Рыцарь в башне

***

Рыцарь вышел на улицу и огляделся – Ишоф нигде не было видно. Лишь откуда-то издалека доносилось вроде бы знакомое лошадиное ржание. Он пожал плечами и снова поднялся в свою комнату. «Никуда не денется, вернется», – подумал он.

Впрочем, лошадь никогда и не допускала мысли, что ее хозяин когда-либо будет за нее переживать. Наверное, он бы даже обрадовался, если бы ее действительно не стало. А еще всей своей душой она надеялась, что тесак мясника – это последнее, что она увидит в своей долгой, очень долгой жизни. Основания надеяться есть – такой смерти у нее еще не было.

Мясник, увидев ее на своем заднем дворе, поначалу растерялся. Рука, в которой он со всей силы сжимал тесак, опустилась. Взгляд этого неповоротливого, полного человека как будто смягчился.

– Ты что тут делаешь, хорошая моя? – мясник ласково погладил Ишоф по ее спутавшейся гриве. – Потерялась? Не бойся.

Из ее глаз снова потекли слезы – с ней давно так никто не обращался. Конечно, от мясника несло ромом за версту, но он, наверное, все-таки добрый человек и вовсе не желал ей зла. И с семьей он обязательно помирится. Ишоф уткнулась носом в его большую теплую ладонь.

Однако она пришла сюда не дружить. Нужно было разозлить этого человека, чтобы он сделал то, что она от него хотела.

Для начала лошадь укусила его за палец.

– Ты у нас что, плохая девочка? Зачем укусила? – он отошел от нее. Вытер палец о грязный фартук. Посмотрел недоверчиво: сначала на окровавленную ткань, затем – на злую непрошенную гостью.

– Ффр-р-р, – ответила лошадь, – ффр-р-р.

Заставить его напасть можно было только одним способом – хорошенько его напугать. Поэтому Ишоф, грозно ворча и страшно изогнув шею, насколько это было возможно, пошла прямо на него.

– Эй, эй, ты чего? – в глазах мужчины промелькнул испуг.

Все шло совсем не по его сценарию. А Ишоф продолжала наступать. Она решила подняться на дыбы и заржать, чтобы окончательно сбить его с толку. И пусть она не молодая здоровая лошадь, которая может перемолоть сильного мужчину в труху, но и отнюдь не безвредна. И мясник это знал.

Копытом она сильно задела его плечо. От неожиданности мужчина потерял равновесие, упал на спину и закричал, закрыв лицо руками. Копыта приземлились рядом с его головой.

Не помня себя от ужаса, мясник, кое-как встав, кинулся за тесаком – единственным оружием, которое находилось поблизости. Его руки дрожали.

– Ну, смотри у меня! – проревел он.

А дальше… Ишоф никогда не чувствовала такой боли. Она не могла понять, почему ей вдруг стало ничего не видно, как будто весь окружающий мир накрыла дурнопахнущая, мокрая и липкая пелена. А потом все закончилось.

Тяжело дыша, мясник смотрел на то, что сделал. Тесак торчал точно между глаз этого странного животного. «Кобыла взбесилась, что ли?» – подумал он.

Но раз уж все произошло так, нет смысла пропадать добру. Конское мясо – оно самое вкусное. Раз уж взялся за тесак, так доводи дело до конца.

Лошадь, конечно, не дышала. Ловко и быстро – многие годы упорного труда – мясник вскрыл артерии и вены в области шеи животного. Кровь брызнула во все стороны. Затем он принялся сдирать с лошади шкуру. Работы было много – похоже, он задержится на заднем дворе надолго. После этого нужно будет извлечь внутренние органы, затем – разрезать тушу поперек, а потом – на более мелкие части. Время бежало быстро.

Раздумья мясника прервал голос с улицы – его кто-то звал. Когда через пару-тройку часов он вернулся, освежеванной туши не было.

– К-к-кто здесь? – прокричал он.

В это время Ишоф, высунув язык, сидела не так далеко от того двора, под каким-то большим деревом. Раны ее почти затянулись, и шкура снова была на месте.

«Это никогда не закончится», – думала она.

3

В королевском замке была комната, попасть в которую можно было только по приглашению Короля или Королевы. Здесь устраивали представления, которые неподготовленному зрителю могли являться в самых страшных ночных кошмарах.

Это помещение по размерам было больше многих других в замке. Оно походило на бальный зал. Но издавна все называли его Смрадной комнатой. Пол, стены, потолок – все было задрапировано черной тканью. Говорили, что эта комната никогда не знала солнечного света. А еще тут всегда стоял очень неприятный запах.

Все гости рассаживались по периметру. В центре – подальше от них – разыгрывалось само действо. Все происходящее освещали ровно две дюжины свечей.

Все начиналось тогда, когда Король хлопал в ладоши два раза. На середину комнаты выходили ехидны – изувеченные простолюдины. Болезнь или бытовая неосторожность – стоило только королевским слугам узнать, что с кем-то в деревне приключилась беда, как они забирали несчастного в замок, обещая ему должный уход, удобную кровать и горячую еду. Семьи же – как правило, бедные, не имеющие возможности прокормить обузу, теперь уже не способную трудиться, – радовались, что Король так заботится о своем народе.

Однако стоило только беднягам попасть в замок, как они понимали: их обманули. Здесь не было ухода и заботы, здесь был только беспросветный труд в подземельях. Но все были живы – об этом позаботился королевский Лекарь.

В Смрадной комнате они бились. Победителю обещали, что он получит то, о чем ему говорили в самом начале. И действительно – после победного боя бедняк пропадал из подземелья навсегда. Это давало надежду его менее удачливым знакомым.

Король затеял это от скуки, чтобы развлечь своих любимых придворных. А Королева, впервые увидевшая несчастных, сказала, что они – теперь уже совершенно озлобленные и потерявшие всякую надежду – похожи на ехидн, встревоженных во время сна. Так у них и появились эти прозвища.

Гости, лица которых обязательно должны были быть скрыты звериными масками, могли делать ставки. В ход шло все что угодно: деньги, имущество, любовники и любовницы. Здесь не существовало ни чинов, ни благородства. «Оставь надежду всяк сюда входящий». Непослушание каралось смертью.

Ехидны выходили по двое. Бились до тех пор, пока один не упадет замертво. Выбор орудия, которым можно было пользоваться, богат: ножи, топоры, кастеты, дубины и сулицы. А гостям предлагали попробовать сухари, приготовленные специально для представлений. Король однажды сказал: «Вкушая самую простую еду, вы разделяете боль простого народа». Несчастные ехидны в центре комнаты били, резали и душили друг друга, и их кости хрустели одновременно с сухарями, которые поедали зрители.

– Отец, правда, что если победитель решит остаться здесь, то о нем будут заботиться? – однажды спросила Принцесса, которой совсем недавно разрешили посещать представления.

– Правда, – ответил Король. Он знал, что в это время очередной победитель умирал в руках придворного палача.

Даже глупые вороны, наблюдавшие за этой бесчестной казнью с веток деревьев, были возмущены такой жестокостью и лицемерием.

Принцесса всегда сочувствовала ехиднам.

Следующее представление стало особенным. На середину Смрадной комнаты под улюлюканье гостей выгнали молодого сильного юношу. То, что осталось от его глаза, свисало на уровне носа, еле-еле держась. Он сильно хромал. Часть губы была оторвана. Принцесса зажмурилась. Одна дама, издав протяжное «ах», упала в обморок.

Когда юноша дошел до назначенного места, случилось неожиданное: со всей скоростью, на которую он только был способен, он бросился к Принцессе, крепко ухватился за подол ее платья и попросил пощады. Принцесса резко встала и пошатнулась. Труподети, которые находились позади, удержали ее. Девушка изумленно смотрела на юношу. А потом поняла, что небеса к ней благосклонны.

– Дорогой отец, он пригодится мне. Разреши мне его увести.

***

Изувеченный юноша Ехидна сидел на стуле в спальне Принцессы и тяжело дышал. Он не мог поверить в свое чудесное спасение и был бесконечно благодарен этой доброй девушке. Уставшим, затуманенным разумом он понимал, что все самое страшное осталось позади.

Дракон, нарядившийся в синий камзол, все никак не мог объяснить себе, зачем Принцесса защитила этого монстра. А сама Принцесса загадочно улыбалась, смачивая чистые бинты в теплой воде. Этими бинтами она аккуратно промывала ранки и небольшие язвы на руках и шее Ехидны.

Труподети с интересом разглядывали его. Они никогда не видели ничего подобного так близко. Вдруг один из них резко оторвал свисающий глаз Ехидны и, весело смеясь, побежал в другой конец комнаты, зажав трофей в кулачке. Остальная тройка, тоже хохоча, кинулась за ним. Оттуда послышались чавкающие урчащие звуки. Ехидна кричал. Дракон поперхнулся помидором от удивления.

– Если так пойдет и дальше, они начнут жрать слуг, – задумчиво проговорил он, – ты когда-нибудь замечала за ними такие наклонности?

– Нет, я удивлена не меньше вашего, – ответила Принцесса и повернулась к труподетям: – Скажите, пожалуйста, зачем вы это сделали? Разве я разрешала нападать на гостей? Сегодня я вами недовольна, очень недовольна.

Ее тон, обычно спокойный и миролюбивый, изменился. С лиц труподетей исчезли улыбки. Жалобно завыв, они стыдливо засеменили к ней и уселись у ее ног.

– Так-то лучше, – строго сказала она.

Ехидна же в эти минуты выл от боли. Принцесса приказала труподетям позвать Лекаря, который жил в домике в лесу. Она знала, что это будет непросто: Лекарь очень их боялся, говорил, что однажды они затащат его в кусты и порвут в клочья голыми руками, поэтому куда-либо идти с ними в одиночку он никогда не решался.

Раньше Принцессу смешила такая фантазия, она не принимала слова Лекаря всерьез, но сегодняшний случай заставил ее немного усомниться. Сложно смеяться и ни о чем не думать, когда твои слуги только что съели человеческий глаз. Впрочем, она подумает, что с этим делать, потом, а сейчас ее главная цель – облегчить страдания бедного Ехидны.

***

Черная кошка, спокойно дремавшая около окна, встрепенулась. Коротко мяукнув, она сообщила своему хозяину, что что-то не так. Прекрасная ночь перестала быть спокойной. Грузный Лекарь, кряхтя, направился к входной двери – он тоже услышал возню снаружи.

И то, что он увидел, ему не понравилось.

На пороге стояли труподети, которых он ненавидел всей душой. Все четверо улыбались ему той самой улыбкой, от которой хочется бежать подальше. Меньше всего на свете он хотел сейчас смотреть на их глаза – белые, как молоко, разбавленное водой.

Ночной кошмар сбылся. Гости уверенно зашли в комнату. Лекарь сделал шаг назад. Если бы сейчас кто-то что-то ему сказал, то он бы не услышал: слишком громко бьется сердце. Он вспомнил, как один из них укусил Королеву. Надо признаться, что Лекарь, как и все, лишь посмеивался над ней за тот случай, но сейчас он не хотел бы оказаться на ее месте. И позвать на помощь некого.

Кошка зашипела и убежала под кровать.

Лекарь остался совсем один.

Сотни раз он с помощью своих растворов и порошков помогал страдающим людям, бившимся в предсмертной агонии, уйти в другой мир, сотни раз наблюдал, как человек испускает последний вздох. Говорят, в этот момент вся прошлая жизнь проходит перед глазами.

И сейчас с ним, с Лекарем, происходило то же самое. Он пожалел, что много лет назад именно он помог Королю, когда во время охоты на того напал дикий кабан. А дело было так: однажды, во время ежедневной прогулки по лесным тропинкам, Лекарь услышал крики. Он поспешил на звуки голосов. На поляне он увидел истекающего кровью Короля, а рядом с ним – перепуганных насмерть слуг. Лекарь велел отнести пострадавшего в свой дом, где обработал его рану и выхаживал следующие дни. За это Король пожаловал ему почетное место при дворе. А потом, через много лет, он привез этих монструозных существ.

А сейчас… сейчас Лекарь стоял и просто не знал, что ему делать дальше. Труподети прежде никогда, никогда не приходили к нему домой. Что будет дальше? Сколько пройдет дней, прежде чем его кто-то хватится? Сколько времени он пролежит здесь, забытый и обглоданный? То, как у труподетей подросли зубки, он не мог не заметить. И он не сомневался: уж они-то знают, как ими пользоваться.

Продолжая улыбаться, один из них протянул ему пестрый носовой платочек. Лекарь сразу узнал его – он принадлежал Принцессе. А это значит, что они здесь по ее поручению. Нерешительно он взял его. В этот момент существо своими ледяными пальчиками дотронулось до ладони Лекаря, хотя в этом не было никакой необходимости – бог свидетель, оно сделало это нарочно! Труподети, словно уловив только им понятный сигнал, улыбнулись еще шире и довольно заурчали. Лекарь отшатнулся. Но делать нечего: придется идти с ними, раз на то есть королевский приказ.

Захватив плащ, он шагнул за порог в сопровождении четырех маленьких фигурок.

…Кошка не выходила из своего укрытия всю ночь.

***

– Я вас заждалась, – сказала Принцесса Лекарю, – я надеюсь, они не причинили вам никаких неудобств.

Лекарь хмуро посмотрел на девушку. Говорят, что испытания только закаляют душу и принимать их надо с благодарностью. Правда, с незакаленной душой, но зато дома, за горячим ужином, он бы чувствовал себя гораздо лучше. Неудобства – это мягко сказано.

К замку он вместе с труподетьми шел, конечно же, через лес. Ветви хлестали его по лицу, а дождь лил такой холодный, какого давно не было в это время года. К тому же ему приходилось то и дело смотреть под ноги, чтобы не споткнуться, не упасть и не сломать свою бедную шею. Вместе с этим надо было следить за жуткими спутниками, чтобы они держали свои ледяные руки подальше от него. Капли дождя стекали по их лысым черепам. Их дыхание оскверняло все живое в этом лесу. Отвратительные создания! По доброй воле он бы не прикоснулся к ним даже палкой.

А в замке было тепло. Поленья, приветливо потрескивающие в камине Принцессиной спальни, как будто пели колыбельную уставшему путнику. Лекарь зевнул. Слуги – обычные, человеческие слуги – принесли ему горячего молока, чтобы согреться. Дракон угостил сигарой. Труподети, едва они вошли в замок, потеряли к Лекарю всякий интерес и отправились петь свои молитвы под дверь Короля. «Пусть теперь Королева с ними разбирается», – обрадовался Лекарь.

Принцесса продолжала ухаживать за раненым Ехидной. Она по-прежнему полоскала бинты в воде, теперь уже окрашенной в красный цвет. Сам Ехидна уже почти не кричал и позволил Лекарю себя осмотреть.

– Жить будет, – заключил Лекарь, – все, что ему понадобится, у меня с собой. Я объясню, какие лекарства ему нужны.

– Но я буду вам признательна, если вы мне все запишете, – сказала Принцесса, пытаясь отыскать чистую бумагу в ящике своего стола. – Ой!

Девушке стало больно. Она посмотрела на палец. Так и есть – порезалась бумажным листом. Несколько капель крови упали на платье. Дракон поморщился. Лекарь не обратил на это внимания, занятый пациентом. Он возился с его пустой глазницей, стараясь при этом причинить как можно меньше страданий. «Да что мы все знаем о мучениях по сравнению с ним, этим бедным мальчиком», – мысленно рассуждал он. А вслух сказал, что воду для смачивания бинтов хорошо бы поменять на чистую.

Принцесса решила сделать это сама. Взяв чашу, она отправилась на нижний этаж, на кухню. Она ходила очень тихо, почти бесшумно, и сейчас это сыграло ей на руку.

Едва спустившись со ступеней, она услышала голоса, доносившиеся из кухни. Решив из любопытства не раскрывать себя, девушка спряталась за ближайшей колонной, причем так, чтобы ей было видно и слышно все происходящее. И хорошо, что сейчас ночь – тусклого света одной свечи еле-еле хватало на то, чтобы осветить только часть кухни, поэтому можно было не беспокоиться, что Принцессу обнаружат за пределами помещения.

Больше всех говорила Прачка. Толстая гаргулья рассказывала своим товаркам про Рыцаря, чересчур жестикулируя и постоянно повышая голос, срываясь на визг.

– А потом он попросил меня остаться! – хвастливо сообщила она и засмеялась. – Я вам вот что скажу: недалек тот час, когда я нарожаю ему кучу маленьких рыцарят! Вот тогда посмотрим! А клячу его на суп пустим. Я как ее увидела – не знала, куда деться! Ехала – так страшно было, думала, она прямо подо мной умрет. Нет, я точно от нее избавлюсь, а вместо нее купим молодую.

Прачка похлопывала себя по пышным бедрам, рассказывая непристойные подробности, противно улюлюкала и пританцовывала на месте. Кухарка, женщина уже с проседью в волосах, и горничная, высокая блеклая молодая девица, прятали от стыда глаза и постоянно поправляли фартуки, чтобы не встречаться взглядом с Прачкой. Наконец кто-то из них придумал благовидный предлог, чтобы уйти.

Принцесса вздохнула с облегчением. Прачка осталась на кухне одна. Бесстыжая женщина сразу же достала пустой мешок, спрятанный где-то в нижних юбках, и до отвала набила его чистым бельем, которое лежало в корзине, стоящей рядом. При этом бормотала что-то о ненависти.

«Так она еще и ворует!» – догадалась Принцесса.

И вот это Прачке с рук не сойдет. Она может совращать Рыцаря, присваивать его имя и клячу, но красть вещи из замка!..

Она свое еще получит.

4

В последнее время Королева страдала бессонницей. Что толку ворочаться в постели и смотреть в потолок? Она тихо встала с кровати и направилась в тронный зал.

Самой большой ее страстью были шахматы. Иногда, в такие моменты, когда совершенно не хотелось спать, ей нравилось любоваться бронзовыми фигурками, держать их в руках. Это был подарок Министра Тайн и Интриг в день ее бракосочетания с Королем. Она пожелала, чтобы шахматный стол стоял именно в тронном зале. А Король слишком любил свою жену и потому не стал отказывать ей в этой маленькой прихоти.

Эхо ее быстрых шагов разносилось по длинным пустым коридорам. Вообще-то, ей даже нравилось такое запустение – казалось, что весь замок принадлежит только ей.

Навстречу Королеве, опустив головы, шли проклятые труподети. Через несколько минут они опустятся на колени у дверей ее с Королем спальни и запоют свою заунывную песню, от которой бы бросило в ледяную дрожь даже самого смелого воина.

«Надеюсь, вы когда-нибудь порвете свои глотки», – мысленно пожелала Королева.

Бледные создания, словно прочитав ее мысли, резко остановились. Они обступили ее плотным кольцом, не давая пройти, а в белках их глаз она увидела свои отражения – ясно и отчетливо, так, как если бы смотрела в зеркало.

Королева не могла пошевелиться. Труподети хватали и тянули ее за руки, сорвали с шеи украшение – жемчужное ожерелье упало на пол и рассыпалось. Словно подчиняясь какому-то невидимому богу, Королева опустилась на колени – ноги перестали ее слушаться. А подняться не хватало сил. Руками она уперлась в пол, пытаясь помочь себе встать, но ничего не вышло – резко закружилась голова, и Королева так и осталась стоять на четвереньках. Она боялась, что малейшим движением сделает себе только хуже.

Кто-то из труподетей запустил руки в ее волосы – одна из шпилек, удерживавших прическу, поцарапала кожу, а цепкие пальцы больно дернули мягкие локоны. Следующим, что она почувствовала, была хлесткая пощечина.

Все, что смогла сделать Королева, – закусить губу. Кричать нельзя, никто не должен застать ее в таком унизительном положении, даже слуги.

Затем – вторая пощечина, на этот раз куда больнее. Ее толкнули, а потом плюнули в лицо.

Она не сразу поняла, что сережку из мочки ее уха вырвали вместе с мясом. Запахло кровью.

Наконец Королева закричала. Но не услышала ни звука. Один из труподетей засунул ладонь в ее широко открытый рот и нащупал язык. «Порвать глотку», – подумала она перед тем, как стала терять сознание.

В следующий миг она будто очнулась – все было так же, как несколько минут назад. Труподети стояли перед ней плотным кольцом, только теперь улыбались. Сама она, будто ничего и не было, тоже стояла на ногах, ожерелье покоилось на шее. Уши тоже были целы. Подобрав юбки, Королева бросилась прочь – в сад, на свежий воздух.

Ее никто не преследовал.

Она пробежала мимо своего портрета, написанного много лет назад. Оттуда на нее смотрела молодая девушка с волосами цвета вороного крыла и ярко-красными приоткрытыми губами. Тогда она была еще только королевской невестой.

Когда она впервые приехала в этот замок, была поздняя ночь. А какие были звезды! Совсем как сейчас. Они сидели с Королем у камина и говорили обо всем на свете. А впереди – целая жизнь и много счастья. Та влюбленная девушка даже не догадывалась, какое унижение испытает однажды в точно такую же тихую ночь, недалеко от этого камина.

…Темнота, царившая в саду, была спасительной: Королева не видела красных следов у себя на запястьях. Ведь куда предпочтительнее убедить себя, что это все ей просто… приснилось?