Холодная вечность

Когда Соболев гулял за забором, ожидая, пока Гэри сделает свои дела, к нему подъехал на велосипеде почтальон. Надо же! Ну вот, и почту сюда, оказывается, возят.

– А как же! Возим. Через лес на велосипеде. У меня таких деревенек несколько. С трассы съезжаешь, и поодаль они, родимые.

– Из райцентра возите?

– Из него. А вы родственник Петра?

– Ну… в некотором роде. Поживу пока на хозяйстве.

– А что? Дело хорошее. Свежий воздух. Всё своё: овощи, молочко.

– Тут, прямо в деревне, можно купить молока?

– А чего же нельзя? Всё можно. И сметану, и творог. Вы первый день, что ли?

– Да. Ещё не осмотрелся толком.

– Ничего. Везде люди живут. Всё отыщете. Как звать-величать-то вас?

– Костя. А вас?

– Меня Семён Аркадьевич. Но можно просто Семен.

Люди. Люди… Соболев смотрел на почтальона, как будто что-то от него ждал. Ему не хотелось задавать никаких вопросов. Вопросы-то были странные. В первый же день прослыть сумасшедшим Костя не спешил. Может быть потом, если они познакомятся с просто Семёном получше, Соболев задаст какие-то наводящие вопросы. Алабай Гэри неожиданно напряг холку, которую Костя почесывал. Послышались быстрые лёгкие шаги и к ним подбежала девица лет двадцати пяти. Одета не по-деревенски стильно, с прекрасными гладкими волосами. Взглянув мельком на Соболева, девица затараторила:

– Дядя Сёма, привезли? Я жду-жду. Думаю, пробегусь, поищу вас. Нет сил терпеть, очень уж посмотреть охота. Ну что?

– Да не стрекочи ты, аж в ушах зазвенело. – усмехнулся Семён. – Привёз, привёз. Вот, держи.

В руках у девицы оказался свеженький блестящий Cosmopolitan. Она прижала его к груди, зажмурилась от счастья, а открыв глаза снова посмотрела на Соболева. Только уже дольше. Внимательнее. Слегка качнула головой и улетела, как и не было её.

– Ничего себе. – хмыкнул Соболев. – Кадры тут у вас.

– Да, бывают. – почтальон смотрел вслед девице, хотя след её давно уже простыл. –Ну, а ты, Костя? Подписку какую оформлять будешь?

– Подписку?! – изумился дитя интернета Соболев. К этому ещё надо привыкнуть, чёрт побери.

Соболев спустился в погреб и закопался там в банках. Знал бы – сроду не полез. Он-то, горожанин, думал, что припасы – это припасы. Пара банок соленых огурцов да пол-ящика картошки. Петр же оказался припасливым сверх всякой меры. Под полом было холодно, но перебирающий не кончающиеся соленья, учёный вспотел. А это что? Ого. Похоже, сало. Маринованное с красным перцем. Пожалуй, сало он захватит наверх. Соболев покрутил головой. Оценил аккуратные ящики с овощами. Брать овощи, не брать? Вон и ведерко приготовлено. Как раз Гэри надо суп сварить. Да Костя и сам от супа не отказался бы.

– Вр-вр-вр. – Раздался сверху недовольный бас алабая.

– Да сейчас, сейчас. Овощей наберу и будем варить тебе супы да каши. Ну, и я заодно уж поем. Воу! А тут у нас что?

Соболев даже подпрыгнул от радости. На стеллаже у дальней стены стояли в ряд бутылки. Даже в несколько рядов. Ровных, красивых рядов. Жидкость в бутылках была то ли чайного, то ли апельсинового цвета. Не того мутно-серого, какой обычно бывает у таких жидкостей. А яркого. Она была почти прозрачной. Но одного только взгляда было достаточно, чтобы понять, почувствовать напряженным от страха сердцем – это не она, это – ОН. Самогон. Настоящий домашний первач. Соболев взял бутылку с полки, благоговейно посмотрел на неё, едва удержался, чтобы не поцеловать, и аккуратно положил в ведро для овощей. Он уже было собрался набрать с собой наверх картошки, моркови и свёклы, как взгляд его привлёк огромный пакет в углу. На пакете была нарисована собака, отдаленно напоминающая Гэри. Цвет другой, да и не такая солидная, наверное. Помельче. Соболев не особо разбирался в размерах и весах, но этот пакет тянул килограммов на двадцать точно. Рядом стояло пластиковое ведерко. Костя понял, что кажется спасен на сегодня от стояния у плиты. А точнее, у печи. Набрав в ведерко собачьего сухого корма, – притом это оказалось с непривычки не такой уж простой задачей, – он прихватил второе ведро, в котором стояли самогон и банка с салом, и полез наверх. Алабай встретил Соболева с недовольным видом. Понюхал одно ведро, второе, отвернулся, отошел и залёг в углу, пробормотав какое-то заклятие. Соболев не имел опыта общения с собаками, но без интернета и на чистом деревенском воздухе, кажется, потихоньку начинал возвращаться к первобытному состоянию человека. По крайней мере, ему показалось, что алабая он понял. Гэри проворчал что-то вроде: ну, вот, обещал, что суп сваришь, а сам сушек мне принёс. Костя посмотрел на грустную животину и ободряюще сказал:

– Завтра сварю. Честное слово. Ну, дай ты мне адаптироваться, не будь эгоистом.

Соболев насыпал из пластикового ведерка в миску алабаю сухой корм, а из алюминиевого ведра достал свои трофеи: самогон и сало. Лошадь была обихожена Соболевым перед тем, как он полез изучать содержимое погреба.

Хлеба в доме не было. Была мука в шкафу, была большая пачка сухих дрожжей. Печь он затопил, когда они с Гэри вернулись с улицы. Хлеб можно было испечь. Но… Печь хлеб Соболев решительно не умел. А самогон с салом без хлеба представлялся ему грустным праздником. Конечно, в наши дни не уметь готовить – это вообще не проблема. Открыл гугл, запросил любой рецепт, и готовь – не хочу. Но тут отсутствовал интернет. До вечера было время, днём Соболев пить не собирался. Поэтому он решил перекусить и пройтись по округе. Начать с соседа слева, которому потом следовало передать лошадку Монику. Вообще Костя бы её отдал хоть сейчас. Он был слишком впечатлён уборкой навоза из загона. Да. Так он и сделает. Пойдёт к соседу Володе и спросит рецепт хлеба, а заодно выяснит, нельзя ли ему прямо сейчас сбагрить кобылу. Нафига вообще ему сдалась эта лошадь? Можно же купить у кого-нибудь жигули по дешевке в том же райцентре, и чувствовать себя спокойнее и увереннее. Точно! Он поедет и купит недорогую машинёшку, чтобы выезжать на ней за пределы деревни. Интересно, а у местных жителей неужели нет машин? Что, ни у кого?

Один момент только смущал Соболева. Слово, данное Петру. Когда Костя умолял хозяина не забирать собаку, испытывая отвратительные спазмы внизу живота, как всегда, когда был сильно напуган, он обещал Монику чуть ли не на руках носить. А чуть навозу понюхал, так и в кусты? Нехорошо. Соболев вздохнул. Он не стал бы утверждать, что был чрезмерно порядочным человеком. Обычным человеком он был. Живым. И поэтому, с недостатками, как все обычные живые люди. Мог и опоздать, и забыть. Да и наплевать мог. Но тут стало как-то очень совестно, когда вспомнил разговор с хозяином дома, в котором жил безвозмездно, то есть даром. Значит, лошадь пока остается. Будем убирать и кормить, куда деваться. А к Володе пойдём за рецептом домашнего хлебушка. Ну, и начнём опрос потихоньку. И может даже сегодня, пока хорошая погода, стоит съездить и попытаться купить себе авто. Гэри спокойно ходит рядом, его можно взять с собой. Глядишь, увидят такую псину и цену на машину снизят. Соболев ухмыльнулся и осмотрел кухню на наличие поводка. На всякий случай. Не особо надеясь найти, впрочем. Но поводок был. Висел рядом с входной дверью. Крепкий, брезентовый, безо всяких новомодных рулеток, с которым вальяжно прогуливаются собаководы по столице. Соболев снял поводок. Гэри поднял ухо.

– Это на всякий случай. Пойдём в райцентр. Чтобы люди не очень тебя боялись. Кстати, пешком далековато, будем попутку ловить. Намордника нет, что ли?

– Хрр. – презрительно высказался алабай.

– Вот не посадят в машину, посмотрю я, как ты тогда пофыркаешь. – назидательно произнёс Костя. – Чёрт! Я в этой деревне сойду с ума за сутки. Я всерьёз разговариваю с собакой. Видела бы меня Таня. Она бы не разводиться пошла, а брак аннулировать сразу. Всё! Выходи. Идём к соседу и едем за машиной. И за хлебом. И за кулинарной книгой. Да не тормози ты в дверях! Тебе понравится.

Пока Костя закрывал дом, алабай чинно вышел на дорогу и приготовился к дальней прогулке. Всё-таки он был очевидно не глуп. И Соболеву даже стало жаль, что их диалог протекает в таком одностороннем порядке. Если бы Гэри мог отвечать что-то кроме грр и фррр, хотя бы немного. Ну хоть слов двадцать-тридцать, как попугаи. Вот было бы счастье. Соболев подошел к поджидающему его псу. Посмотрел на часы, потом на дорогу. По логике, они всё успевали. Значит, если заглянуть к Володе на минуту, хотя бы просто познакомиться, ничего страшного не будет.

– И чего ты уселся на дороге? Я же сказал, к соседу сначала. – Соболев помнил, что Володя слева. Вот только не знал, как определять: лицом к дому, или спиной? Да, задачка. После Витиных рассказов к Зоиному бате забрести не хотелось. Даже в безопасное время. Что же делать, что же делать. Он встал лицом к дому, повернул влево и пошёл. Пёс радостно затопал рядом. Видимо, интуитивно Соболев сориентировался правильно. Калитка у соседа была открыта, как и везде в этой деревне. Костя прошёл во двор и покашлял. Стучать в дверь пока не стал. Чертов трус! Он боялся заходить в их дома. Надо было всё же выпить с утра. Но как тогда покупать машину?

Из огорода послышался приближающийся шорох шагов. Следом появился крепкий мужик с лопатой, на вид лет тридцати. На вид они все тут молодые, подумал Соболев. Кроме наезжающего по утрам почтальона. Чёрт его знает, сколько этому мужику лет по документам. И зачем ему лопата. Соболев, успокойся! Мало ли зачем человеку лопата.

– Что-то хотели? – спросил крепыш. А Соболев подумал, что и этот, наверное, книги читает. Вежливый. А что им тут делать-то? Только книги и читать. – О! Гэри! А ты почему не уехал?

Мужик чесал здоровую голову пса, Гэри только что не мурлыкал. Соболев прочистил горло и решился заговорить.

– Здравствуйте, вы Володя?

– Я Володя. А вы?

– Я, собственно, живу с вами по соседству. Временно. Петя уехал, ну вы знаете. Он к сестре собирался и уехал. А Гэри пока со мной. И Моника со мной. Так что, не волнуйтесь. А мы вот в город собрались. Ну, в этот, в поселок. Я с лошадьми, знаете, не особо умею. Да и вообще не умею. Вот. Хочу на время машину купить, простенькую. За продуктами там съездить, и вообще. Я из Москвы. Мы там не привыкшие пешком много ходить. А тут у вас и воздух ещё… я с утра думал, сознание потеряю. Вдохнул и чуть не свалился. Продаст, думаете, машину кто-нибудь? Может там газета с объявлениями какая… с утра почтальона встретил, а спросить не догадался.

Мужик молчал, глядел на Соболева не отрываясь. А в глазах черти плясали. Костя не очень понял, как заглядывать в душу через глаза по совету Петра, но похоже у Володи душа была.

– Так что думаете? Не зря съезжу? Продадут мне машину?

– Я вот думаю, вас в Москве представляться-то не учат? Или я догадаться должен, как тебя зовут, сосед?

– Вот бля…

– А я о чем?

– Я Костя. – Соболев протянул руку. Сосед крепко ответил на рукопожатие. Рука была тёплой, несмотря на прохладную погоду. Соболеву подумалось, можно ли определить живых мертвецов по температуре кожи?

– Надолго к нам, Костя? И по какой такой нужде?

Не сказать, что Володя задал вопрос грубо. Наоборот, постарался смягчить. Но сам вопрос… Соболев вроде и был готов. Но если ближайший сосед, неплохой мужик, насколько он понял, и тот так явно ему не рад, что же будет с другими местными жителями. Как они будут реагировать на приезжего учёного. Наверное, информацию о том, что он учёный, и приехал, чтобы разгадать местную аномалию, нужно пока держать при себе. Вряд ли Пётр с кем-то успел поделиться. И сам Соболев ни с кем это не обсуждал. Решено! Он просто гость Петра, старый знакомый, приехал отдохнуть от Москвы и подышать чистым воздухом. Порадовавшись тому, что не начал болтать раньше времени направо и налево, Соболев решил подружиться с ближайшим соседом во что бы то ни стало. Он постарался улыбнуться максимально искренне и широко, дай Бог здоровья его стоматологу Шамдилу Муталибовичу.

– Что? Не любите гостей?

– Да мне как-то пофигу. – пожал плечами Володя. – Просто странно. Не бывало у нас сроду никаких гостей. Годами. Десятилетиями. А тут второй гость за одну осень, и всё к Пете.

– Да что ты говоришь, Володя? А я и не знал. Мы с Петей в райцентре познакомились. Я в командировке был. Работаю в кадровой службе. Набираем людей на предприятие по всей стране. А с Петром в магазине столкнулись, разговорились. Общие интересы обнаружились. Ну, он меня и пригласил погостить на пару недель.

– Пригласил погостить, а сам уехал? – усмехнулся сосед.

– Да я ему на здоровье пожаловался, а тут у вас воздух, леса, поля. Натуральная здравница, и к врачам ходить не нужно.

– Ну да, ну да.

– А продукты какие, а? То-то же! В городах-то всё по-другому, Вова. Можно тебя Вовой называть?

– Да хоть горшком… – сосед кажется был не намерен дружить.

– В Москве знаешь ритм какой? Не успел проснуться, а уже и вечер наступил. Суетился чего-то, суетился весь день, потом смотришь – и непонятно, что сделал. Вроде что-то и сделал, а кому оно надо? А тут я кажется сто лет назад проснулся, а всё утро. Очень нужен мне был такой релакс. Ну, я и решил в деревню, всё равно поблизости оказался. Я ненадолго. На несколько недель всего. Ты уж мне скажи, это все меня так встречать будут?

– Как – так?

– Недружелюбно.

– Знаешь… вся эта легенда твоя, она вроде и неплохо сложена. Да на бракованном цементе. Разваливается. Ну, вот, например. В каком магазине ты познакомился с Петром?

Соболев офигел. В райцентр он приехал электричкой почти под вечер, видел только площадь между железнодорожной станцией и автовокзалом. Там он сел в такси, никуда не заходя, и поехал прямиком в Позднее. Он тогда знать не знал, что таксист высадит его у леса, а то бы переночевал в райцентре. Сходил бы в кафе, или в магазин. Может и прогулялся бы. А что говорить в данной ситуации, он понятия не имел. В каком магазине? В обычном. Да уж. Легенда и правда говно. Но отступать некуда.

– На площади у автовокзала в каком-то небольшом. Я тебе не скажу точно, потому, что я таких деталей не запоминал. Если бы знал, что отчет давать придется – запомнил бы. – Соболев очень надеялся, что у автовокзала есть ХОТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ магазин. Иначе, Володя вряд ли воспримет его всерьёз.

– Да какой отчёт, Бог с тобой. Собака-то чего с тобой осталась? Пётр алабая своего больше жены любил.

– А у него жена есть? – удивился Костя.

– Была.

– Развелись?

– Померла. – Владимир прищурился, не сводя взгляда с Соболева. А тот неожиданно вспотел. Кажется, и под кожей тоже вспотел, если такое бывает. А может даже и насквозь. У Пети была жена. Она умерла. И где она теперь? Тут, в деревне? Или… Хотя, какое тут может быть «или». Соболеву показалось, что он напал на след. Он не имел никакого отношения к ментам или сыщикам, но сейчас у него было именно такое чувство. Как будто на минуту он перестал быть доктором наук, а стал матерым следаком. Пётр скрыл от него этот жирный факт. Что был женат, что жена скончалась. Ведь это важно. В этом Богом забытом месте такое событие нереально важно. Если Петина жена по-прежнему находится в деревне, где гарантии, что ей не захочется заявиться к себе домой. И где она находится, у кого? Соболев пытался подумать «живёт», но никак не мог. Не живёт, живут живые. А она именно находится. А если её тут нет, значит Петру удалось её вывезти и захоронить. И это настолько важно для него, для Соболева… а Петя не рассказал. Ну как же это так?

– Ох, бедный Петя. – язык сработал быстрее и умнее мозга, если так бывает. – Болела?

– А что? Он тебе не рассказывал?

– Наверное, для него это тяжелая тема. А мы только недавно познакомились. Я поеду в город, извини. Кое-что забыл в доме, зайти надо.

– В райцентр.

– Ну, конечно. В райцентр. Просто непривычное слово.

– ПГТ можно называть. Поселок городского типа. Попросту, посёлок. И это, слышь, Константин.

– Что?

– Пока ты там не сбил ноги в поисках газет, в интернет зайди. Там кафе рядом со станцией.

– Точно! – театрально хлопнул себя по лбу Соболев.

– Ну, да. – хмыкнул сосед. – Сигарет купишь мне? Сейчас денег принесу.

– Я куплю, потом рассчитаемся.

– Ну, добро. Вечером зайду.

– Да-да, договорились.

Соболев стрелой влетел в дом, нашёл оставленную Петром бумажку с координатами. Старательно переписал всё в телефон. Вряд ли он дотерпит до ПГТ. Сейчас Соболев был так возбужден, что думал позвонить на домашний номер сестре Петра со своего мобильного, как только появится сигнал. Это немыслимо! Надо купить второй замок. Нет, ещё два замка. Нет, сначала нужно выяснить у Петра, где она. Где эта его чёртова жена?! Может быть ему удалось её как-то скрутить, вывезти и закопать? Стоп! Почему он просто не спросил у соседа, где умерла женщина? Может она умерла в больнице, в райцентре, и вопрос отпал сам собой. Но они тут принципиально избегают врачей, насколько Соболев успел понять. Не болеют. Молодо выглядят. Хотя… как-то же они здесь умирают. Откуда-то же берутся зомби, или как их там. В общем, срочно бежать и звонить. Это, конечно, не телефонный разговор. Но в Красноярск с алабаем Соболев точно не поедет. Даже если купит машину. Он просто банально боялся, что, увидев своего драгоценного Гэри, Пётр заберет его. И ничего не попишешь. Собака-то Петина. Соболев замер. Мысли, как всегда, метались по черепной коробке, перебивая одна другую. Некоторые убегали, а потом возвращались. Стучали по костям черепа, привлекали внимание к собственной важности. Вот и сейчас, одна вернулась и тюкнула прямо в лоб. Костя подошёл к зеркалу, встроенному в старинный шифоньер. Глаза горели нездоровым огнём. Соболев бы сдал сам себя в психушку, если бы был психиатром. А в остальном… кажется, или правда? Нет, ну это нормально. Он просто посвежел на чистом воздухе. Ничего сверхъестественного. Сегодня он сделает все намеченные дела, и от души напьется самогона. Или от страха. А страх-то где? Страх в душе и есть. А вот после самогона и посмотрим, как будет выглядеть его лицо. За спиной засопели, и Соболев напрягся. Видимо, почувствовав это напряжение, Гэри буркнул какой-то из своих звуков, и Костя выдохнул. Это не Петина мертвая жена пришла качать права, это просто мается бедный алабай, который уже триста раз пожалел, наверное, что согласился остаться. И Соболев его прекрасно понимал. Он повернулся к зверю, стоящему в дверном проеме, и как можно веселее сказал:

Ну что? Пошли в ПГТ, дружище?

Если бы собаки могли выразительно класть лапу на морду, Гэри сейчас сделал бы именно так.

Наши друзья уже битых сорок минут стояли на трассе. Точнее, немного шли, и много стояли в попытках поймать попутку. Никто не останавливался. Буквально, ни одна машина.

– Может, ты всё-таки спрячешься в лесок? – просительно протянул Соболев. – Конечно никто не остановится. Все тебя боятся. Я и сам, честно говоря, немного напрягаюсь в твоём присутствии.

Гэри даже ухом не повёл. Продолжал медленно вышагивать рядом с Соболевым. В этот момент раздался звук тормозов. Вселенная сжалилась над ними. Остановилась грузовая газель.

– Куда?

– В ближайший райцентр.

– Ну, грузи этого слона в багажник, а сам в кабину залазь.

– Ой, спасибо огромное! Я могу заплатить…

– Не, денег не надо. Мне туда же.

Водитель открыл кузов, и вдвоём они попытались засунуть туда алабая. Уговаривали, подпихивали, затаскивали. Шофёр даже принёс пирожок с мясом, чтобы заманить Гэри в кузов, но все попытки провалились. Соболев представил, что ему придется вести собаку обратно домой, а потом снова возвращаться к дороге и совсем приуныл.

– Может он тесто не хочет? – в отчаянии ляпнул Костя. – Может ему начинку достать, и он за ней пойдёт?

Алабай развалился на дороге, чтобы его уже точно никто не мог сдвинуть с места. На Соболевское нелепое предложение он громко фыркнул и начал вылизываться.

– Вот че я думаю, – ожил шофёр, – попробуй ты в кузов залезть.

– Я?!

– Ну, а какие варианты? Или пешком топайте.

Соболев поднялся по железным ступеням в кузов газели, а следом важно зашёл Гэри. Огляделся, повернулся головой наружу и застыл в обороне. Было понятно, что при малейших изменениях в дислокации он сразу выпрыгнет на улицу. Кузов был пустым и достаточно чистым, но Соболеву всё равно не хотелось в нём ехать. Тут даже присесть не на что. Он попытался привлечь на свою сторону водителя:

– Слушай, брат. А может я вылезу, и мы его тут закроем, раз он уже зашёл, а? Неохота мне в этом кузове ехать.

– Ща, погодь. – Водитель исчез, а когда появился, в руках у него был какой-то плед. Не новый, но вроде чистый. Что, сидеть на этой тряпке? Всё равно не очень-то хочется. Соболев поморщился, но водитель, уставший от возни с алабаем, уже всё решил. – Слушай, мне некогда снова его запихивать, если он вместе с тобой вылезет. Садись, не выпендривайся. Да, не боись. Я аккуратно поведу.

Довольный газелист закрыл кузов, и внутри стало темно. Машина тронулась и покатилась. Соболев чувствовал, что и правда аккуратно. Но в темноте было как-то неуютно. Даже с алабаем. И тут его пронзила мысль. Прошила внутренние органы, засела в горле колючим осколком. А что происходит с животными в Позднем после того, как они умирают?!

В райцентре было живенько, чистенько, красочно. Просто маленький городок, а не поселок. Магазины, кафе, салоны сотовой связи – цивилизация в лучшем её виде. Даже не верилось, что всего в нескольких километрах по дороге есть съезд в лес, за которым притаилась глухая неразвитая деревенька со страшными тайнами. Соболева посетило острое желание погулять по этому посёлку с прекрасным названием «Запрудный», сесть в электричку до Красноярска, и дальше в Москву, не оглядываясь. Ну, вот зачем ему тут оставаться? Он учёный, а вовсе не эзотерик. Ему не интересен сам факт, он хотел бы изучить организм мертвого человека, расхаживающего среди живых. А остальное пусть выясняют эзотерики, геологи, уфологи и иже с ними. Что с деревней не так? Что влияет на местность? Чем так уникальны эти нормальные с виду зомби? Почему вообще, простите, на земле есть такие твари? Разве эти вопросы как-то относятся к тератологии? Да никоим образом! Он, Соболев, изучает врожденные патологии, а вовсе не посмертные! И уж тем более, не желает закапываться в мистику.

Соболев купил пирожков, стаканчик кофе. Перекусил прямо на улице, поделился с Гэри пирожками. Алабай потянул носом пар, исходящий из пластикового стакана и выразительно посмотрел на Соболева. Вот же наглая псина!

– Вот уж кофе я тебе точно не дам! Забудь.

Гэри презрительно фыркнул и отвернулся. Вообще, кроме недоразумения с кузовом, он больше радовал Соболева. Пристёгнутый на поводок, не тянул, шёл, куда ведут, на внешние раздражители не реагировал. Хороший пёсик. Соболев отряхнул руки и достал мобильный. Нашёл сохранённый номер Петиной сестры и завис. Интересно, Пётр добрался до места? Выехал, вроде, с рассветом, а уже обед. Эх, ладно, была не была. После нескольких гудков ответил приятный женский голос.

– Да?

– Добрый день. Я прошу прощения, могу с Петром поговорить? Прибыл он?

– С Петром? – удивленно протянул голос. Соболев напрягся, а эскадрон мыслей сразу заскакал, как подорванный. Неправильно сохранил номер? Пётр не успел доехать? Наврал про сестру? Да нет, не может же быть, Петя ему самое ценное свое сокровище оставил, алабая-кофемана. Ну, разве собаки что-то понимают в кофе? Соболев так увлёкся прослушиванием мыслей, что не уловил, что трубка уже какое-то время басом гудит около уха.

– Алё. Говорите. Да кто там? Костя, это ты? Что случилось?

– А, прости. Петя! Приветствую, как ты добрался?

В телефоне возникла пауза. Небольшая. Но яркая, окрашенная изумлением.

– Подожди… Ты что, звонишь мне, чтобы спросить, как я добрался?

– Да нет, конечно! Просто я должен был с чего-то начать разговор.

– А, ну что же. Добрался я нормально. Как там мой друг Гэри?

– Всё хорошо, мы вот тут в райцентр выбрались. Гуляем.

– Ты вроде не гулять приехал, учёный Соболев.

– Кстати, об ученом. Ты никому не говорил, кто я?

– Да нет, вроде. А что такое?

– Просто мне там у вас не очень рады…

– С чего ты так решил? – Пётр хохотнул.

– Да-да, знаю, ты меня предупреждал. Кстати, не было времени нормально пообщаться. Я хотел тебе сказать: моя наука изучает несколько иные патологии. Врожденные, так сказать. Ты в Питере был? В кунсткамере?

– Шутишь, что ли? Нет, конечно. Но книгу читал. С картинками. И я не дурак, Костя, если ты об этом. Я понимаю, что именно лежит в сфере твоей науки. А чего ты припёрся тогда, вот это вопрос?

Чего он приперся… нет, не так. Зачем он приперся. Он должен был ответить на этот вопрос сначала самому себе. И он понял. Очень быстро и очень неожиданно. Понял, что устал. Устал от привычных, ставших для него будничной нормой, заячьих губ, волчьих нёб, сросшихся близнецов, кретинов, гидроцефалов, всей этой херни, которой он посвятил жизнь. Устал, и решил почему-то, что лучшим отдыхом будет изучить то, чего на свете вообще не может быть. Но что, безусловно, тоже является патологией организма, да ещё какой! И не верил Соболев до конца в происходящее, потому, что не видел своими глазами. И, кажется, готов был увидеть, даже если после этого придётся умереть. Вот что привело Соболева в Позднее: его привычная, пустая, надоевшая жизнь. В которой, наверное, было единственное светлое пятно – его брак. Так и тот Соболев умудрился просрать!

– Петя, у меня к тебе важный вопрос.

– Как быстрее добраться до Красноярска? – веселился Пётр.

– Нет, друг. Извини. Совсем другой вопрос. – Соболев нервно потянул за поводок, Гэри удивлённо повернул голову. – Где сейчас твоя жена?..

Машину они нашли довольно быстро, и очень недорого. И даже не пришлось идти в интернет-кафе, как советовал сосед Володя. Соболев просто открыл приложение в смартфоне, сменил населенный пункт в настройках, и нашел жигули девятку в нескольких остановках от автостанции. Получив по телефону заверения от хозяина машины, что вся информация в объявлении достоверна, они с Гэри решили прогуляться пешочком. Вообще, Соболев и не сомневался в том, что объявление отражает реальную ситуацию с машиной. Вряд ли в этой глуши есть сознательные мошенники. Хотя, что это он… Везде есть. Но он помнил свое детство, в котором отец привлекал маленького Костю к ремонту жигулей в гараже. Чему-то Соболев тогда даже научился, по крайней мере очевидное говно распознает точно.

Девятка оказалась вполне в порядке. За исключением мелких неисправностей, но их Соболев даже не брал в расчёт. Машина покупалась на время, за очень скромные деньги. Вряд ли он даже будет потом заморачиваться, чтобы её продать. Скорее всего, просто оставит. Точно! Довезет на ней алабая до города, и оставит машину Пете в знак благодарности за предоставленный дом. Радуясь такому разумному и благородному решению, Соболев сам за рулём (чтобы привыкнуть) доехал с продавцом до нотариуса, и получил генеральную доверенность. Передал деньги, подбросил довольного мужика до места, откуда часом ранее забрал, тепло попрощался, – ещё бы, с такой-то ценой на машину, – и поехал. Издалека уже начали подкрадываться сумерки, а Соболеву нужно было ещё заехать в пару магазинов и на заправку. Гэри развалился на заднем сидении, насколько оно позволяло ему развалиться. Сидеть собаке тоже было не особо комфортно: башка утыкалась в потолок. Тогда он лёг, упираясь головой в одну дверь, а пышной белой задницей – в другую, и весь его вид говорил о том, как он устал от такого насыщенного дня, хоть стреляйте теперь, – Гэри будет отдыхать. Соболев только посмеивался над ним. Он и сам порядком устал, больше всего от разговора с Петром. Тяжелого для них обоих разговора. Хорошо, что, Костя давно научился вести машину на автопилоте. И механическая коробка передач его нисколько не смущала: начинал он именно с жигулей. Потому, что голова Соболева была занята отнюдь не дорогой. Все мысли Соболева были о жене. О чужой жене. О чужой покойной жене.

Костя заехал в три магазина: продуктовый супермаркет, книжный и зоотовары. Набрал хлеба, круп, мяса, колбас, сыров, каких-то консервов, кофе, соков, кондитерских вкусностей, туалетно-банных принадлежностей, – кстати, баню Петра ему ещё предстояло затопить и опробовать, – и, главное, всего побольше. Хотя теперь, с машиной, он мог в любое время выехать на закупку. Но, кто знает, что вообще будет дальше. Соболев как будто боялся оказаться заложником в чужом доме, без возможности не то, что выехать, а со двора выйти. Где-то, на границе подсознания с сознанием, мелькала эта невеселая мысль. И потому в зоотоварах он тоже закупился по полной. Кроме множества мясных кормов в жестяных банках, – для очень крупных пород, разумеется, – он взял несколько погрызух в виде костей из жил, и пару игрушек из особо прочной резины. Интересно, Гэри когда-нибудь покупали игрушки? На кассе зоомагазина Соболев неожиданно вспомнил о сигаретах для соседа. Пришлось возвращаться в супермаркет. Гэри начинал потихоньку бубнить. Костя достал из пакета огромную кость из сухожилий и сунул псу в нос. Сказать, что алабай удивился – это значит ничего не сказать. Он долго обнюхивал незнакомый предмет, лизнул его пару раз, потом хорошенько подумал, и только после всего начал осторожно грызть.

– Тяжелое детство, да? Ну, ничего. Тебе понравится. Продавец сказал, что это нравится вашему брату. Я сам, понимаешь, опыта общения с собачками не имею, но попросил его дать всего самого интересного и вкусного. Потерпи, доедем до дома – консервы мясные получишь. Это тебе не сушки, и даже не суп с картошкой. Это, брат, настоящий праздничный ужин. И у меня будет, конечно. Самогон, сало и сыр с хлебом. Мммм. Слюни потекли. Сейчас, только в книжный, и домой через заправку. Я не видел, где она тут, мы же с тобой в кузове сидели. Но, бывший хозяин нашей девяточки сказал, что она на выезде. Хорошо в машине, мягко, да? Не то, что в металлическом кузове. Скажи ещё, что ты со мной не согласен?

– Рррр. – буркнул занятый косточкой Гэри. Соболев перевел это, как «отстань». Кажется, неизбалованному псу понравилось лакомство.

Заправка действительно была на выезде из райцентра. Соболев даже вспомнил её. Видел, когда проезжал тут на такси первый раз. Подумать только, это было вчера вечером. А как будто прошла неделя минимум. Здесь и правда иначе течёт время. Просто удивительно. Заправив машину, Соболев поехал по дороге со скоростью сорок километров в час. Он боялся пропустить поворот в лес. Деревни не было на карте. Вот, кстати, что это может значить? Есть населенный пункт. Не два, не три дома, а целых тридцать. А на карте его нет. Указатель не стоит. В самой деревне ни сотовой связи, ни интернета, ни даже банальной антенны. Ни че го! Соболев был два раза у этого съезда, топографическим кретинизмом он не страдал. Был уверен, что после того, как свернет туда самостоятельно, точно уж запомнит дорогу. Но его не покидало какое-то общее ощущение «НЕ». Казалось, что и нет никакой деревни. И всё это нереально. Вот свернет он в лес, будет ехать, ехать, ехать, и… никуда не приедет. Откуда там возьмется деревня, которой нет на картах? На заднем сидении заворочался алабай, устраиваясь поудобнее со своей погрызухой. Ну, да. Гэри. Ведь откуда-то он взялся. А именно, из несуществующего села. Значит, никаких глюков. Вот тут они свернут, и приедут в дом, откуда ушли семь часов назад. Соболев наконец-то увидел съезд, развернулся через трассу и встал на лесной дороге. Пётр сказал, что кладбище находится чуть дальше по трассе, его видно, когда проезжаешь мимо. Кладбище, на котором ему удалось похоронить свою жену, потому, что она тяжело болела и нуждалась во врачебной помощи. Народные средства, включая сделанные местной ведьмой, отвары не помогли. Всё было совершенно ясно, что помощь будет лишь формальной временной мерой; всё уже шло к логическому завершению, и жена, конечно, заклинала Петра ни в коем случае не везти её в больницу. Угадав его намерения, грозила самыми страшными проклятиями. Но Петя поступил по-своему. Дождавшись, пока жена совсем ослабеет, он увёз её в центральную больницу Запрудного, где врачи накачали её наркотическими обезболивающими. В загруженном состоянии женщина не могла бесноваться и кричать, но её глаза Пётр запомнил на всю жизнь. Так и сказал: «я теперь до самой смерти буду помнить этот взгляд, полный ненависти и страха».