Холодная вечность. Вызов Хроноса

Соболев почесал ладонь и подышал, приказывая себе успокоиться. Морозов от нетерпения вот-вот протрёт дырку на стуле – ёрзает сидит. Надо рассказывать дальше.

– Она уцелела, потому что Марк засунул её в какую-то подземную темницу. В подвал, в погреб – не знаю. Надя говорит, что выбралась бы, но на крышку погреба положили заговорённую траву – любой контакт с такой травой, даже через дерево и металл, для них адская боль – прожигает до костей. Вот она и сидела там. Злилась, что не может вылезти. А потом началось… взрывы, огонь, крики. Надя всё это переждала, и снова попробовала прикоснуться к крышке. И смогла – трава-то магическая сгорела со всей деревней. Ну, она просто вышибла крышку да и и вылезла. Сначала проверила, не уцелел ли кто. Когда поняла, что нет, начала себе строить что-то вроде шалаша, чтобы было где укрыться от снега и дождя. Так-то они не мёрзнут…

Костя помолчал, проглотил ком в горле, подступивший на ровном месте, и продолжил:

– А через какое-то время в деревню вернулся Марк. «Я так обрадовалась ему! Как родному. Сразу забыла все обиды. Забыла, как он меня замуровывал. Убить грозился. Мы ведь из всей деревни с ним только вдвоём и остались. Я даже не знала, что я способна ТАК радоваться – мне казалось, что все мои чувства утонули вместе со мной в тот день, в Смоли…» Они начали всё сначала. Строить дома, искать желающих поселиться в Позднем. А потом Марк нашёл того, кто защитил село от непрошеных гостей.

Соболев допил кофе и посмотрел на остывшую яичницу. Аппетита не было совсем. Если с человека не снять приворот, судьба его будет незавидной. Он заболеет и умрёт. Вариантов нет. Сопьётся. Сойдёт с ума. Покончит с собой. Соболев не знал, так ли это на самом деле, но в книге, которую он читал, было написано именно так…

– В общем-то, это вся история, – сказал он Морозову. – А, да. Надя говорит, что её можно вернуть к жизни. По-настоящему вернуть. Но одной магии мало. Нужна наука в помощь магии. Она просит меня помочь.

Андрей смотрел на Соболева и думал, кто из них двоих в этой квартире спятил? Он сам, потому что ему померещилось… или не показалось, а Костя действительно говорил о помощи Наде не просто как о её просьбе. А как о чём-то необходимом. Мол, братан, человеку надо помочь. И мы поможем. Именно такая интонация прозвучала в последнем предложении. Соболев сказал: «Она просит меня помочь», а звучало это как «Я решил ей помочь».

– Костя, но ты же не собираешься… – начал Морозов.

– Я не знаю! – Соболев вскочил из-за стола, уронив стул. – Я не знаю, собираюсь я что-то там, или не собираюсь! Но одно я тебе скажу: думать ни о чём, кроме Нади, у меня не получается…

Глава 8

Морозов подъехал к забору, из-за которого виднелся дом. Не дом – дворец. Учитывая, что место находилось в жуткой глуши, практически в лесу, Андрей ожидал увидеть чего попроще. Избушку на курьих ножках. А в ней бабку-ёжку, ага. Он внутренне усмехнулся. Достал телефон и написал в вотсап: «Я подъехал». Технический прогресс неумолимою идёт вперёд, уже и в магию проник. Даже ведьмы предпочитают общение в вотсап.

Андрей подождал буквально минуту, и в заборе открылась калитка. Оттуда выглянула улыбающаяся девушка и махнула Морозову: иди, мол, сюда. И снова Андрей удивился. Эта красотка и есть, что ли, жуткая ведьма, Аглая Васильевна? Да вряд ли. Судя по отзывам, колдунья принимала уже очень много лет, а девчонке было от силы двадцать. Ну, может, двадцать пять.

– Здравствуйте. Я к Аглае Васильевне, – сказал Морозов, подойдя поближе.

– Ой, да проходите уже, холодно же, я раздета.

Девушка буквально втащила его в калитку и захлопнула её, добавив:

– Ба… ой, Аглая Васильевна вас ждёт.

– Ба…? Она бабушка ваша? – догадался Андрей, и почему-то обрадовался.

– Проходите-проходите, недосуг болтать.

Она перестала улыбаться и внимательно посмотрела на него своими невозможными синими глазами. Морозов смущённо отвёл взгляд и осмотрелся в холле, в который его привела… как её хоть зовут-то?

– Я Андрей. А вы?

– Проходите, Андрей. Вас ждут.

Девушка, не пожелавшая назвать своё имя, открыла небольшую дверь, а сама убежала. Морозов пожал плечами и прошёл. Девушка была так хороша собой… сколько лет он уже живёт один? Сколько помнит себя, столько и живёт. Как уехал от родителей.

Одержимый идеей мести, он прожил пятнадцать лет. Оставшуюся энергию свою, ту, которую месть не смогла сожрать, потратил на образование, а потом на работу. Романы с барышнями бывали, конечно, но… ничего серьёзного Морозов не предполагал изначально. Семья? О какой семье речь, если ты думаешь только о том, как подобраться к кровожадным тварям, сожравшим ни за что ни про что твоего друга…

– Почему так долго? – спросил Андрея строгий голос.

Он понял, что стоит перед какой-то красной занавеской, а внутрь так толком и не прошёл. Морозов отодвинул ткань рукой и увидел помещение. Квадратную комнату без окон, слева, у стены, большой деревянный стол. А за ним сидит женщина, лет… тридцати? Что за дьявольщина, девчонка же сказала, что Аглая его ждёт?!

– Я к Аглае Васильевне! – уже теряя терпение сказал Морозов.

– Ох ты ж, господи, – женщина стащила черный шарф, замотанный как тюрбан, с головы, отчего показалась ещё моложе, и сказала. – Да я это. Я! Проходи.

– Вы?! А сколько ж вам лет?

Он прошёл и сел к столу.

– Хам какой, ты погляди на него, – расхохоталась Аглая. – Ну шестьдесят восемь мне. Доволен?

– Вы врёте! – совсем уже по-хамски заявил Морозов.

– Деньги принес? Давай. И начнём. Не весь же день мне с тобой тут сидеть. – ведьма снова стала серьёзной.

– Ну, пожалуйста!.. Покажите паспорт. Именно что я же плачу за консультацию. Хочу её получить у того, к кому приехал.

Женщина посмотрела на Морозова и сказала после небольшой паузы:

– Тебе двадцать девять лет, ты не женат. Работаешь с текстами – то ли пишешь, то ли правишь, а то ли и то и другое. Год назад ты, Андрей, пережил потрясение, хотя случилось это с тобой в том месте, куда ты шёл всю свою жизнь. А сейчас тебе нужна помощь для друга, то ли порчу снять, то ли приворот – тут расплывчато. И ещё вопрос какой-то тебя мучает. И тебя, и того товарища твоего. Вроде как вы хотите узнать побольше о каком-то человеке. Тут вот тьма какая-то, и я не совсем понимаю, почему с этим вопросом ты пришёл ко мне. Но свои пять тысяч, я так понимаю, я заработала, да, Андрей?

– А… – Морозов облизнул губы. – А вы и имя моё видите?

– Господи… люди-люди. Да ты ж ко мне записывался, соколик! Имя своё сам и назвал.

– А-а, – понимающе протянул Андрей.

Он вытащил пятитысячную купюру из кармана и сказал:

– Ну так можно помочь другу-то? Снять… приворот?

– В принципе, можно попробовать. Но если приворот удастся снять, то обратная связь прилетит той, к которой приворожили. Её энергетика пострадает.

Морозов подумал, и решил не юлить с той, которая так подробно всё про него рассказала. Она и правда что-то может, это было очевидно.

– А если та, к которой сделан приворот, неживая? У неживых есть энергетика, а?

Аглая вытаращила на Андрея свои, и без того немаленькие, глаза и взялась за телефон. Он почему-то подумал, что ведьма сейчас вызовет охрану, чтобы прогнать Морозова, но она сказала в трубку:

– Меня не беспокоить, никого не впускать.

Из динамика послышался юный голосок, видимо внучка что-то пыталась объяснить Аглае, но та перебила, не дослушав:

– Нет, Лизавета. Никого. Пусть ждут, или перезапиши. Отбой! – она отложила сотовый, оперлась подбородком на ладони, поставив локти на стол, и спросила с огнём в глазах. – Это правда, значит? Они есть? Тут, у нас? Не слухи?

Морозов этого огня в очах ведьмы испугался даже немного. Это было не просто любопытство. Жадность, готовность всё бросить, и бежать куда угодно, чтобы узреть чудо – вот что горело в глазах Аглаи. И ещё молодость и задор. Почему? Если ей шестьдесят восемь лет, как она может так выглядеть?

– А что вы слышали? Какие слухи?

– Давай на «ты», а? И деньги свои забери. – она отмахнулась от пятитысячной, как от мухи. – Зови меня Глаша. Давай так. Я расскажу всё, что слышала, а ты мне всё, что знаешь. А знаешь ты, я вижу, много. Вот только тяжесть это, знания твои. Груз. Давит на тебя плитой – не разогнуться. Скинь груз, Андрей. Облегчи свою душу, а там, глядишь, я чего дельного и посоветую.

Соболева Морозов оставил дома, хотя тот всё порывался поехать в засаду на дорогу напротив Позднего. Насилу Андрей его убедил, что ни к чему теперь засада, если Костя сам лично был там несколько часов назад. Морозов понимал, что засада – просто предлог. Костю тянуло к Наде, и Андрей был в ужасе от происходящего. И сейчас, заперев Соболева, который не мог найти себе места, в квартире, думал, что к ведьме Аглае смотается быстро. Одна нога, как говорится, здесь, вторая тоже уже тут. Но… всё пошло не по плану. Такие союзники, как Глаша, на дороге не валяются, и Андрей решил, что не будет ничего от неё скрывать. Тётка, судя по всему, была в своём деле мощная, но и Морозов на интуицию никогда не жаловался. И вот сейчас эта самая его интуиция подсказывала, что ведьме стоит довериться. Он начал свой рассказ. Долго вещал о событиях прошлого года, описывая всё очень подробно. А потом перешёл к недавним происшествиям: случайно встреченному Марку, магическому барьеру около деревни, странной ночной поездке его друга, Соболева, и предполагаемому привороту. Ничего не утаил. Рассказал, и уставился на Аглаю. Твоя очередь, мол.

– Я поняла-поняла. – она откинулась на спинку стула и задумалась на мгновение. – В общем, я слышала об этом гиблом месте. Так же, как слышала о ведьме Соне от своей бабки ещё. Была эта Соня изгоем, жила в лесу. Но к ней никто не совался – боялись. Избушку её за километр обходили. А потом заметили, что избушка вроде как нежилой стала. Думали, сгинула ведьма. Но она объявилась. В посёлок иногда наезжала. Бывало, одна, бывало, с мужиком. Так вот, люди старые, которые ещё до войны родились, состарились, и помнили Соню молодой, говорили, будто она совсем не меняется. А это невозможно даже при сильной магии. Тогда бабушка мне и сказала, что, знать, Соня что-то наколдовала, сама не знамо что, вот и получила побочный эффект. Специально так не наколдуешь. Ну, а уж после, когда я вовсю сама уже практиковала, слышала, что в той деревне нечисто. Мол, люди из Запрудного пропадают, если пойдут в лес не ко времени. Вроде как живут там, посреди леса, в деревне, твари какие-то, с виду – обычные люди. Они и сжирают тех, кто случайно забредёт к ним. А Соню ту я в Запрудном сама видела, когда у меня уж внуки пошли. И всё дивилась, как это возможно такое. Я девчонкой была – она молодая, и теперь такая же.

– Теперь Сони нет уже, – напомнил Андрей. – Её съела та самая тварь, про которых вы слышали.

– Да-да. Мы на «ты» с тобой, помнишь?

– Постараюсь запомнить… а по поводу молодости… вам ли жаловаться? Серьёзно, шестьдесят восемь?

– Ты мне не напоминай. И без того тошно, – серьёзно сказала Аглая. – В паспорте такие циферки написаны. А так-то… ну, подколдовала немного, конечно. Но это всё временная мера, Андрей. Я всё равно старею. Просто не так, как обычные люди.

– Я вот ещё что хотел спросить. Помните… помнишь, ты сказала: я хочу узнать о человеке, там тьма какая-то. Не понимаешь, почему хочу спросить у тебя…

– Да, помню. Кромешная тьма, я бы сказала.

– Григорий Белов. Знаешь это имя?

Морозову показалось, или Аглая даже слегка отшатнулась от него? Правда, быстро взяла себя в руки.

– Знаю. Был такой. В Быково он жил. Как не знать? Конкурентов должно знать. А потом он исчез. И люди говорят, что поскольку Белов с самим Сатаной знался, то прямиком в ад и отправился.

Андрей смотрел на Глашу во все глаза. Она усмехнулась в ответ на его реакцию.

– Но это всё чушь, конечно. Переехал куда-то Белов. А вот куда и зачем, он никому не докла…

Тут она остановилась по полуслове и открыла рот в немом изумлении. Так бывает, когда пронзает догадка. Втыкается в мозг, как игла, и ты от удивления теряешь дар речи на секунду. Настала очередь Андрея усмехаться. А Аглая потрясённо вымолвила:

– Так ты думаешь, он там? В этом богом забытом месте?! Где мёртвые, как живые, а живые вообще как непонятно кто?

Морозов кивнул. Именно так и думаю, мол.

– А я бы и не удивилась. Белову-то, почитай, уже около ста двадцати годков. Как ни колдуй, а придёт костлявая. Рано или поздно явится. И за мной тоже… – ведьма сделалась задумчивой.

У Морозова всё внутри замерло: СТО ДВАДЦАТЬ ЛЕТ?! Но он постарался скрыть, насколько потрясён. Заговорил о другом:

– Ой, перестань расстраиваться! И за мной, и за всеми явится – что теперь?

– Но эти-то там как-то выкрутились! – с завистью сказала Аглая.

– Короче… мы там их немало положили. Правда, Марк, как я понял, новую общину себе набирает. Так ты иди, Глаша, вступи. Только ведь мы и новую положим. – Морозов вдруг жутко разозлился и даже прищурился, глядя на Аглаю.

Он за помощью приехал. А получилось какое-то чёрт-те что! Баба эта явно тяготится своей старостью, хоть и выглядит как студентка. Ну, чуть постарше, может. Зачем он ей вообще рассказал о Позднем? Не хватало чтобы там теперь было два мага.

– Ладно-ладно, пошутила я. Ну, что там, приворот снять? За это деньги возьму! – посуровела Глаша. – И немалые.

– Да я уж понимаю, что такие дворцы не на пенсию строятся, – хмыкнул Морозов. – Сколько надо денег, и что ещё от нас требуется?

Аглая написала сумму на листочке и протянула Андрею. Он присвистнул: хорошо зарабатывают ведьмы.

– И это без гарантии! – предупредила она. – Но я честно сделаю всё, что смогу. А надо мне, кроме денег, твоего друга сюда. Вези.

– Когда?

– Да вот сейчас и вези – чего тянуть? Я всё равно всех отменила.

Морозов был уже в дверях, когда Аглая окликнула его. Он обернулся.

– Да?

– А про Лизку, внучку мою, даже не думай. Понял? Держись от неё подальше.

Интонация ведьмы не предвещала ничего хорошего. Крупные неприятности в случае ослушания, вот что звучало между строк в её предупреждении. Морозов смутился, кажется, даже испугался немного. Пробубнил: «Я ничо такого и не думал!», и рванул поскорее к своей машине. Если честно, он бы сюда больше не возвращался! Эта Глаша то удивляла, то пугала. А Лиза манила красотой и невозможностью её получить. Нет, не вернулся бы Андрей сюда никогда, но не бросать же Соболева один на один с такой серьёзной проблемой?!

Глава 9

Надя пробежалась по новеньким ступенькам крыльца, едва стукнула костяшками пальцев по двери, и распахнула её. Вошла.

– Марк, я пришла! Марк!..

Никто не откликнулся. Хм. Странно. Чего это он? Сам же вызывал? Она скинула красивые модные ботинки, которые ей недавно привезли, и сделала пару шагов по просторному коридору. И тут же почувствовала присутствие за спиной. Воздух перестал быть лёгким и прозрачным, стал тяжёлым. Надя не знала, каким образом, каким чувством, она ощущала присутствие человека, ведь у неё не было никаких суперспособностей, но факт оставался фактом. Марк неслышно подкрался сзади, а она почуяла. И что подкрался, и что это именно он.

– Зачем ты так делаешь? – со вздохом спросила Надя и повернулась к нему.

– Как? – прикинулся дураком Марк. – Я просто в шкафу лазил, когда ты вошла.

Он посмотрел на лицо девушки, в котором не дрогнул ни один мускул, и добавил, мотнув головой чуть назад:

– Там.

– Я же тебя звала. Ты не откликался. Значит, хотел подкрасться. И подкрался. Зачем ты вызвал меня, Марк?

– Поговорить с тобой хочу, – он нахмурился. – Проходи.

Надя прошла, села в плетёное кресло, закинула ногу на ногу и выжидающе посмотрела на хозяина дома. Главу деревни по совместительству. Что такое случилось? Неужели старый хрыч пронюхал о чём-то?

Она молчала, ожидая. Марк, пройдя к столу, присел напротив Нади и тоже не спешил нарушать тишину. Надя, читающая много разных книг и журналов, подумала, что это что-то из психологии. Создавать искусственные паузы, чтобы собеседник, ожидающий, зачем его позвали, занервничал. Вот только Надя не собиралась нервничать. Её нервы были давно и абсолютно мертвы. Ладно, Марк, хочешь поиграть? Поиграем! Время у Нади было. До вечера так точно.

Он понял, что Надя не собирается суетиться и задавать наводящих вопросов. Марк всё никак не мог привыкнуть к сути этих существ. Хотя сейчас из них осталась только Надя. Но даже раньше, тогда, он никак не мог понять, что они – другие. Ведь выглядели-то все как обычные люди. И Тимофей, и Тамара, и прочие…

– Чего ты всё возле Гришки трёшься? Намазано тебе там, что ли? – сдвинув брови ещё суровее, спросил Марк у Нади.

Речь шла о новом ведьмаке, которого он заманил в Позднее на постоянное место жительства. Надя проводила с Беловым всё свободное время, и у Марка появились подозрения, что девчонка окрутила ведьмака, а теперь вертит им, как хочет. Вот только в его планы это не входило. Белов должен был сотрудничать с ним. Работать на него, на благо жителей деревни. А не развлекать Надьку.

– Ты чего, Марк? Нам что, общаться нельзя? – удивилась она.

– Можно. Но не всё время.

– Интересно… и кто же это лимитирует?

Марк подзавис. Он особо начитанным не был, всегда считал часы, проведенные с книгой, напрасно потерянным временем. Через минуту логически допёр, что именно хотела сказать Надя. Но решил не поддаваться на провокации.

– Ты мне на вопрос не ответила: чего ты всё время возле него трёшься? Он тут не для этого!

– Марк… иди к чёрту! Когда мы тут с тобой вдвоём остались, ты нарадоваться не мог, что я тоже выжила. А теперь что? Опять пытаешься влезть в мою жизнь?

Она недобро прищурилась, глядя ему прямо в глаза под нахмуренными бровями.

Выжила она… как бы не так. Марк, конечно, обрадовался Наде, когда вернулся спустя неделю. Несколько дней он отсиживался у Захарки в доме. Он, увы, своими глазами видел, что племянника больше нет в живых. Поэтому дом Захара стал на первых порах для него надёжным убежищем. Однако только на несколько дней. А потом Марк занервничал. О том, чтобы вернуться в Позднее, он сейчас даже думать не мог. Марк слышал взрывы. Весь Запрудный их слышал. Позднее было недалеко, просто хорошо спрятано в лесу. Вряд ли кто мог предположить, где рвануло. Марк мог. Он точно знал, где. Это враги уничтожили его дом. Его детище. То, что он создал на голой поляне, собрал по брёвнышку, а потом любил и берёг в течение восьмидесяти лет без малого.

Марк тогда воспользовался своим мобильным, который у него, естественно, был, просто о нём никто не знал. Никто, кроме Сони – куда она, интересно, подевалась? Он позвонил важному и нужному знакомому, обратился с просьбой. Уже через час у Марка был адрес дочери, Людмилы. Блудной дочери, сбежавшей когда-то к жениху. Петька тоже должен был быть где-то там – он уехал к сестре. Почему бы не навестить детей, раз уж Марк внезапно лишился дома? И он решил навестить.

Людмила была ему настолько откровенно не рада, что Марк в момент отрезвел. Нашёл тоже, куда приехать! Да его дочь уже пожилая женщина, прожившая свою жизнь. Жизнь, из которой она вычеркнула отца давным-давно. А он, Марк, отец её, как был сорокалетним, так и остался таким. Ему не место рядом с Людмилой, точно не место!

Он попытался поговорить с Петром по душам:

– Не жалеешь, что ушёл из родного села?

Петька усмехнулся и многозначительно сказал:

– Уж сейчас так точно не жалею!

И Марк сделал вывод, что сын в курсе того, что произошло в Позднем. Рядом с сыном он тоже чувствовал себя чужим. Когда же Марк так отдалился от своих родных детей? Или это они от него отдалились? Точно. Они.

Пробыв в Красноярске ещё денёк, чтобы не создавалось впечатления, что он сбегает, роняя тапки, Марк вернулся в Запрудный. Прощаться с Людмилой и Петром не стал – чего прощаться? Это хорошо, когда люди чувствуют что-то. Любовь, разлуку. Понимают, что будут скучать. Начинают скучать, ещё не расставшись. А тут не было ничего. Видеть радость в глазах дочери, что он наконец-то уходит, Марк не хотел, и просто молча уехал. Он выдохнул за эти несколько дней. Понял, что ему нигде не рады, и никто его не ждёт. Жить в доме Захара непонятно на каких основаниях можно было до поры до времени. А что делать дальше, у Марка не было ни единой мысли. Тогда он решил, а точнее, решился, сунуться в Позднее. Хотя бы посмотреть, что от него осталось.

Лошадь за два дня не сдохла – он оставил ей вдоволь сена и воды. Вот останься он в Красноярске насовсем, могла бы и сдохнуть. Но Марк и не думал, что останется там. А если бы даже не вернулся по какой-то причине к Захару в дом, то надеялся на соседей. Лошадь слопала бы сено и начала ржать на всю улицу Советскую. И уж, конечно, привлекла бы внимание. Кто-нибудь да откликнулся бы на жалобное ржание. Так что совесть Марка не мучила. Но он был рад, что лошадь в порядке. Погладил её, взлохматил гриву.

– Хорош жевать. Поедем домой, посмотрим, что у нас там, – сказал он скотине.

Судя по тому, как решительно был настроен против их деревни московский гость, и по тому, как грохотало, Марк был уверен, что ничего хорошего его в Позднем не ждёт. Он запряг лошадь, сел в повозку и поехал, мысленно готовя себя к самому страшному. Например, что Соболев сидит в засаде в лесу с автоматом и расстреляет Марка, как только он появится. Ну или ещё какая-нибудь пакость.

Снега насыпало немного, повозка свободно проехала по дороге. Марк смотрел в оба. Опасался увидеть Костину машину. Если бы увидел, сразу поехал обратно. Но дорога уже заканчивалась, а серой «девятки» не было видно. Нигде. Если только она не на поляне…

– Тпру-у! – натянул вожжи Марк.

Он спрыгнул с повозки, не доехав до Позднего метров двести, и пошёл пешком. Точнее, не пошёл, а покрался. Всё ему мерещился Соболев с оружием, который вот-вот выскочит из-за дерева. А вот и поляна…

Снег уже припорошил прогоревшую траву. Вокруг поляны, как воронки, виднелись следы взрывов на месте домов. То тут, то там валялись обугленные куски досок, брёвен, осколки утвари, какое-то недогоревшее тряпье. Марк шагнул и споткнулся… о кость. Он брезговал поднять и посмотреть поближе – человеческая кость или коровья. Зрелище жутковатое – чёрный налёт на белом. Белые проплешины костной ткани. Видимо, не та была температурка, чтобы кости сгорели в прах. Марк был уверен, что это не последняя такая находка.

Он услышал голос, и едва не побежал прочь от страха. Первая мысль: «Соболев, ружьё, убьёт», и только потом осознал, что голос-то женский! Марк прислушался:

– …чёрт, я не думала, что ещё кто-то остался! Да я тебя расцеловать готова, козёл ты старый!

И к нему подбежала Надя. Точно такая же, какой он её несколько дней назад посадил в погреб. Ну, может, только чумазая немного.

– Надя… – ошарашенно сказал Марк.

– Надя! – передразнила девушка. – Хорош стоять пнём-то! Помогай.

– А что ты делаешь?

– Порядки навожу. Ты же видишь, какой тут срач! – она обвела взглядом поляну.

Марк посмотрел следом и почувствовал ком в горле. Надя сразу уловила его эмоцию:

– Так. Хорош! Не растекаться тут. У нас работы непочатый край. Давай, Маркуша, возьми себя в руки! Вождь ты, или кто?

Она засмеялась, и пошла дальше разгребать завалы. Марк понял одно: Надя не умерла, значит, магия этого места осталась в силе! Значит, тут снова можно жить и не стареть! Это же была просто прекрасная новость. Он чуть не подпрыгнул от счастья, потом вспомнил, что ему много лет, да и положение обязывает! Марк снова будет главным. В новой деревне, которую опять построит с нуля. А чего и нет? Ведь за эти восемьдесят лет с ним ничего не случилось. Он не постарел, не одряхлел. Всё тот же молодой мужик. Жаль только, нет с ним его брата, и племянника. Тимофей стал живым мертвецом, и Захару пришлось пристрелить родного отца. А сам Захар, его племянник, никогда не одобрял сложившуюся в Позднем обстановку. Хотя… если бы с Марком такое случилось, – родной отец превратился в чудовище, которое пришлось убить, – неизвестно, что почувствовал бы он сам…

Итак, его семьи с ним больше нет. Соня тоже куда-то подевалась. Или успела сбежать, или погибла со всеми. Но есть Надя, у которой сил, как у роты солдат. Вон она уже тут сколько разгребла! Да с такой помощью Марк быстро срубит дом. Лиха беда начало.

Он повернулся, чтобы ехать в посёлок за инструментами. Надя окликнула его:

– Куда это?

– За инструментом!

– Мусор вывези. Мне за границу никак.

Марк покивал и пошёл грузить мусор в телегу. С этого началось новое Позднее. Оно пока было небольшим, но Марк и не хотел выстраивать тут империю. Несколько домов, все при деле, все всё знают, заинтересованы, тайну хранят – этого достаточно.