Что четвёртый день подряд
Абы где лежат ножи,
Будто вовсе не нужны!
– Возмутительнейшим тоном,
Лёжа рядышком с батоном
Нож блестящий говорит,
И рассерженно сопит.
– Посмотрите все сюда!
Это вам не ерунда!
Кто, вы думаете, сделал
Кривозубою меня?
– Вилка злобно прошипела:
– Я как раз в шкафу сидела.
Было много нас – она лишь одну меня взяла.
Макароны не доела – всё в руках меня вертела.
Мне погнула зуба два – вот такие-то дела!
И кому теперь нужна я – кривозубая, смешная?
– Да о ком ведёшь ты речь? – Вдруг спросила строго печь.
– Я о мальчика сестрёнке, речь об этом злом ребёнке!
– Всхлипнув, Вилка говорит и от гнева вся дрожит.
Чайник пропыхтел: – Меня
Все боятся, и не зря!
Детям я кричу: но-но,
Тут опасно, горячо!
Кипяток во мне сидит,
Он отъявленный бандит.
Воду на руку прольёт,
Непременно обожжёт.
– Ну, тебе, знать, повезло,
Что не трогает никто!
– Возразила чашка тут.
– А ко мне так и бегут.
То водички, то сочку,
То с конфетками чайку.
Наливают, выпивают,
Где попало оставляют.
Я дождаться не могу,
Когда на пенсию уйду.
– Да, досталось всем немножко,
– Тихо высказалась плошка.
– Помните, недавно кошка
Отдыхала на окошке,
А потом решила с толком
Прогуляться по всем полкам?
Что она здесь натворила!
Всю посуду перебила.
В довершении всех бед
С печки свален был обед!
– Ой, я помню бойню эту,
Большинства посуды нету.
Уж какой был кавардак!
– Ойкнул пожилой дуршлаг.
Ситечко тут встрепенулось:
– Всё ужасно обернулось!
– Мне как будто повезло,
Ручку лишь оторвало.
По всем полкам проскакала,
На один бочок упала.
– Сахарница говорит.
– Правда, иногда болит.
– Долюшка у нас такая.
– Сверху супница большая
Начала вдруг говорить.
– Наше дело всем служить:
И девчонкам, и мальчишкам,
И хвостатым шалунишкам.
– Что ж, придётся ждать нам чуда!
– Ей ответила посуда.
– Может, смилуются люди