – радостно поприветствовала она своего учителя. – Как Ваши дела? Я так рада Вас слышать!
– Привет, Маш! Мне надо срочно с тобой поговорить. Скажи, тот парень из подземелья, он ещё у тебя живёт?
– Да. А что?
– Ты вчера телевизор смотрела?
– Нет. Мы с Яковом ко мне в деревню ездили, на природу. Поздно вечером вернулись. Да я итак его редко включаю.
– Машенька, я сейчас к тебе приеду, хорошо? Ты дома?
– Нет. Мы с Яковом на пляж городской пошли позагорать. Возможно, искупаемся. Вода, наверное, уже прогрелась.
– Нельзя ему загорать, Кривулина. Он сгорит с его кожей и получит тепловой удар! Забыла, что он генетически не приспособлен к высоким температурам, а тут открытое солнце!
– Вы поверили, что он житель подземелья, да? Поверили нам?
– Отведи его в тень, я приеду через двадцать минут!
На городском пляже, как и в черте города, было малолюдно. Зорин оставил машину на стоянке и, сняв сандалии, пошлёпал по песку в благоустроенную часть пляжа, где росли редкие деревца и стояли вкопанные в землю ржавые железные зонтики с выцветшими шляпками. На минуту взглянул на речку. Вода любимой им с детства Демьянки, названной так во имя родившегося здесь казачьего атамана, прославившегося подвигами во время Кавказской войны в девятнадцатом веке, манила кристальной чистотой и незабываемым ароматом детства. Зорин вспомнил на мгновенье, как проводил здесь, на берегу, с закадычными друзьями дни напролёт с утра до позднего вечера с весны до осени, купаясь, рыбача, катаясь на лодке и просто играя в пляжный волейбол. Давно это было…
Под одним из зонтиков сидела на соломенной подстилке Мария в купальнике. Она оглядывалась по сторонам, высматривая его, Зорина. Рядом на песке лежал Яков, закинув руки за голову. Его Борис, подойдя и поздоровавшись, не узнал. Это был красивый, хорошо сложенный парень с модной причёской и правильными чертами лица, вовсе не похожий на того зашуганного патлатого сгорбленного мужичонку, крючившегося от болей в животе, которого Зорин увидел впервые месяц назад. Ему показалось, Маша смотрит на Якова неравнодушно. И её можно понять. Сама Кривулина тоже преобразилась. Она покрасилась в тёмно-каштановый цвет, немного похудела. «Жаль, парень ниже её на голову, а то неплохо бы смотрелись» – отметил про себя Борис, решив, что наверняка они уже спят в одной кровати.
– Добрый день, Яков.
– Здравствуйте, Борис Владимирович, – ответил парень, сев и приготовившись внимательно слушать. Кривулина его предупредила, что её учитель, уважаемый доктор и его, Якова, спаситель, хочет сказать им что-то важное.
– Э… Яков, давай на «ты».
– Хорошо, на «ты». У нас вообще не было никакого «вы».
– Вот об этом-то я и хотел поговорить! – сказал Борис, присев на покрывало к Марии.
– Я не понял, об этикете?
– Нет. О вашем подземелье. Яков, расскажи мне всё подробно. Обо всём. О вашем мире и о том, что с ним стало, и почему ты здесь.
– Хорошо, а чем вызван твой интерес? То ты не верил…
– Друзья, у нас в городе беда. Нашествие крыс-мутантов, – сказал Борис, решив, сразу выложить карты. Всё равно придётся рассказать. С помощью Якова может хоть что-то проясниться. Борис, конечно, понимал, что на спасителя мира он не тянет… Но в душе у него бушевало чувство не только тревоги, а ещё и вопиющей несправедливости из-за того, что богатеи и чиновники активно защищают своих деток и себя, а власть молчит. Дети продолжают гулять, подвергая себя опасности, и они, простые люди, ничего не могут поделать.
Яков подскочил.
– Я знал! Знал, что они выберутся наверх и начнут убивать! Я хотел, хотел предупредить!
– Сядь, Яков! – попросил Борис. – Всё равно бы никто тебе не поверил. Как не поверил я.
– Да в городе ведь всё спокойно, – возразила Маша.
– Нет. Не спокойно. Крысы эти по ночам нападают на людей, власть боится паники и не информирует людей. Число жертв замалчивается. Яков, рассказывай всё, что знаешь.
Яков тяжело вздохнул.
– Хорошо. Но не знаю, как это сможет помочь. Наш народ более шести или семи веков, если верить легенде, жил под землёй.
– Какой легенде? Той, что я у вас дома видел, на куске кожи таком мягком? Я и прочитать её толком не смог, каракули…
– Да, – продолжал Яков, – если начинать совсем уж сначала, то мы все, а нас было… Ну, около двухсот тысяч жителей…
– Сколько? – присвистнул Борис.
– Несколько сотен тысяч, ты не ослышался.
– Как мог под землёй существовать столь многочисленный народ? Где?
– Глубоко. Не прям под Калининском. На юге, где горы. Это выбрался я здесь. По карте шёл. На этом месте, где я вышел, теперь коллектор и канализация проложена, или водопровод… Я не разбираюсь в этом. А тогда, когда мой предшественник выбрался на свет, видимо здесь был лес или трещина в земле, овраг какой-нибудь.
– Ничего не понял, какой предшественник? Яков, говоришь ты так невнятно… Прости уж.
– Я расскажу, – предложила Маша, – а Яков добавит, если что. Так вот. Все они, жители подземелья, народ Якова и Сары, его жены, знать не знали, что существует наш мир. Солнце, звёзды, деревья и так далее. Они думали, что они единственные существа, больше никого нет. Рождались, росли, учились. Женились и умирали. Школы у них были, предприятия, и всё остальное. Были там ученые, которые обеспечивали жизнедеятельность под землёй. То есть, еда, очистка воды и тому подобное. Лекари были. Люди жили в пещерах. Денег не было у них, только натуральное хозяйство. Но это тонкости. Руководили ими так называемые старейшины, самые мудрые из них. Власть передавалась по наследству. Они тщательно скрывали от простых людей то, что сами знали. Ну, что над ними есть другой мир и люди. Они не хотели, чтоб кто-то выбрался наружу. Возможно, так их из года в год учили, передавали по наследству от отца к сыну знания о том, что наш мир жестокий и опасный, и под землёй их народу лучше. За несколько веков они эволюционировали и приспособились к жизни в вечной темноте. Кстати, поклонялись они богу огня, и огонь очень берегли. Ну так вот. Один из жителей несколько веков назад как-то узнал правду и отправился в путешествие по подземельям с целью выйти наружу. Спустя какое-то время он отыскал путь наверх. Выбрался и год жил среди людей. А когда вернулся назад, описал на том самом куске кожи правду о мире под солнцем. Этот документ, так сказать, у него изъяли и спрятали те самые старейшины. Но ведь нашлись люди, которым он устно всё рассказал. Вот, со временем и появилась легенда о солнечном свете, которую Яков слышал от своей бабушки. Загорелся он найти сам выход из подземелья. И, как видите, нашёл.
– Сначала я отыскал манускрипт с картой подземелий, Мария, – вставил Яков.
– Погодите, погодите, – сказал Борис, – а крысы-мутанты тут при чём? Про них поподробнее хотелось бы узнать.
В разговор вступил Яков. На ломанном, но вполне приличном русском языке (Мария занималась с ним грамматикой целый месяц, пытаясь сделать его древнерусский говор удобоваримым для окружающих), парень поведал о страшных событиях:
– Борис, крысы появились под землёй год назад, примерно. Вернее, эти грызуны были всегда, конечно. Но такими, какие сейчас, они стали не так давно. А начиналось всё так же. Стали пропадать дети. Потом взрослые. Потом по нескольку человек. Крысы утаскивали их под воду, в расщелины, где жили. Потом стали находить трупы, изъеденные до костей. Как любое правительство, наши старейшины скрывали проблему. Через несколько месяцев скрывать стало невозможно. Люди сами находили своих пропавших родственников со следами от лап и зубов. Растерзанными. Потом начали бунтовать. Это было не характерно для нашего народа. Жители собирались большими группами, выстраивались у замков старейшин и требовали ответа. У нас ведь не было оружия даже. Мы были абсолютно беззащитны. Тогда правящей династии пришлось признать провал… Перед людьми на центральной площади выступил главный старейшина и рассказал, что уже несколько месяцев они и их приближённые пытаются остановить страшных чудовищ, кровожадных крыс. Они их выслеживали, несколько десятков крыс убили, закололи вилами. Но их множество. Сколько, никто не знает. Они прекрасно плавают, обитают, в основном, под водой. А у нас там такие бездонные озёра…
Яков замолчал. Борис почувствовал, что парню тяжело даётся разговор. Воспоминания нахлынули на него с такой силой, что голос его задрожал, глаза заблестели от слёз.
– Так вот, – продолжал он, – народ сплотился и решил противостоять чудовищам. Мы стали везде и помногу устанавливать горящие факела. Так как нападения случались в темноте. Детей не выпускали из домов. Мужчины и женщины ходили группами, вооружившись каменными булавами, которые ежедневно изготовляли наши каменщики. Много раз мы сталкивались с ними, много раз удавалось уничтожать по нескольку крыс. На какое-то время они затихли. Но, оставив в покое людей, начали нападать на домашних животных, которых мы взращивали с таким трудом. И вскоре в городах наступил голод. Люди питались запасами, в основном, вяленым или сушеным мясом и водорослями. Стали больше болеть и гибнуть от недостатка еды. А крысы окрепли и размножились, они стали передвигаться стаями по десять-двадцать особей, ничего не боясь, кроме огня. Самое страшное началось, когда они стали проникать в жилища и поедать целые семьи. Постепенно смерть стала обычным явлением для нас. Из соседних трёх городов приходили к нам оставшиеся в живых жители и просили убежища. Когда надежда иссякла, и мы поняли, что в живых осталось лишь несколько десятков человек, я принял решение вывести всех на белый свет. Я одни в него верил. Мне удалось отыскать в архивах библиотеки старейшин карту с манускриптом. Я собрал людей с детьми в одном надёжном месте, но… Не успел. Крысы выследили нас и напали. Ещё бы, им некого больше было есть, они были голодны и злы. Они загрызли моего сынишку. Его звали Еврашка. Потом жену мою укусила крыса и она истекла кровью. Я её в озере под водопадом захоронил. И остался один. Простите…
Борис понял, что парень страдает, и удивился сам себе: почему он, Борис Зорин, врач, такой бесчувственный. Человек пережил страшную трагедию, год существовал на грани жизни и смерти, потерял самое родное – ребёнка и жену. Лишился Родины и смысла жизни. А он? Относился к нему не как к человеку, такому же как он сам, а как к бомжу и мошеннику. А Кривулина? Её вообще считал дурёхой и надоедливой неухоженной бабой. А она-то вон какая оказалась. Пожалела парня, не испугалась, приютила. Родственную душу в нём углядела. Помогает и любит. А у него, Зорина, душа-то чёрствая…
– Борис Владимирович, – сказала Маша, – Яков страдает. Он такое пережил. Давайте закончим.
– Нет, друзья. Нельзя. Яков, расскажи ещё. Всё, что знаешь. Я сочувствую твоему горю, но ты ведь сюда шёл, чтоб предупредить нас? Соберись.
– Ну что ещё рассказать? Я шёл из последних сил. Хотел умереть, но что-то не давало… Наверное, чувство долга. Сначала ориентировался по карте, потом шёл просто так, когда совсем плох стал. Когда выбрался, меня ослепило солнце. Радость от того, что я увидел настоящий свет затмевала боль потерь. Спасибо Марии, она меня спасла. И тебе, Борис, спасибо.
– Яков, – не унимался Борис, – вспомни что-нибудь про крыс. Почему они такие, как ты думаешь? Может что-то ваши люди знали или хотя бы догадывались. Ты их вблизи видел? Какие они? И сколько их? Любая деталь может быть важна.
– Не знаю сколько. Наверное, несколько тысяч. Хотя я сам видел одновременно по двадцать или больше. Может их несколько сотен всего. Думаю, они вымирают под землёй без еды. Я помню из школы, чем крупнее животное, тем меньшее оно даёт потомство. Скорее всего они так быстро не размножаются, как раньше, когда были меньше. Может быть они теперь друг друга съедят и всё.
– Нет, Яков. Они, видимо, друг друга есть не хотят, поэтому рвутся наружу, поедают людей. Ещё что-то помнишь?
– Ну, они боятся света, это ясно. Что ещё? Почему крысы мутировали, у нас так и не выяснили, возможно из-за радиации. Под землёй залежи урана есть.
Внезапно у Бориса зазвонил мобильник. Он, нажимая на кнопку ответа, с ужасом увидел, что уже двенадцать тридцать, он отпросился на полчаса! Звонили с работы, зав. отделением.